ревизор малый театр актеры и роли 2020
Ревизор
Государственный академический Малый театр России. Основная сцена
Г оголевская пьеса «Ревизор» не нуждается в особом представлении. Сюжет о незначительном чиновнике, принятом за важное лицо, да о разрухе в городском управлении известен каждому еще со школы. Тем сложнее задача у театра, что решится принять эту «наиклассичнейшую» из комедий к постановке. Ведь надо будет думать сразу о многом — как о том, чтобы не обмануть ожидания тех, у кого в голове давно сложились свои образы, навеянные текстом Гоголя, так и о том, чтобы не утонуть в рутине гипертрадиционных постановок.
Малому театру в этом смысле тяжело вдвойне: и груз традиции давит, не позволяя слишком уж экспериментировать с классикой. И зрители должны получить свою долю театральной радости, а не скуки, и вообще, пьеса эта в репертуаре театра быть должна, как ни крути, — как была почти всегда, начиная со дня своей премьеры еще в XIX веке.
Спектакль начала 1980-х годов, который поставили Евгений Весник и Юрий Соломин, в принципе, оправдывает все ожидания. Причем не в последнюю очередь это связано с тем, как Малому театру удается придать звучание тексту, написанному более полутора веков назад. Зритель, приходя в знакомый зал, сидя в креслах, обитых красным бархатом, кажется, готов даже просто внимать этому могучему гоголевскому тексту — такому знакомому и так сочно произносимому.
В отзывах на этот спектакль не раз отмечалось его обаяние, причину которому чаще всего находили, как это ни странно, именно в его традиционности относительно самого текста. Как говорится, спектакль был поставлен точно «по Гоголю», если о подобном можно говорить. «По Гоголю» со всей его гремучей смесью реализма, граничащего чуть ли не с натурализмом, и красочного гротеска.
Тон происходящему на сценических подмостках задается уже декорационным оформлением (художник Е. Куманьков). На заднике (элемент сценографии, трогательно сохраняемый Малым театром) — широкая российская даль и только где-то у самого-самого горизонта проступает облик захудалого городишки с непременной колокольней и не менее непременной пожарной вышкой. Сонное царство предстает взору зрителей — пение первых петухов да лай дворовых собак — вот и все движение. Шлагбаумы с двуглавым орлом наверху, обрамляющие сцены, да зевающий городовой — вот и весь порядок. Да, и, конечно, забор — тот самый — возле сапожника, у которого «навалено на сорок телег всякого сору».
С этим забором, к слову, постановщики вволю поиграют. Сначала сквозь щели этого неказистого сооружения Анна Андреевна да Марья Антоновна будут кокетливо расспрашивать о приехавшем из Петербурга госте. А затем, как только дойдет до дела, его «наскоро разметают» да поставят новый, и на наших глазах полицейские в своих зеленых мундирах, ползая на коленях, будут придавать ему тот же зеленый цвет. А пройдет время, и уже сами квартальные надзиратели спинами к зрителям будут надвигаться на толпы просителей, создавая все такое же зеленое, но уже безжалостно живое заграждение.
Хорош в постановке и дуэт главных героев — Городничего, которого играет один из режиссеров спектакля Евгений Весник, и Хлестаков в исполнении Виталия Соломина. Крайне несхожие своими актерскими не приемами даже, а природами, они тем не менее идеально дополняют друг друга. Впрочем, столь же идеально, как и сами герои, весьма далекие друг от друга.
Совсем иной Хлестаков в легком исполнении Виталия Соломина. Вот уж кто не способен продумать даже свой следующий шаг. Порхающий, почти водевильный персонаж, временами плаксивый и капризный ребенок, — он подобен бабочке, которой достаточно просто прожить один день. Что будет завтра? Да кого это волнует! Он «пролетает» над сонным царством Городничего, чуть касаясь его и совсем не замечая сотворенного им переполоха. Впереди у него новый беззаботный день — главное, чтобы обед был всегда готов!
Вот такая вот комедия. И к слову, смех в зале Малого театра на этом спектакле и вправду стал практически дополнительным музыкальным сопровождением. Так, без какого-либо новаторства и экспериментов, но зато очень сочно и живо, в Малом в очередной раз сыграли одно из главных названий своего репертуара.
Спектакль «Ревизор» в Малом театре
Легендарное произведение в постановке народного артиста СССР Юрия Соломина.
Для организаторов мероприятий
Персонажи комедии Гоголя «Ревизор», равно как и многих других его произведений, вышли «из народа». Поэтому они так узнаваемы и любимы. Известно, что изначальный сюжет подсказал Гоголю сам Пушкин, сославшись на некую историю, произошедшую в городе Сердобске. Тогда народ был потрясен историей о человеке, выдавшем себя за чиновника и запросто завладевшим казенными финансами мелкого городишки.
Позже первые чтения «Ревизора» слушали сам Александр Сергеевич и поэт Вяземский. Николай Васильевич Гоголь не сразу одолел столь замысловатый сюжет и даже несколько раз порывался забросить его. Однако при помощи друзей и, в первую очередь, самого Пушкина он смог разглядеть в «Ревизоре» тайные глубины. В итоге на свет родилось столь гениальное творение.
Комедия без преувеличения является не только литературным шедевром, наполненным одновременно и искрометным юмором, и жесткой сатирой. Можно сказать, что вторую жизнь произведение получило на театральных подмостках. Говоря об истории постановок, в Малом театре в 2011 году прошел сотый показ комедии «Ревизор». Персонажи Городничего, Хлестакова, Бобчинского и Добчинского оживали в исполнении таких знаменитых актеров, как Щепкин, Ленский, Орлов, Шумский, Никифоров.
Первая постановка, кстати говоря, состоялась в Петербурге, на которой присутствовал государь-император Николай I. К сожалению, представление разочаровало Николая Васильевича, в особенности игра актера, исполнявшего роль Хлестакова. Автор сетовал, что тот не понял «ни на волос», что такое Хлестаков. Государю же, напротив, сюжет очень понравился, и он хохотал от души весь спектакль.
Нынешняя постановка появилась в премьерной версии в 2006 году и идет одновременно на двух сценах — основной Малого театра и в филиале на Ордынке. Роли исполняют: Дмитрий Солодовник, Людмила Полякова, Виктор Низовой, Екатерина Базарова, Сергей Кагаков, Виктор Бунаков и другие.
Продолжительность спектакля 3 часа 55 минут.
Купить билеты на спектакль «Ревизор»
Продолжительность: 3 часа 55 минут (с 2 антрактами)
Организатор: Малый театр [ репертуар театра ]
Режиссер: Ю.М. Соломин, В.Е. Фёдоров
Актеры: Виктор Низовой, Людмила Полякова, Инна Иванова, Алексей Кудинович
Коротко о спектакле: Комедия в 5-ти действиях
Расписание сеансов и продажа билетов
Если у вас возникли вопросы по приобретению билетов на спектакль Ревизор в Малый театр, наши менеджеры с радостью проконсультируют вас по телефону +7 (995) 880-75-05
— Заказ билетов через сайт, online — круглосуточно.
— Доставка по Москве в пределах МКАД — от 500 р.
— 100% гарантия подлинности официальных билетов.
— В случае отмены мероприятия — вернем полную стоимость билетов.
У нас вы сможете купить билеты на спектакль Ревизор в Малый театр даже в том случае, если билетов уже нет в кассе театра!
Краткое содержание спектакля Ревизор
«Ревизор» Ю. Соломина является прекрасным выбором для семейного просмотра. Спектакль интересный, увлекательный и смешной. В нем нет смелых режиссерских вкраплений, в результате чего он получился самым классическим из всей той классики, которая ставится в театре. Вспомнить произведение, насладиться безупречной игрой актерской труппы стоит каждому. И поспешив купить билеты, вы не будете разочарованы этой постановкой.
Спектакль «Ревизор» в театре им. Ермоловой
В Ермоловском театре без слов рассказывают известную историю о том, как в один уездный город приезжает некто Хлестаков, а напуганный Городничий, его семья и все чиновники принимают его за ревизора, прибытия которого ждут и смертельно боятся…
«В «Ревизоре» я решился собрать в одну кучу всё дурное в России, какое я тогда знал, все несправедливости, какие делаются в тех местах и в тех случаях, где больше всего требуется от человека справедливости, и за одним разом посмеяться над всем». Николай Гоголь
Понравился спектакль Ревизор? Расскажите друзьям!
Ревизор малый театр актеры и роли 2020
21 мая (на гастролях в Калуге) роль Горожанки в спектакле «Не все коту масленица» А.Н.Островского первый раз сыграла актриса Екатерина Казакова. Поздравляем и желаем новых творческих успехов!
ПОГРУЖЕНИЕ В ЭПОХУ
ПОЗДРАВЛЯЕМ С НОВОЙ РОЛЬЮ!
КАК СТАТЬ АКТЁРОМ?
Артист Малого театра Владимир Тяптушкин рассказывает, почему до сих пор актуален Островский, как вживаться в роль, как артисты становятся великими, и раскрывает главный секрет: как поступить на театральный? Смотрите запись эфира на калужском телеканале НикаТВ
ПОЗДРАВЛЯЕМ С НОВОЙ РОЛЬЮ!
ВВОД В СПЕКТАКЛЬ
23 мая в спектакле «Сердце не камень» А.Н.Островского роль Иннокентия первый раз сыграет артист Дмитрий Кривошеев. Желаем успеха!
ЗАМЕНА СПЕКТАКЛЯ
Уважаемые зрители!
25 мая (Малая сцена на Ордынке) пойдет спектакль «Перечитывая Чехова» А.П.Чехова (вместо спектакля «День на день не приходится»).
Билеты действительны. Для возврата билетов, приобретенных электронным способом, необходимо до начала спектакля отправить сообщение на e-mail: refund@maly.ru, указав номер билета и приложив к письму бланк электронного билета, подлежащего возврату и чек, полученные при покупке. Деньги за билеты будут возвращены на банковскую карту, которая была использована при оплате данных заказов. Электронные билеты, распечатанные на бланках Малого театра, возвращаются в кассу театра до начала мероприятия.
Приносим извинения за доставленные неудобства!
ВЕЧЕР БОРИСА ЛЮБИМОВА
19 мая в Центральном Доме актера прошла творческая встреча с заместителем художественного руководителя Малого театра, ректором Щепкинского театрального училища Борисом Николаевичем Любимовым.
Сказать теплые слова в адрес Бориса Николаевича пришли: художественный руководитель Малого театра Юрий Мефодьевич Соломин, режиссеры, чьи постановки ставились на сцене Малого, Сергей Васильевич Женовач и Борис Афанасьевич Морозов, вдова Александра Исаевича Солженицына Наталия Дмитриевна и другие почетные гости.
Вел встречу театровед Алексей Вадимович Бартошевич.
Вашему вниманию мы предлагаем фоторепортаж Евгения Люлюкина.
В КАЛУГЕ НАЧАЛИСЬ ГАСТРОЛИ МАЛОГО ТЕАТРА
Малый Театр не такой уж редкий гость в Калуге, как оказалось.
И вот опять он дарит радость калужскому зрителю. С 19 по 22 мая на сцене Калужского областного драматического театра актеры Малого театра покажут два спектакля «Дальше – тишина» и «Не все коту масленица». На сцену выйдут: Людмила Полякова, Владимир Носик, Владимир Дубровский, Александр Ермаков, Виктор Низовой и другие.
Известные артисты, народные артисты России Людмила Полякова и Владимир Носик рассказали журналистам о спектакле, в котором они играют. А спектакль этот легендарный – когда-то его блестяще сыграли Фаина Раневская и Ростислав Плятт. Но нынешний дуэт Полякова – Носик вовсе не повторение того спектакля. Это другая история, другого времени, другого поколения. Однако неизменны в спектакле любовь, преданность, семейные ценности.
«МОСКВИНСКИЕ НОВОСТИ» С СЕРГЕЕМ ТЕЗОВЫМ
МАЛЫЙ ТЕАТР: ДВА ВЕЧЕРА – ДВЕ ПРЕМЬЕРЫ
Малый театр в своём 265-м сезоне работает, как всегда, чётко и размеренно, регулярно выпуская премьеры, не провоцирующие нездорового ажиотажа, а вызывающие здоровое желание культурно провести вечер. Так два вечера я и провела в Малом театре.
Почему в афише Малого театра появилось «Доходное место» А.Н. Островского (спектакль идёт в малом зале филиала, сцены на Ордынке) – вопросов нет. Малый – «дом Островского», а пьеса эта, сочинённая в 1856 году, о честном молодом человеке, оказавшемся среди чиновников-взяточников, идёт на русской сцене, кажется, всегда. И остаётся, увы-увы, злободневной. Однако «Доходное место» поставил молодой режиссёр Андрей Цисарук, стало быть, можно ждать от постановки некоей модернизации? Не пришла ли пора и Малому театру бежать по нынешней столбовой дороге театрального успеха, перелицевать старую пьеску, да хотя бы раздеть догола пару персонажей? А то, что это они все в мундирах да сюртуках? Это же сатира, а сатира должна разоблачать.
Нет, пора ещё не пришла. «Доходное место» поставлено строго по тексту автора, в добротных костюмах и декорациях (главная установка – гостиная зажиточного дома, с обширным столом). Герой пьесы, трогательный вчерашний студент Жадов (Михаил Мартьянов) не в разбойничий притон попадает, хотя именно туда он и попадает, – он оказывается в солидном, приличном, дорогом мире благообразных господ. Те, кто поддерживает существующий порядок жизни, всегда исключительно солидны и благообразны, никогда по виду не определишь, что перед тобой взяточник и вор. Столпы общества – дядюшка Жадова Вышневский (Александр Ермаков), опытный чиновник Юсов (Сергей Тезов), мещанка Кукушкина (Елена Харитонова) – считают себя правильными порядочными людьми. Ведь основная задача порядочного человека – обеспечить свою семью. Это главное, а всё прочее – шелуха. Придумали тоже – взятки, не взятки, а благодарность за сделанное дело. Такая вот чинная циркуляция благодарности между понимающими друг друга господами, прочный и всем выгодный порядок жизни. Завёлся мальчишка, говорящий неприятные слова из книжек, которых здесь никто не читает, – не беда, укатают сивку крутые горки, тем более мальчишка вздумал жениться на глупенькой девочке Полине (Дарья Шевчук). А в мире дорого одетых и хорошо подстриженных господ принято жён своих холить и лелеять, то есть богато содержать. На взятки. то есть на благодарность.
Конечно, и тут случаются бунты – Анна, сложная, утончённая жена Вышневского (Мари Марк), не может смириться с положением содержанки, но кто ж поверит богатой жене, что она несчастна, справедливо указывает ей муж? Да и Полина, хоть мечтает о платьицах и шляпках, всё-таки любит своего доверчивого, простодушного мальчика Жадова. Но эти очажки чувствительности и человечности окружены стеной господствующего порядка, тем более страшного, что он страшным-то не выглядит, беззаконие и воровство отлично упакованы в приличия, замаскированы под здравый смысл и житейскую мудрость! Слуги, не менее солидные, чем их господа, будут прилежно накрывать стол для этого нескончаемого праздника жизни.
«Доходное место» поддаётся на всякие трактовки, даже предельно острые (помню, в одном спектакле Жадов гонялся за своим дядюшкой с топором!). Решение режиссёра Цисарука в этом случае спокойное, скорее драматическое, чем сатирическое, прослежены нюансы взаимоотношений героев, актёрский ансамбль налажен (отмечу ещё остроумную работу Дмитрия Марина в роли философа-забулдыги Досужева). А уж Островский свою работу сделал так, что его текст прицельно попадает в зрителя спустя 165 лет после создания пьесы.
«Большая тройка (Ялта-45)» Л. Свенссона, недавняя премьера Малого театра, тоже рассказывает о прошлом, но не столь удалённом, – это «художественная реконструкция» исторической встречи в Ялте Рузвельта, Черчилля и Сталина (в программке спектакля они названы по должностям: «Президент США», «Премьер-министр Великобритании» и «Председатель Совета народных комиссаров СССР»). Для Малого театра поступок неординарный – в его репертуаре более 30 спектаклей, чьё действие переносит нас в позапрошлый век и ещё далее, а тут всего-навсего прошлый век. Да ещё герои, о каждом из которых написаны сотни книг. Что касается «Председателя Совета народных комиссаров СССР», то вывести на сцену такого героя – это уже не поступок, а вызов.
Герои исторической встречи поочерёдно появляются из-под планшета на подъёмниках-лифтах, и в мрачно-строгом пространстве сцены (художник Андрей Шаров) их выход выглядит торжественно и даже величественно. Режиссёра спектакля Андрея Житинкина просто не узнать! Он вообще-то вольная птица и не прочь поозорничать, но два часа действия «Большой тройки» проходят при строгой режиссёрской дисциплине, никаких шалостей. Сталин, Рузвельт и Черчилль встретились, чтобы решить судьбы мира, – какие тут могут быть вольности. Автор пьесы оперирует известными фактами и документами, ничего особенного не присочиняет, и не зря герои названы по их должностям. Человеческое лицо в них едва проступает, слегка проглядывает – главное в них не личное, а государственное. Да и что в них личного. Рузвельт хотя бы болен, а Черчилль попивает, что касается Сталина, то это же вообще непроницаемый сфинкс. С ним пока ещё никто не справился, ни в литературе, ни в кино, ни в театре, нигде.
Соответственно, народные артисты РФ Валерий Афанасьев (Черчилль), Владимир Носик (Рузвельт) и Василий Бочкарёв (Сталин) присутствуют на сцене в образах государственных мужей, вооружённые своим актёрским опытом, обаянием и даром. Это прекрасные, замечательные артисты – но пространства для игры в данном случае очень мало. Пьеса художественной ценности не представляет. На сцене не драма характеров, а «художественная реконструкция», но что такое в театре «художественная реконструкция», я не вполне понимаю. Чем тут увлечься зрителю? Тем, что персонажи преодолевают свои маленькие слабости, чтобы предаться обсуждению вопросов мирового масштаба, – например, судьбу послевоенной Польши? Но я, к примеру, такой негосударственно мыслящий человек, что судьба честного мальчика среди воров в пьесе «Доходное место», написанной 165 лет назад, волнует меня куда больше, чем судьба послевоенной Польши. Впрочем, не скажу, что было неинтересно, – да нет, на свой лад интересно, чинно, строго, исторически достоверно (вроде бы), и постановочная культура Малого театра на высоте, и большая тройка народных артистов старается освоить «художественную реконструкцию».
Понимаю, что проблема «нового» (нового репертуара, новых режиссёрских имён) стоит перед Малым театром довольно грозно. Конечно, можно жить запасом классики, один только Островский написал 49 пьес, и верность традициям непременно нужно сохранять, это важно, и на это есть огромный спрос. Однако традиции хорошо бы не только сохранять, но и развивать, кроме того, можно и нужно создавать новые традиции.
Не грех было бы Малому театру и поэкспериментировать – конечно, без голых тел на сцене, в своих рамках. Не получится, ничего страшного, у всякого театра есть право на ошибку.
Татьяна Москвина, «Аргументы недели», 19 мая 2021 года
МЕЖДУНАРОДНЫЙ ДЕНЬ МУЗЕЕВ
Сегодня Международный день музеев. Малый театр имеет непосредственное отношение к этому празднику, обладая огромным музейным фондом, включающим костюмы, афиши, фотографии, макеты, программки, документы о жизни театра и артистов, уникальные книги и т.д., и всеми любимой уютной Мемориальной квартирой Александра Ивановича Сумбатова-Южина.
Ярким примером того, насколько богаты музейные фонды нашего театра, служит, например, книга «Художники Малого театра. XX век» Е.Струтинской. В основу этого издания была положена коллекция эскизов костюмов и декораций, включающая в себя более 7000 рисунков, авторами которых являются Коровин и Добужинский, Лансере и Юон, Кардовский и Веснин, Кустодиев и Рындин, Стенберг и Сумбаташвили и т.д.
Сокровищами наших фондов мы делимся с вами на наших экспозициях в Новом Щепкинском фойе. Например, сейчас там проходит выставка «Большая семья Малого театра. Садовские». Рассказывает она об актерской династии Садовских, представители которой служили сцене Малого около 150 лет.
Ближайшие – 30 мая и 4 июня (по зданию), 20 мая и 10 июня (по Мемориальной квартире). Билеты на сайте в разделе Афиша.
ЗАМЕНА СПЕКТАКЛЯ
19 мая (Сцена на Ордынке) пойдет спектакль «Восемь любящих женщин» Р.Тома (вместо спектакля «Бедность не порок»).
Билеты действительны. Для возврата билетов, приобретенных электронным способом, необходимо до начала спектакля отправить сообщение на e-mail: refund@maly.ru, указав номер билета и приложив к письму бланк электронного билета, подлежащего возврату и чек, полученные при покупке. Деньги за билеты будут возвращены на банковскую карту, которая была использована при оплате данных заказов. Электронные билеты, распечатанные на бланках Малого театра, возвращаются в кассу театра до начала мероприятия.
Приносим извинения за доставленные неудобства!
ВВОД В СПЕКТАКЛЬ
18 мая в спектакле «Трамвай «Желание»» Т.Уильямса роль Пабло первый раз сыграет артист Александр Дривень. Желаем успеха!
ВВОД В СПЕКТАКЛЬ
18 мая в спектакле «Вишнёвый сад» А.П.Чехова роль Фирса первый раз сыграет артист Виктор Андрианов. Желаем успеха!
ВВОД В СПЕКТАКЛЬ
18 мая в спектакле «Вишнёвый сад» А.П.Чехова роль Гостьи на балу первый раз сыграет актриса Екатерина Бикс. Желаем успеха!
СПЕКТАКЛЬ-КОНЦЕРТ «ЛЕГЕНДА О ПИАНИСТЕ» ПРЕДСТАВИЛИ В МАЛОМ ТЕАТРЕ
Впервые в афише Малого театра – спектакль-концерт. Камерная история, достойная большой сцены, с неожиданными именами в программке. Заявлены всего 2 актера, и один из них – музыкант. Чтобы рассказать Легенду о пианисте, без музыки не обойтись. А если исполнитель – Борис Березовский, то история точно будет правдоподобней. К тому же, он давно хотел попасть на сцену драматического театра.
«Конечно, я бы хотел, чтобы мне дали хотя бы три слова. «Кушать подано» или что-то такого, но мне ничего не дали, и, наверное, правильно сделали. Но все равно, такая мечта была, и она вроде сбылась», – признался Борис Березовский.
О жизни пианиста-виртуоза, живущем на корабле и ни разу не сходившем на берег, рассказывает его друг трубач. О том, как младенца нашли в коробке на рояле, как он подрос и научился играть и как подчинил себе музыку, а также всех, кто слышал ее. В роли трубача – Александр Дривень, и это он предложил Березовскому сыграть виртуоза. Потому что знал – перевоплощаться не придется.
«Как-то естественно и органично так получается, что мы слышим друг друга. Во всяком случае, у нас есть такое ощущение. у меня есть такое ощущение. Все равно каждый спектакль – это здесь и сейчас, и каждый спектакль – это импровизация отчасти. И в этом смысле мне кажется, что получилось то, что мы изначально задумывали – диалог артиста и пианиста», – сообщил актер Александр Дривень.
У этого спектакля 2-х летняя история – из камерной постановки вырос проект для большой сцены. Актриса Ирина Леонова здесь – режиссер, и это ее первый большой спектакль.
«Это по ощущениям, по интуиции, по чутью какому-то, по взаимному согласию, по любви», – заявила режиссер Ирина Леонова.
На один и тот же спектакль не попасть дважды. История, записанная итальянским писателем Алессандро Барикко, также изменчива, как океан, где происходят события. В книге речь о джазе, на сцене – звучит не только он. И, кстати, известному на весь мир пианисту, исполнителю классической музыки, к этой роли тоже пришлось готовиться. Теперь его репертуар пополнен джазовыми стандартами. И это только начало нового пути.
«В этом спектакле очень много выученного джаза, что не должно быть. Настоящий джаз – это когда берется тема и импровизируется. У меня здесь половина выученных, половина таких, где я импровизирую, но это все пока полупрофессионально. Но через какое-то время, надеюсь, будет очень здорово», – добавил Борис Березовский.
Заявленная длительность спектакля – 1,5 часа, но это время не точно. Действие прерывают аплодисменты, которые невозможно остановить.
XIII ФЕСТИВАЛЬ «ОСТРОВСКИЙ В ДОМЕ ОСТРОВСКОГО»
Мы начинаем сбор заявок на участие в XIII фестивале «Островский в Доме Островского», который пройдет в апреле 2023 года и будет посвящен 200-летию со дня рождения Александра Николаевича Островского.
В этот раз мы объявляем об этом достаточно рано, чтобы у вас была возможность основательно подготовиться.
Присылайте ваши заявки в электронном виде на адрес festival@maly.ru (в заявке обязательно должна быть ссылка на спектакль).
Сбор заявок продлится с мая 2021 до сентября 2022 года.
Театры-участники Фестиваля получат приглашение до конца 2022 года.
ОЛЬГА ПАШКОВА
Никаких оригами в 70-е годы советские школьники ещё не знали, и 12-летняя Оля Пашкова сама придумала, как делать из бумаги журавликов. А больничной койкой служило обычное кресло. Но пронзительная история японской девочки Садако тронула сердца всей школы.
Это была её первая роль. По сути – маленькая сценка в постановке политического клуба «Планета», который организовал для старших классов её любимый учитель истории Григорий Матвеевич Плоткин. Оле единственной среди пятиклассников дозволялось заниматься в клубе – готовить политинформации, выступать на школьных вечерах.
Трагическую судьбу своей ровесницы Садако она прожила, прочувствовала, проплакала.
Ольга признаётся, что помнит все свои работы, любительские и профессиональные, и каждую из них пропустила через сердце. «Даже стихи, с которыми я выступаю на поэтических вечерах. Сперва я непременно должна прочитать их «для себя» и прорыдать втихаря. Как и любую другую роль. Чтобы боль героя (или поэта), которую я потом буду выносить на зрителя – уже без слёз, разумеется, – стала сначала моей».
Неравнодушие к чужому горю, к тому, что происходит вокруг, – важное для артиста свойство. Наверное, его можно воспитать, но до определённой степени. Кого из нас не учили в детстве, чтобы воду в кранах закрывали и хлеб чёрствый не выбрасывали? И не с целью экономии, а потому что количество чистой воды на планете ограничено. И потому что в далёкой Гваделупе дети голодают. Политинформацию в советских школах читали всем, но почему-то острой восприимчивостью к страданиям других обладают немногие. Или обладают в юности, а потом, с годами, привыкают, адаптируются. Иначе как жить, с оголёнными-то нервами?
Привыкнуть к чужой боли у Ольги не получается. Да и профессия не позволяет. Эмоции, обнажённые нервы – инструмент артиста. Пашкова сравнивает их с мышцами, которые необходимо поддерживать в форме, тренировать, чтобы оставаться интересным зрителю. Можно, конечно, «накинуть шоры» на глаза и «потушить» сердце. Но тогда надо выбирать другое занятие или иные сценические жанры, менять амплуа…
Ольге Пашковой довелось побыть и инженю, и гранд-кокет, играть роли характерные и даже гротескные. Но амплуа, определяющее её актёрскую природу, – героиня. Лирическая, драматическая. Елена в «Чудаках». Маша в «Трёх сестрах». Зинаида в «Дядюшкином сне». Мария Гамильтон в «Царе Петре и Алексее». Елена Андреевна в «Лешем». В таких ролях невозможно оставаться рассудочной и техничной, не «включать» сердце. Они-то и сопровождали Ольгу большую часть профессиональной жизни.
В поисках своего голоса
Театральное училище имени М.С. Щепкина подарило ей отличный старт. Хотя на курсе, где так замечательно начинали Кирилл Дёмин, Елена Харитонова, Ольга Кузнецова, Александр Белый – все потом, кстати, приглашённые в труппу Малого театра, – Ольга Пашкова не считалась лучшей. Получала за мастерство тройки и четвёрки, не обладала сильным, глубоким голосом. «Что ты пищишь, как мышь полевая?» – пожурил её ещё при поступлении будущий руководитель курса Юрий Мефодьевич Соломин. И потребовал закричать изо всех сил на присутствовавшего в аудитории Олега Куценко. Ольга стушевалась – как она, абитуриентка, посмеет повысить голос на человека старше себя, и к тому же – артиста? Мастеров сцены она почитала за небожителей. Удалось ли тогда справиться с заданием мастера, она и не помнит. Но можно догадаться, что скоро проблемы с голосом были решены. Более того, на Ольгу Пашкову педагоги стали возлагать серьёзные надежды.
Во-первых, ей – самой первой с курса – доверили выйти на сцену Малого театра: ещё в статусе студентки Ольга сыграла Полину в «Доходном месте», Анюту в «Из воспоминаний идеалиста», а чуть позже – Аню в спектакле «Дети Ванюшина». И, во-вторых, её ждали центральные роли в дипломных спектаклях «Чайка» и «Рембрандт».
Если героиня поэтической драмы Дмитрия Кедрина, изысканная, нежная и гордая Саския, жена Рембрандта, была существом, родственным её органике и темпераменту, то роль Аркадиной требовала ухода от себя. Естественно, Ольга мечтала сыграть Нину, восторженную, безответно влюблённую девочку, которая рвалась на сцену и не замечала счастье, ожидавшее её рядом. Нина была и по возрасту ближе, и по чувствам понятнее, но Ольге досталась Аркадина. Пришлось «обживать» далёкий от неё характер. Искать в себе те черты, о которых она, может быть, и не подозревала, которые скрыты в тайниках бессознательного.
Ольга вспоминает, что видела Аркадину уверенной женщиной, знающей себе цену, но в спектакле её Ирина Николаевна оказалась скорее легкомысленной и эгоцентричной. Эта примадонна с тоненькой талией и капризно поджатыми губками взрывалась по любому поводу и готова была сломать жизнь каждому, кто осмелится посягнуть на её превосходство. Когда на дощатых подмостках появлялась Заречная, звонкий и беспечный смех Аркадиной смолкал. Актриса сидела как на иголках, дожидаясь момента, чтобы прервать выступление девушки, но происходило обратное: незаметно для себя она увлекалась страстным монологом Нины и при словах «Вот приближается мой могучий противник» в ужасе поворачивалась в ту сторону, куда указывала Заречная. Досадная промашка выводила Аркадину из себя: «Серой пахнет. Это так нужно?» – гремел её негодующий голос. И долго ещё потом она не могла успокоиться. Избалованная, ревнивая и сумасбродная – такая Аркадина получилась у Пашковой, и это выглядело вполне убедительно.
Благодаря дипломной «Чайке», Ольга начала открывать для себя обожаемого ныне Чехова. Потихонечку разгадывать его трагические ребусы. Педагог Ольга Николаевна Соломина помогла увидеть в его классических, забронзовевших под толщей интерпретаций героях живых людей. Да ту же самую приму провинциального театра Аркадину, которая приехала к себе в имение, чтобы отдохнуть на природе – почти как мы выезжаем на дачу. А, значит, могла не только под кружевным зонтиком кофе пить, но и сажать клубнику, натянув садовые перчатки и вооружившись лопаткой. Такой неожиданный ход помог начинающей актрисе приблизить, «заземлить» великую роль, увидеть в Аркадиной реальную женщину.
Буквально через несколько лет Ольга Пашкова сыграет Соню и Елену Андреевну в «Лешем», а ещё позже – Машу в «Трёх сёстрах». Но тогда она и не думала о таком счастье. Просто не успевала: в первые годы работы в Малом театре на неё посыпались многочисленные вводы. «Голова была светлая, я легко могла текст выучивать», – объясняет Ольга. Она быстро схватывала рисунок роли, а это, конечно, бесценное для театрального артиста качество. Кто-то из коллег заболел, кто-то ушёл в декрет – и вот уже вечером ты должен быть на сцене, в новом для себя образе и пространстве. Да и внешность выпускницы – милое славянское лицо с тонкими, подвижными чертами, заразительная улыбка, стройная фигурка (так и хочется сказать на старинный манер «гибкий стан», «лебединая шея») – оказалась идеальной для классического репертуара театра.
Подменяя по разным причинам более опытных актрис, только за год с небольшим Ольга ввелась в 11 спектаклей! Девушки на выданье, княжны, служанки… Героини, которые после Аркадиной могли показаться незначительными. Но авторитет сцены Малого театра был так велик, что она радовалась любой, самой крошечной роли. Наслаждалась возможностью оказаться причастной к значимым постановкам тех лет. Следить из-за кулис за игрой своего учителя Юрия Соломина и его партнёрши Нелли Корниенко в «Сирано де Бержераке», выходить в знаменитой сцене бала в «Горе от ума» вместе с Виталием Соломиным, Татьяной Панковой, Романом Филипповым. Ольга хорошо помнит, как её вводили на роль сенной девушки в «Царя Фёдора Иоанновича» – торжественно вручили персональный экземпляр текста: два листа. На титульном – название пьесы и автор, на втором – одна-единственная реплика («Царица, спрячься! Схоронись! Какой-то/Вломился в терем сумасшедший!»). А затем – выход на поклоны и занавес. Ну и что? В «Царе Фёдоре» она почла бы за счастье сыграть даже тумбочку. И потому немногословную роль сенной девушки разучивала с трепетом. Отрабатывала с актрисой и режиссёром Зинаидой Андреевой каждый жест, каждое движение. Позже к её послужному списку добавилась и княжна Мстиславская.
Ольгу тепло приняли старшие партнёры – Николай Анненков, Руфина Нифонтова, Валерий Носик, Ирина Печерникова… Элина Быстрицкая, чьей сценической дочерью Пашковой довелось быть сразу в нескольких спектаклях, учила правильно гримироваться: показывала, как по-особому рисовать стрелки над глазами, чтобы Ольга походила на неё, свою «маму».
Первые работы оказались на удивление разными и стали для юной актрисы прекрасной школой мастерства. Озорная егоза-гимназистка Аня в «Детях Ванюшина». Чистая и хрупкая, как тростинка, слепая Дея в «Человеке, который смеётся», умиравшая от тоски по возлюбленному.
Особенно любила актриса спектакль «Не всё коту масленица» (поставленный ещё Виктором Хохряковым) – бойкий характер Агнии был так ей близок, что до сих пор, завидев в афише это название, Ольга по инерции отмечает его в репертуаре.
Год спустя появилась прелестная Люсиль в «Мещанине во дворянстве». И выяснилось, что Ольга прекрасно чувствует игровую природу мольеровской комедии – обожает хулиганить на сцене, охотно импровизирует и легко откликается на придумки партнёров. А в «Доходном месте» была важна психологическая точность. Её Полина металась меж двух огней. Между мужем, настроенным на честную трудовую жизнь, и воинственной маменькой, учившей, как устроиться поудобнее на шее супруга. Нерешительная Полина то внимала мужу, то поддакивала маме. И менялась как хамелеон.
Отношения матери и дочери, опекунши и воспитанницы… Сколько разных их оттенков, от обожания и послушания до презрения и предательства, удалось показать Ольге в спектаклях по пьесам Островского, Найдёнова, Бомарше! Одной из самых удачных стала роль в постановке повести Достоевского «Дядюшкин сон».
Режиссёр Александр Четвёркин ввёл Пашкову в спектакль через год после премьеры. Но работа получилась вполне самостоятельная, глубокая и многоплановая. Роль Москалёвой-старшей играли по очереди актрисы грандиозные – Нелли Корниенко, Элина Быстрицкая, Людмила Полякова. Не потеряться на их фоне ох как непросто. Но Ольга не только не потерялась, – расцвела. Её Зинаида – девушка с характером. Хотя это поначалу не заметно. Когда энергичная матушка вдохновенно обхаживает престарелого Князя К., Зина держится тихо и почтительно. Но как только Москалёва пытается вовлечь её в свою интригу, то получает решительный отпор. Замуж за Князя (Эдуард Марцевич)? Как бы не так! Она не поддастся уговорам, а сделает собственный выбор. «Я решилась на всё!» – побледнев, бросит Зина в лицо матери, отсекая малейшую мысль о своей причастности к корыстному плану. Да, она выйдет за Князя, но с единственной целью: спасти бывшего возлюбленного, умирающего от чахотки. Она принесёт себя в жертву ради любви.
Ольга Пашкова играет этот благородный порыв безо всякой экзальтации. Она точна в интонациях, сдержанна в жестах. Её Зинаиде, девушке хорошо воспитанной, вообще претит любое притворство. Какой мучительный стыд она испытывает, появляясь перед Князем в роскошном платье с откровенным декольте и вынужденно улыбаясь ему. И потом, когда исполняет волнующим грудным голосом любовный романс. Как глубоко, не на показ, страдает она, осознав, что позорный обман раскрылся… Всю сцену разоблачения Зина сидит как мраморное изваяние и не произносит ни звука. А затем – словно в омут бросаясь – мужественно признаётся в заговоре мордасовскому обществу и берёт вину на себя.
Забавно, что в этой обличительной речи Зинаида вдруг обнаруживает маменькин темперамент, становясь почти двойником Москалёвой. Даже интонации те же. Бесстрашная, пылкая, полная негодования и раскаяния, – глаз не отвести!
Можно предположить, что именно тогда актриса Ольга Пашкова по-настоящему заговорила своим голосом. И в полный голос.
«Ольга здорово брала на себя финал спектакля – вот этот монолог, когда она всё переворачивает и открывает правду, – вспоминает Александр Коршунов, который играл влюблённого в Зинаиду Павла Мозглякова. – Это была совсем не голубая героиня, а сильный человек, с ярким характером и чувством собственного достоинства. У нас с Ольгой были там и комедийные схватки, и споры, с которыми она замечательно справлялась».
Вместе с ролью Зинаиды (а также Соней в «Лешем», сыгранной двумя годами ранее) в судьбу актрисы вошла важная тема – самоотречения ради благородной цели, ради высшего смысла. Во многом эта тема станет ключевой в её творчестве.
«Женщина, каких не бывает»
Любая тема требует своего внешнего выражения. Но и сама порой диктуется – внешностью.
Что определяет облик и в целом индивидуальность Ольги Пашковой? Прямота и лёгкость. Устремлённость вверх, в небо.
Если бы мне довелось рисовать её портрет, получилось бы что-то в духе картин Шагала, с его летающими влюблёнными, обручёнными. Картин, где много воздуха, света, где есть тонкость и чистота.
У Ольги, как я уже заметила, изумительные сценические данные – высокая изящная фигура, большие выразительные глаза, тонкая талия. Но, пожалуй, главное, что характеризует и внешность, и суть – её царственная осанка, безукоризненно прямая спина. Она очень выделяет Ольгу на сцене. Но каждый раз эта осанка, эта прямая спина смотрится по-другому. Иногда она похожа на натянутую струну (в «Дядюшкином сне»), а иногда это жёсткий, словно стальной, хребет (корсет, остов), как у Глафиры в «Пучине» или у Матильды («Безумный, безумный Генрих»). И совершенно особенная осанка у чеховской Маши, горьковской Елены – в них много гибкости, трепета, жизни.
В современном танце, в contemporary dance, есть такое задание для правильной постановки тела. Ученику надо представить, что его голова – воздушный шарик, от которого позвоночник жемчужным ожерельем, тоненькой ниточкой спускается вниз. Ощущая в себе устремлённость вверх, танцовщик находит динамическое равновесие, свободнее управляет телом.
Вот в Ольге этот «воздушный шарик с ниточкой жемчуга» как будто всё время присутствует. Есть в ней какая-то лёгкость, направленность вверх – от рутины, уныния – к свету.
Откуда эта утончённость, эта аристократическая осанка у девочки, что росла в простой семье, отнюдь не голубых кровей? Да, была в её роду какая-то тайна, явленная в старых бабушкиных сундуках, набитых парчовыми платьями и серебряными украшениями. Из этих платьев маленькая Оля шила наряды для кукол, а украшения чистосердечно раздаривала воспитательницам в детском саду – те, страшно смущаясь, возвращали потом подарки маме… Но тайна сундуков по сию пору осталась нераскрытой. Да, ещё Ольга всю жизнь мечтала о балете. Но всерьёз заниматься хореографией ей не пришлось. В балетную студию мама в детстве не пустила – там изнуряют диетами, а куда ей, тощей, как воробышек, ещё худеть? Балет заменили спортивная гимнастика, теннис, конный спорт. И её прямая спина во многом оттуда. Впрочем, танец всегда жил в ней. Маленькой Оля без конца импровизировала дома перед зеркалом, а позже с наслаждением занималась хореографией в училище, с балетмейстером в Малом театре.
Чистота, кротость и твёрдость. Душа, рвущаяся вверх…
Вот, что привлекло Александра Коршунова, задумавшего дебютную постановку «Чудаков» Горького. Он увидел в Ольге свою главную героиню, Елену. А ведь это идеал женщины, практически. Елена Премудрая и Елена Прекрасная в одном лице.
«Это невероятно сложная роль, – рассказывает режиссёр. – Когда-то моя мама (Екатерина Еланская – прим. авт.) ставила «Чудаков» в ГИТИСе, на курсе Марии Осиповны Кнебель. И задачу для исполнительницы роли Елены сформулировала лаконично: «сыграть женщину, каких не бывает». Это важно и для моего спектакля. Елена – мечта любого мужчины. Думаю, что такие героические женщины всё-таки бывают, но очень редки».
Ольга сыграла мягко, на полутонах. Своего мужа, одарённого литератора Константина Мастакова, Елена любит безоглядно и немного по-матерински. В наглухо закрытом чёрном платье и с массивной цепью на шее, она и выглядит так – женщиной более зрелой, опытной, опекающей инфантильного супруга-сына. Тот витает в своих писательских фантазиях, а она настолько высоко ценит его творческие поиски, что прощает ему всё. И увлечённость другой женщиной, Ольгой, куда более приземлённой, плотской. И поразительную нечуткость, невнимание к ней самой…
«Если бы не Елена, всё в жизни Мастакова пошло бы прахом, – говорит Александр Коршунов, игравший Константина. – Она спасает его своей верой, своей любовью, силой. Для того чтобы сыграть такой характер, его надо иметь, а иначе всё будет пафосным, ходульным и совсем не о том. Ольге я верил. Она была убедительна в этой роли, поскольку то, что есть в Елене, свойственно и ей. Она и к собственной жизни подходит с такой же высокой меркой».
Елена жертвует собой, своим женским счастьем. И это по-настоящему героический поступок. Ведь она не безвольная «овечка», бредущая на заклание. Это осознанный выбор сильной женщины. Сила и жертвенность – и непременно в таком сочетании – вот, что привлекает Ольгу в её героине. Елена знает себе цену. Не будь Мастаков столь талантлив, она бы просто не оказалась рядом с ним, не терпела обиды.
Ольге Пашковой и Александру Коршунову удалось нежно и тонко, акварельными красками нарисовать сложные отношения любящих людей. В чём-то поэтичные, а в чём-то – разрушительные. Ведь всё выносить и прощать даже очень любимому невероятно тяжело, и силы Елены не безграничны. Удивительная получилась роль. Сплетённая из долгих пауз и нервно сжатых пальцев, слёз и полуулыбок, мгновенных вспышек света и глубокой печали.
Не только героиня
В «Трудовом хлебе», втором спектакле Александра Коршунова, Ольга Пашкова играла Наташу. Эта скромная и разумная девушка-труженица была словно младшей сестрой Елены – то же внутреннее достоинство, естественное, как дыхание. Та же царственная осанка. Та же чистота и жертвенность. В финале спектакля Наташа переживала очень страшный момент – узнавая о предательстве возлюбленного, она отдавала себя человеку нелюбимому. Отрешённо падала на колени перед дядей: «Благословите нас на трудовую жизнь». И кипенно-белое платье её было похоже на траурное. «Что-то в этот момент умирало в ней навсегда, – говорит Александр Коршунов. – Возможность счастья. Но она сильный человек, у неё были обязательства, была семья. И она восставала из пепла».
Образ благородной и печальной девушки, женщины, страдающей из-за несчастной любви, был близок актрисе много лет. В итальянской комедии дель а́рте для этого типа ролей непременно придумали бы особую маску – вроде Пьеретты, женской ипостаси Пьеро. (К одноимённой героине из спектакля Малого театра «Восемь любящих женщин» это отношения не имеет. А вот к таировской Пьеретте и маске Пьеро Александра Вертинского – вполне вероятно.)
«Я обожаю спектакли, в которых можно поплакать, пострадать, – смеётся Ольга. – О, дайте мне только волю! С каким наслаждением я играла Соню в «Лешем», а потом Марию Гамильтон в спектакле «Царь Пётр и Алексей»! Умница, красавица, да на эшафот – просто мечта любой актрисы!»
Но удивительно, с какой настойчивостью самые разные режиссёры Малого театра её из этого печального образа вытаскивали.
Борис Морозов, работая над спектаклем «Убийство Гонзаго», выбивал из неё благородство довольно жестокими способами. Ольга играла Амалию, певичку и танцовщицу из убогой корчмы, взятую в труппу Чарльза на роли куртизанок. Морозов представлял Амалию напористой вульгарной девицей, которая цеплялась за любой шанс вырваться со дна жизни. А Ольга видела в ней несчастную девушку, влюблённую в своего директора, Чарльза. «Морозову нужна была дерзкая Амалия, озлобленная как волчонок, – рассказывает Ольга. – А я была благополучной голубой героиней, у которой всё хорошо в жизни. Как пробудить злость в такой? Он меня провоцировал, пытался уязвить самолюбие, специально ввёл на эту роль начинающую актрису (она потом не играла) и хвалил её. А я переживала страшно, оттого что ничего не умею и не могу. И однажды моё самолюбие так взбунтовалось, что я после репетиции упала в обморок и попала с сосудистым кризом в больницу. Думаю, что роль в конце концов получилась, потому что Борис Афанасьевич брал меня потом и в другие свои спектакли».
В образе Амалии у Ольги тогда действительно появилось что-то доселе незнакомое – какая-то размашистость и грубость манер, резкий смех, пластика пантеры. И дерзость, помноженная на отчаяние, что так характерно для человека, осознающего, что он обречён – на дно, нищету, нелюбовь.
Или другой режиссёр, тот же Александр Четвёркин – он ведь просто заставил Пашкову сыграть Липочку в спектакле «Свои люди – сочтёмся!» Ольга сопротивлялась: «Мне казалось, что отвратительней персонажа в литературе нет. Она лицемерна, изворотлива, предаёт своих родных – катастрофа просто! Капризная, противная купеческая дочка! Я говорила Четвёркину: не буду её играть. Он настаивал: будешь!»
«Александр Четвёркин хотел показать, что Липочка не такой односложный человек, как принято считать. У неё есть своя правда, своя логика поступков, – вспоминает замысел коллеги-режиссёра Александр Коршунов. – Выбор на эту роль такой чистой, положительной, обаятельной актрисы, как Ольга Пашкова, усложнял характер Липочки. Естественно, в результате эта героиня вызывала осуждение, но Ольга всё равно находила для неё оправдание. По всему было видно, как ей хотелось счастья. И в какие-то моменты я верил, что она имеет право жить по-своему».
Эта Липочка страстно рвалась из родительского дома на волю. Юлой скакала по сцене, на месте не могла устоять, так ей не терпелось. Но вырваться не получалось. А тут Лазарь Подхалюзин со своим планом – как за него не ухватиться? Иной возможности-то не представится… Такая Липочка Ольге была близка. А та, в которую она потом превращалась, – та, что закрывала глаза на страдания родителей, спокойно через них перешагивала, – её возмущала. «Я даже школьникам, приходившим смотреть спектакль, говорила: не будьте такими, как Липочка! Я во многом наблюдала за ней со стороны. И если зрители всё-таки верили в то, что она – это я, значит, я к тому моменту начала овладевать профессией».
Есть у Ольги и ещё одна чудная роль, которой она внутренне сопротивлялась – Изабелла в «Тайнах Мадридского двора» в постановке Владимира Бейлиса.
Актрисе ближе, как я уже отметила, другие героини – пусть жертвенные, но сильные, как Елена. Пусть страдающие, но умные и благородные, как Зинаида. И, конечно, в «Тайнах» она мечтала о Маргарите Наваррской – смелой и непокорной, знающей себе цену. В чём-то похожей на Скарлетт О‘Хара в «Унесённых ветром» – такой же авантюристке, чертовке, сердцеедке…
И вдруг ей достаётся жадная и глупая Изабелла. Сидя на репетициях, Ольга от обиды бубнила, капризно поджимая губы: «бу-бу-бу», а все вокруг хохотали. Так и родилась её португальская принцесса, этот наивный обиженный ребёнок, смешной, нелепый. Режиссёру удалось вытащить из актрисы замечательное качество – детскость, непосредственность. Качество, которое в ней всегда присутствовало, и сейчас живо, не теряется с годами, что для профессии особенно ценно. Но в Изабелле определённо вышло на первый план, оказалось самой точной краской образа.
Изабелла у Ольги – очаровательная большеглазая куколка. Вернее, девочка, которую внезапно оторвали от её игрушек и повезли в Мадрид к жениху, Карлу V.
«Ни тени мысли в этой прелестной головке!» – дивится император.
Да нет, мыслей-то у неё полно, просто какими они могут быть у юной провинциалки, попавшей из захолустья в роскошный столичный дворец, где глаза разбегаются от красоты и роскоши? Разумеется, про платья, кружева, духи и перчатки, про тайные любовные истории, коими полон королевский двор, и про министра Гватинару, в которого она уже успела влюбиться. Политика – это же так скучно. Куда важнее, в каком принцесса Маргарита платье – а вдруг оно лучше?! Но, если надо, то можно и о серьёзном порассуждать. «Что нового в политике?» – пищит, а потом рычит Изабелла басом, как дети, которые пытаются притворяться взрослыми. Она может и грозную королеву изобразить, и язык показать. А потом взвизгнуть и забить в ладоши от восторга: «Раскрыт военный заговор!» – ведь всё, что происходит вокруг, это часть её увлекательной игры в придворную жизнь. Да, Изабелла – обворожительный ребёнок. Но всё-таки не глупый, нет, – просто непосредственный и влюблённый. А хочешь показаться умным – не надо быть влюблённым, не так ли?
Борис Морозов, Александр Четвёркин, Владимир Бейлис – режиссёры, которым Ольга Пашкова сегодня очень благодарна. Хотя ролям, предложенным ими, в своё время страшно сопротивлялась. Эти мастера смогли увидеть в ней те свойства, черты характера, о которых Ольга и не подозревала. Точнее, не спешила замечать – да кому же понравится вытаскивать из себя и публично демонстрировать такие неприятные качества, как эгоцентризм, озлобленность или недалёкость? А в результате эти героини расширили актёрский диапазон Пашковой, подарили ценный опыт создания сложных характеров. Их черты угадываются в более поздних работах. Резкость и грубость Амалии унаследовали Глафира («Пучина») и побитая жизнью Клавдия («Дети Ванюшина»). Цинизм Липочки то и дело проскальзывает в Пьеретте («Восемь любящих женщин»). Страсть Изабеллы к игре и эффектным позам досталась госпоже Воссар («Наследники Рабурдена»)…
А кто появится дальше? Актриса не загадывает.
«Сказать: «Я хочу сыграть такую-то роль» – значит утверждать, что я знаю, как её сыграть, – замечает Ольга. – А я не знаю, мне сам процесс интересен. Диалог с режиссёром, партнёрами, общий поиск, где рождается прежде неизвестное. Редко когда ты знаешь все ответы сам. Бывает, читаешь хорошую книгу – и вдруг происходит узнавание: вот что теплилось, жило во мне, но я не могла это сформулировать. И ты находишь себе собеседника, друга в авторе, в роли. Обожаю этот процесс узнавания!»
В свете камер
Ольге Пашковой кажется, что она никогда не работала над собой и ничего не добивалась – всё как будто происходило само. Находились люди, которые подсказывали, направляли, вели по жизни. «В детском лагере кто-то услышал, как я читаю стихи, – вспоминает актриса, – и меня взяли в кружок художественного слова при Дворце пионеров. Руководитель кружка рассказала обо мне Вадиму Хмелевскому, режиссёру театра-студии «Время» в ДК Горбунова. Вадим Вячеславович убедил поступить в театральный институт и помог подобрать репертуар. А руководитель курса в училище имени Щепкина Юрий Мефодьевич Соломин для меня вообще как отец родной. Я ведь без отца росла. И ни один мужчина не был так заинтересован в моей судьбе, как Юрий Мефодьевич. Это он посоветовал Владимиру Бейлису посмотреть студентку Пашкову на роль в «Доходном месте». Именно он порекомендовал меня в Малый театр – ну а кто же ещё? Это ужасно, но сама я никогда не умела выстраивать – ни карьеру, ни свою жизнь. Принимаю, что Бог пошлёт».
И ролей для себя она никогда не просила. Даже у любимого учителя Соломина, который, например, ставил «Чайку», и желанная роль Нины Заречной вполне могла достаться и ей, хотя бы вторым составом. «Когда надо, я могу пробить стены, но только не для себя, а ради кого-то. Для сына, прежде всего. Помню смешной момент: Тима, ещё маленький, был в санатории, и я собиралась его навестить, а он чуть не плачет: «Воспитатели сказали, что тебя не пустят ко мне». Я говорю: «Тима, не может такого быть! Да я сквозь стены к тебе пройду!» Он мгновенно перестал хныкать: «Ух ты! А можешь сейчас показать?» Легко. Если ради кого-то».
Она делает только то, что любит. Обожает петь – и поёт. Чудесно исполняет жестокие романсы и советскую классику в концертах, придумывая для каждой песни законченный маленький спектакль. Любит озвучивать мультфильмы. Это для неё такое наслаждение – вживаться в мультяшные характеры, от «пижамы Сэма» до монстров и красавиц. Но вот обивать пороги киностудий и заводить нужные знакомства на телевидении – увольте.
Тот факт, что с кинематографом у Пашковой романа не случилось, отчасти можно объяснить этим – нежеланием просить, продвигать себя. А отчасти – эпохой безвременья, чёрной дырой в российском кино 90-х, которая совпала с её молодостью, с актёрским стартом.
Сама актриса называет своё лицо не фотогеничным – «слишком круглое». Но даже те несколько ролей, которые всё-таки случились, показали, что кинокамера её любит, что есть у Ольги умение выразить ограниченными средствами разнообразные оттенки чувств. Как, например, в фильме «Вор» у Павла Чухрая – у неё там крошечная роль актрисы, брезгливой и манерной дамочки. Взбитый кок по последней моде, кружевные перчаточки, каблучки… Вот кривится высокомерно: «Я бы за военного никогда не вышла». Но стоит этому «военному» коснуться её шеи – вздрагивает всем телом и тает. Буквально несколько штрихов – и судьба одинокой женщины, тоскующей по любви – как на ладони.
А с каким тонким юмором она сыграла свои роли в лубочно-сатирических картинах Сергея Овчарова «Оно» и «Сказ про Федота-стрельца»! Особенно хороша её красавица Алёна («Оно») – простодушная деваха с застенчивой улыбкой, толстой русой косой и высокими принципами (всё перечисленное, правда, сохранится у Алёны ненадолго).
Кардинально противоположный образ – императрица Елизавета, жена Александра I (сериал «Северный сфинкс»). Утончённое создание, в четырнадцать лет заброшенное из родной Германии в Россию, Лиз всю жизнь терпела похождения любимого мужа. Страшно переживала, однако изумительно владела собой. Сколько иронии и нежности было в её быстрых взглядах, и сколько боли скрывалось за язвительными репликами этой умной, проницательной женщины… А как невероятно шли актрисе элегантные царские туалеты и шляпки с перьями! Все эти васильковые и жемчужно-серые тона, оттенявшие пронзительную голубизну глаз (гримёры в Петродворце перешёптывались: «Глаза как шкатулки! ТЕ САМЫЕ глаза!»). Ольге Пашковой с её безукоризненной осанкой и гордо поднятой головой не доставляло, кажется, ни малейшего труда играть царицу.
Она и в жизни так держится – непринуждённо и с достоинством.
И ещё одна характерная фраза, сказанная Пашковой: «Нельзя днём готовить котлеты, если вечером играешь королеву». Она охраняет себя от быта, когда это необходимо. Не травит анекдоты за кулисами. Разделяет сакральное и профанное. Полагаю, такое трепетное отношение к сцене и отличало во все времена настоящих артистов Малого театра.
За границами амплуа
Переход от ролей дочек, невест и прочих юных особ к цветущим зрелым женщинам, а от них к ролям матерей – для актрис-героинь иногда очень болезненный – в случае Пашковой оказался совсем незаметным. Да и границами определённого амплуа она, кажется, не очень-то скована. В своё время, ещё продолжая играть Соню в «Лешем», она ввелась на роль Елены Андреевны, женщины не столько более взрослой и опытной, сколько другой по характеру, по «группе крови» – слыханное ли дело? Такой же кульбит произошёл и со спектаклем «Царь Пётр и Алексей», где Пашкова играла то крепкую русскую бабу Ефросинью, то благородную страдалицу-фрейлину Гамильтон. Как актрисе удавалось преодолевать в этих ситуациях когнитивный диссонанс, вызванный полярными характерами героинь, можно только догадываться.
Десять лет назад в «Безумном, безумном Генрихе» она сыграла мать взрослой дочери. А сегодня продолжает играть невесту на выданье – дерзкую, но обладающую здравым смыслом Машеньку в «На всякого мудреца довольно простоты». По логике пьесы эта героиня юна. Хотя не всё так уж очевидно: могла ведь и засидеться в девках племянница престарелой Турусиной – и не такое в жизни случается.
Была у Ольги и героиня, чьё взросление происходило прямо на глазах зрителей – Глафира в «Пучине» (постановка Александра Коршунова). Работа филигранная.
У Глафиры там только одно действие, две картины. И в этих двух картинах поместилась вся её короткая трагическая жизнь.
Сцена первая: Глафира, разряженная как игрушка. Канареечного цвета платьице, бантики в рыжих кудельках, прямая чёлочка, звонкий смех. И широко распахнутые, ничего не выражающие глаза. А потому, что выражать им нечего – всё, что требуется, скажет маменька. Запретит-одобрит-улыбнётся-брови насупит – и кукла Глафира механически повторит. Хохотать и леденцами угощаться маменькой одобрено. Думать – упаси боже! «Что же мне ещё ему говорить?» – с неприкрытым отчаянием вопрошает Глафира маменьку, когда 5 заученных ею фраз закончились. Эллочка-людоедка отдыхает.
Сцена вторая, семь лет спустя. Канареечного цвета пеньюар, рыжие кудельки без бантиков, прямая чёлочка, в глазах тоска. А ещё – пять человек детей и муж-неудачник. На них и срывает своё раздражение. Цепляется к любой мелочи, так и норовит задеть мужа побольнее, заставить чувствовать вину и каяться. Какая там кукла! – злая, нервная, замученная жизнью женщина. Но Пашкова не играет дрянь и стерву – это, пожалуй, было бы легче всего. Она по-своему любит мужа и ссору иной раз пытается сгладить. В ней нет природной жестокости, но есть жестокая обида – на весь мир. Девочка, которой обещали рай, не получила ничего из того, о чём грезила, ни от мужа, ни от родителей, которые по сути её предали. Про эту не задавшуюся жизнь – её отчаянный финальный танец: жёлтая шаль распахнута, как крылья птички, а каблучки бьют об пол так, словно она ими гвозди в крышку гроба вколачивает.
Канарейка, которой подрезали крылышки и уморили в тесной клетке.
Обманутые ожидания и (не)способность с этой травмой справиться, найти выход – тема, сопровождающая актрису на протяжении её творческой жизни. Они все в чём-то обмануты – и Наташа, разочарованная в любимом человеке, и Амалия, которую вместо королевской труппы ждёт тюрьма, и госпожа Воссар, что уповала на наследство Рабурдена.
Страшнее и громче эта тема звучит, конечно, в «Трёх сестрах» и «Детях Ванюшина». И обе роли стали этапными для Ольги Пашковой.
Клавдия, старшая дочь Ванюшиных, которую «пять лет замужества состарили и искалечили», не имеет ничего общего ни с самой актрисой, ни с другими её героинями. Вместо гордой осанки – горбатая скособоченная фигура. Вместо искристого женского обаяния – нелюдимость и замкнутость. Ворчит на всех, а сорваться себе не позволяет. Только один раз процедит Людмиле, любовнице мужа, низким, утробным голосом: «Никогда и ничего, сестра, не проходит даром». И зло ткнёт в свои прилизанные волосы – «Седая стала!» За горечью короткой фразы – годы, прожитые в нелюбви, родительской и мужней. Она, как и Глафира, вредная не от природы: вон, и мать пожалела, денег для Алёши дала – но как! Вульгарно раздвинув ноги, резким жестом достала купюры из-под резинки чулок. Точная деталь к образу женщины, чья жизнь так же груба, угловата и перекошена, как и её сухое тело.
Если Клавдия не похожа ни на кого из персонажей Пашковой, то Маша в «Трёх сестрах» вобрала, кажется, всё лучшее, что было сыграно, найдено, прожито. Женственность и чистоту Елены, резкость и тоску Глафиры, тлеющий огонь Елены Андреевны…
«Она производит впечатление «тлеющей», потому что не позволяет себе раздуть огонь, – рассказывает актриса про Елену Андреевну. – Ох, какая страстная натура, она меня очень этим привлекала: сдержанность, за которой пламя! Елена Андреевна могла уже сколько раз отпустить, распустить себя. Но она хранит верность старому мужу. В её сдержанности и есть сила».
А Маша – при том же «тлеющем» самообладании и железном чувстве долга – на мгновение себя отпускает. Позволяет влюбиться. А как иначе вынести эту жизнь? Как вынести мучительный брак с приторно-порядочным и тошнотворно-деликатным Кулыгиным, брак, в котором нет ничего, кроме этой самой деликатности и скуки? «Человек… должен искать веры, иначе жизнь его пуста», – в устах Маши фраза звучит как признание. Как признание в любви Вершинину, который принёс эту веру и смысл в её жизнь.
Какая Пашкова-Маша? Тихая, ироничная, внутренне собранная. Кажется, раньше в ней было больше надежды. С годами и сама актриса изменилась, и Маша тоже – спектакль идёт почти 15 лет – сегодня в ней куда больше обречённости и тоски. Но оттого и контраст глубже – между обречённостью и короткой вспышкой счастья. В спектакле есть чудесный момент: в городе пожар, в доме нервы, скандалы, у доктора запой, а Вершинин философствует о том, что всё изменится к лучшему. В дверном проёме появляется Маша, видит Вершинина, и лицо её озаряет блаженная улыбка – вот ОН, какая радость! Душа распахивается ему навстречу. Тут она замечает в комнате всех остальных, включая мужа, и мгновенно мрачнеет, тускнеет. Точно лампочку выключили. По сути, эта сцена – метафора Машиной судьбы: любовь вспыхнула, озарила собой год и подчеркнула мрак всего её существования – и толщину «золотой цепи», и беспросветность «лукоморья». Она не уйдёт от порядочного мужа, не бросится под поезд, не заведёт нового любовника. Её выбор – остаться верной долгу. Но жизнь с уходом Вершинина для неё кончена. Прощание с ним – это именно прощание с жизнью. И какая уж тут сдержанность? Она теряет контроль над собой, впивается в любимого всем телом, молча и безудержно рыдая. Эта сцена, сыгранная почти без слов, звучит резко и громко, как залп артиллерийского орудия покидающей город батареи Вершинина.
Спектакль «Три сестры» ставил сам Юрий Соломин, и его выбор Ольги Пашковой на роль Маши оказался удивительно точным. Актриса действительно «доросла» до неё, набрала опыта, профессионального и человеческого, ощутила большую свободу. Вот с этой внутренней свободой она и играет Машу. Не форсируя чувства, не суетясь. Играет так же просто и естественно, как дышит. С тонкими психологическими нюансами, оттенками и полутонами.
Сама актриса, впрочем, относит заслуги в создании роли не на свой счёт, а в адрес режиссёра Соломина: «Например, сцена, где Вершинин признаётся Маше в любви, а она смеётся. Мне этот смех никак не давался. Ход помог найти Юрий Мефодьевич. Он не диктовал, как надо делать. Но однажды на репетиции сказал мне прямо в глаза: «Я тебя люблю». Я от неожиданности и смущения расхохоталась, невольно стала прятать лицо. Соломин говорит: вот, какая реакция должна быть, запомни её. Как же мне помог этот педагогический приём! Теперь я знаю, где скрыта кнопка, вызывающая тот самый нелепый смех. Но нужен был режиссёр, который хорошо меня понимает, и смог её показать».
Характерно, что не кто иной, как тот же Юрий Соломин в том же 2003 году предложил своей ученице работу в спектакле лёгкого жанра – в водевиле «Таинственный ящик». И заново открыл публике её комедийный дар. С тех пор у актрисы появились роли, в которых она наслаждается возможностью открыто лицедействовать. Создавая карикатурные образы жеманной Баронессы («Таинственный ящик») и простодушной госпожи Воссар («Наследники Рабурдена»), Ольга не оправдывает своих героинь, не пропускает через себя, а относится к ним с иронией и даже сарказмом.
Вот, например, самовлюблённая охотница за наследством Воссар, чей смысл жизни – быть в центре внимания. Рыжеволосый парик, высокий бюст, игривый бантик на шее… Всё это должно произвести впечатление. Надо лишь найти лучший ракурс, эффектную позу, какой-нибудь эдакий жест, бессмысленный, но яркий. Сцену, где Воссар демонстрирует траурное платье с кружевами и розочками по бокам (и алый платочек для слёз в качестве пикантного аксессуара), Пашкова проводит виртуозно. И позволяет себе время от времени маленькие экспромты, вроде следующего. Отдавая Шарлотте пачку денег, Воссар с сожалением смотрит на грудь девушки – куда менее выдающуюся, чем её бюст – и сокрушается: «Тебе их даже убрать некуда».
Героиня Пашковой в «Восьми любящих женщинах» не столь карикатурна, но эксцентрики и там хватает. Эта хищница с узкой талией и вкрадчивыми лисьими манерами переменчива, как истинная дочь Евы – способна и на сочувствие, и на маленькую месть, на искренность и вероломство. «Я обожаю характерные роли, – говорит актриса. – Потому что они заставляют меня совершенствоваться в профессии. Они сложнее и технически, и психологически, ведь посочувствовать такой героине трудно. А играть-то её всё равно приходится мне самой. Но в этом есть особое удовольствие».
Время перемен
Такие вот разные героини у народной артистки России Ольги Пашковой. Нелепые и мудрые, вздорные и чувственные, решительные и отчаявшиеся… Купчихи, дворянки, баронессы, принцессы… Женщины, порой совсем не похожие одна на другую.
Но у всех ролей, сыгранных на сцене и в кино Ольгой Пашковой, есть безусловный знаменатель – индивидуальный почерк актрисы. Уникальная амальгама женского очарования и детской непосредственности, азарта и внутреннего благородства, глубокого драматизма и лёгкой иронии.
Ольга признаётся, что только недавно начала избавляться от ощущения ученицы. Почувствовала, что имеет, наконец, право играть так, как считает правильным.
Сегодня, как никогда прежде, она ждёт ярких и сложных драматических ролей. «Больше всего я боюсь, что режиссёры не увидят, как многое я могу. Я знаю, что сыграю всё, что угодно. Чувствую себя в полной мере профессионалом, и это очень приятное ощущение».