спектакль первый хлеб современник актеры и роли
В спектакле приняли участие актёры театра «Современник» Л. Ахеджакова (в главной роли), С.Шомин, Я. Романова, О.Феоктистов, Г.Токарев, М.Лебедева, А.Кутявина, О.Родина, С.Колесов, Н. Клямчук и В.Прохоров.
Репетиции шли более 10 месяцев, а выпуск постановки неоднократно откладывался по самым разным причинам. И, как выясняется, по причинам весьма весомым.
Как поведали в соцсетях свидетели действа из числа зрителей, перед началом постановки на сцену вышел сам В.Рыжаков, который подчеркнул, что «данная работа по современной драматургии волнительна для всей его труппы». С его слов, «театр не стоит на месте, эволюционирует». В этой связи В.Рыжаков обратился к зрителям с просьбой о том, что если они увидят что-то не совсем «похожее на обычный театр, то необходимо набраться терпения и дождаться развязки».
Но у большинства зрителей возникла другая точка зрения.
По оценке авторитетных экспертов и ценителей театрального искусства данный спектакль не имеет художественной ценности, направлен на формирование у аудитории негативного восприятия вклада народов Советского Союза в Победу над фашизмом, сомнений в правде военного поколения, а также пропаганду гомосексуализма (присутствуют сцены однополых сексуальных отношений).
Апогеем спектакля является сцена, в которой героиня Л.Ахеджаковой в состоянии алкогольного опьянения оказывается на кладбище, где похоронен её муж. Рядом с его могилой «лежит» Герой Советского Союза ветеран Великой Отечественной войны С.С.Фумкин (вымышленный персонаж). Далее идёт монолог, в котором Л.Ахеджакова обращается ветерану:
Не забудьте ниже поделиться новостью на своих страницах в социальных сетях.
Первый хлеб
Действующие лица и исполнители:
Перейти на страницу спектакля
Вы можете оплатить свой заказ онлайн с помощью банковской карты через платежный сервис компании Uniteller. После подтверждения заказа Вы будете перенаправлены на защищенную платежную страницу Uniteller, где необходимо будет ввести данные для оплаты заказа. После успешной оплаты на указанную в форме оплаты электронную почту будет направлен электронный чек с информацией о заказе и данными по произведенной оплате.
Гарантии безопасности
Данные Вашей карты вводятся на специальной защищенной платежной странице. Передача информации в процессинговую компанию Uniteller происходит с применением технологии шифрования TLS. Дальнейшая передача информации осуществляется по закрытым банковским каналам, имеющим наивысший уровень надежности.
Uniteller не передает данные Вашей карты магазину и иным третьим лицам!
Если Ваша карта поддерживает технологию 3D Secure, для осуществления платежа, Вам необходимо будет пройти дополнительную проверку пользователя в банке-эмитенте (банк, который выпустил Вашу карту). Для этого Вы будете направлены на страницу банка, выдавшего карту. Вид проверки зависит от банка. Как правило, это дополнительный пароль, который отправляется в SMS, карта переменных кодов, либо другие способы.
Возврат денежных средств
Возврат денежных средств возможен в соответствии с порядком, описанном в «Правилах продажи билетов»
. Возврат осуществляется на то же средство платежа, с которого производилась оплата. Зачисление денежных средств на карту осуществляется в срок от 5 до 30 банковских дней, в зависимости от Банка, которым было выпущено средство платежа.
«Современник» ахеджакнуло. Очередная гадость за деньги налогоплательщиков
Столичный театр «Современник» с очевидным желанием «хайпануть» закрывает свой театральный сезон спектаклем «Первый хлеб», поставленным по пьесе Рината Ташимова поляком Бениамином Коцем – достойным учеником худрука «Современника» Виктора Рыжакова – большого сторонника либерального экспериментального искусства. Именно в этом ключе и сделан спектакль, который некоторые критики уже назвали «гремучей смесью пропаганды половых извращений, мата и оскорблений защитников Родины».
Разумеется, главную роль отдали Ахеджаковой, без которой в последнее время, кажется, ни одна акция по оплёвыванию нашей страны не обходилась. Вот она в роли «бабушки Нурии» приходит на могилу мужа, рядом с которой – могила героя Великой Отечественной, и начинает поливать грязью этого человека, которому никогда не смогла бы при жизни сказать ничего подобного:
Ну что. Герой? Вот. Раскатали вас тут. Навоевался там? Защитил наше спокойствие? А? Г***юк! Где оно, наше спокойствие? За***ли вы прям, со своей войной носитесь!
И далее всё в том же духе – мерзкий поток грязи, щедро приправленный матом. Типа, это у нас «народный язык» такой. И отношение к Великой Отечественной, миллионам её жертв – новое и «прогрессивное». Ахеджакнутое на всю голову отношение. Но всё это выдаётся авторами спектакля как некое проявление свободы, которое «невиданная роскошь для представителей этого (военного) поколения». Очень хорошо сказала по этому поводу в комментарии «Первому русскому» актриса Ольга Будина:
Театр, кино- и телеиндустрия, газеты и журналы, интернет с его соцсетями – это сегодня институты по созданию образного ряда, который влияет на человеческое сознание больше, чем что бы то ни было! Именно образный ряд формирует сознание, нравственные ценности и, если хотите, правила общежития у своих зрителей, читателей и слушателей.
Именно так! Да, сегодня в спектакле «Современника» одни моральные уроды целуются на сцене, как бы фиксируя, что границы дозволенного отныне расширены, и это можно. Другая пожилая хабалка поливает грязью могилы героев (но она же пьяная, ей можно!). И всё это сходит с рук, потому как «свобода творчества». А потом мы хватаемся за голову, когда на таких спектаклях вырастают «Коли из Уренгоя», а «прогрессивные общественники» требуют допустить в школы ЛГБТ-пропаганду и «свободный выбор гендерной идентичности», потому что «в Европе это норма».
Генеральный прогон спектакля «Первый хлеб» с актрисой Лией Ахеджаковой в главной роли на основной сцене московского театра «Современник». Фото: Александр Авилов / АГН «Москва»
Первый зампред комитета Госдумы по культуре Владимир Бортко полагает, что критиковать театральных мастеров зрители не должны, ибо художник вправе высказываться как хочет, если его высказывание не нарушает законодательство:
Поэтому что касается ЛГБТ, поднимайтесь и уходите, не покупайте билет. Что касается отношения к Великой Отечественной войне, то существует уголовное право, где есть соответствующая статья. Если они попадают в эту статью, сажать надо. Если нет, можно и похлопать.
При всём уважении к этому действительно большому мастеру, здесь согласиться с ним трудно. Если некие моральные рамки существуют в обществе, негоже их преступать, через очевидный эпатаж делая себе рекламу, издеваясь таким образом над абсолютным большинством собственного народа. Что же до аргументов типа «не нравится – не смотри», то точно так же говорили некогда организаторы разного рода антиправославных и антирусских выставок, когда православно-патриотическая общественность пыталась через суд привлечь их к уголовной ответственности.
Про целующихся на сцене извращенцев, о чём уже с возмущением писали многие, повторять не буду. Но ведь кажется, глумление над героями и жертвами Великой Отечественной тоже преследуется по закону. Кроме того, критики отмечают то и дело пробивающееся в спектакле разжигание межнациональной розни. Когда татары не любят казахов, те не любят их, и все они вместе не любят русских и евреев… Ветеранские организации Петербурга уже подали в МВД заявление о привлечении администрации театра к ответственности по ряду статей КоАП. Однако вряд ли это получится: «творческая общественность», как обычно, встанет на дыбы, отстаивая «свободу самовыражения».
Но вот что совершенно непонятно, так это почему всю подобную дрянь снова оплачивают из нашего кармана. Казалось бы, ещё свеж в народной памяти случай с другим «большим художником» Кириллом Серебренниковым, похитившим и растратившим с подельниками 129 миллионов бюджетных рублей и клепавшим (де-факто, на наши налоги) мерзкую антигосударственную халтуру пополам с порнографией. Ан нет, выходит, нашлись продолжатели. Театр «Современник», между прочим, есть государственное учреждение культуры и финансируется, причём очень недурственно, за счёт налогоплательщиков, то есть нас с вами.
Согласитесь, что напоминает это китайский опыт, когда после расстрела человека его семье присылают счёт за израсходованные при этом патроны.
Зачем «Современнику» нужен «Первый хлеб»
Спектакль, вызвавший скандал, остается в репертуаре театра
На открытии сезона «Современник» дважды сыграл премьерный спектакль, которым скандально закрывал сезон минувший. После летнего резонанса, когда общественная организация «Офицеры России» обратилась с жалобой в Следственный комитет (СК) по причине «оскорбления ветеранов ВОВ», театр проверяли дважды. После проверки спектакля матерный монолог на могиле ветерана, ставший камнем преткновения, был цензурирован. Вскоре появилась информация о «деликатном» допросе следователем Лии Ахеджаковой и вызове в СК худрука «Современника». На октябрьских показах исполнитель одной из главных ролей – молодого человека, отправляющегося в горячую военную точку, – Семен Шомин на сцену не вышел, а пришел поддержать коллег в зале. Артиста избили, у него повреждено лицо, инициаторы неизвестны. Его заменил в постановке автор пьесы Ринат Ташимов.
Ринат Ташимов – и актер, и драматург, писать пьесы учился у Николая Коляды. И в этом, конечно, прослеживается определенная преемственность, ведь именно «Современник» Галины Волчек в свое время открыл Коляду для широкого зрителя. Пьеса «Первый хлеб», как, впрочем, и вся драматургия уральской школы, несет в себе ее типичные черты. Пространные лирические ремарки, которые произносят со сцены наравне с диалогами, трагикомичность конфликтных ситуаций, живой язык улиц, сентиментальность и мелодраматизм, etc. Но тут уместнее говорить не о наследовании школе, а о подражании. Там, где у автора заканчиваются стилистические образцы, обнаруживается драматургическая пустота. Потому что пьеса не может заниматься абстракцией, пьеса неживая, если зрителю некому и нечему сопереживать. Характеры схематичны, развитие конфликта тупиковое, в обилии излишний пафос, а проблематика абстрактна.
С точки зрения сюжета все как будто на месте: парень Даня бежит от унылой реальности, где помогает родителям, продолжающим бизнес 90-х. Он хочет поехать заработать быстрых денег на новой войне. Единственное, что его держит, – любимая юродивая бабушка Нурия с резонерскими выпадами. Неожиданной коллизией встает на пути к цели насильная женитьба, причем сватовство осложняется национальным колоритом. В татарскую семью привозят казахскую невесту. Внезапная «дружба» с братом невесты окончательно путает карты… Тут, к слову, еще одна экспансия Коляда-театра: отца невесты Синсибая, крохотную, почти немую роль, играет замечательный екатеринбургский актер Сергей Колесов.
Когда пьеса обретает плоть на сцене, обнажается беспомощность драматурга. Если внешнюю канву зрителю еще удается схватить, то дальше – сплошные вопросы без ответов. Все пунктиры взаимоотношений героев (будь то родственные или любовные) брошены на полпути. Все сюжетные линии завязаны, но внятно не развязаны. И главное – аппетит драматурга похватать трендовых тем (милитаризация общества, национализм, гомофобия, патриархат) перекрывает творческие возможности автора толком разобраться в них на примере построения судеб конкретных персонажей, разработанной проблематики, идейного конфликта, своего отношения, в конце концов, высказанного не агитационно, а литературно. Пьеса грешит штампами. А польский режиссер Бениамин Коц (воспитанник режиссерской магистратуры Школы-студии МХАТ у Виктора Рыжакова) усиливает «эффект» тем, что ставит эту бытовую пьесу как театр абсурда, помноженный на саунд-драму. Музыкальный бэнд изо всех сил на сцене старается разнообразить пьесу интонационно. По сути, театр поставлен теперь в казусное положение: если спектакль будет снят из-за художественной несостоятельности, в это уже могут не поверить.
Несоответствие масштаба сцены, актера и материала достигает своего апогея в роли Нурии Лии Ахеджаковой. Если кратко, народная артистка поет частушки и выпивает. Ее образ остается однобоким еще во многом потому, что цензурная кастрация монолога на кладбище ветеранов «съела» всю биографию ее героини, ведь именно там она рассказывает о своем муже и их браке, о своем прошлом и о прошлом страны.
Несмотря на то что только ее выходы и вызывают искренний смех в зале, несмешные пассажи актриса подпитывает собственным чувством юмора – даже Ахеджакова срывается на визг и фальшь, настолько режиссерский балаган, творимый на сцене (все это подкреплено костюмной ряженостью), погребает под собой актерский профессионализм. Как метко кто-то сказал, романтика оппозиции дает Ахеджаковой энергетику выдерживать скандальную репутацию постановки, а местами и даже ее – оппозиционность – искусственно усиливать. Но когда актриса выходит на поклоны и зал встает и выстраивается в очередь, чтобы преподнести актрисе цветы, а Ахеджакова, прожив финальный монолог внутри глубже, чем он был написан, вытирает слезы и при этом совершенно счастлива моменту – своему долгожданному бенефису и зрительской любви, думаешь о том, как несправедлива актерская судьба.
Именно сейчас, когда актриса находится в зените своего мастерства и славы, она вынуждена довольствоваться столь малым и, возможно, недостойным ее таланта, радоваться редкому для ее непростой карьеры моменту безраздельного и полноправного владения театральной сценой. Но ее актерское счастье абсолютно не эгоистично – оно так остро только рядом с молодыми, которых Лия Ахеджакова любит такими, какие они есть.
Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.
Не успели отойти от Бузовой во МХАТе. Вопросы к постановке «Первый хлеб» в «Современнике»
Зеркало жизни
Театр всегда — со времен Древней Греции — был отражением реальной жизни. Зеркалом, в котором человек видел недостатки своего социума. Окном, через которое можно было ощущать запах свободы и даже вседозволенности в обществе, где многое было запрещено. В конце концов, местом, где уставшие от пошлости жизни зрители получали эстетическое и интеллектуальное удовольствие.
Однако сейчас театр меняет свою функцию — он перестает быть классическим, превращаясь в инструмент хайпа. В мире, где господствует тяга к развлечению (а такого никогда в истории не было — вплоть до XX века у человечества не существовало столь свободного и тотального доступа к развлекательным инструментам), где элиты целенаправленно деградируют в сторону быдла (а такое тоже редко бывало — обычно элитарная культура четко отделялась от массовой), театр деградирует вместе с ней. И не успели российские театралы отойти от Оленьки Бузовой во МХАТ, как им был преподнесен новый сюрприз.
Генеральный прогон спектакля «Первый хлеб» с актрисой Лией Ахеджаковой в московском театре «Современник» Фото: Авилов Александр /Агентство «Москва»
В театре «Современник» прошла постановка польского режиссера Бениамина Коца «Первый хлеб» с участием не кого-то там, а целой народной артистки РФ Лии Ахеджаковой. И дело даже не в том, что там была ЛГБТ-пропаганда — для театралов это нормально. По сюжету спектакля героиня Ахеджаковой находится пьяная на кладбище, где обращается к похороненному там участнику Великой Отечественной войны с нецензурной бранью.
Вроде как конфликт исчерпан. Но вопросы остались. Вопросы, требующие ответов. И прежде всего — почему все так возбудились? Ведь показано все это было не через какие-то федеральные СМИ на всю российскую аудиторию, а в специфическом месте исключительно для нишевых зрителей. Московские театралы, да к тому же еще и молодые люди (а спектакль позиционировался как молодежный) куда более толерантно относятся к ЛГБТ, чем в целом население по стране. Что же касается темы войны, то для них — как и для большинства современных молодых россиян с образованием — она представляется лишь как набор тестов в ЕГЭ, а также через речевки из серии «Деды воевали». «Современник» просто дал своим современным зрителям то, что они хотят, как дают всякие известные музеи, вынужденные организовывать выставки мусора (причем иногда в буквальном смысле), которое называют «современным искусством». Так в чем проблема?
Дома-то можно?
Проблема, на мой взгляд, в нулевой толерантности. Зрителю можно спокойно впаривать, что гора мусора есть высокохудожественная инсталляция стоимостью в тысячи долларов, и даже продавать ему это — и государству, и гражданам не должно быть дела до такого бизнеса. Но при этом и граждане, и чиновники должны на корню пресекать ситуации, когда идет намеренная (это ключевое слово) десакрализация смыслов и памяти погибших в Великой Отечественной войне. Эта война и идеи, которые содержит ее история, лежат в основе российской государственности, а также являются одной из последних нитей, связывающих все народы постсоветского пространства едиными смыслами. Причем на корню и все — в ином случае массовая десакрализация убивает смыслы «тысячью уколов» — через окна Овертона. Да, Москва не способна (ну или не хочет) остановить деконструкцию этих идей на постсоветском пространстве — в Прибалтике или на Украине. Но у себя-то дома все инструменты есть, и они должны использоваться.
Генеральный прогон спектакля «Первый хлеб» с актрисой Лией Ахеджаковой в московском театре «Современник» Фото: Авилов Александр /Агентство «Москва»
И тут уже идут вопросы к государству. Простейшие: «Почему бы не посадить руководство “Современника”?» и «Почему бы не лишить Лию Ахеджакову звания народной артистки?» Да, у художника есть и должен быть свой взгляд, но за этот взгляд он должен отвечать по закону, который для него ровно такой же, как и для нехудожника. И вопросы поумнее: почему «Современнику» вообще разрешили это поставить? Да, у нас цензуры нет, но есть государственное финансирование театров и вообще культуры. И если творцы получают деньги от государства, то вообще-то они не должны ставить на них антигосударственные постановки и снимать антигосударственные фильмы. Если они хотят сделать именно такой продукт, то пусть найдут деньги в другом месте. Можно не сомневаться, что перед ними, такими гениальными, выстроится очередь спонсоров, готовых вложиться в их творчество, способное, в свою очередь, собрать полные театры/кинотеатры и отбить инвестиции. Сейчас перед творцами такой дилеммы не стоит, ведь государство дает деньги и ничего при этом не требует — а должно «заказывать музыку» и «танцевать девушку». Что же касается госпожи Ахеджаковой, то ее личные антигосударственные взгляды не имеют отношения к ее игре на сцене. И за эти взгляды ее может наказывать только зритель — не приходя на ее спектакли.
По сути, конфликт вокруг «Современника» и «Первого хлеба» еще раз показал, насколько незрелым и радикальным является российское гражданское общество и насколько родное государство наплевательски относится к своим культурно-воспитательным функциям. Ведь, как верно говорит художественный руководитель Малого театра Юрий Соломин: «Классический театр — это воспитание нации, точно так же, как и музыка, литература, живопись». Чему ж тогда удивляться? Ведь какое воспитание — такая на выходе получается и нация.
Больше текстов о политике и обществе — в нашем телеграм-канале «Проект “Сноб” — Общество». Присоединяйтесь