селим бенсаад правнук сталина биография
Селим бенсаад правнук сталина биография
Фото из личного архива
Продавщица мороженого повторяет, на этот раз громче: «10 рублей поищете?», но глухой мужчина в ковбойской шляпе и кожаной куртке ее не понимает. Центральный детский магазин на Лубянке, суббота, через неделю Новый год, и залы заполнены орущими детьми и подавленными родителями. Очень шумно, форменное безумие. На первом этаже у киоска с морожеными стоят трое: мужчина в ковбойской шляпе, женщина с длинными рыжими распущенными волосами и я. Три вафельных стаканчика стоят 210 рублей, мужчина протянул продавщице 500 рублей, и она снова повторяет: «10 рублей не найдется?», мужчина снова не слышит, и она начинает терять терпение. Я говорю ей: «Он глухой, не слышит вас». Она отвечает: «Да я вижу, что глухой. Я поэтому громко ему говорю».
Глухого мужчину зовут Селим Бенсаад. Женщина с рыжими волосами — его жена, Наташа. Селиму нравится играть с волосами жены. Он их гладит в очереди за мороженым, гладит в лифте, на котором мы поднимаемся на шестой этаж торгового центра в «Музей детства». Этот музей — самое любимое место Селима в городе.
Селим — правнук Сталина. Он родился в 1971 году в семье Галины Джугашвили, дочери старшего сына Сталина Якова Джугашвили, и ее мужа, Хосина Бенсаада. Хосин родом из Алжира, и познакомились они с Галиной на филологическом факультете МГУ, где вместе учились. Из живых потомков Иосифа Сталина Селим самый неизвестный. О нем никогда не писали, и в своей жизни он давал только одно интервью — газете для глухих «В едином строю» в 2009 году. В социальной сети «ВКонтакте», которую они с женой очень любят, он зарегистрирован под другим именем — чтобы не искали. Я искала Селима месяц и еще месяц уговаривала его встретиться. Он не любит журналистов и переживает, что они сделают из его жизни «сенсацию», в то время как он «просто безработный на пенсии». Весь месяц по просьбе Селима и Наташи, его лучшего друга и советчика, я высылала им свои работы, занимательные факты о себе, ссылки на свои тексты и тексты о других родственниках Сталина. Но и после этого при личной встрече мне предстояло ответить еще на ряд вопросов от Селима. Где ваше журналистское удостоверение? Сколько лет вы работаете журналистом? Кто ваш редактор? Он профессионал? Наташа стоит рядом и улыбается: «Теперь вы, похоже, представляете, как Сталин допрашивал».
Проблемы с сыном начались уже в роддоме. Врачи рассказали Асе, что у ребенка задет лицевой нерв и от этого рот будет кривить при улыбке. Сразу попытались успокоить ее: «Даже оригинально, такая необычная улыбка!» Ася была так расстроена, что подумывала над тем, чтобы скинуть новорожденного из окна роддома на мостовую: «Она стояла перед темным в струйках талого снега окном и думала, как завтра возьмет его, прижмет покрепче… внизу — открытая мостовая, третий этаж, как раз то, что нужно… И наверняка она не отступила бы от задуманного, если бы могла знать, что это только начало хождения по мукам, для которых (кто? почему?) выбрал именно ее».
Отец ребенка, судя по рассказу «Погремушка», тоже не очень хорошо отреагировал на новости о болезни сына: «Муж оставался спокоен (безразличие? самозащита?), хотя помогал ей отыскивать хороший специальный детский сад, покупал нужные для обучения фигурки и картинки… Мальчишку он едва замечал, одергивал его резко, с оттенком брезгливости, на людях же выглядел подчеркнуто ласковым, внимательным». К тому моменту, когда ребенок стал терять речь, его отец уже уехал на родину: «Неожиданно быстро и даже (показалось ей) радостно улетел на свою далекую родину, которая “остро нуждалась в молодых специалистах”». Приезжал отец к семье нечасто, сцены прощания в аэропорту Шереметьево были непростыми: «Он уходил не оборачиваясь. Мальчишка всхлипывал. Плакал он только левым глазом, тем, который мог до конца закрываться».
Добрую половину рассказа «Погремушка» занимают походы Аси c сыном к экстрасенсам, чтобы вылечить мальчика. Кудрявая Дина специализировалась на прошлых жизнях и рассказывала Асе, что мальчик в прошлой жизни «трудился каменотесом в древней Монголии». Потом была Люда — у нее был салон с березовой рощей на фотообоях и попугаем в клетке, ее рецепт выздоровления был такой: «Ровно в пять вы уложите мальчика в постель, и пусть четко представит меня. Потом он заснет и увидит большой сияющий шар». Ближе к концу рассказа появляется Александр Карлович, который после сеансов с мальчиком рассказывал Асе о карме и проклятии до седьмого колена.
Фото из личного архива
Селим считает, что ничего страшного бы с ним не случилось, если бы он отучился в школе для слабослышащих: «Там программы обучения почти не отличаются от программы в обычной средней школе. Но мать хотела, чтобы я приравнялся к слышащим, а не глухим. Мама делала правильно, но не полностью. Но она не учила меня по психике человека, и это сделало меня крупным дураком и наивным». (До встречи мы общались с Селимом в чате «ВКонтакте», где он пишет быстро, не всегда попадая по клавишам, при встрече — с помощью моего блокнота: устно Селим почти не общается; мы решили сохранить его языковую манеру, лишь слегка отредактировав некоторые реплики. — Прим. авт.) Селим говорит, что в детстве часто ссорился с мамой. В основном из-за оценок и «неадекватного поведения» — Селим любил дергать девочек за волосы в школе.
В музее гаснет свет — начинается короткое кино про реставрацию «Детского мира». У Селима плохое зрение — унаследовал близорукость от отца. Наташа рассказывает, что, когда Селим стал хуже видеть, никто не мог понять, что происходит. Врачи из Кремлевской поликлиники запрещали ему читать и смотреть телевизор, и только когда Галина Джугашвили побывала в Алжире, она увидела половину родственников Хосина в больших очках. Селим снимает кино на телефон, дома он увеличит картинку и внимательно посмотрит фильм.
Когда Селиму было 19 лет, отец взял его с собой в Алжир. Там Селима сразу забрали в военную комиссию, впрочем, почти сразу отбраковали из-за глухоты. Он успел покататься на военной машине, и ему это понравилось. Довольно скоро Селим вернулся домой в Москву: «Невыносимая жара». Селим отучился в Реабилитационном центре для инвалидов (РЦДИ) в Алтуфьево на художника. Его любимый художник — Иван Билибин, писавший иллюстрации для детских книжек в начале ХХ века. Какое-то время Селим рисовал, но потом у него стало падать зрение, начал развиваться дальтонизм, и пришлось забросить рисование. Тогда Селим устроился в «Седьмой континент» подсобным рабочим. Получал чаевые с покупателей, которым помогал грузить продукты в автомобили — выходило от 20 до 500 рублей чаевых за день. После «Седьмого континента» Селим поработал в Государственном архиве курьером. Но потом стал болеть позвоночник — хронический радикулит, и с 2011 года Селим больше не работает. Наташа работает курьером.
Я протягиваю Селиму мой блокнот. Селим хочет писать на обратной стороне каждого листа, я прошу его этого не делать — чтобы мне потом не запутаться в записях. Селим возмущается: «Нет, это не экономно!» Вмешивается Наташа: «Не переживай, она потом продаст этот блокнот с твоими записями за миллионы».
«Почему ковбойская шляпа?» — пишу я в блокнот.
«Я начал носить байкерские шмоты с 2003 года из-за нападения скинхедов. Однажды в метро толпой бежали по эскалатору и на ходу били меня в спину. Я тогда носил пуховик и выглядел как чурка. Потом в Рязани Ната нашла ковбойскую шляпу. Я начал носить, понравилось».
Фото из личного архива
Историю их знакомства рассказывает Наташа: «Он как Рочестер из романа [мистер Эдвард Рочестер из «Джейн Эйр»], который семь лет искал свой идеал…» По словам Наташи, Селим очень строго подходил к выбору жены. Они познакомились через подругу Наташи, которая на собрании свидетелей Иеговы в Москве познакомилась с Селимом. «Он спросил ее — нет ли подруги без мужчины? Так меня познакомили по мобильнику в смс-переписке. Считаю до сих пор лучшим подарком судьбы».
Наташа говорит, что Селим проверял ее на предмет знания древнегреческой мифологии, а также русской классики: «Он в свое время увлекся Чеховым, начитался его книг, у матери библиотека целая. До сих пор считает Чехова своим учителем, который рассказал о женщинах и их характере». Наташа и Селим поженились 12 лет назад.
В 1991 году отец Селима, Хосин, перебрался из Алжира обратно в Москву. Когда в 2007 году умерла Галина Джугашвили, Селим и Наташа перебрались к Наташиным родственникам в Рязань. «После смерти Галины Яковлевны мне стало очень тяжело жить с отцом, мать меня постоянно защищала от отца, который нападал и ругал. И отец 4 раза совершил покушение на мою жизнь с асфиксацией во время ссоры, когда он потерял самоконтроль над своим телом», — рассказывает Селим. Но потом через суд Селим получил обратно часть квартиры, теперь Селим с Наташей живут в одной комнате, а отец Селима в другой, и они оба его боятся.
Вечера у Селима с Наташей домашние и незатейливые. Наташа приходит домой после работы, готовит записи для группы по ткачеству в «ВКонтакте», потом готовит ужин: «Муж не требовательный к еде, главное, простая еда, без пряностей и обжорства. Он в детстве отравился грибами». Посуду моет Селим — это его медитативная практика. Алкоголя здесь не бывает — врачи запретили Селиму пить еще в детстве. Одно из его требований к жене было, чтобы тоже не пила. Потом вместе отдыхают в комнате: «Занимаемся каждый своим делом, но все равно вместе, даже наши столы вместе стоят — он со своим ноутбуком, я со своим ноутбуком, оглядываемся друг на друга», — писала мне Наташа.
У Селима три мечты. Первая — приобрести автодачу: «Люблю автопутешествия по-американски». Селим фанат машин. У него есть коллекция старых игрушечных автомобилей. Гордость его коллекции — машины американских президентов Кеннеди, Никсона, Рейгана и Буша: «Они изумительно красивы».
Раньше у Селима был настоящий «опель», но он сломался. Селим надеется, что в апреле у него появятся «жигули»-четверка: «Более современные автомобили недолюбиваю, там куча проблем, много одноразовых деталей в сборе. У «жигулей» или «нивы» проблем меньше и можно доехать, потому что эти старые машины неподвластны компьютерам».
Несмотря на ухудшающееся зрение, Селим любит ездить по России на машине. Из последних поездок — в Новороссийск, в Брянск, по Калужской и Владимирской области. Вторая мечта — оборудовать мастерскую, чтобы создавать в ней деревянные мечи и мебель. И третья мечта — ребенок.
Селим любит заниматься своей страницей в «ВКонтакте». Например, писать посты о своей жене: «Жена подарила матери нашей знакомой тканое полотно. Я спросил ее, ткала ли она сама, и добавил, что не заметил его. Она обиделась: “А я если бы я ткала обнаженной, ты бы заметил?”». Или об их быте: «Жена купила часы. Световой сигнал так себе — может, мы привыкли к старому будильнику рязанского производства с лампой, у которой обычная яркая лампочка, та мигает и еще греет. Зато вибратор очень понравился, имеет две частоты — высокую и низкую, кровать вибрирует».
Еще Селим на своей странице собирает демотиваторы: «У настоящего мужчины должен быть автомобиль из Германии, часы из Швейцарии, парфюм из Франции и жена из Рязани». Или: «Если парень посадил девушку за руль — 100% он хочет, чтобы она забирала его бухим». И конечно, Селим любит селфи — например, из последнего — свежее селфи с женой с поездки по МЦК.
Фото из личного архива
После полутора часов переписки в блокноте мы идем на смотровую площадку «Детского мира». Это обязательная часть программы: в «Детском мире» Наташа с Селимом всегда заходят в музей, всегда едят мороженое, всегда заходят на смотровую площадку. И иногда выбирают Селиму машинку. На смотровой площадке стоим втроем и молча смотрим на Кремль.
Расспросы про Сталина кажутся совсем не к месту. Для Селима Сталин такая же историческая фигура, как и для остальных собравшихся на этой смотровой площадке. В семье про него не говорили; Селим уважает Сталина за то, что тот «гитлеровцев» разбил, но на этом его рефлексия по поводу дедушки заканчивается. Один раз с мамой он клал цветы на могилу Сталина, но вообще он любит просто так гулять по Красной площади, особенно с мороженым.
Мать Селима тратила на игрушки сына половину зарплаты, чтобы «обычные» дети приходили к Селиму и играли с ним. Сегодня на стене «Музея детства» висит список почетных дарителей, среди них — имя Селима Бенсаада. Он подарил музею немало своих игрушечных самолетов. Кажется, Селим — единственный среди своих родственников, кто оставил после себя добрый след.
Дети Сталина. Глухой коллекционер советских игрушек
Продавщица мороженого повторяет, на этот раз громче: «10 рублей поищете?», но глухой мужчина в ковбойской шляпе и кожаной куртке ее не понимает. Центральный детский магазин на Лубянке, суббота, через неделю Новый год, и залы заполнены орущими детьми и подавленными родителями. Очень шумно, форменное безумие. На первом этаже у киоска с морожеными стоят трое: мужчина в ковбойской шляпе, женщина с длинными рыжими распущенными волосами и я. Три вафельных стаканчика стоят 210 рублей, мужчина протянул продавщице 500 рублей, и она снова повторяет: «10 рублей не найдется?», мужчина снова не слышит, и она начинает терять терпение. Я говорю ей: «Он глухой, не слышит вас». Она отвечает: «Да я вижу, что глухой. Я поэтому громко ему говорю».
Глухого мужчину зовут Селим Бенсаад. Женщина с рыжими волосами — его жена, Наташа. Селиму нравится играть с волосами жены. Он их гладит в очереди за мороженым, гладит в лифте, на котором мы поднимаемся на шестой этаж торгового центра в «Музей детства». Этот музей — самое любимое место Селима в городе.
Селим — правнук Сталина. Он родился в 1971 году в семье Галины Джугашвили, дочери старшего сына Сталина Якова Джугашвили, и ее мужа, Хосина Бенсаада. Хосин родом из Алжира, и познакомились они с Галиной на филологическом факультете МГУ, где вместе учились. Из живых потомков Иосифа Сталина Селим самый неизвестный. О нем никогда не писали, и в своей жизни он давал только одно интервью — газете для глухих «В едином строю» в 2009 году. В социальной сети «ВКонтакте», которую они с женой очень любят, он зарегистрирован под другим именем — чтобы не искали. Я искала Селима месяц и еще месяц уговаривала его встретиться. Он не любит журналистов и переживает, что они сделают из его жизни «сенсацию», в то время как он «просто безработный на пенсии». Весь месяц по просьбе Селима и Наташи, его лучшего друга и советчика, я высылала им свои работы, занимательные факты о себе, ссылки на свои тексты и тексты о других родственниках Сталина. Но и после этого при личной встрече мне предстояло ответить еще на ряд вопросов от Селима. Где ваше журналистское удостоверение? Сколько лет вы работаете журналистом? Кто ваш редактор? Он профессионал? Наташа стоит рядом и улыбается: «Теперь вы, похоже, представляете, как Сталин допрашивал».
Фото из личного архива
Селим считает, что ничего страшного бы с ним не случилось, если бы он отучился в школе для слабослышащих: «Там программы обучения почти не отличаются от программы в обычной средней школе. Но мать хотела, чтобы я приравнялся к слышащим, а не глухим. Мама делала правильно, но не полностью. Но она не учила меня по психике человека, и это сделало меня крупным дураком и наивным». (До встречи мы общались с Селимом в чате «ВКонтакте», где он пишет быстро, не всегда попадая по клавишам, при встрече — с помощью моего блокнота: устно Селим почти не общается; мы решили сохранить его языковую манеру, лишь слегка отредактировав некоторые реплики. — Прим. авт.) Селим говорит, что в детстве часто ссорился с мамой. В основном из-за оценок и «неадекватного поведения» — Селим любил дергать девочек за волосы в школе.
В музее гаснет свет — начинается короткое кино про реставрацию «Детского мира». У Селима плохое зрение — унаследовал близорукость от отца. Наташа рассказывает, что, когда Селим стал хуже видеть, никто не мог понять, что происходит. Врачи из Кремлевской поликлиники запрещали ему читать и смотреть телевизор, и только когда Галина Джугашвили побывала в Алжире, она увидела половину родственников Хосина в больших очках. Селим снимает кино на телефон, дома он увеличит картинку и внимательно посмотрит фильм.
Когда Селиму было 19 лет, отец взял его с собой в Алжир. Там Селима сразу забрали в военную комиссию, впрочем, почти сразу отбраковали из-за глухоты. Он успел покататься на военной машине, и ему это понравилось. Довольно скоро Селим вернулся домой в Москву: «Невыносимая жара». Селим отучился в Реабилитационном центре для инвалидов (РЦДИ) в Алтуфьево на художника. Его любимый художник — Иван Билибин, писавший иллюстрации для детских книжек в начале ХХ века. Какое-то время Селим рисовал, но потом у него стало падать зрение, начал развиваться дальтонизм, и пришлось забросить рисование. Тогда Селим устроился в «Седьмой континент» подсобным рабочим. Получал чаевые с покупателей, которым помогал грузить продукты в автомобили — выходило от 20 до 500 рублей чаевых за день. После «Седьмого континента» Селим поработал в Государственном архиве курьером. Но потом стал болеть позвоночник — хронический радикулит, и с 2011 года Селим больше не работает. Наташа работает курьером.
Я протягиваю Селиму мой блокнот. Селим хочет писать на обратной стороне каждого листа, я прошу его этого не делать — чтобы мне потом не запутаться в записях. Селим возмущается: «Нет, это не экономно!» Вмешивается Наташа: «Не переживай, она потом продаст этот блокнот с твоими записями за миллионы».
«Почему ковбойская шляпа?» — пишу я в блокнот.
«Я начал носить байкерские шмоты с 2003 года из-за нападения скинхедов. Однажды в метро толпой бежали по эскалатору и на ходу били меня в спину. Я тогда носил пуховик и выглядел как чурка. Потом в Рязани Ната нашла ковбойскую шляпу. Я начал носить, понравилось».
Фото из личного архива
Историю их знакомства рассказывает Наташа: «Он как Рочестер из романа [мистер Эдвард Рочестер из «Джейн Эйр»], который семь лет искал свой идеал…» По словам Наташи, Селим очень строго подходил к выбору жены. Они познакомились через подругу Наташи, которая на собрании свидетелей Иеговы в Москве познакомилась с Селимом. «Он спросил ее — нет ли подруги без мужчины? Так меня познакомили по мобильнику в смс-переписке. Считаю до сих пор лучшим подарком судьбы». Наташа говорит, что Селим проверял ее на предмет знания древнегреческой мифологии, а также русской классики: «Он в свое время увлекся Чеховым, начитался его книг, у матери библиотека целая. До сих пор считает Чехова своим учителем, который рассказал о женщинах и их характере». Наташа и Селим поженились 12 лет назад.
В 1991 году отец Селима, Хосин, перебрался из Алжира обратно в Москву. Когда в 2007 году умерла Галина Джугашвили, Селим и Наташа перебрались к Наташиным родственникам в Рязань. «После смерти Галины Яковлевны мне стало очень тяжело жить с отцом, мать меня постоянно защищала от отца, который нападал и ругал. И отец 4 раза совершил покушение на мою жизнь с асфиксацией во время ссоры, когда он потерял самоконтроль над своим телом», — рассказывает Селим. Но потом через суд Селим получил обратно часть квартиры, теперь Селим с Наташей живут в одной комнате, а отец Селима в другой, и они оба его боятся.
Вечера у Селима с Наташей домашние и незатейливые. Наташа приходит домой после работы, готовит записи для группы по ткачеству в «ВКонтакте», потом готовит ужин: «Муж не требовательный к еде, главное, простая еда, без пряностей и обжорства. Он в детстве отравился грибами». Посуду моет Селим — это его медитативная практика. Алкоголя здесь не бывает — врачи запретили Селиму пить еще в детстве. Одно из его требований к жене было, чтобы тоже не пила. Потом вместе отдыхают в комнате: «Занимаемся каждый своим делом, но все равно вместе, даже наши столы вместе стоят — он со своим ноутбуком, я со своим ноутбуком, оглядываемся друг на друга», — писала мне Наташа.
У Селима три мечты. Первая — приобрести автодачу: «Люблю автопутешествия по-американски». Селим фанат машин. У него есть коллекция старых игрушечных автомобилей. Гордость его коллекции — машины американских президентов Кеннеди, Никсона, Рейгана и Буша: «Они изумительно красивы». Раньше у Селима был настоящий «опель», но он сломался. Селим надеется, что в апреле у него появятся «жигули»-четверка: «Более современные автомобили недолюбиваю, там куча проблем, много одноразовых деталей в сборе. У «жигулей» или «нивы» проблем меньше и можно доехать, потому что эти старые машины неподвластны компьютерам». Несмотря на ухудшающееся зрение, Селим любит ездить по России на машине. Из последних поездок — в Новороссийск, в Брянск, по Калужской и Владимирской области. Вторая мечта — оборудовать мастерскую, чтобы создавать в ней деревянные мечи и мебель. И третья мечта — ребенок.
Селим любит заниматься своей страницей в «ВКонтакте». Например, писать посты о своей жене: «Жена подарила матери нашей знакомой тканое полотно. Я спросил ее, ткала ли она сама, и добавил, что не заметил его. Она обиделась: “А если бы я ткала обнаженной, ты бы заметил?”». Или об их быте: «Жена купила часы. Световой сигнал так себе — может, мы привыкли к старому будильнику рязанского производства с лампой, у которой обычная яркая лампочка, та мигает и еще греет. Зато вибратор очень понравился, имеет две частоты — высокую и низкую, кровать вибрирует». Еще Селим на своей странице собирает демотиваторы: «У настоящего мужчины должен быть автомобиль из Германии, часы из Швейцарии, парфюм из Франции и жена из Рязани». Или: «Если парень посадил девушку за руль — 100% он хочет, чтобы она забирала его бухим». И конечно, Селим любит селфи — например, из последнего — свежее селфи с женой с поездки по МЦК.
Фото из личного архива
После полутора часов переписки в блокноте мы идем на смотровую площадку «Детского мира». Это обязательная часть программы: в «Детском мире» Наташа с Селимом всегда заходят в музей, всегда едят мороженое, всегда заходят на смотровую площадку. И иногда выбирают Селиму машинку. На смотровой площадке стоим втроем и молча смотрим на Кремль. Расспросы про Сталина кажутся совсем не к месту. Для Селима Сталин такая же историческая фигура, как и для остальных собравшихся на этой смотровой площадке. В семье про него не говорили; Селим уважает Сталина за то, что тот «гитлеровцев» разбил, но на этом его рефлексия по поводу дедушки заканчивается. Один раз с тетей Тинатин Давыдовной Эгнедашвили ходил на могилу Сталина, но вообще он любит просто так гулять по Красной площади, особенно с мороженым.
Мать Селима тратила на игрушки сына половину зарплаты, чтобы «обычные» дети приходили к Селиму и играли с ним. Сегодня на стене «Музея детства» висит список почетных дарителей, среди них — имя Селима Бенсаада. Он подарил музею немало своих игрушечных самолетов. Кажется, Селим — единственный среди своих родственников, кто оставил после себя добрый след.
Последний из Джугашвили. Правнук Сталина изучает семейную историю
В Национальном музее искусств Алжира выставлены три картины Селима Бенсаада из серии «Московские пейзажи». Вряд ли многие посетители музея догадываются, что художник – правнук советского вождя Иосифа Сталина.
Его дед, старший сын Сталина, в 1941 году попал в немецкий плен. Фотографии Якова Джугашвили появлялись на обращенных к красноармейцам листовках с призывом сдаваться. В 1943 году он погиб в концлагере Заксенхаузен. Жена Якова, Юлия Мельцер, в 1942-м была арестована в Москве органами госбезопасности, а в 1943 году ее внезапно освободили.
Их дочь, филолог Галина Джугашвили, познакомилась в Москве с гражданином Алжира Хосином Бенсаадом, в 1971 году у них родился сын Селим. В результате ошибки акушеров ребенок получил серьезную травму лицевого нерва, а впоследствии выяснилось, что он страдает прогрессирующим заболеванием органов слуха.
Галина просила председателя КГБ Андропова позволить ей выйти замуж за иностранца и получила разрешение. Однако ее обращения к Брежневу с просьбой выпустить ребенка во Францию для обследования в клинике, где ему могли спасти слух, остались без удовлетворения. В 1966 году из СССР бежала Светлана Аллилуева, дочь Сталина, – она выехала в Индию для похорон своего гражданского мужа и попросила убежища в посольстве США. После этого скандала советские власти опасались выпускать правнука Сталина за границу. Дело о теряющем слух мальчике рассматривал Совет министров СССР и принял решение обеспечить лечение ребенка на родине. Спасти слух Селима не удалось.
Хосин Бенсаад предпочел жить в Алжире, в Москве он бывал лишь время от времени. В 1984 году в СССР вернулась Светлана Аллилуева и познакомилась со своим внучатым племянником. В 1988 году Селиму впервые разрешили выехать за границу, к родственникам в Алжир. Однако его отношения с отцом не сложились, а с крахом СССР относительно привилегированная жизнь закончилась.
Мы не жили, а выживали. Я научился переделывать обветшавшую мебель – купить новую было просто не на что.
Например, своими руками смастерил из подручных материалов кресло. Это сейчас стало модным переделывать старые вещи в стиле эко, а тогда я из старой деревянной коробки телевизора сделал книжные полки.
Но это все мелочи по сравнению с тем, что именно в 1990-е я переживал творческий подъем как художник! Я окончил Художественное училище, у меня прошла первая выставка работ! Я много рисовал для души, хотя работал журнальным иллюстратором, учитывая все пожелания заказчиков, чтобы заработать на хлеб. Кстати, многие глухие работают иллюстраторами, не я один такой особенный. Так борьба за выживание в материальном плане граничит с духовными потребностями. Почему говорят, что художник должен быть голодным, чтобы творить?
А еще в девяностые я узнал, что значит быть «чуркой». У меня смуглая кожа и довольно экзотическая внешность, а тогда на улицы «повылазили» недобитые моим прадедом нацисты всех мастей. «Россия для русских, Москва для москвичей!» – это были самые безобидные из их лозунгов. Впрочем, то, что происходило в столице, – ерунда по сравнению с тем, что творилось в бывших союзных республиках, откуда изгоняли этнических русских. Они бежали от выселения, от погромов, пережили то, что ранее выпало на долю евреев. А мне пришлось всего лишь продумать камуфляж. Мой новый имидж под рокера – кожаный прикид и широкополая шляпа – сработал прекрасно! Я даже тусовался со стаей «Ночных волков» байкера Хирурга.
Это отрывок из готовящейся к печати книги «Тайны семьи Сталина», которую Селим Бенсаад написал вместе с российско-американской журналисткой Ланой Паршиной. В 2007 году она встретилась в США со Светланой Аллилуевой и сняла о дочери Сталина документальный фильм. Лана Паршина помогла Селиму Бенсааду провести расследование обстоятельств гибели его деда, Якова Джугашвили. В книге опубликованы документы и фотографии, иллюстрирующие яркие эпизоды из жизни потомков советского диктатора. «Мы с Селимом постарались написать книгу для поколения Z, для молодых, всё объяснили доступным языком», – говорит в интервью Радио Свобода Лана Паршина.
– Лана, как вы с Селимом познакомились?
– Про Селима я знала давно, но встретилась я с ним лишь в 2019 году. Мы с его отцом Хосином Бенсаадом участвовали в программе «Пусть говорят», где Хосин показал письмо Якова Джугашвили с фронта. Мне было интересно, почему Селим нигде не засветился, нигде не выступает. Оказалось, что Селим не слышит. Мне сказал его папа, что Селим – человек очень больной, что он недееспособен, а он является его опекуном и скрывает его от внешнего мира. Увы, ситуация оказалась гораздо сложнее. Оказалось, что Селим вполне дееспособен. Но вы же понимаете, что в России люди с физическими недостатками, даже с потерей слуха, часто становятся людьми второго сорта.
Когда я общалась с Аллилуевой, она дала мне задание связаться с ее родными. Я приехала в Москву в августе 2007 года, а 27 августа умерла ее любимая племянница Галина Джугашвили, мама Селима. Лишь в 2019 году я узнала о том, что перед смертью Галина Джугашвили подписала завещание, согласно которому все свое имущество она передавала своему мужу Хосину Бенсааду, живущему по адресу, который она занимала с 1947 года. Вскрылась очень некрасивая история. То есть по факту получилось, что Селим для того, чтобы иметь доступ в квартиру, где он родился и вырос, был вынужден заключить мировое соглашение, согласно которому он не мог элементарно даже пользоваться электрическим чайником.
– Почему у него сложились такие скверные отношения с отцом?
– Отец Селима мог бы остаться в СССР после брака с любимой внучкой Сталина. Он получил бесплатное высшее образование в сфере возобновляемой энергетики в Москве. Но молодой специалист решил вернуться в Алжир. Селим рос фактически без отца. Изначально конфликт заложился в детстве, когда папа решил выбрать свой путь не в пользу семьи, которая осталась в СССР, а в пользу Алжира, выбрал жизнь самостоятельную и беззаботную. В 1991 году в Алжире произошла смена власти, началась исламизация страны, и Хосин уже стал больше проводить времени в России. Естественно, москвичей испортил квартирный вопрос. Вы можете себе представить: два взрослых человека, один не знает собственного отца, которого он видел раз в году. Вдруг какой-то мужик приезжает и начинает диктовать ему свои условия. Конфликт обострился после смерти матери.
– Селим пишет, что его отец, араб, не понимал, что женился на еврейке. Ведь Галина, дочь Юлии Мельцер, была галахической еврейкой. Она скрывала от него свою национальность?
– Юлия Мельцер умерла в 1967 году, и Хосин не знал о том, что Галина Джугашвили является еврейкой по маме. Думал, что сорвал куш, наверное: надо же, женился на внучке самого Сталина, грузинке.
– Я видел в бульварной прессе сообщения о том, что Селим сбежал из этой квартиры, которая досталась Гуле, как внучке Сталина, и они больше не живут с отцом. Это так?
– Это правда, Селим сейчас находится в Рязани, боится возвращаться. По рекомендации адвоката Юлии Вербицкой он уехал в Рязань в 2019 году. Там они с женой живут в тесноте, но не в обиде, у родителей жены.
– Дед Селима Яков Джугашвили попал в немецкий плен, и до сих пор до конца неясно, что с ним там случилось, пошел ли он на сотрудничество с немцами и при каких обстоятельствах погиб. Много версий, и вы их рассматриваете в своей книге. К какому выводу вы склоняетесь?
– Я подозреваю, что там находятся материалы дела или какие-либо показания некоего Бессонова. Этот человек сидел вместе с Яковом Джугашвили и имел отношение к разведке. Я думаю, что там упомянуты некоторые лица, работавшие в тылу врага, а может быть, и те, кто работал на Абвер или были двойными-тройными агентами.
ГУЛАГ в голове. Что случилось с сыном Никиты Хрущева?
– В 1942 году жену Якова Джугашвили Юлию Мельцер арестовали в Москве как «социально опасную личность», а в 1943 году отпустили. Почему Сталин решил так покарать Мельцер и почему помиловал?
– Еще один важный эпизод в вашей книге – неожиданный побег дочери Сталина в Америку через Индию. Вы беседовали со Светланой Аллилуевой об этой истории. Вы верите ей, что она сделала это спонтанно и не планировала бежать, хотя заблаговременно передала рукопись своей книги за границу?
– Я думаю, что она искала возможность бежать. Конечно, немножечко лукавила по поводу того, что она спонтанно все это сделала. Она сбежала тогда, когда старший сын уже был женат и у него был ребенок, а младшая дочь, которой было 17 лет, была неплохо пристроена, поступила в университет. Единственное неудобство, которое Аллилуева создала своим близким, – это их постоянные вынужденные походы на Лубянку для того, чтобы отчитываться. Конечно, она перекрыла выезд за границу всем родственникам.
– В частности, Галине. Вы пишете, что разрешение на ее брак с Хосином было получено только после обращений невесты к Андропову.
– Браки с иностранцами регистрировали в единственном загсе в Москве. Сначала Хосин признал ребенка, только потом им разрешили жениться.
– Вы намекаете, что родовая травма Селима могла быть искусственной, то есть ребенка изуродовали в качестве мести за связь внучки Сталина с иностранцем. Эту версию можно всерьез рассматривать?
– Эта версия была озвучена Галиной Джугашвили. Лично я сомневаюсь, что такое было возможно.
– Вы публикуете письмо Галины Джугашвили Брежневу с просьбой выпустить ее сына на лечение. Ей было отказано. Тут власти точно виновны в том, что Селим потерял здоровье, потому что, возможно, французские врачи могли бы спасти ему слух.
– Возможно, да. Действительно этот институт в Бордо является лидирующим в плане спасения таких людей. Сейчас единственная опция Селима – это имплант. В 1988 году Селим ездил к этому кудеснику доктору Мишелю Портману, но тогда уже время было упущено. Вы же видели решение президиума СССР: предоставить все возможные способы лечения Селима. Собирались пригласить французского доктора в СССР для того, чтобы он осмотрел Селима. Видимо, не пригласили, хотя такая возможность на уровне Брежнева и ЦК КПСС рассматривалась. Меня поразило, что это письмо Галины Джугашвили находится в Российском государственном архиве социально-политической истории, где хранится самый большой архив Сталина – фонд 558.
– Вы со многими родственниками Сталина встречались. Не все они между собой ладили. Есть что-то общее в характере?
– А что он думает о Светлане Аллилуевой? Ведь у них отношения не сложились?
– Он о ней вспоминает с большой теплотой, потому что она его водила три раза в Большой театр, возилась с ним, воспитанием его занималась. Вообще Светлана Аллилуева отличалась от того имиджа, который создали ей советские пропагандисты. Когда я первый раз вошла к ней в квартиру, я думала, что вхожу в клетку с тигром. Чего только про нее не писали! Писали, что она сумасшедшая, что она неадекватная, муссировались разные слухи по поводу того, почему она не дает интервью.
– Меня поразило в вашем разговоре с ней, что она думает по-английски и сны ей снятся по-английски. Не ожидаешь от дочери Сталина.
– А меня больше поразило ее знание поэзии, она цитировала Волошина, которого считала своим духовным учителем. Конечно, интеллект, мощный интеллект. Мозги у нее были чистые и светлые.
– Лана, вы изучаете истории родственников Сталина, а до этого родственников Гитлера. Мне кажется, вы воспринимаете их как королей, которые правили столетия назад, и можно спокойно исследовать их родословные. Но это было совсем недавно, живы люди, которые пострадали от этих режимов. Им подход, который вы демонстрируете в своей книге, будет непонятен и неприятен. Что бы вы ответили, если бы услышали упреки, что слишком неэмоционально изучаете историю?