Прометей прикованный о чем говорит
Анализ трагедии Эсхила «Прометей прикованный»
Автор: Guru · Опубликовано 17.09.2017 · Обновлено 08.10.2017
Пьеса выдающегося древнегреческого драматурга Эсхила «Прометей прикованный» — одна из самых известных античных трагедий, которая заняла достойное место среди шедевров мировой литературы и оказала влияние на поэзию и драматургию последующих эпох. Образ главного героя стал нарицательным, к нему обращались и им вдохновлялись такие великие деятели мировой культуры, как Гёте, Шиллер, Байрон, Максим Горький, Карл Маркс и многие другие. И сегодня, спустя тысячи лет после создания, «Прометей прикованный» не теряет актуальности.
История создания
История создания пьесы Эсхила окутана тайнами. Трагедия была написана предположительно в 444-443 гг. до н.э., но о первой постановке ничего не известно.
«Прометей прикованный» — единственная дошедшая до нас в полном виде часть тетралогии великого древнегреческого драматурга, куда входили также «Прометей-огненосец», «Освобожденный Прометей» и произведение, название которого не сохранилось. Хронологически «Прикованному Прометею», вероятно, предшествует трагедия «Прометей-огненосец», в которой, как считают исследователи, изображалось похищение Прометеем божественного огня, а «Освобожденный Прометей» затрагивает события, произошедшие после изгнания Прометея в Тартар.
Произведение Эсхила основано на распространённом античном мифе о восставшем титане, который захотел помочь людям. Как известно, Прометей, пойдя против воли Зевса, обучил человека добывать и использовать огонь. Также его ученики смогли приручить животных, освоить моря, отыскать подземные дары и сокровища. Кроме того, он надоумил их начать писать и считать. Так он поколебал власть богов и очень рассердил громовержца, который хотел видеть своих подданных в первобытном состоянии и вечном страхе перед владыкой. Невежество и рабская зависимость были основой власти царя Олимпа.
Верховный бог решил наказать дерзкого титана, приковав его к скале. Прометей был прикован в Скифии. Для Эсхила, как и для других великих древнегреческих трагиков, то, о чем он поведал, служит лишь условным средством, с помощью которого он раскрывает глубокие философские темы и проблемы.
Произведение Эсхила написано в типичном для античной драматургии «серьёзном» жанре трагедии. Однако в «Прометее прикованном», в отличие от других книг Эсхила (например, трилогии «Орестея»), имеют гораздо меньшее значение реплики Хора, которые в пьесах античных авторов играют ключевую роль в донесении авторского замысла. Это лишает трагедию возвышенной ораторской силы и помогает читателю сосредоточиться на образе главного героя.
Главные герои и их характеристика
Проблематика
Центральный конфликт в пьесе Эсхила — это столкновение между двумя поколениями богов: титанами, к которым принадлежит Прометей, и обитателями Олимпа во главе с Зевсом. Когда-то титаны пали жертвой своего же отца, Кроноса, который поглотил их из страха перед возможным заговором. Их мать горько жалела об утрате, поэтому сохранила жизнь своему очередному отпрыску – Зевсу, он и освободил всех остальных из чрева родителя. Тогда между титанами и богами завязалась война, в которой победила команда громовержца. Немногие титаны остались в живых, и те с условием, что принимают власть победившего родственника. Таким образом, конфликт этих древних и своенравных существ очень древний и восходит еще к временам, когда этот мир только создавался. Именно поэтому гнев небожителя можно оправдать, ведь он по старинной семейной традиции боялся бунта людей и своего свержения. Противостояние героев можно рассмотреть на социально-политическом и на философском уровнях.
На социально-политическом уровне конфликт между героями тесно связан с общественными устремлениями времен жизни Эсхила, показавшего победу прогресса (Прометей) в развитии общества, в государственном устройстве, над архаикой и деспотизмом (Зевс).
На философском уровне противостояние между героями можно определить как общечеловеческий конфликт между «старым» и «новым». Прометей олицетворяет борьбу за стремление вперед, а Зевс — рутинёрство, застой, который противостоит прогрессу.
В чем смысл трагедии?
Литература Древней Греции актуальна даже сегодня, например, главная идея трагедии Эсхила — в том, что необходимо бороться с жестокой и несправедливой властью, которая лишь подавляет подданных, а стимулирует страну к развитию. Даже тогда мысль о свободе, равенстве и братстве не давала покоя творческой интеллигенции. Очевидно, что Прометей — это образ революционера своего времени, бунтаря, способного низвергнуть тиранию, пусть и ценой собственной жизни. Его жертва не пропала даром, он внес свою лепту в развитие человечества, то есть вдохновил угнетенных на борьбу с угнетателем.
По мнению автора, иногда для того, чтобы достичь этой высокой цели, нужно пройти через мучительные страдания, но в итоге прогресс всегда побеждает. Главная мысль Эсхила заключается в том, что Зевс, внешне «победивший» Прометея и свергнувший его в Тартар, в идейном плане проигрывает непокоренному, верному своим идеалам титану.
«Прометей прикованный» — краткое содержание и пересказ трагедии Эсхила
Краткие сведения о произведении
Главный герой трагедии
Другие персонажи
Очень краткое содержание для читательского дневника
Власть и Сила стали торопить Гефеста, чтобы он приковал своего друга к вершине скалы. Пришлось ему покориться и сделать это, но отныне он возненавидел своё ремесло.
Сила и Власть стали смеяться над Прометеем, сказав, что пусть люди теперь его спасают. Только когда они ушли, из груди титана вырвался стон.
Прометей знал, кто свергнет Зевса, так как обладал даром предвидения. Гермес передал ему требование Зевса открыть эту тайну, но тот не подчинился. Зевс обрушил скалу, и Прометей провалился под землю.
Краткий пересказ (более подробный, чем краткое содержание)
В безлюдную землю Скифии приводят Гефест, Сила и Власть закованного в цепи титана Прометея.
Власть говорит Гефесту, чтобы он крепко приковал Прометея к скале. Такое наказание главный олимпийский бог Зевс придумал титану за то, что тот не признавал его главенства и за то, что помог людям, похитив для них огонь.
Гефесту пришлось приковать своего друга к скале, так как он боялся ослушаться Зевса. Власть насмешливо спросила титана, кто из людей сможет спасти его, но он не произнёс ни одного слова, не проронил ни одного вздоха. Когда враги ушли, он обратился к небесам, ветрам, волнам морским, Земле и Солнцу с жалобой, что обрёк его Зевс на позорную казнь.
В крылатой колеснице появились девы океаниды. Они утешали Прометея, говорили, чтобы он ободрился. Титан сказал океанидам, что имеет дар предвидения и что Зевс ещё попросит его раскрыть заговор. Но он не выдаст тайны, пока с него не снимут оков и пока Зевс не заплатит сполна за его плен.
Океаниды спросили титана, за что его наказал верховный правитель богов. Прометей рассказал, что в борьбе богов за власть он встал на сторону Зевса, но тот оказался тираном. Став главным олимпийским богом, Зевс хотел истребить людской род, чтобы вырастить другой.
Никто не посмел противоречить ему, только Прометей самовольно спас людей. За это сейчас он терпит беспощадную пытку.
Ещё Зевс посчитал титана виновным в том, что он наделил людей надеждами и доставил им огонь, чтобы они научились различным искусствам.
На крылатом коне появился старец-титан Океан и спросил Прометея, чем может ему услужить. Океан посоветовал узнику не вести вольных речей, так как за дерзкие слова можно поплатиться, и обещал, что попробует избавить его от мук. Но тот сказал, что Зевс глух к просьбам и посоветовал Океану быть осторожным, чтобы не навлечь гнев Зевса. Океан отправился обратно в путь.
Прометей рассказал океанидам о своих благодеяниях людям, о том, что он вселил в людей любовь к жизни, обучил ремёслам и наукам, помог приручить животных.
К скале подбежала Ио — прекрасная девушка, превращённая ревнивой супругой Зевса Герой в корову, вечно гонимую из края в край слепнем безумия. Ио попросила Прометея рассказать, что ждёт её в дальнейшем. Он сказал, что странствие её по Земле будет долгим, трудным, мучительным. Предрёк, что в будущем один из её потомков возвратит ему свободу (в других мифах действительно говорится о том, что Геракл разрубил цепи, сковавшие Прометея).
Когда Ио убежала, к скале явился вестник Зевса Гермес. Он потребовал от Прометея покорности. Сказал, что верховный бог приказал титану рассказать яснее, а не намёками, кто лишит его власти. Но тот не согласился, так как Зевс за добро отплатил ему злом. Он сказал, что раскроет тайну о том, кто отнимет у Зевса власть, только в том случае, если сам верховный бог сорвёт с него цепи.
Гермес описал титану его ужасное будущее. Сначала Зевс этот утёс раздробит молнией и скроет тело узника под обломками. Спустя тысячелетия он выпустит титана на свет, и печень прикованного Прометея каждый день будет терзать орёл.
Этих новых мук узник мог избежать, если бы покорился Зевсу. Но непримиримый титан не согласился стать раболепным холопом.
Раздался гром и подземный грохот. Ударила молния, и непокорный Прометей провалился под землю.
Заключение к краткому пересказу
В трагедии Эсхила «Прометей прикованный» раскрыта тема самопожертвования для блага человечества.
Основная мысль (идея) этого произведения состоит в том, что мужество и вера в справедливость борьбы за счастье людей помогает противостоять деспотизму и тирании властителей.
Твёрдость духа и вера в своей правоте помогли защитнику рода людского переносить мучительные страдания.
Трагедия Эсхила учит быть отважными, бескомпромиссными, помогать людям, противостоять тиранам и деспотам.
Краткое содержание трагедии может пригодиться для заполнения читательского дневника, а краткий пересказ — для подготовки к уроку литературы.
Прометей – борец против тирании (по трагедии Эсхила “Прикованный Прометей”)
Знай хорошо, что я б не променял своих
Скорбей на рабское служенье.
Эсхил
Литература Древней Греции сыграла огромную роль в культурном развитии человечества. Много лет отделяет нас от эпохи расцвета древнегреческого искусства, но мы все еще продолжаем читать лучшие его произведения. К их числу принадлежат трагедии великого драматурга античности Эсхила.
Прометей сделал жизнь людей счастливее и поколебал власть Зевса и его помощников – олимпийских богов.
В трагедии “Прикованный Прометей” Эсхил рассказывает о том, как жестокий тиран Зевс наказывает восставшего против него Прометея. Главное в этой трагедии – конфликт между двумя поколениями богов: старым, побежденным, к которому принадлежит Прометей, и новым, возглавляемым Зевсом. Конфликт между героем, самоотверженно борющимся за человеческое счастье, и деспотическим произволом,
Зевс – тиран, который захватил власть и обращает ее против человека.
Образы Гефеста, Океана, Гермеса – тоже раскрывают тему тирании и того пагубного влияния, которое оказывает она на человека. Гефест труслив у малодушен, хотя и добр. Со слезами сострадания он выполняет свою миссию палача.
Это страшный образ “честного труса”, который стал соучастником преступления тирана. В решительный момент он предает Прометея, став исполнителем воли Зевса.
С иронией Эсхил нарисовал образ Океана. Когда-то Океан вместе с другими титанами принимал участие в борьбе против Зевса, но после победы Зевса ему удалось избежать наказания, которое постигло его друзей. И теперь он хорошо себя чувствует при новом хозяине.
Этот эгоист думает только о своем спокойствии и благополучии.
Гермес – наглый и грубый слуга Зевса, гордящийся тем, что верой и правдой служит своему хозяину. Для него существует только воля его господина, он не способен понять Прометея, не желающего склонить головы перед Зевсом.
Зевсу противостоит Прометей. Он дал людям огонь, научил их строить жилища, считать и читать, укрощать животных, делать паруса, находить лекарства от болезней, добывать металлы. Он спас людей от уничтожения, которое задумал Зевс.
Прометей знал, что за нарушение воли верховного бога ему предстоят тяжелые страдания. “Добровольно, добровольно я совершил это”, – говорит он. Его побудила поступить так великая любовь к людям. И теперь Прометей должен страдать за свою чрезмерную любовь.
Он не хочет открывать тайны Зевсу до тех пор, пока тот не освободит его. Прометей говорит Гермесу: “Я никогда не променяю своего несчастья на твое рабское прислужничество”. Он сознает свою правоту и верит в свою силу.
Это помогает ему переносить все муки, которым подверг его Зевс. В блеске молний, в грохоте грома Прометей низвергается под землю, не устрашенный Зевсом и непокорившийся.
Related posts:
Прометей прикованный о чем говорит
Датировка трагедии, ее стилистические особенности, место в ряду других драм о Прометее и даже авторство Эсхила являются в наше время предметом длительной полемики и весьма существенных разногласий.
Никаких документальных данных о постановке «Прометея» не сохранилось. Язык трагедии существенно проще, чем в остальных сохранившихся произведениях Эсхила, роль хора — несравненно меньше. Все это побуждает относить «Прометея» к числу поздних творений драматурга, написанных в самые последние годы его жизни в Сицилии для местного театра, где не было полувековой традиции постановки трагедий с обширными партиями хора, как в Афинах. Не исключается и другая точка зрения — «Прометей» не был показан при жизни Эсхила, а впоследствии обработан его сыном Эвфорионом для постановки в Афинах в 40-е годы V в. со значительным облегчением его языка. Однако и в этом случае нет оснований сомневаться в том, что разработка центрального конфликта трагедии принадлежит самому Эсхилу (см. выше, статью «На рубеже двух эпох», с. 481 сл.).
Что касается других эсхиловских драм, которые могли бы составить трилогию о Прометее, то из их числа надо в первую очередь исключить «Прометея — огневозжигателя» — сатировскую драму из тетралогии 472 г. (см. фр. 37, 47—51). Из двух остающихся «Прометей освобождаемый» (см. фр. 25—35) должен был, конечно, следовать за «Прикованным Прометеем». Кроме естественного порядка событий, такая последовательность подтверждается и сохранившимися отрывками из этой недошедшей трагедии, и античными свидетельствами. Сложнее обстоит дело с «Прометеем-огненосцем», от которого сохранился один стих (фр. 36), ничего не объясняющий. Поэтому мнения исследователей разделились.
Одни считают, что в утраченной трагедии изображалось похищение Прометеем божественного огня, т. е. сюжет ее совпадал с «Прометеем-огневозжигателем». Неясно, однако, чем можно было заполнить — в отличие от драмы сатиров — целую трагедию с таким содержанием и кто мог составлять в ней хор. Другие предполагают, что «Прометей-огненосец» завершал трилогию и что в нем изображалось установление культового праздника, справлявшегося в Афинах: в этот день гончары и кузнецы, проживавшие в предместье Афин — Керамике, гасили огонь в своих печах и горнах в ожидании, когда бегуны, зажегшие свои факелы от огня у алтаря Прометея в роще героя Академа, вновь принесут божественное пламя в их мастерские. В качестве параллели к такому содержанию «Прометея-огненосца» приводят финал «Эвменид», посвященный установлению их культа в Афинах. При этом, однако, забывают, что учреждение культа Эвменид занимает в одноименной трагедии не более одной пятой ее объема (о предоставлении Эриниям убежища в Аттике Афина впервые заводит речь в ст. 805—807, но Эринии прислушиваются к ее предложению только в ст. 892),
в то время как основную часть драмы составляет спор между Эриниями и Аполлоном, приводящий к оправданию Ореста и разрешению капитальной для «Орестеи» проблемы — замены кровной мести государственным правом. Ничего подобного в «Прометее-огненосце», показанном после «Прометея освобождаемого», представить себе нельзя: Зевс уже помиловал Прометея, между ними установился союз, и в память о мучениях Прометея люди будут носить на голове железный обруч, обо всем этом была речь в трагедии об освобождении Прометея. Чем же мог занять Эсхил постулируемую вслед за ней третью трагедию? Дать ответ на этот вопрос весьма затруднительно.
Поэтому привлекает внимание точка зрения, согласно которой у Эсхила вовсе не было трагедии о Прометее—огненосце. Сохранившееся в каталоге пьес Эсхила название πυρφόρος («огненосец») — синоним слова πυρχαεύς («огневозжигатель»), обозначавшего сатировскую драму 472 г., и возможно, что сюжет о Прометее исчерпывался в дилогии, составленной из «Прометея прикованного» и «Прометея освобождаемого». Правда, для первой половины V в. достоверных свидетельств о существовании трагических дилогий нет, но из названий и отрывков несохранившихся трагедий Эсхила не всегда удается собрать трилогию — содержание мифа кажется исчерпанным в двух драмах. Если же вспомнить о возможном создании трагедий о Прометее для сицилийского театра, где не было традиции постановок тетралогического комплекса, или, тем более, об их показе в Афинах в переработке 40-х годов, когда принцип связной трилогии вовсе вышел из сценической практики, то ничто не мешает принять гипотезу о существовании в творчестве Эсхила дилогии о Прометее.
Эсхил существенно видоизменил трактовку образа Прометея, сделав его не только похитителем столь нужного людям огня, но и первооткрывателем всех достижений цивилизации (ст. 442—471, 476—506). Наряду с этим Эсхил ввел и другие мотивы, происхождение которых установить невозможно; вполне вероятно, что они принадлежат ему самому. Сюда относятся: 1) участие Прометея в заговоре титанов против Зевса, его попытка предотвратить их выступление и переход на сторону Зевса (ст. 199—223); 2) пророческий дар Прометея, позволяющий ему предвидеть свержение Зевса в результате брака, от которого должен родиться сын сильнее своего отца (ст. 760—768), — здесь имеется в виду Фетида, в других версиях никак с Прометеем не связанная; 3) соединение судьбы Прометея с судьбой Ио, позволяющее еще ярче обрисовать самовластие и жестокость Зевса и вложить в уста Прометея пророчество о его освобождении далеким потомком Ио (ст. 772—774, 871—873). Все эти нововведения в миф служат созданию образа непреклонного героя, знающего свое будущее и тем не менее не идущего ни на какие компромиссы с Зевсом.
«Прометея приковывают. » — в переводе Адр. Пиотровского тексту предпослано сохранившееся в рукописях «содержание», аналогичное тем, которые приведены выше в примечаниях к другим трагедиям.
2. Скифы, по тогдашним представлениям, населяли необъятные пространства на север от Греции и Черного моря, вплоть до «рубежей земли», т. е. до Океана.
7. Огонь твой. украл. — В классической Греции богом огня и кузнечного
дела являлся Гефест, и его кузницу помещали на о-ве Лемносе под горой-вулканом Мосихлом. Считали, что когда раздувавшие огонь на наковальне киклопы слишком усердствовали, из горы вырывается пламя. Возможно, Прометей был богом огня у догреческого населения Балканского полуострова; отсюда — необходимость его свержения, чтобы передать его права Гефесту, представителю олимпийского пантеона.
10. Тирания Зевсова. — Здесь и далее в трагедии понятию «тирании» придается тот отрицательный оттенок, который был связан с ней в сознании современников Эсхила: единовластие, недоверие к друзьям, следование своим прихотям.
12. Власть и Насилье (по-гречески первая из них, Κράτος — мужского рода, второе, βὶη — женского) — персонажи, известные из гесиодовской «Теогонии» (ст. 385—401) как дети Стикс и верные слуги Зевса. Власть у Эсхила — лицо без слов.
14. Бога, кровно близкого. — По мифической генеалогии, Гефест — сын Зевса и Геры, то есть правнук Земли и Урана. Прометей, который обычно считается сыном титана Иапета и океаниды Климены, у Эсхила представлен титаном, сыном Фемиды, которая идентифицируется здесь с Геей (см. ниже, ст. 209 сл.).
15. К скале. — По традиционной версии, Прометей был прикован к скале на Кавказе; ничто, однако, не мешало Эсхилу представить себе Кавказ на север от Черного моря, т. е. там же, где локализовали Скифию. См. ст. 719 и примеч.
35. Властелины новые — Зевс и его олимпийская родня, захватившая власть после свержения Крона. Столкновение новой власти с представителями старого порядка вещей так же актуально для «Прометея», как для «Эвменид», где Эриниям противопоставляются Аполлон и Афина.
56. Злодея пригвозди к скале. — Сценировка «Прометея» представляет собой достаточно спорный вопрос. Вероятнее всего, фасад сцены был декорирован так, чтобы изображать скалистый хребет. К одной из скал, позади которой находилась центральная дверь сценического здания, приковывался Прометей. В финале драмы было достаточно открыть настеж эту дверь, чтобы Прометей вместе со скалой провалился назад, — для зрителя это должно было означать его погружение в Тартар.
65. Сквозь грудь вгони. — Исходя из этого стиха, делали предположение, что Прометея изображала кукла, позади которой стоял актер, произносивший его слова. Однако безжизненная кукла, неспособная сделать малейший жест головой, едва ли могла возбудить сострадание зрителей. Конечно, никто не думал пронзать насквозь железным костылем живого исполнителя; актеру, исполнявшему роль Гефеста, достаточно было сделать несколько взмахов молотом, сопровождавшихся лязгом металла (ср. ст. 133 сл.).
85 сл. Прометеем, промыслителем, слывешь. — Имя Прометея греки сближали с существительным προμηϑία — «предвидение»; у Эсхила эта связь подкрепляется способностью Прометея предвидеть будущее (ср. ст. 101, 265 сл.), из других источников неизвестной.
93—100. Вкрапление анапестов в монолог Прометея здесь и дальше, ст. 120—127, имеет своей целью разрядить монотонность, которая могла бы возникнуть при длинной речи без возможности оживить ее движением или жестом. В то же время употребление анапестов в выходном монологе персонажа — пример, не известный из других трагедий Эсхила. Ср. также ниже, при выходе Океана (284—297) и Ио (561—565).
128—192. Парод, в котором лирические строфы хора чередуются с анапестическими партиями Прометея, тоже не встречается в других трагедиях Эсхила. Появление хора в крылатой колеснице составляет еще одну проблему. В греческом театре применялась специальная машина, напоминающая журавль у деревенского колодца (она так и называлась: «машина» или «журавль»), с помощью которой могли появляться спускающиеся с небес боги или обожествленные герои. Однако поднять хор, состоявший из 15 человек, такое устройство, конечно, не могло. Остается предположить, что снабженная крыльями повозка выкатывалась либо на орхестру, либо на крышу сцены, откуда Океаниды со временем спускаются на орхестру (278—283). Во втором случае придется согласиться с тем, что строфы хора исполнялись в сопровождении минимальных телодвижений.
146. Вот стоишь, огромный. — Последнее слово добавлено А. Пиотровским, видимо, считавшим, что Прометея изображала кукла выше человеческого роста.
170. Заговор новый. — Речь идет не о каком-то сознательно организованном заговоре, а о предопределении судьбы, по которому сын, имеющий родиться от морской нимфы Фетиды, будет сильнее своего отца. Поскольку же Прометей знает, что Зевс со временем захочет обладать Фетидой и породит себе противника, если не будет вовремя предупрежден о последствиях этой связи, он провидит в этом угрозу власти Зевса. См. ниже, ст. 761—770, 908—910, 920—927.
229 сл. Распределять начал он. — Ср. Гесиод, «Теогония», ст. 881—885.
250. Надежды поселил. — Здесь, напротив, Эсхил перетолковывает Гесиода. В «Трудах и Днях» рассказывалось, как в наказание за похищение огня, дарованного Прометеем смертным, к людям была послана Пандора с сосудом, содержащим все беды и болезни; только на дне его притаились надежды. Открыв крышку сосуда, Пандора выпустила наружу все беды, которые и стали настигать смертных. Когда Пандора по воле Зевса захлопнула крышку, то надежды остались внутри сосуда, недоступные смертным (ст. 90—105).
300. Океан-поток, по представлениям древних, обтекал вокруг всю земную твердь.
302. В страну, железа мать — в Скифию, см. ст. 714 сл. и примеч.
309. Пойми границы. — Вариант известного изречения «Познай самого себя», приписывавшегося одному из полулегендарных семи мудрецов и начертанного при входе в храм Аполлона в Дельфах. Прометей, по мнению Океана, сочтет этот призыв «устарелым» (317 сл.).
331. Был ты мой сподвижник — загадочная фраза. Раньше Прометей сказал, что из всех титанов он один встал на сторону Зевса (ст. 215—217). Текст, скорее всего, испорчен; может быть, что-нибудь выпало. Во всяком случае, перевод «бунтовал со мной» — сильное преувеличение. Скорее всего, признаком отваги (τητολμηϰῶς) Океана Прометей саркастически считает самый его приход к опальному врагу Зевса и предложение услуг для их примирения.
348. Атланта чаще всего представляли себе как титана, удерживающего на плечах небесный свод (ср. Гесиод, «Теогония», ст. 517—520). С другой стороны, согласно «Одиссее», I, 52 сл., Атлант подпирает столбы, разделяющие небо и землю. Эсхил склонялся, по-видимому, ко второму образу. В любом случае Атланта локализовали «в странах западных», на краю тогдашней ойкумены (совр. Гибралтарский пролив с противостоящими друг другу скалами).
352. Тифон (Тифоей), обычно олицетворяющей знойный ветер пустыни (ср. «Просительницы», ст. 559 сл.), здесь выступает как супостат Зевса, поднявшийся на борьбу с ним (ср. «Семеро», 493 и примеч.). Потерпев поражение, Тифон был заживо погребен под Этной (365); вулканические извержения ее недр представляются как результат яростного дыхания Тифона. Описание борьбы Зевса с Тифоном см. у Гесиода, «Теогония», ст. 820—868.
367—371. Но час придет. — Как полагают, здесь отразились рассказы об извержении Этны в 479 или 475 г., почти целиком разрушившем город Катану. Гиерон,
тиран Сиракуз, восстановил город и назвал его Этной. Торжества в честь его основания происходили в конце 70-х годов, и Эсхил, вероятно, принимал в них участие, показав там «Персов» и специально для этого случая написанную трагедию «Этнеянки» (фр. 191—193). Тогда же он мог услышать и о последствиях извержения Этны.
415. Племя девушек-наездниц — амазонки, которых Эсхил помещает на севере или северо-западе от Черного моря (ср. 723—728). Здесь же на его карте мира расположена и Колхида.
419. У Меотийских мелей — у Азовского моря.
420. Арийцы — см. «Плакальщицы», ст. 423 и примеч. Впрочем, перевод сделан по коньектуре ’Αρίας вместо ’Αραβίας — некоторые издатели считают Аравию глишком удаленной от тех мест, которые здесь упоминаются.
422. Над Кавказской крутизною — см. примеч. к ст. 15.
425—430. Однажды — текст испорчен. В самом деле, оковы, наложенные на Атланта, не вяжутся с его описанием в ст. 347—350; кроме того, в оригинале нарушено ритмическое соответствие с антистрофой. Перевод сделан по общему смыслу.
466. Забава кошельков тугих. — Прометей имеет в виду содержание лошадей для соревнования в беге на колесницах, доступное только очень обеспеченным людям.
488. Птиц полет я объяснил. — См. «Просительницы», ст. 57 и примеч.
495. Пятна пестрой печени. — Гаданье по внутренностям жертвенных животных входило в древнейший жреческий ритуал.
560. Гесиону повел Моревну. — Так как Гесиона — дочь Океана, то Океаниды называют ее «происходящей от одного с ними отца». Моревна — попытка А. Пиотровского передать эту родословную Гесионы одним словом в духе русского фольклора.
567—570. Призрак, прочь! — Когда Ио, преследуемая оводом, бросилась бежать, не разбирая пути, Аргос уже был убит Гермесом (наст. изд., с. 524), но Ио в ее галлюцинациях он кажется живым. Тысячеглазый (у Эсхила: «с десятью тысячами глаз») — преувеличение, порожденное болезненным состоянием рассудка Ио.
596. Божью болезнь — т. е. насланную богами.
636. Сестры твоего отца. — Инах, как все речные боги, считался сыном Океана.
652. Лерна — болотистая местность недалеко от Аргоса.
658. Додона — прорицалище Зевса в Эпире. Здесь жрецы гадали по шелесту священного дуба. См. ниже, ст. 830—833.
676. Керхнея — город недалеко от Аргоса.
709. Скифы кочевые описываются и Геродотом (IV, 46), который помещает их близ Меотийского (Азовского) моря.
715. Халибы — традиционно известны как мастера обработки стали. По Геродоту (I, 28), они живут на южном берегу Черного моря. Здесь они, однако, помещены в северной Скифии.
717. Река Громотуха (‘Υβριστής — «яростная») из других источников неизвестна.
719. Кавказ увидишь. — Поскольку Ио еще находится в Европе, эсхиловский Кавказ следует локализовать на севере или северо-западе от Черного моря.
724 сл. Фемискира — город на южном берегу Черного моря; Фермодонт — впадающая в море недалеко от Фемискиры река. Как видно, амазонки, живущие сейчас на севере Скифии (ср. ст. 415 и примеч.), со временем переселятся на южное побережье Черного моря. Эсхил стремится совместить здесь две версии о местожительстве амазонок: одна помещала их в Скифии, другая — в районе Фермодонта (Геродот, III, 110).
731—733. Меотиды переплыть пролив — т. е. Киммерийский Боспор; греки производили это наименование от словосочетания βοὸς πόρος — «коровья переправа».
В «Просительницах», 544 сл., путь Ио лежит через фракийский Боспор (совр. Босфор), и география ее странствий вообще более надежная, чем в «Прометее»: там Эсхил ограничивался хорошо знакомой ему Грецией вплоть до Фракии, здесь удаляется в менее известные области на запад и север от Черного моря.
764—770. См. выше, ст. 170 и примеч.
774. В колене третьем. — Если продолжительность каждого поколения считать в 40 лет, то Прометею предстоит мучаться около 500 лет, а не 10 тысяч, как об этом говорилось в его первом монологе (ст. 94; в переводе преувеличение: «мириады веков»).
829—841. Начало странствий Ио пролегает (через не упоминаемые здесь Эсхилом Фокею и Этолию) в Эпир, прибрежная часть которого называлась Феспротией (отсюда Феспрот-Зевс); восточнее лежала Молосская равнина, с возвышающейся над ней Додоной. Отсюда Ио мчится вдоль берега Адриатического моря (широкого залива Реи). Поскольку Адриатическое море служит продолжением на север Ионийского моря, Эсхил производит это название (губа. Ионийская) от имени Ио.
849. Дитя прикосновенья. — Имя Эпафа греки производили от глагола εϕάπτϖ) — «прикасаться».
853—869. Излагается содержание трилогии о Данаидах. Со ст. 860 — содержание «Египтян», с 865 — «Данаид». См. фр. 100—102.
865. Завлечет желанье. — Перевод дает однозначное толкование, имеющее в виду влечение Гиперместры к жениху. Оригинал (παίδϖν ϊμερος) допускает дополнительное значение: желанье иметь детей.
872. Лучник знаменитейший — Геракл. См. ст. 772.
957. Два тирана пали в пыль. — Уран, свергнутый Кроном, и Крон, свергнутый Зевсом,
980. Единственный случай у Эсхила, когда стих делится между двумя персонажами.
1027. Доброволъно бог какой-нибудь. — Отзвук версии мифа, по которой кентавр Хирон, случайно раненный отравленной стрелой Геракла, согласился заменить в подземном мире Прометея. Была ли использована эта версия в «Прометее освобождаемом», неизвестно.
1080. Вот на деле уже. — Картина разгула стихий могла быть только отчасти передана техническими средствами древнегреческого театра (напр., грохот грома). Остальное аудитории предлагалось домыслить самой. Об исчезновении Прометея см. ст. 56 и примеч. Хор, вероятно, при первых шумовых эффектах в испуге покидал орхестру через один из ведущих к ней боковых проходов (пародов).