Правда ли что в психушке мягкие стены
Правда ли что в психушке мягкие стены
От автора: Здравствуйте, мальчики и девочки. Давайте поговорим о психбольницах. Что мы знаем о них? Информации много, но она дико искажается, проходя через призму стереотипов, бытующих в обществе. Стереотипов много, и источники их разные- от обрывков чужих разговоров до голливудских фильмов. Я решил некоторые из них попытаться развеять, благо я знаю ситуацию изнутри- сейчас я врач-психиатр, а в студенческие годы подрабатывал в психбольнице санитаром и потом медбратом. Так что осведомлен на разных уровнях.
Утверждение 1. В психбольницу люди попадают навсегда
Отчасти это верно, сейчас объясню почему. Хронические пациенты( шизофреники со стажем, органики) могут лежать по десяти раз в год, причем часто ложатся по собственному желанию. Пациенты попадают каждый раз в одно и то же отделение( согласно прописке), у них там знакомая атмосфера, даже друзья, их знает медперсонал, и вообще, там им спокойнее, чем в обществе. Поэтому и получается что они проводят в психушке почти всю свою жизнь. А вообще, у врачей есть сроки госпитализации, план по пролеченным за месяц и т д. Больше положенного срока держать пациента нецелесообразно, да и не нужно- начинается бумажная волокита. Хочешь лечить больше месяца- созывай комиссию, пусть подписывает начальство и т д. По опыту скажу что больше месяца обычно и не требуется- пациент может продолжать лечение амбулаторно. Так что в среднем около месяца- и выписывают, лишний геморрой врачам не нужен
Утверждение 2. В психбольницу может попасть кто угодно
Есть тонкости. К примеру, вы не нравитесь вашему соседу. Звонит он в скорую и говорит что мол вы неадекватны, кидаетесь на людей, разговариваете сами с собой. Скорая в большинстве случаев вас не заберет, ведь вы будете вести себя с ними адекватно. Но если он будет очень убедителен, да еще друзей попросит вписаться, а врач скорой- внушим и неопытен то может прокатить. Следующий этап- приемное отделение. Тут все просто- отказываетесь от госпитализации и все. Да, врач приемного отделения может госпитализировать вас принудительно на короткое время, но для этого вы должны представлять опасность для себя или окружающих. Не представляете- тогда отказываетесь и идете домой вешать люлей соседу. Врач приемного только рад будет- меньше бумажной работы без вас. Если же в приемном отделении сидит зомбарь, верящий всем окружающим на слово и не видящий дальше своего носа, при этом тупой как пробка- тогда существует вероятность что вопреки здравому смыслу вас все-таки госпитализируют. Дальше-отделение.В отделении тоже есть врачи. Вы пишете заявление и выписываетесь. Тут никаких вопросов. Другое дело, что врач не может выписать вас без диагноза- правила такие. Но на такой случай( если врач видит что перед ним здоровый человек и попал он сюда по ошибке) есть уйма мягких диагнозов( акцентуация личностных черт, неврастения и т д), которые никак на последующую жизнь не повлияют. Таким образом, попасть в дурку может каждый, но для этого должно совпасть столько маловероятных обстоятельств, что такие случаи становятся исключительно теорией. Хотя такое бывает, конечно.
Утверждение 3. Психушка- страшное место, где людей делают овощами/зомби/управляемыми
Неправда. Спасибо кинематографу за этот стереотип. Не буду говорить, что психбольница- радостное место с феями и розовыми пони, место это угнетающее. Но это в первую очередь больница. Отделения типовые- коридор и палаты. Да, в палатах часто нет дверей, но это обычные палаты с койками и тумбочками. Палат разное количество, но в обязательном порядке есть наблюдательная палата(иногда две). Вот туда и попадают первым делом ребята в обострении( собственно самая психически больная палата). Эта палата находится дальше всего от выхода, тут будут зарешеченные окна и на выходе- санитарский пост. Тут нет тумбочек- только койки. Койки железные, панцирные, на них матрасы, обклеенные клеенкой( понятно для чего). Для многих окажется сюрпризом, но смирительных рубашек в дурках давно уже нет. А комнат с мягкими стенами- и подавно. Есть свивальники( вязки, ремни- в каждой местности их называют по- разному), очень прочные жгуты, которыми собственно фиксируют особо буйных к этой самой железной койке. Каждый санитар вяжет по- своему, универсальной методики нет. Мягкая фиксация( так это называется) происходит только с одобрения врача( это отображается в документации- назначают как лекарство). Когда острота психоза убывает, пациента переводят в любую другую палату, а на его место кладут свежачка. В закрытых психиатрических отделениях пациенты не могут свободно выходить из отделения( бывают лишь редкие исключения), ребята из наблюдательной могут прогуляться лишь до туалета и назад( чаще всего это пару метров). Так что если не считать наблюдательной, то все очень даже спокойно- играют в карты, смотрят телевизор, короче, как в обычной больнице.
Утверждение 4. Санитары в психушках дикие садисты
Не буду распространяться на этот счет. Разные люди бывают. Скажу лишь, что в санитары идут люди не от хорошей жизни, санитаров очень не хватает, поэтому зачастую на работу принимают всех желающих. Психбольные в большинстве своем беззащитны, к тому же их словам мало кто поверит, и это развязывает руки многим. Но многие- это не все, достаточно много дружелюбных санитаров и санитаров- пофигистов.
Утверждение 5. В психбольницах людям дают препараты при помощи которых людьми можно легко управлять/которые убивают/отравляют/ превращают в овощ
Утверждение 6. Психиатр всегда ищет повод поиздеваться над пациентом, назначить ему самые тяжелые препараты, наказать, стереть ему память и т д
Психиатр- врач. Хирург-врач. Терапевт-врач. Но почему-то считается что поиздеваться над пациентами любят только психиатры, этакие изверги-маньяки. Уж не потому ли что у них больше пациентов с бредом воздействия и преследования, чем у терапевтов и хирургов?
На первый раз все. Надеюсь, кому-то это будет интересно. Здоровья вам психического!
Правда психиатрических больниц
Родители в психиатрическую больницу меня возили три раза, но положенный срок я отсидела только два.
В психушке меня врач позвала к себе в кабинет, у неё вид больной, глаза вытаращенные лезут из орбит, а под ними синяки черные. Как заорала на меня: «Отвечай, как дело было, тебе голос свыше приказал?!». Какая-то врач сказала: «Да у неё по глазкам видно, что она больна».
Стояли там коляски инвалидные. На полу лежала женщина, которая под себя писала, шевелиться не могла. Уколы ей делали без конца, а потом на носилках унесли. Дверь железная на замке, ключ у врачей в кармане.
Умоляла я родителей забрать меня, они подписали нужные бумаги и в этот день меня отпустили, но это было только начало.
А вот третий раз был по настоящему страшный! Во взрослой психиатрической больнице.
Пришла ко мне на свидание мамка, тогда я немного очнулась. В психушке была специальная комната для свиданий, вот тогда я совершила побег. Мамка с медсестрой болтали стоя возле двери, я была рядом и неожиданно у меня промелькнула мысль, что дверь не заперта! Разум прояснился, я очень быстро, мгновенно открыла дверь (она оказалась действительно незапертой) и выбежала на улицу.
Чувствовала после психушки плохо. Беспокойство оставалось сильное. Сознание помутнённое. Телевизор не смотрелся. Всё казалось неживым, бесчувственным. Даже природа не радовала. Прошло такое состояние только через 5 месяцев.
Меня в изолятор перевели с обычной палаты з
В окружении желтых стен. Исповедь девушки, прошедшей через психиатрическую лечебницу
Это не проходит. Это не отпускает. Это не забывается.
Это история тюменки, простой девушки, которая в силу жизненных обстоятельств провела некоторое время в стенах психиатрической лечебницы. История одновременно грустная и жесткая, вызывающая жалость и ужас. История, рассказанная на одном дыхании и описанная максимально просто и в то же время реалистично.
…Я попала сюда по ошибке. По крайней мере, так мне кажется. И думаю, недолгое пребывание в больнице оставит куда ощутимей след, чем причина госпитализации. Жаль только, что совсем не светлый. Загреметь в «желтый дом» может каждый. Неважно, что ты делал, давил чертей на стенах или скакал голым через костер. Или в силу ряда причин решил проститься с жизнью. Конечно, ты думаешь, тебя это не коснется. Знаешь, как это будет?
…Впервые придешь в себя в скорой. Вопрос «Куда вы меня везете?» повиснет в воздухе. Ты узнаешь об этом только тогда, когда увидишь пропускной пункт, окажешься в приемном отделении и тебе предоставят соглашение на добровольную госпитализацию. Отказаться не получится. Ты вообще пробовал когда-нибудь отказаться от психиатрички?
…Как только попадешь сюда, у тебя сразу заберут все личные вещи: телефон, украшения, часы и даже одежду. Тебя вымоют, дадут больничный казенный халат, в котором будешь ходить вплоть до первой передачки. Но сперва тебя отправят в изолятор. Не потому что ты буйный. Придется сдать кровь. Если коронавируса не обнаружат, добро пожаловать в отделение. Ты ждал этого?
…В изоляторе у тебя будет последний шанс побыть наедине с собой. Правда, если никто не поступит одновременно. Иначе придется ожидать переселения в отделение вместе с ним. И да, если у него коронавирус, то каков шанс, что ты не заразишься? Впрочем, в изоляторе ты пробудешь недолго. Я ждала часа три. Выходить запрещено, туалет — обычный горшок. Так что в таких условиях остаться наедине — большое везение. Мне не повезло. Хотя сейчас кажется, что с удовольствием осталась бы в этом изоляторе навсегда.
Два отделения. Я называла их для себя максимально просто: «для буйных» и «для спокойных». Мой путь лежал во второе. Но пришлось пройти и через отделение для буйных. Там шумно, очень шумно. Кто-то кричит, кто-то смеется, санитары пытаются кого-то успокоить и выпроводить обратно в палату. Здесь остались мои соседи по изолятору. То есть, три часа я была в компании двух буйных пациентов.
…На первый взгляд здесь все, как в обычных больницах: общие палаты, обед по расписанию, лекарства. Только вот вместе с этим ты заметишь, что в палатах нет дверей, пустые проемы. Поймешь, что любимый смартфон, последнее, что связывает тебя с миром нормальных людей, отберут сразу же. И будут выдавать ровно в 16:00 и всего на полчаса. Это одна из причин, почему я не сделала ни одного снимка. Вторая — ты очень быстро перестанешь мыслить категориями простых людей, их ценности потеряют для тебя смысл. Еще ты обнаружишь, что здесь совсем нет вилок, для психов они опасны. В туалетах тут нет кабинок. Наверное, чтобы не умудрился покончить с собой. Именно тут ты впервые поймешь, как в буквальном смысле на тебя давит атмосфера.
…Утро начнется с шума: палаты готовятся к завтраку. Питаться придется прямо тут, в палате, за прикроватной тумбочкой. Поэтому будь готов, что звуком будильника для тебя станет стук алюминиевой ложки о стенки металлической миски.
…Лекарства дадут два раза в день: после завтрака и перед сном. После первого приема таблеток и пилюль тебе останется только ждать обеда, заняться нечем. Можешь ходить по длинному коридору туда и обратно, делать вид, что гуляешь. Можешь замереть напротив зеркала посреди отделения и любоваться собой. Оно тут единственное. Как и часы, нависающие прямо над ним. Можешь пойти в «комнату для досуга» — угол со старым книжным шкафом, радиоприемником. Общаться с кем-то не рекомендую, люди здесь непредсказуемые. Сейчас он с тобой разговаривает, через секунду замыкается в себе. Впрочем, агрессивных нет, они отсеиваются после изолятора, так что не бойся.
…Главная ценность — полчаса общения со смартфоном. Тебе не до игр, не до фотографий. Ты будешь жадно слушать голоса близких, оставшихся за забором. Будешь впитывать информацию из мира нормальных людей. Мозгу очень не хватает информации, ты сходишь с ума без нее, если каким-то чудом еще не сошел. Боже, какое это счастье — поток знаний, сведений, сплетен, спама. Все то, что раздражает в нормальном мире, здесь становится главной ценностью.
…В палате вас семеро. Про личные границы объяснять не пытайся, многие не понимают. Примерно за месяц пребывания тут любые условности личных границ размываются. Никому нет дела, что ты хочешь побыть один. Кто-то всегда полезет в разговор и тысячу раз переспросит твое имя, из-за расстройств, стрессов и таблеток начинаются проблемы с памятью. Кто-то просто будет лежать и смотреть в одну точку, минута за минутой, час за часом, отвлекаясь только на прием пищи. Кто-то побежит в комнату для досуга.
…Свое время, которое тянулось адски долго, я проводила именно в библиотеке, если кто-то не приходил насладиться хрипом музыки из старого приемника. Остальное время спала. Организм будто впадал в анабиоз, ожидал момента, когда смогу выбраться. Мозг, привыкнув к отсутствию информации, просто погружался в спячку. Так что будь готов, спать ты будешь много. Но быстро поймешь, что радости в этом мало. Иногда я выслеживала санитаров, которые то и дело сбегали в соседнее отделение, чтобы кому-то помочь. Выслеживала, чтобы выпросить телефон для разговора с родителями, выпросить передачку или просто узнать, когда можно будет поговорить с дежурным врачом, чтобы тот убедился в моей адекватности. И, следовательно, выписал меня.
Единственным светлым пятном для меня был сладкий чай и вид за окном. Чай — потому что это единственное, что вообще имело вкус. А «прогулки у подоконника», потому что деревья — это единственное, что связывает тебя с нормальным миром не по расписанию и не по полчаса в день.
…Санитары тоже, как и все люди на планете, попадаются разные. Кто-то позволит вязать тебе по вечерам и даже разрешит взять спицы и нитки, а кто-то бросит дежурное: «По уставу мы не имеем права…» или «Здесь вам не санаторий». Все твое право — это книги в шкафу, из них читабелен только Новый завет и чудом затаившийся на полках Сомерсет Моэм. Странно, что радио большой популярностью не пользуется, хоть заняться особо больше и нечем.
…Тебе, наверное, кажется психбольница местом, где люди лежат в отдельных палатах, связанные по рукам и ногам? Или натыкаются на углы, как зомби? Может быть, в отделении для буйных так и есть, но здесь царит не агрессия, не заторможенность. Всем правит грусть. Все глаза, которые ты видишь, пропитаны грустью. Все диагнозы — грустные. Все жизненные истории — грустны. Впрочем, не волнуйся, многие предпочитают не рассказывать о причинах попадания сюда.
Большинство больных тут лежат не в первый раз. Это самое страшное. Значит выздоровление, социализация — это что-то маловероятное. Со мной в палате лежала девушка. Она тоже попала сюда не впервые. Она сказала: «Мы все встречали на своем пути людей, которые с нами плохо обошлись. Но мы не должны терять веру в хорошее». Глубокая и чистая мысль.
…Очнись. Здесь не лечат людей. Их здесь изолируют. Спасают нормальный мир от таких, как мы. Если пациенты и выходят на улицу, то как минимум с теми же проблемами. Но чаще — с куда более глубокими. Психбольница не дает тебе решение. Она усугубляет обреченность. Больница не скажет тебе «Прощай». Она скажет: «До встречи, дружок»… Впрочем, исключение есть. Это те, для кого здесь последняя гавань. Чаще всего это простые и несчастные люди, которым не нашлось места в жестоком мире нормальных. Нередко здесь лежат пациенты, от которых просто избавились родственники. Впрочем, тебе повезет.
С героиней беседовала Анастасия Иконникова. Фото с Pixabay.
Другие люди: как живут пациенты психиатрической больницы?
Женская палата.
Мужская палата.
Врачи говорят: мужчины сильнее подвержены психическим расстройствам, поэтому и палат для них выделено больше.
В них также чисто и уютно, но царит какая-то беззаботная, чудаковатая атмосфера. Создают ее, конечно, сами пациенты.
Палата №6 ничем не отличается от других.
Фотографировать лица обитателей таких больниц запрещено законом. Но пациент не смутился, а даже обрадовался.
Смотровая.
Кабинет психолога.
Такие психические расстройства поддаются лечению. И, как ни странно, довольно быстро: чуть больше месяца наблюдения, процедур, приема препаратов и бесед с психологом и здоровье возвращается.
Холл одного из отделений.
В свободное от лечения время пациенты смотрят телевизор, общаются, играют в настольные игры, читают.
Несмотря на это, сотрудники отмечают проблему с организацией досуга больных. Раньше у больницы был договор с заводами, по которому пациенты помогали производить различные детали. В общем, проводили время на благо и себе, и региону. Теперь такой договоренности нет. Но многим и без того есть, чем заняться.
Всё, как в школе
Когда входишь в детское отделение психиатрической больницы, кажется, что ты попал на школьную переменку. Весело болтающие о чем-то девчонки, скромные мальчишки, разбросанные повсюду учебники и плакаты о здоровом образе жизни.
Кабинет детского психолога.
Палата для выздоравливающих детей.
Обычное детское творчество.
Есть в отделении и творческий уголок: здесь собраны поделки, рисунки, аппликации, самодельные игрушки.
Врачи говорят, что, увлекшись процессом, дети забывают о своих проблемах.
А вы против.
Вменяем ли я, доктор?
Отделение судебно-психиатрической экспертизы разделено на две части.
Как раз подъехала конвойная машина.
Здесь всегда рады гостям)))).
Но Андрей Е. все равно недоволен: слишком мало времени на общение с дочерью. Зато кормят вкусно. И каши, и супы, и фрукты, и овощи.
Взаимоотношения пациентов довольно теплые. Сидя перед телевизором, они обмениваются колкостями по поводу сегодняшних новостей и прически телеведущей. Холл вообще – любимое место местных обитателей.
Во время стационарной экспертизы какие-либо действия органов следствия с пациентами запрещены. Допросы, предъявление каких-либо документов, фотографий, имеющих отношение к уголовному делу, не допускаются. Это нарушает контакт врачей не только с подэкспертным, но и с его соседями по палате.
Опасное отделение
Журналистское любопытство – мы за решеткой. Когда в метре от тебя проходит серийный убийца, по коже пробегает холодок.
Прогулочный дворик. Довольно своеобразный.
Из отделения принудительного лечения специального типа выйти на свободу невозможно.
Вероника Левина, корреспондент
Дорогие читатели! Какие репортажи вы бы хотели видеть на Myslo? Делитесь идеями вк.
Санитарная зона: что творится внутри психбольниц
Когда санитары становятся фигурантами новостных хроник, то чаще всего речь идет об избиениях, издевательствах, нарушении прав больных. Работников увольняют, отдают под суд, но злоупотребления продолжаются. Почему это происходит и что входит в служебные обязанности санитаров, выясняли «Известия».
Учение — свет
Санитары, согласно утвержденному Минздравсоцразвития Единому квалификационному справочнику, могут выполнять разную работу: начиная с уборки помещения и заканчивая купанием тяжелобольных пациентов. Поэтому их часто путают то с уборщиками, то с медсестрами. Но в отличие от первых санитары включены в группу младшего медицинского персонала. Это позволяет им претендовать на сокращенную рабочую неделю и дополнительные отпуска наравне с другим медперсоналом. При этом в отличие от медсестер санитары несут значительно меньшую ответственность за свою работу и могут не обладать знаниями в медицине. Формально для вступления в эту должность достаточно лишь среднего общего образования.
Минобрнауки России предлагало изменить ситуацию и представило проект приказа, по которому санитарам пришлось бы получать профессиональное образование. Продолжительность обучения определялась бы конкретной программой. Но ни программа, ни приказ свет так и не увидели, поэтому пока работодатели самостоятельно разбираются с критериями отбора. Раньше для удобства они делили вакансию на несколько составляющих. Например, санитар-уборщик и санитар по уходу за пациентами. Сейчас необходимость в них постепенно отпадает. Во-первых, потому что больницы предпочитают обращаться к клининговым компаниям. Во-вторых, потому что ставку делят между другими сотрудниками. Например, проблемой транспортировки пациентов теперь занялись специальные компании по перевозке больных. Они сутками дежурят в разных отделениях медучреждения. Уход за пациентами отдали медсестрам.
Формально сказать, что от этого нагрузка на персонал превысила норму, нельзя. При наличии достаточного количества персонала сотрудники просто станут выполнять полный перечень тех обязанностей, который прописан в Едином квалификационном справочнике, утвержденном Минздравсоцразвития. Большая часть обязанностей санитаров, согласно этому документу, пересекается с задачами других сотрудников или вовсе дублирует их.
Например, сестра-хозяйка обеспечивает подразделение необходимым хозяйственным инвентарем, моющими средствами, бельем для больных. Санитарка — получает у нее инвентарь и белье, «обеспечивает их правильное хранение и использование».
Младшая сестра по уходу за больными меняет постельное и нательное белье пациентов, транспортирует тяжелобольных, содержит в чистоте помещение. Санитарка — убирает прикроватные столики после каждого приема пищи, сопровождает больных в кабинеты, помогает им мыться, убирает помещения и ванны.
И тем не менее во многих стационарах, где больным необходимы постоянный уход и внимание, например психоневрологических, отказаться от санитаров пока не готовы. Кто же попадает на эти должности?
Взгляд изнутри
Артем оказался санитаром в одном из московских психоневрологических интернатов сразу после окончания МГУ, потому что выбрал альтернативную службу. «В целом я представлял, что это будет. Какой-то опыт у меня был, я ухаживал за своей бабушкой, которая под конец жизни впала в деменцию и не осознавала себя. Но все-таки перемена была просто космическая. Недавно писал статьи, диплом, а на следующий день иду работать туда, где куча незнакомых людей и некоторые порой пытаются тебя задушить», — вспоминает Артем в разговоре с «Известиями».
Четкого инструктажа перед вступлением в должность не было. О том, как вести себя в той или иной ситуации, узнавать приходилось опытным путем. «В совсем сложные отделения сразу, конечно, не отправляют. Мне в чем-то повезло, а в чем-то нет. Я попал в отделение милосердия. Там оказываются тяжелые, часто лежачие пациенты, которым нужен постоянный уход. Есть палата, где находятся те, кому осталось жить считаные дни. Здесь важна физическая сила, потому что часто их нужно буквально носить на руках».
Всего в отделении милосердия на тот момент лежали 40–50 человек. На них приходилось шесть санитаров (двое мужчин и четыре женщины), две медсестры и один врач. В обязанности санитара входили уборка помещений, помощь больным в приеме пищи, купании, смена белья, прогулки с ними, сопровождение на процедуры, а при необходимости и усмирение.
Последнее, в условиях, когда в отделении лишь двое мужчин-санитаров, кажется наиболее сложным. Но, по мнению Артема, здесь главное не количество, а качество. «Если человек не понимает, что делать, то либо сам травмирует больного, либо его травмируют. Тут важно знать самих пациентов, они к вам привыкают, реагируют на голос, часто до них можно достучаться. Мне в этой ситуации было страшнее всего навредить человеку. Он же свои силы не соизмеряет, а я могу испугаться и сделать что-то плохое. Но через какое-то время рефлекторно дать сдачу уже невозможно. Ты понимаешь, что больные не хотят конкретно тебе причинить зло, это просто приступ».
Совсем без срывов в таких условиях не обходилось. За смену, которая длится с восьми утра до восьми вечера, нервное напряжение порой достигало критической отметки. Эмоции прорывались в форме ругани. «Когда кто-то долго-долго давит на нервы, сложно не сорваться. Что греха таить, у меня тоже было такое. Но всё обходилось без физических воздействий, по крайней мере я ничего серьезного не видел. Хотя, возможно, это еще потому, что у нас не самое буйное отделение, да и интернат считался одним из лучших».
За МКАД — мрак
Антон работал санитаром в психиатрической больнице Великого Новгорода в 2013 году, а недавно оказался там же, но уже в качестве пациента. «Мат на мате, постоянные крики, пьянство до бессознательного состояния, курение в любой точке отделения, оплеухи пациентам — вот что из себя представлял санитар в 2013 году, — рассказывает бывший работник учреждения. — За пять лет поменялся главный врач, и, пожалуй, главное, что он сделал, — искоренил пьянство и торговлю наркотиками. За три недели моего пребывания здесь как пациента я ни разу не видел пьяного персонала и не слышал запаха алкоголя ни от кого. В остальном — всё так же. Такая же вонь, тот же драный линолеум и ободранные стены и те же отношения санитаров и пациентов».
Суть отношений, по словам Антона, довольно простая. «Это своего рода сотрудничество. Если спокойно и справедливо относишься к пациентам, то и они себя спокойно ведут и помогают». По словам большинства санитаров, «помощь» пациентов сводится к добровольному выполнению ими части работы самих санитаров. Для одних это способ занять себя, а для других — возможность заручиться хорошим отношением, получить лишнюю сигарету и чай.
В зависимости от санитара мера добровольности может варьироваться. «Проблема в том, что санитаром может быть кто угодно, лишь бы тебя не рвало от запаха в отделении. Это и бывшие военные, и пенсионеры, и просто ленивые люди, которым от жизни ничего не нужно, кроме этих 7 тыс. в месяц. И вот у них понятий об этике, терпении, уважении нет. Некоторые поясняли, что приходят надзирать, «погонять скотом». Такие могут и пнуть, и подзатыльник дать, а грубости так и вовсе не занимать».
С такой же ситуацией столкнулась зимой этого года и пациентка областной клинической психиатрической больницы в поселке Винзили Тюменской области. «Я старалась не контактировать с санитарками, потому что те, кто мне встречался, были хамки, хабалки, базарные тетки. И, по правде говоря, я их боялась. Обращались, как с животными, разговаривали так, будто, если у тебя психические проблемы, ты недостоин общения с людьми».
Как рассказала девушка, она была свидетелем сцены, где вместо еды недееспособная пожилая пациентка получила лишь порцию ругани. «У нее челюсть всё время ходуном ходила, не знаю, что за отклонение. Санитарка покрыла ее матом, забрала тарелку и ушла».
Некомпетентность санитарок привела однажды и к летальному исходу. «Последний раз нас кормили в пять вечера, поэтому многие, к кому родственники не приезжали, таскали хлеб из столовой. И одна из пациенток подавилась, когда ела в комнате. Санитарки ее переворачивали, трясли, чтобы хлеб вылетел, но не смогли спасти».
Подобная ситуация могла бы произойти и в московском интернате, где работал Артем. Но там спасти жизнь пациента позволило то, что санитар знал основы оказания первой медицинской помощи. «Мы использовали прием Геймлиха, сдавливание грудной клетки. Без навыков этого не сделаешь, а помочь, пока медсестра или врач бежит, было необходимо».
Получается, что пока комфорт, здоровье, а иногда и жизнь пациентов во многом зависят от того, повезет ли им с санитаром. Можно ли на это надеяться, пока их принимают на должность как уборщиков, а отдачи требуют, как с медсестер, — вопрос открытый.