с а морозов биография аутизм

Эксперт ФИРО РАНХиГС Сергей Морозов: «Аутизм у детей как-то связан с общей усталостью человечества от наплыва информации»

Чем объяснить резкое повышение частоты встречаемости аутизма? Не связано ли это с состоянием окружающей нас среды? Станут ли средства помощи детям с этим недугом более разнообразными и действенными? Своей точкой зрения на эти и другие темы поделился с корреспондентом сайта Президентской академии ведущий научный сотрудник Федерального института развития образования (ФИРО) РАНХиГС Сергей Морозов.

– Сергей Алексеевич, почему вы занимаетесь детским аутизмом?

– В 1973 году у нас родился сын, и в дальнейшем выяснилось, что у него аутизм. В семидесятые годы обратиться по этому поводу куда-либо было крайне сложно. Пришлось взяться за этот вопрос самим. Поэтому вначале данной темой занимался как родитель, потом как специалист, затем как общественный деятель.

Термин аutismus появился в 1911 году, предложил его знаменитый швейцарский психиатр Эйген Блейлер. Он рассматривал аутизм как один из важнейших симптомов шизофрении. Но оказалось, что это понятие несколько шире и не обязательно связано с шизофренией.

Официальная версия: детский аутизм начался с работ американца Лео Карнера. На самом деле, и это сейчас признано всюду, в том числе и на Западе, первая статья по аутизму принадлежит основоположнику детской психиатрии в СССР Груне Ефимовне Сухаревой. Она вышла в 1925 году.

В классификаторах, которые у нас приняты, говорится, что это прежде всего нарушение общения, социального взаимодействия и поведения.

Тонкая грань между расстройством и нормой

– Трактовка настолько широкая, что каждый из нас при известной доле самокритичности мог бы причислить себя к отряду людей с аутизмом. Вы так не считаете?

– Однажды по линии благотворительной деятельности в пользу этих ребят я познакомился с очень состоятельным человеком. Рассказываю ему про детей с аутизмом, об их трудностях в общении с другими людьми. А тот перебивает: «Ну и что? У меня с коммуникацией такая же беда». Оказалось, что деловые переговоры даются этому банкиру нелегко. Но, во всяком случае, он видит, что перед ним другой человек. Со своими целями, интересами, точками зрения. А представьте себе, говорю, что вы не можете взять в толк, что у вашего собеседника другие взгляды, что у него вообще какие-то взгляды есть. В тяжелых случаях ребенок с аутизмом маму от стенки не отличает. Не в том загвоздка, что сделать этого он не хочет, а в том, что не может. При этом вопрос «Почему?» до сих пор остается открытым.

Да, я думаю, что у каждого человека «это» немножко есть. То есть аутизм нельзя рассматривать просто, подводя эту особенность личности к определенному варианту психопатологии. Что это такое, пока не очень понятно. В некоторых работах, особенно у выдающегося ленинградского психиатра Юрия Львовича Нуллера, говорится, что, по-видимому, аутизм — это проявление естественной возможности регуляции потока информации.

Насколько это так, надо изучать. Гипотеза крайне интересная, потому что до сих пор в основном наблюдали самих детей с аутизмом. Потом начали смотреть их ближайших родственников (у них аутизма нет, но отдельные признаки место имеют). Потом стали исследовать аутистические черты популяции в целом. Конечно, в очень небольшом проценте они там тоже есть. Все это и дает основания думать, что перед нами естественный механизм, который позволяет индивидууму при необходимости ограничить наступающий на него поток информации.

Понимаете, возможности биологической системы ограничены, а когда информация становится неконтролируемой и большой, то в штатном режиме возникает необходимость как-то себя от нее оградить. И, на мой взгляд, резкое повышение частоты встречаемости аутизма в какой-то мере с этим связано.

В 1990-е годы о выздоровлении от него и речи не шло. А сейчас ВОЗ уверяет, что до 20% случаев аутизма излечимы – это как? Тогда такое было немыслимо. Возникает гипотеза о том, что природа этого недуга изменилась – произошел, как врачи говорят, сдвиг патоморфоза. Он может быть связан не с внутренними проблемами, а с некими внешними воздействиями. А это позволяет определить направление дальнейших исследований. И здесь в конечном итоге возникает вопрос о, скажем так, информационной экологии.

– Значит, вы видите одно из зол, способствующих развитию аутизма, в информационном загрязнении околоземного пространства, о котором писал футуролог Олвин Тоффлер?

– Да, потому что, посмотрите: частота аутизма растет, а статистика тяжелых случаев (примерно 0,5%) неизменна на протяжении десятилетий.

– И все-таки в корне этого расстройства многие усматривают проблему нарушенного определенным образом поведения.

– Ориентироваться на поведенческие характеристики нельзя. За одним и тем же поведением может стоять множество самых разных механизмов, которые к нему приводят. Иной раз я студентам говорю: «Представьте себе ситуацию: машина не едет, а почему? Может быть, бензина нет? Карбюратор засорился? Водитель пьяный? Но она не едет – ее поведение при разных версиях причин одно и то же». Поэтому чисто поведенческий подход к этому расстройству надо бы сделать более гибким, модифицировать.

О «человеке дождя» и его прототипе

– Благодаря великому американскому актеру в роли страдающего аутизмом Рэймонда (Rain Man – «человек дождя») миллионы людей прониклись к этому персонажу с феноменальной памятью огромной симпатией.

– Вы удивитесь, но с мамой прототипа этого киногероя Рут Саливен (ее сына зовут Джо) я одно время вел переписку.

– Удивительное совпадение.

– Характер и образ поведения Джо Саливена очень внимательно изучал Дастин Хоффман. Когда в 1988 году в американском посольстве мы посмотрели этот фильм, то не нашли никаких неточностей в передаче актером клинических симптомов заболевания. То есть это идеально сыграно, не к чему придраться. Рут говорила, что Хоффман два года мучился над ролью Рэймонда.

– Какие исследования в ФИРО на эту интереснейшую тему координируете вы непосредственно?

– Честно говоря, мне ничего не приходится координировать. Пока я чувствую только очень хорошее подспорье. Основные направления, которые очень важны, как мне представляется, для изучения аутизма, в основном руководством ФИРО поддерживаются, и мне это очень отрадно.

Как уже было сказано, аутизм крайне разнообразен в проявлениях. Поэтому нужна новая классификация этого синдрома. Она нами недавно предложена. По-видимому, ее придется дорабатывать. Такие вещи «вдруг» не рождаются.

Во-вторых, что касается помощи детям с аутизмом. Сейчас практика этой работы в значительной мере затруднена. Потому что если, например, к вам приходит мальчик с умственной отсталостью, то вы примерно можете представить себе его образовательную траекторию. А при аутизме – нет. Иногда такой ребенок кажется в его 4 – 5 лет глубоко умственно отсталым, зато впоследствии достигает невероятных результатов. А бывает так: кажется, что все движется в общем неплохо, как вдруг все замечательные показатели уходят в минус. И как тут прогнозировать развитие?

Но мы сейчас именно этим и занимаемся. На будущий год запланирована, насколько я себе представляю, работа с семьей. Она чрезвычайна важна, потому что объем работы, которая необходима ребенку с аутизмом, очень велик. Система образования осуществлять ее готова не в полной мере. И, собственно, во всем мире это так. Даже там, где этим занимаются официально десятки лет. А у нас этих лет набирается от силы десять. (Смеется.) Так вот, несмотря на десятки лет развития системы комплексного сопровождения лиц с расстройствами аутистического спектра, на Западе прекрасно понимают, что если не будет изменен сам стиль жизни нашего пациента (а без семьи как его изменить?), то ничего не получится. Семья должна участвовать в процессе сопровождения ребенка не пассивно. По крайней мере, она не должна мешать. Лучше, чтобы помогала.

Но даже рекомендаций, как осуществлять помощь семье «не такого» ребенка, не сказать, чтобы мало, но. Ни семью, ни специалистов, никого они пока особо не устраивают.

Стратегия распространения помощи

– Более 30 лет вы руководите обществом помощи аутичным детям «Добро», часто по этой работе сталкиваетесь с детьми из отдаленных регионов. Кто помогает им сегодня?

– Специалистов для них нет. Как помогать? Заочно – очень сложно. Пока ты не видишь ребенка, не наблюдаешь, давать какие-то рекомендации крайне, не скажу опасно, но нежелательно.

Сейчас даже в Москве по очевидным обстоятельствам возникает необходимость дистантного обучения. В принципе мне это не нравится. Но, с другой стороны, если правильно подойти, обозначить условия и предпосылки реализации этого направления, необходимые меры по подготовке родителей, каких-то иных модераторов, то это может стать хорошим подспорьем. Прежде всего, возможностью распространить помощь детям с аутизмом на те категории, которым эта помощь недоступна.

По моей оценке, как минимум тысяч 70 детей с аутизмом живут в сельской местности, где о специалистах по коррекции аутизма остается лишь мечтать. А если добавить к этому малые города, то подбираемся к ста тысячам. Возможно распространить эту помощь? Не сомневаюсь. При некоторых дополнительных усилиях и условиях. Эти условия мы в первом приближении определили. Это тоже заслуга ФИРО и Президентской академии, которая простимулировала нас к этому. А для нас это важно, потому что позволит сделать средства помощи этим детям значительно более разнообразными и действенными.

– Ситуация с кадрами коррекционных педагогов остается сложной. И тем не менее во многих школах открывают инклюзивные классы. Как вы к этому относитесь? Разработаны ли специалистами критерии «хорошей инклюзии»?

– Если она помогает ребенку, если способствует его развитию, тогда инклюзия нужна. А если создает для него новые препятствия, переживания, с ней надо подождать. Или, может быть, отказаться от нее.

Аутизм глазами дилетанта

– Вы читаете лекции?

– Сейчас мало, не получается. А вообще это дело полезное. Не только для студента, но и для лектора. Для него это возможность лишний раз осмыслить, систематизировать то, что накопилось в письменном столе и голове. Что-то изменить. Мне это, честно говоря, нужно.

– Последний вопрос. Если бы человек, далекий от тонкостей медицинской науки, попросил посвятить его в клубок проблем, которыми вы занимаетесь, что бы вы ему сказали?

– Вообразите себе мальчугана лет 4 – 5. Он произносит все звуки, у него звук «р-р-р» безупречный, никаких логопедических шероховатостей. Но вот ему захотелось, например, конфетку. Он подходит к взрослому и говорит: «Конфетку. ». А тот его просит произнести волшебное слово. Ребенок молчит, поворачивается и уходит. Может еще сказать: «До свидания». То есть для него сам процесс общения настолько тяжел, что он отказывается от лакомства. От того, что его привлекает. Потому что момент инициации общения, как и само общение, оказывается неприемлемым. Вроде бы соображает, все звуки произносит, но когда спонтанно надо попросить: «Посторонись, пусти меня туда-то!», он оказывается бессилен. Или ребятеночек забрался в комнату и забаррикадировал дверь изнутри.

– Спасибо большое. Новых свершений, реализации всего задуманного!

Источник

Научная деятельность Морозова С.А. — автора первого курса по детскому аутизму

На территории Российской Федерации расстройство аутистического спектра (РАС) у детей изучается уже порядка 50 лет. За эти годы проводились интересные исследования относительно диагностирования и корректировки детского аутизма (ДА). Заболевание с каждым годом привлекает все больше внимания со стороны общественности и специалистов разных сфер, среди которых был и Морозов Сергей Алексеевич.

Мировые достижения в области аутизма

С увеличением числа детей с диагнозом расстройства аутистического спектра необходимы инновационные исследования. Поскольку РАС становится все более распространенным явлением, работа за последние годы увеличилась, и многое еще предстоит узнать. Исследованиями аутизма занимаются педагоги, медики и психологи во всем мире. Очевидно, что эти люди много предложили людям, страдающим РАС.

Янг-Шин Ким

Доктор Янг-Шин Ким, детский психиатр и эпидемиолог, была награждена премией президента за ее работу с РАС. Доктор Ким сейчас работает в Отделе психиатрии в Калифорнийском университете в Сан-Франциско. До этого она работала в Йельском университете. Причины и распространение аутистического расстройства, включая генетику и окружающую среду, являются одним из направлений исследований доктора Ким. Она широко изучила распространенность РАС среди школьников в Южной Корее и обнаружила, используя метод прямого скрининга, что 1 из 38 южнокорейских школьников был в аутичном спектре. До ее изучения многие из южнокорейских детей оставались без диагноза и без услуг. Autism Speaks теперь использует тот же метод прямого скрининга для школьников США.

Maja Mataric, доктор философии

Доктор Maja Mataric, основатель Центра робототехники и автономии USC, стала лауреатом Премии Президента США за выдающиеся достижения в области науки, математики и инженерного наставничества. В 1994 году доктор Матарик, член Американской ассоциации содействия развитию науки, защитила кандидатскую диссертацию по информатике и искусственному интеллекту из Массачусетского технологического института. Доктор Матарик сотрудничала со многими лабораториями и корпорациями по исследованиям, а также опубликовала множество статей. Ее работа сосредотачивается вокруг того, как роботы могут помочь пациентам, включая детей с РАС. Будучи главным исследователем Лаборатории взаимодействия, доктор Матарик сосредоточена на социально-вспомогательных системах, которые помогают людям через социальное взаимодействие.

Дэвид Амарал, доктор философии

Дэвид Амарал, доктор философии, является профессором и директором Института MIND в Университете Калифорнии Дэвис, а также ученым из Калифорнийского национального исследовательского центра приматов. Его исследования в Институте MIND фокусируются на понимании биологических основ аутизма. Доктор Амарал использует продольные исследования МРТ у детей с аутизмом, а также исследования аутоантител аутичных детей и их матерей. Он отвечает за руководство исследованиями в Институте MIND.

Морозов Сергей Алексеевич

Морозов Сергей Алексеевич – общественный деятель и известный ученый из России, который с 1984 года занимается изучением детского аутизма. На счету у Морозова 80 научных статей, в которых затрагиваются проблемы ДА. Он является автором первого курса по РАС у детей (1991 год).

Краткая Биография Морозова С.А.

Морозов Сергей Алексеевич – ученый, психолог и современный общественный деятель из РФ. Он стал интересоваться темой развития и диагностирования расстройства аутистического спектра в 1984 году после того, как начал свою педагогическую деятельность в Московских педагогических вузах на кафедрах Педагогики, Психологии и Психопатологии. После того, как в России было открыто первое специальное образовательное учреждение для детей с проблемами умственного развития, Морозов занял в нем должность директора (с 1996 по 2000 год).
Начиная с 1989 года, он занимается общественной деятельностью по поддержке семей с детьми РАС, является председателем общества «Добро». С 1996 года Морозов соруководитель специального образовательного проекта «Аутизм».
За все годы своей деятельности Сергей Алексеевич опубликовал порядка 120 работ научной тематики, 80 из которых относятся к проблеме аутизма у детей.
На данный момент он активно проводит семинары, тренинги и круглые столы.

Отзывы о работах Морозова

Научные работы в области аутизма

“Детский аутизм и основы его коррекции”
Данная работа считается своего рода продолжением серии публикаций Морозова относительно проблемы ДА и методов его корректировки. В публикации кратко и доступно расписаны:

В работе применяются материалы с областей: «работа с родителями», «общественная помощь», «терапия», «диагностирование». Финансирование проекта было предоставлено USAID и организациями «Хольт Интернешенел Чилдренс Сервисез» (Holt) и «Чаритиз Эйд Фаундейшн» (CAF).

“Как практически помочь больному ребенку”
Сегодня существует много работ, которые посвящены диагнозу «Аутизм», вот только не все написаны понятным для родителей языком. Работа Сергея и Татьяны Морозовых «Как практически помочь больному ребенку» в доступной форме раскрывает:

Авторы акцентируют внимание, что какие бы специалисты не работали с ребенком-аутистом, достигнуть положительного результата будет невозможно без титанической работы со стороны родителей. Должен работать треугольник: врач-родители-ребенок, и никак иначе.

“Мир за стеклянной стеной”
В данной работе авторы (Т. Морозова и С. Морозов) акцентируют внимание на том, что в детском возрасте дети максимально активно осваивают окружающий мир, находят разные способы взаимодействия с ним. Они легче осваивают речь, получают творческие и мыслительные навыки. У них формируется характер и понятие социальной значимости. Все эти этапы проходят в игровой форме, так как именно она помогает им адаптироваться в социуме и научиться новому.
Детям с аутистическим расстройством «соприкосновение» с внешним миром дается не просто. Морозовы дают понятные и эффективные советы, которые помогут ребенку научиться в ходе игры решить большую часть поведенческих проблем.

“Морозов, аутизм, речь. К вопросу о систематике нарушений речевого развития”
В данной работе Морозов систематизировал труды российских и иностранных ученых, которые изучали тему «Нарушение речевого развития у детей с аутизмом». Он в доступной форме расписал особенности развития речи у здоровых детей и у детей с РАС. Ознакомил с такими понятиями, как «мутизм», «недоразвитие речи», «искажение развития речи», а также помог понять, как с данной проблемой бороться в домашних условиях.

ИНТЕРВЬЮ. Помощь детям, страдающим аутизмом

А. Дыховичный взял интервью в прямом эфире у председателя общества помощи детям-аутистам «Добро» Сергея Морозова.
А: Насколько остро обстоит обстановка в РФ с детским аутизмом?
С: По данным статистики за прошлый год пациентов с РАС до 18 лет зафиксировано порядка 400 тысяч. Но точную цифру назвать мы не готовы.
А: Это связано с низким уровнем диагностирования в стране?
С: Да, диагностика аутизма в России, к сожалению, требует больших исследований и доработок.
А: Можно считать «аутизм» диагнозом?
С: Безусловно, да. Аутизм входит в список МКБ-10. К данному диагнозу подходят с трех сторон: лечебная педагогика (коррекционная), психотерапия и фармакотерапия. И работать с аутизмом необходимо комплексно.
А: Медикаментозно тоже нужно лечить АД?
С: Да, порой это не рекомендация, а необходимость.
А: Как Вы думаете, у нас мир не приспособлен для аутистов, или они сами не готовы воспринимать мир?
С: Здесь имеет место быть и первое, и второе, так как работа подразумевает не только обучить пациентов с РАС познавать окружающий мир, но и окружающих научить воспринимать все особенности аутистов.
А: А дети с РАС не могут говорить или просто не хотят?
С: “Не хотят” — это неправильная формулировка. Они просто не видят в этом необходимости. Для того, чтобы говорить, им нужно видеть, а у них нет контакта «глаза в глаза». Детей с РАС нужно учить разговаривать, но не всегда это получается.
А: Такие дети должны быть изолированы от общества, учиться в отдельных классах, или наоборот, быть в тесном контакте со сверстниками?
С: Данный вопрос с нашей стороны активно обсуждается, а также разрабатываются методы и способы социализации детей с аутизмом. Но перед тем как ребенка с РАС вести в сад или школу, с ним нужно провести основательную специальную индивидуальную работу.
С полным интервью можно ознакомиться здесь: https://echo.msk.ru/programs/beseda/668371-echo/

Вывод
Тема диагностики и лечения аутизма сегодня как нельзя актуальна, так как «особенных» детей с каждым годом становится все больше. Работы Сергея Алексеевича Морозова – это колоссальный вклад в российскую науку.
Да, еще не досконально известны причины проявления РАС, методы диагностики и лечения, но ученые во всем мире продолжают свои наблюдения и исследования.
Если ничего не делать, проблему не решить. Важно работать, искать, пробовать новые методы, и результат не заставит себя долго ждать.

Источник

Морозов Сергей Алексеевич

Дата последнего обновления: 10.04.2020

Публикации в журналах портала PsyJournals.ru 11

Аутизм и нарушения развития (2020. Том 18, № 4. С. 66–73)

Аутизм и нарушения развития (2020. Том 18, № 1. С. 51–61)

Аутизм и нарушения развития (2019. Том 17, № 3. С. 68–71)

Аутизм и нарушения развития (2018. Том 16, № 4. С. 3–11)

Аутизм и нарушения развития (2018. Том 16, № 2. С. 3–8)

Аутизм и нарушения развития (2017. Том 15, № 4. С. 10–15)

Аутизм и нарушения развития (2017. Том 15, № 2. С. 19–31)

Аутизм и нарушения развития (2016. Том 14, № 4. С. 3–9)

Аутизм и нарушения развития (2016. Том 14, № 3. С. 3–20)

Аутизм и нарушения развития (2016. Том 14, № 1. С. 9–18)

Аутизм и нарушения развития (2015. Том 13, № 3. С. 43–44)

Другие публикации автора

Биография

Морозов Сергей Алексеевич

Современный российский ученый-психолог и общественный деятель. Председатель Общества помощи аутичным детям «Добро» (с 1989 г.), доцент кафедр коррекционной педагогики и специальной психологии Академии повышения квалификации и профессиональной переподготовки работников образования и Московского института открытого образования, врач, кандидат биологических наук, автор первого в России курса по диагностике и коррекции детского аутизма для вузов. Член Экспертного совета по специальному и инклюзивному образованию при Комитете по образованию Госдумы, член Координационного совета по делам детей-инвалидов и других лиц с ограничениями жизнедеятельности при Комиссии по социальной политике, трудовым отношениям и качеству жизни гражданОбщественной Палаты, член Совета по аутизму Минздрава, научный консультант Коалиции общественных организаций родителей детей с РАС.

Закончил 2-й Московский мединститут (ныне РГМУ) и аспирантуру в ВНИИ физической культуры. Работал в медицинских структурахМинистерства авиационной промышленности, во ВНИИФК, занимался патофизиологией экстремальных состояний.

С 1984 года преподает медицинские дисциплины на факультетах коррекционной педагогики ряда московских педвузов, где читает следующие курсы: Психопатология, Психология и педагогика РДА и Клиника интеллектуальных нарушений.

В 1996-2000 годах — директор УВК-1831 для детей с аутизмом — первого в России специального образовательного учреждения для этой категории детей с нарушениями развития.

C 1989 года — председатель Общества помощи аутичным детям «Добро», первой общественной организации, чья деятельность направлена на помощь лицам с расстройствами аутистического спектра. В 1996—2003 годах — соруководитель российско-фламандского проекта «Специальное образование» по направлению «Аутизм».

Морозов является автором более 120 научных работ (в том числе 80 — по проблемам детского аутизма).

Научная деятельность

Основные научные интересы — проблема детского аутизма, общая патология аномального развития.

Источник