р дж паласио биография
«Я всегда знала историю Джулиана» — интервью Р.Дж. Паласио
Журнал «Слэйт» взял интервью у Ракели Харамильо (писательский псевдоним — Р.Дж. Паласио) о «Главе Джулиана». Ракель рассказала о своих взглядах на воспитание детей и о том, почему она решила дать слово Джулиану в отдельной книге. А издательство «Розовый жираф» перевело это интервью для вас!
Герою «Чуда» Ави Пулману десять лет, и из-за генетической аномалии у него очень необычное и даже пугающее лицо. В пятом классе он первый раз идет в школу. И это испытание и для него, и для других детей, особенно для Джулиана, который начинает ужасно себя вести с Ави. В «Главе Джулиана» автор Ракель Харамильо рассказала нам историю Джулиана, чтобы объяснить его поведение и, возможно, частично оправдать.
Точка зрения Джулиана не была включена в «Чудо», несмотря на то, что там присутствовали рассказы от лица других персонажей, а не только Ави. Почему вы решили дать слово Джулиану сейчас?
Я всегда знала историю Джулиана. Но она довольно мрачная, и я чувствовала, что украду внимание читателя у основной истории «Чуда». И она была слишком длинная для того, чтобы включить ее в книгу. Но было очень много людей, которые очень-очень сильно хотели услышать историю Джулиана.
Когда я собирала материалы для «365 дней Чуда» (это книга бесед мистера Брауна с Ави, Джун, Джеком Уиллом и другими персонажами «Чуда»), я вновь столкнулась с фразой, которую я так люблю: «Быть добрым ко всем — это борьба в тяжелой битве». Если вы посмотрите на людей с некоторым состраданием и нежностью, вы начнете лучше понимать этот мир. С маленькими детьми всегда так, всегда есть что-то, объясняющее их поведение, их мотивацию. Мне хотелось, чтобы читатели поняли, что заставляло Джулиана так ужасно относиться к Ави. И, может быть, дали ему возможность раскаяться.
Мы поняли, что одной из причин плохого поведения Джулиана был страх. Когда он был маленьким, у него начинались кошмары после того, как он смотрел фильмы со страшными лицами, вроде зомби, Воландеморта из «Гарри Поттера», Дарта Сидиуса из «Звездных Войн». Физические особенности Ави заставили эти кошмары вернуться. Джулиан говорит: «Ты не можешь контролировать страх. Если ты испугался, то испугался, и этого никак не отменить».
Да, мы часто злимся на то, чего мы боимся. Мы жестоки к тому, чего не понимаем. Джулиан боялся Ави, и он не знал, как это выразить. Никто не объяснил ему, как можно выразить свой страх, и никто не помог ему с ним справиться. В этом корень его агрессии.
Так кто в этом виноват? Родители? Школа? Или и то и другое?
Его родители винили школу. Я с ними не согласна, потому что школа как раз вела себя совершенно правильно в ситуации с Ави. Я не думаю, что им было нужно посылать ученикам и их семьям какое-то предупреждение о том, что у них появится новенький, который как-то особенно выглядит. С другой стороны, я могу понять, почему мама ребенка, который страдал от ночных кошмаров, хотела бы такого предупреждения. В данной ситуации я понимаю обе точки зрения.
Вот как я вижу эту ситуацию: «Окей, Ави заставлял Джулиана чувствовать себя некомфортно. Но чувствовать себя некомфортно — это часть обычной жизни?»
Да, но мама Джулиана хочет защитить своего сына. Она хочет, чтобы его жизнь была простой и легкой. Какой родитель этого не хочет? Но такие вещи нельзя делать за счет другого ребенка, никогда. Желая сделать жизнь своих детей идеальной и прекрасной, такие родители, как мама Джулиана, заходят слишком далеко.
Я читала первую часть книги вслух моим детям на ночь, и они были невероятно возмущены мамой Джулиана. Но в конце ты даже жалеешь ее немного, не правда ли?
Я хотела, чтобы у нее был момент прозрения. Мы не знаем точно, что ею руководит, ее мотивацию. В конце книги она чувствует себя уставшей и немного смущенной. Возможно, она действительно переживает за ту боль, которую они с Джулианом причинили Ави. Или, может быть, она просто думает о себе и ребенке. Маму Джулиана интересует только Джулиан.
А что остальные матери? В книге есть сцена, где одна из мам противостоит маме Джулиана, но в итоге сдается. И я подумала: это то, что я называю «эффект свидетеля у родителей». Я много слышала об этом, когда ходила обсуждать травлю в школах. Родителям очень сложно принять, что мама или папа будут защищать своего ребенка, когда тот травит других детей.
Одной из причин, по которой я написала «Чудо», было мое желание показать родителям, как, на мой взгляд, им стоит себя вести. Социальное положение играет огромную роль в сознании человека. Мне кажется, что порой родителей так пугает мысль о том, что их дети займут низкое социальное положение, что они готовы закрывать глаза на все поступки своих детей. Иногда родители как бы перестают замечать, что их ребенок стал чуть более жестоким и агрессивным, чем должен быть. А между жестокостью, агрессий и направленной травлей очень тонкая грань.
Книги «Чудо» и «Глава Джулиана»
Не вдаваясь в детали: бабушка Джулиана очень важный новый персонаж, раскрывающий ему их личную, семейную историю. Почему вы решили ввести ее в книгу?
От своих родителей Джулиан не получал ту любовь, в которой нуждался. Бабушка Джулиана необходима в этой истории еще и потому, что ее рассказ действительно напоминает Джулиану ту ситуацию, в которой он оказался. Я уверена, что лучший способ обучения детей — это истории, которые мы им рассказываем.
Вы имеете в виду, что истории задевают за живое?
Да. Вы можете грозить ребенку пальцем, объяснять ему, как нужно себя вести, или вы можете рассказать ему историю, благодаря которой он поймет, как стоит поступить. Джулиан не мог справиться самостоятельно. Ему необходимо было услышать рассказ бабушки, чтобы понять, как выйти из этой ситуации. Иногда дети не получают достаточной помощи от своих родителей, тогда им нужен кто-то, кто направит их в правильную сторону.
Р. Дж. Паласио
Биография писателя
Р. Дж. Паласио живёт в Нью-Йорке с мужем, двумя сыновьями и двумя собаками. Более 20 лет она была арт-директором, графическим дизайнером, разработчиком обложек для книг для других людей, ожидая лучшего времени для написания собственной книги.
«Чудо» её первая книга. Хоть она и не занималась дизайном обложки книги, всё же уверенна, что она получится прекрасной.
Лучшие книги автора
Глава Джулиана
Похожие авторы:
Упоминание книг автора:
Цитаты из книг автора
Велик тот, чья сила возвышает многие сердца, притягивая их своим сердцем.
Надо придумать закон, по которому каждому человеку в мире полагалась бы настоящая овация, хоть раз в жизни.
Что хорошо в очень маленьких детях, так это что они ничего не делают специально, чтобы над тобой поиздеваться. Хотя иногда могут и обидеть. Они просто не всегда понимают, что говорят. А большие дети понимают.
Крысеныш. Урод. Монстр. Фредди Крюгер. Пугало. Рыло. Ящер. Мутант. Вот как меня называют.
Я необычный только потому, что все вокруг считают меня необычным.
Последние рецензии на книги автора
#кп_сигнификатор (Задание: книга про учебное заведение + Тема: синяя обложка)
Отдельным плюсом хочу отметить про подачу истории с разных ракурсов. Так мы узнаём не только Августа и его взгляд на мир, но и близких ему людей, которые «вращаются» вокруг него, что тоже является отнюдь не лёгкой миссией.
«Велик тот, чья сила возвышает многие сердца, притягивая их своим сердцем» [с]
«Иногда мне кажется моя голова так велика, потому что она вся наполнена мечтами».
Я искренне радуюсь тому, что ты читаешь эти строки — я пишу тебе честно и без утайки, не лукавлю ни на секунду — и мне совсем не будет грустно, если ты обратишь на них внимание лишь от скуки. Ну может, отчасти…
Ведь мне хотелось быть откровенным, когда я скажу тебе одну вещь: Чудо существует. В каждом прожитом дне и упавшем луче на утреннюю росу, в каждой щербатой улыбке и веснушках, что появились на коже от солнца, в каждых детях, подростках и взрослых.
Ты ведь и сам Чудо для кого-то, пускай ты пока этого и не понимаешь, но я уверен, что в нужный момент ты это поймёшь — ты просто не можешь не понять. Ты чудо. И для начала я тебе помогу — ты Чудо для себя. Это будет твоей точкой отсчёта в блуждании по миру, где каждый ищет себя и Чудо.
И ещё я хочу рассказать тебе историю, которую однажды рассказ мне мой друг — ты, наверное, догадываешься, но возможно, и нет, в общем-то, она о Чуде. Теперь её рассказываю я, но после меня рассказ продолжишь ты, конечно, если захочешь. Но мне очень хочется, чтобы ты захотел, ведь эта история такая трогательная и щемяще прекрасная как взмах крыльев хрупкой бабочки, способной перевернуть мир вверх дном в миллисекунду.
Всё началось с Августа Пуллмана. Уродца. Страшилы. Рыгача. Чувачка. Ави, одиннадцатилетний мальчик, увлекающийся «Звёздными войнами» и естествознанием; у него есть любящая мама, смешной отец, замечательная старшая сестра, Ба и Деда, Миранда и вечно виляющая хвостом Дейзи (Дарт-Дейзи); обычный мальчик с чудесной семьёй. Это уже первое Чудо.
У Ави есть отвага и смелость, он добрый и способный, однако встречаясь с людьми, все обращают своё внимание сугубо на его внешний вид, который, несмотря на двадцать семь перенесённых операций, продолжает вводить некоторых людей в столбняк и полнейший конфуз. Это отнюдь не Чудо, хочу с тобой поделиться.
Вот сам переломный момент: поход в школу. Впервые. Пятый класс. Ави, отрезанный от остальных детей из-за внешнего вида, и сплошные дразнилки, шепотки за спиной, боязнь дотронуться из-за страха подхватить «чуму» — дети жестоки в своей непосредственности. Буллинг.
Но ещё Чудо: это новые знакомства, друзья — настоящие друзья, поддержка, забота и любовь. Солнечная система и планеты, сходящие с орбит, потому что история двигается дальше — к новым звёздам через тернии. Маленький шажок на пути взросления. Не каждый человечек — это человечек без мнения, не каждый обидчик — это настоящий обидчик, не каждый сосуд — это пустота, а не огонь мерцающий.
Я рассказываю тебе эту историю, возможно, не в первый раз, но ты мог забыть об этом, что ж, не виню, ведь каждый раз она открывается с новой страницы, вот парадокс событий. Я рассказываю тебе о человечности и о принятии. И не прошу в ответ никаких слёз — они не нужны, ты и сам это поймёшь.
Я хочу познакомить тебя с тысячью ави, которые ждут своих джеков, сидя в одиночестве со шлемом на голове, — они не плачут, не показывают, как им больно и грустно, но они очень обрадуются, когда ты протянешь им руку и скажешь: «Вот круть!»
Они ждут. Ждут тот самый момент принятия самого себя окружающими, близкими, собой — последнее, пожалуй, самое важное. Это не радужная история, но история честная. Я хочу тебя познакомить с ней в сто тысячный раз. Иди к нам на встречу, мой друг, Ави и я ждём.
Он не плачет — он улыбается. Она волнуется — она не сердится. Он не издевается — он поддерживает. Она боится — она не ненавидит.
До встречи,
Незапоминающийся Гость
«Каждому человеку хоть раз в жизни положена настоящая овация, потому что все мы побеждаем мир».
Ракель Дж. Паласио
оглавление
Жизнь и семья
Дебютный роман Чудо
Первое издание Wonder было всего 22 500 копий в феврале 2012 года. На сегодняшний день продано более миллиона экземпляров книги. Помимо английского, Wonder теперь доступен на семи других языках (китайском, немецком, французском, каталонском, корейском, голландском, испанском). Права были проданы в 36 странах. Wunder был номинирован на медаль Карнеги 2013 года и был назван Рысью месяца в мае 2013 года. В октябре 2013 года Random House объявил, что с момента его выхода в феврале 2012 года в Северной Америке был продан миллион копий в печатном и цифровом формате.
Обзор прессы
Чудо (2012) / Чудо (2013)
«Ничего не стоит выдавать слишком много сюжета, но« Чудо » превращается в масштабный, воодушевляющий финал. Книга, несомненно, искусно манипулирует эмоциями читателей […], но она порадует детей и взрослых, потому что это потрясающая история, и Паласио исследует некоторые фундаментальные истины о том, как люди себя ведут. И как они должны себя вести ».
«Этот дебютный роман, рассказанный с использованием нескольких голосов, прекрасно написан, а хор персонажей вокруг Огги помогает раскрыть его читателю. Сильный и стойкий голос Огги звучит на периферии хитрого и коварного хулигана. Эта невероятно трогательная история полна сочувствия и доброты, не чувствуя ничего, кроме подлинности ».
«Невероятно трогательная, чудесно написанная книга, которая открывает вам глаза на то, что на самом деле означает отличаться от других без педагогического указательного пальца».
«То, что здесь создает автор Ракель Дж. Паласио […], можно описать научным термином экспериментальной схемы: что инородное тело делает в функционирующей системе? Как дети реагируют на такого другого одноклассника? Вы знаете, что дети могут быть жестокими. Так Паласио доводит своих героев до пограничного состояния. И читатель тоже. «
«Сказано просто, правдиво и с большим мастерством. Чудо книги «.
«Направление создало трогательную аудиокнигу, которая более чем оправдывает оригинал с его тонкой полифонией».
Библиография
в Великобритании Wonder появился в детском и взрослом изданиях.
Р. Дж. Паласио
Биография писателя
Р. Дж. Паласио живёт в Нью-Йорке с мужем, двумя сыновьями и двумя собаками. Более 20 лет она была арт-директором, графическим дизайнером, разработчиком обложек для книг для других людей, ожидая лучшего времени для написания собственной книги.
«Чудо» её первая книга. Хоть она и не занималась дизайном обложки книги, всё же уверенна, что она получится прекрасной.
Лучшие книги автора
Глава Джулиана
Похожие авторы:
Упоминание книг автора:
Цитаты из книг автора
Велик тот, чья сила возвышает многие сердца, притягивая их своим сердцем.
Надо придумать закон, по которому каждому человеку в мире полагалась бы настоящая овация, хоть раз в жизни.
Что хорошо в очень маленьких детях, так это что они ничего не делают специально, чтобы над тобой поиздеваться. Хотя иногда могут и обидеть. Они просто не всегда понимают, что говорят. А большие дети понимают.
Крысеныш. Урод. Монстр. Фредди Крюгер. Пугало. Рыло. Ящер. Мутант. Вот как меня называют.
Я необычный только потому, что все вокруг считают меня необычным.
Последние рецензии на книги автора
#кп_сигнификатор (Задание: книга про учебное заведение + Тема: синяя обложка)
Отдельным плюсом хочу отметить про подачу истории с разных ракурсов. Так мы узнаём не только Августа и его взгляд на мир, но и близких ему людей, которые «вращаются» вокруг него, что тоже является отнюдь не лёгкой миссией.
«Велик тот, чья сила возвышает многие сердца, притягивая их своим сердцем» [с]
«Иногда мне кажется моя голова так велика, потому что она вся наполнена мечтами».
Я искренне радуюсь тому, что ты читаешь эти строки — я пишу тебе честно и без утайки, не лукавлю ни на секунду — и мне совсем не будет грустно, если ты обратишь на них внимание лишь от скуки. Ну может, отчасти…
Ведь мне хотелось быть откровенным, когда я скажу тебе одну вещь: Чудо существует. В каждом прожитом дне и упавшем луче на утреннюю росу, в каждой щербатой улыбке и веснушках, что появились на коже от солнца, в каждых детях, подростках и взрослых.
Ты ведь и сам Чудо для кого-то, пускай ты пока этого и не понимаешь, но я уверен, что в нужный момент ты это поймёшь — ты просто не можешь не понять. Ты чудо. И для начала я тебе помогу — ты Чудо для себя. Это будет твоей точкой отсчёта в блуждании по миру, где каждый ищет себя и Чудо.
И ещё я хочу рассказать тебе историю, которую однажды рассказ мне мой друг — ты, наверное, догадываешься, но возможно, и нет, в общем-то, она о Чуде. Теперь её рассказываю я, но после меня рассказ продолжишь ты, конечно, если захочешь. Но мне очень хочется, чтобы ты захотел, ведь эта история такая трогательная и щемяще прекрасная как взмах крыльев хрупкой бабочки, способной перевернуть мир вверх дном в миллисекунду.
Всё началось с Августа Пуллмана. Уродца. Страшилы. Рыгача. Чувачка. Ави, одиннадцатилетний мальчик, увлекающийся «Звёздными войнами» и естествознанием; у него есть любящая мама, смешной отец, замечательная старшая сестра, Ба и Деда, Миранда и вечно виляющая хвостом Дейзи (Дарт-Дейзи); обычный мальчик с чудесной семьёй. Это уже первое Чудо.
У Ави есть отвага и смелость, он добрый и способный, однако встречаясь с людьми, все обращают своё внимание сугубо на его внешний вид, который, несмотря на двадцать семь перенесённых операций, продолжает вводить некоторых людей в столбняк и полнейший конфуз. Это отнюдь не Чудо, хочу с тобой поделиться.
Вот сам переломный момент: поход в школу. Впервые. Пятый класс. Ави, отрезанный от остальных детей из-за внешнего вида, и сплошные дразнилки, шепотки за спиной, боязнь дотронуться из-за страха подхватить «чуму» — дети жестоки в своей непосредственности. Буллинг.
Но ещё Чудо: это новые знакомства, друзья — настоящие друзья, поддержка, забота и любовь. Солнечная система и планеты, сходящие с орбит, потому что история двигается дальше — к новым звёздам через тернии. Маленький шажок на пути взросления. Не каждый человечек — это человечек без мнения, не каждый обидчик — это настоящий обидчик, не каждый сосуд — это пустота, а не огонь мерцающий.
Я рассказываю тебе эту историю, возможно, не в первый раз, но ты мог забыть об этом, что ж, не виню, ведь каждый раз она открывается с новой страницы, вот парадокс событий. Я рассказываю тебе о человечности и о принятии. И не прошу в ответ никаких слёз — они не нужны, ты и сам это поймёшь.
Я хочу познакомить тебя с тысячью ави, которые ждут своих джеков, сидя в одиночестве со шлемом на голове, — они не плачут, не показывают, как им больно и грустно, но они очень обрадуются, когда ты протянешь им руку и скажешь: «Вот круть!»
Они ждут. Ждут тот самый момент принятия самого себя окружающими, близкими, собой — последнее, пожалуй, самое важное. Это не радужная история, но история честная. Я хочу тебя познакомить с ней в сто тысячный раз. Иди к нам на встречу, мой друг, Ави и я ждём.
Он не плачет — он улыбается. Она волнуется — она не сердится. Он не издевается — он поддерживает. Она боится — она не ненавидит.
До встречи,
Незапоминающийся Гость
«Каждому человеку хоть раз в жизни положена настоящая овация, потому что все мы побеждаем мир».
Р дж паласио биография
Посоветуйте книгу друзьям! Друзьям – скидка 10%, вам – рубли
Text copyright © 2012 by R.J. Palacio
Jacket art copyright © 2012 by Tad Carpenter
© А. Красникова, перевод на русский язык, 2013
© Н. Калошина, перевод текстов песен на русский язык, 2013
© В. Павликов, адаптация обложки и леттеринг, 2018
© ООО «Издательство «Розовый жираф», издание на русском языке, 2019
Ученые люди из дальних стран
Над моей кроваткой
Стоят, глубоко
Задумавшись над загадкой.
Наверное, я одно из чудес – Божье творенье.
Им остается только гадать:
Нет объясненья.
Часть первая. Август
Судьба над моей колыбелью…
Обыкновенный
Я не такой, как все, я это знаю. То есть, конечно, я делаю самые обыкновенные вещи. Ем мороженое. Катаюсь на велосипеде. Гоняю мяч. Играю на XBox. Как любой десятилетний ребенок. Я и чувствую себя самым что ни на есть обыкновенным. Внутри. Но при виде обыкновенных детей другие обыкновенные дети не разбегаются с воплями. На обыкновенных детей не глазеют везде и всюду.
Если бы я нашел волшебную палочку и мог загадать одно желание, я бы попросил нормальное лицо, на которое никто не обращает никакого внимания. Я хотел бы ходить по улицам и чтобы люди, увидев меня, не отводили взгляд. Вот что я думаю: я необычный только потому, что все вокруг считают меня необычным.
Но сейчас я вроде привык к тому, как выгляжу. И научился прикидываться, будто не замечаю, как меняются лица встречных. Мы все отлично умеем притворяться: я, мама с папой, Вия. Хотя нет, Вия притворяется так себе. Когда люди ведут себя грубо, она может не на шутку разозлиться. Взять, например, такой случай. Однажды мы гуляли на площадке и дети постарше стали меня дразнить. Даже не знаю, как именно, – сам я не разобрал, но Вия все слышала и на этих детей накричала. Вот она какая. А я другой.
Вия не считает меня обыкновенным. Она, правда, говорит, что считает, но тогда она бы не оберегала меня от всех и каждого. И мама с папой тоже – я для них необыкновенный. Думаю, единственный человек в мире, который понимает, насколько я обыкновенный, – это я сам.
Кстати, меня зовут Август. Как я выгляжу, описывать не буду. В любом случае все хуже, чем вы думаете.
Почему я не ходил в школу
На следующей неделе я пойду в пятый класс. Раньше я никогда не учился в настоящей школе и теперь трушу до дрожи в коленках. Многие считают, что я не ходил в школу из-за своего лица, но они заблуждаются. Я не ходил из-за операций. Двадцать семь – вот сколько их у меня. Самые серьезные я перенес, когда мне не было четырех, я их и не помню. С тех пор каждый год мне делают две-три операции (некоторые серьезные, некоторые не очень), а еще я часто болею из-за того, что расту хуже сверстников, и к тому же во мне есть другие медицинские загадки, которых доктора пока не разгадали. Поэтому родители и решили не отдавать меня в школу. Но сейчас я уже окреп. Последняя операция прошла восемь месяцев назад, и мне, если повезет, еще целых два года не потребуется новая.
Я на домашнем обучении, учит меня мама. Раньше она иллюстрировала детские книги. Феечки и русалочки у нее получаются отлично. Но, чего уж там скрывать, рисунки для мальчиков у нее не ахти какие. Однажды она попыталась изобразить для меня Дарта Вейдера, а вышел какой-то робот, похожий на гриб. Хотя я давно не видел, как она рисует. Наверное потому, что она все время занята мной и Вией.
Не то чтобы я всегда хотел учиться в школе. Точнее, я бы хотел, но только если бы был как все. И у меня была бы куча друзей, с которыми я мог бы гулять после уроков, ну и все такое.
Сейчас у меня есть несколько настоящих друзей. Самый лучший – Кристофер, потом Зак и Алекс. Мы знакомы с пеленок. И так как они знают меня всю жизнь, то успели ко мне привыкнуть. Когда мы были маленькие, мы всегда ходили друг к другу в гости, но потом Зак и Алекс пошли в школу. А Кристофер переехал. И теперь получается, что я живу все там же, в Норт-Ривер-Хайтс – это район Нью-Йорка, точнее Верхнего Манхэттена, а Кристофер – в Бриджпорте, штат Коннектикут, и от меня к нему ехать больше часа. Но все равно: Кристофера, хоть он и переехал, я вижу чаще, чем Зака и Алекса. Они завели себе новых друзей. Зато, если мы случайно встречаемся на улице, они мне улыбаются. И всегда здороваются.
Есть у меня и другие друзья, но не такие хорошие, как Кристофер, Зак и Алекс. Скажем, Зак и Алекс всегда приглашали меня на дни рождения, а Джоуэл, Эймонн и Гейб – никогда. Как-то меня позвала Эмма, но я уже тысячу лет ее не видел. И, конечно, я всегда хожу на день рождения к Кристоферу… Хотя, наверное, дни рождения – это не так уж и важно.
Как я на свет появился
Мне нравится, когда мама про это рассказывает. Сама по себе история, может, и не слишком смешная, но мама изображает все так уморительно, что мы с Вией каждый раз лопаемся от смеха.
Ну так вот. Когда я сидел в мамином животе, никто и подумать не мог, что я из него вылезу таким, какой я есть. За четыре года до этого мама родила Вию – «все равно что в парке прогулялась» (так мама говорит), – и не было никаких причин делать специальные анализы. Примерно за два месяца до того, как я родился, доктора заметили, что с моим лицом что-то не так, но они не подозревали, что все настолько плохо. Они сказали маме с папой, что у меня волчья пасть и еще кое-что по мелочи – несколько, мол, «небольших аномалий».
В ту ночь, когда я появился на свет, в родильной палате дежурили две медсестры. Одна – милая и симпатичная. А вторая, как говорит мама, наоборот – вовсе не симпатичная и совсем не милая. У нее были здоровенные ручищи, и (тут начинается смешное) она все время пукала. Принесет маме колотого льда и пукнет. Измерит давление и пукнет. Из-за этого мама все время вздрагивала, а медсестра даже ни разу не извинилась. Между тем мамин врач в ту ночь не дежурил, а вместо него в палате торчал какой-то чокнутый практикант, которому они с папой дали кличку Дуги – кажется, в честь старого сериала про подростка, работавшего доктором в больнице. Но мама говорит, что, хоть все и нервничали, папа веселил ее всю ночь.
Когда я вылез из маминого живота, в палате вдруг наступила тишина. Маме даже не удалось на меня взглянуть, потому что милая медсестра тут же выскочила со мной из палаты. Папа погнался за ней, да так спешил, что выронил видеокамеру, которая раскололась на миллион кусочков. А мама очень расстроилась и попыталась встать, чтобы посмотреть, куда это все понеслись, но пукающая медсестра обхватила ее своими ручищами и водворила на место. Они чуть не подрались, потому что мама билась в истерике, а пукающая медсестра кричала на нее и требовала угомониться, а потом они вместе начали кричать на доктора. А дальше – угадайте что? Он упал в обморок! Прямо на пол! И когда пукающая медсестра увидела, что он упал, то принялась пинать его ногами, чтобы он пришел в себя, и вопить что есть мочи: «Что же ты за доктор такой? Что ты за доктор? Вставай! Вставай!» А потом ни с того ни с сего испустила самый большой, самый вонючий, самый громкий пук, какой мама слышала в своей жизни. Мама думает, что именно этот пук и привел в себя доктора, и он наконец очнулся. Мама рассказывает эту историю в лицах – и даже издает пукающие звуки, – и это очень, очень, очень смешно!
Мама говорит, что пукающая медсестра оказалась замечательной женщиной. Она не отходила от мамы ни на минуту. Не оставила ее, даже когда вернулся папа и врачи сообщили родителям, как тяжело я болен. Мама в точности помнит, что прошептала ей на ухо медсестра, когда доктор сказал, что я, скорее всего, не доживу до утра: «Всякий, рожденный от Бога, побеждает мир». На следующий день – а я дожил и до него – именно эта медсестра держала мамину руку, когда маме впервые показали меня.
Мама говорит, что к тому времени ей рассказали всю правду обо мне. Она готовилась к нашей встрече. Но, по ее словам, когда она впервые взглянула на мое лицо, она увидела только, какие у меня прекрасные глаза.
Кстати, мама у меня красивая. И папа хоть куда. Вия хорошенькая. На случай, если вам интересно.
У Кристофера
Я жутко огорчился, когда три года назад Кристофер переехал в другой город. Мне тогда было семь лет, и ему тоже. Раньше мы часами играли фигурками из «Звездных войн» и бились на световых мечах. Теперь мне этого не хватает.
Прошлой весной мы были в гостях у Кристофера в Бриджпорте. Мы с ним отправились на кухню, чтобы перекусить, и тут услышали, как в гостиной моя мама говорит Лизе, маме Кристофера, что осенью я иду в школу. Ничего себе, думаю, вот так сюрприз.
– О чем это вы? – спрашиваю.
Я застал маму врасплох. Она, похоже, не собиралась посвящать меня в свои планы.
– Изабель, нужно ему рассказать, – раздался папин голос с другого конца гостиной, где наши папы, мой и Кристофера, о чем-то беседовали.
– Поговорим об этом позже, – ответила мама.
– Нет, хочу сейчас, – упирался я.
– Ави, – начала она, – тебе не кажется, что ты уже готов к школе?
– И мне тоже, – поддержал меня папа.
– Вот и все, тема закрыта. – Я пожал плечами и уселся к маме на колени, как маленький.
– Понимаешь, сама я не смогу тебя всему научить, – продолжала мама. – Ты ведь знаешь, как у меня плохо с дробями!
– А что за школа? – Я вот-вот расплачусь.
– Школа Бичера. Совсем рядом с нами.
– Ух ты, это отличная школа, Ави. – Лиза похлопала меня по коленке.
– А почему не та, где учится Вия?
– Очень уж она большая и неуютная, – ответила мама. – Вряд ли тебе там понравится.
– Не хочу, – сказал я. Признаться, даже не сказал, а прохныкал.
– Если не хочешь, то и не надо. – Папа подошел к нам и взял меня на руки. Потом сел на диван и усадил к себе на колени. – Заставлять тебя мы не будем.
– Это пойдет ему на пользу, – не отступала мама.
Папа смотрел на меня.
– Но он не хочет. Он не готов.
Мама взглянула на Лизу, и та сжала ее руку:
– Ничего, все уладится.
– Обсудим школу потом, – сказала мама.
Было ясно, что между мамой и папой грядет ссора. Я болел за папу. Но в чем-то мама была права. И, если честно, она действительно ничего не смыслит в дробях.
Фиолетовое небо
Домой мы возвращались целую вечность. Я заснул на заднем сиденье: как всегда, голову положил Вие на колени, а под ремень безопасности подсунул полотенце, чтобы не напустить на нее слюней. Вия тоже задремала, папа с мамой вели какие-то взрослые разговоры, до которых мне не было дела.
Не знаю, сколько я проспал, но когда проснулся, небо за окном машины было фиолетовое и светила луна. А мы неслись по шоссе в потоке других автомобилей. Потом я услышал, как мама и папа говорят обо мне.
– Мы не можем всю жизнь держать его в теплице, – шептала мама. – И вести себя так, будто однажды он проснется и станет как все. Нейт, это его крест, он должен научиться его нести. Нельзя и дальше избегать ситуаций, в которых…
– Отдать его в школу – все равно что отправить агнца на заклание, – начал папа сердито, но запнулся, потому что увидел меня в зеркало заднего вида.
– А что такое «агнец на заклание»? – спросил я.
– Спи, Ави, – ласково сказал папа.
– В школе все будут на меня пальцем показывать! – И я вдруг разревелся.
– Сынок, – мама повернулась ко мне и накрыла мою руку ладонью, – ты знаешь, что силком тебя в школу никто не потащит. Но мы поговорили с директором, рассказали о тебе, и он очень хочет познакомиться с тобой.
– И что ты ему рассказала?
Мама улыбнулась. Так, будто обняла.
– Он знает обо всех твоих операциях и о том, какой ты храбрый.
– А о том, как я выгляжу?
– Мы принесли фотографии прошлогодней поездки в Монток: те, на которых мы все вместе, – сказал папа. – И тот классный снимок на лодке, где ты держишь камбалу!
– Что, и ты ходил к директору? – опешил я.
Вот тебе и раз. Папа же вроде на моей стороне!
– Да, мы оба с ним встречались. Он очень приятный человек.
– Тебе он понравится, – добавила мама.
Внезапно я понял, что они заодно.
– Погодите, а когда вы с ним виделись?
– Он показывал нам школу в прошлом году, – ответила мама.
– В прошлом году?! Вы целый год собирались упечь меня в школу – и всё это время молчали?
– Ави, мы даже не знали, возьмут тебя или нет. Туда непросто поступить: нужно сдать экзамены и пройти собеседование. К чему дергать тебя попусту?
– Но ты, конечно, прав, – сказал папа. – Мы должны были рассказать сразу, как только тебя приняли. Мы узнали об этом месяц назад.
– Мы совершили ошибку. Теперь-то ясно, – вздохнула мама.
– А та тетечка, которая приходила к нам домой, имеет к школе какое-то отношение? – спросил я. – Та, которая давала мне задания?
Мама выглядела виноватой.
– Ты говорила, что это тест на айкью.
– Знаю, но я хотела как лучше. На самом деле ты сдавал вступительный экзамен. Кстати, ты замечательно с ним справился.
– Получается, что соврала. Прости. – Мама попыталась улыбнуться, но я сделал каменное лицо, и она отвернулась и стала смотреть вперед, на дорогу.
– Так что значит «агнец на заклание»? – повторил я.
Мама выразительно посмотрела на папу.
– Зря я так сказал. – Папа глядел на меня в зеркало заднего вида. – Это совсем не про тебя. Послушай-ка: мы с мамой очень, очень тебя любим и делаем все, чтобы тебя защитить. Просто иногда каждый из нас пытается защитить тебя по-своему.
– Не хочу в школу. – Я скрестил руки на груди.
– Это для твоей же пользы, Ави, – сказала мама.
– Может, в следующем году. – Я уставился в окно.
– Лучше в этом. Знаешь почему? Потому что пятый класс – это первый год средней школы для всех. Ты не будешь единственным новичком.
– Я буду единственным, у кого такое лицо.
– Я не говорю, что тебе будет легко, ты и сам это понимаешь. Но тебе там будет лучше, Ави. У тебя появится много друзей. И ты столько всего узнаешь! Не то что со мной. – Она снова повернулась ко мне. – Отгадай, что мы увидели в лаборатории, когда осматривали школу? Крошечного цыпленка, который только что вылупился из яйца. Такой симпатяга! Он мне напомнил тебя, Ави, когда ты был малышом… с большими карими глазами…
Вообще-то мне нравится, когда родители говорят о тех временах, когда я был маленьким. Иногда я хочу свернуться в комочек, и пусть они меня всего обнимают и целуют. Хочу снова быть младенцем и ничего не понимать. Но сейчас я на эти разговоры не клюну.
– Давай договоримся, – предложила мама. – Ты же можешь один раз встретиться с мистером Попкинсом, а потом уже решить окончательно?
– Директором, – уточнила мама.
– Ага, представляешь? – сказал папа. – Даже не верится, что у людей бывают такие фамилии! То есть, кто вообще согласится называться Попкинсом?
Я улыбнулся, но так, чтобы они не заметили. Папа – единственный на свете человек, который может меня рассмешить, даже когда смеяться совсем не хочется. И не только меня, кого угодно.
– Ави, знаешь, ты должен пойти в эту школу, просто чтобы услышать, как его фамилия звучит из громкоговорителей! – оживился папа. – Прием, прием! Вниманию мистера Попкинса! – Он заговорил искусственным высоким голосом, как пожилая дама. – Здравствуйте, мистер Попкинс! Смотрю, вы сегодня немного ПОДЗАДержались! Попали в ЗАПОР, ой, простите, затор? Присаживайтесь на диван, тут самое МЯГКОЕ МЕСТО!
Я расхохотался. Не то чтобы папа в самом деле меня развеселил, просто мне уже надоело обижаться.
– Хотя бывает и хуже, – продолжал папа своим обычным голосом. – У нас с мамой в колледже была преподавательница мисс Зад.
Тут прыснула и мама.
– Правда, что ли? – спросил я.
– Розмари Зад, – подтвердила мама, подняв руку, будто в клятве. – Рози Зад.
– И какие у нее были округлости! – воскликнул папа.
– А что? Я всего лишь имел в виду, что у нее были очень круглые щеки.
Мама одновременно смеялась и укоризненно качала головой.
– О, знаю! – Папа воодушевился еще больше. – Давайте отправим их на свидание! Только представьте! Мисс Зад, познакомьтесь с мистером Попкинсом. Мистер Попкинс, это мисс Зад. Они могли бы пожениться и нарожать уйму маленьких Поп.
– Бедный мистер Попкинс, – сказала мама. – Ави его еще даже не видел, Нейт, а ты…
– Что за мистер Попкинс? – спросила Вия, потягиваясь и зевая.
– Директор моей школы, – ответил я.
Мистер Попкинс
Я бы трусил гораздо больше, если бы знал, что увижу не только мистера Попкинса, но и трех своих одноклассников. Но я не знал и поэтому больше хихикал, чем нервничал. Папины шутки прочно засели у меня в голове, и когда за две недели до занятий мы с мамой приехали в школу Бичера и я увидел мистера Попкинса – он ждал нас у входа, – то тут же начал фыркать от смеха. Хотя он выглядел совсем не так, как я его себе представлял. Наверное, я думал, что у него будет толстенная задница, но она оказалась совершенно нормальная. На самом деле он вообще был нормальный. Высокий и худой. Старый, но не очень. Он мне понравился.
Сначала он пожал руку маме.
– Здравствуйте, мистер Попкинс, – сказала мама. – Это мой сын Август.
Мистер Попкинс посмотрел на меня, улыбнулся и кивнул. И протянул руку.
– Здравствуй, Август, – произнес он как ни в чем не бывало. – Рад с тобой познакомиться.
– Здравствуйте, – промычал я. Руку-то я ему пожал, но уставился на его ноги. На красные кроссовки «Адидас».
– Твои родители много о тебе рассказывали. – Он присел на корточки, и мне пришлось глядеть ему в лицо.
– И что же такое они рассказывали?
– Прости? Я не расслышал.
– Ави, говори четче, – напомнила мне мама.
– Что рассказывали? – я постарался не мямлить. Знаю, за мной водится эта дурная привычка.
– Например, что ты любишь читать, – ответил мистер Попкинс, – и прекрасно рисуешь. – У него были голубые глаза с белыми ресницами. – И увлекаешься естественными науками. Так?
– У нас есть пара замечательных естественно-научных курсов по выбору. Думаю, тебе будет интересно.
– Угу. – Я понятия не имел, что такое курсы по выбору.
– Ну что, идем в школу?
– Прямо сейчас – в школу?
– А ты думал, мы в кино собрались? – Он встал, улыбаясь.
– Почему ты меня не предупредила? – повернулся я к маме.
– Все будет хорошо, Август, – сказал мистер Попкинс, протягивая мне руку. – Обещаю.
Наверное, он хотел, чтобы я взял его за руку, но я взял не его, а маму. Он снова улыбнулся и направился к входу.
Мама легонько сжала мою ладонь. Не знаю, что она хотела этим сказать: что она меня любит или что просит прощения. Вероятно, и то и другое.
Раньше я бывал только в одной школе – той, где училась Вия. Нас с мамой и папой приглашали туда на концерты и спектакли. Моя школа оказалась совсем другой. Меньше. И пахла больницей.
Миссис Диас
Мы шли за мистером Попкинсом по длинным коридорам. В них почти не было людей. А те, что нам встретились, совсем не обращали на меня внимания. Но, может, они просто меня не видели, я ведь прятался за мамой. Ясное дело, большие дети так себя не ведут – ну и что, мне было не до храбрости.
В конце концов мы свернули в маленькую комнату с табличкой «Директор» на двери. В комнате стоял стол, а за ним сидела какая-то женщина. С виду добрая.
– Это миссис Диас, – сказал мистер Попкинс, и женщина ослепительно заулыбалась, сняла очки на цепочке и встала.
Мама пожала ей руку и сказала:
– Изабель Пулман. Приятно познакомиться.
– А это Август, – сказал мистер Попкинс.
Мама отступила в сторону и пропустила меня вперед. Потом случилось то, что я уже наблюдал миллион раз. Когда я посмотрел на миссис Диас, она отвела взгляд. Всего на мгновение, так что кроме меня никто этого не увидел, тем более что выражение ее лица ни капельки не изменилось. Она по-прежнему сияла улыбкой.
– Очень приятно, Август. – Она протянула мне руку.
– Здравствуйте, – пробормотал я. Смотреть ей в лицо не хотелось, поэтому я уставился на ее очки, висевшие на шее.
– О, какое сильное рукопожатие! – сказала миссис Диас. Ладонь у нее была очень теплая.
– Что верно, то верно. Мертвая хватка! – согласился мистер Попкинс, и все вокруг засмеялись.
– Можешь звать меня миссис Ди. – Скорее всего, миссис Диас говорила это мне, но я в этот момент разглядывал ее стол. – Все меня так зовут. «Миссис Ди, я забыл код от своего шкафчика». «Миссис Ди, я опоздал, мне нужен пропуск на урок». «Миссис Ди, я хочу сменить курс по выбору».
– Миссис Ди тут всем и заправляет, – заметил мистер Попкинс, и взрослые снова рассмеялись.
– Я здесь каждый день с семи тридцати утра, – продолжала миссис Диас, по-прежнему глядя на меня. Я теперь изучал ее коричневые босоножки с маленькими сиреневыми цветочками на пряжках. – Если тебе что-нибудь понадобится, Август, спрашивай, не стесняйся. Спрашивай о чем угодно.
– Хорошо, – промычал я.
– Ой, какой милый малыш! – Мама показывала на одну из фотографий, приколотых к специальной доске над столом миссис Диас. – Ваш?
– Что вы, это мой внук! – Миссис Диас улыбнулась широко-широко, не ослепительно, а совсем по-другому.
– Очень симпатичный. Сколько ему?
– На этой фотографии, думаю, месяцев пять. А сейчас он уже подрос. Почти восемь лет!
– Красавец, – улыбнулась мама.
– Спасибо! – Миссис Диас закивала и хотела еще что-то добавить про своего внука. Но внезапно ее улыбка стала не такой широкой. – Мы все будем заботиться об Августе, – сказала она, и я видел, как она дотронулась до маминой руки.
Я посмотрел на мамино лицо и понял, что она волнуется не меньше моего. А вообще миссис Диас мне скорее понравилась – когда она не сияла своей ослепительной улыбкой.