сыграла на пианино и спасла ему жизнь
Как выжил Пианист: немец спас Владислава Шпильмана от голодной смерти в войну
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Преследование евреев в годы Второй Мировой войны нацистами приобрело ужасающие масштабы: вначале их обязали носить специальные нарукавные повязки с изображением звезды Давида, после – согнали всех в гетто, отправили на принудительные работы. Люди умирали от голода и болезней, вскоре стали формировать эшелоны в лагеря смерти, туда направляли всех, кого признавали нетрудоспособными…
Владислав Шпильман сумел избежать концлагеря. Вся его семья погибла в лагере смерти Треблинка, его же перед самой посадкой на поезд узнал еврейский полицейский и вытолкнул из толпы. Владислав получил шанс сбежать. Покинуть гетто, конечно же, было невозможно, но в тот момент важно было одно: он спасся от смертельной опасности. Дальнейшая жизнь в гетто – еще одно испытание для музыканта. Он вынужден был работать на износ на стройке, и его руки, некогда скользившие по клавишам фортепиано, теперь огрубели. Отныне он носил стройматериалы и лелеял мысль о побеге.
Побег из гетто удался в феврале 1943 года, Шпильман был в польской части города, просил помощи у бывших коллег по работе. Композитора удалось долго прятать в пустых квартирах, пока однажды дом, где скрывался Владислав, не попал под осаду. Тогда музыкант попытался покончить с собой путем отравления, но остался жив. Утратив последнее надежное укрытие, Владислав был обречен скитаться по разрушенным кварталам. В одном из относительно хорошо сохранившихся домов он устроился на ночлежку, провел несколько дней на чердаке, но однажды ночью, гонимый голодом, выбрался на кухню в надежде отыскать хоть что-то. Эта вылазка чуть не стоила Шпильману жизни.
На первом этаже Владислава обнаружил немецкий офицер Вильгельм Хозенфельд. После короткого допроса, услышав, что перед ним – музыкант, немец приказал поиграть на пианино, стоявшем в комнате. Владислав Шпильман, уже несколько лет не садившийся за инструмент, страдавший от психического и физического истощения, не до конца осознавая реальность происходящего, начал играть. Виртуозное исполнение так впечатлило Вильгельма, что он сжалился над Владиславом, приказал ему надежнее спрятаться на чердаке, предупредив что через несколько дней в доме будет располагаться немецкий штаб. Немец снабдил Владислава едой и теплым одеялом.
Благодаря Хозенфельду, Шпильман выжил. Музыкант продержался до того момента, пока советские войска не освободили Варшаву. Уже после Победы он пытался разыскать того немецкого офицера, который спас ему жизнь, смог даже узнать его имя, но вот помочь ничем не смог. Хозенфельд в то время был в лагере для военнопленных под Сталинградом, где скончался в 1952 году.
Владислав Шпильман прожил долгую жизнь. После войны он создал семью и воспитал двух сыновей, один из которых, Анджей, пошел по стопам отца и тоже стал музыкантом. Сам Шпильман много гастролировал, выступал с концертами до самой старости, продолжал писать музыку…
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
Как Питер Фаррелли снял «Зеленую книгу»?
Режиссер «Тупого и еще тупее» внезапно экранизирует историю о расизме.
24 января в прокат выходит «Зеленая книга» Питера Фаррелли – социальная комедия с Вигго Мортенсеном и Махершалой Али, в которой удивительным образом сочетается современная проблематика и сказочное настроение американских роуд-муви 1980-х. Еще удивительнее, что этот деликатный и утонченный фильм снял Питер Фаррелли – один из режиссеров «Тупого и еще тупее». Егор Москвитин узнал у постановщика, как так получилось.
Что вас подтолкнуло рассказать эту историю?
Это была просто удача, потому что история сама пришла ко мне в руки. Как-то я столкнулся со своим другом – Брайаном Карри. Он вообще-то актер, а не сценарист, но вдруг взялся за написание первого в своей жизни сценария. Я расспросил его о тексте. И вот тут-то он и рассказал мне эту историю.
Представьте, в 1962-м звукозаписывающая компания отправляет темнокожего джазового пианиста Дона Ширли в тур по провинциальному югу США (где тогда была узаконена сегрегация. – Прим. ред.). Он боится ехать один и нанимает вышибалу Тони Валлелонгу, полубандита итальянского происхождения, вполне себе расиста, который школу даже не окончил – всего шесть классов. И вот два таких разных человека вместе отправляются в путешествие. В пути они пользуются «Зеленой книгой негритянского автомобилиста», где описаны безопасные места для афроамериканцев – заведения, в которых можно поесть, умыться, переночевать. И все это взаправду! Я когда все это услышал, только и мог воскликнуть: «Вот это да! Чистое сумасшествие! Невероятная история!»
То есть какое-то время проект был для вас недоступным – эдаким запретным плодом.
Да, но эта идея осела у меня в голове. Через два месяца, когда я уже понял, что не смогу от нее отделаться, я позвонил Брайану – решил выяснить, как идут дела. Оказалось, не очень. Ну, и я спросил его: «Давай сделаем это вместе?» Он согласился, и мы дописали сценарий.
До работы над фильмом вы слышали о существовании «Зеленой книги негритянского автомобилиста»?
Нет. Никогда не слышал. Как и большинство американцев. Я вам больше скажу: когда я провел небольшой опрос, выяснилось, что где-то 85 % современных афроамериканцев понятия о ней не имеют. Ее помнило только старшее поколение – те, кто вырос в 1950–1960-х. Эти люди отвечали мне: «О, да! Была такая книга!» Если им нужно было добраться, скажем, от Чикаго до Флориды, то путь лежал через юг США, и тогда они прибегали к помощи этой книги. Ну или просто пытались попасть туда как-то иначе.
Понятно, что вы хотите, чтобы фильм посмотрело как можно больше людей. Но как привлечь тех, кто по-прежнему придерживается других взглядов?
Это любопытный вопрос. Знаете, мы порядком поездили с «Зеленой книгой» по фестивалям, и пара журналистов спрашивали у меня, что я думаю о Дональде Трампе. И я всегда говорил, что не буду на это отвечать. Ведь что бы я ни сказал, я потеряю зрителей, а мне нужны все. Мне правда кажется, что это то кино, которое может поменять что-то в головах и сердцах людей, если его, конечно, правильно преподнести публике.
Кто-то на пресс-конференции спросил меня: можно ли искоренить расизм? Разумеется!
Если человек будет готов открыть свое сердце и попытается понять других людей, то он может изменить свои взгляды. Но я не ставил перед собой такую задачу – поселить эту мысль в головах людей. Я просто отыскал классную историю, которой захотелось поделиться. Все остальное получилось само собой. Когда ты ставишь себя на место другого человека, то понимаешь, что не такие уж мы и разные. Главное – побороть страх перед новым. Вспомните Джорджа Уоллеса, губернатора Алабамы в 1950–1960-е годы. Не сыскать большего расиста во всей Америке! Он был ужасен! Но ближе к концу жизни он искренне жалел об этом.
Думаю, не последнюю роль в этом сыграло то, что в него стреляли.
Да, верно. Но в итоге он все же поменял свои убеждения и признал, что был не прав.
Правда, что проект было непросто запустить даже с Вигго Мортенсеном на борту?
Да, нам через многое пришлось пройти. Не сразу все получилось. Помню, как мы пришли в Focus Films, рассказали им о проекте. Им все понравилось, они сказали: «Давайте делать». Мы написали сценарий и отправили им его. Неделю они молчали. Потом позвонил представитель студии и сказал, что возникли проблемы с иностранными прокатчиками. Им казалось, что они не смогут продать фильм на мировой рынок, что он будет интересен только американцам. Я возмутился: «Да это чушь! Забудьте про расизм, это история прежде всего о дружбе». Но мне возразили, что «Лавинг» (история о первом межрасовом браке в штате Вирджиния. – Прим. ред.) плохо продался за границей, да и в Штатах он плохо зашел.
Представляете, какая там логика? Раз один фильм про расизм не зашел, давайте теперь на всех поставим крест.
Таков их подход. В общем, они нам отказали, вернули права. И, по сути, мы должны были вернуть им деньги, но мы не стали этого делать. Мы отправились на следующую студию – Participant. Они влюбились в проект, наконец-то выкупили его у Focus Films и продали на кинорынке в Берлине минут за десять. Его купили компании во многих странах мира. А ведь на тот момент еще не было готового фильма, только идея и пятиминутный ролик с Вигго и Махершалой. После этого журнал Variety вынес наш фильм на обложку. Заголовок был примерно такой: «Зеленая книга» стала сенсацией в Берлине!» С этого момента проблем у нас уже не возникало.
А Махершала действительно умеет играть на фортепиано?
Немного, но, конечно, не так, как его герой. Но он умеет делать вид, что умеет. (Смеется.) Он поначалу даже одурачил нас – мы подумали: надо же, как хорошо он играет. Но быстро выяснилось, что для музыки в фильме нам нужен настоящий виртуоз. И мы наняли в качестве дублера 28-летнего Криса Бауэрса – одного из лучших пианистов в Америке. Поначалу он отказал нам, сославшись на график – мол, у него был концертный тур по стране. Тогда я предложил ему стать композитором, и тогда он согласился. Оказывается, ему хотелось чего-то большего, чем просто показать, как он перебирает клавишами на экране, да еще и за другого человека.
Вы с братом Бобби выпустили первый фильм 24 года назад. По сравнению с предыдущими работами что картина «Зеленая книга» говорит о вас как о режиссере?
Все наши фильмы выдержаны в одной стилистике. Не могу сказать, что этот проект сильно отличается от прошлых. Передо мной не стояла задача – сделать что-то совсем другое. Разве что в этом фильме я старался избегать чрезмерного юмора, потому что не хотел уходить от главной темы. Мне нужно было, чтобы люди поверили в историю, чтобы герои казались настоящими. Приходилось отказываться от каких-то забавных реплик. Часто меня удерживали от комедийных импровизаций прямо на площадке. Но не думайте, что наши пути с братом разошлись, я ведь вовсе не специально взялся за этот фильм в одиночку. Просто с тех пор, как четыре года назад сын Бобби умер от передозировки наркотиков, мой брат решил сделать паузу в съемках. Я жду, когда он оправится, – и мы сразу примемся за новый совместный проект.
А вам понравился «Черный клановец» Спайка Ли? Оба фильма – ваш и его – рассказывают о расизме с юмором. Кажется, это тренд.
Еще не видел, но слышал много хорошего! На самом деле, мы не думали о нашем фильме как о комедии. Я два года всем лапшу на уши вешал, что снимаю свою первую драму. У нас, конечно, есть гэги, но мы сознательно избегали комедийности. Пока не сели отсмотреть фильм и не поняли, что Вигго и Махершала любую сцену превращают в смешную. Нам это страшно понравилось, но мы забеспокоились, не отвлечет ли юмор зрителей. Устроили тестовый показ, и публика осталась в восторге. А теперь фильм посмотрели вы – так что сами и скажите, все ли у нас получилось?
Все – и даже больше.
Вероятно, вам также будет интересно:
Все номинанты на «Оскара» в 2019 году
«Зеленая книга» получила главный приз Гильдии продюсеров США
9 актеров, которым давно пора выиграть «Оскара»
Фото: кадры из фильма; Getty Images
Часто проверяете почту? Пусть там будет что-то интересное от нас.
Фортепиано нашей жизни
Посмотрите на клавиши фортепиано. Белые клавиши чередуются с черными. Можно, конечно, нажимать только на белые, но не бедной ли получится мелодия? Хороший пианист может играть прекрасные произведения, нажимая и на белые, и на черные клавиши.
На что похожа наша жизнь? Не на те ли же клавиши фортепиано? Белая полоса сменяется черной. Радость и душевный подъем сменяют утраты, печаль, падения. Ни один человек на свете не может жить так, чтобы все «клавиши» у него были только белыми или только черными. Счастье где-то рядом, но чтобы найти его, нужно нажимать и на белые, и на черные клавиши.
Кто мы есть? Пианисты своей жизни. Чтобы получилась гармоничная, красивая мелодия, нужно играть, нажимая на все клавиши. Все хорошее, что мы имеем в жизни, наши белые «клавиши» – от Бога, и нужно за это благодарить Его. Но и скорби, проблемы, беды, окрашивающие белые клавиши в черные – тоже посланы Господом. Настоящая, прекрасная музыка нашей жизни получится только тогда, когда мы одинаково будем благодарны Богу и за белое, и за черное.
ПЕРЕД БОГОМ ВСЕ РАВНЫ
Взгляните не клавиши фортепиано. Они – одинаковы на всех пианино, всех роялях мира. Но невообразимо много мелодий, произведений можно сыграть на нем. Каждый человек, который садится за пианино, играет по-своему – у каждого своя манеры игры, свой темперамент, опыт. Можно сыграть на клавишах, стуча одним пальцем «куда попадет», и такая «мелодия» мало кому понравится. Однако и она имеет право на существование, ибо автор играет, как может. А профессионал сыграет так, что заслушаешься.
Блажен тот, который старается извлечь из своей жизни «музыку», приятную многим и многим, то есть жить ради других, ради счастья и блага других – своих детей, жены, мужа, родителей и всех, кому нужна помощь.
А есть люди, «долбающие» одним пальцем по «клавишам» что есть дури: жестокие к другим, завистливые, алчные. Никто не любит их «песню», всеми они презираемы.
Жизнь сама по себе удивительная и совершенна, как совершенны клавиши фортепиано. Они не плохи и не хороши, они просто прекрасны. Все зависит от игры, от того, кто сидит за «роялем жизни» и как играет.