Приватизация или национализация что лучше
Реприватизация — плохо, но национализация — хорошо
Приватизация в 1990-х прошла плохо, но ее итоги в целом пересматривать не стоит, следует из сентябрьского опроса ВЦИОМа. Правда, одновременно большинство опрошенных россиян выступает за национализацию частных компаний.
Итоги приватизации 73% респондентов оценивают «скорее отрицательно»; тем не менее с 2008 г. почти на треть до 32% увеличилась доля тех, кто считает, что вопрос о пересмотре сейчас поднимать не стоит. Однозначно за возврат государству всей собственности, приватизированной в 1990-е, высказался 31% опрошенных; еще столько же допускает это только в отдельных случаях, если были нарушения, – с 2008 г. доля сторонников таких точек зрения уменьшилось с 68% до 62%. Но за национализацию, т. е. передачу частных предприятий государству, сегодня выступают 56% россиян (за приватизацию – 25%). Реприватизация и национализация для респондентов означают разное: первое – возврат государству собственности, проданной 25 лет назад, второе – покупку государством нынешних неэффективных частных предприятий, отмечает ведущий эксперт-консультант ВЦИОМа Олег Чернозуб.
Александр Рубцов: Темы для либерально-консервативного диалога
На деле «бархатная реприватизация» идет давно.
Итоги первой волны приватизации 1990-х в глазах большинства населения были нелегитимны, что и обусловило ползучий разворот политики и перевод частных предприятий под контроль государства. Разворот в сторону госкапитализма привел к усилению давления на бизнес, росту политических рисков и, в итоге, к снижению деловой активности. Частные собственники предприятий, если их права не защищены, нацелены не на долгосрочное развитие своего бизнеса, а на вывод капитала. Приватизация не гарантия того, что компания будет показывать результаты лучше, чем оставшиеся в госсобственности; для этого нужны институциональные реформы.
Неудивительно, что только 28% опрошенных ВЦИОМом считают частные предприятия более эффективными, чем государственные; 37% уверены в обратном. Экономист Владимир Гимпельсон из ВШЭ отмечает, что россияне в целом считают, что госуправление менее эффективно, но работать лучше на госпредприятиях, так как там лучше соцзащита. Дело, возможно, еще в том, что россияне не очень хорошо себе представляют, какие компании находятся в управлении государства, а какие – в частных руках. Форма собственности крупных госкомпаний, например «Газпрома», для работников не ясна, отмечает Гимпельсон. И респонденты ВЦИОМа поддерживают передачу государству того, что и так вроде бы в его собственности: 9% опрошенных – за национализацию «Газпрома»; 6% – РЖД; 3% – «Роснефти»; 2% – «Аэрофлота», 10% – всех нефтегазовых предприятий (две трети которых государственные). Это показатель запроса на усиление контроля со стороны государства, считает Чернозуб.
Сказывается и слабый рост экономических знаний россиян. Треть опрошенных продали ваучеры, полученные в 1990-е; сегодня так же поступили бы 19% (при этом 46% все-таки вложили бы их в ценные бумаги госкомпаний). В целом у россиян доминирует базовая установка, что крупные предприятия и большие участки земли должны принадлежать государству; мелкие предприятия и небольшие участки могут принадлежать частным лицам, говорит Гимпельсон.
Полная версия статьи. Сокращенный газетный вариант можно посмотреть в архиве «Ведомостей» (смарт-версия)
План приватизации на 2020–2022 годы
Прогнозный план (программа) приватизации федерального имущества и основные направления приватизации федерального имущества на 2020–2022 годы (далее — ПП, программа) утверждён распоряжением правительства № 3260-р от 31.12.2019 года. Основными целями создания программы заявляются:
Согласно программе, в ближайшие годы планируется приватизировать 86 федеральных государственных унитарных предприятий, 186 акционерных обществ, доли участия Российской Федерации в 13 обществах с ограниченной ответственностью, а также 1 168 объектов иного имущества государственной казны РФ. Можно предположить, что инвесторов в большей мере заинтересует та часть программы, которая касается продажи долей в акционерных обществах, поскольку это означает, что акции могут быть размещены на фондовом рынке. Хотя условия размещения могут оказаться различными.
Государство полностью планирует выйти из следующих активов:
Сокращение доли участия государства планируется в следующих компаниях:
При этом упоминание компании в программе вовсе не означает строгое обязательство государства продать имущество в установленные сроки — до 2022 года. Конкретные сроки и условия будут определяться в зависимости от рыночной обстановки.
Программа приватизации не ограничивается перечисленными выше компаниями, как уже было сказано, планируются к продаже доли более чем в 180 компаниях — это будут и миноритарные доли, а в некоторых и 100%. Спектр видов деятельности приватизируемых акционерных обществ очень широкий: компании, занятые в издательском деле, сельскохозяйственные предприятия, охотничьи и рыболовные хозяйства и др.
В силу обширности перечня приватизируемых компаний и видов их деятельности можно изложить лишь некоторые соображения по поводу перспектив публичных предложений.
Первое и самое очевидное: вовсе не обязательно акции всех этих компаний будут предлагаться в ходе IPO/SPO на фондовом рынке. Немалая часть может быть продана на аукционах на манер госзакупок. Более того, есть вероятность, что некоторые предприятия изначально будут предполагаться для продажи «в одни руки».
Второе соображение, вытекающее из первого. Почему предприятия могут продавать «в одни руки»? Это вполне логично, если доля государства в нём не превышает 25%, и у акционерного общества уже есть мажоритарный акционер (или группа связанных между собой акционеров) с долей более 75%. Компания и так уже практически подчинена основному акционеру (группе связанных акционеров), государство со своим пакетом мало что может противопоставить, разве только уставом компании предусмотрено наличие «золотой акции». Даже если акции компании будут предложены в ходе IPO/SPO, то это мало даст новым миноритарным акционерам. Практика показывает, что в подобных компаниях интересы таких акционеров не на первом месте, да и делистинг с принудительным выкупом — дело времени. На страницах «Открытого журнала» вы можете почитать материалы про «сундуки мертвецов» (первую, вторую и третью части), чтобы наглядно убедиться в том, как это бывает на практике.
Третье соображение. Не у всех компаний есть перспективы на фондовом рынке. Условно говоря, если уставный капитал общества разделён всего на десять акций, то что предлагать на IPO/SPO? Проходить процедуру листинга и соблюдать требования биржи ради десяти акционеров? Что из себя будут представлять торги этими десятью акциями? Это мы ещё не вспоминаем, что есть законодательные ограничения того, какая компания может считать себя публичной. Наблюдения за бумагами, торгующимися на Московской бирже, показывают, что листинг получают эмитенты, уставный капитал которых разделён более чем на сто тысяч акций. Если вы полистаете список приватизируемых компаний, то увидите, у некоторых компаний выпущено менее тысячи акций.
Общие выводы. Какие компании действительно могут быть предложены инвесторам на бирже? Скорее всего, это будут общества, уставный капитал которых разделён более чем на сто тысяч акций, и доля государства в обществе более 25%. Если из списка исключить компании, которые удовлетворяют этим требованиям, то список будет значительно короче изначально заявленных 186 акционерных обществ.
Сам текст постановления доступен здесь (список акционерных обществ для приватизации начинается с шестнадцатой страницы).
Теория теорией, но, чтобы стать настоящим профи, нужно практиковаться. Начните сейчас — откройте торговый счёт в «Открытие Брокер». А с программой лояльности O. InveStore! вы можете получать бонусы и кэшбек за торговлю на бирже!
Приватизация в России как притворная «политическая» сделка. Можно ли вернуть ее стороны (государство и народ) в первоначальное положение?
Коллеги на этом ресурсе все чаще затрагивают политические темы, которые имеют правовой контекст. Вот и я хотел бы поделиться своими соображениями насчет одного из ключевых событий в истории новой России – приватизации государственного имущества.
Важность этого вопроса объясняется тем, что приватизация 90-х сформировала основы нынешней социальной структуры общества и политической системы государства, то есть фундамент той реальности, в которой мы существуем сейчас.
На мой взгляд, будет весьма любопытно оценить приватизационные процессы с позиций выявления их реальных целей и действительного смысла, применив тем самым распространенные сейчас методики оценки фактических обстоятельств.
Публично смысл приватизации сводился к справедливому распределению государственной собственности между гражданами страны и созданию класса «эффективных и ответственных» собственников, по факту же целью была передача собственности небольшой группе «инициативных» граждан, причем заведомо без какого-либо возмещения с их стороны и выгоды абсолютного большинства граждан.
Процесс приватизации в России состоял из нескольких связанных между собой последовательных мероприятий, направленных на достижение обозначенной выше цели, тем самым здесь была реализована популярная и ныне схема цепочки технических действий (сделок), которые маскирую конечную цель.
Действительный смысл: изъятие у населения значительных личных накоплений за счет их обесценивания и ограничение возможности широкого участия граждан в приватизационных процессах.
Формальная цель: пропорциональное распределение национального достояния между гражданами страны.
Действительный смысл: создание механизма, который позволил с минимальными затратами сконцентрировать приватизационные права (ваучеры) и направить их на льготное приобретение акций ограниченной группой «соискателей» (при формальном соблюдении права каждого на долю в национальном достоянии). Задача была решены путем свободного обращения ваучеров и создания чековых инвестиционных фондов, которые собирали ваучеры якобы для целей инвестирования в промышленные активы, фактически же – для скупки акций в пользу заинтересованных лиц.
Приватизация промышленности (или большая приватизация)
Формальная цель: создание эффективной экономики, основанной на частной собственности.
Действительный смысл: формирование условий для концентрации собственности в руках ограниченной группы. Технология здесь была не хитрой: предприятия выкупались «советским» менеджментом (красные директора) с последующей уступкой контроля предпринимательскому сообществу. При этом ни директора, ни предприниматели не несли реальных расходов на приобретение акций – средства были получены за счет трансфертного ценообразования при реализации продукции самих предприятий.
Формальная цель: привлечение государством частного финансирования для покрытия бюджетных расходов под залог акций крупных промышленных предприятий.
Действительный смысл: передача государственных активов в руки заинтересованных лиц. Как и в случае с «большой» приватизацией, покупатели не понесли реальных расходов – цена акций была значительно ниже рыночного уровня, а оплата производилась за счет государственных средств, размещенных на счетах банков, связанных с покупателями.
На мой взгляд, власть не имела злонамеренной и корыстной цели в реализации фактического плана приватизации, она всего лишь использовала ясный ей сценарий, когда активы передаются под контроль ограниченной и персонально понятной группы лиц, а не абстрактной массе миноритарных собственников-акционеров.
Но, как быто ни было, абсолютное большинство граждан страны было введено в заблуждение в отношении реальных целей приватизации, а сам процесс передачи государственных активов в частные руки носил притворный характер: формальный смысл приватизационных мероприятий не совпадал с действительным.
Проводя аналогии с гражданским законодательством, можно утверждать, что политическая сделка приватизации государственного имущества, которая была реализована в период с 1992 по 1997 году, ничтожна как притворная (ст. 170 ГК РФ).
Можно ли в этой ситуации добиваться если не реституции, то хотя бы компенсации в пользу «населения» со стороны государства и/или бенефициаров приватизационных процессов?
Вопрос, конечно, риторический. В оценке приватизации, как ни странно, между разными политическими силами сформирован относительный консенсус.
Президент еще в 2003 году (на фоне истории с ЮКОСОМ) заявил, что результаты приватизации священны и пересматриваться не будут. Надо сказать, что слово свое он сдержал – тренда на оспаривание приватизационных сделок не возникло ни в государственной политике, ни в судебной практике.
Со своей стороны «ключевой» оппонент власти (борец с коррупцией, берлинский пациент и просто Блогер), по поводу ревизии итогов приватизации высказался довольно туманно, предложив выборочно обложить некоторых владельцев бизнеса разовым налогом, компенсируя, таким образом, потери бюджета при передаче соответствующих производственных активов.
Все это означает, что российский бизнес, который владеет приватизированными в 90-е годы предприятиями (или их правопреемниками), будет продолжать нести соответствующие риски, пока не этот «первородный грех» не будет искуплен тем или иным способом.
Национализировать или приватизировать: о промышленных играх в нефтегазе России
С финансовой точки зрения это принесёт в бюджет по 3,5 млрд рублей ежегодно. Но, по мнению лидер партии КПРФ Геннадия Зюганова, продавать имущество, которое является залогом стабильности в стране, — преступление.
По подсчётам Счётной палаты, в 2019 году доля госсектора в экономике за последние 10 лет выросла до 47%-48%. По оценкам ФАСа, рост доли с 1998 по 2017 год составил 35-45% (с 25% до 60-70%).
В чьих руках должна быть нефть?
Нефтегазовый сектор – один из фундаментов стабильности государства. Но в 2020 году в федеральный бюджет поступило рекордно низкое количество доходов — 30%. Несмотря на это никто не отменял налог на прибыль нефтегазовых компаний, налог на зарплаты нефтяников, акцизы, которые идут в региональные и местные бюджеты.
По мнению аналитика нефтегазовой отрасли Михаила Крутихина, за последние 23 года в стране происходит «ползучая» деприватизация нефтяной отрасли. Если ещё в 1997 году 7% нефти добывалось государством, сейчас — это больше 63%.
В настоящее время в стране есть только две частные фундаментальные добывающие компании — Лукойл и НОВАТЭК. Все остальные либо частично принадлежат государству, либо не дотягивают до лидеров отрасли.
Отдать или забрать?
Одними из ярых сторонников национализации являются представители КПРФ. Так, по мнению первого заместителя председателя комитета Госдумы по природным ресурсам, собственности и земельным отношениям, члена фракции КПРФ Юрия Афонина, большинство предприятий, которые продали за копейки, принесли новым владельцам огромную прибыль. При этом представители бизнеса только выжимают всё, что осталось от инфраструктуры советских времён, не модернизируя и не вкладывая средства в развитие.
С коммунистами согласны и эксперты. Как отметил директор Фонда энергетического развития Сергей Пикин, когда компания государственная, она отчасти выполняет некоторые социально значимые задачи и проекты. К примеру, «Газпром» реализует проекты по газификации регионов. Несмотря на то, что вклад компании пока не окупается увеличением потребления газа, это социальный проект, за который частный бизнес не взялся бы.
Яркими примерами того, что идея национализации нефтегазовых компаний – не пережиток советского прошлого, являются Норвегия и Саудовская Аравия. К примеру, в Норвегии суверенный фонд, который сформировался за счёт нефтегазовых доходов, составил более 1 трлн долларов. А в Саудовской Аравии до мая 2020 года гражданам выплачивался прожиточный минимум в 380 долларов США, госслужащие и военные получали надбавку в 266 долларов, власти компенсировали часть расходов на электроэнергию, а НДС составлял 5%.
По мнению Афонина, бизнесмены хорошо обращаются только с тем предприятием, которые создали сами, с нуля, а вот заботиться о том, что осталось от Советского Союза, хорошо может только государство.
Частные руки?
Но можно ли отправлять идею с частным бизнесом на свалку? Во втором материале журналисты «Новых известий» рассмотрели и другой вариант, при котором нефтегазовые компании находятся в частной собственности.
Но что и кому продавать? Так, на сегодняшний день в России фактически государственными являются Газпром и НОВАТЭК. Рыночная стоимость первого составляет 5,03 трлн рублей, а второго — 4,08 трлн рублей.
Как отметил аналитик нефтегазовой отрасли Михаил Крутихин, разница между компаниями, управляемыми государством, и частным бизнесом грандиозная. Чиновник, который управляет госорганизацией, чаще всего не переживает за её эффективность. А в коммерческой компании менеджмент должен управлять в интересах акционеров и заботиться о повышении прибыли и минимизации издержек. Это закон, который нельзя нарушить.
Своё мнение высказали представители телеграм-каналов. К примеру, в сообществе «Газ-Батюшка» обозревателям «НИ» рассказали, что если доля государства в нефтегазе велика — это плохо. И ситуацию не исправит и присутствие даже двух частных компаний.
В свою очередь, аналитик нефтегазовой отрасли Михаил Крутихин осудил и соцпроект газификации Газпрома. По его словам, на самом деле газификации нет. К примеру, гигантские трубы проходят от Ямала в сторону Европы и по тем территориям, где они идут, посёлки и селения не газифицированы.
Цепная реакция
Во всей нефтеперерабатывающей отрасли есть звено, без которого не получилось бы добыть ни барреля нефти. Это нефтесервисные организации. Они нанимают персонал, занимаются техникой и т.д.
В 2020 году именно нефтесерсис пострадал больше всех. Его выручка составила не более 22 млрд долларов. Из-за слабого спроса и ограничений ОПЕК+ добывающие компании часто отказывались от разработки новых скважин и часто не платили за выполненные работы. К примеру, именно государственный Газпром ввёл отсрочку платежей в 180 дней и продлил её на 2021 год. Как следствие — забастовки вахтовиков.
Но даже если бы нефтесервис был в частных руках, как отмечают эксперты, ничего не изменилось бы. Ведь ни государство, ни бизнесмены не напечатают деньги. Однако при этом частные компании намного гибче, у них больше возможностей привлечь заёмные средства.
Тем не менее, единого мнения по приватизации и национализации нефтегаза среди экспертов нет. Некоторые считают, что если будет закон о приватизации, должен быть закон и национализации, поскольку частники распоряжаются общими благами. И при ненадлежащем выполнении обязанностей должен быть механизм, который отстранит неопытных управленцев. Другие уверены, что национализация априори не имеет плюсов.
То есть, уходя от обоих вариантов, государство плавает между ними, увеличивая своё присутствие в данной отрасли, которое приводит в большинстве случаев только к застою.
ИА «Бел.Ру» © 1999-2019. Все права защищены.
Сетевое издание Информационное агентство «Бел.Ру»
Средство массовой информации зарегистрировано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций 23.11.2018 г. регистрационный номер серия ЭЛ № ФС 77-74127.
Дата регистрации: 23.11.2018
Учредитель: Общество с ограниченной ответственностью «ПремьерМедиаИнвест»
Телефон: +7 (47-22) 24-97-77
e-mail: newhot@iabel.ru; ooopremmediainvest@gmail.com
Главный редактор: Артемова О.А., artemova@iabel.ru
Реклама на сайте: +7 (47-22) 24-97-78, smorodina@newsmedia.su, ostrogozhsky@1mediainvest.ru
Все права на материалы и новости, опубликованные на сайте www.bel.ru, охраняются в соответствии с законодательством РФ. Допускается цитирование без согласования с редакцией не более 50% от объёма оригинального материала, с обязательной прямой гиперссылкой на страницу, с которой материал заимствован. Гиперссылка должна размещаться непосредственно в тексте, воспроизводящем оригинальный материал www.bel.ru, до или после цитируемого блока.
Материалы в сюжетах «Новости компаний» и «Партнёрский материал» публикуются на правах рекламы.
Все за сегодня
Политика
Экономика
Наука
Война и ВПК
Общество
ИноБлоги
Подкасты
Мультимедиа
Экономика
Россия: приватизировать или национализировать?
В прошлом столетии Никита Хрущев, менее авторитарный, но не менее амбициозный наследник Сталина, руководя Советским Союзом, мечтал и планировал «догнать и перегнать» Соединенные Штаты в экономической мощи благодаря двум-трем хорошо выполненным пятилеткам. Оказалось, что это иллюзия, и после стадии энергичного роста, правда, еще недостаточной, при Леониде Брежневе наступила длительная стагнация, которая сыграла свою роль в дискредитации коммунистического режима и спровоцировала распад СССР.
Россия Владимира Путина сейчас преследует цель догнать и перегнать Германию, опять-таки в экономической сфере в ближайшем будущем, хотя ее ВВП едва превосходит ВВП Италии. Как и Италия, она с трудом выходит из рецессии, которая в ее случае была стремительной, связанной с длительной и глубокой экономической уязвимостью. Это сближает главную наследницу СССР скорее с неразвитыми странами, чем с наиболее продвинутыми крупными мировыми державами, с которыми она стремится соперничать в любой сфере.
Восстановление после очередного кризиса началось осенью прошлого года с умеренного роста, сразу послужившего основанием для оптимистичных прогнозов. Однако рост начал замедляться, по мере того как сгущались новые тучи, всегда связанные с избыточной зависимостью российской экономики от источников энергии, которыми страна так богата. Соглашение с ОПЕК по сокращению добычи нефти с целью поддержать цены на относительно прибыльном уровне обходится дорогой ценой, а газовый экспорт страдает, как представляется, из-за относительно мягкой зимы, и в перспективе на нем скажется появление электромобилей.
Решительные меры могут включать в себя структурные реформы, необходимость которых осознает и Кремль, и его окружение, что, однако, никак не приводит к принятию каких-либо мер, чему мешают, возможно, волнения политического характера, а также расхождения в чисто экономических вопросах. В конечном итоге, нарушить это промедление предстоит Путину, которого скорее тормозят, чем стимулируют предстоящие выборы, где он выставил свою кандидатуру для переизбрания, учитывая, что краткосрочных решений не существует.
«Новый царь» показал, что он осознает необходимость реформ и в октябре прошлого года публично заявил о возможности продолжить, в частности, при сотрудничестве с Германией, развитие мелкого и среднего бизнеса, который в Германии составляет больше половины ВВП, в то время как в России его присутствие гораздо более маргинально. Говорилось, в частности, о том, что к 2030 году он должен составлять 30-40% ВВП страны.
Это относительно скромная цифра, которой могло хватить на изменение направления движения, учитывая, что с 2005 года доля национальной экономики, принадлежащая государству, выросла более чем вдвое: по предварительным оценкам, вместо 35% она составила 75% всей экономики. Действительно, это решение оправдывалось главным образом необходимостью найти средства на заполнение открывшихся после кризиса брешей в федеральном бюджете, что могло быть преувеличено, чтобы подавить опасное сопротивление противников приватизации, которых немало и которые способны на решительные действия.
Контекст
Россияне уже не такие бедные
Почему Москва откладывает крупнейшую приватизацию
Россия собирается приватизировать АЛРОСА
Пушки для России важнее, чем медицина
Москва превращается в умный город
Forbes 17.11.2017 В результате оказалось, что скептики были правы. Уже первые шаги по осуществлению этой программы делались медленно, нехотя и порой были настолько противоречивы, что самые суровые критики иронизировали над «приватизацией по-русски», которая больше походила на ренационализацию окольными путями. Между противоположными сторонами продолжались оживленные дискуссии, но если бывший министр финансов Алексей Кудрин, нынешний влиятельный советник президента, занимающий либеральные позиции, настаивал на поддержании приватизации всей нефтяной промышленности, открытой в том числе и для иностранного капитала, было ясно, что ветер дул совсем в другом направлении.
Первым симптомом можно считать резкий уход Алексея Улюкаева, министра экономического развития (и бывшего вице-президента Центробанка), приговоренного в декабре прошлого года к восьми годам заключения по обвинению в коррупции. Этот приговор не мог не вызвать серьезных подозрений, что Улюкаев попал в ловушку управляющего Роснефти, государственного нефтяного колосса Игоря Сечина, человека, которого часто называют «всемогущим», в том числе потому, что он — давний и близкий соратник Путина.
Улюкаев, давший какие-то показания, совершил ошибку, жестко выступив против приобретения Роснефтью Башнефти, еще одной нефтяной компании, которая была частной, но впоследствии оказалась ренационализирована. Российское правосудие со своей стороны не может похвастаться железной независимостью от политической власти. Как бы то ни было, на место будущего осужденного немедленно пришел новый 36-летний министр Максим Орешкин, как многие полагают, доверенный человек Сечина.
Неслучайно, стоит сказать, именно Орешкин 7 февраля объявил, что правительство считает необходимым взять паузу на размышления по вопросу приватизации, так как исполнение этой программы уже не является срочной задачей благодаря улучшению экономической ситуации и государственных фондов. А поскольку трудно представить, что действующий глава столь важного государственного ведомства говорил исключительно от себя лично, то можно предположить, что озвученная в феврале опция не была стратегической либо перестала быть таковой.
Еще одно очевидное подтверждение превалирующей тенденции поступило, когда второму крупнейшему национальному банку, находящемуся под контролем государства, ВТБ, отошла доля почти в 30% второй по величине сети супермаркетов «Магнит», особенно распространенной в провинции. Ее основатель и фактический владелец Сергей Галицкий, долларовый миллиардер, предпочел продать свою долю (сохранив всего 3%) из-за падения доходов в силу возросшей конкуренции, но главным образом — из-за трудностей, с которыми сталкиваются частные предприятия в финансовой сфере, где прямо или косвенно доминирует государство.
Серьезный бизнесмен никогда не должен жаловаться и просить чего-то у правительства, ему нужна только частная собственность, — сказал Галицкий в одном интервью, добавив, однако, что любовь к родине должна считаться с «полнотой или неполнотой свободы». Широкая торговая сеть до сих пор была исключением в российском пейзаже, в котором произошло значительное сокращение частного капитала из-за расширения государственного сектора. Отсюда возникает вопрос, останется ли дело «Магнита» отдельным случаем или и тут произойдет смена вектора.
У кого нет сомнений, или тот, кто умеет развиваться в таких условиях, является второй политической силой в стране, безмерно подчиненной первой, но все равно важной, в том числе потому, что она связана с не столь отдаленным прошлым, которое в некоторых аспектах остается живо не только в более или менее ностальгических воспоминаниях.
Речь идет о КПРФ, коммунистической партии, наследнице почившей в 1991 году КПСС, или, скорее, о группе ее депутатов, которые на днях представили в Думе предложение «ковровой» национализации: пахотных земель, лесов, горных месторождений, водных ресурсов, а также крупнейших стратегических предприятий во главе с действующими в энергетическом, транспортном и коммуникационном секторе и в области тяжелой промышленности, а также главных банков страны.
Есть множество причин, обосновывающих это предложение: оно позволит избежать рисков масштабных увольнений и краха стратегических предприятий или их фиаско под иностранным управлением, исправить ошибки и нарушения, допущенные во время приватизаций, укрепить национальную безопасность и суверенитет, а также консолидировать экономическую систему и возобновить рост.
По правде говоря, неизвестно, насколько это предложение отражает общие ориентиры всей партии. Национализация всегда была частью ее политической программы и являлась ключевым пунктом антикризисного плана, представленного на выборах в Думу 2016 года. Давний лидер КПРФ Геннадий Зюганов до сих пор возглавляет партию, но ходят слухи о том, кто займет его место. При этом его привычное место традиционного кандидата в президенты от партии занял Павел Грудинин, утверждающий, что приватизация крупнейших предприятий — это необходимое условие будущего процветания.
Тот же Зюганов, кроме прочего, недавно подписал неизбежное требование приватизировать бюджетные средства и укрепить ослабленную валюту. Однако он редко (если не никогда) шел против течения, в то время как его более молодой соратник по борьбе, не являющийся даже членом КПРФ, но руководящий крупным сельскохозяйственным предприятием, появившимся еще в советские времена и носящим имя Ленина, кажется, намерен модернизировать партию и реформировать ее привычки и вектор развития. Определенные побочные эффекты могут возникнуть на этом пути в связи с предстоящими президентскими выборами.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.