серебряные коньки интервью актеров
Конькобежная Россия, которую мы потеряли. Большое интервью с создателями «Серебряных коньков» — главного рождественского фильма года
Вышедшие в декабре «Серебряные коньки» — новогоднее кино, которое мы заслужили. В нем есть волшебный зимний Петербург, ледяные ярмарки, трюки на коньках и история любви.
Сюжет такой: накануне 1900 года сын фонарщика, который доставляет пироги по замерзшим каналам Невы, фактически работая дореволюционным курьером «Яндекса», уволен из лавки. Он знакомится с группой обаятельных социалистов-экспроприаторов, вместе с ними оказывается в доме дочери министра царского МВД и в нее влюбляется. Та гораздо больше, чем жениться, хочет учиться. Фильм, где можно найти массу отсылок к современности — от святочного феминизма до истории с часами из «Криминального чтива» Тарантино, — получился гибридом детской сказки и приключенческой картины для взрослых.
BURO. поговорило с режиссером Михаилом Локшиным и сценаристом Романом Кантором про съемки на льду, голую грудь, проклятие рождественского блокбастера и усы Михалкова как архетип.
Хотела сказать, что и мне, и Филиппу понравился фильм. Поэтому, возможно, это интервью будет чем-то вроде разговора с фанатами.
Самый лучший формат, я считаю.
Первый вопрос к Михаилу. Вы долго работали в рекламе, но это ваш первый полнометражный фильм — и сразу крупнобюджетное кино, блокбастер. Как так получилось?
Я не уникален. Путь, который я прошел, в принципе стандартный. Я работаю в кино больше 15 лет, снимал ролики с большими бюджетами и селебрити (самая знаменитая — реклама пива «Сибирская корона» с Дэвидом Духовны. — Прим. BURO.). Конечно, рекламные ролики не могут стоить больше фильма, но, грубо говоря, те деньги, которые мы тратили на три-четыре дня для съемок рекламы, — это треть бюджета полнометражного фильма, который снимается 55 дней.
Как возникла идея снять «Серебряные коньки»?
Мне последние несколько лет предлагали снять разные фильмы, но я ждал совпадения. И здесь как раз все сошлось: меня завлек материал, а сценарий написал мой хороший друг Рома Кантор. Но вообще все началось с креативного продюсера Петра Анурова: его вдохновили картины с катанием на коньках голландских живописцев — не Брейгеля, а менее известных мастеров.
Кстати, в фильме есть кадр — с мостом и ярмаркой на льду — и это, по сути, ожившая гравюра. Кроме того, повлияло и то, что в 2017 году, когда Пете пришла эта мысль, впервые за много лет замерзли каналы в Амстердаме. И в фейсбуке везде были фотографии людей, которые вышли на коньках по ним кататься. Так из разных факторов начала складываться картинка.
Рома сел придумывать сценарий, потом эта история претерпевала разные жанровые изменения, но общий сет Петербурга и замерзших каналов конца XIX века оставался неизменен. Любопытно, что в XIX веке Нева и каналы замерзали намного чаще, чем сейчас, и на них выстраивались горки и проходили ледяные ярмарки. Лед бывал настолько толстым, что в 1838 году на Неве выстроили даже ипподром с трибунами и проводили на нем скачки.
«Катание на Неве», Алексей Петрович Боголюбов
Другим источником вдохновения для создателей фильма стали ролики с новогодним Петербургом, снятым с дронов, которые обильно представлены на ютубе.Ваш фильм называется «Серебряные коньки», и многие думают, что это экранизация романа 1865 года американской писательницы Мэри Мейп Додж, где фигурируют конькобежные соревнования и замерзшие амстердамские каналы. Но в то же время родство между книгой и фильмом довольно отдаленное.
Это наш самый нелюбимый вопрос.
И надо раз и навсегда на него ответить. Книга была одним из референсов, но, когда я начал ее читать, понял, что там какая-то невероятно сложная история — потеря памяти, тайны, клад, соревнования, огромное число совпадений. Кстати, когда я был в Амстердаме, я спросил у нескольких человек, знают ли они книгу «Серебряные коньки», и оказалось, что автор, американка Мэри Мейп Додж, никогда не была в Голландии. То, что она написала, для них суперклюква, голландцы к ней очень скептически относятся. Это как если бы «Сибирский цирюльник» был основан на книге американского писателя.
Если говорить о клюкве и исторической достоверности, то насколько показанное в фильме советует истине? Был ли поезд Петербург — Париж, на котором уезжают ваши герои? Какой тут процент сказочности и реальности?
Да, этот поезд был, и билеты на него кстати выглядели так же, как в фильме. Но мы не стали делать историческую реконструкцию, в «Коньках» намешаны элементы из разных лет, они не обязательно относятся к 1899 году. Например, костюмированный бал в честь 290-летия дома Романовых, на котором у нас происходит одна из сцен, состоялся в 1903 году. Но это самый известный костюмированный бал того периода, а вообще это был распространенный и популярный жанр в Петербурге.
Мы пытались соответствовать историческому контексту глобально, не в деталях. Например, в фильме есть сцена, когда на совещании министру предлагают оснастить петербургскую полицию дубинками вместо шашек. Как она родилась: мы сидели на читке сценария и начали обсуждать, а были ли вообще тогда дубинки? Стали гуглить — и опа, оказалось, что как раз в это время дубинки вводятся в Англии. Но что, если бы их попытались привезти в Россию в начале века? Мы показываем сцену, которая могла бы состояться, отвечает реальному историческому контексту. Или, например, сюжетная линия, связанная с увлечением Алисы химией. Ее образ основан на нескольких исторических прототипах — Юлии Лермонтовой, которая изучала нефть, Анне Волковой — первой женщине, опубликовавшей научную работу по химии, и Вере Поповой, погибшей в 1896 году после неудачного опыта. Чуть раньше событий фильма, в середине века, в России было мощное движение женщин-химиков, которые учились за границей. И нам хотелось рассказать о них — сейчас об этом никто не знает, а они совершали открытия.
Фильм «Серебряные коньки»
Я. Розова ― В студии – Яна Розова. Здравствуйте! На связи со мной актер Кирилл Зайцев. В ближайшее время поговорим о фильме «Серебряные коньки», в котором Вы, Кирилл, сыграли князя Аркадия Трубецкого. Кстати, в одном из интервью Вы сказали, что эта история – такие предполагаемые обстоятельства, которых до этого Вы в кино никогда не видели. О чем речь?
К. Зайцев ― Добрый день! Речь о том, что, действительно, выбраны такие обстоятельства, что все главные герои катаются на коньках. И не просто так катаются, на коньках, а по замерзшим каналам Санкт-Петербурга. И Петербурга исторического, 1900-го года. Зима. Новый год. И поэтому атмосфера очень даже новогодняя и праздничная.
Я. Розова ― Ну расскажите, что за история в фильме.
К. Зайцев ― История о любви. И история интересная. Мой герой тоже, как начинается фильм, у него одни убеждения, что по любви женятся только дураки. И, по сути дела, в высших кругах, как Вы знаете, и все цари, и прочая аристократия, по любви женилось действительно очень много. Обычно выбирали выгодную партию. И семьи роднились для выгоды обеих семей. Поэтому он выбирает самую лучшую партию для себя и достаточно честным путем делает какие-то знаки внимания. Но девушка оказывается не такой…
Я. Розова ― Своенравная она барышня такая.
Я. Розова ― Но такой любовный треугольник там в сюжете прописан.
К. Зайцев ― Именно. Любовный треугольник на коньках.
Я. Розова ― Но он отрицательный герой скорее или все-таки…?
К. Зайцев ― Я не знаю, что такое отрицательный герой. Если я сужу о герое как актер, что он отрицательный, если я его сужу, я не смогу его никогда сыграть. Для меня он не делает ничего отрицательного.
Я. Розова ― Он работает в полиции. Он раскрывает преступления.
К. Зайцев ― Он работает в полиции. Он ловит преступников. И на другой стороны – сын фонарщика, который, простите меня, завязан в грабежах и кражах, в преступлениях. И все, конечно, романтично, можно сказать: «Ну да, ну вот он такой…».
Я. Розова ― Они такие Робин Гуды.
Причем он добивается ее достаточно открытым путем – приглашает ее на каток. Тогда же нельзя было за руку взять или пригласить ее сразу в кино. Это сейчас можно.
Я. Розова ― Но она-то влюбляется в другого. А он это знает.
К. Зайцев ― Нет. Откуда он знает?
Я. Розова ― Не знает?
К. Зайцев ― Он это понимает только ближе к концу фильма, что предпочли не его. Он видит какое-то сопротивление весь фильм. Но трудности только заводят, ярят его: почему, как так? И блестяще катается на коньках, и перспективный госслужащий, и все как бы в порядке. Но тем не менее.
Я. Розова ― Ну почему «Серебряные коньки» кино называется?
К. Зайцев ― Потому что коньки у одного из героев из серебра.
Я. Розова ― Ну и вообще, Вы сказали в начале, что почти все действие фильма происходит на катке или вокруг катков.
К. Зайцев ― На катке, да. Почему каток выбран? Потому что тогда существовали так называемые ледяные ярмарки. Когда река вставала, образовался лед, и там на этой речке в канале делали ярмарку, и прямо по льду люди ходили и покупали. Была какая-то жизнь. И, естественно, были такие, кто хотел быстро перемещаться. И из них как раз организовалась банда. И эта банда, которая быстро перемещалась и могла оперировать с Вашим карманом и прочее, против нее нужно было какую-то тоже придумать организацию. И мой герой предлагает организовать летучий отряд специальный, который будет как раз ловить и пресекать это воровство на ярмарках.
Я. Розова ― Я в какой-то статье прочитала, что Вам аплодировали, когда Вы выполняли трюки.
К. Зайцев ― Да, да. Это, на самом деле, опасная вещь, я Вам скажу.
К. Зайцев ― Потому что актеры массовых сцен – их 200 человек. Естественно, они по сюжету в восторге, но еще какой-то есть восторг, потому что я действительно научился делать, какие-то элементы хорошо к тому времени. Но когда тебя поддерживает публика и когда у тебя ритмы внутренние поднимаются, и кураж есть актерский, в одну секунду я думал, что я могу сейчас прыгнуть, могу даже сделать два оборота. Слава богу, меня внутренний ангел мой удержал и сказал: «Спокойно, Кирилл. Держи себя в руках», и обошлось без травм. Потому что когда тебя поддерживают, тебе кажется, что вот оно, вот, да!
Я. Розова ― Почему нужно посмотреть «Серебряные коньки»?
К. Зайцев ― Потому что это очень красивая, теплая по-новогоднему картина, которая, конечно, произведет гораздо больше впечатлений в кинозале и на большом экране. Поэтому я всех призываю к тому, чтобы спокойно одеть маски и прийти в кинозал. Сейчас там достаточно просторно. В этом плане позаботились. И посмотреть хорошее кино, которое, я думаю, согреет нас в это непростое время.
Я. Розова ― Фильм вышел в прокат 10 декабря, но Вы, наверное, уже посмотрели.
Я. Розова ― Довольны работой своей?
К. Зайцев ― Ну Вы так спрашиваете, называется, не в бровь, а в глаз. Всегда есть какие-то вещи, которые хочется улучшить. Давайте лучше просто на суд отдадим зрителям. А свое мнение я оставлю при себе. Но то, что я увидел – весь продукт. Весь продукт мне понравился, само кино.
Я. Розова ― Общаясь с продюсером этого фильма, я выяснила, что это такое посвящение Санкт-Петербургу.
К. Зайцев ― Да. Признание в любви, наверное.
Я. Розова ― Вы до этого были в Питере?
К. Зайцев ― Конечно. Я же окончил Государственную мореходную академию имени адмирала Макарова.
Я. Розова ― Город хорошо знаете.
К. Зайцев ― Я по первой специальности штурман.
Я. Розова ― Он похож на тот город, который сейчас, с тем, который в кино?
К. Зайцев ― Я думаю, все-таки отличия есть в сторону красоты и в сторону какой-то атмосферы волшебства. Потому что вот это «Вас ждет волшебное приключение!» – это не просто так наш хэштег.
Я. Розова ― Вот интересно, в некоторых проектах Вы выступаете и как продюсер, и как режиссер, и как актер. Вот здесь ваш подход во время съемок: Вы абстрагировались от этих своих амплуа и работали только как актер или не могли и влияли как-то на процесс съемок?
К. Зайцев ― Я Вам скажу, что хороший актер должен быть в каком-то плане и режиссером. И некоторые вещи, по своему опыту… Потому что так же, как и режиссер, актеры получают опыт с разных сторон немного, но по одну сторону баррикады. И они занимаются все-таки одним делом. И есть какие-то вещи, в которых успех возможен, только если люди будут в диалоге. И в данном случае я считаю, что диалог получился.
Тот же самый князь Аркадий Трубецкой изначально в тексте был не таким, каким Вы его увидите на экране. Мы к этому приходили с Михаилом Локшиным, режиссером картины. И мы долго разговаривали, в какую сторону нам идти, и не хочется делать этого героя мерзавцем, а хочется сделать все-таки человека со своей правдой, который борется за счастье и достаточно честным путем. Просто интересы перекрещиваются. И тут еще вмешивается любовная составляющая.
Поэтому все это обсуждается и все это естественно. Когда я прихожу на площадку в качестве актера, я всегда себе об этом напоминаю, что я актер. Каждый сверчок знай свой шесток.
Я. Розова ― Но Вы могли себе представить, прочитав сценарий, каким будет фильм?
К. Зайцев ― В этом плане я Вам скажу, что любой хороший сценарий можно как и вознести на очень высокий уровень и сделать блестящую работу, так его и, что называется, угробить. И в этом плане исполнение очень важно. В «Движении вверх» был хороший сценарий, хорошие герои, и его блестяще исполнили. Здесь исполнение тоже блестящее. И поэтому я всех и призываю посмотреть его в кино.
Я. Розова ― В прокате.
К. Зайцев ― Да, в прокате. Потому что там можно увидеть именно красоту исполнения, красоту операторской съемки, приемы, воздействие звука. И звуковая работа тоже важна, потому что это все аудиовизуальное произведение, если уже говоря терминами из продюсерства.
Я. Розова ― Но там, я так понимаю, много компьютерной графики. А трюки ведь Вы же, в основном, исполняли сами все.
К. Зайцев ― Да, да, да, все сами. И Федя Федотов делал трюки сам абсолютно, потому что он хоккеист. И я все 95% делал сам, самостоятельно.
Я. Розова ― Вот еще любопытно. Вы поскольку не новичок в кино, ваши партнеры в главной роли – это дебютанты. Как работать с дебютантом в кадре?
К. Зайцев ― Что значит дебютант? Если ты пришел на съемочную площадку, ты уже актер. И для ребят это было их движение вверх. И они работали… Глаза боятся, руки делают. Я только за то, чтобы, я считаю, поддерживать всех. И вот эта возможность, которая появляется, ее, конечно, надо использовать.
Это, знаете, как гусеница, когда она делает кокон и потом бабочкой вылезает из этого кокона. Есть небольшой кусочек времени, когда кокон поддается тому, чтобы его сломать. И если гусеница уже бабочка, но она еще в коконе, ей надо очень сильно-сильно трудиться и работать, чтобы выбраться из кокона и полететь. Но если она не трудится, кокон затвердевает, и она там умирает. Поэтому эту возможность надо использовать.
Я. Розова ― Мне бы хотелось, чтоб Вы еще рассказали про коньки. Вам приходилось работать в коньках того времени. Но при этом иногда ногу как-то фиксировали. Вот разница катания на (на или в) современных коньках и того времени в чем?
К. Зайцев ― Я Вам скажу честно, что я вот прямо такие исторические коньки видел только, может быть, у ребят некоторых. Их воссоздавали. Так как я большую часть фильма катался и выполнял сложные вещи на фигурных коньках, к которым я, в принципе, привык и которые определяли мою пластику дворянина.
Я. Розова ― Ну неужели не было любопытно попробовать?
К. Зайцев ― Вы знаете, нет. Мне хватало работы. И именно фиксация голени – это очень важно, чтобы не получить травму. Нет, я попробовал. Это очень нестабильно. И в то время, в 1900 году, коньки были несовершенны. И слава богу, мы сейчас катаемся, и есть возможность и поточить, и выйти на хороший, приятный лед.
Я. Розова ― Возвращаясь к фильму, это многожанровая, я так понимаю, получилась лента. То есть это и трюковое кино, и мелодрама.
К. Зайцев ― Это и мелодрама, конечно. Оно и семейное, и приключенческое, блокбастер. Поэтому всех приглашаю в кино.
Я. Розова ― На любой вкус, да?
К. Зайцев ― Да. На любой вкус, действительно. Там можно, кроме какой-то любви, которая прослеживается, посмотреть и получить впечатление от именно погони и самих сцен драк. Это все снято очень хорошо и впечатляет.
Я. Розова ― Мама толкала ядро, а папа метал молот.
Я. Розова ― Почему, Кирилл, Вы не стали спортсменом?
К. Зайцев ― Вы знаете, я никогда не ставил себе этой цели, и родители мои, на удивление, никогда меня даже ни к чему не подталкивали. Они делали такую атмосферу и среду вокруг меня – она была достаточно такая, что было много всяких занятий, за которые я хватался и занимался этим, этим, этим. А родители только с интересом наблюдали, что Кирилл сначала хотел разводить аквариумных рыбок.
Потом я хотел быть кардиохирургом. Прочитал книгу Федора Углова «Сердце хирурга». Потом я хотел быть водителем. Я даже запомнил день, когда я сел за руль – 15 октября. Я прочитал в 6-м классе, как устроен двигатель внутреннего сгорания. То есть меня все время бросало, бросало, бросало. И моя тоже страсть была, меня заразили – штурманское дело. Я ходил в кружок. Почему, собственно, я потом и пошел по морской стезе.
Но внутреннее мое, видимо, желание радоваться, плакать и играть на глазах удивленной публики восторжествовало. И спасибо силам всем и судьбе за то, что все так сложилось, и я пришел в Рижский русский театр и встретил Игоря Григорьевича Коняева и Елену Игоревну Черную – это мои мастера.
Я. Розова ― И заболели.
К. Зайцев ― Да. Как говорят, ушел в театр – ушел в море.
Я. Розова ― Меня впечатлило, что Вы очень серьезно готовитесь к каждой роли. Вы так фундаментально изучаете своего героя, всю тематику, связанную с этим героем, время.
Кастинг легко прошли, сразу Вас утвердили на роль?
К. Зайцев ― Я стараюсь, уже из опыта, сделать все от себя зависящее и отбросить идею. У меня как актера есть возможность. Вот мой кокон. Я Вам буду рассказывать на бабочках. И вот у меня 5 дней до, допустим, пробы. И я должен сделать максимально хорошо пробу. Я прихожу в хорошем настроении, делаю пробу – и все, от меня больше ничего не зависит, я не могу никак повлиять на…
Я. Розова ― Результат.
К. Зайцев ― Конечно. Как карты лягут.
Я. Розова ― Ну сколько времени прошло от показа до утверждения?
К. Зайцев ― Я Вам скажу, что я в этом плане уже набрался опыта и не держал руку на пульсе. Если в «Движении вверх» я с трепетом понимал, что сыграть Сергея Белова – это была бы мечта мечт, здесь я понимал, что это хорошая роль, которую мне хотелось бы сыграть. Но опыт мне позволял уже не считать время и сказать: «Хорошо, будет – буду кататься на коньках, буду работать, не будет – значит будет что-то другое».
Я. Розова ― А что самое сложное для Вас во время съемок вообще?
К. Зайцев ― Во время съемок?
Я. Розова ― Ну да. Вы получаете удовольствие от работы. Это я уже поняла.
К. Зайцев ― Да, да, да. Самое трудное для актера, я считаю, и во время съемок – это, конечно, быть всегда в хорошем настроении, потому что в плохом настроении ничего хорошего создать не получится.
Я. Розова ― Ну вы себя как-то настраиваете перед какими-нибудь трагическими сценами? Или вот в «Серебряных коньках» тоже, в общем, герой переживает.
К. Зайцев ― Безусловно. Мы же играем на струнах собственной души.
Я. Розова ― А как это Вы делаете? Вы делаете это так, как Вас научили, или Вы сами все это придумываете?
К. Зайцев ― То, что я делаю – это именно то, чему меня научили – погружаться и загружать свое воображение, чтобы то, что сейчас происходит… Ведь чем отличается хороший актер от не очень хорошего?
Я. Розова ― От посредственного.
Я. Розова ― А слезу из себя выжать сможете?
К. Зайцев ― Выжать слезу?
Я. Розова ― Ну да. Заплакать в кадре можете натурально и естественно? Не все, кстати, могут.
К. Зайцев ― Я не считаю, что это самое трудное – заплакать в кадре.
Я. Розова ― Да? А что самое трудное?
К. Зайцев ― Есть какие-то вещи… Понимаете, можно пережить такое в кадре, такое потрясение или в таком состоянии находиться в каком-то… Понимаете, чем интересно кино и чем интересен театр – что мы находимся на такой горячей поверхности. И это как раз те 3% от нашей жизни, когда они решающие – когда поворот судьбы, решается наша судьба или еще какие-то вещи и именно когда мы находимся в состоянии высшего эмоционального напряжения, так скажем. Вот в это эмоциональное напряжение надо себя постоянно окунать и каким-то образом его добиваться.
А слеза, возвращаясь к слезе, она может быть или нет. Тем более, будет — будет хорошо, будет без слезы, но убедительно – я Вас уверяю, режиссер возьмет дубль без слезы. Главное, чтобы зритель поверил, что с тобой действительно что-то происходит и тебе не все равно на то, что ты видишь.
Я. Розова ― Чего, на ваш взгляд, не хватает российскому кинематографу, чтобы быть в центре внимания крупнейших фестивалей и вообще мирового проката?
К. Зайцев ― Вы знаете, я за российский кинематограф… Нет, скажу. Я думаю, что всегда нужно искать хорошие сценарии. Я в этом убежден. И поиск должен происходить денно и нощно. И все очень зависит от сценария. Потому что снять, я убежден, и все зрители могут убедиться, снять мы можем. Всегда существуют все проблемы, особенно на моменте, когда кино только начинается. Конечно, в идеале, хочется не начинать кино, пока не будет сценария, от которого ну просто будут все рыдать и думать, что это блестяще, с блестящими монологами, с интригой, с любовью, со всем. Поэтому в этом плане нужно работать над сценарием.
Что касается актерской составляющей. Потому что просто про кинематограф я со своей стороны скажу. Мне кажется, что актеры и то, как Вы все время спрашиваете: «Как играют на площадке? Как было трудно на площадке?», я думаю, что дело не в том, как работают на площадке, потому что большинство актеров (называйте как хотите – топовые, медийные) работают, не щадя живота своего на площадке. В общем, не жалеют себя. Но там, если мы говорим о Голливуде и каких-то мировых вещах, все время смотришь интервью звезд и удивляешься тому, сколько времени они проводят до вот этого момента, знаете, общения с богом, когда они выходят на съёмочную площадку. И чудо либо происходит, либо нет.
И поэтому я считаю – и это общепризнанный факт, – что на площадке только 10% или 7% от работы актера. А другие 93-95% – они за площадкой и в подготовке. Поэтому если столько актер готовится и погружает себя, то и результата не может не быть.
Я. Розова ― В общем, залог успеха – хорошая команда, я так понимаю, общая.
К. Зайцев ― Это безусловно. Это если Вы с продюсерской стороны говорите и спрашиваете, то без хорошей команды вообще ничего невозможно, потому что кино – это время. И каждая секунда, каждая минута стоит очень больших денег. Если быть художником и тренироваться каждый день, Вы можете взять холст, пойти рисовать пейзаж (ну, Вам нужны деньги на краски), то чтобы упражняться, так сказать, в съемке кино, Вам нужны большие деньги. И кино требует, чтобы деньги были.
Я. Розова ― Фильм «Серебряные коньки» вышел в прокат 10 декабря, повторю. Кому Вы рекомендуете посмотреть этот фильм?
К. Зайцев ― Я рекомендую посмотреть всем фильм «Серебряные коньки». И желаю хорошего вечера, когда Вы придете в кино. Кино, действительно, теплое, новогоднее и очень красивое. Приятного просмотра.
Я. Розова ― Актер Кирилл Зайцев был гостем «Эха». Спасибо.
Знакомство с героями фильми «Серебряные коньки»
10 декабря на экраны выходит потрясающая по размаху и невероятно романтическая история «Серебряные коньки» В преддверии премьеры можно поближе познакомиться с героями и актерами.
1899 год, рождественский Петербург. Яркая праздничная жизнь бурлит на скованных льдом реках и каналах столицы.
Накануне нового столетия судьба сводит тех, кому, казалось бы, не суждено было встретиться. Люди из совершенно разных миров, Матвей – сын фонарщика, его единственное богатство – доставшиеся по наследству посеребренные коньки; Алиса – дочь крупного сановника, грезящая о науке. У каждого – своя непростая история, но, однажды столкнувшись, они устремляются к мечте вместе. Сюжет фильма навеян романом 1865 года «Серебряные коньки» Мэри Мэйпс Додж.
Книга повествует о приключениях юных брата и сестры в Нидерландах начала XIX в.
Главные роли в картине достались дебютантам – петербургским актерам Федору Федотову и Соне Присс.
Компанию на экране им составляют мэтры и молодые звезды: Алексей Гуськов, Юрий Колокольников, Северия Янушаускайте, Кирилл Зайцев, Юрий Борисов, Александра Ревенко, Тимофей Трибунцев, Сергей Колтаков, а также актеры европейского кино Дэни Лавани Кэти Бэлтон. «Серебряные коньки» – одна из последних работ в кино актера Сергея Колтакова.
Кастинг на главные роли, графини Алисы и сына фонарщика Матвея, проходил в несколько этапов. Всего создатели проекта отсмотрели около 500 молодых актеров и актрис.
Федор Федотов, исполнитель роли Матвея «Мне досталась замечательная роль Матвея. Такой роли в моей жизни еще не было. Мало того, что это моя первая роль в кино, она еще и сразу главная. Это большая удача. Так как я первый раз оказался перед камерой, Михаилу Локшину (режиссер) пришлось многому меня научить с технической точки
зрения, за что я ему благодарен.
С Соней Присс у нас сложились чудесные отношения. Я почему-то думал, что она не очень уверенно катается на коньках, и заранее этого опасался. Выяснилось, зря я себе это нафантазировал: Соня в полном порядке. А то, что я умею на льду чуть больше, было даже на пользу нашим с ней сценам. Я был рад ей в чем-то помочь, что-то подсказать, и, когда я в кадре со всей ответственностью держал Соню за
руку, то делал это не только как Матвей, оберегающий свою возлюбленную, но и как артист, которому доверили прекрасную партнершу.
Моего отца сыграл Тимофей Трибунцев, и я им восхищен. Когда я пришел на нашу первую с ним репетицию, увидел, что передо мной не артист Трибунцев, а мой милый «папка». Посмотрел на меня, улыбнулся: «Мотя!», я ему: «Батя!» Так и закрепили для фильма. Работа с таким артистом для меня – серьезнейшая школа.
С «бандой» у нас тоже сложились отличные отношения. Мы все примерно одного возраста и легко понимали друг друга.
При этом ребята – гораздо более опытные актеры, и мне было чему поучиться. Например, у Юры Борисова. Он смелый артист, и следить за тем, как он строит роль, было очень интересно. С партнерами мне по-настоящему повезло, это крутые актеры и замечательные люди».
Соня Присс, исполнительница роли Алисы «Я играю Алису, 18-летнюю девушку из аристократической семьи. Она увлекается наукой и новыми либеральными идеями, в общем, тем, чем ни по статусу, ни просто потому, что она женщина, ей увлекаться не следует. И ей приходится искать свой путь к знаниям и счастью. Знакомство с Матвеем помимо симпатии дарит ей шанс вырваться из привычного круга. Этот простой мальчишка оказывается интереснее всех, кого она знает! И для Матвея это знакомство тоже окно в совершенно новый мир. С Матвеем мне очень повезло! Федя – лучший партнер из
всех, кто мог у меня быть».
Юра Борисов, исполнитель роли Алекса: «Никто не знает, как зовут моего героя, но люди называют его Алекс. Он материализуется из пространства вещей и исчезает так же внезапно, как материализовался. Он нигилист, отрицающий все вокруг себя, и никто не знает, что у него на уме. Даже он сам этого не знает. Но он ведет за собой неких людей, куда-то их заводит, откуда-то их выводит… Отчасти он революционер, но иногда ему это надоедает. Это очень неоднозначный персонаж. Нельзя четко сказать, кто он. Это значит загнать его в некие рамки, а у него на самом деле нет этих рамок.
Если Матвей – некий принц, то Алекс – некий демон, который существует рядом с ним. Но мы не знаем, хороший он или плохой: он берет Матвея в свою власть и ведет за собой, причем иногда, кажется, в верном направлении, иногда нет…»