рабочий дом за жизнь
До смерти раб
Этот работяга не пожалуется на побои, не пойдет судиться за невыплату зарплаты, обойдется без врачебной помощи, даже если помирать будет. Съест доширак — и рад. Его по документам вообще не существует, поэтому не нужно платить за него налоги и проводить по ведомостям. А если скончался при странных обстоятельствах — то никто и не хватится. Кто этот идеальный для работодателя работник? У него много прозвищ: бич, бездомный, скиталец, клошар, бомж. На улицах больших городов сегодня бродяг стало заметно меньше, но едва ли это повод порадоваться торжеству светлых сил. За последние несколько лет образовалась целая индустрия нелегального бизнеса, основанного на рабском труде социально незащищенных людей. Это так называемые рабочие дома, приносящие их владельцам ту самую прибыль в 300%, ради которой капиталист, по выражению Маркса, пойдет на любое преступление. Портал iz.ru вместе с РЕН ТВ в рамках журналистского расследования разбирался в тонкостях современного рабовладения.
Сами мы не местные
О творящемся беззаконии в рабочих домах журналисты МИЦ «Известия» узнали во время подготовки материала о том, как выживают в зимнее время неимущие на улицах города.
«Можно в рабочий дом податься, чтобы ноги не протянуть. Но это каторга», — рассказал один из посетителей «Ангара спасения» (там бесплатно кормят и согревают неимущих). Чтобы узнать о принудительном труде побольше, портал iz.ru отправился на площадь трех вокзалов.
«Ангар спасения» для бездомных и людей в трудной жизненной ситуации, установленный православной службой «Милосердие»
Интересуемся на выходе из метро «Комсомольская» у побитого жизнью мужчины, как попасть в рабдом. По легенде, журналисты iz.ru — работяги из глубинки, которым нужно перекантоваться недельку где-нибудь из-за проблем с жильем. Тут же понимаем: первое правило рабочего дома — никому не говорить о рабочем доме. Если быть точнее, существует негласный запрет называть координаты этих казарм. А еще бродяги побаиваются неуважительно отзываться об этих местах постоя в беседах с чужаками.
«Рабочие дома повсюду — в Московской области, в Новой Москве есть. Но не советую. Хотя у нас и не принято обсуждать рабочие дома. Вам нужен волонтер. Их тут много. Ребят, может ну его? Есть вариант в теплом вагончике переночевать — 100 рублей с носа, а?» — отговаривает нас завсегдатай Ярославского вокзала. Чувствуется, человек хочет помочь нам избежать неприятностей.
Внутренняя кухня домов
Не успевает он договорить, как к нам подлетает незнакомец.
«Да поехали прямо сейчас!» — говорит мужчина без определенного возраста. Сутулый, рост выше среднего, нос на боку — типичный забулдыга, только одет более-менее прилично, выбрит и без запаха спиртного. Перед нами тот самый волонтер, о котором говорил доброжелательный бомж.
«600 рублей в сутки за работу будете получать. Питание хорошее. Машина здесь стоит рядышком, ехать не так далеко — в Быково. Коттедж хороший, тепло, отдохнете», — уговаривает нас зазывала.
Обещаем, что подумаем, и идем дальше — к пункту помощи бездомным, организованному столичным департаментом соцзащиты. Там в обед кормят бродяг и там же, по словам бедняков, идет основная охота за новыми рабочими руками.
Волонтер — это профессиональный рекрутер. За одного приведенного в рабочий дом человека он получает от 500 до 1 тыс. рублей (в зависимости от качества добытого «товара»). Бродяги, те что бывали в рабдомах, таких хедхантеров не любят. Особенно это чувствуется на раздаче пищи у пункта соцзащиты.
«Вот, идут, — едва слышно цедит сквозь зубы косой оборванец. — Их, говорят, по городу уже больше полутора тысяч. Дармоеды — людей обманывают, лохов ищут».
Среди шайки подступающих к палаточному городку волонтеров есть и люди в дубленках. Эти явно иного социального статуса. Они глазами шарят по толпе. Высматривают бодро стоящих на ногах. Сегодня не их день — из трудоспособных только мы с коллегой из РЕН ТВ. В нас как клещ вцепился щуплый паренек. Сам смуглый, глазки бегают.
«Ну если вы парни мастеровые — то и тысячу, а то и полторы в день получать будете. Есть у нас и такие ребята», — рекламирует своего работодателя паренек. Обещает кормежку, тепло, душ и даже телевизор. Мы киваем-киваем, да соглашаться не спешим. Обмениваемся контактами и прощаемся. Сам адрес парень не называет, говорит только, что где-то рядом со станцией Красково дом их (Казанское направление).
Нас обступают постоянные посетители социальных приютов и ночлежек — рассказывают о всех «прелестях» жизни в рабдоме.
«Хорошо, если дадут ночь в себя прийти. С утра на работу», — рассказывает Сергей. Он хромает, глаз травмирован. Говорит, такие, как он, даже рабдому не нужны.
«Добираться на объект вынуждают на электричках, но без денег. То есть лазать через забор нужно, через турникеты прыгать да от контролеров бегать», — говорит горемыка.
О скупости держателей подпольных артелей бродяги могут говорить часами.
«А жратва их, думаешь, что? Сосиска из сои пополам с бумагой и лапша китайская. Щи — хоть (Выругался.) полощи. А повара-то такие ж, как мы с тобой, вокзальные страдальцы. Есть это невозможно», — говорит товарищ Сергея.
Работы труженик секретных мастерских выполняет самые грязные: разгружает вагоны, машины со стройматериалами, копает могилы, роет траншеи. В южных регионах руками алкоголиков и бродяг восстанавливают сельское хозяйство. Конкретно корреспондентам iz.ru предлагали прокладывать кабель по мерзлой земле.
«У одних правило — деньги только через две недели получишь, если не сбежишь. Когда уж срок расплаты близится, подсылают мужичка какого своего с бутылкой или сами разрешают принести в дом водку, пиво. Работяга выпьет лишку — тут тебе старший появляется. Санкция — штраф в размере заработка. Дай бог, тысячу дадут на папиросы», — говорит другой скиталец.
За порядком следят администраторы дома — чаще всего это наиболее удачливый и, как считают бродяги, беспринципный из вчерашних трудяг.
Санкции к нарушителям режима
Нет более жестокого хозяина, чем бывший раб — эта выведенная много веков назад истина применима и сегодня к устроителям незаконного бизнеса по эксплуатации бродяг. Об этом можно судить не только по словам нищих, которым не верят правоохранительные органы.
Из чувства безнаказанности те, кто получает прибыль с домов, завели в соцсети открытую группу, в которой члены сообщества обмениваются информацией о бродягах, не желающих бесплатно горбатиться, или о тех, кто плохо выполняет работу. Не взирая на законы о тайне частной жизни и защите персональных данных, здесь выкладывают паспорта бесправных бомжей, оскорбляют и публично призывают к унижению и избиению тех, кто пошел против их правил. Бродягу во всеуслышание «объявляют в розыск» по своим каналам, а уж что с ними после этого происходит, известно одним только подпольным бизнесменам.
Красноречиво об этой проблеме говорят изуродованные лица вокзальных обитателей и статистика смертности лиц без определенного места жительства.
Редакция iz.ru, в частности, обеспокоена судьбой Ткачёва Виталия Васильевича, 1973 года рождения (полные анкетные данные и скриншот со страницы в соцсети имеется в распоряжении редакции).
Пользователь сообщества под ником «Евгений Холмов» разместил в октябре фотографию первой страницы паспорта мужчины и пост о нем. Автор публикации сообщил, что бродяга Ткачёв взбунтовался и был наказан. «Начал качать права, пытался напасть, но верный друг «Валера» не подвел и оставил напоминание в его груди. Отвезли в больницу, по дороге сказал, что был не прав, и скажет, что случайно познакомился с «Валерой» на улице. Но в больнице правоохранительным органам сказал, что хочет нас проучить, а дом — зло. Что его и так жизнь обижала много раз, а тут еще и мы такие уроды», — пишет Холмов. И таких циничных постов на страничке масса.
С теми, чьи фото попали в эти списки, разговор короткий — косвенно это подтвердил журналистам МИЦ «Известия» другой бездомный в подмосковном Пушкино.
Собеседник: В «Спарту» не попадите, ребят, в «Спарте» [избивают].
Собеседник: «Спарта» — везде!
Сюда мы отправились, чтобы познакомиться с одним рабочим домом. Его адрес всплыл в видеоролике, опубликованном в группе для администраторов рабдомов. В кадрах избитые ревизорами в рабочем доме бродяги. Они начали пить вместо того, чтобы зарабатывать деньги хозяевам, за что и поплатились. Когда-то этот дом тоже был под одиозной «Спартой», как выяснили корреспонденты iz.ru.
Анализ переписки и страницы самого Холмова дал понять, что этот человек является одним из крупных организаторов рабочих домов.
По данным из открытых источников, на человека с такими анкетными данными оформлен производственный кооператив «Спарта». В качестве соучредителей этой организации числится Денис Вязигин. Он, в свою очередь, связан с такими конторами, как «Город надежды», позиционирующей себя как благотворительная, и запрещенной решением суда «Преображением России».
Вскоре нашелся человек, который знает Холмова. Это Эмиль Соснинский — когда-то он сам был членом «Преображения», о чем сейчас сожалеет. Говорит, организация обманула его ожидания.
— Был 18-летний мальчик, выпускник детского дома, ему дали сколько-то миллионов на покупку квартиры. Он их все пропил за полгода. И к нам он попал уже ни с чем. Сейчас он уже весь вот такой вот… Весь в золоте там… Он там тоже любит сказать, что кого-то изобьем, — рассказал Эмиль Соснинский корреспондентам iz.ru.
Хорошо иллюстрируют особенности поведения Холмова записи, которые он выкладывает в группе. Подписи под ними говорят о том, что одно из действующих лиц в кадре — Хохлов. На одном из роликов оператор заставляет извиняться только что избитого мужчину. Как выяснил iz.ru, пострадавший — Олег Каприй, провинившийся администратор рабдома.
Как «преображали» Россию
После развала СССР на улицах начали массово появляться лица без определенного места жительства. Это характерная черта капиталистической экономической модели, при которой недвижимость стала ценным предметом торговых отношений. Одни люди лишались жилья по воле своих домашних, другие пропили квадратные метры, третьих обманывали риелторы. Так появилась существенная, дурно пахнущая в прямом смысле слова, проблема. Армия бродяг наводнила крупные города. Усилий властей и религиозных благотворительных организаций на протяжении всех этих лет хватало лишь на поддержание хоть какого-то существования бомжей — им предоставляли еду, одежду, в редких случаях временный кров.
Оказание помощи бездомным людям сотрудниками православной службы «Милосердие» во время ночного рейда
И тут появилась новая экономическая модель, которая позволила зарабатывать на бродягах. По крайней мере на тех, кто может держать в руках хотя бы лопату и может передвигаться.
Так появились альтернативные казенным центры, декларировавшие своей миссией социальную адаптацию представителей группы риска: алкоголиков, наркоманов, бродяг… Через труд.
Самыми успешными бизнесменами под ширмой заботы о бродягах стали лидеры организации «Преображение России». Первоначально контора носила статус межрегиональной, а затем и общероссийской (зарегистрирована в 2001 году).
Их листовками с лозунгами вроде «Помощь наркозависимым и алкоголикам. Бесплатно, бессрочно, анонимно» были обклеены столбы по всей России — от Калининграда до Владивостока. Так они набирали рабочую силу. Вскоре организация имела больше 400 «дочек» по всей стране. «Адаптировалось» там в лучшие времена единовременно до 6 тыс. человек. Еще в конце прошлого десятилетия упраздненная ныне Федеральная служба по контролю за оборотом наркотиков взяла контору на карандаш. Наркополицеских настораживали методы «реабилитации», которые применяли руководители подразделений — почти круглосуточный труд за еду. В полицию многократно поступали сигналы о применении насилия и принуждении к работе. Но чаще всего ходу разбирательствам не давали, учитывая, что потерпевшие — опустившиеся личности. Ведь алкоголикам, наркоманам, бродягам — веры нет. Так было до тех пор, пока не грянул гром.
В июле 2011 года по подозрению в убийстве одного из подопечных был задержан лидер «ПР» Андрей Чарушников, писала «Российская газета». Саму расправу «благотворитель» учинил еще в 2004 году — вместе с сообщниками он насмерть забил лопатой одного из работников, обвинив его в «крысятничестве», то есть мелкой краже.
Об убийстве узнали лишь в 2006 году. Один из свидетелей расправы (он отвозил труп на кладбище), отбывая срок за кражу, снял камень с души. Труп несчастного закопали в чужую могилу. Второй человек, участвовавший в сокрытии следов преступления, до суда не дожил.
Сторонники «ПР» развернули широкую кампанию в поддержку своего лидера. Его и его сообщников защищали несколько опытных адвокатов. Защита пыталась убедить суд в том, что потерпевший скончался от эпилептического припадка, несмотря на показания десятков свидетелей. Тем не менее следователи собрали достаточно доказательств для обвинительного приговора Чарушникову — он получил 9 лет строгого режима, его подельники — 7 лет, 8,5 лет и 4 года колонии.
Одновременно с этим Верховный суд в 2011 году запретил деятельность «Преображения России». Основанием стали многочисленные факты нарушения законов «О благотворительной деятельности и благотворительных организациях», «Об общественных объединениях», «Об основах социального обслуживания населения в Российской Федерации». «ПР» не отчитывалось о финансировании своих благотворительных программ, вела коммерческую деятельность, получала доход. Также контора была уличена в том, что незаконно использовала в своей символике герб Москвы.
Кому нужны рабочие дома?
Рабочие дома — огромный экономический ресурс, который не учтен в официальных статистических данных. Государство лишается налогов, а люди, занятые в производстве, лишены элементарных прав и гарантий, не говоря уже о том, что они становятся жертвами преступлений.
Спрос на дешевую рабочую силу в стране колоссален. В свете существования такого теневого сектора экономики по-иному следует смотреть на некоторые громкие и трагические события в обществе. Появляются новые вопросы по старым уголовным делам о массовом побоище на Хованском кладбище, организованном, как считает следствие, крепкими парнями из общественной организации «Здоровая нация» и представителем ГУП «Ритуал».
Вспоминается и безобразно расследованное дело о трагедии в станице Кущевская. Из материалов дела было понятно, что главной производственной мощью аграрного бизнеса «цапков» был труд наркоманов и алкоголиков. Но глубокого расследования незаконной предпринимательской деятельности не последовало.
Между тем данные со страниц членов группы «Пешеходы бегунки» говорят о том, что многие из них состоят в общественных организациях, а кое-кто даже в советах при органах исполнительной власти.
До таких персонажей и их предприятий силовикам дотянуться нелегко. Законные претензии властей выставляются карикатурными, формальными. Чиновников обвиняют в малодушии, обзывают бюрократами. Держатели рабдомов часто вслепую используют для этих целей журналистов. Причем успешно — ведь обижать защитников ущемленных и обиженных жизнью людей — аморально.
Словарь рабовладельца
Бегунки, пешеходы, пешеходная масть, дичь — презрительное название бродяги, который по мнению администрации «РД» плохо трудится, сбегает по пути следования на работу.
Крысы — разновидность бегунка, которого помимо дезертирства, организаторы рабдома обвиняют в присвоении денег на проезд и сигарет, либо человек, совершивший хищения чего-либо в рабдоме. Распространенный прием администраторов рабдома — ложно обвинить человека в «крысятничестве».
Пропеть, петь — давать обещания, которые, скорее всего, не выполнишь.
Не доехать до объекта — сбежать из рабдома во время следования на заказ.
Домовые — работники, выполняющие организационные функции в рабочем доме, а также следят за чистотой и распорядком дня в ночлежке.
Как и кто становится рабами в России. Эксперимент Znak.com в работном доме
В России развивается индустрия по превращению людей в рабов. За последние семь лет работные дома, в которых обещают помощь, а потом удерживают людей насильно, заставляя «пахать за еду» и избивая их, появились почти во всех крупных городах, считают в движении «Альтернатива», которое занимается этой проблемой. При этом на такую масштабную сеть фактически не обращает внимание государство. Большинство организаций не оформлены официально, некоторым из них удается маскироваться под реабилитационные центры или благотворительные фонды. Людям, попавшим туда, может помочь выбраться лишь случайность, убедился Znak.com на собственном опыте и послушав истории о спасенных рабах.
«Попадая к ним, ты становишься их собственностью»
Однотипные объявления работных домов в Екатеринбурге расклеены на остановках общественного транспорта, в пешеходных переходах в центре города. «Социально-адаптационный центр „Твой шанс“. Помощь лицам, попавшим в трудную жизненную ситуацию». «Рабочий дом. Бесплатное проживание и питание. Вознаграждение от 500 до 1000 рублей. Помощь в восстановлении документов».
Автомеханик Николай, недавно потерявший жилье и работу, рассказывает: он еле успел уйти из такого дома. «Они хотели отнять у меня последние документы и телефон», — вспоминает он. Николай утверждает: всех, кто попал в такие центры, насильно увозят в другие регионы.
По телефону, указанному в одном из объявлений («Работа, жилье, питание. Оплата до 1000»), отвечает мужчина, который сразу спрашивает: есть ли судимости, употреблял ли наркотики, бывал ли в подобных центрах. Последний вопрос:
— Нет, я не местный, родом из Кургана. Нужны деньги на билет.
— Хорошо, сейчас тебе перезвонят.
Внедрение корреспондента Znak.com Никиты Телиженко в работный дом началось.
«Телефон отключай и давай мне»
Спустя несколько минут я уже протискивался между картонными коробками с едой, которыми были заставлены сиденья Daewoo Nexia. На ней неподалеку от места, где я нашел объявление, меня забрал 40-летний худощавый мужчина Владимир. Он представился начальником филиала благотворительного фонда «Новая эра» — компании, которая занимается грузоперевозками, отделочными работами и ремонтами. Сам Владимир, по его словам, раньше «плотно сидел на игле» и из-за наркотиков многое потерял, около 13 лет провел в колониях, в основном «за кражи».
Работным домом оказалась прибранная трехкомнатная квартира со свежим ремонтом и джакузи в новостройке на улице Уральской недалеко от центра Екатеринбурга.
«Телефон отключай и давай мне», — заявил помощник начальника Артур. Он объяснил: первые две недели — карантин, связь с родственниками и близкими возможна только по его телефону и в его присутствии, выходить из квартиры по собственному желанию нельзя. Квартиру Артур называл исключительно реабилитационным центром, а не работным домом.
«У нас здесь не тюрьма. Если чего не устраивает, просто подойди и скажи. Только не сбегай», — увещевал Артур. Он пролистал канцелярскую тетрадь со списком фамилий. «Смотри, здесь сотни имен. Те, кто приходил и сбегал. Вот твое имя. Пока оно зеленым, если убежишь — напишем красным. Твоя фотография у нас есть», — сказал собеседник.
Артур подчеркнул — у центра есть своя служба безопасности. «Чего не нравится, тебя обманули или побили — пиши им письмо. Приедут — в вопросе разберутся. Нужно — меня оштрафуют, ты накосячил — поедешь в другой центр. Мы серьезная организация, работаем через мэрию, за все отчет», — пояснил Артур. Только в Екатеринбурге, по его словам, у организации три квартиры. Кроме этого, «по всей стране» работают филиалы, поэтому нет проблем с переводом человека в другой регион.
После этого Артур протянул мне анкету-договор. Согласно документу, я в качестве «добровольца» должен был дать согласие на ограничение свободы передвижения, связи с родственниками и передачи любой информации, способной навредить «Новой эре».
Мне предложили работать «на грузоперевозках, ремонтах и уборке строительного мусора». «Денег сразу ты не увидишь. Заработал 200 рублей — деньги в конверт, конверт в сейф. Туда, где полежит твой телефон. За просто так мы тоже тут не платим. За вызов 30 тыс. рублей приходит, нам с этих денег идет 3 тыс. рублей, остальное — в офис. Свои делим от того, кто и как работает. Какие тебе деньги, если ты, допустим, просто стоял и [ерундой] занимался?» — объяснил Артур.
Когда я сказал, что хочу уйти, Артур ответил, что без Владимира, которого в тот момент не было в квартире, выход запрещен. Во время телефонного разговора Владимир просил меня подождать его пару часов и в то же время написал Артуру СМС-сообщение: «Телефон без меня не отдавай». После разговора Артур показал сообщение и посоветовал «быстрее уносить ноги». Почему он так сделал, я так и не узнал, потому что поспешил последовать его совету.
В квартире остались Артур и двое «добровольцев». 40-летняя Варвара, которая рассказала, что попала в работный дом два дня назад и теперь здесь готовит еду, прибирается и стирает. Второй обитатель — 35-летний Алексей — невысокий, больше похожий на скелет мужчина.
«Раньше в автосервисе красил машины, потом меня уволили. Нигде больше не брали. Когда стало холодать, я был в Каменске-Уральском. Чтобы не замерзнуть, нашел объявление и позвонил сюда», — рассказал он.
За две недели, по словам Алексея, он заработал 1 тыс. рублей — устанавливал сантехнику, — сказал он, не вдаваясь в подробности. Потом заболел. «У меня вчера температура была 41 градус, слабость. Поэтому дома сижу, объявления делаю», — пояснил собеседник.
«В организации остаются только те, кто хочет всерьез поменять жизнь»
Благотворительный фонд «Новая эра» зарегистрирован в Самаре и, судя по сайту, его представительства есть в Екатеринбурге и еще в 15 городах страны. По данным СПАРК, впервые фонд с таким названием был учрежден в 2012 году Андреем Блохиным и Константином Экономовым. Но в 2016 году фонд был ликвидирован. Другой фонд «Новая эра» поставили на налоговый учет в январе 2020 года. Его единственным владельцем и учредителем выступает Артем Сердаков. Вместе с Блохиным он является соучредителем грузоперевозочной компании ООО «Траст Груз» и еще одного благотворительного фонда «За светлую жизнь».
По телефону, указанному на сайте, ответил Сергей, который представился в разговоре с Znak.com региональным координатором адаптационного центра «Новой эры» в Екатеринбурге. Был категоричен — ничью свободу центр не ограничивает, телефоны там не отнимают.
«К моменту, когда люди попадают к нам, у них уже не остается никаких телефонов», — сказал Сергей. Но подтвердил, что реабилитантов они перевозят в другие города — чтобы «разорвать их связи с прежней жизнью».
Фонд, по его словам, работает исключительно как благотворительная организация для адаптации алко- и наркозависимых. Реабилитанты работают на расклейке объявлений, помогают детским домам и церквям. Никаких работ по погрузке-разгрузке или ремонтов.
«У нас законно. В организации остаются только те, кто хочет всерьез поменять жизнь», — заверил Сергей. Сколько сейчас в их екатеринбургских центрах находится людей, он сказать затруднился. Также не удалось выяснить, является ли квартира на Уральской представительством «Новой эры» на самом деле. Из разговоров с Артуром во время эксперимента корреспондент Znak.com понял, что эту квартиру организация снимает.
Источник Znak.com в силовых структурах Свердловской области сказал, что в полиции «не располагают информацией о противоправной деятельности домов трудолюбия». Более того, они не ведут отдельного учета преступлений, совершенных в такого рода учреждениях.
Пытки и каторжный труд
Истории тех, кто попал в рабочий дом и превратился в невольника, попадают в СМИ едва ли не каждый месяц. В октябре «Комсомольская правда» публиковала историю Дмитрия Винокурова, чудом сбежавшего из рабства на одном из нелегальных кирпичных заводов Дагестана. В ноябре портал 78.ru писал про 41-летнего жителя Санкт-Петербурга, которого в работном доме жестоко избили и изнасиловали полицейской дубинкой после просьбы выдать заработанные каторжным трудом 4 тыс. рублей.
В Тверской области в ноябре волонтеры движения «Альтернатива» (с 2011 года борется в России с торговлей людьми и всеми видами рабства) обнаружили работный дом, в котором удерживали силой 25 человек. Это произошло после того, как оттуда удалось сбежать Сергею Вострикову — 46-летний отец двоих детей еще в сентябре приехал в Москву на заработки из пермских Чернушек и пропал: родные не могли до него дозвониться, и сам он не выходил на связь.
Как выяснилось позже, бригадир послал его на новый объект в Дубну, а денег на обратную дорогу не дал. На одной из железнодорожных станций его заметили вербовщики. «Он от голода тогда уже плохо соображал и жутко промерз в тонкой курточке. Ему сразу в машину предложили пройти, покормить обещали. Он и согласился», — говорит тетя мужчины Валентина Александровна (фамилию она попросила не публиковать). В итоге Востриков попал в работный дом, где его «заставили пахать чисто за еду».
«Людей гонят из провинции в города кредиты и безработица»
За последние семь лет работные дома появились практически во всех регионах России, рассказывают в «Альтернативе». «Люди стали беднее, их гонят из провинции в города кредиты и безработица. Там они вынуждены пользоваться учреждениями такого типа», — объясняет он эту тенденцию. По словам Мельникова, чаще работные дома тяготеют к крупным городам, реже — к районным центрам. Объясняется это просто — там есть спрос на низкоквалифицированную рабочую силу. Соответственно, продать услуги рабов XXI века проще.
По подсчетам Мельникова, ежегодно один невольник приносит своем хозяину порядка 60 тыс. рублей чистого дохода в месяц, то есть в масштабах страны это колоссальный теневой бизнес.
«Если человек работать не может, то он им не нужен. Бомжей в работных домах нет. Часто туда попадают бывшие воспитанники детских домов. За пределами детдомов они совершенно не знают, как строится жизнь», — говорит он. Впрочем, по данным источника Znak.com среди силовиков, на Урале доход с одного человека в работном доме после всех расходов составляет 20–40 тыс. рублей в месяц.
Даже беглого поиска в интернете хватает, чтобы найти десятки объявлений. «Рабочий дом. Санкт-Петербург. Еженедельные выплаты. Позвоните, если у вас нет возможности добраться, мы за вами приедем», — говорится в анонсе на страничке рабочего дома «Исток» в соцсети «ВКонтакте». В ленте — сплошь объявления о поиске пропавших. «Поможем вернутся к нормальной жизни», — обещает сайт рабочего дома в московском Домодедово. «Зарплата 40%, лучшие условия проживания в рабочем доме. Работа для мужчин по городу Новосибирск с проживанием и питанием», — гласит страничка в соцсети «ВКонтакте» рабочего дома V.I.P.
Отличается пример Иркутской области, где рабочий дом организовали по настоянию региональных властей. Как рассказали Znak.com в благотворительном фонде «Оберег», он был создан в 2009 году как центр поддержки «социальных сирот» и специализировался на оказании помощи женщинам и детям. Однако несколько лет назад на фонд вышли представители министерства социального развития Иркутской области. Предложили взять на баланс приют для социально неблагополучных граждан в Ангарске. С тех пор организация начала работать еще и как «центр по возвращению утраченных трудовых навыков».
Тюремные порядки, грантовая поддержка и РПЦ
В целом «Альтернатива» делит работные дома на три основные категории. Первая — те, кто маскируется под реабилитационные центры и благотворительные структуры и пользуется грантовой поддержкой.
Ко второй категории относятся те, что прямо себя позиционируют как рабочие дома. «Они напрямую ищут людей, у которых какая-то трудная жизненная ситуация. Их заманивают, отбирают документы и заставляют работать. Никаких денег, как правило, такие люди не получают. Часто их заставляют работать на стройке частных домов, погрузке-разгрузке, копать огороды и тому подобное», — продолжил глава «Альтернативы».
Такими структурами, по его словам, управляют «бывшие зэки». Соответственно, они устанавливают тюремные порядки.
«Случаев убийства не припомню, а вот избивают часто. Что-то не так сказал, не так сделал, недовольны работой — за все бьют и штрафуют», — отмечает Мельников.
Встречаются даже примеры перепродажи «невольников» в работные дома из других регионов. «Такса — 10–15 тыс. рублей. Причем эти „затраты“ человек должен потом еще и отработать», — продолжил собеседник. Говорит, что раньше таких «криминальных работных домов» было много в Московской области. Сейчас они сдвинулись в «пограничные регионы» — Тверскую, Ярославскую, Владимирскую области.
Третью категорию работных домов, открытых при поддержке РПЦ, Мельников считает самыми безобидными. «Они по-честному дают кров, кормят и говорят, что денег в руки не дают, но, к примеру, купят билет домой», — говорит он. Среди таких организаций — дом «Ной», который на зарабатываемые членами общины деньги занимается содержанием инвалидов и престарелых.
«На тех, кто способен работать, идет настоящая охота»
В самом «Ное» говорят, что попытка взять на себя содержание стариков и немощных сыграла с ними плохую шутку. «Когда соотношение трудящихся к немощным составляло 60 на 40%, организация могла функционировать без проблем. Но сейчас все поменялось. В пяти наших приютах находится более 1 тыс. человек. Из них 650 человек — это престарелые, и они не могут работать. Сил других 350 человек едва хватает, чтобы их содержать», — рассказал корреспонденту нашего издания помощник руководителя работного дома «Ной» Роман Трончук.
При этом Трончук говорит, что в связи с пандемией коронавируса и последующим оттоком из России гастарбайтеров, конкуренция среди работных домов за рабочую силу увеличилась в разы. «На тех, кто способен работать, идет настоящая охота. В Москве, на площади трех вокзалов, сразу работает порядка 60 рекрутеров. Их клиентов легко заметить. Как правило, это люди с сумками, пакетами и усталостью на лице. Таким достаточно предложить кровать и еду. Они уже согласны на все», — рассказал этот собеседник.
«Работают в черную, без регистрации, налогового учета и трудовых договоров»
В аппарате уполномоченного по правам человека в РФ Татьяны Москальковой, куда Znak.com обращался за комментарием по теме работных домов, дважды сообщили, что никаких жалоб на эти структуры к ним не поступало и как проблему это социальное явление в аппарате омбудсмена не рассматривают.
В «Альтернативу» сейчас ежемесячно поступает пять-семь заявлений от пострадавших. Но Олег Мельников уверен, что в аппарате Москальковой не обманывают. «Как правило, это люди крайне плохо образованные и плохо понимающие что-либо в трудовых отношениях. Они даже не знают, как и куда писать заявления», — пояснил он. В большинстве своем, жертвы работных домов, сбежав оттуда, просто предпочитают забыть эту историю как страшный сон.
Кроме того, по словам Мельникова, почти все подобные организации «работают в черную, без регистрации, налогового учета и трудовых договоров». Проще говоря, они специально остаются вне закона и невидимы для государства.
Помощник руководителя «Ноя» Роман Трончук считает, что у хозяев таких нелегальных структур «все на мази с местными властями и участковым». И даже в случае удачного побега потерпевшие так и не могут найти правды у местных силовиков.
Сумевшая спасти своего племянника пенсионерка Валентина Александровна из Высоковска согласна с этим мнением. Она уверена, что кто-то из силовиков Конаковского района Тверской области покровительствует владельцам работного дома, в который попал ее родственник. Почти сразу после того, как Востриков бежал, ей на телефон звонил некий следователь Дмитрий и пытался выяснить, где именно находится племянник женщины, когда и с какого вокзала он выезжает домой.
Олег Мельников говорит, что несмотря на участие полиции в спасении 33-летнего москвича, отправленного родителями в тверской работный дом, уголовного дела по этой истории также не завели. «Почти у всех полицейских в России такое отношение к этой проблеме — если люди сами захотели работать за еду, то что они могут поделать?» — констатирует собеседник.
Он с этой позицией не согласен: «Где такая норма записана в трудовом законодательстве? Это фактически незаконное лишение свободы! Более того, когда людей передают с одного работного дома в другой, это вообще часть 1 статьи 127 УК РФ („Незаконное лишение свободы“)».