Постмодернизм что это в литературе

Явление постмодернизма в литературе: особенности и яркие представители

Скорее всего, постмодернизм берет начало от стремления бороться за мир на Земле и за отсутствие дискриминации. Он отрицает идеи эпохи Просвещения, реализма и модернизма. Если автор-модернист ищет смысл в меняющемся мире, то постмодернист считает, что окружающая действительность абсурдна и смысла не имеет.

Постмодернизм в литературе имеет множество особенностей. О них – в этой статье.

Характерные черты постмодернизма в литературе

Точного определения у постмодернизма нет, поскольку у этого направления отсутствуют четкие критерии и оно весьма многогранно. Некоторые исследователи даже считают спорным вопросом, существует ли он сейчас. Некоторые придумали термин «постпостмодернизм», но это уже отдельная тема. Здесь речь пойдет о том, как понимает постмодернизм большинство литераторов.

Филологам удалось выделить характерные черты постмодернизма:

Излюбленные темы и приемы постмодернистов

Несмотря на различия в области постмодернизма, у авторов существует ряд одинаковых тем и приемов.

Ирония и черный юмор

Многие постмодернистские произведения имеют пародийный и ироничный характер. «Черными юмористами» авторов такой литературы называют потому, что они поднимают серьезные темы, но с юмором и некой игрой.

Интертекстуальность

Этот термин понимается как неизолированный характер творения писателя. То есть, произведение может ссылаться на другой текст, иметь его стилистику, сравниваться с ним. Например, авторы упоминают сказки и мифы, популярные жанры (научная фантастика, детектив и пр.).

Пастиш

Этот прием может иметь пародийный характер. Например, в отношении классицизма и других стилей прошлого. Также для пастиша характерна комбинация различных жанров и композиционных приемов. Весьма примечателен «метод нарезок» Берроуза: читатель сам может расположить страницы в любом порядке, и в зависимости от того, как он это сделает, произведение будет иметь разный смысл.

Метапроза

В литературе постмодерна акцент делается не на содержание текста, а на процесс его разворачивания. Писатель исследует природу самого текста и пишет о нем текст. Искусственность и вымысел очевидны. Среднестатистическому читателю ясно, что автор либо хочет сделать неожиданный переход, либо держать эмоциональную дистанцию между героями или с читателем, либо просто прокомментировать повествование.

Отдельно стоит упомянуть историографическую метапрозу. Здесь за основу берутся случившиеся в реальности происшествия, а персоналии писатель изменяет.

Среди типов метапрозы выделяется пойоменон. Книга, написанная в таком поджанре, является произведением о написании этой книги.

Максимализм и минимализм

Максимализм идеально передает постмодернистскую чувствительность. Например, пародийное произведение пародирует саму идею пародии.

Минимализм имеет поверхностный характер. Здесь не раскрываются в полной мере мысли и чувства персонажа. Дана лишь описательная информация. Автор-минималист скуп в художественных средствах и немногословен: он смог бы поучаствовать в литературном конкурсе, условия которого – лимит в 2000 знаков с пробелами. Любители минимализма нередко смеются, когда наблюдают в произведении детализацию чего-либо и обилие прилагательных.

Фабуляция

Это тот случай, когда вымысел перемешивается с реальностью. Нет традиционной структуры романа, а роль рассказчика отходит на второй план. И, конечно, в общий реализм включаются эпизоды, связанные с магией и другими фантастическими деталями.

Временное искажение

Писатель применяет фрагментацию, а его повествование имеет нелинейный характер. Часто прием «искажение времени» используется для создания в произведении иронического эффекта.

Магический реализм

Этот прием объединяет в себе многие вышеперечисленные приемы. Здесь происходит не только сопоставление реальности и фантастики, но и создание временных сдвигов, запутанных повествований и сюжетов. Упоминаемые в книге предметы часто имеют воображаемый и нелепый характер, как будто человеку эти предметы снятся.

Технокультура и гиперреальность

Здесь литературный постмодернизм имеет сочетание иронии и пастиша. Ведь гиперреальность описывает симуляцию реальности и неспособность человеческого сознания отличить действительность от плодов богатого воображения. Гиперреальность связана с технологически развитыми странами и представляет собой виртуальную реальность.

Паранойя

«Хаос – путь к порядку» – вот девиз постмодернистов-«параноиков». По этому приему очень часто можно определить, что произведение имеет постмодернистский характер. Никакой системы, никакой структуры – в общем, поиски порядка не имеют смысла и абсурдны.

Фрагментация

Элементы произведения разбиты на фрагменты и хаотично расположены во всей книге. То есть, делается акцент на хаос: Вселенная имеет необоснованный и неупорядоченный характер. При этом фрагментация характерна не только для сюжета, но и для структуры предложений, грамматики и пр.

Самые значимые произведения

Расцвет постмодернизма приходится на 60-80-е годы ХХ века. Самые яркие представители этого направления – Уильям Берроуз, Джозеф Хеллер, Филип Дик, Курт Воннегут.

Например, американский писатель Филип Дик написал книгу «Человек в высоком замке». Жанр произведения – альтернативная история, одно из направлений фантастики. А в пацифистском романе Джозефа Хеллера «Поправка-22» иронизируется бюрократия на фоне военных событий.

В постмодернизме преуспели не только западные авторы. Например, книга «Хроники заводной птицы» японского писателя Харуки Мураками полна мистики. Русская литература также полна величайших авторов-постмодернистов. Достаточно вспомнить «Бледное пламя» Владимира Набокова. Название этой книги взято из Пьесы Уильяма Шекспира «Жизнь Тимона Афинского», а языковая ткань весьма специфична.

Влияние реализма

Хотя для постмодерна характерно отрицание идей реализма, реализм оказал влияние на творчество писателей этого направления.

Например, постмодернисты активно трансформируют наследие Федора Достоевского, опираясь на свои мировоззренческие и эстетические установки. Современные авторы разнонаправленно воспринимают личность и творчество великого писателя в контексте мировой литературы. Хотя постмодернисты интерпретируют, перекодируют и деконструируют значительную часть русской культуры и литературы позапрошлого века, идеи, образы, мотивы его творчества все равно неизменно рассматриваются.

Источник

Литература постмодернизма

Термин «литература постмодернизма» описывает характерные черты литературы второй половины XX века (фрагментарность, ирония, чёрный юмор и т. д.), а также реакцию на идеи Просвещения, присущие модернистской литературе.

Постмодернизм в литературе, как и постмодернизм в целом, с трудом поддается определению — нет однозначного мнения относительно точных признаков феномена, его границ и значимости. Но, как и в случае с другими стилями в искусстве, литературу постмодернизма можно описать, сравнивая её с предшествующим стилем. Например, отрицая модернистский поиск смысла в хаотическом мире, автор постмодернистского произведения избегает, нередко в игровой форме, саму возможность смысла, а его роман часто является пародией этого поиска. Постмодернистские писатели ставят случайность выше таланта, а при помощи самопародирования и метапрозы ставят под сомнение авторитет и власть автора. Под вопрос ставится и существование разницы между высоким и массовым искусством, которую постмодернистский автор размывает, используя пастиш и комбинируя темы и жанры, которые прежде считались неподходящими для литературы.

Содержание

Происхождение

Значительные влияния

Сравнение с модернистской литературой

Переход к постмодернизму

Как и в случае с другими эпохами, нет никаких точных дат, которые могли бы обозначить расцвет и упадок популярности постмодернизма. 1941-й год, в котором умерли ирландский писатель Джеймс Джойс и английская писательница Вирджиния Вулф иногда указывается в качестве приблизительной границы начала постмодернизма.

Начало литературного постмодернизма можно попытаться обозначить через значительные публикации и события в литературе. Некоторые исследователи называют среди таковых выход «Каннибала» Джона Хоукса (1949), первое исполнение спектакля «В ожидании Годо» (1953), первая публикация «Вопля» (1956) или «Голого завтрака» (1959). Точкой отсчета могут служить и события литературной критики: лекция Жака Дерриды «Структура, знак и игра» в 1966 году или эссе «Расчленение Орфея» Ихаба Хассана в 1971-м.

Послевоенный период и ключевые фигуры

Хотя термин «постмодернистская литература» не относится ко всему написанному в период постмодернизма, некоторые послевоенные течения (такие как театр абсурда, битники и магический реализм) имеют значительное сходство. Эти течения иногда обобщённо причисляют к постмодернизму, поскольку ключевые фигуры этих течений (Сэмюэль Беккет, Уильям Берроуз, Хорхе Луис Борхес, Хулио Кортасар и Габриель Гарсия Маркес) внесли значительный вклад в эстетику постмодернизма.

Произведения Жарри, сюрреалистов, Антонена Арто, Луиджи Пиранделло и других литераторов первой половины XX века, в свою очередь, повлияли на драматургов театра абсурда. Термин «Театр абсурда» был придуман Мартином Эсслином, чтобы описать театральное направление 1950-х гг.; он полагался на концепцию абсурда Альбера Камю. Пьесы театра абсурда во многом параллельны постмодернистской прозе. Например, «Лысая певица» Эжена Ионеско является, по сути, набором клише из учебника английского языка. Одной из крупнейших фигур, которые относят как к абсурдистам, так и к постмодернистам, является Сэмюэль Беккет. Его произведения часто считают переходными от модернизма к постмодернизму. Беккет был тесно связан с модернизмом благодаря своей дружбе с Джеймсом Джойсом; однако именно его работы помогли литературе преодолеть модернизм. Джойс, один из представителей модернизма, прославлял способности языка; Беккет говорил в 1945-м, что для того, чтобы выйти из тени Джойса, он должен сосредоточиться на бедности языка, обратиться к теме человека как недоразумения. Его поздние работы показывают персонажей, застрявшими в безвыходных ситуациях, они пытаются коммуницировать друг с другом и понимают, что лучшее, что они могут делать — это играть. Исследователь Ганс-Питер Вагнер пишет:

Бит-поколение — такое имя дал недовольной молодёжи материалистических 1950-х писатель Джек Керуак; он развил идею автоматизма в то, что он называл «спонтанной прозой», и создал на её основе максималистский многороманный эпос под названием «Легенды Дулуза» в духе «Поисков потерянного времени» Марселя Пруста. Термин «бит-поколение» часто используется в более широком смысле, чтобы обозначить несколько групп американских послевоенных писателей, таких как Поэты Чёрной горы, Ньй-Йоркская школа, Сан-Францисский ренессанс и т. д. Этих писателей также иногда относят к постмодернистам (например Джона Эшбери, Ричарда Бротигана, Гилберта Соррентино и др.). Один из писателей, связанный с Бит-поколением и часто упоминающийся в качестве постмодерниста, это Уильям С. Берроуз. Берроуз опубликовал «Голый завтрак» в Париже в 1959 году и в Америке в 1961-м; некоторые считают это первым настоящим постмодернистским романом из-за его фрагментарности, отсутствия центрального сюжета; он использует пастиш, собирая вместе элементы популярных жанров, таких как детектив и научная фантастика; он полон пародии, парадоксов, игры; по некоторым сведениям, друзья автора, Керуак и Гинзберг, редактировали текст романа случайным образом. Берроуз известен ещё и тем, что совместно с Брайоном Гайсином создал «метод нарезок» (схожий с «Дадаистским стихотворением» Тцары): слова и фразы вырезаются из газет или другого произведения и перемешиваются для создания нового сообщения. С помощью этой техники он создал такие романы как «Нова Экспресс» и «Билет, который лопнул».

Магический реализм — художественный метод, изобретенный латиноамериканскими писателями, в котором сверхъественное переплетается с обыденным (известный пример: практичное и пренебрежительное отношение к персонажу-ангелу в рассказе «Очень старый человек с огромными крыльями» Маркеса). Магический реализм, корни которого уходят в индейские легенды, стал центральной частью «латиноамериканского бума», движения, примыкающего к постмодернизму.

Границы

Общие темы и приемы

Ирония, игра, чёрный юмор

Канадский литературовед Линда Хатчеон называет постмодернистскую прозу «ироническими кавычками», так как большая часть этой литературы пародийна и иронична. Эта ирония, а также чёрный юмор и игровая форма (связанный с концептом игры у Дерриды и идеями, высказанными Роланом Бартом в «Удовольствии от текста») являются самыми узнаваемыми чертами постмодернизма, хотя первыми их стали использовать модернисты.

Интертекстуальность

Пастиш

Метапроза

Метапроза часто используется для устранения «репрессивной инстанции» автора, для неожиданных переходов в повествовании, продвижения сюжета по необычному пути, эмоциальной дистанцированности или комментирования повествовательного акта. Так например, роман Итало Калвино 1979 года «Если однажды зимней ночью путник» о читателе, который пытается читать роман с таким же названием. Курт Воннегут также использовал этот метод: первая глава его романа «Бойня номер пять» (1969) посвящена процессу написания романа; в остальных главах мы встречаемся с голосом автора, который пишет эту книгу. Хотя бо́льшая часть романа посвящена собственным переживаниям Воннегута во время бомбардировки Дрездена, Воннегут постоянно подчеркивает искусственность центрального сюжета, который содержит явно вымышленные элементы: инопланетян и путешествия во времени.

Фабуляция

Фабуляция — изначально психологический термин, означающий смесь вымышленного с реальным (в речи и памяти). Постмодернистский автор намеренно отказывается от жизнеподобия и понятия мимесиса, прославляя вымысел и чистое творчество. Фабуляция оспаривает традиционные структуру романа и роль рассказчика, включая в реалистическое повествование фантастические элементы, такие как миф и магия, или элементы из популярных жанров, таких как научная фантастика. Считается, что термин был придуман Робертом Сколсом в его книге «Фабуляторы». Хорошим примером фабуляции является книга Салмана Рушди «Гарун и Море историй».

Пойоменон

Историческая метапроза

Временно́е искажение

Магический реализм

Технокультура и гиперреальность

Паранойя

Максимализм

Минимализм

Различные взгляды

Постмодернистский писатель Джон Барт, много рассуждавший о феномене постмодернизма, написал в 1967 году эссе «Литература истощения»; в 1979 году он опубликовал новое эссе «Литература восполнения», в котором пояснял свою предыдущую статью. «Литература истощения» была о необходимости новой эпохи в литературе после исчерпавшего себя модернизма. В «Литературе восполнения» Барт писал:

Во многих постмодернистских романах говорится о Второй мировой войне. Один из самых известных примеров — это «Уловка-22» Джозефа Хеллера. Однако Хеллер утверждал, что его роман, как и многие другие американские произведения того времени, был более связан с послевоенной обстановкой в стране:

Писатель и теоретик Умберто Эко связывает идею постмодернизма с двойным кодированием:

Писатель Дэвид Фостер Уоллес в своём эссе 1990 года «E Unibus Pluram: Телевидение и проза США» проводит связь между развитием постмодернизма и развитием телевидения, с его склонностью к самоотсылкам и ироническим сопоставлениям: того, что показывается и того, что говорится. Этим, он утверждает, объясняется преобладание в постмодернистской литературе отсылок к поп-культуре:

Исследователь Ганс-Питер Вагнер предлагает следующий подход для определения постмодернистской литературы:

Источник

Реферат по литературе на тему «Постмодернизм в литературе»

Постмодернизм в литературе

Постмодернистское направление в литературе родилось во второй половине XX века. В переводе с латинского и французского языков «постмодерн» – означает «современный», «новый». Это литературное направление считают реакцией на ущемление прав человека, ужасы войны и послевоенные события. Оно родилось из отрицания идей эпохи Просвещения, реализма и модернизма. Последний был популярен в начале ХХ века. Но если в модернизме основная цель автора – найти смысл в меняющемся мире, то писатели-постмодернисты говорят о бессмысленности происходящего. Они отрицают закономерности и ставят превыше всего случай. Ирония, черный юмор, фрагментарность повествования, смешение жанров – вот основные черты, характерные для литературы постмодернизма. Ниже интересные факты и лучшие произведения представителей этого литературного течения.

Самые значимые произведения

Расцветом направления считают 1960 – 1980 годы. В это время вышли в свет романы Уильяма Берроуза, Джозефа Хеллера, Филипа Дика и Курта Воннегута. Это яркие представители постмодернизма в зарубежной литературе. «Человек в высоком замке» Филипа Дика (1963) перенесет вас в альтернативную версию истории, где во Второй Мировой победила Германия. Работа удостоена престижной премии «Хьюго». Антивоенный роман Джозефа Хеллера «Поправка-22» (1961) занимает 11-ю строчку в списке 200 лучших книг по версии BBC. Автор мастерски высмеивает здесь бюрократию на фоне военных событий. Современные зарубежные постмодернисты заслуживают отдельного внимания. Это Харуки Мураками и его «Хроники заводной птицы» (1997) – полный мистики, размышлений и воспоминаний роман самого известного в России японского писателя. «Американским психопатом» Брета Истона Эллиса (1991) поражает жестокостью и черным юмором даже ценителей жанра. Есть одноименная экранизация с Кристианом Бейлом в роли главного маньяка (реж. Мэри Херрон, 2000).
Образчики постмодернизма в русской литературе – книги «Бледное пламя» и «Ада» Владимира Набокова (1962, 1969), «Москва-Петушки» Венедикта Ерофеева (1970), «Школа для дураков» Саши Соколова (1976), «Чапаев и Пустота» Виктора Пелевина (1996).

В этом же ключе пишет многократный лауреат отечественных и международных литературных премий Владимир Сорокин. Его роман «Тринадцатая любовь Марины» (1984) саркастично иллюстрирует советское прошлое страны. До абсурда доведено здесь отсутствие индивидуальности у того поколения. Самая провокационная работа Сорокина – «Голубое сало» (1999) – перевернет все представления об истории с ног на голову. Именно этот роман возвел Сорокина в ранг классиков постмодернистской литературы.

Влияние классики

Работы писателей-постмодернистов поражают воображение, стирают границы жанров, меняют представления о прошлом. Однако интересно, что на постмодернизм оказали сильное влияние классические произведения испанского писателя Мигеля Де Сервантеса, итальянского поэта Джованни Боккаччо, французского философа Вольтера, английского романиста Лоренцо Стерна и арабские сказки из книги «Тысяча и одна ночь». В творениях этих авторов присутствуют пародия и необычные формы повествования – предшественники нового направления.
Какие из этих шедевров постмодернизма в русской и зарубежной литературе вы пропустили? Скорее добавляйте на свою электронную полку. Приятного чтения и погружения в мир сатиры, игры слов и потока сознания!

Литературные приемы постмодернизма

К постмодернизму у многих людей отношение совершенно разное. Как минимум потому, что четкого определения этому термину и явлению не найдено. Некоторые авторы полностью отрицают смысл и мораль художественных произведений, другие же используют только некоторые особенности постмодернистских приемов.

Несмотря на то, что постмодернизм считается явлением новым, характерные его признаки можно найти в искусстве прошлых столетий. Например, в таких произведениях как «Дон Кихот» (1605 год) и «Гаргантюа и Пантагрюэль» (1533 год). Кто-то считает данные работы просто сатирой и пародией, но уж никак не литературой постмодернизма. Поэтому столь сложно дать определение этому феномену.

Тем не менее мы можем рассмотреть наиболее интересные постмодернистские приемы. Вполне возможно некоторые из них вы сможете использовать при написании своего романа. Однако начнем с основных черт постмодернизма.

Черты постмодернизма

Мы уже сказали, что дать определение термину крайне сложно, поэтому сосредоточимся на характерных особенностях, свойственных большинству произведений.

Очень хорошо высказался о постмодернизме Виктор Пелевин:

Магический реализм

Самый известный роман в жанре магического реализма — «Сто лет одиночества» Габриэля Гарсиа Маркеса. Так что данный прием может стать как целым жанром, так и быть использованным в отдельных главах.

Характерные черты: смешение реалистичного и фантастического, многообразное использование сказок, мифов и снов, сюрреалистическая описательность, искусные временные сдвиги. Если сказать проще, то магический реализм напоминает сон наяву. Мы видим реальный мир, верим в его существование, но иногда в нем происходят совершенно странные и даже нелепые вещи. Поэтому от сказки магический реализм отличается именно реальностью мира. Также этот прием использовали Хорхе Луис Борхес, Салман Рушди и Итало Кальвино.

Кино тоже часто использует этот прием. Самые известные работы: «Крупная рыба», «Магнолия», «Амели», «Лабиринт Фавна». Например, в фильме «Магнолия» с неба неожиданно начинают падать лягушки, причем их количество такое огромное, а сцена длится так долго, что у зрителя во время нее эмоции меняются кардинальным образом — от удивления и улыбки до шока и даже отвращения. Возможно, это отсылка к Библии, где одной из казнью египетских были падающие с неба лягушки. Сюрреализм только подчеркивается тем, что никаких предпосылок для этого не было, ведь фильм несмотря на свою странность, все же достаточно реалистичен.

Пастиш

Пастиш — это комбинирование, склеивание элементов разных произведений. Он пришел на смену пародии в модернизме. Но так как пародировать и высмеивать можно только то, что живо и свято, то постмодернизм идет дальше: он чествует оригинал или просто существует ради существования. Это так называемое вторичное произведение, которое имитирует стиль работы одного или нескольких авторов. Несмотря на это, произведение имеет свою уникальность, потому что ничего подобного до этого не существовало.

Пастиш — замена реальности образами о ней. Если в классическом произведении всегда понятно, где автор иронизирует, а где говорит серьезно, то в постмодерне читатель остается в недоумении — где пародия, а где искренний текст.

Мастера этого жанра: Уильям Берроуз, Томас Пинчон, Владимир Сорокин. Впрочем, последний преуспел во всех описанных в этой статье приемах.

В кино наиболее талантливо пастиш использует Квентин Тарантино, причем в каждом своем фильме. Однако это не самоцель, поэтому зритель может понять отношение автора к разным проблемам и вопросам посредством персонажей и четкой и понятной морали.

Метапроза

Метапроза — это проза, повествующая о самом процессе повествования. Она часто содержит в себе иронию и саморефлексию и не дает читателю забыть о том, что он читает художественное произведение. Этот прием показывает читателю искусственность искусства и вымышленность вымысла. Например в «Доне Кихоте» герой читает книгу о своих приключениях и комментирует неточности.

Данный прием часто использовали Владимир Набоков, Курт Воннегут и Хорхе Луис Борхес. В романе «Женщина французского лейтенанта» читатель встречает в купе самого автора произведения — Джона Фаулза.

Минимализм

Для минимализма характерна поверхностная описательность и творческое самоограничение автора. Вместо того, чтобы описывать каждую деталь, автор дает читателю самому «дорисовать» историю. Минималистские авторы избегают наречий, прилагательных, бессмысленных деталей. Персонажи в таких произведениях как правило не имеют характерных черт. Минимализм часто называют телеграфным стилем.

В минимализме приветствуется право на свою орфографию и отказ от традиционной грамматики. Он может перейти в примитивизм — в этом случае у читателя может сложиться впечатление, что произведение написано машиной, а не человеком. Одна сюжетная линия, простые диалоги, действия, никаких размышлений автора.

Самые известные минималисты в литературе: Эрнест Хемингуэй, Чарльз Буковски, Сэмюэл Беккет.

Интертекстуальность

Это соотношение одного текста с другим, диалогическое взаимодействие текстов, обеспечивающее превращение смысла в заданный автором. Интертекстуальность может быть отсылкой к другому литературному произведению, сравнением с ним, может провоцировать его пространное обсуждение или же заимствовать стиль.

Авторы, использующие интертекстуальность, могут играться с цитатами, стихотворениями, главами и сценами других романов для каких-либо нужд. Постмодернисты говорят, что существует так называемое «всеобщее письмо» — то есть текст не является созданием отдельного индивида.

Если вы хотите прочесть что-либо из постмодернистской литературы, вот список книг, которые являются наиболее знаковыми:

Если вы знаете интересные приемы постмодернизма и книги, которые стоит почитать, укажите их в комментариях.

Советуем также прочитать:

Теория и практика русского постмодернизма

постмодернизм, симулякр, деперсонализация, дискурс, гиперреальность, ирреальность, семиотика, интертекстуальность.

1. История возникновения и философские основы теории постмодернизма в России.

2. Национальные черты русского постмодернизма.

3. Понятие симулякра и составляющие теории симулякризации в образцах русского художественного постмодерна.

Литература

Тексты для изучения

1. Ерофеев, В. Русские цветы зла / В. Ерофеев. – М. : Зебра, 2004. – 541 с.

1. Генис, А. Иван Петрович умер / А. Генис // Русская литература ХХ века в зеркале критики : хрестоматия для студ. филол. фак. высш. учеб. заведений / сост. С. И. Тимина, М. А. Черняк, Н. Н. Кякшто. – СПб. : Филологический факультет СПбГУ – М. : Академия, 2013.

2. Лихина, Н. Е. Актуальные проблемы современной русской литературы. Постмодернизм : учеб. пособие [Электронный ресурс] / Н. Е. Лихина. – Режим доступа : https://www. gumer.info› Библиотека Гумер›Literat/lihina

3. Прохорова, Т. Г. Постмодернизм в русской литературе [Электронный ресурс] / Т. Г. Прохорова. – Режим доступа : https://www. torrentino.com›

4. Скоропанова, И. С. Русская постмодернистская литература [Электронный ресурс] / И. С. Скоропанова. – Режим доступа : https:// yanko.lib.ru›

5. Эпштейн, М. Н. Постмодернизм в русской литературе / М. Н. Эпштейн. – М. : Просвещение, 2015. – 495 с.

1. Затонский, Д. Постмодернизм в историческом интерьере / Д. Затонский // Вопросы литературы. – 1996. — Вып. 3. — С. 182-205.

2. Ивбулис, В. От модернизма к постмодернизму / В. Ивбулис // Вопросы литературы. – 1989. — № 9. — С. 256-261.

3. Ильин, И. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа / И. Ильин. – М. : Наука : Флинта, 1998. – 186 с.

4. Ильин, И. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм / И. Ильин. – М. : Изд-во МГУ, 1996. – 453 с.

5. Липовецкий, М. Н. Русский постмодернизм / М Н. Липовецкий. – Екатеринбург : Изд-во Урал. гос. пед. ун-та, 1997. – 317 с.

1.Само понятие «постмодернизм» в России поначалу применялось не к литературе, а к изобразительному искусству. Благодаря критике оно попало в прессу и другие СМИ. Оно стало чрезвычайно популярно на рубеже 1990-1991 гг., что предопределило дискуссии по поводу значения постмодернизма для развития отечественного искусства в целом.

Почти одновременно с восприятием понятия в России стали выходить переводные произведения «классиков постмодернизма»: Джойса, Эко, Зюдзкинда и др. Таким образом, осмысление нового в отечественной практике явления не только потребовало мобилизации сил литературной критики, но и предопределило теоретическое обоснование особого направления (некоторые специалисты ограничиваются рамками течения).

Вполне объяснимо, что теоретические споры относительно сущности постмодернизма и практики его функционирования в рамках отечественного художественного пространства неисчерпаемы. Приведем мнение Т. Г. Прохоровой, которая указывает на поливариантность понимания постмодернизма в России и особо подчеркивает, что «постмодернизм – это особое мировосприятие, в основе которого лежит осознание относительности всех истин, исчерпанности ресурсов разума, скептицизм, тотальный плюрализм, принципиальная установка на открытость, размывание всех границ и ограничений, отмену всех табу» [28].

Мы уверены, что термином «постмодернизм» характеризуется не только направление (течение) в литературе, но и та сложившаяся ситуация начала 1990-х гг. в русской литературе, когда теория познания и существующие научные концепции, ценности и истина утратили убедительность и силу.

Постмодернизм, судя по термину, считает себя правопреемником модернизма. Унаследовав от последнего стремление к изображению тонких сфер душевной организации, постмодернизм вместе с тем дистанцируется от модернизма, тем самым подчеркивая невозможность вычленения каких бы то ни было структур и иерархий.

В социальной сфере постмодернизм соответствует обществу потребления и масс-медиа. Интеллигенция уступает место интеллектуалам, представляющим собой просто лиц умственного труда. Число таких лиц возросло многократно, однако их социально-политическая и духовная роль в жизни общества стали почти незаметными. Можно сказать, что интеллектуалы наилучшим образом воплощают состояние постмодерна.

В целом мироощущение постмодерного человека можно определить как неофатализм. Его особенность состоит в том, что человек уже не воспринимает себя в качестве хозяина своей судьбы, который во всем полагается на самого себя, всем обязан самому себе.

Действительно, постмодернизм переосмыслил возможности и границы понимания человеческой индивидуальности. При таком наборе сопутствующих характеристик (нестабильность, хаос, фрагментарность, нелепость ситуаций, смещенность и наложение времени и пространства) закономерен вопрос о сущности изображаемого героя и его внешнего и внутреннего миров.

Западноевропейское искусство последних десятилетий широко исследует феномен такого «всевозможного человека» как в литературе: У.Эко («Имя Розы», «Маятник Фуко»), М. Кундера («Невыносимая легкость бытия»), П. Зюскинд («Парфюмер») и т. д., так и в смежных искусствах, например, в кинематографе: Л. Бунюэль («Этот смутный объект желаний», «Дневная красавица», «Скромное обаяние буржуазии»), Ф.Коппола («Апокалипсис сегодня») и т. д. Однако это не позволяет выявить парадигматику эволюции постмодернизма, не способствует выявлению его структурообразующей основы. А попытки систематизации привели к выявлению в направлении особых течений. Так, например, одно из них одновременно называют «чернухой», натурализмом, физиологической прозой (А. Генис), «бытовым реализмом», «шокинг-прозой с установкой на брутальность» (М. Золотоносов), метафизическим сентиментализмом (Н. Иванова), магнитофонным реализмом (М. Строева), эсхатологической, апокалипстической прозой (Е. Тоддес) и т. д. Ни одно из этих обозначений не дает возможности в полной мере определить природу творчества таких разных писателей, схожих разве только по своему мироощущению, но не по методу и творческой манере, как С. Каледин, Ф. Горенштейн, Г. Головин, Н. Садур, Н. Коляда, Вен. Ерофеев, М. Кураев.

Как следствие теоретической неаутентичности в современной литературоведческой науке для обозначения художественных явлений постмодернистской ориентации возникает масса параллельных названий.

1. На уровне определения места в цепи преемственных культур: постлитература, металитература, поставангард, трансавангард, маргинальная культура, альтернативное искусство.

2. На уровне оценки роли, которую играет это искусство в жизни общества, человека, с точки зрения социальной значимости, психологичности: контркультура, андеграунд, брутальная литература, литература эпатажа, литература в минусовой системе координат, шокинг-проза.

3. На уровне определения новаторства содержания: литература новой волны, «другая» литература.

4. На уровне определения новаторства метода, жанра, художественной формы и приемов, формалистического эксперимента и эстетического поиска: неоавангард, неоманьеризм, необарокко, неомодернизм, неонатурализм, неореализм, искусство в стиле псевдо-дзен (форма без содержания).

Приняв за основу существующие и в какой-то степени уже обозначенные исследователями типы, направления, ответвления, течения, но учитывая совокупность схожих черт на уровне метода, мироощущения, жанра, стиля, художественных признаков и приемов, попытаемся дать следующую классификацию.

1. Концептуальная литература

. В ее основу положены множественность и произвольность интерпретаций объекта (реальности, человека, фактов истории и др.), трансформация архетипа, визуальная бессодержательность, образная транслитерация, разрушение литературного штампа, заимствования на уровне намеков, аллюзий, реминисценций, цитатной мозаики. В качестве предмета искусства в концептуализме может быть представлен любой объект, все, что можно интеллектуально интерпретировть. Другими словами, концептуализм — интеллектуальная интерпретация объектов, которые могут включать в сферу своих размышлений текст, физический элемент реальности, любую коммуникацию. Формальная репрезентация такого объекта, который носит название концепт, особого значения не имеет.

Д. Пригов «Махроть всея Руси»; В.Сорокин «Очередь», «Норма», «Заседание завкома», «Месяц в Дахау»; Л.Рубинштейн «Мама мыла раму»; Т. Кибиров «Когда был Ленин маленьким».

2. Бестенденциозная проза.

В ее основе лежат намеренные деканонизация, десакрализация, разрушение традиционных ценностных центров, аморфность жанровой системы, активное использование приемов абсурда.

Саша Соколов «Школа для дураков», «Палисандрия»; Е. Попов «Восхождение», «Душа патриота»; Ю. Алешковский «Синенький скромный платочек», «Маскировка».

3. Эротическая проза.

В качестве предмета изображения рассматриваются интимная сфера жизни человека, исследование потаенных, темных сторон природы личности. Современная эротика не утверждает идеал телесной красоты, а скорее обозначает трагедию ее утраты, искажения, деформации эротического чувства.

В.Нарбикова «Около эколо», «Видимость нас»; А.Королев «Эрон», «Ожог линзы».

4. «Брутальная» литература

. Опирается в своих исканиях на декларированный антиэстетизм, разрушение нормы прекрасное — безобразное, поэтизацию зла, эстетизацию ужасного, изобилует соответствующей лексикой.

В. Ерофеев «Русская красавица», «Жизнь с идиотом»; Э. Лимонов «Это я — Эдичка!», «Палач»; Н. Коляда «Рогатка», «Нелюдимо наше море», «Мурлен Мурло».

5. Эсхатологическая (апокалиптическая) литература.

Взгляд на человека и мир с точки зрения онтологического и антропологического пессимизма, трагическое мироощущение, предвестие конца, тупика, в котором оказалась человеческая цивилизация.

: Ф.Горенштейн «Псалом», «Искупление»; А. Кондратов «Здравствуй, ад!»; Н. Садур «Юг», «Девочка ночью», «Ведьмины слезки».

6. Маргинальная («промежуточная словесность»).

: Вен. Ерофеев «Москва-Петушки», «Вальпургиева ночь, или Шаги Командора», В. Шаров «Репетиция», «До и во время».

7. Ироническая проза.

Ирония становится способом разрушения штампа на уровне идеологии, морали, философии, формой защиты человека от бесчеловечной жизни.

М. Веллер «Легенды Невского проспекта», В. Пьецух «Новая московская философия», Ю. Поляков «Козленок в молоке», А. Кабаков «Бульварный роман», «Последний герой», И. Губерман «Иерусалимские гарики», В. Вишневский «Одностишия».

Предложенная классификация носит условный характер, поскольку систематизация может быть продолжена и усовершенствована в связи с появлением нового художественного материала. Например, здесь фактически не учтены тексты В. О. Пелевина, Ю. Мамлеева и др., которые, вне всякого сомнения, должны быть отнесены к современному постмодерну.

И все-таки при видимом разнообразии и разночтении художественного материала в постмодернистских произведениях есть некоторые универсалии, которые позволяют маркировать произведения как образцы именно постмодернизма. К таковым относятся:

(одновременное использование несхожих между собой стилей; лексическая поливариантность, основанная на использовании широкого диапазона — от табуированной лексики до расхожих языковых клеше; намеренный диссонанс и контрасты в способах воспроизведения действительности);

– цитатность, или центонность, или вторичность

(постоянный обмен смыслами стирает различия между «своим» и «чужим» словом, введенный в ситуацию обмена знак становится потенциальной принадлежностью любого его участника, немаркировка использованных цитат довольно часто переходит в интонационное и смысловое продолжение высказанной до автора-постмодерниста мысли, или ведет к приспособлению, адаптации в контексте нового произведения);

– новое отношение между автором, героями и текстом с предъявлением специфических требований к читателю

(основой постмодернистского текста является саморефлексия, которая радикальным образом раскрывается автором и участвует в конструировании текста. Автор порождает у читателя иллюзию, что текст создается у того на глазах и он способен повлиять каким-либо образом на этот процесс. Персонаж воспринимается как альтер-эго автора. Наблюдается подчеркнутая диалогичность между автором и читателем, а игровое начало, заданное автором, позволяет читателю самостоятельно выстраивать отношения с текстом;

– фрагментарность, отсутствие временной и пространственной связности

(присутствие психологической бессвязности в изображении персонажа, непоследовательность и факультативность событий, построение повествования по типу коллажа, незавершенность и общая размытость пространственно-временных соответствий характеризует любой постмодернистский текст);

(отсутствие адекватности технологиям притязательности, провоцирование читателя, стремление к полисемии содержания);

– тенденция к самоуничтожению

(сильное стремление к разрушению и смерти, присутствие апокалиптических мотивов хаоса и пустоты, обнажение деструктивного начала в человеке);

склонность к заимствованию античных сюжетов, самомифологизация (Например, исчезновение тел (Сорокин, Мамлеев), превращение реальности (Соколов), симбиоз тел и полов (Нарбикова) и т. п.);

– сплав нескольких литературно-художествен-ных систем (поэма Вен. Ерофеева «Москва — Петушки»).

Эволюционные составляющие позволяют выявить парадигматику развития постмодернизма в России.

1. 1980–1990-е гг. «Старшие постмодернисты»: А. Битов «Пушкинский дом», «Оглашенные», «Дворец без царя»; ранние рассказы А. Кима, творчество Э. Лимонова, раняя проза Л. Петрушевской.

2. Метафизический реализм: творчество Ю. Мамлеева, С. Сибирцева, В. Маканин «Андеграунд», «Сюжет усреднения (рассказ)», «Лаз»; В.Ерофеев «Русская красавица»; О. Славникова «Стрекоза, увеличенная до размеров собаки», «2017» и др.

3. Рубеж ХХ–ХХI вв. Младшие «постмодернисты»: В. Сорокин «Голубое сало», «Лед»; М. Берг «Вечный жид», «Несчастная дуэль»; В. Пьецух «Новая московская философия»; Д. Липскеров «Сорок лет Чанчжоэ»; М. Б. Кононов «Голая пионерка» и др.

2.Итак, русский постмодернизм неоднороден. Помимо того, что он представлен тенденциозной ветвью (соц-арт, концептуализм), и в бестенденциозном русле можно выделить два полюса притяжения. Один определяется русской традицией, и сквозь постмодернистскую связь проглядывает связь с классическим реализмом (Вен. Ерофеев «Москва – Петушки», А. Битов «Пушкинский дом» и т. д.). Другой представляет подобие западной кальки (Д. Галковский «Бесконечный тупик», А. Богданов «Проблески мысли и еще чего-то…» и др.). Кроме прозы, в современной литературе наблюдаются так же представители поэзии, примыкающие к постмодернизму в основных художественных принципах и представляющие концептуализм, соц-арт и другие экспериментальные направления. Это такие поэты, как Д. Пригов, Т. Кибиров, Вс. Некрасов, Л. Рубинштейн и др.

В западных работах о постмодернизме обнаружились многочисленные ссылки на труды М. Бахтина, ученых Тартусской школы, русских формалистов и структуралистов. Позднее появилось целое поколение ученых-литературоведов и критиков, специализирующихся на изучении постмодернизма: М. Липовецкий, Б. Гройс, А. Жолковский, А. Генис, П. Вайль, И. Ильин, М. Эпштейн, В. Курицын, И. Скоропанова и мн. др.

Следует отметить попытки определить специфику русского постмодернизма, его своеобразие и отличие от постмодернизма зарубежного.

Постмодернизм для русской литературы термин «поисковый», в чем-то условный, но вместе с тем принципиально значимый.

Во-первых, в нем отчетливо звучит память о модернизме Серебряного века, почтительное признание важности его уроков и открытий при решительном отталкивании, разрушении и демифологизации модернистских философских и эстетических утопий. Имена и даже образы Н. Бердяева, Н. Федорова, В. Брюсова, В. Соловьева, осколки, обрывки модернистских учений и текстов подвергаются постмодернистскому пародированию в произведениях В. Ерофеева, В. Пелевина и др.

Во-вторых, русский постмодернизм своей открытостью мировой культуре продемонстрировал реальность выхода из изоляции, а также переживание своего отставания от мировой эстетической практики.

Вместе с тем появление и укоренение русского постмодернизма имеет свои объективные причины. Он органически вырастает из русской социальной действительности и не только эпохи перестройки, крушения Советской власти и государственной идеологии.

Ярким авангардистом прежде всего следует назвать Д. Хармса, так как его мировоззрение соответствует по крайней мере двум основным положениям постмодернистской парадигмы.

Для нее характерна неуверенность в основаниях классификации (не одно из оснований не может быть признано главным). Так, например, в список любимых вещей Д. Хармса из дневника 1933 г. вошли трости, женщины, подавание блюд к столу, писание на бумаге чернилами и карандашом и др. Также Хармс отдает предпочтение поверхностности, т. е. идеологии смыслов здесь и сейчас, а не глубине – идеологии абсолюта.

С другой стороны, положение постмодернизма о том, что личность не может быть равна самой себе и каждый раз проявляется иначе, ярко выражено в рассказах М. Зощенко, где размываются четкость и определенность фигуры автора (автор говорит от себя, но не своим голосом).

Все так или иначе противостоит авангардной парадигме и одновременно определяется как предпостмодернизм.

С победой Советской власти и культуры авангардная парадигма воплотилась в сочетании с тоталитарной политической практикой: налицо целостная идеология и стремление все подвести под ее рамки. Благодаря тоталитарной государственной политике первые ростки постмодернизма были благополучно проигнорированы и затоптаны, место государственной культуры прочно занял социализм, который в конце 1940–1950-х гг. был высшей точкой эволюции авангардной парадигмы. Интересно то, что при попытке реализации утопии коммунистического жизнестроительства имело место огромное количество побочных эффектов, которые в своей непредсказуемости приобрели вполне постмодернистские очертания. Тоталитарная система сама оказалась способной порождать великолепные симулякры (неизменные атрибуты постмодернистской культуры), кроме существующей действительности появилась действительность официальная – в докладах, отчетах, газетах и т. д. Производство идей стало важнее любого другого производства.

В результате этих процессов постмодернизм в нашей стране мог развиваться и развивался двумя основными путями. Путь первый, под влиянием объективных факторов давший несколько искаженные результаты, поэтому эти результаты именуются не постмодернизмом, а соц-артом. Соц-арт – это то, во что выродился соцреализм, замкнувшийся на самом себе, т. е. соцреализм породил пародию на самого себя.

В процессе своего существования соц-арт доводит до логического предела стиль советского искусства, а также погружает соцреалистические тексты в другой контекст с целью профанировать источник, т. е. работает с отрефлексированным, вторичным материалом, что сближает его с постмодернизмом. Но, с точки зрения В. Курицына, для постмодернизма характерны всеобъемлющая материя духа и бескорыстное служение культуре и эволюции, тогда как соц-арт отличает более конкретная, земная функциональность, более узкая область художественного материала. Но это не мешает явлениям воздействовать друг на друга в качестве катализаторов: постмодернизм подсказывает метод борьбы с наследием соцреализма, а соц-арт учит жить в пространстве культуры, помогает в освоении социалистической реальности.

Второй путь развития и самоутверждения постмодернизма лежал через подполье. Первые опыты осуществлялись людьми неофициальной, так называемой «второй культуры» и укладывались до поры до времени в стол. Основными чертами литературных работ были критическое, подчас болезненное отношение к тоталитарной системе, стремление творить что-то вне официальной идеологии, освободиться от нее. Поэтому и были неизменными подчас нарочитое противодействие официальщине, попытки поисков иной идеологической основы. Оказали некоторое воздействие и западные идеи, но оно не было сильным по причине отсутствия прямых культурных контактов.

С этой точки зрения русский постмодернизм отличатся от западного:

· сосредоточием как раз на поисках компромиссов и диалогических сопряжений меж полюсами оппозиций, на формировании места встречи между принципиально несовместимым в классическом, модернистском, а также диалектическом сознании, между философскими и эстетическими категориями;

· в то же время эти компромиссы принципиально паралогичны, они сохраняют взрывной характер, неустойчивы и проблематичны, они не снимают противоречий, а порождают противоречивую целостность.

Состояние смерти культурных смыслов и есть то единство, к которому устремлен поиск русского постмодернизма. Это единство рождается внутри «пограничного письма» и основано на непосредственном осязании масштаба времени и восприятии культуры как органичного тела, где ничто не чужое, все родное, все имеет отношение ко всему.

В русском постмодернизме также отмечаются отголоски эстетического идеала классического реализма, будь то диалектика души у А. Битова или милость к падшим у Вен. Ерофеева и Т. Толстой.

Особенностью русского постмодернизма является проблема героя – автора – повествователя, которые в большинстве случаев существуют независимо друг от друга, но их постоянной принадлежностью является архетип юродивого. Точнее, в тексте он является центром, точкой, где сходятся основные линии. Причем он может выполнять две функции (по крайней мере).

1. Классический вариант пограничного субъекта, плавающего между диаметральными культурными кодами. Так, например, Веничка в поэме «Москва – Петушки» пытается, уже находясь по ту сторону, воссоединить в себе самом Есенина, Иисуса Христа, фантастические коктейли, любовь, нежность, передовицу «Правды». И это оказывается возможным только в пределах юродствующего сознания.

2. Одновременно этот архетип является версией контекста, линией связи с могучей ветвью культурной архаики, дотянувшейся от Розанова и Хармса до современности.

М. Эпштейн высказал мысль о возможности появления транскультуры, выводящей человека из-под диктата одной определенной культуры и помещающей его в точку вненаходимости, из которой ему открывается то, что объединяет все культуры в их глубине.

Русский постмодернизм также имеет несколько вариантов насыщения художественного пространства. Вот некоторые из них. Например, произведение может опираться на насыщенное состояние культуры, во многом обосновывающее содержание («Пушкинский дом» А. Битова, «Москва – Петушки» Вен. Ерофеева). Есть и другой вариант постмодернизма: насыщенное состояние культуры подменено бесконечными эмоциями по любому поводу. Читателю предлагается энциклопедия эмоций и философских разговоров обо всем на свете и особенно о постсоветском сумбуре, воспринимаемом как страшная черная действительность, как полный провал, тупик (например, повествование Ю. Мамлеева).

Таким образом, согласно всему вышесказанному мы пришли к выводу, что русский постмодернизм представляет собой уникальное явление.

Его первые черты появились как реакция и противодействие авангардной парадигме, причем развитие проходило в основном двумя путями:

· через вырождение соцреализма (эквивалент модернизма на Западе) в соц-арт;

· нелегальное существование в рамках «второй культуры»

Русский постмодернизм нес в себе и основные черты постмодернистской эстетики, как то:

· отказ от истины, иерархии, оценок, от какого бы то ни было сравнения с прошлым, отсутствие ограничений;

· тяготение к неопределенности, отказ от мышления, основанного на бинарных оппозициях;

· неприятие категории «сущность», вместо нее – появление понятия «поверхность» (ризома), «игра», «случай», принятие категорий «ризома», «симулякр»;

· направленность на деконструкцию, т. е. перестройку и разрушение прежней структуры интеллектуальной практики и культуры вообще; феномен двойного присутствия, виртуальность мира эпохи постмодернизма;

· отказ от идеи линейности, в русле которой автор предшествует тексту, порождает его; текст допускает бесконечное множество интерпретаций, потерю смыслового центра, создающего пространство диалога автора с читателем и наоборот. Важным становится то, как выражается информация; преимущественное внимание к контексту;

· текст являет собой многомерное пространство, составленное из цитат, отсылающих ко многим культурным источникам.

Тоталитарная система и национальные особенности обусловили яркие отличия русского постмодернизма от западного.

1. Русский постмодернизм отличается от западного более отчетливым присутствием автора через ощущение проводимой им идеи.

2. Он паралогичен по своей сути и вмещает в себя семантические оппозиции категорий, между которыми не может быть компромисса (М. Липовецкий).

3. Категория симулякра носит двусмысленный характер, выполняя одновременно функцию разрушения реальности и синтезируя новую реальность (при условии осознания их симулятивной, иллюзорной природы); категория Пустоты обладает онтологическим верховенством над всем остальным и является самостоятельной величиной (самоуглубленная и спокойная); категория Смерти выступает как универсальная стратегия перевода с одного культурного языка на другой, перехода к воссозданию новой реальности.

4. В русском постмодернизме отмечается отсутствие чистоты направления (сочетание авангардистского утопизма и отголоски эстетического идеала классического реализма).

5. Русский постмодернизм рождается из поисков ответа на отличную от западной коллизию – сознание расколотости культурного целого, не на метафизическую, а на буквальную «смерть автора» — и складывается из попыток в пределах одного текста восстановить культурную органику путем диалога разнородных культурных языков;

6. Особенностью русского постмодернизма также является архетип юродивого, который в тексте является энергетическим центром и выполняет функции классического варианта пограничного субъекта, плавающего между диаметральными культурными кодами и одновременно функцию версии контекста.

7. Русский постмодернизм имеет несколько вариантов насыщения художественного пространства, например:

а) насыщенное состояние культуры;

б) бесконечные эмоции по любому поводу и др.

3.Постмодернизм в России развивается по своим законам. Видоизменяясь и модифицируясь с учетом ментальности, данное направление, между тем, имеет ряд незыблемых постулатов. К таковым можно отнести понятие симулякра

Общеизвестно, что в задачу создания постмодернистского текста входит не столько изображение реальности, сколько создание ее копии, приближенной к тому, что может вызвать интерес, сопереживание читателя, подвигнуть его креативное восприятие к моделированию другой реальности, развивающейся по своим законам, реальности, которая не может быть до конца познана человеком.

Позиция посвящения в тайнопись – ключевая для писателей-постмодернистов. Влияние на массовое сознание посредством введения образа отсутствующей реальности в систему правдоподобно описанной действительности, указания на правдоподобное описание объекта, который не может быть подлинником, позволяют писателю сконцентрировать внимание читателя на использовании своего внутреннего ресурса знаний, ощущений, впечатлений.

Понятие «симулякр» заимствовано литературоведением из философии, где оно тесно связано с представлением мыслителей о виртуализации, по сути представляя собой один из фундаментов постмодернизма в целом.

Сформулируем основные постулаты трех философских рассуждений о симулякре.

Таким образом, для понимания процесса симулякризации в отечественной литературе в целом важно представление о сущности основополагающего явления.

СИМУЛЯКР

подделка копия код, не имеющий

реальности реальности ничего общего с

маскировка отсутствие реальности

Учитывая, что понятие «симулякр» трактуется по-разному в зависимости от точки зрения автора, его употребляющего, его знаковая природа остается неизменной.

В русском постмодерне последовательно сменились три порядка симулякров:

– подделка, составляющая господствующий тип «классической» эпохи: от Возрождения до промышленной революции (симулякры этого рода маскируют и извращают подлинную реальность);

– производство, составляющее господствующий тип промышленной эпохи (симулякры маскируют отсутствие подлинной реальности);

– симуляция, составляющая господствующий тип нынешней фазы, регулируемой кодом (симулякры не имеют связи с какой-либо реальностью).

Симулякры населяют виртуальный мир, который предлагается считать единственно реальным. Итак, элитарное сознание не устраивает реальность, но устраивают симулякры. Массовому сознанию также предлагается принять симулякры взамен реальности. Подмена необходима, поскольку в противном случае раскроется социальный смысл осуществляющихся сегодня цивилизационных изменений.

Всеобщей практикой становится глобальное манипулирование сознанием. Ее типичными чертами становятся предельно широкое распространение практики замены реальности псевдореальностью, нередко не имеющей с действительностью ничего общего, искажающей ее; возвышение группы людей, создающих и мультиплицирующих симуляцию и рассматривающих себя в качестве новой генерации демиургов, а посему претендующих на особый, избранный статус; использование симулякров для тотального манипулирования массовым сознанием.

В постмодернистской эстетике симулякр занимает место, принадлежащее в классических эстетических системах художественному образу. Однако если образ (копия) обладает сходством с оригиналом, то симулякр уже весьма далек от своего первоисточника.

Симулякр – образ отсутствующей действительности, правдоподобное подобие, лишенное подлинника, объект, за которым не стоит какая-либо реальность. Так, для В. Пелевина «полная пустота», в которой разворачивается действие его романа «Чапаев и Пустота», – не что иное, как Путь к сокровенной истине.

Категория симулякра носит двусмысленный характер, одновременно выполняя функцию разрушения реальности и синтезируя новую реальность (при условии осознания их симулятивной, иллюзорной природы); категория Пустоты обладает онтологическим верховенством над всем остальным и является самостоятельной величиной (самоуглубленная и спокойная).

Симулякр как культурно-философское явление широко используется при обращении к тем фактам реальной действительности, которые требуют дополнительной расшифровки и не могут быть объяснены через знак или символ. Он разрушает привычное отношение составляющих знаковой системы, формируя иной структурный ряд, замыкаясь и репрезентируя самого себя. Восприятие симулякра основывается на внешнем эффекте сходства явления с предметным миром при большом несоответствии с внутренней сущностью реальности и понимается как подобие без подобия, так называемое подобие подобия, состоит из внутренней пустоты, наполненной расходящимися сериями смыслов.

И именно потому, что симулякр отсылает к иному, с его помощью в литературе постмодернизма творится иная реальность, принципиально отличная от традиционной, – гиперреальность, сформированная языком.

Симулякр, отсылая не к реалеме, а к другому симулякру, не содержит в себе информации о действительности. Но однако же симулякр, как и лингвистический знак, обладает формой (т. е. графическим или звуковым выражением). Появляясь в тексте, симулякр формирует иную реальность – гиперреальность.

Коннотативы – эмоционально-ценностые содержания и смыслы.

Симулякром может быть любое слово. В случае с симулякром можно говорить, что у него отсутствует антецедент или смысловой источник, т. е. симулякр – это «пустое» слово, и лишь в процессе коммуникации (понимаемой в широком смысле, в том числе и как чтение художественного произведения) способен отсылать к другому симулякру.

Эта способность симулякра формировать множество гиперреальностей оказалось востребованной практиками постмодернизма, так как именно с помощью симулякров Истина обнаруживает свою множественность и субъективность. Например, симулякр «образ А. С. Пушкина» интерпретируется в произведениях А. Битова, Т. Толстой, В. Пелевина как сигнал тревоги в отношении перспектив развития культуры и человека.

Однако теория симулякра не стала просто «калькой» в русской науке. В трудах М. М. Бахтина, М. Ю. Лотмана, М. Б. Храпченко в разное время высказаны сходные размышления об особенностях знака-образа, вторичного по отношению к художественному образу. Все названные исследователи о такого образа. А это, на наш взгляд, сущностное свойство симулякра.

Источник