Покайтесь вам скидка будет
«Покайся, Иваныч! Тебе скидка выйдет»
Недавно заместитель председателя Верховного суда РФ Владимир Давыдов заявил: «Из 100 подсудимых по делам 90 признают свою вину. Не знаю, это хорошо или плохо, но это факт». При этом он отметил, что 65% из тех дел, где обвиняемый признает свою вину, рассматриваются в особом порядке (ст. 314 и ст. 316 УПК РФ).
Сторонники данной практики нередко ссылаются на зарубежный опыт и замечают, что, например, в США около 90% всех судебных приговоров выносится на основании так называемой сделки с правосудием, когда обвиняемый признает свою вину в обмен на смягчение наказания или даже изменение своего процессуального статуса.
Казалось бы, такой подход и в российских условиях выглядит вполне разумно. Во-первых, он призван стимулировать лиц, реально совершивших преступление, не «запираться» на следствии и сознаться во всем с реальной перспективой получить менее суровое наказание, чем это могло бы произойти в случае упорного отрицания своей вины. То есть поступить примерно так, как советовала председателю жилтоварищества Никанору Босому его супруга в романе Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита»: «Покайся, Иваныч! Тебе скидка выйдет!»
Во-вторых, особый порядок должен «разгрузить» судей, избавив их от непродуктивной работы. В самом деле, полагают некоторые, коль скоро обвиняемый сознался, к чему терять время на утомительное судебное разбирательство?
На деле, однако, благими намерениями сплошь и рядом вымощена дорога в ад. Проблема в том, что признание, даже сделанное как бы добровольно, отнюдь не всегда может служить доказательством вины. Человек, впервые переступивший порог следственного изолятора, оказывается в сильнейшей психотравмирующей ситуации. В этот момент ему жизненно необходима помощь квалифицированного адвоката, причем не только юридическая, но и психологическая. К сожалению, очень многие обвиняемые такой помощи в полной мере не получают и оказываются, что называется, один на один со следователем. При этом следователь может даже вполне искренне желать смягчения участи обвиняемого. Путь к этому, по его мнению, только один: признать себя виновным и согласиться на особый порядок принятия судебного решения. Мол, так будет лучше для самого обвиняемого, да и ему, следователю, работы меньше.
Обвиняемые, как правило, наслышаны, что процент оправдательных приговоров в российских судах ничтожен. А потому нередко даже тот, кто не согласен или не полностью согласен с предъявленным ему обвинением, в конечном итоге признает себя виновным. «Плетью обуха не перешибешь», полагает обвиняемый, и коль скоро он уже попал в скрипучие жернова правоохранительно-судебной машины, борьба бесполезна. В лучшем случае можно рассчитывать на смягчение наказания. Нередко подобную «тактику» подсказывают обвиняемому и его новые товарищи по тюремной камере.
Бывает, что обвиняемый, признавая свою вину в совершенном преступлении, попутно оговаривает каких-то других лиц в качестве своих соучастников. И правоохранительные органы, и судьи, как правило, принимают эти показания на веру. Однако недавно председатель Верховного суда РФ Вячеслав Лебедев пояснил, что такие показания нельзя рассматривать в качестве бесспорных доказательств. Но тогда почему безусловно истинными считаются показания, данные обвиняемым против самого себя?
На мой взгляд, любое «упрощенное» правосудие, осуществляемое без всестороннего разбора доводов обвинения и защиты в зале суда с участием квалифицированного адвоката, всегда чревато неправосудными приговорами. Как может судья, выносящий приговор в особом порядке, убедиться в обоснованности предъявленных обвинений, если дело не рассматривается в суде по существу? То есть не исследуются доказательства, собранные на стадии предварительного следствия. Для этого нужно обладать какими-то парапсихологическими способностями. Но лично мне такие судьи не встречались.
В целом же ситуация, при которой 90% обвиняемых признают свою вину, наводит на очень тревожные размышления. Ведь повседневная жизнь свидетельствует совершенно о другом: человек, застигнутый, что называется, на месте преступления, например в ходе совершения супружеской измены, пытается отрицать очевидное. Что же делает людей столь сговорчивыми, когда они оказываются в СИЗО?
Существует, однако, и другая форма «сделки с правосудием» — заключение досудебного соглашения о сотрудничестве между обвиняемым и следствием. Оно распространяется на все виды преступлений. Если, например, обвиняемый заключает досудебное соглашение о сотрудничестве, впоследствии оказывает реальное содействие в раскрытии преступления и при этом отсутствуют отягчающие обстоятельства, срок наказания может быть сокращен от двух третей до половины максимального срока наказания, предусмотренного соответствующей статьей.
Представим, например, что некий гражданин обвиняется в шпионаже в пользу иностранного государства. Его готовность сотрудничать со следствием может существенно минимизировать нанесенный им ущерб.
Подобным образом отдельным преступникам порой удается избежать даже пожизненного заключения. Так, недавно сотрудник патрульно-постовой службы Арсен Байрамбеков, признанный виновным в двух заказных и четырех ритуальных убийствах, был приговорен к 13 годам лишения свободы. Без его собственных признательных показаний следователям вряд ли удалось бы распутать это чрезвычайно сложное дело. Однако и этот приговор вызвал ожесточенные споры.
Думается, настало время создать высококвалифицированную независимую экспертную группу, способную тщательно проанализировать ситуацию, сложившуюся вокруг «сделок с правосудием», и выступить с предложениями, в том числе по изменению действующего законодательства.
Представляется крайне важным, чтобы человек, привлеченный по уголовному делу в качестве обвиняемого, не боялся отстаивать свою невиновность и имел возможность сделать это в суде с помощью квалифицированного адвоката. Особый порядок вынесения судебного приговора должен стать скорее исключением и применяться в тех редких случаях, когда вина обвиняемого действительно находится за пределами всяких разумных сомнений. А вот процент оправдательных приговоров в судах, без сомнения, должен быть выше. Следователи, увы, как и все люди, подчас ошибаются, и исправить их ошибки может только суд.
Автор — член Общественной палаты, профессор, доктор юридических наук
ЧИТАТЬ КНИГУ ОНЛАЙН: Мастер и Маргарита
НАСТРОЙКИ.
СОДЕРЖАНИЕ.
СОДЕРЖАНИЕ
Мастер и Маргарита
Текст печатается в последней прижизненной редакции (рукописи хранятся в рукописном отделе Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина), а также с исправлениями и дополнениями, сделанными под диктовку писателя его женой, Е. С. Булгаковой.
. Так кто ж ты, наконец? – Я – часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо.
Никогда не разговаривайте с неизвестными
Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина. Первый из них, одетый в летнюю серенькую пару, был маленького роста, упитан, лыс, свою приличную шляпу пирожком нес в руке, а на хорошо выбритом лице его помещались сверхъестественных размеров очки в черной роговой оправе. Второй – плечистый, рыжеватый, вихрастый молодой человек в заломленной на затылок клетчатой кепке – был в ковбойке, жеваных белых брюках и в черных тапочках.
Первый был не кто иной, как Михаил Александрович Берлиоз, председатель правления одной из крупнейших московских литературных ассоциаций, сокращенно именуемой МАССОЛИТ, и редактор толстого художественного журнала, а молодой спутник его – поэт Иван Николаевич Понырев, пишущий под псевдонимом Бездомный.
Попав в тень чуть зеленеющих лип, писатели первым долгом бросились к пестро раскрашенной будочке с надписью «Пиво и воды».
Да, следует отметить первую странность этого страшного майского вечера. Не только у будочки, но и во всей аллее, параллельной Малой Бронной улице, не оказалось ни одного человека. В тот час, когда уж, кажется, и сил не было дышать, когда солнце, раскалив Москву, в сухом тумане валилось куда-то за Садовое кольцо, – никто не пришел под липы, никто не сел на скамейку, пуста была аллея.
– Дайте нарзану, – попросил Берлиоз.
– Нарзану нету, – ответила женщина в будочке и почему-то обиделась.
– Пиво есть? – сиплым голосом осведомился Бездомный.
– Пиво привезут к вечеру, – ответила женщина.
– А что есть? – спросил Берлиоз.
– Абрикосовая, только теплая, – сказала женщина.
– Ну, давайте, давайте, давайте.
Абрикосовая дала обильную желтую пену, и в воздухе запахло парикмахерской. Напившись, литераторы немедленно начали икать, расплатились и уселись на скамейке лицом к пруду и спиной к Бронной.
Тут приключилась вторая странность, касающаяся одного Берлиоза. Он внезапно перестал икать, сердце его стукнуло и на мгновенье куда-то провалилось, потом вернулось, но с тупой иглой, засевшей в нем. Кроме того, Берлиоза охватил необоснованный, но столь сильный страх, что ему захотелось тотчас же бежать с Патриарших без оглядки. Берлиоз тоскливо оглянулся, не понимая, что его напугало. Он побледнел, вытер лоб платком, подумал: «Что это со мной? Этого никогда не было. сердце шалит. я переутомился. Пожалуй, пора бросить все к черту и в Кисловодск. »
И тут знойный воздух сгустился перед ним, и соткался из этого воздуха прозрачный гражданин престранного вида. На маленькой головке жокейский картузик, клетчатый кургузый воздушный же пиджачок. Гражданин ростом в сажень, но в плечах узок, худ неимоверно, и физиономия, прошу заметить, глумливая.
Жизнь Берлиоза складывалась так, что к необыкновенным явлениям он не привык. Еще более побледнев, он вытаращил глаза и в смятении подумал: «Этого не может быть. »
Но это, увы, было, и длинный, сквозь которого видно, гражданин, не касаясь земли, качался перед ним и влево и вправо.
Тут ужас до того овладел Берлиозом, что он закрыл глаза. А когда он их открыл, увидел, что все кончилось, марево растворилось, клетчатый исчез, а заодно и тупая игла выскочила из сердца.
Однако постепенно он успокоился, обмахнулся платком и, произнеся довольно бодро: «Ну-с, итак. » – повел речь, прерванную питьем абрикосовой.
Речь эта, как впоследствии узнали, шла об Иисусе Христе. Дело в том, что редактор заказал поэту для очередной книжки журнала большую антирелигиозную поэму. Эту поэму Иван Николаевич сочинил, и в очень короткий срок, но, к сожалению, ею редактора нисколько не удовлетворил. Очертил Бездомный главное действующее лицо своей поэмы, то есть Иисуса, очень черными красками, и тем не менее всю поэму приходилось, по мнению редактора, писать заново. И вот теперь редактор читал поэту нечто вроде лекции об Иисусе, с тем чтобы подчеркнуть основную ошибку поэта. Трудно сказать, что именно подвело Ивана Николаевича – изобразительная ли сила его таланта или полное незнакомство с вопросом, по которому он собирался писать, – но Иисус в его изображении получился ну совершенно как живой, хотя и не привлекающий к себе персонаж. Берлиоз же хотел доказать поэту, что главное не в том, каков был Иисус, плох ли, хорош ли, а в том, что Иисуса-то этого, как личности, вовсе не существовало на свете и что все рассказы о нем – простые выдумки, самый обыкновенный миф.
Надо заметить, что редактор был человеком начитанным и очень умело указывал в своей речи на древних историков, например, на знаменитого Филона Александрийского, на блестяще образованного Иосифа Флавия, никогда ни словом не упоминавших о существовании Иисуса. Обнаруживая солидную эрудицию, Михаил Александрович сообщил поэту, между прочим, и о том, что то место в 15-й книге, в главе 44-й знаменитых Тацитовых «Анналов», где говорится о казни Иисуса, – есть не что иное, как позднейшая поддельная вставка.
Поэт, для которого все, сообщаемое редактором, являлось новостью, внимательно слушал Михаила Александровича, уставив на него свои бойкие зеленые глаза, и лишь изредка икал, шепотом ругая абрикосовую воду.
– Нет ни одной восточной религии, – говорил Берлиоз, – в которой, как правило непорочная дева не
Цитаты из романа Михаила Булгакова «МАСТЕР И МАРГАРИТА»
По сути, весь роман — это сборник цитат на все случаи жизни. Однако, зачастую смысл событий и диалогов героев романа не явный, а всегда с подтекстом, который не предполагает однозначного толкования. По этой причине большинство цитат из романа, будучи вырванными из повествования, становятся либо бесконечно банальными, либо непонятными для того, кто романа не читал.
Цитаты и афоризмы, которое уже стали крылатыми фразами и цитаты, которые понятны только тем, кто роман читал.
По сути, весь роман — это сборник цитат на все случаи жизни. Однако, зачастую смысл событий и диалогов героев романа не явный, а всегда с подтекстом, который не предполагает однозначного толкования.
«МАСТЕР И МАРГАРИТА». ИЗБРАННЫЕ ЦИТАТЫ
Никогда не разговаривайте с неизвестными.
Жизнь Берлиоза складывалась так, что к необыкновенным явлениям он не привык.
– Простите мою навязчивость, но я так понял, что вы, помимо всего прочего, еще и не верите в бога? – он сделал испуганные глаза и прибавил: – Клянусь, я никому не скажу.
И все это кончается трагически: тот, кто еще недавно полагал, что он чем-то управляет, оказывается вдруг лежащим неподвижно в деревянном ящике, и окружающие, понимая, что толку от лежащего нет более никакого, сжигают его в печи.
– Кирпич ни с того ни с сего, – внушительно перебил неизвестный, – никому и никогда на голову не свалится.
Аннушка уже купила подсолнечное масло, и не только купила, но даже разлила. Так что заседание не состоится.
– А-а! Вы историк? – с большим облегчением и уважением спросил Берлиоз.
– Я – историк, – подтвердил ученый и добавил ни к селу ни к городу: – Сегодня вечером на Патриарших прудах будет интересная история!
– Имейте в виду, что Иисус существовал.
В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца ирода великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат.
– Добрый человек! Поверь мне…
Я вообще начинаю опасаться, что путаница эта будет продолжаться очень долгое время. И все из-за того, что он неверно записывает за мной.
– И в этом ты ошибаешься, – светло улыбаясь и заслоняясь рукой от солнца, возразил арестант, – согласись, что перерезать волосок уж наверно может лишь тот, кто подвесил?
– А теперь скажи мне, что это ты все время употребляешь слова «добрые люди»? Ты всех, что ли, так называешь?
– Всех, – ответил арестант, – злых людей нет на свете.
– Правду говорить легко и приятно, – заметил арестант.
– Иешуа Га-Ноцри, веришь ли ты в каких-нибудь богов?
– Бог один, – ответил Иешуа, – в него я верю.
– Так помолись ему! Покрепче помолись!
Пилат прогнал эту мысль, и она улетела в одно мгновение, как и прилетела. Она улетела, а тоска осталась необъясненной, ибо не могла же ее объяснить мелькнувшая как молния и тут же погасшая какая-то короткая другая мысль: «Бессмертие… пришло бессмертие…»
– Нет, – сказал Пилат, – это не оттого, что душно, а тесно мне стало с тобой, Каифа, – и, сузив глаза, Пилат улыбнулся и добавил: – Побереги себя, первосвященник.
– Как? А… где же вы будете жить?
– В вашей квартире, – вдруг развязно ответил сумасшедший и подмигнул.
– Ну, уж это положительно интересно, – трясясь от хохота проговорил профессор, – что же это у вас, чего ни хватишься, ничего нет!
– Не прикажете ли, я велю сейчас дать телеграмму вашему дяде в Киев?
Прямо, и выйдете куда надо. С вас бы за указание на четверть литра… поправиться… бывшему регенту!
– Котам нельзя! С котами нельзя! Брысь!
– К Грибоедову! Вне всяких сомнений, он там.
Кто скажет что-нибудь в защиту зависти? Это чувство дрянной категории, но все же надо войти и в положение посетителя.
– Хлопец, наверно, на Клязьме застрял, – густым голосом отозвалась Настасья Лукинишна Непременова, московская купеческая сирота, ставшая писательницей и сочиняющая батальные морские рассказы под псевдонимом «Штурман Жорж».
И ровно в полночь в первом из них что-то грохнуло, зазвенело, посыпалось, запрыгало. И тотчас тоненький мужской голос отчаянно закричал под музыку: «Аллилуйя!!»
И было в полночь видение в аду. Вышел на веранду черноглазый красавец с кинжальной бородой, во фраке и царственным взором окинул свои владения.
О боги, боги мои, яду мне, яду!
Чем мы поможем Михаилу Александровичу? Тем, что голодными останемся? Да ведь мы-то живы!
Тут все увидели, что это – никакое не привидение, а Иван Николаевич Бездомный – известнейший поэт.
– Дура! – прокричал он, ища глазами крикнувшую. – Причем здесь Вульф?
– Нет, уж кого-кого, а тебя я не помилую, – с тихой ненавистью сказал Иван Николаевич.
Судорога исказила его лицо, он быстро переложил свечу из правой руки в левую, широко размахнулся и ударил участливое лицо по уху.
– Дамы здесь ни при чем, дамам это все равно.
Нам таких швейцаров в ресторане и даром не надо. Ты в церковь сторожем поступи.
– А вот на беговой! Я возил в психическую!
– А почему в кальсонах? С постели взяли?
– Типичный кулачок по своей психологии, – заговорил Иван Николаевич, которому, очевидно, приспичило обличать Рюхина, – и притом кулачок, тщательно маскирующийся под пролетария.
– Так вот вы какие стеклышки у себя завели!
Шизофрения, надо полагать. А тут еще алкоголизм…
Никогда слава не придет к тому, кто сочиняет дурные стихи.
– Арчибальд Арчибальдович, водочки бы мне…
Через четверть часа Рюхин, в полном одиночестве, сидел, скорчившись над рыбцом, пил рюмку за рюмкой, понимая и признавая, что исправить в его жизни уже ничего нельзя, а можно только забыть. Поэт истратил свою ночь, пока другие пировали, и теперь понимал, что вернуть ее нельзя. Стоило только поднять голову от лампы вверх к небу, чтобы понять, что ночь пропала безвозвратно.
Ни какая это была дама, ни который сейчас час, ни какое число, ни какого месяца – Степа решительно не знал и, что хуже всего, не мог понять, где он находится.
Надо сказать, что квартира эта – N 50 – давно уже пользовалась если не плохой, то, во всяком случае, странной репутацией.
Но не вернулся он не только через десять минут, а вообще никогда не вернулся. Удивительнее всего то, что, очевидно, с ним вместе исчез и милиционер.
Ну, а колдовству, как известно, стоит только начаться, а там уж его ничем не остановишь.
Горе и ужас мадам Беломут не поддаются описанию. Но, увы, и то и другое было непродолжительно.
– Добрый день, симпатичнейший Степан Богданович!
Никакой пирамидон вам не поможет. Следуйте старому мудрому правилу, – лечить подобное подобным. Единственно, что вернет вас к жизни, это две стопки водки с острой и горячей закуской.
Да, вчерашний день лепился из кусочков, но все-таки тревога не покидала директора Варьете.
Ах, Берлиоз, Берлиоз! – вскипало в голове у Степы. – Ведь это в голову не лезет!
– Умоляю, скажите, какой это город?
– Однако! – сказал бездушный курильщик.
В них заключались мольбы, угрозы, кляузы, доносы, обещания произвести ремонт на свой счет, указания на несносную тесноту и невозможность жить в одной квартире с бандитами.
– Эх, Никанор Иванович! – задушевно воскликнул неизвестный. – Что такое официальное лицо или неофициальное? Все это зависит от того, с какой точки зрения смотреть на предмет, все это, Никанор Иванович, условно и зыбко. Сегодня я неофициальное лицо, а завтра, глядишь, официальное! А бывает и наоборот, Никанор Иванович. И еще как бывает!
А вашему товариществу, Никанор Иванович, полнейшая выгода и очевидный профит.
– Доллары в вентиляции, – задумчиво сказал первый и спросил Никанора Ивановича мягко и вежливо: – Ваш пакетик?
– Нет! – ответил Никанор Иванович страшным голосом, – подбросили враги!
– Это бывает, – согласился тот, первый, и опять-таки мягко добавил: – Ну что же, надо остальные сдавать.
– Товарищи! – неистово закричал председатель, – держите их! У нас в доме нечистая сила!
Покайтесь вам скидка будет
В свете издревле пропагандируемых на Западе антироссийских настроений, вновь стартовала слегка подзабытая кампания под наименованием «русские должны покаяться». Там много пунктов, в чем именно должно заключаться покаяние русских, и каждый достоин своей доли идиотизма.
Однако есть среди «претензий» к России следующее: мол, россияне виновны в том, что у них был голодомор, ГуЛаг и всякие прочие неприятные вещи. И, мол, нужно еще каяться за это и каяться, потому что… А почему?
Ну да ладно. Россияне за истекший с 1987 года период разве что сами себе лоб не расшибли, увлекшись покаянием. По теме опубликованы сотни книг, сняты десятки фильмов, сочинены тысячи песен. Построены памятники жертвам репрессий и разнообразные стены, куда приходит поплакать сам российский Президент. С высочайших трибун на весь мир россияне выражают глубокое сожаление о том, что было, а «рыбеларьно» настроенные товарищи готовы буквально расстелиться удобным ковриком, о который можно с комфортом вытереть ноги. Ну или еще что вытереть – неважно.
И никто не спросит у западных требователей покаяния: эй, господа, а какое, простите, ваше сраное дело до того, что происходило тогда в России? И часто ли вы сами каялись за внутриполитические, экономические и иные проблемы в ваших странах?
Или не было у вас ничего подобного? Ох, было. Еще как было. Но любят ли на Западе вспоминать об этом?
Французы любят себя величать свободолюбивой нацией. А еще они с гордостью несут титул нации-победителя во Второй Мировой. На темы пресловутого «французского сопротивления» снята целая куча фильмов, беллетристы до сих пор ломают перья о бумагу, описывая, как французские патриоты спасали Европу от фашистов. Помилуйте… ну с какого ляду? «Победитель» де Голль практически всю основную войну просидел в Лондоне, заслав во Францию ажжжжж. – 900 агентов. Само французское сопротивление внутри страны насчитывало около 6 тыс. чел, причем оно на три четверти состояло из русских эмигрантов – как дореволюционных, так и послереволюционных, а также советских граждан, волею судеб оказавшихся во Франции перед войной и в ее ходе. Ах… чуть не забыл. Еще эскадрилья «Нормандия-Неман» в количестве чуть более 70 чел за все время войны. А остальные 40 млн французов тихо лизали задницу Гитлеру, присягнув вишистскому руководству. И при этом не считали зазорным сдать немцам скрывавшихся евреев или собственных сограждан из «сопротивления». А стоило нынешнему президенту Франции лишь заикнуться о том, что «и про времена вишистов забывать нельзя», как его рейтинг тут же упал на 12%. Ох, не любят французы вспоминать собственный позор…
Болгары, мадьяры и румыны не вспоминают о том, что, подобно французам, подлегли под фашистов и даже принимали деятельное участие в войсковых операциях. А с сопротивлением там дело обстояло еще хуже, чем во Франции. То, что позже декларировалось как «масштабное вооруженное противостояние», на деле представляло собой отдельные подпольные группы, никак не влиявшие не то что на ход войны, но и даже на общую картинку в местах дислокации.
Поляки очень любят порассуждать о разделе Польши между СССР и Германией. А вот о том, что буквально за год до этого они с той же Германией (и Венгрией) радостно поделили Чехословакию – никто не вспоминает, и в Википедии об участии Польши в том разделе – три слова. И ноль воспоминаний в современности.
Любят на Западе поговорить о правах человека в СССР (особенно, в период правления Сталина). А о том, что бессудная казнь под названием «суд Линча» была законодательно отменена в США только в 1940м году, никто не вспоминает (вообще, линчевание продолжалось до 80х годов, а в тюрьмах для военнопленных, по многочисленным свидетельствам, продолжается по сей день). О том, что негры получили в США реальное избирательное право только в 70х годах (и тогда же началось искоренение заведений «только для белых») – тоже мало кто вспоминает. Да и сейчас заигрывание с неграми больше напоминает общение доброго хозяина с собакой. А если пес выходит из-под контроля – его отстреливают. Крайне скудна информация о проведении в 40х-50х годах многочисленных проектов-экспериментов над людьми, в т.ч. с участием бывших гитлеровских специалистов. Никто не любит вспоминать в Америке про концентрационные лагеря для этнических японцев и корейцев во время войны.
А призывов к покаянию не слышно…
Это только малая толика того, за что стоило бы покаяться Западу, да вот все руки не доходят.
Так что разбивайте, россияне, лоб о собственную историю – а Запад издалека понаблюдает. Самый страшный комплекс – это вечное чувство вины.
Может, пора освобождаться от комплексов?!
Забывать нельзя. Но трубить на всю округу десятилетиями, что виноват, и делать харакири по этому поводу – глупо.