Проблемы развития историографии средневековья что мешает исследованию средних веков

Основная проблематика историографии средневековья

Но как на Западе, так и на Востоке периоды отрицания античного литературного наследия и его решительного осужде­ния чередовались с обращением к античным авторам и с их моралистическим истолкованием в духе христианства. При этом главная заслуга сохранения античного наследия принадлежала Византии.

Одним из выдающихся византийских историков, высоко це­нившим античные историографические образцы, был Прокопий Кесарийский (между 490 и 507 — после 562 гг.). Он описал историю войн, которые император Юстиниан «вел как с восточ­ными, так и с западными варварами». Следуя примеру Геродота, Прокопий не углублялся в легенды и мифы далекого прошлого, а описывал политические и военные события, хорошо ему из­вестные. Следуя античным примерам, Прокопий обещает изла­гать события так, как они происходили, памятуя, что «рито­рике свойственно красноречие, поэзии — вымысел, а историку — истина». Для нас особенно важны реалистические описания Прокопием общественной жизни славян VI в., их отношения к рабам, их способов ведения войны.

Слабее повлияли античные образцы на византийские хро­ники, которыми пользовались древние русские летописцы. Среди них следует упомянуть монаха IX в. Георгия Амартола, который вел повествование от сотворения мира и начинил его множест­вом легенд. Но русские летописцы находили у «мниха Георгия» и его продолжателя отражавшие действительность известия об этнической карте мира, достоверные сведения о борьбе визан­тийских императоров с соседними народами и факты, относя­щиеся к походам Руси на Царьград.

В XI — начале XII вв., когда византийская культура пере­живала пору своего расцвета, обращение к светской тематике и к человеческим стремлениям как причине исторических событий становится более заметным. Крупнейший историк Византии XI в. Михаил Пселл, признавая, что события истории он привык возводить к воле божественного провидения, в то же время признавал необходимым исследовать их земные причины и ре­зультаты. Подобно наиболее глубоким античным исследователям, он не ограничивал объяснение внешнеполитических поражений своей страны иноземными нашествиями и старался обнаружить признаки разложения Византии в периоды ее расцвета. «Дом рушится уже тогда, — писал он по этому поводу, — когда гниют крепящие его балки».

Подобную светскую трактовку исторических событий не сле­дует приписывать простому влиянию античной историографии, хотя труды древних ученых сравнительно лучше сохранились и больше изучались в Византии, чем в других регионах средне­векового мира. Вопрос прежде всего заключается в том, почему античная историографическая традиция не была целиком заду­шена средневековым провиденциализмом и аскетизмом.

Дело заключается в том, что в средние века, как и в антич­ный период, жизнь была исполнена мирских страстей, земных нужд и желаний. У самой церкви были земные интересы, про­являвшиеся в погоне за вотчинами и деньгами, в эксплуатации своих крестьян и прихожан, в притязании на светскую власть. Для осуществления своих целей господствующая верхушка тре­бовала подчинения народа земным властям. В целях укрепления авторитета королей и князей объявлялось, что их прерогативы имеют божественное происхождение, а царства земные рассмат­ривались как несовершенная имитация царства небесного. По­нятно, что аскетизм и презрение к земным благам не могли приобрести всеобщего распространения. Самое умерщвление плоти рассматривалось прежде всего как удел монашества. Что же касается чрезмерной аскезы мирян и их стремления к под­вигу на путях умерщвления плоти, то они расценивались офи­циальной церковью как гордыня или даже как ересь.

Оставляя в теории нерешенным противоречие между боже­ственным предопределением и свободой воли, средневековые богословы, философы и историки на практике требовали, чтобы, уповая на бога, люди в то же время не оставались в бездейст­вии. В духе русской пословицы — «на бога надейся, а сам не плошай», они говорили, что богобоязненный воин должен сам заботиться о защите своего тела панцирем, а богобоязненный мореплаватель — о направлении своего судна кормилом. Огра­ничение аскезы и провиденциалистского подхода к событиям мирской жизни имело существенное значение для средневековой историографии и позволяло ей сохранять в известных пределах земную тематику и земные объяснения прошедших событий.

В летописях и анналах, выходивших из-под пера самых благочестивых монахов, мы постоянно встречаем описания по­литических событий и борьбы правителей за светские интересы.

Некоторые хронисты считали при этом необходимым искать оправдания тому, что они обращались к светским сюжетам и ссылались на наличие подобных сюжетов в Ветхом завете. Самые ярые приверженцы аскезы обвиняли хронистов, повество­вавших о царях и полководцах, в суетности и греховности и называли их повествования «вздорной бабьей болтовней». Но именно благодаря «суетным и греховным» интересам средне­вековых историков их произведения представляют столь большое значение как исторический источник. Благодаря тому, что из­гоняемая из исторической литературы земная жизнь все же проникла в нее, мы встречаем в средневековых хрониках и летописях не только многочисленные сведения о светских правителях и их внешнеполитической, а временами и внутри­политической деятельности, но и упоминания о положении на­родных масс, о народных бедствиях и народных волнениях. Характерное для всей средневековой историографии служение теологии не сделало исторические произведения совершенно монотонными и единообразными. Взгляды средневековых исто­риков различались в зависимости от социальной среды, которую они отражали, и от изменений, которые претерпевала эта среда. Можно заметить отражение в летописях взглядов дружинников, а затем феодальных землевладельцев, в которых дружинники превращались, воздействие на хронистов тех или иных князей, церкви, иногда бюргерства.

Значительным достижением христианской историографии средневековья было ее понимание исторического времени не как циклического вечно возвращающегося на свои исходные позиции развития, а как развития поступательного, линейного, необра­тимого. Для средневековой христианской идеологии «священная история» шла от сотворения мира к закону Моисея (Ветхому завету), а от закона Моисея к Новому завету. Книги Нового завета обещают «новое небо и новую землю». Раннее христиан­ство объявляло войну циклическим концепциям древности. Оно говорило, что по кругу блуждают нечестивцы. История же движется вперед к намеченной богом цели — к вечному блажен­ству. Так на место идеи циклического развития приходила идея прогресса. Но идея эта была облечена в мистическую форму движения к цели, определенной богом.

Периодизацию истории средневековые историки заимствовали из священного писания. Августин делил историю человечества на шесть периодов, подобно тому как на шесть дней было разделено сотворение мира: 1) от Адама до потопа, 2) от по­топа до Авраама, 3) от Авраама до царя Давида, 4) от царя Давида до вавилонского пленения, 5) от вавилонского пленения до Христа и 6) от рождения Христа до его грядущего второго пришествия и полного торжества града божия.

Наряду с августиновым делением всемирной истории на шесть периодов в средние века была распространена уже упоминав­шаяся периодизация по четырем монархиям, заимствованная из библейской книги пророчеств Даниила, а затем подвергшаяся толкованию современника Августина блаженного Иеронима. Эта периодизация прочно вошла в исторические произведения за­падного и византийского средневековья. У Иеронима за Вави­лонским мировым царством следовало Персидское, за ним царство Александра Македонского, и наконец Римское. Гер­манские и итальянские хронисты обращались в XI в. к теории четырех монархий, когда обосновывали вселенские притязания германских королей, с одной стороны, и римских пап — с дру­гой. И те и другие объявляли себя наследниками Римской мировой державы. В конце XV — начале XVI вв. теория пре­емственности мировых монархий была взята на вооружение русской великокняжеской публицистикой и историографией.

Христианство, ставшее официальной религией эксплуататор­ского общества, далеко отошло от нравственных идеалов ран­них христиан. Уже Августин, признавая, что перед богом нет господ и нет рабов, добавлял: «В наш злой век равенство людей перед богом не исключает различий в общественном по­ложении; и брат во Христе может быть рабом во плоти». И все же христианская мораль не только призывала угнетен­ных к покорности и непротивлению, но и угнетателей к милости и благотворительности. Конечно, пропаганда христианской любви и добра использовалась средневековой церковью для прикрытия религиозных войн, пыток инквизиции и сожжения еретиков. Но было бы наивно сводить роль христианской морали к такому прикрытию. Ее гуманные принципы во многом объясняют ши­рокое распространение христианства и его устойчивость.

Религия единого бога способствовала расширению кругозора средневековых историков, побуждала их писать не только о своем народе, но и о «христианском народе» в целом. Развивались взаимосвязи и взаимопонимание исторических литератур христи­анского мира. Нельзя также забывать, что средневековье было эпохой зарождения современных европейских национальностей, национальных языков и национальных государств. А это обстоя­тельство имело значение для развития национальных историо­графии. Средневековые историки проявляли большой интерес к происхождению народов и государств. И чем сильнее народ­ности осознают себя как единство, тем настойчивее пробиваются в историографию тема порицания междоусобиц и патриотические призывы к обороне родной земли от иноземных завоевателей.

Эта тема и эти призывы временами звучат не менее настойчиво и громко, чем мотивы чисто религиозные. А временами они сами облекаются в религиозные одежды. В этих случаях борьба с ино­земными завоевателями трактуется как борьба с иноверцами, с «погаными». Эти особенности средневековой историографии мы подробнее рассмотрим на примере замечательного произве­дения Киевской Руси «Повести временных лет».

Источник

Развитие историографии в античный и средневековый период

Вы будете перенаправлены на Автор24

Развитие историографии в античный и средневековый период – это период начала развития исторической мысли, являющегося попыткой осмысления происходившего в прошлом и поиска ответов на современные автору проблемы.

Определение и предмет историографии

Историография – это дисциплина из области исторической науки, которая занимается исследованием и критикой работ иных историков.

Сам термин «историография» имеет несколько значений.

Согласно первому значению историография занимается исследованием определенного периода в истории, исследованием проблемы или события.

Второе значение определяет историографию как синоним научной литературы по исторической теме.

Третье значение историографии определяет её как историю формированияисторических знаний, историю развития исторической мысли в определенной эпохе, в той или иной стране.

Историография как научная дисциплина возникла в результате развития исторической науки и необходимости подвести итог исследованиям, сделать теоретический анализ выводов исследователей по той или иной теме. Историография, как научная дисциплина, прежде всего рассказывает о научных концепциях, которые объясняют особенности мирового и регионального развития человечества.

Предметом историографии являются научно-исследовательские школы, те или иные традиции и преемственность в изучении различных проблем в истории, историографический и источниковедческий анализ основных работ исследователей.

В комплекс задач историографии входит раскрытие и анализ приемов, применяемых исследователями в своих работах, освещаются этапы развития различных научных методов и имеющихся способов толкования различных исторических источников.

Готовые работы на аналогичную тему

Развитие историографии в Античности

В период античности, которая длилась с 5 в. до н. э. и до 5 в. н.э. в греко-римской традиции начинают формироваться представления об истории как о длительном процессе прошлого человечества. Появляются первые авторы, целью которых было изложить деяния прошлых времен и свершения современников.

Наиболее известными авторами являются греческие авторы, такие как Геродот, Фукидид, Полибий, Плутарх, а также римские историки Тит Ливий, Тацит и другие авторы. Именно название труда Геродота «История» и стало со временем названием науки о прошлом и о его влиянии на настоящее и будущее.

В трудах античных историков была утверждена идея о том, что важным и обязательным условием исторического сочинения является его правдивость.

Обращение к прошлому и запись событий настоящего были вызваны различными факторами. Это и обычное человеческое любопытство, и заинтересованность в том, чтобы события прошлого остались в памяти потомков, а также актуальными для авторов проблемами политической жизни, попыткой понять их причины, последствия к которым эти проблемы могут привести.

Отметим, что для древних греков, для их сознания было свойственно отсутствие представлений о том, что общество меняется со временем. Для греков, как и для многих народов прошлого время было циклично, и повторялось, что отражалось в счете лет по числу годов правления правителя. Динамика же исторического прошлого и настоящего определялась прежде всего внешними факторами, такими как войны, политическое противоборство, упадок или процветание городов и стран, но не имеющимися изменениями в жизни общества.

Аристотель, греческий философ, 4 в. до н.э. определил историю как практическую, эмпирическую науку и отказал ей в выведении неких универсальных выводов по тем или иным вопросам. Всё же главной наукой в то и в последующее время считалась философия.

Развитие историографии в европейском Средневековье

Зарождение и развитие христианства привело к новой универсальной модели исторического развития.

История теперь опиралась на непререкаемый источник – Библию, и всё что в ней было написано являлось непреложной истиной, хотя и толковавшейся и понимавшейся по-разному.

История прошлого стала рассматриваться в связи с историей происхождения и развития мира, описанного в Библии. Первыми историками, которые писали универсальную христианскую историю стали Евсевий Кесарийский и Орозий. Их труды были основаны на опыте библейского рассказа о действиях Бога через избранный им еврейским народ, также эти авторы делают отсылки к формам античных авторов, что являет собою связь с прежней ещё античной традицией.

При этом связь с античной традицией историописания проявлялась в сохранении основных жанров античной истории таких как, анналы, хроники, хронографы и истории. Также средневековыми авторами были широко использованы труды античных творцов, что придавало описываемым событиям красивый риторический слог или же могло пояснить смысл происходящего читателю. Кроме того, средневековые авторы по-прежнему соблюдали принцип достоверности описываемых событий, вели хронологически последовательную цепь событий мировой и собственной истории, внимательно фиксировали и записывали события недавнего прошлого и настоящего.

При этом, в частности в русском летописании, летописные труды по мнению современных исследователей, были своеобразным литературно-религиозным трудом. Целью же русских летописцев было составить и записать всю историю и представить её на Божьем суде. Собственно, как отмечается, знаменитое начало летописи «се повести временных лет», означает, что идет повествование, рассказ о последних, «временных» годах перед наступлением конца света.

В средние века было достаточно большое количество жанров и тем исторических сочинений. Здесь мы видим анналы, хроники, биографии и автобиографии, истории отдельных светских и церковных сообществ, генеалогии правящих и аристократических династий.

Источниками для средневековых авторов служили как рассказы очевидцев, так и иные письменные источники. При этом письменные источники воспроизводились механически, и потому, зачастую летописные сочинения носят компилятивный характер.

Отбор источников исходил из доступности и авторитетности того или иного документа. Главным, авторитетнейшим текстом для средневековой христианской культуры была Библия. Именно библейские сведения служили главным источником для толкования и объяснения происходящих в мире событий.

Источник

Средневековая западная историография: характер, этапы, основные представители.

Средневековая историография характеризуется некоторыми общими чертами методологии, проистекающими из ее христианской основы. Во-первых, это учение о предопределении: история понимается как раскрытие Божественного плана, как борьба Бога и Диавола (где последний выступает орудием первого и действует по Божьему попущению). Античный реализм в объяснении событий заменяется мистицизмом. Во-вторых, отвергнут античный циклизм, место которого занимает вера в прогресс (хотя и осуществляемый только в пределах Священной истории в рамках движения от Творения мира к Боговоплощению и далее – ко Второму Пришествию Христа). В-третьих, вера в единство человеческого рода ведет к созданию всемирной хроники. В-четвертых, историописание подчиняется дидактике: история есть собрание примеров, побуждающих подражать добрым поступкам и остерегаться дурных. Кроме жанра всемирной хроники, появляется агиография и биография. В последних присутствует элемент занимательности.

В плане периодизации истории используются три системы. Унаследованные от патристики. 1) Периодизация по четырем монархиям (Вавилонской. Персидской, Греко-Македонской и Римской). Политическое единство последней понимается как предпосылка для религиозного единения в лоне христианства. 2) Периодизация по шести «возрастам» (шесть дней творения как прообраз исторической жизни). Седьмой – день «вечной субботы», Царства Небесного. Здесь изменения в судьбе рода человеческого вынесены за пределы истории; обе схемы предполагают сотрудничество Государства и Церкви. 3)Периодизация по трем мировым эпохам (Отца, Сына и Святого Духа), которые совпадают с эпохами Ветхого и Нового Завета и Царства Божия. Однако уже Иоахим Флорский связывает царство Духа с устроением человека на земле.

Периодизация средневековой историографии. Начало – в 4-5 вв., вместе с появлением церковных историй (Евсевий Кесарийский). Вместе со сложением варварских государств появляется латиноязычная историография варварских народов – латинская по языку, но с участием национального элемента: Иордан (500–560), «О происхождении и деяниях готов»; Григорий Турский (540–594), «Священная история франков»; Исидор Севильский (570–636), «История готов»; Беда Достопочтенный (673–735). «Церковная история народа англов»; Павел Диакон (720–790), «О деяниях лангобардов». Второй период, по Н.А. Осокину (19 в.), связан с собственно национальной историографией, где все чаще господствует светский элемент и проводится взгляд какой-то определенной династии или правителя: Эйнгард (умер в 844 г.), «Жизнеописание Карла Великого»; Нитгард (умер в 858), историограф Карал Лысого; Ассер (умер в 910), «Жизнеописание короля Альфреда» (Англия); Регино (умер в 916), «Деяния франкских королей» (первая хроника на немецкой почве»; Лиутпранд (умер в 972), «Деяния Оттона Великого»; Видукинд Корвейский (умер в 973), «Деяния саксов»; продолжатель Видукинда – Титмар Мерзебургский (умер в 1018). Позже, в 12–13 вв., появляется национальная историография Франции и Италии. Для того же периода характерны частные хроники, описывающие какое-либо событие (летописцы Крестовых походов) или отдельной церкви. Третий период, по Осокину – историография времен Возрождения. Л.А. Вайнштейн, историк советских времен, дает периодизацию по социально-экономическому принципу: историография раннего (до 11 в.), развитого (12-13 вв.) и позднего феодализма (14-15 вв.).

Особенности историографии КЛАССИЧЕСКОГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ (12-13) вв. определяются изменившимися условиями жизни:

1) В 12–13 вв. рост ремесла, торговли, городов разрушал обособленность феодальных мирков. Наряду с монастырскими областными анналами и всемирными хрониками складываются национальные истории. Появляется мысль о разной исторической миссии народов, что способствовало примирению национальных интересов: римляне получили власть над церковью, немцы над светскими делами, французам Бог дал превосходство в научных делах (Парижский университет).

2) Историческая мысль начинает также связываться с разнообразными сословными интересами, отражать разные, часто противоположные точки зрения. Появляются городские хроники как отражение коммунального движения. 3) Раскол феодального мира – борьба Империи (а впоследствии королей) с папством – расширяет тематику и светскую направленность историописания. Одни защищали духовную власть папы и настаивали на исполнительном характере королевской власти, другие утверждали божественный характер последней. Крестовые походы привели к соприкосновению европейцев с новым арабским миром, что повело к расширению умственного горизонта и развитию рационализма (в том числе через труды возрожденного арабами Аристотеля), интереса к латинской классической литературе, римскому праву. Однако «ренессанс» 12 века – еще не настоящее «Возрождение», так как нет интереса к античной культуре как целому, берутся лишь отдельные идеи и формы; не затронуты основы феодальной культуры, не поколеблено духовное господство католической церкви. 4) Полемика с политическими противниками ведет к проверке исторических документов, критическому сопоставлению источников, проверке подлинности документов (появляется сомнение в «Константиновом даре», подложный характер которого доказал в 15 в. Лоренцо Вала). Первые шаги исторической критики делаются в связи с практическими интересами. 5) Историография увеличивается в объеме, растет жанровое разнообразие: появляются придворные анналы, автобиографии церковных писателей, биографии королей, сочинения по истории церковной литературы, всемирно-исторические хроники. Расширяется языковая база. Использование национальных языков (наряду с латынью) вело к секуляризации и популяризации истории.

Историки 12 в. сохраняют принцип символизма как отыскивание в видимых явлениях скрытых признаков Божественной воли, но в то же время все больше применяют схоластический абстрактно-рационализирующий метод мышления, вступающий в борьбу с мистико-аскетическим направлением. Следуя за рационалистической философией, историческая мысль делает первые шаги, выводящие ее за пределы религиозно-назидательных задач. Историк втягивается в мирские интересы и относится к событиям, исходя из своего места в обществе; не довольствуется хронологической регистрацией фактов, но устанавливают причинные связи между ними, обращают внимание на предпосылки и мотивы действий масс и отдельных личностей (Уильям Мальмсберийский, Оттон Фрейзингенский).

В 13 веке заметно предпочтение проблем натурфилософии и понижение интереса к истории. Философско-теологические обобщения и элементы критики почти исчезают со страниц всемирных хроник, зато развиваются новые жанры – мемуары, монографии, городские хроники. Прогрессивное в исторической мысли 13 в. – критика источников, литература на национальных языках, секуляризация истории.

Среди историков реже встречаются представители церковной иерархии, осведомленные в высокой политике, но растет число историков-мирян с их секуляризацией исторической мысли. Латинский язык вытесняется народными языками, расширяется круг читателей, что влияет на форму и содержание исторических трудов. Истории становятся более занимательными, в них растет удельный вес легенд, басен, анекдотов. Описания стран заимствуются не из античной литературы, а их рассказов путешественников. Появляется стихотворная хроника как способ популяризации (так, Филипп Муск изложил всю историю Франции до 1241 г. в стихах). Ее исполняют не только труверы-дворяне, но и странствующие певцы из народа (жонглеры, менестрели, шпильманы). Оттон Фрейзингенский расценивает их как членов диавольского сообщества, но Фома Аквинский полагает, что «они воспевают деяния государей и жития святых, дают людям утешения в горестях».

Итальянские городские хроники все больше отклоняются от сухих анналов, ярко и живо отражают борьбу партий гвельфов и гибеллинов, в них заметен горячий местный патриотизм, который постепенно перерастает в патриотизм итальянский.

14-15 вв. часто называют периодом разложения и упадка феодально-церковной историографии. Черты эпохи: экономический кризис феодализма; атака на папство со стороны королей («Авиньонское пленение пап»), народа (еретические движения) и церковной интеллигенции (Виклиф, Оккам, Мейстер Эккарт).

Разложение традиционной средневековой историографии. Упадок монашеской исторической литературы (анналов, хроник, житий). Большие хроники» Франции 14 в. пишет не монах, а канцлер короля (дает официальную версию событий). Феодальная историография Италии отступает перед городской хроникой. Исторические энциклопедии. Фактические материалы, взятые откуда попало, без всякой критики, без философско-исторической концепции. «Полихроника» Ранульфа Хигдена, «Хроника Англии от сотворения мира» Кэпгрейва. (его же «Книга о знаменитых Генрихах»). Нет системы. Собиратели фактических данных в Германии. Яков Твингер перерабатывает собрание латинских выписок в «Немецкую хронику» в интересах «умных мирян, читающих о древних и особенно новых делах так же охотно. Как ученые попы».

Церковные писатели 14-15 вв. пытаются сохранить позиции в исторической литературе. Однако скучные и сухие компиляции, чисто формально продолжавшие мистико-эсхатологическую традицию и уделявшие слишком много внимания делам церкви, уже не могли удовлетворить новых читателей, которых больше всего интересовали в исторических произведениях подробности о политических событиях, о судьбах знаменитых личностей, занимательные рассказы о битвах, турнирах, придворных празднествах и церемониях.

Большую активность проявляли нищенствующие монахи, из рядов которых выходили народные проповедники, обличители пороков высших классов. Рыцарская хроника – реакция против подъема недворянских классов. Проникнутая светскими интересами, она враждебна духовенству и церковному духу. «Бургундская школа». Жан Лебель, бывший каноник, «певец рыцарства». Жан Фруассар (ум. 1410) переписал лучшие главы Лебеля, изменив их профранцузскую окраску на проанглийскую и дополнив. Его «Хроники Англии, Шотландии, Испании и соседних стран» дают политическую и военную историю 14 в. Сын бюргера, придворный поэт по всей Европе. Превосходный рассказчик, личные наблюдения. Менял политическую ориентацию. Пытался устанавливать причинные связи, различать хронику и историю.

Появляется гуманистическая историография – Филипп де Коммин (ум. 1511). Его «Мемуары» – самое выдающееся произведение французской литературы конца 15 в. Будучи приближенным бургундского герцога, перешел на сторону французского короля Людовика ΧΙ, который представлен им как государь нового типа, борец против феодальной раздробленности. Реалистический портрет, не скрывающий пороков. Пессимистические взгляды на природу человека. Отрицательно относится к войне, насилию, неразумию. Рационален. Предшественник Макиавелли. Уроки политической мудрости. Но избегает обобщений. Концепция от Августина, но более рассудочен. Бог решает в последней инстанции, историю делают правители и их советники. Интересы абсолютной монархии. Переход от средневековья к новому времени. Бог лишает обреченных разума. История – тайна.

Основные особенности средневековой исторической мысли (по М. Баргу)

Источник