Потнички что это в былинах
Значение слова «потничек»
потничек
1. уменьш.-ласк. к потник ◆ А й тут старый казак да Илья Муромец // Стал добра коня он заседлывать: На коня накладывает потничек, // А на потничек накладывает войлочек, // Потничек он клал да ведь шелковенький, // А на потничек подкладывал подпотничек. Н. Розман, «Былины», 2015 г.
Делаем Карту слов лучше вместе
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать Карту слов. Я отлично умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я обязательно научусь отличать широко распространённые слова от узкоспециальных.
Насколько понятно значение слова вексельный (прилагательное):
Предложения со словом «потничек»
Отправить комментарий
Предложения со словом «потничек»
Если потничек загнётся или от одного попадания камешка или ветки, что в бешеной скачке взлетают выше головы! – поранишь спину.
Те седла лежали на спине лошади мёртвым грузом, и даже мягкий потничек из кошмы не спасал животное от потёртостей, а человека от усталости.
Карта слов и выражений русского языка
Онлайн-тезаурус с возможностью поиска ассоциаций, синонимов, контекстных связей и примеров предложений к словам и выражениям русского языка.
Справочная информация по склонению имён существительных и прилагательных, спряжению глаголов, а также морфемному строению слов.
Сайт оснащён мощной системой поиска с поддержкой русской морфологии.
Потнички что это в былинах
Русская средневековая эстетика. XI‑XVII века
Гармонии таинственная власть
Древняя Русь—этот символ сразу же вызывает в памяти образ «Троицы» Андрея Рублева—гениального воплощения духовного идеала русского Средневековья, удивительной гармонии света и цвета, духа и материи, небесного и земного, божественного и человеческого, —умонепостигаемого единства Истины, Добра и Красоты.
Если бы от средневековой Руси сохранилась только эта уникальная икона, мы уже могли бы ощутить необычайную глубину и богатство духовного мира человека того времени, значительность его идеалов, мудрую проницательность его ума и обостренную тягу к прекрасному. К счастью, судьба щедро одарила нас многими первоклассными произведениями древнерусской живописи, архитектуры, гимнографии, литературы, декоративно–прикладных искусств. Она сохранила до наших дней, несмотря на огромные утраты, впечатляющий фонд культурных ценностей, духовный потенциал которых способен существенно обогатить и современную культуру, и ноосферу далекого будущего человечества. В первую очередь это относится к художественно–эстетическому наследию Древней Руси, в котором с наибольшей полнотой были выражены общечеловеческие ценности, накопленные за многие столетия развития культуры в византийско–славяно–русском регионе.
Обращение к отечественному эстетическому наследию сегодня, в период интенсивного развития в культуре сложнейших процессов, ломки многих традиционных представлений, пересмотра фонда веками складывавшихся духовных ценностей и мучительного поиска новых идеалов, адекватных нашему времени, особо важно потому, что древнерусская художественная культура была «открыта» для своего времени. Она не замыкалась в узких рамках элитарности и «эстетства», но была теснейшим образом связана с самыми актуальными духовными, культурными, социальными движениями своего времени, выступала во многом их выразителем. Лучшие образцы этой культуры и сегодня могут служить прекрасным воспитателем чувств гуманизма, патриотизма, интернационализма, миролюбия, высокой нравственности и духовности Академик Б. А. Рыбаков справедливо отмечает «высокий патриотизм русской литературы» средневекового периода и указывает на отсутствие в ней при этом «и следа проповеди агрессивных действий»[1].
Завершая одну из своих книг ответом на вопрос «зачем изучать поэтику древнерусской литературы», академик Д. С. Лихачев поставил перед современными исследователями еще одну актуальную задачу— изучение эстетики Древней Руси.
«Эстетическое изучение памятников древнего искусства (и в том числе литературы), —пишет Д. С. Лихачев, — представляется мне крайне важным и актуальным. Мы должны поставить памятники культур прошлого на службу будущему. Ценности прошлого должны стать активными участниками жизни настоящего, нашими боевыми соратниками…. Одно из важнейших свидетельств прогресса культуры — развитие понимания культурных ценностей прошлого и культур других национальностей, умение их беречь, накоплять, воспринимать их эстетическую ценность. Вся история развития человеческой культуры есть история не только созидания новых, но обнаружения старых культурных ценностей. И это развитие понимания других культур в известной мере сливается с историей гуманизма»[2]. Из этих фрагментов видно, какое большое значение придает наш крупнейший специалист в области древнерусской культуры изучению ее эстетической стороны. На сегодняшний день с сожалением приходится констатировать, что эстетика средневековой Руси исследована далеко не в полной мере, и научный уровень имеющихся работ не удовлетворяет требованиям, предъявляемым к современным философским исследованиям.
Поэтому перед историками эстетики сегодня стоит в качестве одной из наиболее актуальных задача всестороннего анализа основных форм проявления эстетического сознания в древнерусской культуре в процессе его исторического развития.
При ближайшем рассмотрении эта задача оказывается отнюдь не простой, но тем не менее в принципе разрешимой. Начну с предмета исследования, о котором до сих пор нет единого мнения в науке[3]. Изыскания в области истории культуры и эстетики, а также современные философские, эстетические и искусствоведческие исследования убеждают нас в том, что к сфере эстетического в средневековой культуре могут быть отнесены все компоненты системы неутилитарных взаимоотношений человека с окружающим миром (природным, предметным, социальным, духовным), в результате которых он испытывает духовное наслаждение. Суть этих взаимоотношений заключается или в выражении некоторого смысла в чувственно воспринимаемых формах, или в самодовлеющем созерцании некоего объекта (материального или духовного). Духовное наслаждение свидетельствует о сверхразумном узрении субъектом в эстетическом объекте сущностных основ бытия, сокровенных истин духа, неуловимых законов жизни во всей ее полноте и глубинной гармонии, об осуществлении в конце концов духовного контакта с Универсом, о прорыве связи времен и хотя бы мгновенном выходе в вечность, или, точнее, — —об ощущении себя причастным вечности. Эстетическое выступает, таким образом, некой универсальной характеристикой всего комплекса неутилитарных взаимоотношений человека с миром, основанных на ощущении им своей изначальной причастности к бытию и к вечности гармонической вписанности в Универсум.
В древнерусской, как и в любой другой средневековой, культуре многие компоненты указанной системы не имели полной автономии. Они были органически вплетены в поток утилитарно–практической деятельности (производственной, бытовой, культовой—в той мере, в какой религию уместно относить к ней) и могут быть при анализе только с определенной мерой условности вычленены из нее В этом одна из главных трудностей изучения средневековой эстетики.
Так, если мы обратимся к древнерусскому фольклору, то увидим, что практически все его разнообразные формы пронизаны эстетическим мироощущением наших древних предков. Было бы, однако, неоправданной модернизацией считать, что создатели фольклора руководствовались только или в первую очередь эстетическими потребностями. Перед ними стояла (не осознаваемая ими, естественно) более сложная задача: выразить на эмоционально–рациональном уровне, сплавив дидактику с образностью народного мышления, весь комплекс актуального для того времени социального опыта. Фольклор составлял основу дохристианских славянских обрядов, сопровождавших древнего человека на протяжении всей его жизни. Эстетический компонент не был самоцелью народных обрядов, но внесознательно именно он являлся важной притягательной силой любого обрядового действа, народных игр и гуляний. Сакральное и дидактическое содержание свадебных, родинных, поминальных и других обрядов древних славян выражалось в богатых художественно–эстетических формах, доставлявших всем участникам этих действ духовное наслаждение.
Естественно, что сегодня нельзя правильно понять древнерусскую эстетику во всей ее полноте, не выявив эстетической специфики фольклора[4]. Сказанное имеет отношение ко всем видам духовно–практической и художественной деятельности, бытовавшей на Руси. Более того, оно правомерно и в отношении древнерусской книжности, на основе которой в первую очередь строится изучение русской средневековой эстетики в данной работе.
Исследователю древнерусской эстетики приходится иметь в виду как минимум два основных (хотя и не единственных) ее культурно–исторических источника: 1) народную культуру (материальную, духовную и прежде всего художественную) восточных славян, сложившуюся еще до принятия ими христианства и существовавшую на Руси в качестве активной антитезы официальной христианской культуре на протяжении всего Средневековья, и 2) византийскую эстетику и художественную культуру, с X в. активно ввозимую на Русь нередко в южнославянской редакции. В свою очередь сама византийская эстетика представляла собой некое целостное единство религиозной эстетики, сложившейся еще в период патристики, и языческой эллинистической эстетики.
Потнички что это в былинах
У кого какое занятие, у кого какая любовь. Я вот всю жизнь занимаюсь собиранием произведений устного народного творчества и больше всего это и люблю.
Я люблю в одиночку приехать в какую-нибудь незнакомую деревню. Начинаешь обживаться. Люди спрашивают, интересуются: зачем, мол, пожаловали? И очень удивляются, что приехал за песнями, за сказками, за частушками. Объясняю, как важно записать и сохранить старое, то, что постепенно уходит из жизни.
— Зачем? — возражают. — Вон наши песни на пластинках, по радио поют.
— А на пластинки, на радио откуда они попали? Тоже, наверное, кто- нибудь записал и привез в город.
Слово за слово. И всегда находится мрачный человек:
— Не туда приехали. Может, в других деревнях что и есть, а у нас ничего такого нет.
Но я это все давно слышал. Обращаюсь к какой-нибудь неприметной старушке, которая стоит поодаль, но внимательно слушает, или, наоборот, к самой бойкой девчонке-заводиле.
— А эту песню у вас пели?
— Ну, — обычно говорят, — ее-то мы знаем. Так ее все знают.
Но недоверие уже сломлено. Люди улыбаются, вспоминая молодые годы, гулянья, песни, танцы.
— Больше танцевали кадриль, — скажет одна.
— И ланцы, — добавит другая (медленный танец лансье — ланцы — был в моде без малого два века назад).
— Барыню плясали! — весело крикнет третья да и запоет тут же на радость всем присутствующим:
Долго хаты не топила,
Много сору накопила.
Да попросить лошаденьки.
— Это когда под язык плясали, — пояснит та неприметная старушка, которая, замечаю, становится все более и более приметной (значит, настоящая песенница!). — Гармони не было, так под свои песенки.
— Ну, вспомнила, — скажет девчонка, — когда это было!
Но как бы далеко ни ушла жизнь, есть что-то такое дорогое, такое близкое душе в разговорах о родной старине.
И вот на следующее утро уже полдеревни приветствует тебя как хорошего знакомого. Появляются не только сочувствующие, но и ревностные помощники, приятели. А уезжаешь — провожают друзья. И долгие годы — бывает, и пять, и десять, и пятнадцать лет — идут потом праздничные поздравления из Ленинграда в эту деревню и из деревни в Ленинград. Другой раз и гости приедут оттуда. И сам съездишь.
Как-то я участвовал в радиопередаче «Встречи с интересными людьми».
«Каких интересных людей встречали вы?» — спросили меня.
И я поначалу затруднился ответить. А потом одно за другим стали наплывать воспоминания о необыкновенных людях, вернее, о людях, вообще-то говоря, для родных, для знакомых обыкновенных, но мне казавшихся необыкновенными. Не знаменитости какие-нибудь, не те, о ком много говорят и пишут. Только соседи знают, что вот тетка Марья была голосистой молодухой, когда- то на свадьбы ходила старшей подружкой и сейчас в праздник под настроение может спеть, а дядя Гриша — великий мастер по части баек.
Когда я начинал, сразу после войны, только бумага и карандаш были. А теперь чудо-магнитофоны. Вернусь домой и сижу часами: поют, разговаривают, смеются живыми голосами мои недавние собеседницы-старушки (всё больше старушки!). Да какие песни-то!
Далеким-то мой миленький далёко,
Ой да на чужой да сторо.
Ой да на чужой старонке,
На чужой-то на дальней на сторонке,
Ой во городе да в Пари.
Ой во городе в Париже,
Не во славном-то в городе в Париже
Ой гусарики стояли.
Русские войска пришли в Париж, разгромив Наполеона, в 1814 году. Сколько же лет этой песне? Но услышал-то я ее в 1977 году, в Ленинграде, от уроженки Архангельской области замечательной песенницы Клавдии Ивановны Притыкиной.
Как хорошо, что удалось встретить Клавдию Ивановну, записать, сохранить для науки, для всех людей эту и многие другие ее песни!
В 1946 году, в первую же в моей жизни поездку за произведениями устного народного творчества, мне посчастливилось познакомиться с выдающимся сказочником XX века Ильей Давыдовичем Богатыревым. Он рассказал больше ста сказок, баек.
— Жил-был Нестерка, и была у него детей шестерка.
Я слышал неистощимых частушечниц в Новгородской области, записывал фольклор в Карелии, на Урале, в Сибири, когда за окном мороз в сорок градусов, а в избе не продохнуть от жарко натопленной печи.
Удивительные люди, знатоки, мастера, творцы народного искусства, веселые умельцы живут везде.
Как-то ленинградские газеты вдруг заговорили о том, что в деревне Лампо- во стоят избы с особенно интересной резьбой. Я знаю эти места — деревни Остров, Орлино, Дружная Горка, Лампово. В каждой из них есть чем полюбоваться. Однако ламповские избы выделяются. У них украшены не только наличники окон, но и балконы, и передняя стена, и конек крыши, и даже круглые окна жилых чердачных помещений — светелок. Во всем этом чувствуется единая художественная школа. Оказывается, в Лампове жили выходцы с Севера — из Архангельской и Вологодской губернии. И дома они строили по-своему. Хозяева сохраняют старые резные доски и нередко переносят их на новые постройки.
Однажды стоял я и смотрел на такой дом.
— Да, вот это мастера были, — говорю, чтобы вовлечь в разговор старика, который отдыхал на скамеечке. — Теперь, наверно, так никто не сделает?
— Это почему же?—обиделся он. — Давай, я тебе точно таких же досок нарежу. У меня и инструмент, и трафареты — всё есть. Ну, заказывай, что ли?
Я пообещал: буду строить дом — обязательно обращусь к нему.
В этих же деревнях, совсем неподалеку от Сиверской, где всегда полно дачников и как будто бы ничего деревенского уже не осталось, живет немало хороших песенниц.
В 1957 году несколько вечеров провел я в избе 87-летней Софьи Яковлевны Абент — бабушки Софьи, как ее величали в деревне Орлино Гатчинского района. Кстати, название этой деревни жители связывают с именем Петра I. Рассказывают, что он был там на охоте, подстрелил орла, оттого, мол, и деревню так назвали.
А потом один старик показал дом.
— Вот здесь останавливался Репин. У этого окна он сидел, когда рисовал.
Мы поднялись в светелку. Осмотрели Орлинское озеро, берег.
— Будете в Ленинграде, — сказал старик, — поищите ту картину, узнаете на ней нашу местность.
В соседнем поселке Дружная Горка и теперь еще работает стекольный завод, основанный в начале прошлого века. Сюда были приглашены немецкие и шведские мастера. Видно, если судить по фамилии, и бабушка Софья — потомок тех мастеров. На старом кладбище близ Орлина мне не раз встретилась эта фамилия — Абент.
Всю жизнь бабушка Софья работала. С десяти лет стала ходить на стекольный завод в Торковичи. Получала 25 копеек в день. С девяти-десяти лет пошли на фабрику и ее дочери. Я точно записал ее слова:
— Сливочное масло видели два раза в год — на пасху и на рождество, а в будни — и хлеб, как шоколад, был. На работу, на целый день брали с собой бутылку чаю и два куска хлеба, смоченные постным маслом.
А какие там и сейчас живут искусники! Во многих избах можно видеть местные изделия — графины, внутри которых сидят красногребенные петухи, люстры с затейливыми подвесками.
Ни с чем не сравнимое удовольствие — неторопливо шагать по широкой, пустынной с утра дороге или по узенькой тропке, соединяющей соседние деревни. Синеют дальние леса, сверкает придорожный ручей, густо пахнет цветущий луг.
Потнички что это в былинах
Из книги «Песни, собранные П.Н. Рыбниковым.
Часть III «Народные былины, старины, побывальщины и песни», 1864г.
___________________________________________________________________
Ажно — ан, а между тем, союз. Я думала, комарики покусывают, ажно русские богатыри пощалкивают. Считали нет жива Ильи Муромца, ажно жив Илья Муромец.
Альни, альни — см. Ажно. Альни стол в щепья приломается, альни — мать земля да сколыбается.
Аще — еще: 1) еслиб. Аще в небеси было бы кольцо. 2) вот еще. Аще ты, Издолина поганая! Тянешься ты, потягаешься, а на жильях ты не оторвешься. 3) вот. Аще станут тот наперед, да другой наперед: тому-то надо выславиться, да другому надо выславиться: это есть не храбрые воины.
Багречовый, багрецовый — красного пурпурного цвета. Сверху стланы сукна багречовые.
Бажоный — любимый. Бажоные детушки. Бажоной городок. Одна женочка бажона.
Базыга — хрыч. Ай же ты, старая базыга ново-древная.
Байна, баенка — баня.
Баса — краса. Не ради красы-басы.
Безбратний — неимеющий брата. А сестра не безбратная.
Безвремяньице — невзгода. Когда надо мною будет безвремяньице, поспешайте-тко, братьица, ко мне на выруку.
Безвечить — изувечить. Старух обезвечили.
Безвечье — увечье. Дал ему безвечье вековечное.
Бездорожица — место, где нет дороги. Пошли они по чисту полю не дорогою, бездорожицею.
Бездорожье, бездорожьице — время, когда нет проходы и проезда по дорогам. Осенью бездорожьице.
Безобсылочно — не посылая о себе предуведомления. На двор заехал безобсылочно.
Безотний — не имеющий отца. Хоть я есть дочи безотняя.
Безполье, безпольице — время, когда нет прохода по полям. Весною безпольице.
Безумица — безумный. Али безумица тебя обесчестила.
Безхозяйский — где нет хозяина. Домы безхозяйские.
Бережий — жеребый. Бережи кобылы ожеребились.
Березина — палка, прут березовые.
Блеста — кольцо, вделанное в металлическую доску и прибитое к воротам. Бьет Бермята в блесту позолоченную.
Богадельный — эпитет тюрьмы.
Богатина — богач. Какая это наехала богатая богатина.
Бодра — бедро. Подхватила-то его на косу бодру.
Большина — 1) управление делом. Воля ваша, а большина наша. 2) управление, должность. Снял Чурила с этой большины, поставил на большину на иную.
Большо-угол — главный в избе угол, где стоят образа. Сажают молодца в большо-угол.
Борчик — уменьш. от борец.
Браный — узорчатый, вышивной, напр. браная скатерть, браный полог, браный гость (вероятно, не простой, а разодетый).
Бродом брести — Мелкие-то ручейки бродом брела.
Бродучий — эпитет ступы. Дюк едет сзади ступою бродучею.
Брод — след, тропа. Наехал он на брод лошадиный.
Бручатый — брусочный, песчаниковый. Лежал бручатый белый камешек.
Брюдга — провожатая жениха.
Бухканье — буканье, хлопанье. Оханья не слышно, бухканье.
Бы — будто. Молодцы бы на конях бы свечи де горят.
Бывает — может быть, наречие.
Быв — будто. Быв как трава растет. Быв налетала птица малая пташица.
Быдь — будь. Хоть кто хошь быдь.
Белица, былица — волшебница (от билье, былие — растение, коренье). По три дни он билиц-волшебниц скликивал, не мог билиц он докликатися. И сказали ему белицы-волшебницы.
Беломшаный — оконопаченный белым мохом, эпитет стен избы.
Белояровый — эпитет пшены.
Ва — приставка к частице кадля ея усиления. Поминай меня Добрынюшку убитого, а тебе-ка-ва воля вольная.
Вальявочный — вальящетый, резной. Не расстегивал пуговку вальявочну.
Вальян, вальянок — резная, чеканная работа. Пуговицы были вальячные, вальянк-от литы красна золота.
Варенина — варево, вареное пойло для скота. Кобыла по лохани ела варенины.
Вдвоем — вдвое. Сколько ни рубят, а вдвоем, втроем коньми топчут.
Вдовить — лишать жену мужа. Не вдовил Добрыня молодых жен.
Великоденный — христосский, светло-воскресный. В субботу великоденную.
Вереснуть — лопнуть с треском, как масло трещит в огне. Кожа у него вереснула.
Верех — верх. На верех кладал седло черкасское.
Верно-угол, дверно-угол — угол на право от дверей.
Верховище — маковка. Кудерки колечками свивались вкруг верховища.
Верчатый — см. Браный. Скатерти верчатыя.
Вершок — уменьшит. от верх.
Ветлюк — род кулика.
Ветлянная нешутшука — невестка, братнина жена, Заонеж.
Взимать — брать. Не взимайте шалыг подорожниих.
Видалый — видевший. Мудрости мало видалый.
Вижен — виден. Татарин в глаза вижен был.
Виловатый — искривленный. Береза виловатая.
Витье — ветье, ветка.
Вместо — вместе. Толнет лбами вместо, и души нет.
Водоплавный — эпитет серой утушки.
Водверье — см. Ободверина. Повыкинет вон дверь со водверьем.
Возгакати — закричать по-лебединому, кыркать. Белой лебеди возгакати.
Воивать — многокр. форма от воевать. По вою ты не воивал.
Вой — война. По вою ты не воивал.
Волжанка — клюка из дерева иволги.
Волоча — человек, который волочится, шатается без дела.
Волоча — голь кабацкая.
Волочиться — переходить с места на место. Было бы чего калеке есть да пить, да чего калеке волочиться.
Волокитный — бывалый. Только шел-прошел калика, прохожая, волокитная.
Вольгота — свобода, вольный шаг. Поедет Самсон тихою вольготою.
Вонный — внешний, от корня вон. Пролетел на вонную сторону с простеночком.
Воронечка — доска, привешенная на веревках поперег избы, от слова воронец.
Воронин — от ворон. Воронино взвещевание.
Воронке — конь вороной масти.
Воротовый — находящийся на вороте у рубашки. Запонка воротовая.
Воспроговорить — выговорить. Воспроговорит Вольга таковы слова.
Воспрокуриться — подняться, в переносном смысле ударить в голову. Вино-пиво теперь воспрокурилось.
Восточный — эпитет хрусталя. Хрусталя чара восточного.
Воходить — входить. Воходит в мех пудов по сороку.
Всретать, сретать — встречать.
Втерать — вставить. Вместо оцей было втерано … по яхонту.
Втопить — утопить, уставить. Ясны очушки втопил в сыру землю.
Вточь — прямо, наречие.
В упалу — в вид. нар. В упалу приехала, а не в упалу уехала.
Выжлец — ловчий пес. Из под стремени борзой выжлец выскакивает.
Выигрыш — содержание песни. Играет-то в Цари-граде, а на выигрыш берет он во Киеве, он от старого всех до малого.
Вымолотить слово — Позволь-ка мне словцо выговорить, словцо вымолотить.
Вырука — выручка. Поспешайте-тко, братьица, ко мне на выруку.
Вырутить — выбросить, от корня рыть — бросать. Добра молодца со добра коня не вырутил.
Выславиться — рассказать или пропеть о своих подвигах, выславляться было в обычае перед боем. Приехало девять братцев, в поле поединщиков; Аще ездят тот наперед, да другой наперед: тому-то надо выславиться, да другому надо выславиться.
Выстать — встать. Выстали отец с матерью от крепкого сна.
Выструя — струя. И за выструю плови, и за другую плови.
Выступка — поступка. Выступкою щапить, щеголять поступью, осанкою.
Выть — 1) количество еды зараз. Я по семи пудов хлеба к выти ем. По многу ли он выти-хлеба ест? 2) еда. Ах ты, волчья выть.
Вьюноша, вьюнчик — юноша.
Вековечный — начинающийся с начала века или продолжающийся до конца века, в последнем смысле: Добыла увечье вековечное.
Венчальный — эпитет мужа.
Весто — ведомо. Чтобы миру было весто.
Ветрянка — жердь. Найди-тко ветрянку маненьку.
Гайноище — хайлище, пасть. Захвати змею за гайноище.
Глуздить — скользить. Башмачки глуздят.
Глуздырь — птенец, еще не в силах летать, от корня глуздить, скользить. Ты смолода, глуздырь, не попархивай.
Говорящий — эпитет орла. Орел, птица говорящая.
Гомотить — шумно говорить, шуметь. Тут в углу говорят, в другом гомотят.
Горетница — горькая. Победная она горетница.
Горынь-змия — змея горынчатая.
Горюн — горький бедняк.
Горюша, горюшица — несчастная. Горюшица молода жена.
Горючий — эпитет камня. На росстани-то бел горюч камень.
Гостебищо — пирушка, гости. Принимай ты гостей в гостебищо.
Гостибищо — пирушка. Доложусь я во любимое гостибищо.
Гостьбице — см. Гостебищо.
Грем — гром. В том терему стук да грем.
Гридня, гредня, гривня — столовая комната. Приходит из гридни из столовыя.
Грудью пойти — поскакать. У оратая кобыла-то грудью пошла.
Грядка — шест или жердь на веревочках для перевешивания чрез нее платья. А цветну платьицу (висеть) на грядочке и на гвоздике.
Гряновитый — эпитет лугов. Луга гряновитые.
Гряночка — грань. На три гряночки стрелы были строганы.
Грянцатый — четырехгранный. Против сердца был гвоздь грянцатый.
Гуля — гулянье. По гулям гулял двенадцать лет.
Гуня — верхнее платье. Гуня на калеке сорочинская.
Гусельный — играющий на гуслях. Ай же ты детина приезжая, скоморошная, гусельная.
Гыкать — о звуке, издаваемом лебедями. Как белы лебеди гычут.
Держать — носить. Помрет молодец, шубу держивал.
Дивовать — удивляться. Не дивую я женщине.
Дивья — не диво, легко. Дивья мне потыкатися.
Довлеет — подобает, прилично. Не довлеет ти, Чурила, жить в Киевце.
Дойдет — приходится. Самому молодцу не дойдет сидеть.
До калины — до калена, до красна.
Докуль — пока. Докуль не проведают короли нечестивые.
Долгомерный — эпитет копья.
Долонь — ладонь. Я бы его на долонь поклал, а другой-то рукой сверху прижал.
Дородний — эпитет удалого доброго молодца. Нет удала дородня добра молодца, сослужить мне службу важную.
Доступить — достать, добраться. Тебя доступлю.
Досюль — прежде, до сего времени. Досюль Добрынюшка матушке говаривал.
Досюльный, досюлешный — доселешний, прежний.
Доходный — доходящий. Знать молитвы мои к Богу не доходные.
Дрань — то, что дерут. Ах ты волчья сыть, медвежья дрань.
Дребь — низкое топкое место. Пал-то Сокольник во дребь о сыру землю.
Дробь — гуща после пива, браги или квасу, выжимки. Дробью обелась (корова).
Дроворубный — эпитет топора. Возьмите топоры дроворубные.
Дрокушка — нега, от корня: дрока. Во дрокушке жил у матушки.
Другожды — в другой раз. Сделал в другожды почестен пир.
Дубье — собирательное. Он дубье-колодье все повырубил.
Дубяный — окрашенный ивовою корою. Дубяные сарафаны по Онеге по реке.
Дым, на дым опустить — пожечь. Божьи церкви на дым спустить.
Дедий — дедовский. Приданое мое дедье-матернее.
Девочий — девичий. Во своем уборе девочьем.
Единый — один. Тридцать молодцев без единого.
Ейный — ее. Прибесчестила ейна матушка.
Есть бы — если бы. Есть бы было кольцо во матушке сырой земле.
Жалуха — жалость. Оны друг друга били не жалухою.
Жаровчатый — см. Жаровый.
Жаровый — высокоствольный. Выше дерева жарового.
Жеребеечек — долечка. Дайте мне-ка-ва золотой казны хоть малый жеребеечек.
Жеребье, жеребьице — жеребенок. Привязал к трем жеребьицам к трем неучам.
Живность — жизнь. Оставь-ко ты меня во живности.
Жога — птица с длинным носом и навислыми бровями. Брови у него будто у жоги.
Жуковинье — перстень. Где жуковинья были, тут место знать.
Жупеть — петь. Пташица стала петь-жупеть.
За — из-за. Посмотрел на паленицу за сыра дуба.
Забаивать — заговаривать. Забаивать, заговаривать, в замуж подсватывать.
Заберега — та часть вод, которая закрыта узкою полосою берега от прочего водного пространства. Тихая заберега.
За боем — с бою. Силом нейдет, так за боем возьмем.
Забудущий, забыдущий — повергающий в забытье, от которого впадают в забытье. Налила ковш питья забыдущаго. Спит Чурила забудущим сном.
Забытка — забытье. Кинуло его в забытку спать.
Завидливый — завистливый. Поповские глаза завидливы.
Заводь — залив, защищенный от ветра: от того заводь называется тихою. Уезжал Сухмантий ко тоя ко тихия ко заводи.
Завозный — взятый на дорогу, привезенный для дороги. Угощеньице завозное.
Заведать — прознать. Что вы здесь заведали.
Завечать заветы — класть заповедь, давать обет. Всяк человек на свете завет завичал, но не каждый человек завет справлял.
Заграять — закаркать. Как возграю во первый након.
Загуменье — место позади гумна.
Задаться — поступить в обучение или службу. Задался Вольга на семь лет.
Задворенка — от задворни, задней улицы в деревне или задворья, места, обнесенного заборами с навесом.
Задернуть — приготовить. А она дубовы столики задернула. Задернул олешенька почестен пир.
Задний — задний угол, или полоненый, на право от входа.
Задумсливый — по долгу думающий. Добрыня застойсливый и задумсливый.
Заздынуть — поднять. Заздынула она голову под оболоку.
Закликать — унять криком. Когда ты у меня была унята, когда ты была закликана.
Заколодить — покрыться колодьем. Прямоезжая дорожка заколодила.
Закопань — застава, ров, которым перекопана дорога. Попадала Добрынюшке закопань, он ту закопань перескочил.
Закустички — частый кустарник за полями около леса. Много в Киеве богатырей, как серых волков по закустичкам.
Залячить — задрать голову вверх. Воронке голову залячил и хвост заломил.
За маленька — с измаленька, с малолетства. У меня замаленька да было хожено.
Замолотник — работник на гумне.
Заморянин — приезжий из за моря. Таракашко гость Заморянин.
Замураветь — покрыться муравою. Прямоезжая дорога замуравила.
Замызгать — залаять. Замызгал собака по собачьему.
Занос — сугроб снега в селении, в противуположность сумету, сугробу на полях и на дороге.
Запольный — живущий по ту сторону полей. Обвернулся серым волком заполниим.
Зарабочее — заработная плата. Это мое зарабочее.
Зарко — завидно, отсюда зариться (корень зр, зреть). Тут Ильюшенке стало зарко.
Зарудиться — замараться, загрязниться. У тебя, голь кабацкая, личико зарудилося.
Зарека — заречье. Пошел по зарекам.
Засадиха — ягода черемха.
Застойсливый — который по долгу стоит на одном месте. Столько Добрыня напуском застойсливый.
Застолье — место за столом. Король по застолью бегает.
Застоялый — см. Стоялый.
Застояться — остановиться. Рука правая в плече застоялася.
Затхнуться — сделаться затхлыми. Напиточки там заткнулися.
Затохаль — затхлый запах. Зелено вино пахнет на затохаль великую.
Затресье — та часть вод, которая покрыта трестою. Зеленое затресье.
Затулый — опущенный (собств. опрятный). Припечалилась затула бела завеска.
Заугольник — незаконнорожденный сын. Не хочу слыть заугольником.
Заугроза — угроза. Грозить ему заугрозою.
Зачагать — достать, добыть. На век увечьице зачажено.
Защектать — засвистать по соловьиному. Защектал он по соловьиному.
Забахвалиться — расхвастаться. Как забахвалился большой сват.
Звонунылый — уныло звенящий, эпитет песен и колоколов.
Звезда — зародиться в звезду, минуту безчастную, неталанную. По верованию древних, участь человека зависела от зарождения его под известной планетой (каждой принадлежал один день в неделю) и под известным знаком зодиака (каждому знаку соответствовала неподвижная звезда). Так планеты Бел (Сатурн) и Марс приносили нестастие.
Звещевание — известие, речи. Услыхал Кощей тое воронино звещевание.
Здох — вздох. Выпивает чару на единый здох.
Здым — подъем. На здым здынул бы два камня.
Здынуть — поднять. Здынул бы тобя, алешу, через столы дубовые.
Зде — здесь. Нельзя мне-ка зде жить.
Зелизить — принимать вид железа, железеть. Чисто серебро не зелизит.
Земельный — эпитет царя той земли, в которой живет его подданный.
Зень — земь, озень — оземь.
Златоверховатый — у котораго зоротой верх. Поводит в свой терем златоверховатый.
Злодейный — злодейский. Чужая злодейная сторона.
Злучить — залучить, захватить. Можете ли злучить эту лебедку на синем море.
Знадебка — родимое пятно, родинка. Под правой пазухой родимая знадебка.
Знамя — примета, родимое пятно. У Добрыни на правом лице три знамени было.
Знать — уметь. Не знаешь ты кобылушки цены ценить.
Зобать — есть что-нибудь мелкое, разсыпающееся. Кони зоблют пшену белоярову.
Зорен — крепок. Табак зорен.
Зубоватый — зубастый, насмешливый.
Зыбучий — эпитет болот и мхов. На мхи, на болота зыбучия.
Зынчный — звонкий, звучный, эпитет голоса. Вскричал Илья зынчным голосом.
Избыть — избавиться. Избыли мужики от смерти напрасныя.
Извара — взвар. Поил коня изварою медвяною.
Извить — завить. Извей кудри.
Извериться — выйти из веры. Почто ты теперече изверился.
Издаваться — удаваться. А не всякому женидьба издавается.
Издачный — удачный. Первая женидьба Михайлы неудачна была, а вторая женидьба издачная.
Ижно — ведь, ан, союз.
Имать — ловить, хватать.
Имянство — именство, имущество. Положил на дощечку пол-царства, пол-имянства.
Ино, ин — 1) сверх того. Вся небесная луна понаведена была, ин всякия утехи несказанныя. 2) ан, а напротив того. Не так бывать девушке, ино дома быть, вода носить. Идет-де старик подпирается, ин мать-то земля колыбается. Ин Добрыня матушки не слушался.
Изотчина — отцовское имя. Как молодца звеличают по изотчины?
Изуваленый — заваленый. Изувален мой зелен сад кунами да лисицами.
Изучение — благовоспитанность в светском смысле. Изучение видим твое полное, а не знаем ни имени, ни водчины.
Ископытиться — содрать, расколоть копыто. Тридцать жеребцов ископытились.
Ископыть — ком грязи или земли из копыта. Ископыти у коня метано по целой овчины по барановой.
Испровещится — подать голос, заговорить. Испровещится добрый конь голосом человеческим.
Источня, источенка — разноцветный струйчатый пояс; цвета в пояс идут один за другим струями. Источнями подпоясаюсь.
Истратить — погубить. Истратила она восмерых молодцев.
Ка — частица, служащая для усиления указания. Не наб мне-ка ни злата, ни серебра. Силой возьмет, да мне-ка бок набьет.
Казак — наемный работник. В казаки наймусь.
Канюк — род ястреба: запоет перед дождем, крестьяне говорят: «вот, дескать, уже пить просит».
Капучий — капающий, эпитет серы.
Каурка, кавурка — каурый конь (желторыжий).
Качаться — качать себе. И сама себе головушкой качается.
Керегод — сеть, которую две лодки забрасывают в воду и, ставши на якорь, собирают ее.
Клеснуть — хлестнуть. Марья Соловеевна клеснула Ильюшеньку меж уши в голову.
Княгиня порученая — молодая.
Князь — жених молодой.
Княжна порученая — невеста.
Кодол — толстый канат. Снасти и кодолы были шелковые.
Кожан — кожух, невыделанный овчинный тулуп. Кожан на плечах в пятьсот рублей.
Коковка — загнутый, верхний конец палки. Уходила та клюшка (в землю) до коковочки.
Колодье — собирательное. Он дубье-колодье все повырубил.
Кологривый — у которого грива стоит колом, дыбом. Кологривый жеребец.
Колсан — колчан. Кладывала калены стрелы да во колсаны.
Комель — корень. Выдергивал дуб со кореньями, за вершину брал, а с комля сок бежал.
Комонь — конь. Аль нет у тебя добрых комоней. Форма комонь вместо конь, сохранилась до сих пор в Заонежье. Когда парни черезчур розыграются на улице, старики, чтобы унять их кричат: «эко, комони, расходились». В бытовых песнях тоже поется: Цветно платьице не держится, добры комони не ездятся, добры молодцы не стареют.
Конец кукши — концами пальцов, сравн. конец рукмы. Хватил он камень конец кукши.
Конечь-рукмы — концами рук. Хватил он камень конечь-рукмы.
Кончение — конец. Тут ему было и кончение.
Копылок — клин. Копылком бородку наладила.
Корба — чаща мелкаго леса. Корбы дремучия.
Коржинья — штевны. Мачты-коржинья позолочены.
Корить — покорить. Я корила непокорное сердечушко.
Корпус — сила. Я теперь корпус в себе имею.
Корчажный — кольчужный, латы корчажныя.
Косица — висок. Вышиб ему правое око со косицею.
Край — на краю. Край пути дороги.
Красовитый — прекрасный. Пошел он в палаты красовытыя. На лицо была красовитая.
Крестьяновать — заниматься крестьянским делом. Божья ти помочь оратеюшко, орать да пахать, да крестьяновать.