синдром петрушки актеры и роли
Рецензия на фильм «Синдром Петрушки»
Красивая, хоть и несколько «беспросветная» драма о невозможности ужиться с творческим человеком, одержимым искусством. После сомнительного «Вычислителя» Евгений Миронов снова на коне к радости своих поклонников
Кадр из фильма «Синдром Петрушки»
На фоне картин легкого жанра в отечественном кинематографе как-то совсем потерялись настоящие серьезные драмы, выход почти каждого фильма, выходящего за рамки романтических комедий или молодежных приключений, становится небольшим событием хотя бы для индустрии и критиков. «Синдром Петрушки» Елены Хазановой коллеги режиссера и журналисты ждали с нетерпением, и премьера в рамках фестиваля «Кинотавр» не оставила специалистов равнодушными, однако теперь картину ожидает новое испытание – лента выходит в широкий прокат, а значит, получит оценку зрителей, поклонников творчества Дины Рубиной и Евгения Миронова. И некоторые вопросы к фильму будущих зрителей мы можем предсказать уже сегодня.
Кадр из фильма «Синдром Петрушки»
Полагаем, что наибольший резонанс картина вызовет именно в среде поклонников творчества Рубиной – ее книги экранизируются достаточно редко, еще реже этим лентам удается вырваться за пределы небольшой нишевой аудитории. «Синдром Петрушки», сделанный для максимально широкой публики, тем не менее может оказаться также обделен вниманием, он нацелен на более взрослую, интеллигентную и думающую аудиторию, чем та, что наполняет кинозалы во время показов голливудских блокбастеров. Привлечь зрителя будет непросто, хотя участие Евгения Миронова и Чулпан Хаматовой может добавить плюсов прокатной карме ленты.
Кадр из фильма «Синдром Петрушки»
Другим тормозом на пути «Синдрома» к зрителю могут оказаться оценки тех самых поклонников писательницы, ведь сценарий картины существенно упрощает, усекает и унифицирует огромное литературное полотно. Сюжет лишился едва не половины героев, упор сделан всего на пару сюжетных линий, перетасованы временные промежутки – все это неизменно вызывает ропот в среде последователей учения «Книга – лучше!». Конечно, сравнение фильма и книги – дело неблагодарное, но без этого редко удается обойтись, и смеем предположить, что окололитературных копий вокруг «Петрушки» будет сломано предостаточно.
Кадр из фильма «Синдром Петрушки»
Не меньшие дебаты предстоят и поклонникам Евгения Миронова. Безусловно, в сложной психологической драме этот талантливейший актер чувствует себя как рыба в воде, но Евгения издавна преследует один творческий недуг – он излишне театрален. Даже в этой картине, где он играет человека, одержимого искусством, сценой, лицедейством, Миронов часто перегибает, заламывает руки, превращает лицо ленты в гримасу. Часто эти гиперболы излишни, они утяжеляют действие, отвлекают внимание с внутреннего нерва на внешние эмоции.
Кадр из фильма «Синдром Петрушки»
Однако, как вы понимаете, это лишь небольшие, во многом притянутые за уши и высосанные из пальцев претензии – в целом же картина Хазановой получилась на удивление целостной, глубокой и необыкновенно трогательной. Даже мрачность, серость, освещаемая только пышной рыжей копной волос героини Хаматовой, оказываются «Синдрому» «к лицу». Какие бы мистические нотки ему ни приписывали, сколько бы «оживающих» кукол в кадр ни попадало – фильм прежде всего является тяжелой психологической драмой о борьбе противоположностей. Реальная жизнь здесь сталкивается с выдуманной театральностью, древние проклятия – с современной медициной, страсть и нежелание отпускать противостоят свободе, любовь граничит и искрит от соприкосновения с ненавистью.
Следить за отношениями пары буквально безумно влюбленных героев Миронова и Хаматовой необыкновенно увлекательно, открытый финал оставляет возможность самым разным образом интерпретировать настоящее и тем более будущее персонажей, а главное – при всей своей нацеленности на мир творческих натур сюжет и перипетии жизненного пути Петра и Лизы легко можно приложить к окружающей реальности. Безумие страсти ближе, чем мы думаем, а противостоять ему сложнее, чем нам кажется, и синдром Петрушки-Пигмалиона – не удивительная наследственная болезнь, выпадающая один раз на миллион, а едва ли не повальная эпидемия, замыкающая людей в мирах марионеток и безвольных кукол.
«Синдром Петрушки»: Рецензия Киноафиши
Пролетая над гнездом Петрушки
Экранизацию романа Дины Рубиной «Синдром Петрушки», которую осуществила Елена Хазанова, швейцарский кинорежиссер родом из Москвы, – можно назвать, без преувеличения, виртуозной: в фильме заявлено сразу несколько беспроигрышно-неисчерпаемых тематических линий, и каждая из них максимально элегантно сведена на нет, чтобы авторам, не дай бог, не сказать чего-нибудь определенного.
Тут как бы полно гофманианы, могущей привести аккурат в царство «Господина оформителя»: кукла-двойник вступает в поединок (вернее, в как бы поединок) со своим создателем. Но нет, поединок успешно умиротворяется в совместном сценическом танце и легком нервном срыве, ничего такого инфернального, непоправимого, никаких близнецов, зеркал и погибших душ, не подумайте чего, упаси и помилуй…
Тут еще как бы повествуется о том, что кукла завладевает сознанием своего хозяина-актера, всё более нерасторжимо соединяясь с ним в некое новое, пугающее целое, – случай, лучше всего рассказанный в «Магии» Ричарда Аттенборо и в киноновелле Альберто Кавальканти «Кукла чревовещателя» из альманаха «Глубокой ночью». (Об экспериментах еще более радикальных – от гомерических похождений незабвенного Чаки до ранних опытов Джеймса Вана: «Пила» и «Мертвая тишина», погружающих зрителя в головоломный ад кукол, – здесь, пожалуй, излишне было бы распространяться.) Но снова нет, все разрешается дозированным семейным скандалом, переходящим в радостную констатацию счастливой беременности.
С беременностью дело обстоит тоже непросто: главную героиню терзает то ли генетическая аномалия, то ли родовое проклятие, насланное папой-прокурором – по образцу другого родового проклятия, коим некий еврейский первопредок-корчмарь напутствовал свою дочь, сбежавшую с бродячим актером-кукольником. Тут уже авторами подтягивается тяжелая мифорелигиозная артиллерия – выступающий эпиграфом к роману Рубиной отрывок из Псевдоклементин, апокрифического сборника II века, где повествуется о Симоне Волхве, создавшем мальчика из воздуха и взявшем к себе на службу его душу. В сознании просвещенного читателя/зрителя немедленно проносятся каббала, Голем со всеми его вариациями, не исключая и произведений того же Гофмана (вспомним куклу Олимпию из «Песочного человека»), а также… фильм братьев Коэн «Серьезный человек», лихо начинающий как раз с еврейского фольклорного сюжета, посвященного проклятиям и злым духам, и весьма замысловато увязывающий эту притчу с более-менее современной историей из 60-х. Дина Рубина и Елена Хазанова, правда, совершенно не склонны к тому философско-сновидческому гротеску, который практикуют в «Серьезном человеке» упомянутые братья. В «Синдроме Петрушки» всё просто: поговорили с психологом, сдали анализы, сходили к генетику (или репродуктологу), – и жизнь наладилась. Главное – вовремя понять, что нельзя собственнически относиться к жене как к кукле, осознать, исправиться и жить дальше.
Но чтобы и тут не переусердствовать, не углубиться невзначай в психопатологию мужской тирании и женского подчинения, со всей их диалектикой и обменом ролями, – Хазанова в монтаже рифмует комфортабельно-конфетно-кудряшечное детство героев и их нынешний быт, уютно меблированный открыточными петербургскими достопримечательностями. Мало того, в качестве уравновешивающего фона к главным героям приставлен Мераб Нинидзе, блистательный актер, которому здесь вообще нечего играть и который вынужден работать полубезучастным свидетелем (точнее, регистратором) происходящего, дающим самые банальные психологические консультации, какие только можно измыслить. А дабы укрепить это сопроводительно-консультативное постоянство, за кадром регулярно исполняют знаменитое танго Шнитке – как атмосферное успокоительное, долженствующее подчеркнуть эдакую игриво-умудренную грустинку: жизнь, в самом деле, сложна, ну что вы хотите…
Однако и это еще не всё: для наиболее утонченных ценителей Елена Хазанова припасла финальную сцену, с арлекинадой в духе Сомова и Бакста, – эпизод, который до отказа наполнен красочной многозначительностью, ничего определенного не выражающей, зато говорящей нам, что жизнь есть во многом игра, и что она напоминает сновидение, и что человек может оказаться марионеткой в руках судьбы, и что, короче говоря, наше существование очень непростая штука, полная недосказанности и разных красивых символов, помогающих задуматься о чем-то возвышенном и мимолетном. Такая вот, стало быть, петрушка.
Интересные подробности со съемочной площадки фильма «Синдром Петрушки»
Подробности со съемок фильма «Синдром Петрушки»
Чулпан Хаматова так обожала кукол, что до 9-го класса носила их с собой в школу, а Евгений Миронов в детстве устраивал с сестренкой кукольные представления для близких. Недавно знаменитые актеры вновь соприкоснулись с миром кукол.
Картина «Синдром Петрушки», съемки которой заканчиваются сейчас в Петербурге, — это экранизация одноименного романа Дины Рубиной. В центре сюжета драматичная судьба мастера-кукольника Петра, которого играет Миронов. В детстве его герой увидел в коляске рыжеволосую девочку Лизу. С того дня Петя не упускал ее из виду — он стал для нее нянькой, другом, а после — мужем. А она — его куклой. Но так было до тех пор, пока Лиза не осознала, что она все-таки человек. И тогда Петя создал для себя другой идеал — точную копию Лизы по имени Эллис.
Новая роль погрузила Евгения в ностальгию по детству.
— Мы с сестрой Оксаной любили ставить кукольные спектакли, — рассказывает Миронов. — Тщательно продумывали нашим «актерам» характеры и образы, а затем натягивали простыню, на фоне которой выступали куклы. Это было так таинственно и прекрасно.
— А я играла до 9-го класса, — поддерживает «кукольную» тему исполнительница главной женской роли Чулпан Хаматова. — Чтобы ребята не засмеяли, обычных кукол мы с подружками в школу не носили, а рисовали и вырезали их из бумаги.
Думала ли Чулпан, что ей самой придется воплотить на экране образ куклы! Она играет и Лизу, и Эллис. По мнению актрисы, на девушку с кукольными чертами она не похожа. К тому же выше героини романа на 20 см. Рост Лизы всего 1 м 43 см, поэтому по книге рядом с Петей она казалась просто куколкой.
— А у нас с Женей, — продолжает Хаматова, — разница в росте небольшая. У меня вообще постоянные претензии к себе, желание найти какую-то особую женственность. Довольна ли я тем, как выгляжу в этой роли? Нет, не довольна. Но я счастлива ее играть.
Когда Чулпан впервые увидела своего двойника — силиконовую Эллис, то пришла в ужас. «И это моя копия? Я такая страшная?!» — возмутилась актриса
Особенно непросто актрисе даются крупные планы в образе Эллис.
— Чтобы походить на куклу, — объясняет Чулпан, — мне надо остекленеть, не дышать, не моргать… А ведь если ветер или яркий свет, то глаза слезятся, и сразу видно, что я живой человек, а не игрушка.
К слову, игрушечная Чулпан все-таки появится в фильме. Мастера изготовили двойника актрисы в полный рост. О встрече со своей копией Хаматова до сих пор вспоминает с содроганием:
— Мне сразу не понравилась идея сделать Эллис из силикона. Я считала, что лучше бы гримеры придали моей коже белый фарфоровый оттенок. Но решили по-другому. И тогда мое тело целиком залили в гипс. У меня началась клаустрофобия, я перестала слышать, видеть, удерживать связь с окружающими. А когда гипс высох, его начали отдирать вместе с ресницами и бровями — это было мучительно. В получившуюся форму залили силикон — так появилась кукла Эллис. Когда я ее увидела, пришла в ужас! И это моя копия? Я такая страшная?! Эллис вышла огромная и отвратительная. Ее приодели. А потом она упала, и оказалось, что она без трусов. Тут я совсем разозлилась. В общем, наша Эллис кастинг не прошла, она снялась только в сцене собственной гибели и еще посидела на общих планах. Однажды вместо нее пригласили дублера, а меня не предупредили. Я вхожу в комнату, и вдруг это, в прошлом неподвижное, существо резко разворачивается ко мне и встает! У меня от испуга едва не остановилось сердце.
Евгений Миронов: в сценах без кукол мне было скучно. Я пытался «протащить» их в каждый эпизод. Когда режиссер Лена Хазанова замечала эти попытки, то била меня по рукам
Евгений Миронов, напротив, старался проводить с куклами на площадке каждую свободную минуту.
— Я так погрузился в мир своего персонажа, что в сценах без кукол мне уже было скучно. Я пытался «протащить» их в каждый эпизод. Когда режиссер Лена Хазанова замечала эти попытки, то била меня по рукам, — смеется Миронов.
Зато одержимость Евгения приветствовал другой человек — Борис Константинов, главный режиссер Театра кукол имени Образцова. Он помогал актеру овладеть мастерством кукловода.
— К сожалению, многому приходилось учиться прямо в кадре, — вздыхает Евгений. — Но вообще работа с куклами для меня — настоящее открытие: я увидел, как они оживают в руках профессионалов — это мистический процесс. Все происходит крайне медленно: вот она на миллиметр опустила голову, затем подняла ее, посмотрела на меня, задумалась. Я не знаю, как мы сможем показать этот кропотливый процесс в фильме, но в романе он описан очень точно.
Природа, которая иногда подкидывает съемочным группам неприятные сюрпризы, стала для «Синдрома Петрушки» верным союзником.
— Близится первый съемочный день, нам нужен снег, а его даже не обещают! — вспоминает режиссер картины Елена Хазанова. — Наш оператор Азиз Жамбакиев (в 2013 году на Берлинском кинофестивале он получил «Серебряного медведя» за выдающиеся художественные достижения) ходит с хитрым видом и говорит: «Ты только не волнуйся». Но как не нервничать, когда натуры нет! Мы пытаемся заказать снеговую машину, но она не может приехать. Я уже паникую, а Азиз знай повторяет: «Ты только не волнуйся». И вот мы выходим на съемочную площадку без снеговой машины, растерянные, и вдруг… начинается снегопад. Как по заказу! Снег шел несколько дней, все улицы замело. И едва мы закончили работать на объекте, переместились в интерьеры, как… снег начал таять. Потом нам снова понадобился снег — и он опять как по волшебству выпал. На съемках не раз происходили какие-то сюрреалистические вещи, после которых все стали страшно бояться Азиза. Теперь мы точно знаем: если надо что-то наколдовать, то это к нему.
Однажды на площадку прилетела Дина Рубина. После встречи с актерами у нее было ощущение, будто Евгений Миронов и Чулпан Хаматова ее старые знакомые.
— Это меня они видят первый раз, а я их действительно знала — по фильмам, по театральным работам, — говорит Рубина. — К тому же Миронов снимался в экранизации моего романа «На Верхней Масловке», я пересматривала этот фильм много раз. А Чулпан я впервые увидела много лет назад в РАМТе в спектакле «Дневник Анны Франк» и с тех пор внимательно за ней слежу. Я удивлена, какие они въедливые, насколько внимательны к нюансам. Не знаю, что им дало общение со мной, но я получила огромное удовольствие.
КиноТеатр. Евгений Миронов и Чулпан Хаматова в «Синдроме Петрушки»
В Санкт-Петербурге ведутся съемки кинофильма «Синдром Петрушки» по мотивам одноименного романа Дины Рубиной.
Фото предоставлены компанией
«Третий Рим»
некоторые подробности у участников проекта.
Художественным руководством фильма занимается сам Евгений Миронов, который для постановки ключевой сцены картины — танца двух главных героев — пригласил талантливого балетмейстера Раду Поклитару, ставившего танцевальные номера для открытия Олимпийских игр 2014. Сюжет — древний, как все лучшие истории: одержимый кукольным театром Петя создает Лизу, как Пигмалион — Галатею, став для нее отцом, другом, мужем… Единственная проблема нового Пигмалиона: Лиза — живая женщина, а не кукла, и не станет подчиняться ему беспрекословно.
Дина Рубина, Елена Хазанова и Евгений Миронов
Режиссером картины стала Елена Хазанова, чей фильм «Игра слов: переводчица олигарха» участвовал в конкурсе «Кинотавра» и фестиваля в Локарно.
Сценарист у картины — не менее звездный: работы Алены Аловой были отмечены несколькими наградами: сценарий «Город птиц» (опубликован в журнале «Искусство кино») получил приз за лучший сценарий на фестивале Пола Ральфа Лорена в Нью-Йорке и премию фонда Милоша Формана, сценарий «Троянский конь» — премию «Праксис» (Ванкувер), сценарий «Дара» — приз за Лучший Проект на Форуме Копродукции 31-го ММКФ. Талантливая команда, талантливый материал… Желаем везения и терпения для осуществления проекта!
Синдром петрушки актеры и роли
Авторизоваться через соц. сеть:
Меркою достоинства женщины может быть мужчина, которого она любит (Виссарион Белинский)
20:03 19 апреля 2014
Корреспондент «Москвички» принял участие в появлении на свет фильма «Синдром Петрушки» по одноименному роману Дины Рубиной.
Режиссер Елена Хазанова снимает в Санкт-Петербурге фильм по одноименному роману Дины Рубиной «Синдром Петрушки». В главных ролях такие звезды отечественного кинематографа, как Евгений Миронов и Чулпан Хаматова.
Фото: Анна Евсикова
И тут же сама ответила на свой вопрос:
— А может быть Машков? Он практически вырос в кукольном театре Новокузнецка.
Дина Ильинична улыбнулась и вручила мне книгу со своим автографом для Владимира Машкова.
Я исполнила это поручение, и вручила роман «Синдром Петрушки» Владимиру Львовичу в Московском театре имени Табакова. Машков поблагодарил за книгу, и пообещал прочесть.
Фото: Из личного архива Анжелики Заозерской
Как выяснилось позднее, Владимир Машков не только выполнил обещание прочесть книгу, но и порекомендовал роман своему лучшему другу и однокурснику Евгению Миронову.
Евгений Витальевич, в свою очередь, буквально «заболел» ролью кукольника Петра, и с нетерпением ждал, когда же приступят к экранизации (еще до выхода романа за экранизацию романа боролись несколько кинокомпаний, одна из которых — международная).
Дина Рубина после посещения съемочной площадки осталась довольна, что роль Петрушки исполнит Евгений Миронов, который уже снимался в экранизации ее романа «На Верхней Масловке».
Фото: фото предоставлены Студией Третий Рим
О встрече с Петрушкой
Фото: фото предоставлены Студией Третий Рим
О фигурах потустороннего мира
На мой вопрос: «откуда такое имя Петрушка?», этот человек пояснил, что он «петрушечник», а значит, Петрушка. И вдруг, из его рассказа, передо мной разверзлась бездна. Только тогда я узнала, что Петрушка – не только персонаж русского балагана, а это древняя фигура гигантского кукольного мира, даже Вселенной. По тому, как Петрушка рассказывал мне об индейском Петрушке, о немецком, о римском, и как у него при этом горели глаза, сразу же подумала: «как было бы интересно создать образ чокнутого кукольника, завороженного потусторонним миром». Тем более, что кукла создана по образу и подобию Божьему. А меня особенно интересует все то, через что художник осмысляет человеческое бытие.
О сложности вхождения в мир кукол
Поначалу мне было страшновато прикасаться к теме кукол. Когда тот водитель Петрушка рассказывал о своей профессии, он бросал руль, и от него исходила опасность. Замечу, что на новую тему я никогда не набрасываюсь. Она должна созреть.
Я не любила кукольный театр даже в детстве, хотя меня привлекали странные куклы, которых я видела в антикварных магазинах, на блошиных рынках, в старых домах. Стала больше общаться с актерами кукольных театров, и поняла, что эти люди какой-то гранью своей души соприкасаются с праллельным миром. Стала кружить вокруг кукол. Очень долго этот мир меня не впускал. Из-за этого отторжения мне хотелось узнать о куклах больше.
О благородной болезни
О помощи астролога
Фото: Из личного архива Дины Рубиной
О столице кукольного царства
О кукольном морге
О любви кукольника
Об эпилоге
Мой роман построен таким образом, что никто из его героев не знает всей тайны. Весь роман идет либо он лица автора, либо от имени психиатра, который лечит жену Петрушки Лизу, либо от Пети. Всю историю знает только читатель, если дочитает ее до эпилога. В настоящем романе не должно быть ни одного лишнего слова, и ни одного суетливого поворота сюжета. Все должно быть выверено как на аптекарских весах. Идеально написанный роман я сравнению с тем, как водит машину классный автогонщик. В этом смысле роман «Синдром Петрушки» – мое достижение.