смолоду так складывается их жизнь что какие бы случайности
ОТВЕТЫ К УПРАЖНЕНИЯМ И TECTAM
Президент, прибывший на заседание президиума, был приверженцем прогрессивных взглядов и предпочитал вести прямой разговор о привилегиях. Не будет преувеличением сказать, что притязания многих претендентов на приобретение дополнительных льгот беспрерывно растут.
Безжалостный, исподтишка, исчерна-серый, нисходящий, низший, близсидящий, расспросить, раскаяться, исчезать, бесспорный, россказни, рассказывать, исподлобья, чересполосица, исстари, чересчур, обессилить, пересдать, расписаться, роспись, возгораться, низводить, высший, несдобровать, не обессудьте, бессчетный, расчетный, исчезнуть.
Опершись на фортепьяно, протодьяконша в колье и пеньюаре, отделанном беличьим мехом, пела низким контральто арию из оперы «Маньчжурская обезьяна», томно поглядывая на сидевшего в бельэтаже флигель-адъютанта, небрежно жевавшего монпасье.
Играть на рояле, думать об осуществлении мечты, приехать к дочери, мечтать о путешествии по Кубани, томиться в неволе, в моем уединенье, в новом изложении, достаточно ружей, представлять в воображенье, завтракать в кафетерии, сохранить в памяти, думать о святыне, события в Хатыни, на белом тюле, в ожидании чуда, в пламени пожара, пятно на фланели, много шалуний, в двигателе. Монашенка, фонарик, жемчужинка, дружочек, точильщик, разносчик почты, извозчик погонял коня, времечко, крутизна, меньшинство, беднота, юношество, одиночество, старшинство, проталинка, добытчик (от добыть), смазчик проверил масло в моторе.
Усидчивый, привязчивый, болотистый, ступенчатый, французский, узкий, щавелевый, удушливый, тюленевый, кукушечий, завистливый, полесский, оренбургский, дощатый настил (из досок), глянцевый, скользкий, ноябрьский, заманчивый, тунгусский, киргизский, кулацкое хозяйство (кулак), белорусский, симпатичная белоруска, финка приютила меня, острая финка.
Суффикс нва: свивать, узнавать, заболевать, осознавать, преодолевать.
Тяжело дышащий человек, мелющий муку работник, пилящие дерево лесорубы, плещущиеся в воде ребятишки, клеящий коробочку мальчик, колющий дрова хозяин, борющиеся с бурей матросы, реющие на ветру знамена, лелеемый матерью ребенок, алчущий бурь и тревог человек, режущий ухо голос, ненавидимый всеми, пышущее здоровьем лицо, невидимые миру слезы, дремлющий ребенок, стелющийся туман.
Камышовый, обожженный, девчонка, акация, решетка, пересеченный, сгущенка, клячонка, прожорливый, поражен, циркуль, жеваный, челн, курицей, перешептываться, черт, бочонок, бечевка, желудь, бережок, ежовый, стережет, циклоп, с хитрецой, грошовый, цистерна, изжога, трущоба, жженка, одежонка, ручонка, поджог рейхстага, ожег ногу, цитата из официального циркуляра, конвенция, девчонка.
Песчаный берег, равнинный пейзаж, полуденное солнце, смоляные косы, орлиный взгляд, клятвенные обещания, ветреная красотка, масляные краски, истинная правда, стеклянная посуда, юные спортсмены, безветренный день, мышиная возня, дискуссионный вопрос, водяная гладь реки, румяное яблоко, невежественный врач, бесчисленное множество, овчинный тулуп, длинная очередь, подлинный шедевр, павлиний хвост, дровяной склад, обветренное лицо, недюжинные способности, племенной скот, временное явле- ниє, змеиная кожа, дрянная пьеса, нетленный, дарственный, ветряная мельница.
Усеянная листьями аллея, недоваренный картофель, купленный товар, правленный редактором тексі-, импровизированное выступления, щедро соленная закуска, нехоженые тропы, подмоченная репутация, брошенный камень, писаный красавец, взломанный сейф, золоченое блюдо, лакированные туфли, пареный лук, топленное в печке молоко, некрашеный пол, рваная рана, попранный авторитет, раненный под Киевом боец, бешеный галоп, граненый стакан.
Смышленость, промышленность, гостиница, ветреность, гуманность, привилегированность, преданность, путаница, посланник, мученик, воспитанница, малоезженый, вести себя смышлено, пестротканый, близкородственный, малоодаренный, преждевременный, гривенник, современно мыслить, договоренность, костяника, сторонник, златокованый, бешено скакать, бесприданница, мошенничество, трезвенник, избранник, злоумышленница, песенник, ольшаник, самозабвенный, власяница, великомученик, вишенник, копчёности, двусмысленный, поленница, ремесленник, торфяник, говорил взвешенно и увлеченно, наклонности, выглядеть молодо и даже юно.
Ресурсы изысканы экономистами, ее манеры изысканны, ягоды подавлены в корзине, люди стояли подавленны и унылы, сумма собрана по копеечке, речь стройна и собранна, собрание прошло организованно, организовано несколько концертов, кричал отчаянно и неугомонно, глядел испуганно, общество испугано грядущими переменами, тучи рассеяны ветром, студентка рассеянна и несобранна, сумка собрана в дорогу, женщина надменна, зрители спокойны и сдержанны, волны сдержаны гранитной набережной, поля ограничены оврагом, публика избалованна и капризна, преступники тупы и ограниченны, актриса избалована вниманием публики, дети смышлены, щеки румяны.
Гриша смущенно захлопнул книгу. Лодка тотчас была спущена на воду. Иван Ильич заговорил с Пунько о предстоящей работе, советуясь о тех вещах, которые были для них обоих несомненны. Читала размеренно и как бы даже равнодушно. В просьбе ему было отказано. Сомнение свойственно умному человеку. Елена была все так же весела, ровна, сдержанна. Цепями руки кручены, железом ноги кованы. Он ощущал тревогу смутно, неопределенно. Вся жизнь его расписана по минутам и подчинена единому распорядку. Темные глаза Нины смотрели влюбленно. Даша была взволнована и сбита с толку этим обстоятельством. Все чувствовали себя весело и непринужденно.
Я пошел вперед, очень заинтересованный опытом, чувствуя за своей спиной напряженный взгляд Олеси. Алексей Александрович рассеянно оглянул бесчисленные портреты, украшавшие его кабинет. У девочки в плетеной соломенной шляпе были смышленые глаза. Несмотря на бешеные крики восторга, лицо его оставалось царственно и необыкновенно спокойно. Целыми днями жгли смоляные факелы, но туман не сдавался, два струга были утоплены ледяной волной. Он ощущал себя незваным и непрошеным гостем и отчаянно страдал от сознания этого. Сам раненный в ногу, отброшенный взрывом, Беличенко видел, как танки в упор расстреливали других раненых. Она надела свою рваную, вязанную из дешевой шерсти шапку единственную, которую носила зимой и летом. Коротенький, стриженный бобриком старичок недоуменно потер лоб и чинно поклонился. Вокруг стола стояло несколько некрашеных, но от долгого употребления лакированных табуретов.
Совершенно непригодная местность, весьма неосторожный поступок, далеко не легкое решение, отнюдь не приятные новости, слишком неясное послание, абсолютно непонятное решение, никому не известные люди, нисколько не радостное известие, ни с кем не дружный человек, совершенно не интересный фильм, отнюдь не известный писатель, в высшей степени неосторожный поступок, ничуть не сложная задача, нисколько не весело, никак не правда, почти непригодные земли.
Можно сказать решительно, что в это время, то есть до двенадцати часов, Невский проспект не составляет ни для кого цели, он служит только средством: он постепенно заполняется лицами, имеющими свои занятия, свои заботы, свои досады, но вовсе не думающими о нем. В это время, что бы вы на себя ни надели, хотя бы даже вместо шляпы картуз был у вас на голове, никто ничего этого не заметит.
Никогда не отчаиваться, некуда пойти, никто не приходил, не с кем посоветоваться, ни к кому не подошел, незачем торопиться, все препятствия нипочем, ничуть не сомневаться, нимало не беспокоиться, неоткуда позвонить, ни от кого не зависеть, нигде не бывать, нисколько не расстраиваться, не с кем разговаривать, ни за кем не зайти, не во что больше верить, немало повидать, человек ниоткуда, не о чем нам разговаривать, неоткуда ждать помощи.
Когда и в какое время он поступил в департамент и кто определил его, этого никто ни за что не мог припомнить. Сколько ни переменялось директоров и всяких начальников, его видели всё на одном и том же месте в том же положении в той же самой должности, тем же неизменным чиновником для письма. В департаменте не оказывалось к нему никакого уважения. Сторожа не только не вставали со своих мест, когда он проходил, но даже нисколько и не глядели на него, как будто через приемную пролетела простая муха. Какой-нибудь отнюдь не значительный помощник столоначальника прямо совал ему под нос бумаги, не сказав даже: «Перепишите», или «Вот интересное дельце», или что-нибудь приятное, как употребляется в благовоспитанных службах. И он брал, посмотрев только на бумагу, не глядя ни кто ему подложил, ни имел ли он на то право. Кто не пребывал в подобном положении, тот не в силах представить себе всю унизительность такого существования. Молодые чиновники посмеивались над ним, сколько хватало канцелярского остроумия. Но ни одного слова не отвечал на это Акакий Акакиевич, как будто бы никого и не было перед ним; это не имело яи малейшего влияния на дела его: среди всех этих докук он не делал ни одной ошибки в письме. Только если уж чересчур невыносима была шутка, он произносил: «Оставьте, зачем вы меня обижаете?». Ну как тут было не посмеяться над ним! Однако, в сущности, было это совсем не занимательно, а скорее, напротив. Но как ни старались молодые чиновники, им не удавалось вывести его из равновесия.
Буро-желтый, спортлагерь, ближневосточный, военно-транспортный, вице-консул, вагон-ресторан, вагонно-паровозный, вертихвостка, вышеназванное лицо, госаппарат, электролампа, пол-Киева, южноуральский, северо-западный, древнерусский, полушепот, горнолыжный, ветхозаветный, дом-музей, держиморда, сине-голубой, синеглазый, ракета-носитель, теоретически важный, видеопродукция, сорвиголова, первобытнообщинный, социал-революционер, темнобровый, темно-каштановый, умалишенный, детски веселый, химико-фармацевтический, химически чистый, черно- смородинный, полшага, четырехграммовый, полуправда, сногсшибательный, псевдоучение, трудодень, механико-конструкторский, телезритель, общенародный, видеоклип, гиперинфляция, генерал-губернатор, высококалорийный, полторта, западносибирские реки.
Запомнить навек, навеки, на веки вечные, навсегда, сохранить доныне, поныне, разбить вдребезги, спрашивать по русскому языку, говорить по-русски, бежать врассыпную, всё-таки успел, спать вполглаза, заготовить впрок, рассчитаться по одному, по двое, действовать в одиночку, разделить надвое, натрое, вдвое больше, во-вторых, вообще, в, общем, в открытую обманывать, в силу привычки, втихомолку, всемеро больше, всемером, бояться до смерти, навеки, навек, на веки вечные, крепко- накрепко, вконец устал, в конце концов, наконец, понаслышке, помалу, по- осеннему, поочередно, по-свойски, справа, с разбегу, по-купечески, точь- в-точь, поневоле, спустить сверху, поступить по-джентльменски, худо- бедно, по старинке, по древнему преданию, по глупости, по пятеро, думать по-своему, на редкость умный, всего-навсего, по особому распоряжению, темным-темно, как будто, жить по-американски, на попятную, вмиг исчезнуть, дело делом, по моему мнению, на верху горы, наряду с остальными, выть по-волчьи, действовал в одиночку.
Овощехранилище, по щучьему велению, историко-биографический, горадминистрация, древнегреческий, богатырски крепкий, мало-мальски подумать, говорить врастяжку, отделение для тяжелобольных, заготовить впрок, царь-девица, с глазу на глаз, средство от сглаза, уходит вдаль, темноволосый, набить до отказа, делить поровну, поднять голову кверху, прикрепить флажок к верху палатки, упасть навзничь, сорокаведерный чан, перенести совещание на завтра, назавтра будет бой, ударил наотмашь, фотоэлемент, пол крутого яйца, норд-вест, рабоче-крестьянский, каменноугольный, вести себя по-холопски, с глазу на глаз, подобру- поздорову, контр-адмиральский, средиземноморский, быть начеку, сложносочиненное предложение, всемеро больше. Упр. 32.
Мать проснулась оттого, что оба ее дорогих сына с двух сторон нестерпимо толкались. Часто люди гордятся чистотой своей совести только потому, что они обладают короткой памятью. По тому, как его слушали, сказывалась разница между мужем и женой. Он говорил то же, что мы читали в газетах, но, что бы он ни рассказывал, все он умел передать по-новому. Очень хотелось, чтобы все шло именно по этому хорошо составленному плану. Гуров не спал всю ночь, а затем весь день провел с головной болью. Отчего вы не лечитесь, отчего не бережете свое здоровье? К ноге с помощью кронштейна был привязан «мешочек с песком, отчего Саша был вынужден лежать на спине. Нам было хорошо от ощущения собственной молодости и от того, что мы верим в будущее. Затем, он повернул линейку компаса по тому направлению, где скрылся мальчик. И что бы она ни делала, за что бы ни принималась, все выходит у нее красиво. Василек во что бы то ни стало хотел рассказать все брату. В словах его и в течении идей было много беспорядка. В продолжение дня Анна несколько раз начинала разговор. Димка решил, что в виде исключения на этот раз Жиган не врет. Необходимо иметь в виду это правило. День тоже не радовал: и днем было темно от туч. Да и было отчего заплакать. Придворный певчий дьяк поведал Ромодановскому то же самое, что попадья поведала Павлуше. В черных его глазах застыло что-то вроде немого ужаса. Трудно было продолжать путину вследствие начавшихся холодов. Несмотря на холодный воздух, дверь на улицу была открыта настежь. Ввиду того, что дядя не мог взять меня на свое попечение, я должна была оставаться в пансионе. В отличие от того очарованного человека он был настроен на встречу с Соловками. В следствии по делу декабристов-славян в сложной вязи показаний, вопросов и ответов легко было запутаться. Под окном река шумит, и заодно гремучий дождь стучит в окно. Отчего ж, стоящий от него поодаль, я бы жизнь свою, глупея от восторга, за одно б его дыханье отдал? Это была особая стихия цирка, нарушавшая чопорную и потому несколько отчужденную атмосферу. К поясу ее была прикреплена огромная брошь наподобие банта. О, что бы я только не отдал взамен за то, чтобы даль донесла и стон Персе- фоны, и пенье сирен, и скрип боевого весла. Он все делал по-своему, основательно и так, чтобы это было надолго.
Разговоры насчет земли, встретиться впоследствии, медальон в виде сердечка, из-под стола, вслед за тем, в связи с изложенным, жить за счет родителей, как будто верно, рассказал то же самое, вследствие ошибки диспетчера, ввиду недостатка времени, в силу привычки, перевести деньги на счет банка, в отличие от поклонников, задачке строится на подобии треугольников, нечто вроде шара, в продолжении романа известного автора, несмотря на неудачу, он ни при чем, вместо благодарно- сти, не смотря по сторонам, я за то уже рассчитался, так же, как и все.
Щедрин История одного города. Господа Головлевы. Сказки (138 стр.)
Совсем было позабыл Пустопляс, что у него братец на свете живет, да вдруг с чего-то загрустил и вспомнил. «Надоело, говорит, мне стойло теплое, прискучила сыта медовая, не лезет в горло пшено ярое; пойду, проведаю, каково-то мой братец живет!»
И вот начали пустоплясы кругом Коняги похаживать.
— Это оттого его ничем донять нельзя, что в нем от постоянной работы здравого смысла много накопилось. Понял он, что уши выше лба не растут, что плетью обуха не перешибешь, и живет себе смирнехонько, весь опутанный пословицами, словно у Христа за пазушкой. Будь здоров, Коняга! Делай свое дело, бди!
А четвертый (должно быть, прямо с конюшни от кабатчика) присовокупляет:
И так как все эти разговоры не от настоящего дела завелись, а от грусти, то поговорят-поговорят пустоплясы, а потом и перекоряться начнут. Но, на счастье, как раз в самую пору проснется мужик и разрешит все споры словами:
— Н-но, каторжный, шевелись!
Тут уж у всех пустоплясов заодно дух от восторга займется.
Приключение с Крамольниковым
Переходя от одного предположения к другому и в то же время с любопытством всматриваясь в окружающую обстановку, он взглянул мимоходом на лежавшую на письменном столе начатую литературную работу, и вдруг все его существо словно электрическая струя пронизала…
Не нужно! не нужно! не нужно!
Он стоял изумленный; смотрел и не видел; искал и не находил. Что-то бесконечно мучительное жгло его внутренности… А в воздухе между тем носился нелепо-озорной шепот: «Поймали, расчухали, уличили!»
— Что такое? что такое случилось?
Крамольников был коренной пошехонский литератор, у которого не было никакой иной привязанности, кроме читателя, никакой иной радости, кроме общения с читателем. Читатель не олицетворялся для него в какой-нибудь материальной форме и тем не менее всегда предстоял перед ним. В этой привязанности к отвлеченной личности было что-то исключительное, до болезненности страстное. Целые десятки лет она одна питала его и с каждым годом делалась все больше и больше настоятельною. Наконец пришла старость, и все блага жизни, кроме одного, высшего и существеннейшего, окончательно сделались для него безразличными, ненужными…
Крамольников горячо и страстно был предан своей стране и отлично знал как прошедшее, так и настоящее ее. Но это знание повлияло на него совершенно особенным образом: оно было живым источником болей, которые, непрерывно возобновляясь, сделались наконец главным содержанием его жизни, дали направление и окраску всей его деятельности. И он не только не старался утишить эти боли, а, напротив, работал над ними и оживлял их в своем сердце. Живость боли и непрерывное ее ощущение служили источником живых образов, при посредстве которых боль передавалась в сознание других.
Смолоду так складывается их жизнь что какие бы случайности
Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин
Приключение с Крамольниковым
Однажды утром, проснувшись, Крамольников совершенно явственно ощутил, что его нет. Еще вчера он сознавал себя сущим; сегодня вчерашнее бытие каким-то волшебством превратилось в небытие. Но это небытие было совершенно особого рода. Крамольников торопливо ощупал себя, потом произнес вслух несколько слов, наконец посмотрелся в зеркало; оказалось, что он – тут, налицо, и что в качестве ревизской души он существует в том же самом виде, как вчера. Мало того: он попробовал мыслить – оказалось, что и мыслить он может… И за всем тем для него не подлежало сомнению, что его нет. Нет того не-ревизского Крамольникова, каким он сознавал себя накануне. Как будто бы перед ним захлопнулась какая-то дверь или завалило впереди дорогу, и ему некуда и незачем идти.
Переходя от одного предположения к другому и в то же время с любопытством всматриваясь в окружающую обстановку, он взглянул мимоходом на лежавшую на письменном столе начатую литературную работу, и вдруг все его существо словно электрическая струя пронизала…
Не нужно! не нужно! не нужно!
Сначала он подумал: «Какой вздор!» – и взялся за перо. Но когда он хотел продолжать начатую работу, то сразу убедился, что, действительно, ему предстоит провести черту и под нею написать: Не нужно!!
Он понял, что все оставалось по-прежнему, – только душа у него запечатана. Отныне он волен производить свойственные ревизской душе отправления; волен, пожалуй, мыслить; но все это ни к чему. У него отнято главное, что составляло основу и сущность его жизни: отнята та лучшая сила, которая давала ему возможность огнем своего сердца зажигать сердца других.
Он стоял изумленный; смотрел и не видел; искал и не находил. Что-то бесконечно мучительное жгло его внутренности… А в воздухе между тем носился нелепо-озорной шепот: «Поймали, расчухали, уличили!»
– Что такое? что такое случилось?
Положительно, душа его была запечатана. Как у всякого убежденного и верящего человека, у Крамольникова был внутренний храм, в котором хранилось сокровище его души. Он не прятал этого сокровища, не считал его своею исключительною собственностью, но расточал его. В этом, по его мнению, замыкался весь смысл человеческой жизни. Без этой деятельной силы, которая, наделяя человека потребностью источать из себя свет и добро, в то же время делает его способным воспринимать свет и добро от других, – человеческое общество уподобилось бы кладбищу. Это было бы не общество, а склад трупов… И вот теперь трупный период для него наступил. Обмену света и добра пришел конец. И сам он, Крамольников, – труп, и те, к которым он так недавно обращался, как к источнику живой воды для своей деятельности, – тоже трупы… Никогда, даже в воображении, не представлял он себе несчастия столь глубокого.
Крамольников был коренной пошехонский литератор, у которого не было никакой иной привязанности, кроме читателя, никакой иной радости, кроме общения с читателем. Читатель не олицетворялся для него в какой-нибудь материальной форме и тем не менее всегда предстоял перед ним. В этой привязанности к отвлеченной личности было что-то исключительное, до болезненности страстное. Целые десятки лет она одна питала его и с каждым годом делалась все больше и больше настоятельною. Наконец пришла старость, и все блага жизни, кроме одного, высшего и существеннейшего, окончательно сделались для него безразличными, ненужными…
И вдруг, в эту минуту, – рухнуло и последнее благо. Разверзлась темная пропасть и поглотила то «единственное», которое давало жизни смысл…
Неужели именно это убийство и совершилось теперь, в эту загадочную минуту? Что такое случилось?
Приключение с Крамольниковым
Переходя от одного предположения к другому и в то же время с любопытством всматриваясь в окружающую обстановку, он взглянул мимоходом на лежавшую на письменном столе начатую литературную работу, и вдруг все его существо словно электрическая струя пронизала.
Не нужно! не нужно! не нужно!
Он стоял изумленный; смотрел и не видел; искал и не находил. Что-то бесконечно мучительное жгло его внутренности. А в воздухе между тем носился нелепо-озорной шепот: «Поймали, расчухали, уличили!»
— Что такое? что такое случилось?
Крамольников был коренной пошехонский литератор, у которого не было никакой иной привязанности, кроме читателя, никакой иной радости, кроме общения с читателем. Читатель не олицетворялся для него в какой-нибудь материальной форме и тем не менее всегда предстоял перед ним. В этой привязанности к отвлеченной личности было что-то исключительное, до болезненности страстное. Целые десятки лет она одна питала его и с каждым годом делалась все больше и больше настоятельною. Наконец пришла старость, и все блага жизни, кроме одного, высшего и существеннейшего, окончательно сделались для него безразличными, ненужными.
Крамольников горячо и страстно был предан своей стране и отлично знал как прошедшее, так и настоящее ее. Но это знание повлияло на него совершенно особенным образом: оно было живым источником болей, которые, непрерывно возобновляясь, сделались наконец главным содержанием его жизни, дали направление и окраску всей его деятельности. И он не только не старался утишить эти боли, а, напротив, работал над ними и оживлял их в своем сердце. Живость боли и непрерывное ее ощущение служили источником живых образов, при посредстве которых боль передавалась в сознание других.
Какая может быть речь о совести, когда все кругом изменяет, предательствует? На что обопрется совесть? на чем она воспитается?
Знал все это Крамольников, но, повторяю, это знание оживляло боли его сердца и служило отправным пунктом его деятельности. Повторяю: он глубоко любил свою страну, любил ее бедноту, наготу, ее злосчастие. Быть может, он усматривал впереди чудо, которое уймет снедавшую его скорбь.
Все силы своего ума и сердца он посвятил на то, чтобы восстановлять в душах своих присных представление о свете и правде и поддерживать в их сердцах веру, что свет придет и мрак его не обнимет. В этом, собственно, заключалась задача всей его деятельности.
Действительно, волшебство не замедлило вступить в свои права. Но не то благотворное волшебство, о котором он мечтал, а заурядное, жестокое пошехонское волшебство.
Не нужно! не нужно! не нужно!
И вдруг он вспомнил о «читателе». До сих пор он отдавал читателю все силы вполне беззаветно; теперь в его сердце впервые шевельнулось смутное чаянье отклика, сочувствия, помощи.
И его инстинктивно потянуло на улицу, как будто там его ожидало какое-то разъяснение.
Улица имела обыкновенный пошехонский вид. Крамольникову показалось, что перед глазами его расстилается немое, слепое и глухое пространство. Только камни вопияли. Люди сновали взад и вперед осторожно и озираясь, точно шли воровать. Только эта струна и была живая. Все прочее было проникнуто изумлением, почти остолбенением. Однако ж Крамольникову сгоряча показалось, что даже эта немая улица нечто знает. Ему этого так страстно хотелось, что он вопль камней принял за вопль людей. Тем не менее отчасти он не ошибался. Действительно, там и сям раздавалось развязное гуденье. То было гуденье либералов, недавних друзей его. Одних он обгонял, другие шли навстречу. Но увы! никакого оттенка участия не виделось на их лицах. Напротив, на них уже успела лечь тень отступничества.
— Но что же такое «наконец»?
— Да, любезный друг, жаль вас, очень жаль! приятно было почитать. Улыбнешься, вздохнешь, а иногда и дельное что-нибудь отыщешь. Даже приятелям, бывало, спешишь сообщить. В канцеляриях цитировали.
— На что же вы решились?
— Вор! Ах, как вы жестоко выражаетесь!
Наконец третий просто напрямки крикнул на него:
Крамольников не счел нужным продолжать беседу и пошел дальше. Но так как на пути его стоял дом, в котором жил давний его однокашник, то он и зашел к нему, думая хоть тут отвести душу.
Лакей принял его радушно; по-видимому, он ничего еще не знал. Он сказал, что Дмитрия Николаича нет дома, а Аглая Алексеевна в гостиной. Крамольников отворил дверь, но едва переступил порог гостиной, как сидевшая в ней дама взвизгнула и убежала. Крамольников отретировался.
Наконец он вспомнил, что на Песках живет старый его сослуживец (Крамольников лет пятнадцать назад тоже служил в департаменте Грешных Помышлений), Яков Ильич Воробушкин. Человек этот был большой почитатель Крамольникова и служил неудачно. С лишком десять лет тянул он лямку столоначальника, не имея в перспективе никакого повышения и при каждой перемене веяния дрожа за свое столоначальничество. Робкий и неискательный от природы, он и на частной службе приютиться не мог. Как-то с самого начала он устроил себя так, что ему самому казалось странным чего-нибудь искать, подавать записки об уничтожении и устранении, слоняться по передним и лестницам и т. д. Раз только он подал записку о необходимости ободрить нищих духом; но директор, прочитав ее, только погрозил ему пальцем, и с тех пор Воробушкин замолчал. В последнее время, однако ж, он начал смутно надеяться, стал ходить в ту самую церковь, куда ходил его начальник, так что последний однажды подарил ему половину заздравной просфоры (донышко) и сказал: «Очень рад!» Таким образом, дело его было уже на мази, как вдруг.
Крамольникову отворила дверь старая нянька, сзади которой, из внутренних дверей, выглядывали испуганные лица детей. Нянька была сердита, потому что нежданный посетитель помешал ей ловить блох. Она напрямки отрезала Крамольникову:
Крамольников стал спускаться по лестнице, но едва сделал несколько шагов, как встретил самого Воробушкина.
Крамольников воротился домой удрученный, почти испуганный.
Смутно проносилось в его уме, что во всех отступничествах, которых он был свидетелем, кроется не одно личное предательство, а целый подавляющий порядок вещей. Что все эти вчерашние свободные мыслители, которые еще недавно так дружелюбно жали ему руки, а сегодня чураются его, как чумы, делают это не только страха ради иудейска, но потому, что их придавило.
Что же это такое? Что такое семья? Как устроиться с семейным началом? Как сделать, чтобы оно не было для человека египетской язвой, не тянуло его во все стороны, не мешало быть гражданином?
Крамольников думал-думал, и вдруг словно кольнуло его.
Правда, ты не способен идти следом за этими людьми; ты не способен изменить тем добрым раздражениям, которые с молодых ногтей вошли тебе в плоть и кровь. Это, конечно, зачтется тебе. где и когда? Но теперь, когда тебя со всех сторон обступила старость, с ее недугами, рассуди сам, что тебе предстоит. «