Помиковичи калушата не что значит
Перевoд
Нашла очень интересную лингвистическую сказку для детей. Похоже на загадку!
Людмила Стефановна Петрушевская (1984)
Сяпала Калуша с Калушатами по напушке. И увазила Бутявку, и волит:
– Калушата! Калушаточки! Бутявка!
Калушата присяпали и Бутявку стрямкали. И подудонились.
А Калуша волит:
– Оее! Оее! Бутявка-то некузявая!
Калушата Бутявку вычучили.
Бутявка вздребезнулась, сопритюкнулась и усяпала с напушки.
А Калуша волит калушатам:
– Калушаточки! Не трямкайте бутявок, бутявки дюбые и зюмо-зюмо некузявые.
От бутявок дудонятся.
А Бутявка волит за напушкой:
– Калушата подудонились! Зюмо некузявые! Пуськи бятые!
Я её «перевела»! И вот Вам моя разгадка!
Елена Беренева (Март 21, 2017 ©)
Шла уточка с утятами по опушке, увидела улитку и закрякала:
– Утята! Утята! Cмотритe – улитка!
Они подбежали, слопали улитку и поутили дальше.
Уточка заволновалась:
– Ой, ой! Улитка-то невкусная!
Утята выплюнули улитку.
Oна встала на «ножки», поправила «домик» и поползла с опушки.
А уточка и говорит утятам:
– Ах, утятки мои милые, не ешьте улиток, вы ещё маленькие. Вы можете подавиться ими.
А улитка ползла с опушки и ворчала:
– Утята могут подавиться! А потом подрастут и слопают меня! Бяки противные!
Друзья, читайте сказку с детьми, внуками! Она очень хорошо развивает воображение и смекалку. В моём «переводе» очень хорошо учить букву «У». Присылайте свои «переводы». Каждый видит что-то своё. Удачи!
Помиковичи калушата не что значит
лингвистический off.
Модератор: beauty admin
лингвистический off.
Помочь не могу, но могу посоветовать:
Варкалось,
Хливкие шорьки,
Пырялись по мове
Хрюкотали зелюки,
Как мюмзюки в мове.
Один из моих любимых стишков:-)
Помик расстроился и спрашивает у Калуши, его ли её дети, Калуша, бой-баба, как челюсти свои раскрыла, да и говорит: «Чееегооо. » Помик струсил, в кусты спрятался, и оттуда повторяет. Калуша ему: «Нехорошо, ой нехорошо так говорить!» А Помик в кустах как забурлыкает: бурлы-бурлы-бурлы. (типа, заворчит). А Калуша и говорит: «Не бурлыкай, бурлак (Не ворчи, ворчун). Калушата не помиковичи, а помиковны» Мол, мои дети не Ивановичи, а Ивановны, короче, Ляпупа не соврала, но и правды не сказала, дочки у них, а не сыновья.
Помик расстроился и спрашивает у Калуши, его ли её дети, Калуша, бой-баба, как челюсти свои раскрыла, да и говорит: «Чееегооо. » Помик струсил, в кусты спрятался, и оттуда повторяет. Калуша ему: «Нехорошо, ой нехорошо так говорить!» А Помик в кустах как забурлыкает: бурлы-бурлы-бурлы. (типа, заворчит). А Калуша и говорит: «Не бурлыкай, бурлак (Не ворчи, ворчун). Калушата не помиковичи, а помиковны» Мол, мои дети не Ивановичи, а Ивановны, короче, Ляпупа не соврала, но и правды не сказала, дочки у них, а не сыновья.
Сяпали Калуша с Помиком по напушке и увазили Ляпупу. А Ляпупа трямкала Бутявку.
чапали, щли, топали, прыгали, Калуша с Помиком по опушке, дорожке, и увидели Ляпупу. А Ляпупа чавкала, била, воспитывала Бутявку. и тд
переведите текст на русский » пуськи бятые»
вроде так
Шла курица с цыплятами по опушке. Подхватила божью коровку и говорит:
— Цыплята! Цыпляточки! Божья коровка!
Цыплята присели и божью коровку склевали. И подавились.
А курица говорит:
— Оее! Оее! Божья коровка-то несъедобная!
Цыплята божью коровку выплюнули.
Божья коровка поднялась, отряхнулась и улетела с опушки.
А курица говорит цыплятам:
— Цыпляточки! Не ешьте божьих коровок, божьи коровки добрые и очень-очень невкусные. От божьих коровок давятся.
А божья коровка говорит за опушкой:
— Цыплята подавились! Очень невкусные! Обманутые птенцы!
В языке всегда есть место экспериментам. В какие-то эпохи это проявляется наиболее ярко (вспомнить хотя бы Серебряный век русской поэзии и его представителя Велимира Хлебникова, чье имя – уже языковая игра), в другие – интерес к этому ослабевает.
Мне бы хотелось обратить ваше внимание на лингвистические эксперименты «Пуськи бятые» нашей современницы Людмилы Стефановны Петрушевской, написанные в довольно странной и непривычной форме. Все слова, за исключением «служебных», переиначены и не похожи на то, что мы привыкли слышать.
Интерес к искусственным текстам начался с известной фразы отечественного языковеда Л. В. Щербы: «Глокая куздра штеко будланула бокра и курдячит бокрёнка», своеобразным продолжением которой стали лингвистические сказки Л. Петрушевской. Эту фразу писательница необычно обыгрывает в сказке «Про глокую куздру и бокренка».
Петрушевская, подобно авангардистам начала ХХ века, «создает, творит свою собственную художественную реальность», а не пересказывает «текст реальности». В этом, на мой взгляд, и заключается сила ее новообразований. Ее необычные слова призывают читателя к сотворчеству, поскольку каждый из нас вкладывает в новообразования Петрушевской свои смыслы в зависимости от жизненного (культурного) опыта.
Поэтому и толкований у лингвистических сказочек Петрушевской может быть множество, единственное, что будет одинаковым – понимание грамматики ее произведений. Это объясняется тем, что все мы носители одного языка, поэтому можно провести синтаксический анализ любого предложения, выделить главные и второстепенные члены, установить логическую связь между словами (с помощью вопросов): усяпала (откуда?) с напушки.
Слова сказки сконструированы по законам русского словообразования. Для образования искусственных слов используются несуществующие в нашем языке корни и известные приставки, суффиксы, окончания. Оказывается, что именно служебные морфемы передают настолько много информации о слове, что подобные тексты вполне понятны. Вспомним «глокую куздру» Л. В. Щербы.
Сказка для Л. С. Петрушевской – это форма прикрытия, игра, в основе которой лежит ее отношение к миру, к действительности, к социально-политическим и философским проблемам. Сказки этого автора как бы сочиняются на ходу, от этого повествование в них приобретает характер свободной импровизации.
Так кто же такие «пуськи бятые»? Каждый из нас может ответить по-разному, но одинаковым будет понимание того, что это предмет и его признак.
Сяпала Калуша с Калушатами по напушке. И увазила Бутявку, и волит:
— Калушата! Калушаточки! Бутявка!
Калушата присяпали и Бутявку стрямкали. И подудонились.
— Оее! Оее! Бутявка-то некузявая!
Калушата Бутявку вычучили.
Бутявка вздребезнулась, сопритюкнулась и усяпала с напушки.
А Калуша волит калушатам:
— Калушаточки! Не трямкайте бутявок, бутявки дюбые и зюмо-зюмо некузявые. От бутявок дудонятся.
А Бутявка волит за напушкой:
— Калушата подудонились! Зюмо некузявые! Пуськи бятые!
Сяпали Калуша с Помиком по напушке и увазили Ляпупу. А Ляпупа трямкала Бутявку.
А Ляпупа не киси и не миси, а трямкает Бутявку. Полбутявки y Ляпупы в клямсах, полбутявки по бурдысьям лепещется.
— Калуша, Ляпупы, трямкающие бутявок, не волят «киси-миси», а то бутявки из клямс вычучиваются.
— А по клямсам? За некузявость?
И — бздым! — Ляпупу по клямсам.
Ляпупа разбызила клямсы и как заволит:
Бутявка из клямс Ляпупы вычучилась, вздребезнулась, сопритюкнулась и усяпала с напушки.
А Ляпупа усяпала с напушки и за напушкой волит:
— Киси-миси, Помик. А Калушаточки-то не помиковичи!
— Калуша, а Калушаточки помиковичи?
Калуша разбызила клямсы и волит зюмо-зюмо:
Помик тырснул в бурдысья и из бурдысьев волит:
— Калуша, а Калушаточки помиковичи?
А Калуша как заволит:
— Некузяво, оее, некузяво так волить!
А помик в бурдысьях как забурлыкает: бурлы, бурлы, бурлы.
— Не бурлыкай, бурлак. Калушаточки не помиковичи, а помиковны!
Сяпала Калуша по напушке и увазила Бутявку и волит:
— О, бутявище некузявое.
И — тюк Бутявку за сяпалки.
И ну трямкать Бутявку.
Полбутявки у Калуши в клямсах, полбутявки об напушку лепещется.
Но тут Бутявка как заволит:
И подудонилась Бутявка Калуше в клямсы: бздым!
Калуша обезвалдела, в клямсах у Калуши зюмо-зюмо некузяво, а тут Ляпупа по напушке шается, блуки бятые, пши натыром:
— О! Киси-миси, Калушечка! Как калушаточки? Как Помик?
Калуша же клямсы сопритюкнула, не волит ни киси и ни миси (Бутявка-то в клямсах и дудонится и дудонится).
Но тут из клямс у Калуши уже птум-птум, птум-птун (Бутявкино дудо).
— Эска! — волит Ляпупа, — о-по-по, вазьте, о индякие! Калуша подудонилась! От Калуши аж дудом фурдяет!
Калуша Бутявку вычучила, из клямс дудо отбябякала и волит:
— Не Калуша подудонилась, а Бутявка! От Бутявки фурд!
А Бутявка, вычучившись из калушиных клямс, вздебезнулась, сопритюкнулась и усяпала с напушки в бурдысья, и волит из бурдысьев:
— Калуша подудонилась, Калуша подудонилась!
А Ляпупа пши аж растюкнула, блуки бятые вымзила и волит:
— И! И! Калушка зюмо некузявая! Фурдючая!
— С Ляпупой и Бутявкой бирить — дуда натрямкаться. Индякие, не тючьте дудо, не зафурдяет. Ляпупа с Бутявкой волят — у индяких пши сбякиваются!
И усяпала с напушки кузявая-кузявая.
Сяпала Калуша по напушке и увазила Ляпупу, и бирит:
— Оес! Оеее! Ляпупа! Калушаточки!
Калушата присяпали: Канна, Манна, Гуранна и Кукуся. И вазят то на Калушу, то на Ляпупу. А Калуша бирит:
— Калушаточки, к ляпупам не подсяпывайте ни на кыс! Ни кыса к ляпупам! Ляпупы дюбые и зюмо-зюмо некузявые!
— Вазьте, калушаточки, како ляпупы некузявые и нетюйные!
— Нетюйные? (бирит Ляпупа).
— От нетюйной смычу! — бирит Ляпупа. — И от некузявой.
— Ляпупушка перебирюшка, Ляпупушка перебирюшка! — бирит Калуша. — Хахт! Хахт!
Сказки Петрушевской глазами преподавателя русского для иностранцев
Совсем недавно в профессиональной группе преподавателей русского языка как иностранного в фейсбуке была дискуссия: модератор предложила использовать переводную литературу для обучения чтению детей. Я не могла стерпеть и написала, что это очень странно. Ради чего? При изучении переводного текста будут упущены обучение речевому этикету, образцам русской речи, лингвострановедческие объекты.
Поэтому интерес к сказкам Людмилы Стефановны Петрушевской у меня объяснимый: с одной стороны, нужны короткие тексты, а у нее очень коротенькие лингвистические сказочки. А с другой, они замечательно иллюстрируют мой тезис о том, что человек может понять текст, в котором он не знает ни одного слова, если он знает русскую грамматику и может узнать эту ситуацию.
И я поняла, что это то яичко, которое к Христову дню.
В то время я писала свое первое методическое пособие для преподавателей русского как иностранного «Зачем, что и как читать на уроке». И там я объясняла, что человек может понять текст, в котором он не знает ни слова, при условии, что он знает грамматику. И сказки Людмилы Стефановны были мне очень нужны, чтобы продемонстрировать это. Мы не знаем ни одного слова из этих сказок, но в них очень корректные грамматические формы, идеальные и правильные синтаксические конструкции. Все вместе в сочетании с сюжетом, которой представляет собой описание легко узнаваемой ситуации, дает потрясающий эффект.
Читая сказки Петрушевской, мы не можем посмотреть в словари, и это большое счастье. Часто словарь может дать неправильное значение. Я считаю, что словарь убивает работу с текстом, когда смотрите каждое второе слово.
Мы иногда занижаем возможности учащихся, нам кажется, что если они не знают всех слов языка, то не поймут текст. Очень даже поймут, и лучше поймут! А когда мы по отдельности начинаем разбирать незнакомые слова, мы служим плохую службу нашим учащимся, потому что картинка в голове у них рассыпается.
Дети-носители языка легко иллюстрируют эту глокую куздру, потому что они усваивают грамматику в общем массиве. А если это инофон, который уже знаком со всеми грамматическими категориями, кроме причастия и деепричастия.
Пуськи бятые (Людмила Петрушевская)
1. ПУСЬКИ БЯТЫЕ
Сяпала Калуша с Калушатами по напушке. И увазила Бутявку, и волит:
— Калушата! Калушаточки! Бутявка!
Калушата присяпали и Бутявку стрямкали. И подудонились.
Калушата Бутявку вычучили.
Бутявка вздребезнулась, сопритюкнулась и усяпала с напушки.
А Калуша волит калушатам:
— Калушаточки! Не трямкайте бутявок, бутявки дюбые и некузявые. От бутявок дудонятся.
А Бутявка волит за напушкой:
— Калушата подудонились! Зюмо некузявые! Пуськи бятые!
2. БУРЛАК (роман)
Часть I
Сяпали Калуша с Помиком по напушке и увазили Ляпупу. А Ляпупа трямкала Бутявку.
А Ляпупа не киси и не миси, а трямкает Бутявку. Полбутявки y Ляпупы в клямсах, полбутявки по бурдысьям лепещется.
— А по клямсам? За некузявость?
И — бздым! — Ляпупу по клямсам.
Ляпупа разбызила клямсы и как заволит:
Бутявка из клямс Ляпупы вычучилась, вздребезнулась, сопритюкнулась и усяпала с напушки.
А Ляпупа усяпала с напушки и за напушкой волит:
Часть II
— Калуша, а Калушаточки помиковичи?
Калуша разбызила клямсы и волит :
Помик тырснул в бурдысья и из бурдысьев волит:
— Калуша, а Калушаточки помиковичи?
А Калуша как заволит:
— Некузяво, оее, некузяво так волить!
А помик в бурдысьях как забурлыкает: бурлы, бурлы, бурлы.
— Не бурлыкай, бурлак. Калушаточки не помиковичи, а помиковны!
3. КУЗЯВОСТЬ
Сяпала Калуша по напушке и увазила Бутявку и волит:
— О, бутявище некузявое.
И — тюк Бутявку за сяпалки.
И ну трямкать Бутявку.
Полбутявки у Калуши в клямсах, полбутявки об напушку лепещется.
Но тут Бутявка как заволит:
И подудонилась Бутявка Калуше в клямсы: бздым!
Калуша обезвалдела, в клямсах у Калуши некузяво, а тут Ляпупа по напушке шается, блуки бятые, пши натыром:
Калуша же клямсы сопритюкнула, не волит ни киси и ни миси ( в клямсах и дудонится и дудонится).
Калуша Бутявку вычучила, из клямс дудо отбябякала и волит:
— Не Калуша подудонилась, а Бутявка! От Бутявки фурд!
А Бутявка, вычучившись из калушиных клямс, вздебезнулась, сопритюкнулась и усяпала с напушки в бурдысья, и волит из бурдысьев:
— Калуша подудонилась, Калуша подудонилась!
А Ляпупа пши аж растюкнула, блуки бятые вымзила и волит:
— И! И! Калушка зюмо некузявая! Фурдючая!
— С Ляпупой и Бутявкой бирить — дуда натрямкаться. Индякие, не тючьте дудо, не зафурдяет. Ляпупа с Бутявкой волят — у индяких пши сбякиваются!
4. ПЕРЕБИРЮШКА
Сяпала Калуша по напушке и увазила Ляпупу, и бирит:
— Оес! Оеее! Ляпупа! Калушаточки!
Калушата присяпали: Канна, Манна, Гуранна и Кукуся. И вазят то на Калушу, то на Ляпупу. А Калуша бирит:
— Калушаточки, к ляпупам не подсяпывайте ни на кыс! Ни кыса к ляпупам! Ляпупы дюбые и некузявые!
— Вазьте, калушаточки, како ляпупы некузявые и нетюйные!
— Нетюйные? (бирит Ляпупа).
— От нетюйной смычу! — бирит Ляпупа. — И от некузявой.
— Ляпупушка перебирюшка, Ляпупушка перебирюшка! — бирит Калуша. — Хахт! Хахт!
И калушата захахтали:
А Ляпупа усяпала с напушки и волит:
— Хахтают, кайодлы! Зюмо некузявые! Пуськи бятые.
5. МММКВЯ
Сяпала Калуша по напушке.
А по напушке — оее! — Ляпупа хвиндиляет.
Дохвиндиляла до Калуши, клямсы ако разбызила и волит:
— Ну, киси, — бирит Калуша. — Ну, миси.
— А у Ляпупы — мммквя! Потрямкай!
— Не. Мммквя — убня (бирит Калуша).
— Не убня! Кузявая мммквя! Потрямкай!
И возобнулась Ляпупа и — бздым! — вчучила Калуше мммквю аж в клямсы! Инда клямсы у Калуши сопритюкнулись!
— Некузявая мммквя! Убня! (а бирит «Декузявая ббквя, Убдя», сбякнутые инда).
А Ляпупа аж облампела и волит:
А Калуша не отбирила никс и как некузявая посяпала с напушки (мммквю с клямс отбябякивать).
6. АНТИБУТЯВКА
Сяпала Калуша по напушке и увазила Бутявку. Бутявка же не вазит Калушу, а шмерендит:
Клямсы разбызила — шмерендит и шмерендит:
А Бутявка шмерендит, инда в пшах у Калуши :
А Калуша сяпалками пши запритюкнула и как :
— Оее! О, пши калушины! Оее, яко в пшах свирикает!
А ну, не шмерендеть! А то как стрямкаю! А ну, бутявище некузявое, с напушки — тырсь!
А Бутявка шмерендеть презяла и бирит:
Индякие присяпали и на Бутявку, то на Калушу. Некузяво вазят на Калушу. А Калуша вазит на индяких и волит:
— Ни! (волит Калуша) Не антибутявка! Но антишмерендя… Антишмерендявка.
7. НЕ ПСНИ!
Сяпала Бутявка с Бутявчонком по напушке и увазила Калушу. И волит:
— Пфя! Вазь на Калушу, Бутявчонок! — зюмо некузявая. Пуська бятая.
— Йоу? Йоу Бутявка бирит?
— Не Бутявка, а Бутява. И бирю: Калушка — пуська бятая! некузявая.
А Калуша волит (блуки вымзивши на Бутявку):
— А по клямсам? За некузявость?
— Калушиха! Калушиха! вымзила! Калуша — тина мырдявая. Бутявчонок! А ну фьюро за Бутявкой!
И с напушки — счирк! В бурдысья.
Ну и Калуша бутявчонка сцирила. А бутявчонок как забурлыкает! (, ).
А Бутявка из бурдысьев как заводит:
— Оее! Оее! Бутявчонок у Калушихи! Оее, инда Бутявчонка стрямкают!
— Ну, и йоу Бутявка про Калушу бирила?
— Бирила… Бирила, йоу Калушечка кузявенькая. И калушаточки кузявые. Не трямкай Бутявчонка! Мммм…
Калуша не мырдявая, не пуська и не бятая! Отчучь Бутявчонка!
И забурлыкала Бутявка:
— Не бурлыкай! — волит Калуша, — на!
И Бутявчонка вытырснула.
Бутявчонок вздребезнулся, сопритюкнулся и усяпал с напушки.
А Калуша волит в бурдысья:
И прошаялось напушкой Зюище, и пробамболило:
8. АБВУКА
Калуша бирит калушатам:
— Калушаточки! А калушаточки! Канна, Манна, Гуранна и Кукуся!
— Инда, калушата, побирим об АБВ! Яете АБВ?
— АБВ? — волят калушата. — Не, не яем. АБВ трямкают?
— Ни, ни! — бирит Калуша. — Яйте, калушата: АБВ — абвука!
Ну и калушата посяпали с напушки на оттырь, в бурдысья.
А Калуша за калушатами сяпает и волит:
— Яйте, калушаточки, — волит Калуша. — АБВ — кузявая абвука! Без АБВ калушата не высяпают в калуши.
Калушата аж блуки вымзили:
— Ну! Без абвуки на напушке некузяво. Индякие — и напушане, и напушанки — абвуку яют. А! Б! В! Бирьте: Ааа…
— Ни! (волит Калуша) Ааа! Бэээ! Вэээ!
Но калушата как тырснут в бурдысья! (Не уявши аб-)
А бутявка за напушкой волит:
— Калушата не яют АБВ! Зюмо некузявые! Пуськи бятые!
У Калуши — калушата: Канна, Манна, Гуранна и Кукуся.
У Бутявки — бутявчонок: Гага Прюшка.
И бутявчонок Гага напызявил и оттырснул Кукусе:
А Кукуся напызявила Бутявчонку :
О Бутявчонок! Не и не чмяк. Шошляешь Кукусю? Не яю. Огды… егды… Кукуся:^+
И Калуша напызявила Бутявчонку:
Йоу, @, пызявишь пызявы Кукусе? Йоу за «чмяки»? Чмякаться некузяво. Калуши не шошляют бутявок, прюшек и гаг. Бутявки дюбые и некузявые. И не пызявь Кукусе ниогды! А то стрямкаю!
С некузявостью Калуша Помикова (; ^(
А Бутявка (за Бутявчонка) отпызявила Калуше:
От @ смычим. С мырдявостью — Бутява Бутявишна
10. ПРО ГЛОКУЮ КУЗДРУ И БОКРЕНКА
Калуша как забирит:
— Калушата! Калушаточки! Сяпайте на напушку!
Калушата вымзились из бурдысьев:
— Сяпайте, сяпайте на напушку!
Калушата (Канна, Манна, Гуранна и Кукуся) присяпали.
— Ну, калушаточки (волит Калуша), распритюкивайтесь по напушке.
Калушата распритюкнулись: Канна, Манна, Гуранна — и наоттырь — Кукуся. А Калуша волит:
— Инда побирим про Щербу.
— Йоу Щерба? — бирят калушата.
— А Щерба, — бирит Калуша, — нацирикал: «Глокая куздра кудланула бокра и курдячит бокренка».
— Ну и йоу? — бирят калушата.
— Йоу: куздра кузявая? А, калушаточки?
— Ни, — бирят калушата. — Куздра некузявая.
— А йоу куздра некузявая?
— А куздра некузявая, ибо куздра кудланула бокра, — волят калушата.
— Ну! И курдячит бокренка! — бирит Калуша. — Ну и бирьте: кузяво ли, егды Канна, Манна и Гуранна курдячат Кукусю? А? Кудланули и курдячат? А?
— Некузяво, — бирит Кукуся. — Пуськи бятые, Канна, Манна и Гуранна.
Инда Канна волит Калуше:
А Кукуся возбнулась и усяпала с напушки
— К Бутявчонку посяпала, — бирят Манна и Гуранна.
— А ну! — волит Калуша. — А ну, сяпайте за Кукусей — и без курдяченья! И Бутявчонка кудланите из бурдысьев! Фьюро!
Калушата усяпали с напушки. А Калуша волит:
11. ТРЕСЬ
Сяпала Калуша с Помиком по напушке и волит то ли Помику, то ли в бурдысья:
— Ин у Калуши с Помиком калушаточки: и Канна, и Манна, и Гуранна, и Кукуся!
А Ляпупа по напушке шается, пши натыром (ну и Ляпупа) и волит:
— некузявые. И Канна, и Манна, и Гуранна. А Кукуся ажник тресь.
— Кукуся тресь?! — возобнулась Калуша. — Кукуся тресь, а, Помик? Обезвалдеваю.
А Ляпупа волит, блуки у Ляпупы :
— Эска, Кукуся в бурдысьях с Бутявчонком! Щуньте, ин лепещутся!
— Кукуся в бурдысьях? Эска, Кукуся в бурдысьях бутявчонка трямкает, и лепещутся!
— Оее. Бутявок не трямкают. Бутявки некузявые.
— Сяпай за Кукусей в бурдысья и отвинь бутявчонка у Кукуси.
А бурдысья лепещутся, лепещутся, инда Ляпупа йокает: йок, йок, йок!
А Помик высяпал из бурдысьев и волит:
— Калушечка, Кукуся не трямкала бутявчонка.
— Кукуся не трямкала? Так стрямкай же! Стрямкай бутявчонка, Помик!
— Йок, йок, йок! — (так и лепещется). — Пуськи бятые, Канна, Манна, Гуранна и Кукуська.
Ин из бурдысьев высяпывает Бутявчонок, а с Бутявчонком сяпает Кукуся, клямсы в клямсы с Бутявчонком сяпалка за сяпалку.
Калуша клямсы разбызила ажник.
— О! Щуньте, щуньте! Кукуся с бутявчонком сяпает! Кукуся тресь!
А Калуша вздребезнулась и волит:
— Тресь, тресь, — бирит Ляпупа. — Кукуся тресь!
А Кукуся с Бутявчонком усяпали с напушки.
— Посяпать разбамболить про Кукусю, — забирила Ляпупа. — Разбамболить про бурдысья, про Калушу с Помиком, ой кузяво! Ой кузяво! Кукуся с Бутявчонком в бурдысьях…
— Йоу? — бирит Ляпупа. — Йоу?
— Кукуся Прюшкина, йоу.
А Ляпупа как заволит:
12. ФЫВА ПРОЛДЖ
лингвистическая комедия
Напушка. напушкой бурдысья. По напушке сяпает Ляпупа. У Ляпупы разбызены клямсы.
ЛЯПУПА (сяпая и сяпая). Оее, оее, некузяво. бы. Нетрямкавши сяпать кузяво ли?
По напушке шается Бутявка.
БУТЯВКА (бирит, не вазя Ляпупы). Фыва пролдж. Фыва пролдж.
БУТЯВКА (увазивши Ляпупу, фьюро сяпает с напушки в бурдысья). Фыва пролдж. Фыва пролдж.
ЛЯПУПА. И не фыва и не пролдж!
Досяпывает до Бутявки и зачучивает Бутявку в клямсы.
БУТЯВКА. Оее, оее. Фы… ва! Про…пр… (лепещется у Ляпупы в клямсах).
ЛЯПУПА (трямкая Бутявку). Нннн. Кщ, кш. Прлдбрр…
У сяпалок 6, пшей 18, 4 блука вымзенных.
У сяпалок 8, пшей 20, 4 блука вымзенных. Бурлычет и бурлычет.
ЛЯПУПА. Ннн! Ннн! (трямкает Полбутявки Б).- Умбррлд… кщр, кщр, слюмз.
. О Ляпупа! О Ляпупочка! Отчучь Б из клямс, а то, А ушпандорит без Б, некузяво!
. О! Фыва! Фыва. (ушпандоривает с напушки, вымзив блуки на ).
ЛЯПУПА (не разбызивая клямс). Вксн, вксн. Умм, умм. Нннн, пжлст.
Сопритюкиваются и усяпывают в бурдысья ако како Бутявка.
БУТЯВКА (за напушкой). От некузявой смычу. Фыва пролдж. Фыва пролдж.
13. ПУСЬКИНИСТЫ
Сяпали Калуша с Помиком по напушке и трямкали бутявок.
А натрямкавшись бутявок, К. и П. ну шаяться по к бурдысьям, то от бурдысьев, то бурдысьями счиркнут, то бурдысьями проскробят.
То втырь, то оттырь.
Как облампелые — шаем шаются и бирят:
— Эее! Эвай! Пуськи бятые! Шайтесь, индякие!
Ажник кукушню у Помика с гвинта чирит.
Ужо и бутявок никст на напушке, а К. и П., блуки вымзивши на отпень, хвиндиляют, и дохвиндилялись до некузявости.
Обезвалдели, сяпалки распиндюрили втырь по напушке, клямсы разбызили: оее.
А Калуша с Помиком от перетряма.
А от быра — оее как чирит.
И в клямсах нетырно, и в блуках сыкает, и в пшах гандибобель. И кукушню гвинтит.
И тут Калуша с Помиком клямсы разбызили и бутявок из клямс вычучили на напушку!
Бутявки ж, из клямс вычучившись, вздребезнулись, сопритюкнулись и усяпали с напушки.
А Калуша, отбябякавши бутявок с клямс, водит:
— О бутявки! Трямкающие бырные бурдысья — сгро-
хиваются с курчаток.
А уж перетрям аки некузяв аки мырдяв! д бутявки за напушкой волят:
А бырные бутявки волят:
14. НА ШВАНЬТОУ
, а Бутявка спиндюрила у Калуши зилинь.
А Калуша (пши натыром, блуки бятые) увазила: в — эвоэ — так и тырыпырится.
И Калуша как забирит:
— Оее, оее! Зилинь спиндюрили! У Калуши зилинь спиндюрили, ух некузявые, пуськи бятые! Эван! Индякие! Оее!
А индякие присяпали на напушку и волях:
А ёфки присяпали, пши разбызили, по бурдысьям посцирили, инда с зилинем и упяли! Упяли и в КТ запиндюрили. И волят по напушке:
— Бутявка в КТ! Змсяу!
— Индякие! — бирит Калуша. — Ёфки то, а? како тако кузявые! бутявку упяли!
А ёфки волят, блуки вымзивши:
И ну сяпать с напушки. А Калуша волит:
А ёфки с вымзенными блуками бирят:
0 усяпали с напушки в КТ.
— Како фуфэя, — бирит Калуша. — Како фуфэя! калушин. Для калушаточек зилинь то, не для М)ок, пуськи бятые. Калушаточки то: Канна, Манна, Гуранна и Кукуся с кукусеночком! И без зилиня!
И Канна, Манна, Гуранна и Кукуся (кукусенок в сяпалках) присяпали на напушку.
И индякие тоже на напушке, и Калуша с калушатами, но ни!
А ёфкино.биренье бурдысьями аж юздит:
Ажник в пшах некузяво у индяких от ёфкиной юзды. А Калуша волит:
А Кукуся волит Калуше:
— Не воль так фьюро, Калушечка. Блуки не вымзивай. Ни. В бурдысьях не без зилиня. Посяпаем в бурдысья и натрямкаемся зилиня инда.
И индякие отбирили:
И тырснули в бурдысья за зилинем.
15. КШИ
Пъс, Психа и псята сяпали по напушке. Навстрызь хвиндиляла Бутявка. Бутявка увазила Пъса и волит:
— Сяпаете по напушке, а индяцкая! Не Пъсова напушка! Не Пъсам шаяться бтысь.
Пъс обезвалдел и волит Психе:
— Обезвалдеваю от бутявок. Бутявки, а волят с Пъсом яко тако некузяво! А ну, бутявщина, кши от Пъсов!
— За галивнока отводишь! — бирит Пъс. — И за геесу! Не Пъс галивнок, а Бутявка!
И птум сяпалкой по напушке! Бутявка инда тырснула в бурдысья.
16. НАОГДЫ
Сяпали Пъс с Психой и псятами по напушке, а навстрызь хвиндиляет Калуша и волит:
— Оее, како кузяво! Пъс! Кузявенький! Калуша в изъюбе от Пъса! Шошляю Пъса!
Психа. И эван эвоэ: псята.
А Психа блуки вымзила на Калушу. А Пъс волит:
— Психа! Эвоэ Калуша, а на напушке — эвоэ! — калушатник. В калушатнике Помик и калушата: Канна Помиковна, Манна Помиковна, Гуранна Помиковна и Кукуся Помиковна с кукусенком! Псята, а ну, шайтесь по напушке!
Псята усяпали и ну шаяться по напушке. Инда сяпалки свирикают.
— Псиша, эван эвое: Калуша! Калуша, эван эвое:
А Психа как заводит:
— кузяво бирила: галивнок исцешь, Пъс!
— Оее, усяпываю! Ну пъсов с психами в геесу!
И усяпала с напушки.
И над напушкой встындилось небиренье… А Пъс бирит Психе:
— А Психа? — волит Пъс. — Не галивнючка яко тако бирить? Про Пъса?
— Психа не галивнючка, — отбирила Психа. Психи калуш не шошляют. Психи не шошлячки.
— И Пъс не шошляет! Не шошляк исцем!
А Психа как заволит:
— Псюга исцешь! Псята, вазьте; эван эвоэ псюга!
— Оее, не псюга иснем! А ну, посяпали в псятник! А ну индяцкую напушку в геесу. Побирим, псишечка!
И Пъс и Психа посяпали в псятник безо псят. И Психа волит:
— Шошлять кузяво Психу и Псят, дабы исцять како Пъс! Яко тако Пъс, а не яко како Пъсюга.
— Усяпаю вот со псятами в занапушье! В геесу! Не исцяешь для Психи и Псят!
— Ну не бурлыкай же, Псиша! Псише пъсова? Псишечка пъсова?
— Ни, — отбирила Психа. — Не исцешь. Шошляешь Псишу?
Пъс поразбебекал и волит:
— Шошляю. В изъюбе от Псишечки исцем.
И над псятником встындилось биренье:
— Бирь: шошляешь ли Психу?
— Ах, шошляк! Не тырсь! Не…
Ажник бурдысья взлепетнулися…
Из «Дикие животные сказки»
Дорогие друзья, наш проект существует исключительно благодаря вашей поддержке.
Комментарии
Пуськи Бятые
Прекрасные лингвистические сказки. В них показано и очень хорошо словообразование в русском языке, падежи и окончания, которые влияют на смысл речи. Т.е. любой человек у которого родной русский, украинский или белорусский язык прочитав или прослушав данный текст может довольно точно определить, что произошло в данной истории. Это и есть понимание языка, даже не зная точного определения слов. Это гениальные сказки. Это как раз и показательно, что чтобы понимать любой язык, не обязательно знать досконально значения слов. В любом языке есть к нему ключ. В русском, это окончания слов и падежи. В английском предлоги. Пойми предлоги английского языка на подсознательном уровне и начнешь понимать язык.
Бред какой то. Всем классом сидим гадаем что за фигня.
У меня только два вопроса. Что автор пил, курил, ел когда писал этот рассказ. И это вообще можно назвать хотя бы произведением?
Зюмо зюмо кузяво
Сказки Петрушевской
Идиотский комментарий
Знаете, если у вас недостаточно знаний, чтобы оценить лингвистическую составляющую данных произведений, а так же чтобы понять цель их существования, это не значит что надо мозолить людям глаза вашей неполноценностью. Прошу впредь проверять данные, а потом некузявить по лапушкам.
Вы не разбираетесь в детской
Вы не разбираетесь в детской психологии! Именно такие вещи позволяют формировать воображение у детей! Соглашусь лишь с тем, что может не сказки удались на все 100%
пуськи
Тест на употребление наркотиков. Не более.
какой смысл?
Современные родители-дебилы.
Нет,не все,разумеется!Вот как,скажите,можно не понять такую простую сказку?Я где-то на просторах рунета видел историю. краткая суть её такова: кто?калуша.что делала?сяпала.где?по напушке.с кем?с калушатами.что сделала?увазила.кого?бутявку. Итак.что ещё вам,даунам,непонятно?таким имбецилам,как такие «родители»,нельзя рожать детей,они же ведь тоже дебилами вырастут,которые не понимают ни юмора,ни смысла.я поражен.зла не хватает на таких псевдолюдей.А Людмила Петрушевская-гений! Я пуську бятую ещё со школы помню,уже лет 15 прошло,решил найти в интернете,добавил сайт в закладки,теперь жене на ночь читаю,она под трямкающих бутявок Калуш в бурдысьях засыпает на раз-два)))дети будут-заставлю наизусть учить)))
Дауны и имбецилы
Задание по русскому для третьеклашек
«В синонимах вся сила, брат!» или Всё что меня не убивает.
Хотя мне и не пришлось, к моему сожалению, столкнуться с таким учебником, но я искренне рад, что подобные тексты добавляют в школьную программу. _В ИДЕАЛЕ_, это должно расширить кругозор учеников, однако, как это часто бывает в жизни, «всё зависит от того, кто дежурит». Поэтому (мне понятны) все эти жалобы и стоны родителей про оценки и про то, что учат не тому.
Уважаемые читатели, перевод данного новояза, а также подробную информацию о том, как восторжествовала литературная справедливость, вы найдете всё в том же рассказе Бухова «Рождение языка».
Пользуясь случаем, хотел бы упомянуть, что хотя я и не писатель, и не филолог, и не языковед, и не литератор, но литературу и язык(и) люблю! Особенно телячий под хреном!
Ну, вот, вроде бы и всё, чем хотел с я Вами поделиться.
Замечательная сказка
Мы учили сказку про калушу и калушат с моей дочкой, когда она была во втором классе. Выучили быстро и с большим удовольствием. Замечательная веселая лингвистическая сказка. Моей дочери 21 год, этот текст она помнит наизусть до сих пор. И я помню сказку наизусть наравне с гениальными Мойдодыром и Мухой-Цокотухой. Спасибо Людмиле Петрушевской!
это ужасно
Оно конечно забавно детям в каникулы почитать, но в учебной программе, вообще охренели там что ли? Итак все с ашипками пишут. Лучше б как в царское время, стихи заставляли писать, а так мы все скоро бутявками станем окончательно!
«Пуськи бятые» — цикл «лингвистических сказок»
«Пуськи бятые» — цикл «лингвистических сказок» Людмилы Петрушевской, написанных в разные годы её творчества. Первая из них, с таким же названием, была написана в 1984 году и впервые опубликована тогда же в «Литературной газете».
Сказки состоят целиком из несуществующих слов (кроме служебных). Петрушевская использует как традиционные для таких произведений системы словообразования из случайных слогов, называемые глоссолалия, так и более оригинальные и интересные, например, современные или устаревшие корни (а также несуществующие сочетания корневых основ русского языка, несуществующие замены корневых гласных или согласных), которые употребляются писательницей в рассказах с такими русскими аффиксами, с которыми в настоящем русском языке они обычно или не употребляются, или употребляться не могут ввиду полной бессмысленности образованных подобным образом слов.
Иногда в рассказах употребляются старославянские предлоги или междометия.
Из произвольно взятых корневых основ других современных языков индоевропейской или даже кавказской языковой семьи употребляются некоторые русские языковые аффиксы (суффиксы, приставки, окончания, соединительные гласные), подобранные к ним самой писательницей особым образом и поэтому не являющиеся традиционными лингвистическими заимствованиями, характерными для реального языка.
Тем не менее, подобные причудливые формы словообразования у писательницы созданы так, что составляют некий связный рассказ с интуитивно понятным сюжетом. Впоследствии цикл «Лингвистические сказочки» был автором продолжен с включением новых удивительных, а подчас и совершенно фантастических персонажей и соответствующим развитием как сюжетов, так и самих героев.
13:12
Данный цикл сказок также создан для того, чтобы дети могли быстро ориентироваться в тексте. И это служило проверкой скорости чтения учеников.
Я с детства помню пуськи
Я с детства помню пуськи бятые))))) очень нравилось, сейчас вспомнила: думаю дай ребенку прочитаю, что скажет? Смеялся от души, слова смешные, непонятные:))))))))) Прикольное чтиво!
Ну не знаю, что вам всем так
Ну не знаю, что вам всем так не нравится. У меня дети, когда росли заслушивались эти «пуськи бятые, зюмо некузявые». Это же песня! Дети все понимают! Вы просто потеряли связь с детством.
Действительно, чего тут не
Действительно, чего тут не понятного, я тоже ребёнок, но ни слова здесь не понял. Какие традиционные слова она использовала?, Калушата, Бутявки, Задудонились. Я считаю что это бред сивой кобылы
бред сивой кобылы
я столько не смогу съесть и выпить чтобы такой бред наколбасить. ее надо изолировать от общества и запретить писать,тем более детям.