Превращение книга о чем
Герои книг на приеме у психотерапевта: о чем рассказывает «Превращение» Франца Кафки
В хорошем произведении персонажи изображены настолько точно, что кажутся реальными людьми. Они по воле автора сталкиваются с трудностями, встают перед моральным выбором, рискуют здоровьем и даже жизнью. Что если бы литературные герои прошлого и настоящего, потерпевшие трагическую неудачу, обратились вовремя к психотерапевту? Уберегла бы родителей царя Эдипа от катастрофы консультация по вопросам воспитания детей? Развернулась бы иначе история Ромео и Джульетты, если бы они были старше? Может, Дракулу не понимали окружающие, а Волан-де-Морта недолюбили в детстве? Означают ли эротические фантазии Кристиана Грея из «Пятидесяти оттенков серого» нехватку в нем мужественности? С разрешения издательства «Альпина Паблишер» Forbes Life публикует отрывок о Грегоре Замзе — главном герое «Прекращения» Франца Кафки
«Превращение»: кошмар всех учащихся
Произведения же Кафки — очень странные.
«Превращение» — самый длинный рассказ писателя, опубликованный еще при его жизни, и, что удивительно, не самое страшное из его сочинений. Субъективно можно воспринимать текст и по-другому, но мы здесь видим всего лишь превращение человека в гигантское насекомое, а не, к примеру, описание медленной и мучительной казни, как в новелле «В исправительной колонии».
Можно сказать, Кафка был в целом веселым малым, даже, во что трудно поверить, заядлым сочинителем любовных писем. Многолетняя любовь Кафки, Фелиция Бауэр, порой получала по три таких письма в день.
Вспоминайте этот приятный факт, пока мы будем погружаться в темные глубины рассказа Кафки.
История о ползучей твари и чувстве, что ты здесь лишний
Проснувшись однажды утром, Грегор Замза понимает, что превратилcя в гигантского жука. Почему и как это произошло, не выясняется, но это и не важно. Жук здесь — метафора дегуманизации и чувства отверженности. Короче говоря, это не обычный жук, а способ Кафки драматизировать обычную проблему в отношениях между людьми. Жук может символизировать и еще что-то, что отличает Грегора Замзу от собратьев и делает бесполезным для обычного рынка труда. Потому что истинный смысл истории — в этом.
До превращения в насекомое Грегор Замза был коммивояжером. Его работа практически не оставляла ему свободного времени и не давала возможности углубить поверхностные контакты с людьми. Кроме того, у него были очень плохие отношения с начальством. Поэтому социальные связи Грегора практически ограничивались семьей.
Причина, по которой Грегор Замза так много работает, — банкротство его отца. Вместо того чтобы искать новую работу, тот заставлял вкалывать сына, чтобы из его денег оплачивать свои долги. Отец даже не сообщает сыну, что семья успела сделать значительные сбережения из денег, которые он заработал, и теперь Грегор мог бы трудиться поменьше.
Логично, что после превращения в жука Грегор больше работать не может. Теоретически, конечно, существовали различные возможности заработка и в качестве гигантского умного жука: например, давать интервью газетам при помощи азбуки Морзе. Но родственникам Замзы, очевидно, не хватало изобретательности, чтобы подумать хотя бы об одном из них: слишком уж боялись они опозорить себя в глазах других людей. Вместо этого каждый член семьи неожиданно находит себе работу. Кроме того, некоторые комнаты в квартире сдаются в субаренду. Получается, Грегору и раньше вовсе не стоило жертвовать своим свободным временем.
Вместо того чтобы возмутиться, он полностью соглашается с ситуацией и чувствует вину только из-за того, что больше не может содержать семью и стал обузой для нее. В общем, ясно, что до превращения в жука о Грегора все вытирали ноги. Близкие относятся к нему с презрением и отвращением, но он чувствует себя ужасно не из-за этого, а из-за того, что доставляет им неудобства. Плохое же обращение с ним он считает самым разумным поведением родни — даже старается по возможности прятаться, чтобы сестра не видела его, когда приходит в его комнату и приносит еду.
В конце концов родственники выносят из его комнаты мебель, которой он все равно больше не пользуется, обнаружив, что гораздо веселее ползать по стенам и потолку, как настоящий жук. Однако Грегор хочет оставить в комнате хотя бы одну картину на стене. Так как он больше не может изъясняться по-человечески, он вцепляется в нее, чем очень пугает мать. Приходит отец и швыряет в сына яблоки, одно из которых застревает у Грегора в панцире и тяжело ранит его.
Вместо того чтобы разозлиться из-за такой неоправданно жестокой реакции, безвольный Грегор радуется, что родственники (вероятно, из-за угрызений совести) теперь оставляют дверь в его комнату приоткрытой и он может по вечерам наблюдать, как они сидят вместе.
Лишь когда его начинают все хуже кормить, а комнату уже не убирают должным образом, он начинает немного раздражаться, но при этом остается пассивно-агрессивным, сидит то в одном, то в другом грязном углу, размышляя, что теоретически можно украсть еду из кладовки, но не делает этого. В конечном счете он смиряется с тем, что в его комнате грязно и ее все чаще используют как склад для ненужных вещей.
Однажды вечером, когда сестра играет на скрипке, Грегора привлекает музыка, и он выползает из своей комнаты. Когда арендаторы видят его, они жалуются на антисанитарные условия в квартире и отказываются платить за жилье. Сестра, пользуясь случаем, объявляет, что больше не видит в жуке брата и семья должна избавиться от него.
Грегор молчаливо соглашается с этим и ночью умирает.
Родственники мгновенно чувствуют облегчение, берут выходной для совместной поездки за город и, освободившись от бремени, которым был Грегор, вновь позитивно смотрят в будущее.
«Превращение» глазами психиатра
У коммивояжера Грегора Замзы есть нечто общее с Кафкой: оба они недовольны своей работой, а в их отношениях с родительской семьей отсутствуют теплые чувства. Здесь Кафка, пожалуй, сообщает о себе больше, чем кажется на первый взгляд. Но мы кладем на кушетку терапевта не писателя, а персонажей его произведений. Поэтому давайте сначала рассмотрим главного героя.
Грегор Замза — зависимо-избегающая личность
Коммивояжер Грегор Замза жертвует собой ради семьи и не может заявить о собственных потребностях. Он живет только для других и делает все для них, пока, наконец, не превращается в навозного жука.
Если посмотреть на жестокого отца, можно предположить, что родители маленького Грегора принимали сына лишь тогда, когда он вел себя так, как хотели они. Безусловной любовью его не любили: будь это так, после превращения в жука родственники проявили бы к нему сочувствие, а также вместе подумали бы, как обратить ситуацию себе на пользу. С огромным навозным жуком в семье можно было сделать карьеру как в науке, так и в шоу-бизнесе. Но родственникам с бухгалтерскими душонками на это не хватало фантазии: слишком они боялись отличаться от окружающих и оказаться в публичной изоляции. С ранних лет Грегору давали понять, что он чего-то стоит лишь тогда, когда приносит пользу. Страх отвержения был важным фактором, укрепившим власть родителей над сыном. Став навозным жуком, он превращается в позор семьи, его надо прятать, он больше не может приносить пользу. Вероятно, так же тщательно его прятали бы, если бы он оказался изуродован в результате несчастного случая или стал душевнобольным. Все, что не вписывается в картину мира, сначала прячут, а затем устраняют. Отец наносит Грегору рану, мать игнорирует, и даже сестра желает его смерти. Поэтому он в конце концов умирает — и все чувствуют облегчение. Поскольку он был только функцией, а не любимым членом семьи, о нем не скорбят.
Здесь намеренно изображена вся жестокость семьи по отношению к ее самому слабому члену. Если вспомнить, в какое время было написано «Превращение», и учитывать, что в те же годы вышли труды Альфреда Хоха и Карла Биндинга под заголовком «Разрешение на уничтожение жизни, недостойной жизни», авторы которой, врач и адвокат, пропагандируют умерщвление «пустых человеческих оболочек», то есть психически больных и инвалидов, неспособных приносить экономическую пользу трудом, становится ясно, насколько актуальным был рассказ в тех условиях и насколько типичной была описанная в нем семья. Всего лет спустя вопрос с избавлением от детей-инвалидов был решен: нацисты, как известно, уничтожали в лагерях смерти не только евреев, но и всех, кто не соответствовал их представлениям о чистоте расы. Сограждане, которые были больны душевно или имели физическую инвалидность, также тысячами уничтожались в специальных заведениях. В лучшем случае их просто стерилизовали.
В пророческом рассказе Грегор Замза обращается в навозного жука, от которого избавляются, и упрощает выбор своим близким: в нем больше не видят ничего человеческого. Спрятанные под панцирем чувства никого не интересуют в ожесточившемся мире межвоенного периода.
Таким образом, Грегор становится символом неисчислимых человеческих жертв тех жестоких времен. Жертвовать собой этим людям позволялось, а вот претендовать на помощь или любовь — нет.
Семья Грегора Замзы глазами психиатра
Если мы посмотрим на родителей и сестру Грегора, станет ясно, что они не способны на любовь. В отличие от Грегора они эгоистичны и замкнуты на себе. У них отсутствует сострадание по отношению к превратившемуся в жука сыну и брату. И здесь можно задуматься: а всегда ли это было так? Или они истратили всю способность к состраданию, чтобы пережить Первую мировую войну и последующие тяжелые годы? В определенные моменты во многих людях умирает эмпатия, а нам еще в самом начале рассказа сообщают, что семье пришлось преодолеть тяжелые времена: отец глубоко увяз в долгах.
Эта неспособность к сопереживанию, даже по отношению к собственной плоти и крови, типична для того поколения — поколения тех, кто постоянно чувствовал себя обделенным и обиженным, обвиняя в этом внешний мир. Из-за недостатка эмпатии эти люди вновь вступили в большую войну. В этом отношении «Превращение» все еще очень актуально: в наши дни по-прежнему велико число тех, кто чувствует себя в чем-то ущемленным и поэтому лишается способности сочувствовать другим.
Ольга Токарчук, Владимир Сорокин и Симона де Бовуар: календарь самых ожидаемых книг лета-осени-зимы 2021 года
Ольга Токарчук, Владимир Сорокин и Симона де Бовуар: календарь самых ожидаемых книг лета-осени-зимы 2021 года
Все, что вы хотели знать о «Превращении», но ленились загуглить
Автор: Guru · Опубликовано 22.09.2016 · Обновлено 31.03.2017
Неординарный дневник, который Франц Кафка вел всю свою жизнь, дошел до нас благодаря, как ни странно, предательству Макса Брода, его друга, поклявшегося сжечь все произведения писателя. Он прочитал и … не смог выполнить обещанное. Настолько потрясло его величие едва не уничтоженного творческого наследия.
С тех пор Кафка стал брендом. Мало того, что его проходят во всех гуманитарных вузах, он стал популярным атрибутом нашего времени. Он вошел не только в культурный контекст, но и в моду среди мыслящих (и не очень) молодых людей. Черная меланхолия (которую многие используют, как китчевую футболку с выпендрежным изображением Толстого), не конвейерная живая фантазия и убедительные художественные образы привлекают даже неопытного читателя. Да, он торчит на ресепшене первого этажа небоскреба и тщетно пытается узнать, где лифт. Однако немногие поднимаются до пентхауса и вкушают полноценное удовольствие от книги. К счастью, всегда найдутся девушки за стойкой, которые все объяснят.
Значение символики в «Превращении» Франца Кафки
Об этом написано много, но зачастую витиевато и рассредоточено, даже поиск по тексту не помогает. Мы рассортировали всю найденную информацию по пунктам:
Символика цифры «3»
«Что же касается символики «три», которой столь увлечен Набоков, может быть, следует присовокупить к его объяснениям также и вовсе простое: трельяж. Пусть это всего-навсего — три зеркала, повернутые под углом друг к другу. Может быть, одно из них показывает событие с точки зрения Грегора, другое — с точки зрения его семейства, третье — с точки зрения читателя»
Феномен в том, что автор бесстрастно, методично описывает фантастическую историю и дает читателю выбор между отражениями его сюжета, мнениями о нем. Люди представляют себя напуганными мещанами, беспомощными насекомыми и незримыми наблюдателями этой картины, которые выносят свое суждение. Трехмерное пространство автор воспроизводит с помощью своеобразных зеркал. Они не упомянуты в тексте, их представляет сам читатель, когда пытается дать взвешенную нравственную оценку происходящему. Всего три ипостаси линейного пути: начало, середина, конец:
«Связывая новеллу с микрокосмом, Грегор представлен как триединство тела, души и разума (или духа), а также волшебного – превращение в насекомое, человеческого – чувства, мысли, и природного – внешний вид (тело жука)»
Немота Грегора Замзы
Владимир Набоков, например, считает, что немота насекомого – образ немоты, сопровождающей нашу жизнь: мелочное, суетливое, вторичное обсуждается и перемалывается часами, но сокровенные мысли и чувства, основа человеческого естества, остаются в глубинах души и умирают в безвестности.
Почему насекомое?
Ни в коем случае не таракан и не жук! Кафка намеренно путает любителей естествознания, перемешав все признаки членистоногих тварей, ему известных. Таракан это или жук – не имеет принципиального значения. Главное, образ ненужного, бесполезного, противного насекомого, который лишь мешает людям и омерзителен, чужероден им.
«Из всего человечества Кафка имел здесь в виду одного себя — никого иного! Это свои семейственные узы он врастил в хитиновый панцирь насекомого. И — видите! — они оказались настолько слабыми и тонкими, что обычное яблоко, брошенное в него, нарушает эту постыдную оболочку и служит поводом (но не причиной!) смерти бывшего любимца и гордости семьи. Конечно, подразумевая самого себя, он рисовал лишь надежды и упования своего семейства, которые всеми силами своей писательской натуры вынужден был дискредитировать — таково уж было его призвание и роковая участь»
Причина смерти Грегора – осознание того, что он — обуза для тех, кого беззаветно любил. На наших глазах люди превращаются в бесчувственных насекомых, им важен лишь комфорт и эгоистический покой безмятежного существования. Насекомое же ведет себя по-человечески, проявляя деликатность, понимание, прощение и, наконец, самопожертвование. Эта антитеза воплощает все самое противное в людях – насекомых, которые нас окружают хитиновым покровом отчуждения. Настоящий человек вынужден скрыться под панцирем или же ждать, пока его поглотят паразиты в людских оболочках.
Основные темы новеллы «Превращение»
Экспрессионизм. Признаки стиля, представители
Ни для кого не секрет, что творчество Кафки многие исследователи относят к экспрессионизму. Без понимания этого модернистского явления невозможно оценить «Превращение в полной мере».
Экспрессиони́зм (от лат. expressio, «выражение») — течение в европейском искусстве эпохи модернизма, получившее наибольшее развитие в первые десятилетия XX века, преимущественно в Германии и Австрии. Экспрессионизм стремится не столько к воспроизведению действительности, сколько к выражению эмоционального состояния автора. Он представлен во множестве художественных форм, включая живопись, литературу, театр, архитектуру, музыку и танец. Это первое художественное течение, в полной мере проявившее себя в кинематографе.
Экспрессионизм возник как острая реакция на события того времени (Первая Мировая Война, Революции), Поколение этого периода воспринимало действительность крайне субъективно, через призму таких эмоций, как разочарование, страх, отчаяние. Распространены мотивы боли и крика.
В живописи
В 1905 году немецкий экспрессионизм оформился в группу «Мост», которая бунтовала против поверхностного правдоподобия импрессионистов, стремясь вернуть немецкому искусству утраченные духовное измерение и разнообразие смыслов. ( Это, например, Макс Пехштейн, Отто Мюллер.)
Банальность, уродливость и противоречия современной жизни порождали у экспрессионистов чувства раздражения, отвращения, тревоги и фрустрации, которые они передавали при помощи угловатых, искорёженных линий, быстрых и грубых мазков, кричащего колорита.
В 1910 г. группа художников-экспрессионистов во главе с Пехштейном отделилась образовала Новый сецессион. В 1912 г. в Мюнхене оформилась группа «Синий всадник», идеологом которой выступал Василий Кандинский. Насчёт отнесения «Синего всадника» к экспрессионизму среди специалистов нет единого мнения.
С приходом к власти Гитлера в 1933 году экспрессионизм был объявлен «дегенеративным искусством»,
К экспрессионизму относят таких художников как Эдмонд Мунк и Марк Шагал. И Кандинский.
Литература
Польше (Т. Мичинский), Чехословакии (К. Чапек), России (Л. Андреев), Украине (В. Стефаник) и др.
На немецком языке писали также авторы «пражской школы», которых при всей индивидуальности объединяет интерес к ситуациям абсурдной клаустрофобии, фантастическим сновидениям, галлюцинациям. Среди пражских писателей этой группы — Франц Кафка, Густав Мейринк, Лео Перуц, Альфред Кубин, Пауль Адлер.
Поэты-экспрессионисты –Георг Тракля, Франц Верфель и Эрнст Штадлер
В театре и танце
А. Стриндберга и Ф. Ведекинда. Психологизм драматургов предыдущего поколения, как правило, отрицается. Вместо индивидуальностей в пьесах экспрессионистов действуют обобщённые фигуры-символы (например, Мужчина и Женщина). Главный герой зачастую испытывает духовное прозрение и восстаёт против фигуры отца.
Помимо немецкоязычных стран, экспрессионистские драмы были популярны также в США (Юджин О’Нил) и России (пьесы Л. Андреева), где Мейерхольд учил актёров передавать эмоциональные состояния с помощью своего тела — резких движений и характерных жестов (биомеханика).
Той же цели передачи острых эмоциональных состояний танцора через его пластику служит экспрессионистский танец модерн Мэри Вигман (1886—1973) и Пины Бауш (1940—2009). Мир балета с эстетикой экспрессионизма впервые познакомил Вацлав Нижинский; его постановка балета «Весна священная» (1913) обернулась одним из самых грандиозных скандалов в истории сценического искусства.
Кинематограф
Гротескные искажения пространства, стилизованные декорации, психологизация событий, акцент на жестах и мимике — отличительные черты экспрессионистского кинематографа, который расцвёл на студиях Берлина с 1920 по 1925 годы. К числу крупнейших представителей этого движения относят Ф. В. Мурнау, Ф. Ланга, П. Вегенера, П. Лени.
Архитектура
В конце 1910-х и начале 1920-х гг. архитекторы северогерманской кирпичной и Амстердамской групп использовали для самовыражения новые технические возможности, которые им предоставляли такие материалы, как усовершенствованный кирпич, сталь и стекло. Архитектурные формы уподоблялись объектам неживой природы; в отдельных биоморфных конструкциях той эпохи видят зародыш архитектурной бионики.
Ввиду тяжелого финансового состояния послевоенной Германии самые смелые проекты экспрессионистских сооружений, впрочем, остались невоплощёнными. Вместо строительства реальных зданий архитекторам приходилось довольствоваться разработкой временных павильонов для выставок, а также декораций театральных и кинематографических постановок.
Век экспрессионизма в Германии и сопредельных странах был краток. После 1925 г. ведущие архитекторы, включая В. Гропиуса и Э. Мендельсона, начинают отказываться от всяких декоративных элементов и рационализировать архитектурное пространство в русле «новой вещественности».
Музыка
Как экспрессионизм отдельные музыковеды описывают поздние симфонии Густава Малера, ранние вещи Бартока и некоторые работы Рихарда Штраусса. Однако чаще всего этот термин применяют к композиторам новой венской школы во главе с Арнольдом Шёнбергом. Любопытно, что с 1911 года Шёнберг состоял в переписке с В. Кандинским — идеологом экспрессионистской группы «Синий всадник». Они обменивались не только письмами, но также статьями и картинами.
Стилистика Кафки: язык новеллы «Превращение», примеры тропов
Эпитеты яркие, но немногочисленные: «панцирно-твердая спина», «выпуклый, раздавленный дугообразными чешуйками живот», «многочисленно, убого тонкие ножки», «высокая пустая комната пугала».
Другие критики утверждают, что его творчество нельзя отнести ни к одному из «измов»(сюрреализм, экспрессионизм, экзистенциализм), скорее оно соприкасается с литературой абсурда, но тоже чисто внешне. Стиль Кафки (в отличие от содержания) абсолютно не совпадает с экспрессионистским, так как изложение в его работах подчеркнуто суховато, аскетично, в нем отсутствуют какие-либо метафоры и тропы.
В каждом произведении читатель видит балансирование между естественным и необычайным, личностью и вселенной, трагическим и повседневным, абсурдом и логикой. В этом и заключается, так называемая, абсурдность.
Кафка любил заимствовать термины из языка юриспруденции и науки, используя их с иронической точностью, гарантирующей от вторжения авторских чувств; именно таков был метод Флобера, позволявший ему достигать исключительного поэтического эффекта.
Владимир Набоков писал: «Ясность речи, точная и строгая интонация разительно контрастируют с кошмарным содержанием рассказа. Его резкое, черно-белое письмо не украшено никакими поэтическими метафорами. Прозрачность его языка подчеркивает сумрачное богатство его фантазии».
Новелла по форме — реалистическое повествование, но по содержанию организована и подана, как сновидение. В итоге, получается индивидуальный миф. Как в настоящем мифе, в «Превращении» идет конкретно-чувственная персонификация психических особенностей человека.
История Грегора Замза. Различные интерпретации мотива превращения в повести
Владимир Набоков утверждает: «У Гоголя и Кафки абсурдный герой обитает в абсурдном мире». Однако, к чему нам жонглировать термином «абсурдный»? Термины — вроде пришпиленных к стенду бабочек или жуков — при помощи булавки любознательного энтомолога. Ведь «Превращение» — тот же «Аленький цветочек», только — с точностью да наоборот.
Стоит отметить, что само превращение героя в насекомое подводит читателя к сказочному. Обратившись, его может спасти только чудо, какое-то событие или действие, которое поможет снять чары и победить. Но ничего подобного не происходит. Вопреки законам сказки, счастливого конца не случается. Грегор Замза остается жуком, никто не протягивает ему руку помощи, не спасает его. Проецируя сюжет произведения на сюжет классической сказки, Кафка пусть и невольно, но дает понять читателю, что если в традиционной сказке всегда происходит победа добра, то здесь зло, которое отождествлено внешним миром, побеждает и даже «добивает» главного героя. Владимир Набоков пишет: «Единственным спасением, возможно, видится сестра Грегора, которая, поначалу, выступает как некий символ надежды героя. Однако, окончательное предательство фатально для Грегора». Кафка показывает читателю, как исчез Грегор-сын, Грегор-брат, а теперь должен исчезнуть Грегор-жук. Сгнившее яблоко в спине не есть причина смерти, причина смерти – предательство близких, сестры, которая была неким оплотом спасения для героя.
Однажды в одном из писем Кафка сообщает о странном случае, с ним приключившемся. В своей комнате в гостинице он обнаруживает клопа. Явившаяся на его призыв хозяйка весьма удивилась и сообщила, что во всей гостинице ни одного клопа не видно. С чего бы появиться ему именно в этой комнате? Может быть, этот вопрос задал себе и Франц Кафка. Клоп именно в его комнате — это его клоп, его собственное насекомое, как бы его альтер-эго. Не в результате ли подобного происшествия возник замысел писателя, подаривший нам столь замечательную новеллу?
После семейных сцен Франц Кафка месяцами скрывался в своей комнате, не участвуя ни в семейных трапезах, ни в семейном общении другого рода. Так он «наказывал» себя в жизни, так он наказывает Грегора Замзу в новелле. Преображение сына воспринимается семейством как своего рода отвратительная болезнь, а о недомоганиях Франца Кафки постоянно упоминается не только в дневниках или письмах, они — чуть ли не привычная тема на протяжении многих лет его жизни, как бы накликавшая и болезнь смертельную.
Мысль о самоубийстве, довлевшая над Кафкой на перевале как раз тридцатилетия, конечно же, внесла свою лепту в эту новеллу. Детям — в определенном возрасте — свойственно убаюкивать себя после выдуманной или действительной обиды взрослыми мыслью: «вот я умру — и тогда они узнают».
Кафка категорически был против иллюстрации новеллы изображать какое-либо насекомое — категорически против! Писатель понимал, что страх неопределенный многократно превосходит страх при виде известного феномена.
Абсурдная реальность Франца Кафки
Притягательная особенность новеллы «Превращение», как и многих других произведений Франца Кафки, в том, что фантастические, абсурдные события описываются автором, как данность. Он не поясняет, почему коммивояжер Грегор Замза однажды проснулся в своей постели насекомым, не дает оценку событиям и персонажам. Кафка, как сторонний наблюдатель, описывает историю, произошедшую с семейством Замза.
Превращение Грегора в насекомое продиктовано абсурдностью окружающего мира. Находясь в противоречии с действительностью, герой вступает с ней в конфликт и, не находя выхода, трагически погибает
Почему Грегор Замза не возмущается, не ужасается? Потому что он, как и все основные персонажи Кафки, с самого начала не ждёт от мира ничего хорошего. Превращение в насекомое — это лишь гипербола обычного человеческого состояния. Кафка как будто задаётся тем же вопросом, что и герой «Преступления и наказания» Ф.М. Достоевского: “вошь” ли человек или “право имеет”. И отвечает: “вошь”. Более того: реализует метафору, превратив своего персонажа в насекомое.