равен брукс город в реальной жизни
Привитым дали два года: Есть ли шанс выжить после вакцины
История с то и дело вскрывающимися последствиями действия западных вакцин продолжается и даже заиграла новыми, ещё более пугающими красками.
Например, недавно регулятор США расширил список побочных эффектов вакцин Pfizer и Moderna, включив в него возможное появление проблем с сердцем. Ранее Pfizer обсуждался в связи с возникновением отёков, аллергий и даже лицевого паралича у привитых.
Член Ассоциации американских врачей и хирургов Джозеф Меркола пошёл дальше и вовсе объявил, что уровень смертности от прививок против COVID-19 превышает показатели летальности более чем от 70 вакцин вместе взятых за 30 лет. И даже написал по этому поводу статью с массой других ошеломляющих выводов. «Коллега» Джозефа Мерколы американский профессор Питер Маккалоу не остался в стороне и заявил, что в США вакцинами подменили эффективное лечение коронавируса. И это всё происходит на фоне криков отечественных либералов, требующих «впустить» в нашу страну импортные вакцины… Ситуации дали оценку эксперты из России.
Шесть тысяч смертей из-за вакцины?
Статья Джозефа Мерколы была опубликована на сайте LewRockwell. Автор заявляет, что на 11 июня 2021 года в США зарегистрировано 358 379 нежелательных явлений (боль на месте укола, головокружение и так далее) после прививок от ковида. При этом летальность составила 5 993 случая, подчеркнул американский врач.
Как заметил вирусолог, доктор медицинских наук, профессор Анатолий Альтштейн, чтобы говорить почти о 6 000 смертей (!) из-за вакцины, необходимо иметь заключение медицинских комиссий.
«Достоверных данных здесь, таких твёрдых, чтобы можно было сказать, что действительно шесть тысяч у них умерло, нет», – уточнил профессор.
«Просто самый обычный фейк»
Джозеф Меркола не ограничился зашкаливающей летальностью от вакцин в США и добавил масла в огонь, рассказав о беседе с врачом Владимиром Зеленко, лечившим пациентов от коронавирусной инфекции. Медики пришли к выводу, что получающий западную вакцину от COVID-19 человек может умереть от осложнений в ближайшие два-три года.
Говорить о том, что через два-три года привитые люди умрут, это не лезет ни в какие ворота, и ни малейших оснований для этого нет, это просто самый обычный фейк,
– подчеркнул Анатолий Альтштейн.
Тот факт, что очень много людей умрёт за два-три года, не вызывает сомнений. Причём смерти, стоит помнить, наступают, и никак это не изменить, в результате естественных причин, уточнил профессор.
«Есть болезни, есть инфаркты, инсульты, есть возрастные изменения, есть самые разные заболевания и так далее. Люди умирают, это естественно. Поэтому действительно много людей умрёт, потому что такова судьба человеческая», – заметил доктор медицинских наук.
Что касается влияния вакцины на тысячи смертей – это чистый фейк, ещё раз подчеркнул вирусолог.
«Кто-то из тех, кто привит вакциной, тоже умрёт. Но не потому, что он вакцинирован, а потому, что пришло время, такая судьба его. Кто-то под машину может попасть, кто-то может утонуть. Причины могут быть разные. Вакцина тут совершенно ни при чём. Никакой угрозы для человека умереть из-за того, что его привили вакциной, нет», – считает Анатолий Альтштейн.
Время для «всякой нечисти»
Главный врач городской клинической больницы №71 Москвы Александр Мясников отреагировал на заявления американцев в своей манере. По словам врача и телеведущего, сейчас то время, когда «всякая нечисть поднимает голову».
«Джозеф Меркола – известный активист-антивакцинатор. Он давно не врач, он пишет книжки. Давно и последовательно борется против вакцин, участвует в телепередачах», – объяснил Александр Мясников.
Доктор медицинских наук Дмитрий Еделев также отметил, что Джозеф Меркола является одним из самых известных в США антивакцинаторов.
«Страстно выступает против вакцин, поэтому не всегда у него получается говорить то, что есть на самом деле. Проблемы со здоровьем, на самом деле, если судить по американскому докладу от 10 декабря прошлого года, возникли в виде местных проявлений у 77% вакцинированных. В виде общих проявлений (сильная головная боль, резкая слабость, потеря работоспособности и так далее) проблемы возникли у половины вакцинированных. Высокая температура появилась у каждого четвёртого привитого», – объяснил доктор медицинских наук в беседе с Царьградом.
«Подменили» лечение на вакцины?
А вот по словам американца Питера Маккалоу, в своё время власти США проигнорировали рекомендации по раннему и эффективному лечению COVID-19 в пользу вакцинации. Между тем, та самая загадочная методика (включающая, кстати, использование отвергнутого гидроксихлорохина. ), которую не получилось внедрить в практику, снизила бы количество госпитализаций на 85%, однако встретила стойкое «сопротивление на всех уровнях», пояснил Маккалоу.
Кандидат медицинских наук, доцент кафедры микробиологии и вирусологии Ярославского государственного медицинского университета Андрей Цветков прокомментировал «взрывные» откровения американских медиков.
Можно говорить-то всё, что угодно, но доказать именно исход, связанный с введением вакцины, достаточно сложно. Это же надо пройти целые этапы консультаций, исследований или даже судебных, юридических разбирательств, чтобы это было доказано,
– считает Андрей Цветков.
«Защищает совсем не прививка»
Специалист резонно отметил, что только время покажет, как влияет прививка на организм, уточнив, что не стоит забывать про индивидуальные особенности организма.
«Побочные последствия от прививки, в том числе, какие сейчас были осложнения, связаны в основном с действием вот этого аденовируса, а не с векторным его влиянием на геном человека путём внесения чужеродного какого-то участка. Это проявится нескоро. Всё проявится потом, попозже. Вот тут мы уже будем что-то анализировать – статистику, привитых, непривитых. Это же всегда время должно показывать», – подчеркнул Андрей Цветков.
Кандидат медицинских наук также провёл параллель с гриппом.
«С кем я ни обсуждаю тему гриппа, все врачи говорят в один голос: да, мы сами прививались, всех прививали, и за много лет очень простую статистику наблюдаем: как болели все, так и болеют. И привитые, и непривитые», – отметил эксперт.
То есть выходит так: кто не болел гриппом, и после вакцинации им не заболеет. А кто болел гриппом, тот и после вакцинации, и без неё продолжит болеть.
Защищает совсем не прививка (речь о гриппе. – Ред.) людей, которые не болеют. Они: вот, я сделал и не болею. Ты и до этого не болел. Поэтому, если человек не болеет, значит, у него всё в порядке, ничего перестраивать не надо. Он правильный ведёт образ жизни, питания, закаливается, у него всё идёт своим чередом, и ему не требуется вмешательство ни вирусов, ни бактерий. В этом плане прививка рассматривается строго индивидуально, надо смотреть на все эти группы,
Превосходят русские вакцины… побочками
Хоть в своём материале тот же Джозеф Меркола не указывает, какими именно вакцинами прививались люди, попавшие в печальную статистику, известно, что в США и странах Евросоюза используются главным образом вакцины Pfizer/BioNTech и Moderna.
Ещё более удручающая картина, как следует из статьи Джозефа Мерколы, наблюдается в Европе. По данным EudraVigilance, на 19 июня 2021 года зарегистрировано 1 509 266 побочных реакций от вакцин, из них 15 472 летальных исхода. Доктор отмечает, что база принимает отчётность только от стран Евросоюза, поэтому содержит информацию лишь по 27 из 50 европейских государств. В данном случае речь идёт, очевидно, не только о Pfizer/BioNTech и Moderna, но и об англо-шведской вакцине AstraZeneca.
Поэтому пугающе выглядит новая фишка доморощенных отечественных либералов, требующих «впустить» в Россию импортные вакцины. Особенно на фоне того, что зарубежные вакцины настойчиво навязывают всему миру, пытаясь доказать их превосходство над препаратами из России. Отсюда напрашивается вывод, что «наши» либералы могут попросту работать на западных нанимателей.
Стоит напомнить и позицию, которую неоднократно высказывал президент России Владимир Путин. Так, вакцинация от коронавирусной инфекции должна быть добровольной, и понуждение к ней, особенно при наличии противопоказаний, недопустимо.
«Хладнокровное убийство» Капоте — великий роман, с которого начался жанр true crime
Сегодня едва ли кого-то удивит детективный сериал, основанный на реальных событиях — и многим он покажется интереснее любой выдумки. Но в середине XX века мало кто думал о том, что реальные события — например, жестокое убийство — можно превратить в увлекательный роман. Труман Капоте был одним из пионеров в этом деле и сразу подошел к нему со всей тщательностью (хотя его спустя полвека до сих пор упрекают в обратном).
В самом эпицентре канзасской глубинки добродушные и простые, ничем не примечательные люди – фермеры, зануды и моралисты – в перерывах между сбором урожая пьют кофе в местной забегаловке, обсуждают самодеятельность на церковных собраниях и редко выходят на улицу после темноты. Однажды (15 ноября 1959 года) именно в подобном городишке под названием Холкомб, совсем не выделяющимся среди сотен других, убивают семью из четырех человек: отца, столпа местного общества, страдающую от нервного расстройства мать и двоих детей – прилежную девочку-отличницу и талантливого, хоть и слегка меланхоличного парня.
Расследование продолжается несколько месяцев и почти заходит в тупик, пока разгадка сама не приходит детективам в руки. Оказалось, что двое мелких преступников ворвались в дом по наводке бывшего сокамерника. Тот короткое время работал на отца семейства и считал, что фермер хранит наличные в сейфе, хотя все в родном городе убитых знали, что в их доме уважают лишь чеки. Жестокость деяния не соответствовала добыче, что только подчеркивало масштаб трагедии: четырех человек застрелили ради портативного радио, бинокля и мелочи.
Следователи не могли поверить, что можно так обойтись с абсолютно незнакомыми людьми, не питая к ним лютой ненависти. Убийцы действительно ни на миг не позволили усомниться в своей адекватности, хоть и заявили о временном помешательстве. Присяжные оценили хладнокровие и меньше чем за час приговорили парочку к виселице – спустя пять лет отсрочек и апелляций оба отправились на тот свет. К тому времени дело уже сошло с первых полос крупных газет – им интересовались лишь местные да модный писатель, который решил во что бы то ни стало посвятить жестокому и бессмысленному преступлению целый роман. В итоге он занимался делом так долго, что успел подружиться с убийцами, а книга была опубликована только после их казни.
Капоте показал: любая деталь и любой персонаж имеют значение, ни одно отступление не является лишним.
К моменту начала работы над историей кровавой бани в провинциальном Холкомбе Труман Капоте уже был звездой – его прославили сборники рассказов о любви, отношениях и взрослении, новелла «Завтрак у Тиффани» и статьи в «Нью-Йоркере». Жанр тру-крайма не был изобретением американского журналиста: в 1957-м аргентинец Родолфо Уолш опубликовал роман-расследование «Операция “Бойня”» о столкновении полицейских в Буэнос-Айресе с политической группой перонистов. Тем не менее именно Капоте считают отцом тру-крайма – жанра, который к середине 2010-х превратился для массового зрителя в одержимость. Документальные сериалы о серийных убийцах становятся хитами на Netflix, а нераскрытые дела обрастают десятками теорий.
Главная заслуга Капоте в популярности историй о реальных преступлениях заключается в том, что он показал, как настоящее убийство можно превратить в остросюжетный роман. Журналист отправился в Холкомб с подругой, писательницей Харпер Ли и получил беспрецедентный доступ к материалам расследования. Он быстро завоевал безграничное доверие старшего детектива по делу Элвина Дьюи – возможно, в благодарность за это позже Капоте сделает его одним из самых положительных персонажей. Парадоксальным образом главной темой книги стали не события, а люди, которые участвовали в них, жили по соседству или просто оказались рядом.
Идея Капоте заключалась в том, чтобы создать эффект присутствия за счет как можно более точного и подробного раскрытия характеров, чувств и эмоций. «Хладнокровное убийство» охватывает не только убийство, несколько месяцев расследования и судебное разбирательство – Капоте приводит биографии шести главных героев, скрупулезно копается в их прошлом и подмечает мелочи, которые на первый взгляд не имеют никакого значения.
Один из убийц обожал играть на гитаре, страдал от страшных болей в ногах после аварии, служил в Корее и набил татуировку с именем медсестры. Герб Клаттер пользовался расположением самого Эйзенхауэра, питался по утрам исключительно яблоками и накануне смерти подписал крупный страховой полис. Вся семья готовилась к масштабному съезду родственников перед свадьбой одной из старших дочерей, которые уже съехали из отчего дома. Убитая девочка Нэнси обожала животных, каждый день вела дневник и встречалась с местным спортсменом Бобом Раппом, хотя папа постоянно напоминал, что у их отношений нет будущего из-за религии: Клаттеры – методисты, а Раппы – католики.
С одинаковым тщанием Капоте описывал нравы, быт и привычки не только убийц и жертв, но почти каждого, с кем общался. Если человек приехал на машине, в книге обязательно упомянуты ее цвет, год выпуска, история приобретения и мысли владельца насчет нее. Если кто-то заходит перекусить, автор «Хладнокровного убийства» не просто упоминает об этом – он рассказывает обо всем, что было в меню, уточняет способ приготовления и перечисляет сопутствующие покупки:
«В Грейт-Бенде путешественники остановились пообедать. Перри, у которого оставались последние пятнадцать долларов, собирался ограничиться безалкогольным пивом с бутербродами, но Дик сказал, что им необходимо хорошенько заправиться, и пусть Перри не смотрит на цены, он сам заплатит. Они заказали два бифштекса средней прожарки, печеную картошку, чипсы, жареный лук, тушеные бобы, макароны и мамалыгу, салат, рулетики с корицей, яблочный пирог, мороженое и кофе. Для полного счастья они зашли в аптеку и выбрали по сигаре; в той же аптеке они купили две катушки широкого пластыря».
Подобный метод утяжеляет повествование – порой Капоте буквально заваливает названиями брендов, воспоминаниями о личной жизни совершенно проходных холкомбцев, перечислениями и эпитетами, не забывает уточнить манеру речи собеседника и максимально насыщает экспозицию. Иногда автор настолько уходит от основной темы, что книга превращается в огромное отступление от самого сюжета, но это не вызывает отторжения. Рассказ о размеренном укладе жизни канзасцев лишь усиливает ощущение ужаса, когда Капоте все-таки возвращается к убийствам. Жители Холкомба и полицейские на страницах «Хладнокровного убийцы» из безликих спикеров в новостной хронике превращаются в живых людей со своими страхами, слабостями и привязанностями. Друзья и работники Клаттеров оплакивают утрату, злобная почтмейстерша клеймит общество, усталый и отощавший Элвин Дьюи страдает от постоянных упреков и почти каждый день приходит на место преступления – туда, где началось главное дело всей его карьеры.
Когда Капоте только задумывал документальный роман, его упрекали в отсутствии фантазии. Считалось, что реальные люди не могут быть такими же многогранными и сложными, как вымышленные герои. Но он верил, что именно жизнь дарит самые интересные сюжеты. «Правда в том, что никому не нравится, когда его описывают таким, какой он есть, – говорил Капоте. – Никому не нравится читать точное описание того, что он сказал и сделал». Благодаря по-репортерски методичному описанию биографии и действий каждого собеседника «Хладнокровное убийство» превратилось из летописи четырех убийств в энциклопедию нравов американской глубинки:
«Новичок, приехавший в Гарден-Сити, как только он привыкнет к ночной – а ночь там начинает после восьми – тишине Мэйн-Стрит, найдет, что добавить к хвастливым оправданиям местных жителей: отлично организованную публичную библиотеку, компетентную ежедневную газету, изумрудно-газонные тенистые скверы, спокойные жилые кварталы, где собаки и дети могут всласть порезвиться, большой парк с извилистыми дорожками, в котором есть даже зверинец («Белые медведи, спешите видеть! Слониха Пенни, спешите видеть слониху Пенни!») и плавательный бассейн площадью в несколько акров («Самый большой в мире БЕСПЛАТНЫЙ плавательный бассейн!»). Из всего этого, а также из пыли, ветра и свистков паровоза складывается «родной город», который, вероятно, с ностальгией вспоминают те, кто его покинул, и который дает тем, кто остался, ощущение прочных корней и удовлетворения жизнью».
Сколько раз во время чтения книги или просмотра сериала вы бесились из-за нелогичных действий персонажей, глупых реплик и плоских характеров? Капоте исправил ошибки коллег, балансируя на грани художественного стиля и документальной точности. При таком подходе неудивительно, что самым трудным в работе над книгой стали попытки наладить контакт с местными. Гламурный нью-йоркский интеллектуал, представитель богемы устроил себе добровольное изгнание в городке с населением в несколько сотен жителей, чтобы добавить словам интонации, а именам – личности.
«В основе «Хладнокровного убийства» лежит моральная оппозиция между Гербом Клаттером и его убийцами, но в основе написания книги лежит другая моральная оппозиция – между Капоте и фермерами Холкомба, среди которых он поселился, – пишет побывавший в том же городе несколько десятилетий спустя колумнист The Guardian Эд Пилкингтон. – Капоте был ниже 170 сантиметров, открытым геем со скрипучим голосом и вызывающим стилем. Мужчины Холкомба одевались в то время примерно так же, как сейчас. Когда я встретил Раппа, на нем были бейсболка, джинсовая куртка, джинсы и ковбойские сапоги».
Лед между горожанами и писателем треснул благодаря Харпер Ли – женщина вела себя менее претенциозно, чем эпатажный спутник, и быстро нашла общий язык с местными. Благодаря ее обаянию и собственному таланту Капоте написал великий американский роман. Разница между ним, Фолкнером, Драйзером и Стэйнбеком заключалась в том, что события «Хладнокровного убийства» в отличие от сюжетов этих авторов произошли на самом деле. «Моя книга – не история преступления, – говорил Капоте. – Это история города». А еще это история о временах, когда детектив здоровался с преступником за руку перед началом допроса, а парень оставался счастлив после вечера с девушкой перед теликом под присмотром ее отца. Кажется, спустя почти 60 лет фантомная ностальгия по уютному и наивному миру, который мы не застали и который рухнул после убийства Клаттеров, лишь усиливает впечатление от «Хладнокровного убийства».
Преступники в «Хладнокровном убийстве» заслуживают того же сочувствия, что и жертвы.
Вдобавок на протяжении почти всего расследования горожане и полицейские считали, что убийцы были знакомы с Клаттерами – это могло подсказать личный мотив и объясняло знание домашнего распорядка.
Мысль о том, что убийца живет по соседству и каждый день ходит по тем же улицам, погрузила Холкомб в состояние тревоги и паранойи:
«Воображение, разумеется, способно открыть любую дверь – повернуть ключ и впустить в дом ужас. Во вторник на рассвете охотники из Колорадо, чужаки, понятия не имевшие о местной трагедии, покинув прерии, были поражены тем, что увидели, проходя через Холкомб: почти в каждом доме горел свет, и в ярко освещенных комнатах полностью одетые люди, целыми семьями, всю ночь сидели без сна, тревожно прислушиваясь. Чего они так боятся? «Это может случиться снова». Таким, с некоторыми вариантами, был общий ответ».
В каком-то смысле убийство Клаттеров уничтожило не только одну семью, но и весь город – он никогда после этого не был прежним, и тень безвременно ушедших друзей, соседей, образцов для подражания еще много лет нависала над каждым, кто тем или иным образом соприкоснулся с делом. Тем более удивительно, что главные антагонисты книги не кажутся монстрами, хотя Капоте не облагораживает их и не выставляет жертвами обстоятельств. Ричард Хикок и Перри Смит – обычные люди, которые не отличались ни от жителей Холкомба, ни от своих жертв, ни от Капоте. Они потеряли моральные ориентиры и решились на зверство ради денег, но не были исчадиями ада, которыми их легко было бы изобразить.
В «Хладнокровном убийстве» преступникам уделено не меньше внимания, чем жертвам – из-за этого некоторые обвинили Капоте в излишнем стремлении вызвать сочувствие к безжалостным убийствам. На самом деле он лишь описывает человеческие проявления Хикока и Смита – с последним писатель особенно сблизился, пока собирал материал. Отдельная глава книги посвящена отношениям Перри с отцом (бывшим ковбоем родео, который переехал с сыном на Аляску, но так и не нашел общий язык), переписке Перри с сестрой и обиде Перри на мир: парень чувствовал, что у него могло быть другое будущее и высоко оценивал свои способности, но не нашел в себе сил развить их и добиться чего-то, кроме славы массового убийцы.
На одну половину – ирландец, на другую – индеец, Смит вел образ жизни в духе персонажей Джека Лондона: работал моряком, жил в Японии, охотился на гризли и мечтал о подводных поисках сокровищ. Иногда он проявлял себя ранимой творческой натурой и плакал из-за красоты луны, а в следующий момент хладнокровно рассуждал об убийстве. Именно эта черта характера потрясла Капоте настолько, что подарила название для книги.
Капоте ни на секунду не отказывает преступникам в человеколюбии, и именно его книга позже убедила многих американцев протестовать против высшей меры. Он написал про ночь убийства: «В ту минуту ни один человек в спящем Холкомбе не услышал четыре ружейных выстрела, погубивших, как говорили потом, шесть человеческих жизней».
После публикации «Хладнокровного убийства» Капоте постоянно обвиняли в вымысле и фактических ошибках.
Очевидным недостатком художественного стиля Капоте стало большое количество допущений: писатель часто описывает мысли или действия персонажей, как будто лично присутствовал при том или ином событии. Предположение о том, что собеседники настолько подробно пересказывали каждую мелочь, кажется нереалистичным: вряд ли домохозяйка или полицейский способны вспомнить, о чем подумали в конкретный момент несколько месяцев назад. У критиков не оставалось сомнений, что писатель додумывал детали для большей выразительности и чтобы усилить эффект погружения.
Некоторые посчитали это издевательством над памятью Клаттеров и указывали, что при создании книги Капоте даже не пользовался записями, а полагался исключительно на память. «Иногда он говорил, что запоминает все с точностью 96 процентов, а иногда – с точностью 94 процента, – шутил после смерти писателя журналист Джордж Плимптон. – Он мог запомнить все, но не мог запомнить, насколько точно это запоминает». Сам Капоте всегда настаивал, что его книга основана исключительно на фактах, хотя в переписке с собственными героями намекал на художественный вымысел.
Например, так писатель попросил жену Элвина Дьюи Мэри вспомнить подробнее один из диалогов с мужем: «Вы рассказывали, что впервые услышали о Смите и Хикоке, когда Элвин пришел домой ночью и принес их снимки. Я хотел бы добавить в книгу этот эпизод между вами и Элвином. Вы можете вспомнить что-нибудь еще (не то чтобы я не добавлял ничего от себя, как вы скоро увидите)?» Ряд фактических ошибок в «Хладнокровном убийстве» точно установлен. Получив наводку на Хикока, Дьюи отправил агентов к его родителям не в тот же момент, а через пять дней, потому что по-прежнему цеплялся за версию о личном мотиве. В отчий дом убийцы приехало три копа, а не один, как в книге, они пришли не под фальшивым предлогом под вечер, а днем и не скрывали своих намерений. Наконец, они общались не с обоими родителями Хикока, а только с матерью, что ставит под сомнение правдивость приведенного Капоте диалога.
Практически сразу после выхода книги уроженец Канзаса Филлип Томпкинс проследовал по маршруту Капоте и в колонке для Esquire обосновал, что для документального романа в «Хладнокровном убийстве» слишком много додумываний и неточностей. Журналист пришел к выводу, что Труман вольно обошелся даже с образом Перри Смита, представив того мечущимся интеллектуалом. Одно из главных несоответствий касалось последнего слова убийцы: в романе он высказывается против казни и извиняется за содеянное, в действительности Смит раскритиковал высшую меру, но сказал, что любые извинения уже не имеют смысла.
И все же эти разоблачения не лишили «Хладнокровное убийство» звания первого великого тру-крайм романа, а его автора – статуса гения американской литературы. Стиль Капоте родился из смешения репортерской журналистики с писательским вниманием к человеческой натуре, мыслям, эмоциям. Возможно, это лишило книгу фактической точности, зато добавило нечто не менее важное. Личное восприятие свидетелей всегда искажает реальность, особенно со временем. Капоте писал роман прежде всего о людях и не ограничивался перечислением событий, поэтому субъективное восприятие его собеседников и его самого не менее важны для «Хладнокровного убийства», чем смерти Клаттеров или охота на Перри и Хикока.
Эффект «Хладнокровного убийства» проявился в культуре по-разному и навсегда изменил восприятие преступлений. Капоте доказал, что читателям и зрителям интересно не только само убийство и факты, но и контекст, который окружает расследование. В 1967-м фильм Ричарда Брукса по книге стал хитом и получил четыре номинации на «Оскар». Труд писателя привлек едва ли не больше внимания, чем сами убийства – неудивительно, что кроме экранизации романа было снято два фильма о работе писателя над делом Клаттеров – «Капоте» с Филипом Сеймуром Хоффманом и «Дурная слава» с Тоби Джонсом. Благодаря его роману стали хитами документальные сериалы про Теда Банди и похищение Мэдлин Макканн, а Дэвид Финчер создал потрясающего «Охотника за разумом».
Филип Сеймур Хоффман играет Трумана Капоте в фильме «Капоте»
Антуража книге добавляет и то, как она изменила жизнь Капоте. Благодаря «Хладнокровному убийству» он получил всемирную славу, заработал 2 миллиона долларов, купил дома на Манхэттене, в Хэмптонс, Палм-Спрингс и Швейцарии. В то же время настолько глубокое погружение в жизнь Холкомба, болезненный мир Перри Смита и детали убийства Клаттеров повлияли на писателя эмоционально и психологически: он подсел на алкоголь и наркотики, больше не опубликовал ни одного крупного произведения и до смерти в 1984-м поддерживал звездный статус благодаря появлениям на ток-шоу.
Наследие Капоте живет именно благодаря «Хладнокровному убийству». Декорации Холкомба легко узнаются в десятках американских фильмов и сериалов, сознательно или случайно копирующих вселенную Капоте. Самый яркий пример – «Твин Пикс», сериал про маленький городок, в котором персонажи, как и в «Хладнокровном убийстве», обсуждают кофе, сплетничают, влюбляются. В общем – просто живут, даже когда вокруг происходит что-то ужасное.