При чем тут кот
Криптография, бесполезная математика и при чем тут кот в суперпозиции. Часть первая
Знание логарифмов и интегралов мало кому помогло в обыденной жизни. Мы прекрасно считаем проценты по ипотеке или размер скидки в магазине и без этого.
Возможно, вам в школе попались учителя, которые более осознанно смогли объяснить важность этой наук.Если же такие преподаватели вам не попались или вы не поверили им, надеемся, мы сможем вас сегодня переубедить. Но осторожно: здесь будет математика, вероятно даже слишком много математики. Но не страшной.
Бесполезная математика
Практическая польза математики часто не очевидна сама по себе. Иногда она не очевидна даже самим математикам. Взять хотя бы теорию чисел: это раздел математики, в котором изучают магическое взаимодействие чисел и подмечают интересные закономерности. Тем не менее он абсолютно непригоден для практического применения.
Разобраться в бесполезности математики невозможно без самой математики. Поэтому вы можете либо верить на слово, либо предпринимать попытки разобраться в механизме действия самостоятельно. Давайте условно назовем такие математические или не очень механизмы черными коробками: каждую из таких простых черных коробок, которые влезут в статью, мы попытаемся объяснить доступным языком.
Пьер Ферма был хитрым парнем и оставил после себя теоремы, которые пришлось доказывать другим математикам. Например, в черной коробке малой теоремы Ферма находится утверждение:
Есть число а, оно целое, т.е. не дробное. И есть число р, оно простое, т.е. делится без остатка только на 1 и на само себя. Если а не делится на р, то ар-1-1 делится на р. Возьмем числа 7 и 3. При делении 7 на 3 целое число не получится. Но если 7 возвести в степень 3–1 и вычесть 1 получится 48. И 48 прекрасно делится на 3 без остатка.
Интересная теорема и, на первый взгляд, абсолютно бесполезная. А особенно на взгляд математиков, которые в свое время просто не понимали, как ее использовать. Небольшой спойлер: эта теорема защищает вашу информацию каждый день, просто вы не подозреваете об этом. Пока не подозреваете, но мы до этого еще дойдем.
На самом деле, эта статья о криптографии
У человека всегда были свои секреты. И если пересказать секрет на ухо другу не составит никакого труда, то передать его на расстоянии уже гораздо сложнее. Особенно много секретов было у государственных деятелей: на это влияли условия войны, заговоров и постоянных придворных интриг. Таким образом, первые шифры были изобретены именно в политических целях.
Иудеи придумали шифр Атбаш. Правило шифрования было следующее:
замена n-ной буквы в слове производилась на букву i-n+1. Т.е. первая буква алфавита заменялась на последнюю, вторая — на предпоследнюю и так далее.
Название этого шифра происходило от букв «алеф», «тав», «бет» и «шин», то есть первой, последней, второй и предпоследней букв еврейского алфавита.
Немного сложнее был шифр спартанцев — Скитала. Для зашифровки и расшифровки сообщений они использовали специальные инструменты — цилиндры разных диаметров. Наматывая спиралью узкую полоску пергамента на палку, они горизонтально записывали сообщение. Когда пергамент разматывался, фраза зашифровывалась.
На любой лекции по криптографии вам обязательно расскажут про шифр Цезаря. Посылая тайные сообщения своим приближенным, Цезарь сдвигал буквы в алфавите на произвольное значение. Например, в кириллице при сдвиге на три позиции вперед буква «А» станет шифрованной «Г». Хорошо, если приближенный знал значение этого самого сдвига. В противном случае римский император обрекал подданных на бессонные ночи разгадывания, а самого себя — на перспективу стать одноименным салатом.
Шифр Цезаря со сдвигом тринадцать сегодня используется в алгоритме ROT13. Цифра тринадцать не имеет никакой подоплеки: просто в латинском алфавите 26 букв, и при сдвиге на 13 алгоритм зашифровки совпадает с алгоритмом расшифровки. А еще им баловался сэр Артур Конан Дойл в своем рассказе «Пляшущие человечки».
Все шифры, где используется сдвиг букв, называются моноалфавитными. Они были хороши на полях сражений Цезаря против Обеликса и Астерикса. Сегодня любой смартфон сможет расшифровать их методом перебора, но даже в те времена их разгадывали безо всяких компьютеров.
Грамматика нас всех предала
Тайное рано или поздно становится явным. И если ваш секрет о том, что вы любитель “My Little Pony”, не вызовет особых волнений даже у родственников, то вскрытие планов наступления армии может стать фатальным. Эти сведения очень важны. И, конечно же, всегда есть тот, кто захочет их перехватить.
Например, для расшифровки спартанской Скиталы был привлечен Аристотель. И довольно успешно. Он использовал конус, наматывая на него зашифрованную записку и меняя диаметр. Рано или поздно слова приобретали смысл, а сам шифр этот самый смысл терял. Другие шифры так взломать невозможно.
В стародавние времена люди не знали, что такое криптографический частотный анализ, но, сами того не подозревая, активно им пользовались — помогала им в этом грамматика. В каждом языке есть свои слабые места: наиболее очевидный пример — артикли в английском языке. Они часто повторяются в тексте и этим делают его более уязвимым. Выделяя одинаковые фрагменты шифра, можно предположить, что это артикль, узнать сдвиг и методом перебора и догадок получить ответ.
Чтобы тайное оставалось тайным нужно лучше шифровать, Цезарь.
Шифрование наносит ответный удар
И тогда был придуман полиалфавитный шифр. В нем используется совокупность моношифров: не один сдвиг, а несколько. Наглядный пример — шифр Виженера. В нем для зашифровки текста используется специальная таблица и кодовое слово. Так выглядит таблица шифра для английского языка.
Зашифруем в ней фразу «шифрырулят». Выдумаем ключ. Это может быть любое слово или фраза не длиннее самого шифра: количество букв ключа должно равняться количеству букв шифра. Пусть ключом будет слово «гуси». Повторим буквы в ключе столько раз, сколько букв в зашифрованном сообщении. Получается «гусигусигу». Теперь шифруем. На пересечении первых букв нашей фразы и ключа буква «ы», на пересечении вторых букв тоже «ы», дальше «е» и так далее. Готовый шифр будет выглядеть так: «ыьёщюдефвё».
Шифр Виженера тоже можно подвергнуть частотному анализу, но проследить закономерности в нем намного сложнее, ведь каждая буква сдвигается в случайном порядке. Это устраивало всех, кто передает сообщения. Перебор занимал много времени, и расшифровать сообщение вовремя было крайне сложно — информация просто устаревала.
Тем не менее бесконечная война шифровки и дешифровки продолжалась. В начале двадцатого века тенденции криптографической моды поменялись. Электромеханические машины начали шифровать за нас. И дешифровать за нас тоже.
Самое сложное и интересное в криптографии только начинается.
Как правильно: «котовасия» или «катавасия» (и при чём тут коты)
Грамотность на «Меле»
У этого забавно звучащего слова довольно серьёзная история происхождения. Но ни одного кота в ней не фигурирует! Рассказываем, как писать правильно: «котовасия» или «катавасия», — и разбираемся с этимологией существительного.
Вынуждены разочаровать всех владельцев котов по кличке Василий: они тут совершенно ни при чём. А вот духовные семинаристы к этому слову руку приложили. Сейчас всё объясним.
Первоначально термином «катавасия» (от греческого katabasís — «нисхождение») обозначали церковное пение во время утренней службы, при котором две группы певчих сходятся вместе на середине храма. Лингвисты считают, что семинаристы начали употреблять это слово в значении «суета, беспорядок» из-за того, что слияние хоров нередко проходило со сложностями: некоторые семинаристы сбивались и пели невпопад. А теперь и все мы иногда страдаем оттого, что вокруг — сплошная катавасия!
Ещё больше весёлых и полезных карточек о русском языке — в «Грамотности» на «Меле» во «ВКонтакте». Подписывайтесь, чтобы всегда говорить и писать правильно!
А, ясно, теперь будем писать «заЕц»? Что такое «Новые правила русского языка» от Минпросвещения. В документе 130 страниц!
Как появилось слово «сочельник»? И что это вообще такое
7 безграмотных фраз, от которых нам давно пора избавиться. «Извиняюсь, но вы займёте мне денег?» — не надо так
ЧИТАТЬ КНИГУ ОНЛАЙН: Ягодные места
НАСТРОЙКИ.
СОДЕРЖАНИЕ.
СОДЕРЖАНИЕ
«По небу полуночи ангел летел…»
Эту строчку вспомнил космонавт, грустно улыбнулся и подумал: «Ну какой я ангел!» Лицо космонавта, обращенное к иллюминатору космического корабля, было усталым, немолодым, но исполненным живейшего детского любопытства. Космонавт никогда раньше не был за границей. И вдруг границ не стало. Все полосатые столбы, ничейные перепаханные полосы, колючая проволока, пограничники, овчарки, таможни — исчезли. Из космоса их существование казалось противоестественным, нелепым. Многое стало до смешного непредставляемым, как, например, слово «прописка»…
Внизу горсточкой рассыпного золота, брошенного на черный бархат, мерцал огнями Париж. Космонавт повел взглядом чуть влево и очутился в Лондоне, боковым зрением прихватывая светящийся кусочек Копенгагена. Космонавт, засмеявшись, почесал уже полысевший затылок — здорово! Гагарин не смог бы так почесать затылок — он был еще в скафандре. Сейчас летать стало проще. Гагарину, наверно, было страшно. Страшновато и сейчас, но не так, как впервые. А все-таки Гагарин сказал совсем просто, совсем по-русски: «Поехали!», этим словом сразу сделав космос чем-то своим, домашним. Среди всех бесчисленных инструкций у Гагарина не было никаких указаний сказать именно это слово. Оно выдохнулось само по себе… Какое лицо было у Гагарина… Лицо тоже, конечно, подбирали, но такое лицо нарочно не вычертишь ни на каких засекреченных чертежах. Это лицо как будто собрала сама Земля, составив его из всех своих улыбок, чудом сохранившихся среди усмешек и ухмылок. Лицо Гагарина было улыбкой Земли, посланной в космос. Казалось, любому человеку можно было бы заморочить голову, если бы его затаскали, как Гагарина, по разным странам, восторженно погребая под сугробами цветов и навешивая на него гирлянды орденов. Улыбки премьер-министров, президентов, королей и королев рядом с его улыбкой выглядели блекло.
Космонавту приходилось видеть Гагарина и невеселым.
— Устал… — говорил он. — А летать хочется…
Эта грустинка проглядывает на его поздних фотографиях, где на лице появился шрам, породивший столько сплетен, как будто даже обыватели могли считать гагаринское лицо своим личным достоянием. Космонавт, друживший с Гагариным, знал, как того иногда мучило беспрестанное узнавание на улицах, выпрашивание автографов, сидение в президиумах. Знаменитое лицо Гагарина независимо от его воли становилось преградой между ним и обыкновенной человеческой жизнью. Как-то, рассказывая в космонавтском кругу о поездке в одну из латиноамериканских стран, Гагарин вдруг загрустил, а если и улыбался, то лишь по инерции — беззащитно.
— А рядом с правительственной трибуной, где я жарился битых три часа, стояла девушка-мулатка с тележкой. Лимонадом торговала. Из настоящих лимонов. Красоты она была необыкновенной — черные глазищи пол-лица залили. Но самое удивительное, что она была в подвенечном платье. Кружевное платье, как облако. Дорогое, наверно. Только почему-то оно мне новым не показалось. Чистое, но с прожелтью. Что-то в нем старинное было, в этом платье. Может быть, бабушкино — из сундука, для торжественного случая? У нас с девушкой сразу глазной контакт установился. Показывает она мне своими черными глазищами на лимонад — мол, отведайте… А как с трибуны сойти? Неловко… Не поймут… Наш посол рядом, все начальство местное. Фоторепортеры щелкают. Заикнулся я было насчет жажды, а мне мигом ихний солдатик, надрываясь, целый переносный холодильник приволок с разными напитками. Пришлось жажду утолять общественно — на правительственной трибуне. А мулаточка оказалась с юмором. Налила она в бокал лимонаду, соломинку туда вставила, верхний конец к платью на груди приложила, а сама смеется. Я сначала не понял, потом вгляделся и вижу: на ее подвенечном платье значок с моей физиономией… Это она вместо меня значок лимонадом своим все-таки угостила…
Гагарин никогда не обижал людей зря, а если так невольно получалось, всегда старался загладить обиду. Однажды он прочитал с трибуны совещания молодых писателей речь, где было написано, что негоже одному известному поэту хвастаться в автобиографии непониманием происхождения электричества. Один из старейших физиков, встретив Гагарина где-то на конференции, отвел его в сторону и лукаво заглянул ему в глаза:
— Юрий Алексеевич, батенька, вы бы поделились с человечеством вашим открытием происхождения электричества. А то я уже пятьдесят лет бьюсь над этой проблемой и ни тпру ни ну. Если я в этой проблеме запутался, то чего же вы хотите от поэта? Ведь еще Пушкин говорил, что поэзия должна быть, прости господи, глуповата… Кстати, вы этого поэта не слишком вовремя ругнули… — Поэт был тогда в некоторой опале, только что закончил новую поэму, и ее судьба была еще неизвестной.
Гагарин сам позвонил поэту, попросил не обижаться и пригласил в Звездный городок на апрельский праздник космонавтов прочесть главу. Гагарин хотел помочь поэту — ведь концерт из Звездного транслировался на всю страну. На концерте Гагарин сидел рядом с одним начальником. Они находились в первом ряду сбоку, и оттуда было видно, как за сценой взад-вперед ходил взлохмаченный поэт, явно волнуясь, комкая в руках машинописные листочки, что-то бормоча себе под нос.
— Что он тут делает? — вдруг напрягся начальник, узнав.
— Мы пригласили его выступить, — отвечал Гагарин.
— А кто дал санкцию? — свистящим шепотом спросил начальник.
— Я, — ответил Гагарин.
Начальник все-таки пошел за сцену. Красная книжечка сделала свое дело. Ведущий, тот самый человек, который громовым голосом объявлял о взятии городов в Великую Отечественную, сдался и невнятно пролепетал поэту о том, что его выступление отменяется. Поэт побледнел от обиды, унижения, схватил с вешалки в артистической плащ, кепку, бросился в проливной дождь. Сам не чувствуя, где на его лице ливень, где слезы, сел за руль своего потрепанного «Москвича» и рванул на полной скорости, рискуя разбиться на мокрой дороге. Ехал он почти вслепую — «дворники» не успевали смахивать дождь с лобового стекла.
Гагарин кинулся вдогонку за поэтом, но не успел. «Найдите его. Где угодно найдите. Его нельзя оставлять одного…» — сказал он молодым космонавтам, среди которых был и этот, ныне уже немолодой космонавт. Они помчались вслед на машине уже выступившего в концерте композитора и нашли поэта в «предбаннике» ЦДЛ, где он неумело пил водку стаканами, судорожно сжимая в руках непрочитанные машинописные листочки, и неостановимо плакал, как ребенок…
Это было давно, и этого можно было бы не вспоминать, но, чтобы понять цену улыбки Гагарина, надо знать, что она не всегда ему была легка.
Космонавт, его ученик и друг, долго ждал своей очереди в космос. Среди космонавтов были и те, кто суетились, интриговали. Но из интриганов, как правило, настоящие космонавты не получаются. Космонавт ждал, потихоньку старел. Волосы его заметно поредели, как и у того поэта, с которым они подружились после этого несостоявшегося выступления. Над женой космонавта подтрунивали подруги: «Когда твой-то полетит? Когда дедушкой станет?» Но космонавт не завидовал тем, кто уже слетал в космос, не скрежетал зубами, не стонал по ночам от недополученной славы. Ожидание полета сделало его не хуже, а лучше. Он много читал. Открыл для себя Достоевского, который раньше казался ему запутанным, неприятным. Задумался: а почему, собственно, литература должна быть приятной? Разве она — развлечение? Когда ему снова сказали: «Ну, ты — следующий…» — не совсем поверил, потому что дублером был много раз. Но, как всегда, серьезно подготовился и вошел в корабль спокойным, ибо все волнения в нем почти перегорели. Когда впервые увидел Землю маленькой, подумал: «Хорошо, что не полетел раньше, — сейчас полетел вовремя». Конечно, задачу он выполнил бы и тогда. Но вряд ли тогда думал бы о чем-нибудь, кроме задачи. А сейчас — думалось.
Космонавт взглянул в настенное зеркальце и непроизвольно стал изучать свое лицо, будто лицо совсем другого человека, с которым ему придется многие дни быть наедине. Знакомые и в то же время незнакомые глаза, еще не совсем верящие, что летят так высоко, и уже к этому привыкшие. Несколько
И при чем здесь лунный кот?
Гость на порог — счастье в дом.
Русская народная пословица
«С ума сойти, как все торжественно», — взгляд фиолетовых глаз в обрамлении белоснежных длиннющих ресниц медленно скользил по ярким рядам стоявших по обеим сторонам от трона вдоль золотистых мраморных стен зала придворным. Ощущая на себе внимание владыки, кто-то склонял голову в легком поклоне, кто-то призывно улыбался, а были и те, кто невольно старался пригнуться, спрятаться за находившимися рядом лордами и лордессами от пронзительного взгляда блондина. Даже не подозревая, что в данный момент вершителю судеб империи было откровенно не до них.
Больше всего хотелось повести плечами, слегка нывшими после очередной, пожалуй, как сейчас выяснялось, слишком активной и долгой тренировки. А еще ужасно доставали рассыпавшиеся по плечам белокурые пряди, в которых блестели и переливались драгоценные камни и многочисленные цепочки.
Мужчина еще величественнее устроился на своем сиденье, якобы случайным движением убирая за спину одну из искусно сплетенных тонких косичек. Ох уж эта прическа. До сих пор вспоминалось с содроганием, как сразу после тренировки его отловили собственные слуги, на лицах которых уже читалась явственная паника. Слуги у него были давние, проверенные, менять не хотелось. Так что пришлось терпеливо сносить создание очередного шедевра на собственной голове. Порыкивание не в счет. Благо к этому уже за долгое время привыкли и в сторону почти не шарахались. Жаль, что нельзя было как обычно воспользоваться магией. А вдруг кто-то исхитриться использовать какую-нибудь бяку и магия перенастроится.
Блондин мысленно хмыкнул, следя за тем, чтобы на лице с чересчур правильными для человека, ну да он и не человек, слегка резкими чертами, не отразилось ни тени внутренних размышлений. Ну да, рядом с ним, кто-то рискнет. Самоубийц не водилось. Точнее, он их вывел. Лично. Или с помощью своих родных.
Скосив глаза в сторону, мужчина незаметно взглянул на стоявшего рядом молодого демона. Ну как, незаметно. Наметанный взгляд придворных, старательно делавших вид, что никто ничего не видит, не пропускал ни малейшего движения своего господина.
В отличие от внимательно вглядывающегося в разноцветную элегантную толпу гостей брюнета, который на отца даже не взглянул. «Красавец, в мать пошел», — в очередной раз констатировал владыка. Сухое признание факта, не сдобренное умилением и воспоминаниями о матери своего ребенка. Ну была и была. А вот сын у него действительно удался. Умный, настойчивый, целеустремленный, соображает опять-таки быстро. Это у него скорее от отца. Или от деда.
Брюнет смахнул с плеча одну из крутых спиралек, в которые непрестанно завивались упрямые волосы, и сменил позу. Под дорогой тканью камзола на миг прорисовались литые мускулы. Портные замучились одежду подгонять. Владыка подавил улыбку. Не ко времени. Но как же приятно, что сын уже и в спарринге стал интересен. Нет. До уровня отца ему еще далеко, но будущий правитель уже чувствуется.
А что в мать внешностью пошел, так это не так уж и плохо. К своей бывшей любовнице, получившей достойный подарок за рождение сына, мужчина не испытывал никаких чувств. Ни тогда, ни сейчас. А светлые прозрачные, словно вода горного ручья, голубые глаза на смуглом лице и длинные, завивающиеся в крутые спиральки волосы весьма шли будущему владыке.
Единственное неудобство: сплетать их в боевую косу было просто мучением, о чем чуть ли не ежедневно оповещал всех, кому не повезло оказаться рядом, изрядно злой, молодой мужчина, вынужденный терпеливо сидеть чуть ли не час перед зеркалом. У личного слуги, выполнявшего и обязанности парикмахера, к этому времени уже не оставалось более менее приличных выражений.
Как один раз рассказал владыке уже его личный камердинер, все, на что хватало молодого прислуживавшего принцу демона после утреннего плетения, так это добраться до стола в «людской» (ну какая людская в империи демонов!) и стукнуться головой о толстенную столешницу. Голове то ничего. Демон как ни как. Хоть и рыжий. А вот столешницу уже один раз пришлось менять. Подумывали даже о замене на каменную. Но решили, что ее поменять в случае чего будет еще сложнее.
А рыжик даже собственные волосы покороче остриг. Оставил всего-то до поясницы. Сказал, что это плетение уже видеть не может. Владыка хмыкнул и опять посмотрел на медленно и торжественно, прямо как на похоронах, двигавшуюся по проходу из любопытно блестевших глазами придворных лордов и лордесс делегацию. Затем перевел взгляд на младшего сына, весьма похожую собственную копию.
Яркие зеленые глаза не выражали ничего кроме равнодушия и светской вежливости. Изначально владыка и сам не мог припомнить, от кого же они получили такой подарок. По линии матери преобладали брюнеты с абсолютно черными глазами. В семье императора — фиолетовые.
А тут чистейший изумруд. Нет, в том, что сын его, у владыки не было сомнений. Зов крови — это вам не шутки. Просто любопытно стало. Перекопал несколько полок истории рода. Благо чихать от пыли не пришлось. Уборка во дворце выполнялась идеально. Недаром на должность слуг конкурс чуть ли не такой же, как в императорскую армию.
Затем прогулялся пару часиков по галерее предков. И вуаля. Найдена далекая-далекая пятиюродная прабабка со стороны жены одного из владык. Да. Некоторые повелители женились. И даже по любви. А иначе зачем? Власти, территорий, силы и так хватало. Необходимости в династических браках или для улучшения крови тоже не видели. Все равно демоническая кровь другую перебьет. Вот и могли себе позволить повелители империи демонов такую роскошь, как женитьба по любви.
Только не все ее находили. Вот и нынешний владыка похвастаться подобной удачей не мог. Череда любовниц успешно скрашивала долгий по человеческим меркам и довольно приличный по меркам империи демонов век повелителя, заставляя задуматься, а нужно ли менять целый букет, да что там букет, цветник, огромный благоухающий цветник, на один единственный цветочек, который еще и кактусом может оказаться.
Тем более, что результаты скрещивания до сих пор получались просто прекрасные.
А там еще неизвестно что будет. Владыка еще раз взглянул на младшего сына, спокойно облокотившегося на спинку трона, благо для встречающих подобный жест оставался невидимым из-за массивных подлокотников, резных украшений, собственно фигуры императора и волос младшего принца, рассыпавшихся по его плечам белоснежным каскадом, лишь на пару тонов темнее, чем у владыки. На мраморной коже можно было разглядеть несколько веснушек, придававших ледяному принцу не такой неприступный вид.
Удобно устроившийся молодой блондин, не обращая внимания на завистливый взгляд старшего брата, не имевшего такой же выгодной позиции, тем временем разглядывал эльфийскую делегацию. И только опытный взгляд старших родственников мог разглядеть в глубине изумрудных глаз нечто сродни гастрономическому интересу.
Ну да, новые лица, новые возможности. Император спрятал улыбку в уголках губ. Наследовать престол младший принц не мог. Точнее сказать, не собирался. Хотя некоторые и предлагали. Правда, потом в застенках долго раскаивались. Проникновенно так. Не сразу, но до многих дошло, что будущее второе лицо империи власть не волновала от слова «вообще», точнее трогала она его намного меньше, чем финансовые потоки, военные мощности и многое другое. Владыка, что старшего, что младшего сына, не ограничивал, различий не делал и воспитывал — обучал их одинаково. Разве что младшему меньше перепадало из-за нарушений этикета. Что являлось неоднократным поводом для старшего предложить поменяться титулами.
Белобрысая мелочь не сдавалась и, показывая язык, убегала. За что после поимки была неоднократно дергана за косичку менее удачливым, по его собственному мнению, старшим братом. Сейчас же Ксал, а именно так звали изящного блондина, мысленно потирал лапки, прикидывая, на что и каким образом можно раскрутить гостей. Тем более что повод был. И крупный. Повелитель вздохнул, разглядывая приближавшихся, настороженных эльфов.
Долгая и тяжелая для обеих сторон война, наконец, закончилась. И не в пользу противника империи демонов. Но вот заливать кровью «порабощенные» страны и создавать концлагеря повелителю совсем не хотелось. Он, как только представлял себе это безобразие, так сразу зевать начинал. Скучно. Уж пусть эти ушастики живут себе по-своему, а он со стороны на этот цирк поглядит, развлечется.
Вот только повторения военных баталий и прочих прелестей типа горящих деревень, кучи трупов и прочего не хотелось. Так что от пригляда было никуда не деться. Для этого и прибыли из Высшего эльфячьего дома высокородные гости. Хотя многие и шептали что-то про заложников. Но правитель от этого только отмахивался. Даже буде эльфы нарушат свое слово, убивать прибывших владыка не собирался.
Но говорить об этом вслух тоже не спешил. За плечом пошевелился младший. Владыка вздохнул. Хорошо бы, хоть у одного из принцев с эльфиечками сложилось. Да. Династические браки не практиковались, но эльфийские принцессы действительно очень красивы. Демон усмехнулся. Ну, прямо сваха и мама-квочка в одном флаконе. Стареет он что-ли….
Надо после встречи развеяться. Гран давно уже ментально материт нерадивого хозяина. Вороной конь, похожий на людских лошадок разве что общими формами, ненавидел стоять в стойле. И прогулки на выпасе его не радовали.
А вот охота…. Когда сердитый ветер развивает и теребит жесткую гриву и хвост, по длинным прядям которых змеями вьются огненные сполохи, изредка жаркой волной пробегающие по лоснящейся шкуре…. Вкус крови загнанной добычи на острых клыках. И бьющая через край энергия хозяина. В общем, если владыка в ближайшее время не выберется на прогулку с любимым домашним «питомцем», то рискует остаться без части своей косы и нескольких пальцев минимум на пару дней. Пока новые не отрастут.
Тем временем делегация эльфов таки важно дошествовала до ими самими определенной «линии уважения» и остановилась. Блондин на троне мысленно вздохнул. Ну сколько можно. Сами себе придумали какие-то дистанции, символизирующие то, насколько эти длинноухие уважают оппонента. И сами же гордятся тем, что никто другой этого не знает. Наивныееее.
Впрочем, сейчас никто демонов злить даже исподтишка не собирался. По таблице уважения выходило, что его, то есть императора империи демонов, уважают и боятся. Ну да в этом ничего необычного не было. Владыка перевел тяжелый взгляд на центральную группку. Вот они — главные, кхм, жертвы демонского произвола и бездарности эльфийских военачальников. О последнем эльфы предпочитали умалчивать.
И что мы имеем в наличие? Принцесса — две штуки. Обе, как и положено эльфийским принцессам, прекрасные. Ну да демонессы не хуже. На, так сказать, внешнюю оболочку. А внутри…. И те, и другие те еще «милашки». Обольщаться трепетностью и хрупкостью эльфийских высокородных дамочек не стоило. Пусть и защищаться, как демонессы, эти лапочки не могли, но дать хорошего магического пинка, а то и просто вынести мозг в переносном смысле, конечно, они были мастерицы.