сунь укун плоды жизни женьшень
Сунь укун плоды жизни женьшень
© ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2014
В действительности Китай никогда не был таким уж изолированным и обособленным. По сравнению, например, с Японией тех же времен он выглядел своеобразным открытым городом-портом, этаким дальневосточным Танжером. С одной стороны у него были воинственные соседи-кочевники, правда досаждавшие ему и доставлявшие беспокойство (достаточно вспомнить орды гуннов и полчища Хубилая), но с которыми ему приходилось вступать в контакт, а с другой (скажем, на юге и юго-западе) стороны лежали процветающие, богатые страны – как Индия или среднеазиатские государства, которых Китаю просто невыгодно было сторониться, потому что он многое мог перенять у этих древних и высокоразвитых цивилизаций. Китайцы прекрасно понимали это и стремились установить с ними связи с незапамятных времен.
Уже со II века до н. э., в эпоху династии Хань, между Китаем и странами Центральной Азии установились первые торговые и культурные отношения. Караваны с шелком, железом, драгоценными металлами, лаковыми изделиями отправлялись в Индию, Бактрию, Согдиану и дальше на запад. В свою очередь, оттуда в Китай привозились предметы искусства и быта, редкие плоды и фрукты, драгоценности. Ввозилось стекло, пряности, косметика, ореховое дерево и проч. Этот процесс взаимного обмена и обогащения интенсивен и в поздние времена – например, в период правления династии Мин (1368–1644).
В первой половине XV века минские правители, отразив очередной натиск своих воинственных северо-западных соседей, сумели также обуздать морских пиратов. Эти военные успехи позволили им устремиться на юг и в значительной степени расширить свое влияние в странах Юго-Восточной Азии. Именно тогда в Южные моря была отправлена знаменитая армада флотоводца и дипломата Чжэн Хэ, своеобразного китайского конкистадора. Шестьдесят два вооруженных корабля с тридцатитысячным войском и большим грузом отплыли от берегов Китая. Чжэн Хэ совершил семь экспедиций. Он побывал более чем в двадцати странах, его корабли огибали Индийский полуостров и доходили до берегов Африки. Связи со странами Южных морей расширились неизмеримо. В Китай хлынул поток ценных товаров и сырья, приезжали десятки и сотни торговцев, переселялись искусные ремесленники. Правда, не все страны, где побывали корабли Чжэн Хэ, добровольно вступали в сношения с Китаем. Об этом свидетельствует то, что Чжэн Хэ привозил в Китай не только посланцев стран, вынужденных признать суверенитет Китая, но также и заложников, представителей местной знати, и не раз даже самих непокорных правителей.
Одновременно с материальным обменом (иногда даже его опережая) с давних времен происходил обмен духовными ценностями между другими странами и Поднебесной империей. Этому в значительной мере способствовали странствующие монахи и подвижники, которые несли в Китай буддийское учение, манихейство, христианство. Из Китая устремились на запад, в Индию, своеобразные ходоки – носители веры, дабы приникнуть к источнику буддизма и поклониться святым местам. В дальние края ехали путешественники, стремившиеся познать новый мир.
Наиболее известным из первых китайских странников был Чжан Цянь, который еще во II веке до н. э. во главе посольства побывал в государстве Сюнну (гуннов), в Центральной Азии, посетил много стран этого района и собрал первые ценные сведения об их народах и культуре. О Чжан Цяне писал знаменитый историк древности Сыма Цянь.
Большое значение для развития и укрепления культурных связей Китая с чужими краями, и прежде всего с Индией, имело путешествие знаменитого буддийского монаха, ученого и переводчика Фа Сяня, жившего на рубеже IV–V веков. В 399 году в преклонном возрасте (а было ему шестьдесят пять лет) Фа Сянь с десятью другими монахами покинул Китай и направился в западные края. Он пересек безводные пустыни, поднялся на «крышу мира», обошел вдоль и поперек страну Небесного бамбука, то есть Индию, побывал на Цейлоне и даже Суматре и только в 413 году вернулся морем на родину. В следующие два года он написал книгу о своих четырнадцатилетних странствиях – «Записки о путешествии в страну Небесного бамбука», которая является одним из самых ранних памятников китайской литературы этого жанра. В ней Фа Сянь подробно рассказывает о своих странствиях, приводит множество ценных сведений по географии и истории, а также знакомит читателей с нравами и обычаями народов Центральной Азии, Индии и Южных морей.
Еще бо́льшую известность снискал себе другой китайский путешественник, ученый-монах Сюаньцзан (596–664). О нем необходимо сказать подробнее, потому что именно его семнадцатилетнее путешествие в Индию и другие страны послужило материалом для создания фантастического романа У Чэнъэня «Путешествие на Запад».
Сюаньцзан жил в эпоху Тан (618–907). Он был истым приверженцем буддизма и посвятил всего себя распространению этого учения. Однако в возрасте тридцати пяти лет его перестали удовлетворять скудные источники, имевшиеся в Китае, и он решил более углубленно познать буддизм на его родине, в Индии, а главное – привезти оттуда священные буддийские писания – сутры. И вот в 629 году Сюаньцзан тайно отправился в далекий путь. Тайно, потому что танский император вовсе не посылал его в Индию, как об этом повествует в своем романе У Чэнъэнь. Все было как раз наоборот. Сюаньцзан попросил у императора разрешения отправиться с другими монахами на родину Будды, но на это последовал отказ. Тем не менее Сюаньцзан ушел тайком и странствовал почти семнадцать лет. Он посетил много десятков государств (иногда называют даже сто тридцать стран) и все святые для буддистов места Индии.
Из Индии Сюаньцзан вывез свыше шестисот священных буддийских сутр, а по возвращении на родину возглавил работу по их переводу и истолкованию. Но помимо этого труда, в котором он показал себя талантливым филологом и переводчиком, Сюаньцзан оставил замечательное описание своего путешествия – «Записки о Западных странах».
Эти записки являются своеобразным научным географическим и этнографическим трудом. В них ученый-монах подробно рассказывает о странах, городах и селениях, лежавших на его пути, а также о быте и нравах народов, с которыми он встречался. Труд этот до сих пор служит ценнейшим материалом для изучения истории Индии, а также Центральной и Средней Азии. А в свою эпоху он был едва ли не уникальным источником знаний о заморских странах.
Образ Сюаньцзана со временем оброс легендами и преданиями. Сами его «Записки», может быть, мало кто читал, но вот рассказы о его удивительных странствиях распространялись в народе, обрастая самыми фантастическими подробностями.
Прошли века, и путешествие Сюаньцзана стало достоянием фольклора. Именно в таком виде – трансформированное, обогащенное, расцвеченное всеми красками неудержимой народной фантазии, как пестрое сказочное полотно, – дошло оно до У Чэнъэня и превратилось в удивительный роман «Путешествие на Запад».
Это произошло четыреста лет назад, в середине правления династии Мин (1368–1644). То была эпоха усиления императорской власти и жесточайшего угнетения народов. Продажность, произвол, жадность чиновников достигли чудовищных размеров. Народ страдал от невыносимого гнета.
Сунь укун плоды жизни женьшень
ДРАКОН, НЕ ВЕДАЮЩИЙ СНА
О, Небо! Ты всех истин бескорыстней, Ты видишь все, что скрыто в нашей мгле, Ты помогаешь тем, кто в этой жизни Достойно существует на земле.
«Если спрятать лодку в бухте, а холм — в озере, скажут, что они в сохранности, но в полночь силач унесет все на спине, а невежда ничего не будет знать. В каком бы подходящем месте ни спрятать большое или малое, оно все же исчезнет. Вот если спрятать Поднебесную в Поднебесной, ей некуда будет исчезнуть, — таков общий закон для всех вещей».
Китай на протяжении тысячелетий успешно выполнял этот завет своего великого философа Чжуанцзы: страна замыкалась в себе и на себя, оставаясь загадкой для остального мира. Европейцы воспринимали Китай наряду с Индией — и, позднее, Японией — как страну экзотических диковинок; непривычным и непонятным казалось все — от языка и веры до придворного этикета и правил поведения в обществе. Так, первый европеец в Китае Марко Поло писал, поражаясь «варварским нравам» китайцев: «Эти народы идолопоклонники, а что до их богов, то у каждого высоко на стене его комнаты прибита табличка, на которой написано имя, обозначающее Всевышнего, Небесного Бога; ей они каждый день поклоняются с кадилом фимиама следующим образом: поднимают руки вверх и трижды скрежещут зубами, чтобы Бог дал им хороший ум и здоровье, а другого они у него не просят. Ниже, на полу, стоит изображение, это бог земных вещей, рождающихся по всей земле. Ему они придают жену и детей и поклоняются ему таким же образом с кадилом, скрежеща зубами, и поднимают руки; у него просят благоприятной погоды, земных плодов, сыновей и подобных благ. Душу они считают бессмертной в том смысле, что тотчас после смерти человека она переходит в другое тело; смотря по тому, жил ли человек хорошо или дурно, душа переходит от хорошего к лучшему или от дурного к худшему. Если это был бедный человек и вел себя при жизни хорошо и скромно, то он после смерти возродится от дворянки и сам будет дворянином; потом он родится от государыни и будет государем; поднимаясь все выше и выше, он, наконец, доходит до Бога. Если же он вел себя дурно, то он, если был сыном дворянина, возрождается как сын крестьянина, потом возрождается собакой и спускается к все более презренной жизни. Они говорят цветистым языком; приветствуют друг друга вежливо, с веселым и радостным видом; держат себя с достоинством и едят очень чисто. Отцу и матери оказывают большой почет; если же случится, что какой-нибудь сын оскорбит родителей или не поможет им в случае нужды, то есть особенное присутственное место, у которого нет другого дела, как наказывать неблагодарных сыновей, оказавшихся виновными в каком-нибудь неблагодарном поступке по отношению к родителям».
Разумеется, китайская «самоизоляция» существенно отличалась от, к примеру, «великой изоляции» Японии: в конце концов, последняя — цепочка островов, до которой еще нужно доплыть, а Китай с его протяженной сухопутной границей, даже несмотря на строительство Великой китайской стены, физически не мог отгородиться от иноземного влияния (благодаря которому, в частности, в Поднебесную проник буддизм). Тем не менее страна многие века оставалась «закрытой» — и именно поэтому сумела сохранить самобытность до наших дней, вопреки глобальным цивилизационным процессам последних столетий. И сегодня, как и несколько веков назад, когда знания европейцев о Китае ограничивались сведениями Марко Поло и сообщениями отцов-иезуитов, первые миссии которых появились в Поднебесной в XVI веке, само слово «Китай» будоражит воображение, олицетворяя собой Восток — загадочный, таинственный и по-прежнему непостижимый.
Первые люди в Китае, как показали данные археологических раскопок, появились около 500 000 лет назад; по всей вероятности, они были выходцами из Западной Азии. А первые культуры на китайской территории сложились в эпоху неолита. Культура Яншао в излучине реки Хуанхэ, в районе Лессового плато, возникла приблизительно 6000 лет назад; чуть моложе — около 4000 лет назад — в нижнем течении реки Янцзы сформировалась культура Луншань. Именно комбинация этих двух культур, возникших в бассейнах великих рек, подобно другим цивилизациям древности, и стала тем «зернышком», из которого произрос Китай.
Согласно конфуцианской традиции, прародителями китайцев были первопредки Фуси и Нюйва, которым наследовал первый земледелец Шэньнун, а ему — основатель китайского государства Хуанди, «первый император». С Хуанди, как утверждает традиционная историография, начинается эпоха Пяти императоров: это сам Хуанди, Чжуаньсюй, Ку, образцовые правители Яо и Шунь. Шунь передал трон усмирителю потопа Юю, а когда последний умер, люди пожелали видеть правителем его сына. Так в Китае появилась первая правящая династия — Ся, которой открывается эпоха Трех династий (Ся, Шан-Инь и Чжоу).
Многие исследователи склонны считать династию Ся легендарной, поскольку никаких фактических доказательств ее существования не обнаружено; известна только генеалогия ее правителей. А вот реальность следующей династии — Шан-Инь — не подлежит сомнению: сохранились многочисленные надписи этой эпохи на гадательных костях, а в 1950 г. в провинции Хэнань в ходе раскопок было найдено древнее городище — как удалось установить, столица царства Шан.
Верховный правитель чжоусцев именовался «Сыном Неба» (тяньцзы); этот титул китайские императоры сохраняли за собой вплоть до 1912 г. — когда отрекся от престола Пу И, последний император династии Цин.
В эпоху Чжоу произошло событие, имевшее определяющее значение для китайской культуры: чжоусцы отказались от человеческих жертвоприношений и оргиастических культов и провозгласили основной доблестью человека его добродетель. Как пишет В. В. Малявин, «вообще династию Чжоу можно считать основоположницей китайской цивилизации: именно при ней сложились основные государственные институты и нравственные ценности, определившие лицо китайской империи и китайской культуры».
Империя Чжоу просуществовала сравнительно долго — не менее трех столетий. К VII веку до нашей эры эта империя оказалась фактически раздробленной на многочисленные царства, которыми управляли в основном ближайшие родственники первых чжоуских царей. Этот период китайской истории получил название эпохи Разделенных царств, а в 481 году до нашей эры ее сменила эпоха Борющихся царств; столь точная дата связана с тем, что 481 годом заканчивается древнейшая китайская летопись «Весны и осени», повествующая о легендарных событиях незапамятных времен, и от окончания этой летописи принято отсчитывать фактическую историю Китая.
«Путешествие на Запад»: Царь обезьян против Демона белой кости
Всем доброго дня, дорогие друзья!
Напомню, что ранее я уже касался и вопросов истории Китая ( Подавление восстания ихэтуаней: как это было 120 лет назад? ), и его современной политической жизни (Отличия китайской мечты от мечты американской), и проблематики классической китайской литературы («Западный флигель» в кратком изложении и с картинками). И снова мы с дочкой нашли в кустах очередное пианино, никак не можем успокоиться. На переплете книги написано: «Царь обезьян трижды прогоняет Демона белой кости». Однако это не самостоятельное произведение, а всего лишь небольшой фрагмент знаменитого «Путешествия на Запад».
Ну что же, коротко о главном. «Путешествие на Запад» (西游记 [Xīyóujì]) — один из четырех или пяти классических романов на китайском языке, смотря как считать. Остальные — «Троецарствие», «Речные заводи» и «Сон в красном тереме». До создания ПНЗ четвертым романом называли «Цветы сливы в золотой вазе». «Путешествие на Запад» было опубликовано в 1590-е годы без указания авторства. В XX веке среди специалистов утвердилось мнение, что написал его книжник У Чэнъэнь. Первый полный перевод романа на русский язык выполнили А. Рогачев (I-II тома) и В. Колоколов (III-IV тома). Он был сделан по изданию, вышедшему в пекинском издательстве «Писатель» (1954); в СССР увидел свет в четырех томах в 1959 году. В постсоветской России этот перевод трижды переиздавался в 1994, 2008 и 2015 годах. Фантастико-сатирический роман содержит целых сто глав и повествует о путешествии монаха Сюаньцзана по Шелковому пути в Индию за буддийскими сутрами.
Действующие лица:
Сюаньцзан (Таинственный толстяк), он же Танский монах — китайский буддийский монах, ученый, философ, путешественник и переводчик времен династии Тан. Реально существовавший человек (602—664). Однако главным действующим лицом является не сам Сюаньцзан, играющий весьма пассивную роль, а его спутник Сунь Укун.
Чжу Бацзе (Свинья Восемь Заповедей) — комический волшебник, получеловек-полусвинья, тоже ученик Сюаньцзана.
Монах Ша, Ша Уцзин — один из учеников Сюаньцзана, сопровождавших его в путешествии в Индию за священными сутрами.
И «белый конь-дракон, который раньше был принцем».
Далее предоставляю слово моей дочери Лиде, которая и перевела текст этого очередного «комикса».
Художники: Чжао Хунбен, Цянь Сяодай.
Адаптировал Лю Юнмэй.
Перевод мой, но так как мои знания китайского далеки от идеального, на абсолютную достоверность он не претендует, в нем скорее всего есть ошибки. Все сноски (обозначены цифрами в квадратных скобках) и всё, выделенное курсивом — мои собственные комментарии.
Страницы 6-7
Монах Сюаньцзан [1] и четверо его учеников отправились в паломничество на запад (в Индию) за священными книгами (сутрами). В этот день они дошли до безлюдной горы с опасным рельефом, окруженной демоническим туманом. Пройдя немного, Сунь Укун, ведущий учителя и шиди (младших учеников), посадил их в круг [2], который нарисовал своим посохом с золотыми обручами. Сам же пошел вперед исследовать гору в поисках дороги, а заодно собрать диких фруктов для всех.
[1] В адаптации его называют именно Танский монах, 唐僧 [Tángsēng], но для краткости в переводе я называю монаха его именем — Сюаньцзан.
[2] Сорок второе превращение Сунь Укуна, называется «расставить войска на позиции». Возможность поставить врага в затруднительное положение с помощью разных построений войск. Круг и есть «расставленные войска на позиции».
Страницы 8-9
Злой Демон белой кости с этой горы услышал, что если съесть плоть Сюаньцзана, то можно достичь бессмертия. Поэтому он быстро придумал коварный план и ожидал момента для его выполнения. Демон белой кости заметил, что Укун ушел, и бросился ловить Сюаньцзана, который знал, что нарисованный круг в один миг превратится в медные стены и железные валы (в образном значении: неприступная крепость, непреодолимая преграда). После столкновения с ними у Демона посыпались искры из глаз.
Страницы 10-11
Злой дух не мог ничего поделать, и тогда он превратился в девушку, несущую корзинку с маньтоу [1], которая подошла к Сюаньцзану и остальным. Внезапно Чжу Бацзе, почуявший запах маньтоу, в сильной спешке выскочил из круга и бросился к ней попросить еды. Девушка сказала, что ее семья живет поблизости, она — дева Фу (вообще это иероглиф значит «котел», но котел тут не причем, поэтому я предполагаю, что это фамилия или имя, которое выдумал себе демон), исповедует буддизм. Попросила пойти проводить её в храм на горе, чтобы там она его и угостила (не до конца понимаю конец этого предложения, но тут используется глагол, обозначающий либо «поститься», что явно не наш случай, либо «подавать странствующему монаху милостыню пищей»).
[1] Маньтоу — булочки, приготовленные на пару, традиционное китайское хлебобулочное изделие.
Страницы 12-13
Трое — учитель и ученики — как раз собирались пойти с девушкой в храм, когда Укун вернулся, осмотрев гору. Укун бдительным оком (буквально — «огонь и металл в глазах», означает либо свирепый взгляд, либо глаз, способный разглядеть всё тайное и явное) сразу же заметил, что девушка была превратившимся демоном. «Как смело, оборотень!» — закричал Сунь Укун, поднял свой и посох и ударил. Раздался хлопок, и Сунь Укун вышиб из девушки дух. Но это было всего лишь воплощение Демона белой кости, а настоящее его тело превратилось в легкую, как шелковую нить, дымку и сбежало. После этого Укун бросился в погоню.
Страницы 14-15
Увидев гибель человека, Сюаньцзан в смятении повторил несколько раз: «Грешно! Грешно!». Тут приковыляла какая-то старуха, увидела «свою убитую дочь», и сейчас же начала вместе с Сюаньцзаном плакать и кричать не переставая. Укун поспешил назад, поняв, что старуха и есть превратившийся демон, сразу же избил её посохом; старуха упала и умерла.
Страницы 16-17
Методы воспитания у деда те ещё.
Страницы 18-19
Укун сопротивлялся головной боли и забил старика до смерти. Сюаньцзан в ярости произнес: «Последователи Будды знают, что сострадание — самое главное в жизни, пусть даже это демон, её (да, он говорит о демоне в женском роде!) должно убедить отбросить зло и следовать добру. Я не могу тебя держать, уходи!» Не взирая на то, что Укун попытался объясниться, Бацзе, монах Ша пытались протестовать, Сюаньцзан не согласился. Укуну волей-неволей пришлось вернуться на гору Хуаго [1].
[1] Гора Хуаго (дословно — «гора цветов и фруктов») — место рождения Сунь Укуна. В нашем мире тоже существует, в семи километрах на юго-востоке от города Ляньюньган (восток Китая); является популярным у туристов местом из-за своего «участия» в романе.
Страницы 20-21
После того, как Укун ушел, Сюаньцзан сразу же был схвачен Демоном белой кости, монах Ша также попал в плен по неосторожности. Только Бацзе смог сбежать из костяной пещеры.
Страницы 22-23
Бацзе поспешил к горе Хуаго — просить Укуна спуститься на помощь. Укуну пришла в голову идея, и он так отвечал Бацзе: «Учитель говорил о сострадании, он наверняка сможет заставить демона перевоспитаться и выпустить его. Я не пойду!» Услышав это, Бацзе и разволновался, и рассердился, но был вынужден вернуться и сражаться с демоном в одиночку, не щадя своей жизни.
Страницы 24-25
Страницы 26-27
А дед хорошо устроился — всё за него делают ученики!
Страницы 28-29
Сюаньцзан, очень смущенный, сказал: «Всё это из-за ошибки учителя, которая привела к тому, что демон умер, а учитель и ученик оказались разделены». (За точность данной фразы я не ручаюсь). Укун утешил его, сказав: «Это тоже козни демона, чтобы причинить вред людям. Вместе с тем запомните: когда идете на Запад, там много нечисти, нужно быть осторожнее». Сюаньцзан выслушал, кивнул, сказал «да», приказал седлать лошадь и пускаться в путь. Путешествие продолжилось.
Клуб почитателей Сунь Укуна бога обезьян
На этой страничке вы можете найти некоторую информацию связанную с великим УКУНОМ)
Сунь Укун родился из камня. По народной версии, произошло это из-за того, что на камень присела Гуаньинь (или Будда).
Показать полностью.
Сунь Укун стал Царём Обезьян, так как не побоялся прыгнуть сквозь водопад в Пещеру водного занавеса на Горе Цветов и Плодов. Там он с тех пор и жил простой и пасторальной жизнью китайского оборотня — пируя с обезьянами и друзьями-оборотнями и поедая случайных путников.
По желанию Укуна посох может уменьшаться до размеров иглы (так что его можно носить в ухе) и увеличиваться (доставая до неба).
Укун хотел достичь бессмертия, для чего пошёл в ученики к даосу. Там он научился 72 превращениям, полётам на облаке, созданию двойников и прочим полезным магическим приемам.
Но, как оказалось, для достижения бессмертия этого было недостаточно. Однажды Сунь Укун (чуть не) умер от алкогольного отравления, и за ним явились слуги Янь-ло (китайский вариант имени повелителя подземного мира мёртвых, бога Ямы), но Сунь Укун вычеркнул свое имя из книги мёртвых, а также вырвал страницы с именами почти всех обезьян. Поэтому многие обезьяны на Горе Плодов и Цветов бессмертны.
Сунь Укуна дважды приглашали работать на Небо: первый раз конюхом (Укун в гневе покинул конюшни, когда узнал, что это не высокая должность), а второй раз Великим Мудрецом, Равным Небу (после того, как небесному войску не удалось победить Царя Обезьян, Небесный Император решил, что лучше признать этот титул официальным и пригласить Царя Обезьян во второй раз, смотреть за персиковым садом).
Сунь Укуна пытались изжарить в котле для плавки пилюль бессмертия Лао Цзы. Укун не расплавился, но с тех пор у него красные горящие глаза.
В конце концов Царь Обезьян был заточён под горой Пяти Пальцев Буддой, за то, что устроил на Небе небольшой переполох. Укун съел персики бессмертия в саду, который охранял, выпил и съел угощения, приготовленные для пира Ван Му (он обиделся, что его туда не пригласили), и заел всё это пилюлями бессмертия Лао Цзу (при жизни известного как Лао Цзы).
Под горой Укун провёл 500 лет, после чего по повелению Гуаньинь его освободил Сюаньцзан, монах, идущий в Западный Рай Будды Амитабхи за священными буддийскими писаниями.
Сунь Укун стал первым учеником Сюаньцзана. Для того, чтобы усмирить буйного ученика, Гуаньинь также выдала Сюаньцзану обруч, который и надели Сунь Укуну на голову. С тех пор, если монах читал особую мантру, у Сунь Укуна начинала ужасно болеть голова.
После того, как Сунь Укун понял, что ему от монаха никуда не деться, он верой и правдой служил своему учителю на пути в Западный Рай, защищая его от оборотней и призраков, многократно атаковавших вкусного и питательного монаха в надежде отведать его плоти (во всех смыслах этого выражения).
По окончании путешествия, в награду за усердие, Будда Западного Рая назначил Сунь Укуна Всепобеждающим Буддой. Дальнейшая биография Сунь Укуна простым смертным неизвестна. Известно только, что, согласно произведению «Лотосовый светильник», Сунь Укун однажды стал учителем мальчика, который боролся с богом Эрланом для того, чтобы освободить из заточения свою маму. Мальчик победил, что и неудивительно при таком учителе.