театр в жизни и творчестве а н островского
Островский. человек, изменивший театр
АЛЕКСАНДР НИКОЛАЕВИЧ ОСТРОВСКИЙ
ДРАМАТУРГ, ИЗМЕНИВШИЙ ТЕАТР
Родители писателя происходили из семей священнослужителей, однако отец Александра Николаевича пошел по юридической линии и, дослужившись до чина титулярного советника, получил дворянство. Семья жила в достатке, уделяя большое внимание образованию детей. По настоянию отца Александр поступает на юридический факультет Московского университета, однако, поругавшись с одним из преподавателей, покидает его. Некоторое время служит писцом в суде, но довольно быстро целиком посвящает себя театру.
Известность Александру Островскому принесла комедия «Свои люди – сочтемся», опубликованная в 1850 году. Современное состояние русскоязычного театра очень сходно с положением российского сцены в 30-40 годы ХIХ века. Значительную часть репертуара составляют пьесы развлекательные, нередко переводные. И тогда, и сейчас существует классика, но ее играют не так часто, а потому не она определяет лицо театра.
Современные пьесы могут считаться таковыми лишь по времени написания. Их герои сшиты по прежним лекалам. Перенести их сюжеты почти в любую эпоху порой мешает лишь присутствие в сюжете мобильного телефона или других технических новшеств.
Именно в такой обстановке в середине ХIХ века возникает драматургия Александра Николаевича Островского. Он с самого начала отказывается от эффектных сценических приемов и исключительных обстоятельств. Героями его пьес становятся не исторические деятели и дворяне, обычно населявшие высокие трагедии. Нет в его пьесах и традиционных героев комедий тех лет – находчивых слуг и глуповатых крестьян.
Островский первым в русской драматургии выводит на передний план негероический быт темного купеческого царства. Купечество считалось прослойкой, призванной всего лишь обеспечить наполнение товарами лавок и магазинов. До Островского купцы на сцене появлялись либо как персонажи комические, либо как эпизодические. Деловой мир считался слишком приземленным, а потому недостойным сцены. Да и какие страсти могут быть у купцов?
Новые герои, выведенные Островским, – самые обыкновенные люди с такими же невысокими страстями и проблемами, о которых не очень принято говорить в приличном обществе. Драматург первым разглядел и сумел показать другим, что и эти людишки низкого звания могут любить, страдать и совершать поступки не мельче царивших до того на сцене дворян. Двуличный делец Подхалюзин, предающий ради наживы своего благодетеля («Свои люди – сочтемся»). Бесприданница Лариса Огудалова, идущая по рукам («Бесприданница»). Несчастная Катерина, кончающая с собой от безысходности («Гроза»).
Основой пьес Островского становится повседневная жизнь, складывающаяся из незаметных, непримечательных событий и фактов. Этот принцип позже разовьет А.П. Чехов, принципиально исключавший из своих пьес все внешне эффектное и значительное. В пьесах Островского, как и в жизни, комическое и трагическое идут рядом, полностью нарушая устоявшиеся к тому времени театральные традиции. Его герои не плохие и не хорошие. Они живые. И им веришь. Они такие, как в жизни: далеко не идеальные, однако обаятельны. Ведь если герой несимпатичен зрителю, то и спектакля не будет.
Именно поэтому существует бесчисленное множество трактовок образов, к примеру, Кабанихи и Катерины. Их образы выписаны так, что первую можно сыграть и как крепкую хозяйку, стоящую на страже интересов семьи, и как анахронизм, давящий все живое. Катерину же преподносят не только привычным со школьной скамьи лучом света, но и бесящейся от безделья провинциальной дурочкой. И все это с одним и тем же текстом.
Драматург провозгласил язык героев их ключевой характеристикой, выражающей их характер, настроение, происхождение, образование и многое другое. При этом Островский решительно боролся со старой театральной школой. Он, в частности, упразднил принцип постановки, при котором ставка делалась на одного актёра. В его пьесах действует целый ансамбль.
Он один из немногих русских драматургов, заботившийся о том, чтобы в пьесе были роли для актеров разных возрастов, разного опыта и разного дарования. Пьесы Островского стали школой для огромного числа актеров, постепенно продвигавшихся от эпизодических ролей к главным.
Естественно, нововведения проходили не без трений. К примеру, в период постановки «Грозы» Александр Николаевич серьезно поругался с приверженцем старой школы М.С. Щепкиным, который демонстративно покинул репетицию. Были и другие недовольные.
Тем не менее, именно с Островского начинается российский театр в его современном понимании. Его пьесы позволили раскрыться таланту многих актеров, ранее зажатых в тиски водевильных и мелодраматических амплуа.
Писатель создал театральную школу и целостную концепцию театральной постановки. Не зря появилось понятие «театр Островского». В его пьесах нет экстремальных ситуаций и исключительных героев. В них обычные ситуации с обычными людьми, драмы которых уходят в быт и человеческую психологию. Не случайно Островский считается создателем жанра психологической драмы с ее внешним и внутренним конфликтами.
Более 30 лет новые пьесы Островского почти каждый сезон появлялись на сцене Малого московского и Александринского петербургского театров. Реалистические пьесы Островского принципиально отличались от выдуманного мира романтической мелодрамы и бойких, но плоских и крайне условных водевилей. Писатель неустанно повторял, что жизнь богаче любых фантазий, а потому истинный художник ничего не выдумывает, а лишь старается разобраться в хитросплетениях реальности. В ХХ веке этот принцип отзовется в знаменитой системе К.С. Станиславского.
Вольно или невольно все последующие драматурги придерживались основных принципов, введенных в театр Островским. Не исключение и авторы «Полоцкой ветви». Это, конечно же, самый знаменитый драматург «Полоцкой ветви» Андрей Курейчик из Минска, и автор пьес для детей Нина Виленчик из Бобруйска. Пробовали свои силы в драматургии Сергей Мороз (Гомель), Леонид Пулькин (Речица), Юрий Палевич (Бобруйск), Олег Зайцев (Минск). У всех них в той или иной степени присутствуют и четвертая стена, и индивидуализация речи героев, и актерские ансамбли.
Детская драматургия – особый жанр, подчиняющийся своим законам, однако нельзя не отметить очевидные сценические достоинства произведений Нины Виленчик. К примеру, сказка для театра «Белая роза», может быть сыграна и актерами, и куклами. В последнем случае актер может быть вообще один. Она не требует особых технических условий, однако, и не ограничивает фантазию режиссера и художника в выборе спецэффектов.
Жаль только, что драматурги «Полоцкой ветви», как, впрочем, и все остальные современные русскоязычные драматурги, не могут похвастать тем, что вывели на сцену принципиально новых героев в новых конфликтах, ранее зрителю неведомых. Тому есть и объективные причины. Моисей водил свой народ по пустыне 40 лет, дожидаясь момента, когда место поколения, помнившего египетское рабство, займет новое, свободное. Значительно изменившееся в последние десятилетия общество, тем не менее, еще хранит в себе немалую долю советского наследия, а потому, эпоха перемен не завершена.
Современную драматургию обоснованно упрекают в отсутствии современного героя. Но может ли этот герой появиться на сцене раньше, чем в жизни сменится поколение и появится новое общество? Каким оно будет? Каким будет новый герой? Сложно сказать.
Зато драматург, сумевший первым распознать и показать этого героя, и станет новым Островским. Так что, может, не так уж и плохо жить в эпоху перемен, награждающую не только трудностями, но и возможностями.
А.Н. Островский и театр
Разделы: Литература
«Все порядочные люди живут или идеями, или надеждами, или, пожалуй, мечтами; но у всякого своя задача есть. Моя задача – служить русскому драматическому театру». Это сказал Александр Николаевич Островский. Из 64 лет жизни (родился в 1823 году, умер в 1886 году) 41 год отдан драматургии. Из них 35 – театру. 48 пьес. Практически он создал репертуар русского театра.
Островский говорил: «Национальный театр есть признак совершеннолетия нации, так же, как академия, университеты, музеи.
Театр до Островского переживал тяжелое время. Не ставились хорошие, настоящие пьесы. Публику развлекали самым дешевым и простым способом. Нужен был драмтург, который помог бы вернуть театру нравственное содержание, ведь именно драматургия – основа театра.
14 февраля 1847 года в доме профессора Шевырева собралась группа московских литераторов, и никому не известный 23-летний чиновник Коммерческого суда Александр Островский, прочитал собравшимся первую пьесу: «Семейная картина». Островский вспоминал: «Самый памятный для меня день в моей жизни – 14 февраля 1847 года. С этого дня я стал считать себя русским писателем и уже без сомнений и колебаний поверил в свое призвание».
Драматург открыл страну, никому до сего времени в подробностях не известную и никем из путешественников не описанную. Называлась эта страна Замоскворечье, московский купеческий район.
Как же развивается тема купечества, главная тема творчества драматурга на протяжении всей его жизни?
Обратимся к пьесе «Гроза». Она подробно изучается на уроках, поэтому отметим лишь то, как рисует Островский город Калинов, купеческий город. Основные герои его купцы, есть только несколько персонажей из других сословий: Кулигин, Шапкин, сумасшедшая барыня. Оставим пока в стороне Катерину. Кто выделяется из купеческой среды? Савел Прокофьевич и Марфа Игнатьевна Кабанова, Кабаниха, как зовут её в городе.. Представим себе на минуту, что они стали бедными. Останутся ли такими же их характеры, манера вести себя? Что касается Дикого, то совершенно ясно, что сила его в деньгах. Уйдут деньги – уйдет и власть… А Марфа Игнатьевна Кабанова – идеолог этого мира. Не следует её воспринимать как злобную женщину или плохую свекровь. Она – носитель сверхличного зла. Сама она не испытывает зла к Катерине, вдова Кабанова просто хочет, чтобы всё было, как полагается: при прощании жена должна выть и кланяться мужу в пояс; гостей нужно встречать так, а благодарить – этак. Её власть крепче и неотвратимее, недаром её боится сам ругатель Дикой. В Марфе Игнатьевне есть даже трагизм, потому что уходит её мир, она сама это чувствует, уходит её время, в буквальном смысле уходит. Феклуша: Дни-то и часы всё те же остались: и время-то за наши грехи всё короче и короче делается…
Кабанова: И хуже того, милая, будет.
Феклуша: Нам-то бы только не дожить до этого.
Кабанова: Может, и доживем.
И то, что разваливается её мир, даёт трещину – очевидно. Затхлый, душный, непросвещённый, дикий мир, боящийся всего, а больше всего – свежего воздуха, ветра, полета. Недаром Кулигин скажет гневно: «Гроза! Да у вас все – гроза!» Мельников-Печерский обратил внимание на то, что всего сильнее «протест Кулигина. Это протест просвещения, уже проникающего в темные массы домостроевского быта».
А что изменится, как повлияет просвещение на купечество?
На этот вопрос отвечает пьеса «Бешеные деньги» (1870, она отделена от «Грозы» одиннадцатью годами). В ней мы встречаемся с Васильковым, новым героем Островского, который вызвал недоумение у критики и читателей. Да и персонажи пьесы, московские баре Телятев, князинька Кучумов, Глумов, пытаются разгадать этого человека. Кто он, этот провинциал, разговаривающий, «как матрос с волжского парохода», и так пожимающий руку, что его собеседник готов вскрикнуть? Кто этот человек, записывающий все расходы в книжечку, а в то же время, по-видимому, не скупой и носящий в кармане толстый бумажник с пол-аршина, который приводит разорившихся дворянчиков в благовейный трепет? Этот мужичок – кержачок грубоват и неловок, даже неотесан, его простое имя Савва смешит Глумова… Но тут же оказывается, что Васильков образован, как филолог – понимает и по-гречески, и по-английски, знает татарский. Родом откуда-то из глухой провинции, а между тем объездил весь свет: в Крым приехал из Лондона, через Суэц, где его заинтересовали «инженерные сооружения».
Катерина – первая из этой галереи прекрасных женских образов. Она характер скорее трагический, нежели драматический. Как полагается трагической героине, Катерина преступает запрет, в пьесе даже есть «сцена выбора», необходимая принадлежность каждой трагедии. Катерина многого хочет – она жаждет любви и расплачивается за это.
«Лариса – Комиссаржевская подходит к обрыву и заглядывает вниз, в губительную и спасительную бездну. Она хочет разом покончить со всем, ведь сумела же Катерина в гибели своей сохранить себя. И здесь выход – не стать вещью, уйти из этой страшной, грязной жизни… Но руки так жадно вцепились в прутья решетки, но тело, молодое, живое, так сопротивляется смерти – и Лариса отходит от пропасти уничтоженная и презирающая себя».
«Бесприданница» была последней созданной Островским драмой.
Два года спустя после смерти Островского Чехов напишет пьесу «Иванов», а вскоре появится и «Чайка». И в этом самом Александринском театре та же самая актриса, которая сыграла белую птицу Ларису в «Бесприданнице», Вера Фёдоровна Комиссаржевская сыграет «чайку» Нину Заречную в чеховской пьесе. И начнется новый этап в истории русского театра, этап, которого не было бы, если бы великий русский драматург Александр Николаевич Островский не отдал бы русскому театру всю свою жизнь.
ТЕАТР В ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВЕ А. Н. ОСТРОВСКОГО
ТЕАТР В ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВЕ А. Н. ОСТРОВСКОГО
Национальный театр есть признак совершеннолетия нации, так же как академии, музеи, университеты.
С самого раннего детства мы погружаемся в волшебный и яркий, реалистичный и в то же время поэтический мир Островского. Радио, телевидение, кино открывают нам нравы купеческого Замоскворечья, показывают жизнь русского дворянства и творческой интеллигенции, увиденную глазами писателя. Со сцен многих театров звучат голоса персонажей А. Н. Островского, и зритель постигает жизнь,
Выдающийся русский драматург Александр Николаевич Островский обладал многосторонним художественным, литературным талантом. Он мог писать, используя технику водевиля, приемы гротеска и шаржа, символики и фантастики. Но все же в первую очередь его творчество стало новым витком в истории театрального искусства, явилось настоящим праздником реалистической драматургии, которая под его пером
Действительно, именно А. Н. Островскому принадлежит главная заслуга в создании русского национального театра, в возникновении новой театральной жизни, новой школы актерской игры. Его перу принадлежат 54 пьесы, создавшие обширный репертуар для русской сцены. Драматургия Островского, национальная по своим традициям и истокам, дала немало образцов глубокого общечеловеческого содержания.
Так называемый “морализм” его творчества тесно связан с демократической устойчивостью нравственного идеала писателя. Островский обогатил русскую драму опытом социального романа, он писал “повести в ролях”, выдвигая на первый план целый сгусток отношений между людьми, образ их мышления, живой народный быт, народную речь. Главной задачей для драматурга, к которой он отнесся со всей серьезностью, было создание произведений для народа, пробуждение сознания людей, формирование вкуса. “Если не будет образцового театра, – писал он, – простая публика может принять оперетки и мелодрамы, раздражающие любопытство и чувствительность, за настоящее искусство”. И потому всю свою жизнь Островский посвятил тому, чтобы донести до народа то, что может по праву называться театральным искусством.
Мастерский диалог, построение сюжета его пьес в самом деле создают впечатление естественности действия, живого потока речи, драматически напряженного или лирически одухотворенного, сверкающего искрометным юмором.
Жанровое многообразие драматургии Островского удивляет и поражает каждого, кто всерьез проникся его творчеством: “сцены и картины” из московской жизни, драматические хроники, драмы, комедии, сказка. Разнообразны и герои его произведений. Более тысячи персонажей, созданных писателем, вернее, взятых им из самой жизни, – люди самых различных классов, сословий, состояний, занятий, характеров, профессий, привычек. Они живут во времена Ивана Грозного, Бориса Годунова, участвуют в ополчении Минина, поднимаются с волжской вольницей на восстание против царского воеводы, мучаются под ярмом крепостной зависимости и хозяйничают в условиях капиталистических порядков 70-80-х годов XIX века.
Живые характеры со своими особенностями, манерами, языком, неповторимые судьбы раскрываются перед взором зрителя. Значительный исторический период – с XVII по XX век – проходит перед нами во всем своем живом движении, непрерывно меняющийся, насыщенный яркими событиями и героями. Пьесы Островского оживают на сцене, перенося нас из кремлевских палат и помещичьих усадеб на постоялые дворы или волжские берега, на бульвары, площади и улицы уездных городов.
Театр постоянно манил Островского. С юных лет, приобретя глубокие знания купеческих тяжб, конфликтов заимодавцев с кредиторами, дел несостоятельных должников, путей обхода законов, приемов надувательства и обмана, он чувствовал потребность передать свои наблюдения и жизненный опыт на сцене.
Обладая незаурядным общественным темпераментом, писатель всю жизнь боролся за создание реалистического театра нового типа, за новую этику актера. Он создал Московский артистический кружок, основал и возглавил Общество русских драматических писателей, писал в правительственные сферы многочисленные “проекты” и “записки” о необходимости реформ для русского театра, руководил репертуарной частью многих московских театров, способствуя появлению “Театра Островского”, ставшего достоянием всей русской культуры. Островский содействовал выдвижению целой плеяды новых актеров, таких как С. В. Васильев, Л. П. Косицкая, Г. Н. Федотова, М. Н. Ермолова и др.
Ему принадлежит основная заслуга в формировании репертуара ведущих театров Москвы и Петербурга, репертуара, который просвещал зрителя, раскрывал перед ним великий смысл гражданской деятельности во славу отечества, во имя торжества добра, правды, социальной справедливости, гуманного отношения к человеку.
Более 30 лет своей жизни драматург посвятил непрерывной упорной работе для русской сцены. Он постоянно пытался найти ответы на самые важные вопросы жизни: что с нами происходит? Почему?
Какие мы? Кто мы? Для чего живем? Как живем?
И ближе всего к выражению собственных чувств, к ответам на эти вопросы он мог подойти только в драматургии. Ведь только театр дает человеку те эмоции, страсти, ощущение полноты жизни, которых так не хватает в обыденности привычного существования.
“Я только и делаю, что или работаю для театра, или обдумываю и отделываю новые сюжеты вперед, в постоянном страхе остаться к сезону без новых пьес, т. е. без куска хлеба, с огромной семьей”, – говорил писатель. Он действительно много работал, работал для театра, для сцены, для русской литературы. Он оставил после себя неповторимые классические произведения, которые сохраняют свое огромное художественное значение для его последователей.
Влияние Островского испытала вся русская литература конца XIX и XX века. Его традиции продолжили Л. Н. Толстой, А. П. Чехов, В. И. Немирович-Данченко и др. Глубокую социальную насыщенность, психологическую выверенность, языковую изобретательность драматурга унаследовали многие авторы XX века.
Литературное мастерство А. Н. Островского и в наше время остается образцовым и непревзойденным, а созданная им драматургическая традиция продолжает успешно развиваться. И во все времена остается необходимым то, о чем писал Островский: “…и глубокий вздох на весь театр, и непритворные теплые слезы, горячие речи, которые лились бы прямо в душу”. Значение великого драматурга для развития русского театра сопоставимо с тем значением, которое имели Шекспир для английского театра или Мольер для французского.
Своеобразие драматических произведений писателя, их близость к фольклору – к сказкам, песням, легендам, – отраженная в них народная мудрость сделали их незаменимым источником вдохновения не только для драматургов и постановщиков, но и для художников, выдающихся деятелей музыкального искусства. На темы драм и комедий Островского создано большое количество картин, написаны оперы “Вражья сила” А. Н. Серова, “Гроза” В. Н. Кашперова, “Снегурочка” П. И. Чайковского, Н. А. Римского-Корсакова и А. Т. Гречанинова, “Воевода” П. И. Чайковского и многие другие.
“Моя задача, – писал А. Н. Островский, – служить русскому драматическому искусству. Другие искусства имеют школы, академии, высокое покровительство меценатов; для драматического искусства покровительственным учреждением должен бы быть императорский театр, но он своего назначения давно не исполняет, и у русского драматического искусства один только я. Я все – и академия, и меценат, и защита”. Думаю, этими словами сказано все.
Добавить можно разве что одно: годы, десятилетия, почти века проходят, а роль Островского в театральной жизни страны нисколько не уменьшается. И, думаю, никогда не уменьшится!
Related posts:
Драма «Гроза» — «глоток свежего воздуха»
Школьное сочинение
В заключительной части статьи «Луч света в темном царстве» критик-демократ Н.А. Добролюбов пишет, что, по его мнению, «Гроза» есть самое решительное произведение Островского; взаимные отношения самодурства и безгласности доведены в ней до самых трагических последствий; и при том большая часть читавших и видевших эту пьесу соглашается, что она производит впечатление менее тягостное и грустное, нежели другие пьесы Островского. В «Грозе» есть даже что-то освежающее и ободряющее». Это «что-то», по мнению критика, «фон пьесы, обнаруживающий шаткость и близкий конец самодурства», и «характер Катерины, рисующийся на этом фоне», от которого веет «новой жизнью», открывшейся «в самой ее гибели».
Добролюбова поразила в первую очередь необыкновенная своеобразность характера Катерины Кабановой, в котором нет ничего » внешнего, чужого, а все выходит как-то изнутри его; всякое впечатление перерабатывается в нем и срастается с ним органически». Это проявляется, например, в простодушном рассказе Катерины о своем детском возрасте и о жизни в доме матери. Оказывается, воспитание и молодая жизнь ничего не дали ей; в доме ее матери было то же, что и у Кабанихи: ходили в церковь, шили золотом по бархату, слушали рассказы странниц, обедали, гуляли по саду, опять беседовали с богомолками и сами молились. Выслушав рассказ Катерины, Варвара, сестра ее мужа, с удивлением замечает: «Да ведь и у нас то же самое». Но разницу сама героиня определила так: «Да здесь все как будто из-под неволи!» Катерина не принадлежит к натурам буйным, всегда чем-то недовольным, стремящимся к разрушению. Наоборот, характер ее «созидающий, любящий, идеальный», поэтому она старается все осмыслить и облагородить в своем воображении. Грубые и суеверные россказни странниц, подобных Феклуше, превращаются в ее сознании в «золотые поэтические сны воображения, не устрашающие, а ясные, добрые. Не обряды занимают ее в церкви: она совсем и не слышит, что там поют и читают; у нее в душе иная музыка, иные видения. «
Из своей юности Катерина вынесла только то, что не противоречило ее естественному стремлению к красоте, гармонии и счастью. «В рассказах странниц, в земных поклонах и причитаниях она видела не мертвую форму, а что-то другое, к чему постоянно стремилось ее сердце». В душе она строила свой идеальный мир, «посвященный добру и наслаждению», но что такое настоящее добро и истинное наслаждение для человека, она не могла определить. Этот светлый «период детства, для многих тянущийся долго, очень долго, но все-таки имеющий свой конец», закончился для Катерины с приходом ее в дом свекрови.
Такая любовь и такие чувства не могли ужиться в стенах кабановского дома с его притворством и обманом.
Катерина боится лишиться возможности видеться со своим возлюбленным, говорить с ним, наслаждаться звездными летними ночами и новыми для нее чувствами. Но приехал муж и она вынуждена таиться, хитрить, а это для нее невыносимо: «. дни и ночи она все думала, страдала, экзальтировала свое воображение, и без того горячее, и конец был тот, что она не могла вытерпеть — при всем народе, столпившемся на галерее старинной церкви, покаялась во всем мужу. «
После такого признания Катерине остается только покориться, отречься от самостоятельной жизни и стать «беспрекословной угодницей» свекрови и «кроткою рабою» своего мужа. «Но нет, не таков характер Катерины, — снова подчеркивает критик, — не за тем отразился в ней новый тип, создаваемый русской жизнью, — чтобы сказаться только бесплодною попыткой и погибнуть после первой неудачи «. Эта женщина уже не сможет возвратиться к прежней жизни. Если она не может наслаждаться своим чувством, своей волей открыто, «законно и свято», «при свете белого дня», «перед народом», то и жизнь для нее не имеет смысла.
«Грустно, горько такое освобождение, — пишет Добролюбов, — но что делать, когда другого выхода нет. Хорошо, что нашлась в бедной женщине решимость хоть на этот страшный выход. В том и сила ее характера, оттого-то «Гроза» и производит на нас впечатление освежающее. «
Другой критик, Д. И. Писарев, в статье «Мотивы русской драмы» оспорил такую трактовку образа Катерины. «Воспитание и жизнь не могли дать Катерине ни твердого характера, ни развитого ума. — утверждает он. — Только живая самостоятельная деятельность мысли, только прочные и положительные знания обновляют жизнь, разгоняют тьму, уничтожают глупые пороки. » «Светлым явлением. «, продолжает критик, должно считать «. только то, что в большей или меньшей степени может содействовать прекращению или облегчению страдания. » И вот как характеризуется протест Катерины против кабановских понятий о нравственности: «Она разрубает затянувшиеся узлы самым глупым образом, самоубийством» которое является совершенно неожиданным для нее самой».
Аргументы Писарева в этом споре многим могут показаться вескими и убедительными. Многие согласятся, что образ Катерины» каким его видит Добролюбов, слишком уж идеализированный, что он переоценил силу характера героини Островского и значение ее протеста. Но нельзя забывать, что статья Писарева была написана в начале 1864 года.
Революционная ситуация окончилась, крестьянские волнения шли на убыль, массовые выступления студенческой молодежи прекратились, а многие участники демократического движения были заключены в тюрьмы или сосланы на долгие годы. Писарев же, оставаясь верным революционно-демократическим идеалам, и в новых условиях искал пути продолжения дальнейшей борьбы. В статье «Мотивы русской драмы» он резко критикует «темное царство», выражает глубокое сочувствие страданиям народа, но в качестве тактики борьбы демократических сил предлагает развитие и распространение тех знаний, которые наиболее полезны для общества, которые формируют мыслящую молодежь, готовую к активной борьбе.
А на 1860 год, когда писал свою статью Добролюбов, в России приходился пик революционно-демократического подъема и яростного сопротивления самодержавной власти. Именно в этой грозовой атмосфере увидел Добролюбов в Катерине ростки самосознания, развитие народного стремления к свободе, начало того движения», которое должно было привести народ к непосредственному выступлению. Слова, которые Островский вложил в уста своей героини: «Что домой, что в могилу — все равно!», прозвучали тогда в русской литературе впервые. Неграмотная Катерина Кабанова, которая и слов-то таких: «человеческое достоинство», не знает, предпочла гибель бесконечному унижению. И демократическая печать встрепенулась: наконец-то! Начался, наконец, необратимый, как тогда казалось, процесс всенародного освобождения, если даже такая добрая и кроткая девушка осмелилась утвердить собственный выбор между возможностью быть (или даже умереть) свободной или униженно существовать.
В «темном царстве» российской действительности блеснул, наконец, для критика-демократа луч надежды на победоносный ход неизбежной в России революции. Это потом оказалось, что вовсе она не так близка. Вот почему Добролюбов называл «самое решительное» произведение Островского «глотком свежего воздуха» и утверждал, что в нем «есть что-то освежающее и ободряющее».