Открывая неизвестную Прагу: Скит Поэтов

Как он поет! Он хочет жить – восторг,

он бьется ночью в облаке сирени;

дневные встречи, как безликий морг,

где лишь неузнанные тени.

Всплывают звезды. Голубую горсть

И словишь ты. В раскрытое крыло

душа метнется птицей и застынет,

и сквозь звенящее, морозное стекло

ты пронесешься в звездную пустыню.

Иван Толстой: Кирилл Набоков, младший брат Владимира, стихи 33-го года.

Такой – ученой и обучающей – и запомнили Прагу беженцы первой волны. Но была и другая Прага, литературная. О ней известно куда меньше. Разве что Цветаева выбивается из общего ряда, но Цветаева всегда и везде выбивается. Аркадий Аверченко, окончивший здесь свои дни, оставил в Чехословакии весьма незначительный след. Самым известным литературным объединением Праги был Скит поэтов. Возникнув в начале 20-х, он просуществовал вплоть до второй мировой войны, и тем самым стал главным долгожителем среди эмигрантских объединений.

В разные годы в Скит поэтов входили как вполне известные, так и затерявшиеся в дыму истории фигуры: Сергей Рафальский, Николай Болесцис, Алексей Фотинский, Екатерина Рейтлингер, Александр Туринцев, Вячеслав Лебедев, Христина Кроткова, Михаил Скачков, Дмитрий Кобяков, Мария Мыслинская, Борис Семенов, Раиса Спинадель, Елена Глушкова, Алексей Эйснер, Эмилия Чегринцева, Владимир Мансветов, Алла Головина, Татьяна Ратгауз, Кирилл Набоков, Вадим Морковин, Тамара Голубь-Тукалевская, Евгений Гессен, Нина Мякотина, Ирина Михайловская, Мария Толстая (внучка Льва Николаевича) и Ирина Бем (дочь руководителя Скита Альфреда Бема).

Вот о фигуре скитовского пастыря я и прошу рассказать моего собеседника Олега Малевича, богемиста, составителя только что вышедшей антологии «Поэты пражского Скита».

Олег Малевич: Альфред Людвигович Бем был человек многосторонний, он был большим знатоком творчества Достоевского, Толстого, Пушкина, занимался всеми проблемами филологии, библиографии. Но когда он в 22 году оказался в Праге, то стал раскрывать еще одну свою ипостась. Во-первых, выявилось то, что он прекрасный воспитатель литературной молодежи, и, во-вторых, в общении с членами Скита, начало занятий было связано с целым лекционным курсом, который Бем прочел участникам этого объединения. А с другой стороны, здесь начал формироваться Бем как литературный критик. Он вспоминал, что именно работа в Ските с молодежью приблизила его к современности. Удивительная вещь: Бем, сын русского подданного, который родился в 1886 году на Украине, потом учился, сначала в Киевском, а потом в Петербургском университетах, был человеком с русским национальным сознанием, и, в конце жизни, принял православие и просил его называть Алексеем Федоровичем. Это одна сторона. Другая сторона заключалась в том, что он, хотя уже было ясно, что он, в будущем, будет филологом-ученым (его заметил профессор Венгеров, опекали академики Шахматов и Всеволод Измайлович Срезневский, сын известного слависта), тем не менее, он был очень активен и как гражданин. И на рубеже 10-х годов принимал участие в студенческом движении, из Киевского университета был исключен, в 1912 году был дважды арестован, и потом, по сути дела, можно было ожидать, что, оказавшись на Украине, в Киеве (там жила его семья, и в 1916 году у него родилась первая дочка, поэтому он все время курсировал между Петербургом и Киевом), что там он примкнет к самым левым силам. Потому что одним из его друзей был Георгий Пятаков, человек, который, позднее, во время сталинских репрессий, стал участником большого процесса.

Хотя Бем восторженно принял Февральскую революцию, он одинаково не принимал ни режим центральной Рады, ни режим Гетмана Скоропадского, ни большевистский режим. В 22 году он оказывается в Чехословакии. Два студента, с которыми он познакомился еще в Польше, где он возглавлял поэтическое объединение «Таверна», Сергей Рафальский и Николай Дзевандовский, попросили его возглавить это объединение, которое и началось с его лекции, которая называлась «Творчество, как вид активности».

Источник

Редакционный портфель «БЕЗУМНЫЙ ВЕК… КАК МОЖНО ЖИТЬ, КАК МОЖЕТ СЕРДЦЕ БИТЬСЯ. «

«Скит». Прага 1922-1940: Антология. Биографии. Документы / Вступ. ст., общая ред. Л.Н. Белошевской; Сост., биографии Л.Н. Белошевской, В.П. Нечаева. М.: Рус. путь, 2006. 768 с.

Этот листочек озаглавлен «Четки». Судя по фотокопии, время оставило на нем свои разрушительные следы: осыпавшиеся края, скрученные уголки, пятнистая, видимо пожелтевшая, бумага… Почтенный возраст — листку этому за восемьдесят. На нем столбиком перечислены фамилии членов литературного объединения «Скит», созданного в Праге в 1922 году. Фамилий 36 — такого число его участников. Нет только имени Альфреда Людвиговича Бема, бывшего не только руководителем содружества молодых литераторов, но и их духовным наставником. Против последней фамилии дата приема: 19 апреля 1940. Зародившееся вскоре после окончания Первой мировой войны оно закончило свое существование, когда в Европе уже шла Вторая мировая.

Пожалуй, в русской эмигрантской диаспоре не было случая, чтоб литературное объединение было таким долгожителем. Даже в метрополии подобные случаи чрезвычайно редки, что уж говорить об эмигрантах — с их жизненным неустройством, вечными переездами в поисках куска хлеба да и просто нехваткой сил и времени на побочное от житейских забот дело. Менялись лица и в «Ските» — между собой они даже говорили о смене поколений, хотя разница в возрасте была всего в несколько лет. И «скитникам» приходилось мигрировать, уезжать из Праги в другие города и страны. Однако связи с содружеством они не теряли, присылая свои поэтические и прозаические тексты для обсуждения и публикации. Растворяясь по городам и весям межвоенной Европы, «скитники» уносили с собой частичку того творческого духа и дружеского тепла, которые грели их в дальних краях.

Возвращаясь к «Четкам» и пробегая глазами столбик фамилий «скитников», я честно спрашиваю себя: а были ли известны эти имена современному читателю до антологии, которая у меня в руках? Понятно, что не массовому, не «глотателю пустот, читателю газет», а человеку интеллигентному, интересующемуся литературой? Увы, может быть два-три имени. Алла Головина, конечно; возможно, Василий Федоров с его изданным у нас в 90-е годы романом «Канареечное счастье»; да еще Сергей Рафальский, но и то лишь по имени — его тексты (а он стал профессиональным литератором) у нас не выходили. Правда, в нескольких антологиях поэзии русской эмиграции печатались подборки стихов Эмили Чегринцевой, Вячеслава Лебедева, Христины Кротковой и еще нескольких «скитников». Но их имена терялись среди сотен других, представленных в этих сборниках, а стихи растворялись, путаясь со строками других поэтов (как оно обычно и бывает в подобного рода больших поэтических подборках). А с прозаиками и того хуже. Их тексты никогда не перепечатывались, имена авторов прочно забыты: Иван Тидеман, Михаил Иванников, Семен Долинский, Александр Воеводин…

Антология, любовно составленная знатоками пражской эмиграции Л.Н. Белошевской (Прага) и В.П.Нечаевым (Москва), воскрешает целый пласт русской литературы, возникшей за два десятилетия в Праге. По крохам собрано почти всё, что разбросано в газетах, журналах, сборниках, что не опубликовано и хранится в государственных и домашних архивах. Разысканы и извлечены их архивов редчайшие фотографии всех «скитников», их коллективные снимки, представлены обложки их книг, автографы дарственных надписей, экслибрисы, плакаты, шаржи. Уникальны приведенные биографии «скитников», написанные по материалам архивов и богатые новыми неизвестными фактами. А предваряет книгу предисловие Л.Н. Белошевской, которое по сути является подлинным исследованием истории «Скита» и его места в литературе русской эмиграции.

Как я уже сказал, идейным вдохновителем «Скита» был А.Л. Бем. В эмиграции он вырос в крупного историка литературы, и его исследования творчества Достоевском не потеряли ценности и сегодня. Но одновременно Бема, как он сам признавался, всегда тянуло к воздуху современности, и он регулярно печатал статьи и рецензии о литературе сегодняшнего дня в эмигрантской периодике. Знакомя скитников с основами литературоведческой культуры, приобщая их к истории поэзии и теории литературы, Бем формулировал и свое понимание «творчества как особой формы активности» (именно этими словами он назвал свое вступительное слово в созданном объединении). Бем видел в творческом акте возможность осознать свое «я», «углубить и расширить личное самосознание», что, по его мнению, было важнейшим для потерявшей нравственные ориентиры, волю и оптимизм эмигрантской молодежи, в том числе и творческой. Активизм, который культивировался в кругу скитников (не все, правда, участники кружка его поддерживали), противостоял взглядам на роль поэзии молодых эмигрантских поэтов, объединившихся вокруг Георгия Адамовича и получивших название поэтов «парижской ноты». Прага и Париж смотрели друг на друга с неодобрением и при случае всегда между собой полемизировали.

Изданная антология (книга, сборник стихов или просто маленький рассказ) воскрешает… За этим вполне привычным словосочетанием для нас, переживших в 90-е годы обвальную публикацию возвращенной литературы, стоит не всегда осознаваемая драма писателя — и неважно, какого масштаба его дар. Всякий раз возникает тотальное несовпадение времен: рожденный в одном историческом времени и психологическом пространстве текст транслируется в совершенно другое время и другое пространство. «Подстрекающая сила», как когда-то выразился Салтыков-Щедрин, воодушевлявшая писателя на рождение вещи, стала для теперешнего читателя безличным историческим фактом. Слишком долго носили бури века по житейскому океану это послание современникам, так долго носили, что зачастую уже не было на свете ни его создателя, ни его адресата. А путь вещи прямиком лежал в музей. Что, конечно, и почетно, и по- своему поучительно, но только задачи музея совсем иные, чем смысл живого литературного творчества.

…В год своего появления в «Ските» (а на дворе шел год 1929-й) Алла Головина написала стихотворение «Музей стихов». Кажется, тогда ничего не располагало поэта к живописуемой картине:

В музее залы навсегда тихи,
Над люстрами вздыхает паутина.
Приколоты, как бабочки, стихи,
Под каждой строчкой блестки нафталина.

И здесь лежат в заброшенной тиши,
Построенной мечтою суеверья,
Источенные карандаши
И ржавые расщепленные перья.

Вот поистине кошмар каждого поэта! Подобное виденье должно, наверно, приходить во сне всякому пишущему. А нам, читателям, остается лишь питать слабую надежду, что история не так часто будет поворачиваться к творцам своим жестоким, несправедливым ликом.

Источник

«Скит». Прага 1922–1940: Антология. Биографии. Документы.

«Скит». Прага 1922–1940: Антология. Биографии. Документы. / Вступ. ст., общ. ред. Л.Н. Белошевской; Слав. Ин-т АН ЧР. М.: Русский путь, 2006г. 766 с.: ил. твердый переплет, Увеличенный формат (240х160 мм). (ISBN: 5-85887-208-5 / 5858872085)
С о д е р ж а н и е: Бем А. Рафальский С. Дзевановский Н. Тидеман И. Фотинский А. Рейтлингер Е. Туринцев А. Лебедев Вяч. Кроткова Х. Скачков М. Кобяков Д. Мыслинская М. Иванников М. Иванников Б. Долинский С. Воеводин А. Глушкова Е. Гомолицкий Л. Эйснер А. Чегринцева Э. Мансветов В. Федоров В. Хохлов Г. Ратгауз Т. Набоков К. Морковин В. Тукалевская Т. Гессен Е. Мякотина Н. Михайлова Д. Толстая М. Бем И. Документы: А.Л. Бем. Тезисы выступлений на вечерах «Скита». Протоколы собраний. Лебедев Вяч. Воспоминания о пражском «Ските». Гессен Е. Отрывок из «Дневников». Морковин В. Пародии. Стихотворные шутки. Вечера. Программы. / / / В антологии «Скита» впервые в таком объеме представлено творчество участников одноименного литературного объединения, существовавшего в Праге в 1922–1940 годах. Все лучшее, что было напечатано «скитниками» и что сохранилось в архивах, вошло в данное издание. Творческие портреты «скитников» дополняются обширными биографиями, написанными по архивным источникам, никогда не публиковавшимися фотографиями и впервые печатающимися документами из архива «Скита», которые дают яркое представление о непосредственной, живой, веселой атмосфере объединения.
Состояние: Отличное

Способы оплаты: наличными из рук в руки, на карту Сбербанка или Яндекс-кошелек, наложенный платёж только известным и надежным покупателям. Доставка по России и международная. Способ оплаты и отправки согласуется с каждым покупателем отдельно, предоплата (на карту или яндекс-кошелек) и отправка заказной почтой, как уменьшающая общие расходы и усилия, приветствуется. По Москве в пределах МКАД возможна курьерская доставка (300 руб.). Некоторые книги выставлены на продажу в магазине. Убедительно просим задавать все вопросы (о скидках, сканах, стоимости доставки и др.) ДО заказа книги.

Источник