собачье сердце приют комедианта актеры
Собачье сердце
Михаил Булгаков
спектакль Максима Диденко, 18+
Режиссер — Максим Диденко
Инсценировка — Константин Федоров, Максим Диденко
Художник-постановщик — Галя Солодовникова
Видеохудожники — Олег Михайлов, Анастасия Нестерова, Никита Шишкин
Хореограф — Владимир Варнава
Композитор, музыкальный руководитель — Владимир Раннев
Художник по свету — Денис Солнцев
Выдающийся хирург профессор Преображенский решается на рискованный эксперимент по трансплантации человеческого гипофиза собаке. Пересадка удается: орган приживается, пес принимает человеческое обличье, приобретает способности говорить и принимать решения. Медицинская революция, совершенная профессором Преображенским, равно как и революция октябрьская, случившаяся незадолго до событий, описанных в романе Булгакова, породили абсолютно новый тип человека.
Сегодня, спустя 100 лет после Великого Октябрьского переворота, мы можем проанализировать и понять к чему же привели нас эти новые, рожденные революционными бурями люди, а главное — как много общего осталось между ними и нами. Кто мы? Очередные новые люди, созданные «Перестройкой»? Или прямые потомки и достойные наследники династии «Шариковых» и «Швондеров».
28 октября 2017
БУКЕТИК ЦВЕТОВ ЗЛА
«Собачье сердце». М. Булгаков.
«Приют комедианта».
Инсценировка Константина Федорова и Максима Диденко, режиссер Максим Диденко, художник-постановщик Галя Солодовникова, хореограф Владимир Варнава, композитор и музыкальный руководитель Владимир Раннев.
Сверхчеловек Максим Диденко — может быть, его все-таки двое? одному нереально успеть столько — вновь перепахивает историческую и культурную родную ниву. Это его способ взаимодействия с миром, его пространство, его право и, возможно, обязанность и миссия. Взлом стереотипов и канонов как художественный прием эмоционально эффективен и магически убедителен абсолютно вне зависимости от содержания, ибо растет из глубин народной игры, скоморошества, язычества и юродства. В деле рассогласования привычных логических и культурных связей и цепочек и замены их связями ассоциативными режиссеру очень помогают постоянный его соавтор художник Галя Солодовникова в компании видеохудожников и — в «Собачьем сердце» — композитор Владимир Раннев.
События булгаковского романа переводятся в метафизический план и прирастают ролью нарратора — персонаж Сова, девушка в маске с перьями, выходит на авансцену перед занавесом и без интонаций и всяких там мелизмов зачитывает текст размышлений Шарика из начала романа, а после поет блоковские строки из «Двенадцати», про старый мир, который «как пес безродный, стоит за ним, поджавши хвост», на мотив, напоминающий богослужебное пение.
Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.
Сова — фигура символическая, она видит во тьме, отличает правду от лжи, она символ мудрости, но при этом помощница ведьм и колдовства. Здесь она выступает в роли судьбы, фатума, провидицы и певицы, то и дело проникает в основной сюжет, чтобы нагнать саспенса и хоррора. Кроме того, многие и не читавшие роман помнят, что Шарик подрал чучело совы и его долго ругали за это, да и здесь этот эпизод проявляется — записью как бы в дневнике доктора Борменталя, видеопроекцией на портале, — так что, возможно, вмешательство Совы обусловлено корпоративно-видовыми соображениями или мстительным нравом.
Одета она — равно как и Швондер с компанией, которые сильно эстетизированы, — в чернорубашечную форму, напоминающую об итальянском фашизме. Форма, надо отдать должное, ловко сидит на их безупречных тренированных молодых телах без унции жира.
Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.
Вообще, все художественные средства, весь инструментарий — пластика, видео, музыка, звуки, актерская составляющая, — все заряжено двойным кодированием, выстроено таким образом, чтобы возникающие ассоциации скользили, уворачивались от называния и формулирования, такая физиологическая игра со зрителем (было? не было? показалось… похоже… напоминает…). Диденко уберегает нас от искушения ясным видением — это один из основных принципов его идеологии. Не только, впрочем, его. Весь ХХ век философы и художники решали вопросы о формах взаимодействия общества, человека и произведения искусства. Пресловутая иммерсивность хоть в микродозах, но и здесь просачивается — каждый зритель в соответствии со своим багажом видит не то, что ему «показывают». Следить за процессом интересно, участвовать — тем более, расшифровке поддается далеко не все: скажем, Дарья Петровна — Ульяна Фомичева, напоминающая статью и пластикой даже не саму Екатерину, а скорее памятник Екатерине, возможно, намекает на фразу про кухарку, способную управлять государством, а вот почему доктор Борменталь один в один Фредди Меркьюри, увы, не знаю. В актерской игре намерения, знаки и намеки сосуществуют с традиционными выразительными средствами, которые поневоле «задвигаются» на задний план: драматическая игра Кухарешина путается с образами, искаженными съемкой; интонации еврейского портного, далекие от ожидаемых профессорских, перебиваются изображением его лица, напоминающего то Андрея Сахарова, то, прости Господи, Гиммлера в круглых очках. Профессор волнуется, расстраивается, чего-то хочет, но значение и смысл его переживаний расплываются и тонут в эффектных «программных» пластических сценах — Швондер наставляет на него маузер, но стреляет в себя, выпуская из разинутого рта киношную кровь.
Появление Шарика в квартире профессора преображает пространство — занавес уходит, а мы видим серый кабинет наподобие рентгеновского, экран — окно и дверь с округленными углами, шкаф с черепами. На экран будут попадать пациенты профессора, через лайф-съемку и проклятый маппинг с пририсованными зубами и костями черепа. Во втором акте этот кабинет превратится в вагон поезда, бесконечно и неостановимо мчащегося на всех парах по матушке России, и тут опять раздолье для ассоциаций — хочешь, вспоминай Макаревича, хочешь — императорский поезд на станции Дно.
Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.
Симпатии наши (а значит, и постановщиков тоже) с первых же кадров-эпизодов на стороне собаки. Люди в квартире профессора кружатся вокруг пса хороводом, вздымая руки и делая непонятные пассы, очевидно — несут ему угрозу и опасность, а выглядят, как кучка извращенцев. Зина, которая в романе характеризуется как невинная девушка, вопреки этому определению, беспрестанно призывно извивается, и реплика профессора «не волнуй его» (Шарикова) звучит совершенно недвусмысленно — в значении: не возбуждай. Никакого аристократизма и благородства — хотя бы в интонациях — от профессора не исходит, хотя до поры он не гонит пса, который к нему никнет и ластится. Пес, пока он животное, — прекрасен и скромен, а в качестве человека плох, но зато на экране похож на Савелия Крамарова. Когда же его оперируют «обратно в собаку», усаживают в детскую цинковую ванночку и поливают черной жижей, то, боюсь оказаться правой, жалко становится уже не только пса, но и одаренного артиста.
Талантливейший Максим Диденко из поколения творцов, которым, видимо, совсем темно и уж точно не до смеха. Сегодня чернуха приобретает все более изысканные, затейливые и утонченные формы, все более эстетизируется. И это не земная «эстетика помойки», которую все проходили в середине прошлого века, это «смелое шествие среди зловонной тьмы» с эсхатологическим знаменем в руках и попыткой сориентироваться и обжиться в аду.
Впрочем, конечно, мы виноваты в том, что следующим за нами не смогли поведать о том, что бывает свет.
Опера–seria. «Собачье сердце» Максима Диденко в театре «Приют комедианта»
Вообще–то никто не обязан быть книгочеем, синефилом и знать «Собачье сердце» Булгакова и Бортко наизусть. Представим себе такое уникальное явление: приходит в «Приют комедианта» совершенно свежий, девственно чистый зритель и смотрит премьеру Максима Диденко. Надо сказать, не пропадет. В сюжете не потеряется. Новичку подробно расскажут про то, кто и как превратил собаку в человека и что из этого вышло. Ему заботливо подадут все коронные блюда булгаковского меню, от краковской колбасы до «разрухи в головах, а не в клозетах», от «бумажки–брони» до «мы их душили, душили».
Священный гон и барабаны. Программа «Золотая маска в Петербурге»
Персонажи выглядят как положено, не перепутаешь: профессор Преображенский уж такой профессор, председатель домкома Швондер — прямо ужасающий Швондер, монументальная кухарка Дарья Петровна и трогательная горничная Зиночка — фигуры двумерные, как в классических сериалах. Даже меняя обличья (Дарья Петровна оборачивается страстной пациенткой профессора, Зинаида Прокофьевна — то тенью Швондера, то пифией–рассказчицей), актрисы придерживаются правила «одна роль — одна картинка». Слегка удивляет преображение доктора Борменталя — бессмысленный хлыщ–подхалим во втором акте вдруг становится человеком, который способен решительно драться стулом и даже замыслить смертоубийство. Но это обстоятельство легко списать на производственную необходимость — Шариков кого угодно доведет до ручки.
Как часто случалось с популярными сюжетами в старые времена, «Собачье сердце» превратилось в либретто оперы. Если точнее, в либретто барочной оперы, где действие происходит в речитативах, а в ариях передается душевное состояние героев. Очень правильно, что вместо компиляции любимых треков автор инсценировки Константин Федоров и режиссер Максим Диденко заказали музыку академическому композитору из «новых сложных» Владимиру Ранневу. Музыка–то и придала всему происходящему отчетливую театральную форму. Открывает пьесу ария Совы о смертной тоске подыхающего пса (впрочем, это не просто Сова со шкафа Филипп–Филиппыча, маска на актрисе — подобие пышных масок, что носили звезды–кастраты в операх XVII столетия, просто в черном цвете).
Швондер раскрывает душу в дивном ламенто на слова «Интернационала». Вместо оркестра аккомпанирует хор, конкретно — хор Festino, сидящий в первом ряду. Пуантилистическая молитва с компьютером, живо реагирующим на актерское пение по слогам, как прием повторяется во втором акте. Звуковое насыщение речитативов — не аудиоиллюстрация, а самостоятельный голос, вставляющий свои более чем пять копеек в сценический разговор. Из булгаковской комедии, оперы–буфф, Раннев делает оперу–seria — драму про богов и героев, правда камерную. В тесном бункере квартиры №5, выстроенном Галей Солодовниковой, другая бы не поместилась.
В спектакле два актерских состава, и они явно дают две разные оперы. В одной Швондер — аршин проглотивший Сергей Азеев, в другой — Гала Самойлова, ради которой, говорят, и мизансцены меняют. В одной профессором Преображенским служит народный артист (правда, этакий артист артистович) Валерий Кухарешин, в другой — Николай Чиндяйкин. Из Ильи Деля Шариков получается наверняка совсем другой, чем из Филиппа Дьячкова. А уж из него Полиграф Полиграфович выходит первостепенный.
По большому счету, ради Филиппа Дьячкова и стоит смотреть «Собачье сердце» тому, кто его уже читал и смотрел. Шарик Филиппа — не какая–то там собака. Это мучительная бессловесная экзистенция между жизнью и смертью, смотрящая на все через веб–камеру чужими нечеловеческими глазами. Очеловечивание пса передано физиологически подробно и точно, хотя какая уж тут может быть точность! Шариков — жуткое существо, не вполне владеющее конечностями, голосом и разумом — воплощен виртуозно. Это вам не Клим Чугункин. Из него растет нечто уже не булгаковское, более чудовищное, как вирус, цепкое и всепроникающее, самая суть животного начала в человеке. Впрочем, что же мы будем обижать животных? Следуя логике профессора Преображенского, пес — создание милейшее. Филипп Дьячков с этим, похоже, не согласен. А Илья Дель? Надо еще посмотреть.
Спектакль «Собачье сердце»
Режиссер — Максим Диденко
Инсценировка — Константин Федоров, Максим Диденко
В роли проф.Преображенского — нар. арт. РФ Валерий Кухарешин
В роли Шарикова — Илья Дель / Филипп Дьячков
Показать полностью.
Выдающийся хирург профессор Преображенский решается на рискованный эксперимент по трансплантации человеческого гипофиза собаке. Пересадка удается: орган приживается, пес принимает человеческое обличье, приобретает способности говорить и принимать решения. Медицинская революция, совершенная профессором Преображенским, равно как и революция октябрьская, случившаяся незадолго до событий, описанных в романе Булгакова, породили абсолютно новый тип человека.
Сегодня, спустя 100 лет после Великого Октябрьского переворота, мы можем проанализировать и понять к чему же привели нас эти новые, рожденные революционными бурями люди, а главное – как много общего осталось между ними и нами. Кто мы? Очередные новые люди, созданные «Перестройкой»? Или прямые потомки и достойные наследники династии «Шариковых» и «Швондеров».
«Приют комедианта» продолжает свое сотрудничество с интереснейшими молодыми режиссерами страны, свежий взгляд которых раскрывает новые смыслы классических текстов. Именно они доказывают, что классика актуальна во все времена, а значит — вечна.
Спектакль «Собачье сердце» запись закреплена
Театр «Приют комедианта»
Как и обещали, рассказываем какие сюрпризы приготовили для вас в юбилейном 35-м сезоне!
Будет много ярких событий, но сейчас поделился самым важным.
Этот год для нас особенный и мы хотим сделать его незабываемым и для вас, поэтому каждый месяц Виктор Минков — художественный руководитель-директор театра будет проводить встречи-обсуждения со зрителями после спектаклей. Расписание и все подробности скоро появятся на наших страничках в социальных сетях.
Показать полностью.
В этом сезоне вас ждет сразу три премьеры: и бессмертная классика, и инсценировка романа современного автора.
В декабре выйдет первая премьера сезона — драма «Серотонин» по роману Мишеля Уэльбека в постановке Андрея Прикотенко. Главный литературный критик России Галина Юзефович называет это произведение «лучшим романом автора за последние 20 лет о распаде традиционных ценностей и жестком личностном кризисе».
Вторая премьера запланирована на март. Актер, композитор и музыкант Евгений Серзин, многим знакомый по роли в фильме Кирилла Серебренникова «Лето», дебютирует в качестве режиссера с бессмертной русской классикой — пьесой «Дядя Ваня» Антона Чехова. Зрители «Приюта комедианта» уже знакомы с Евгением, как композитором (он оформил спектакли «Смерть Тарелкина» и «Киса») и актером (в 2019—2020 гг он исполнял заглавную роль в «Смерти Тарелкина»).
В июне выйдет третья премьера — сон в двух действиях «Идиот» по роману Федора Достоевского в режиссуре Петра Шерешевского. В спектакле заняты: народный артист России Сергей Мигицко (театр им. Ленсовета), народный артист России Игорь Волков (Александринский театр), имя исполнителя главной роли — князя Мышкина пока держится в тайне и, надеемся, станет для всех большим открытием.
Спектакль «Собачье сердце»
Выдающийся хирург профессор Преображенский решается на рискованный эксперимент по трансплантации человеческого гипофиза собаке. Пересадка удается: орган приживается, пес принимает человеческое обличье, приобретает способности говорить и принимать решения. Медицинская революция, совершенная профессором Преображенским, равно как и революция октябрьская, случившаяся незадолго до событий, описанных в романе Булгакова, породили абсолютно новый тип человека.
Сегодня, спустя 100 лет после Великого Октябрьского переворота, мы можем проанализировать и понять к чему же привели нас эти новые, рожденные революционными бурями люди, а главное – как много общего осталось между ними и нами. Кто мы? Очередные новые люди, созданные «Перестройкой»? Или прямые потомки и достойные наследники династии «Шариковых» и «Швондеров».
«Приют комедианта» продолжает сотрудничество с интереснейшими молодыми режиссерами страны, свежий взгляд которых раскрывает новые смыслы классических текстов. Именно они доказывают, что классика актуальна во все времена, а значит – вечна.
Режиссер – Максим Диденко
Инсценировка – Константин Федоров, Максим Диденко
Художник-постановщик – Галя Солодовникова
Видеохудожники – Олег Михайлов, Анастасия Нестерова, Никита Шишкин
Хореограф – Владимир Варнава
Композитор, музыкальный руководитель – Владимир Раннев
Художник по свету – Денис Солнцев
Спектакль идет с одним антрактом.
Шариков, Швондер, Борменталь — все эти колоритнейшие персонажи, созданные фантазией Булгакова, давно стали нарицательными, а сама повесть послужила не только поводом для многочисленных сплетен и инсинуаций, но и источником вдохновения для десятков режиссеров. «Собачье сердце» снимают и ставят не только в России: за рубежом история о превращении пса в человека также наделала немало шума. В нашей же стране бешеную популярность произведение Булгакова приобрело лишь много позднее момента создания, и в основном благодаря удивительному фильму Владимира Бортко. Сегодня сценических интерпретаций этого фантастического сюжета достаточно много, но спектакль «Собачье сердце» театра «Приют комедианта», билеты на который можно купить онлайн, достоин особого внимания.
Прежде всего, спектакль привлекает громкими именами на афише. Причем петербургский зритель идет не только на Николая Чиндяйкина или Сергея Кухарешина, но и на Веру Латышеву, Федора Климова, Илью Деля. Молодые, но уже успевшие стать звездами сцены и кино артисты с удивительным энтузиазмом вживаются в роли своих «несовременных» персонажей, вдыхая в них новую жизнь. Да и сам спектакль «Собачье сердце» поставил молодой режиссер Максим Диденко, который известен своими необычными интерпретациями Куприна, Гоголя, Пушкина. Нет сомнений, что Булгаков в прочтении Диденко откроет свои неведомые секреты и тайны, а зритель с удивлением и восхищением заметит, как же актуальна и реалистична вся эту сумасбродная выдумка с превращением собаки в человека в наши безумные дни.
Сегодня в репертуарах почти всех театров есть спектакли по повестям, пьесам и романам Михаила Афанасьевича Булгакова. Тем интереснее будет купить билеты в «Приют комедианта» на «Собачье сердце» и сравнить его особенности с постановками других театров.