Подковерная война что значит
После Путина: Подковёрная война за Госсовет начинается
Проект закона о Государственном совете будет обсуждаться в Государственной Думе уже этой осенью. Вокруг этого документа происходит классическая невидимая миру «схватка бульдогов под ковром», – получивший конституционный статус орган власти либо останется бессильным и совещательным, либо приобретёт экстраординарные полномочия.
Яркие новостные поводы имеют неприятное свойство – в их тени очень легко спрятать не менее важные, но менее громокипящие новости. Особенно такие, о которых некоторое время назад уже говорили, потом говорить перестали. Вот, скажем, изменения в структуре российской государственной власти, возможность для которых создали поправки в Конституцию. Мы, граждане России, проголосовали за них совсем недавно – трёх месяцев не прошло. Однако с тех пор столько всего случилось: и Единый день голосования, и выборы в российских регионах, и Навального этого несчастного таскали по больницам, и учебный год начался. Забыли мы о поправках в Конституцию, что ли? А между тем, для того, чтобы эти поправки всерьёз заработали, Государственной Думе и Совету Федерации предстоит обсудить и принять не менее 100 различных законов. Один из важнейших и совершенно выпавших из поля внимания почтеннейшей публики из этих законов – закон о Государственном совете.
Сверхорган сверхвласти, или Посидели, поговорили, разошлись?
Первым шагом на этом пути, естественно, должно было стать упоминание Госсовета в Конституции России. Это и было сделано:
Согласно принятым 4 июля поправкам в Конституцию России, президент формирует Госсовет «в целях обеспечения согласованного функционирования и взаимодействия органов публичной власти, определения основных направлений внутренней и внешней политики Российской Федерации и приоритетных направлений социально-экономического развития государства».
То есть созданная в 2000 году (на заре путинских времён) переговорная площадка, на которой представители регионов встречались с президентом в режиме «давайте поговорим свободно» превращается в орган власти, в прямом смысле отвечающий за страну.
Согласно принятым 4 июля поправкам в Конституцию России, президент формирует Госсовет «в целях обеспечения согласованного функционирования и взаимодействия органов публичной власти, определения основных направлений внутренней и внешней политики Российской Федерации и приоритетных направлений социально-экономического развития государства». Фото: Federation Council of Russia/Global Look Press
Отлично, но как эти сверхполномочия должны быть реализованы? Что означают слова об «определении основных направлений политики» на практике? Кто входит в Госсовет (совершенно очевидно, что в новом понимании это должны быть не только губернаторы)? Как оформляются его решения? Кому Госсовет приказывает? Он получает право законодательной инициативы? Его постановления (указы? решения? поручения?) становятся обязательными для исполнения правительством России и губернаторами? Или это рекомендации? А если всего лишь рекомендации, то в чём разница по сравнению с нынешним положением дел?
На все эти вопросы должен ответить проект закона о Госсовете. От ответа зависит судьба всех органов власти России
Никто не против, все за
Вячеслав Володин, спикер Государственной Думы, комментирует новые условия работы Госсовета таким образом:
Логика в том, что в Госсовете должны принимать участие руководители контрольно-надзорных органов, тоже есть. Иногда проверки постоянные в регионах проводятся не для конечного результата, а для галочки. И здесь также есть необходимость обратной связи, когда глава исполнительной власти региона сможет на равных какие-то вопросы обсуждать с теми, кто осуществляет контроль и надзор.
(цитируется по сообщению «Интерфакса» от 5 сентября).
То есть, с точки зрения спикера, Госдумы Госсовет нужен для того, чтобы губернаторам было проще работать с федеральным центром, чтобы они лучше понимали, чего от них требуют и как будут проверять.
Это понимание довольно далеко от первоначальных предположений о том, что Госсовет станет самым важным из неизбираемых органов государственной власти в России и совсем далеко от формулировки новой редакции Конституции.
Однако оно довольно хорошо ложится в логику кулуарной, подковёрной, скрытой от общественного мнения. точнее, не публичной пока дискуссии о Госсовете. Вот как пишет об этом политолог Илья Гращенков:
Гращенков, таким образом, вскрывает очень важную и не очень интуитивно понятную проблему: существующие органы власти и их руководители не заинтересованы в появлении ещё одного центра принятия решений. Они были бы не против заиграть инициативу президента и даже выхолостить её, выполнив его указание, закреплённое в Конституции в стиле «по форме правильно, по сути издевательство». Однако сделать это им, по-видимому, мешает такое важное обстоятельство, как наличие в окружающей реальности правительства России.
Пока Совет Федерации состоял из губернаторов и председателей местных законодательных собраний, он, по сути, и был таким Госсоветом, где представители регионов, субъектов Федерации, объясняли федеральному центру, в чём тот не прав. Фото: Сергей Бобылев/ТАСС
Насколько в Совете Федерации могут опасаться «дрейфа полномочий» в сторону Госсовета, настолько в правительстве в таком дрейфе заинтересованы. Не только потому, что правительство – это руки исполнительной власти. Но потому, что всякое решение, принятое в Москве, исполняется-то в регионах. На местах. Правительству нужен компактный, наделённый понятными полномочиями орган, который работал бы и как институт принятия/корректировки необходимых решений и – одновременно! – как переговорная площадка, на которой губернаторы могли бы высказаться: граждане правительство, ваши распоряжения как-то разошлись с нашими реальными возможностями! Давайте корректировать!
В первоначальной структуре российской государственной власти эта функция была зарезервирована как раз за Советом Федерации. И первоначально неплохо исполнялась. Пока Совет Федерации состоял из губернаторов и председателей местных законодательных собраний, он, по сути, и был таким Госсоветом, где представители регионов, субъектов Федерации, объясняли федеральному центру, в чём тот не прав. Но всё течёт, всё меняется, Совет Федерации, верхняя палата российского парламента, состоит не из самих губернаторов и спикеров региональных дум, а из их посланцев. Причём слишком многие из них получают кресла в верхней палате в качестве синекуры должности, на которых можно не работать. Не все, далеко не все, но. Но Совфед, всерьёз корректирующий действия правительства, сейчас представить себе очень сложно. И Совфед, отказавшийся от своих полномочий, представить себе тоже сложно. Бульдоги крепко вцепились во вкусную косточку под трёхцветным ковром. Не оторвёшь.
Рассказ шестой. Подковёрные войны
Хотя на самом деле всё было не так! как утверждалось в решениях парткома. Нельзя было добиться плановых показателей, не достигнув определённого экономического баланса. Заводу нужна была корректировка мощностей в соизмерении с планом производства. Самобичевание и склонение голов перед высшим начальством только усугубляло проблему и сеяло недовольство в коллективах.
Роман хорошо знал, что секретарь парткома и директор неоднократно выезжали в министерство, чтобы скорректировать план по этим причинам, но там их никто не слушал, ставя в пример предприятия в отрасли, которые работали с полуторакратной загрузкой мощностей.
Вернувшись из Москвы, несолоно нахлебавшись, директор и секретарь парткома шли в крайком за помощью, но и там им не могли ничем помочь, ссылаясь на планы государства.
И Майору ничего не оставалось, как по долговым распискам между цехами, закрывать месячный план, а потом доделывать его целую декаду следующего месяца! Затем включались партийные органы и помогали заводчанам провести реализацию через отделение сбербанка, где завод кредитовался. Это была реальная помощь властей, и она никем не обсуждалась. По такой схеме последние годы работали, чуть ли не половина крупных предприятий страны.
Несмотря на давление, директор ухитрялся заниматься социальными вопросами в посёлке. За годы его руководства заводом открылся кинотеатр, крытый легкоатлетический спортивный комплекс, аналогу которому не было в крае, построена школа и несколько детских садов, ввели новые магазины. Ежегодно сдавалось несколько новых домов.
За что Василия Артёмовича хвалили и ставили в пример, а потом «снимали стружку» за сорванный план. Парадоксально!? Но это был исторический факт!
…Хромов хорошо помнил, как развивались события. Когда они приехали к Малиновскому и поднялись в кабинет, заведующего по промышленности вызвали к секретарю крайкома Благих, и ждать пришлось около получаса. Всё это время они находились у заместителя Малиновского Пасаженикова.
Шло время…, и директор занервничал. Он попросил заместителя прояснить ситуацию. Но тут появился сам Малиновский и объявил, «что переносит встречу на субботу». Не дожидаясь согласия Майора, Малиновский ушёл заседать дальше, а Василий Артёмович так и остался сидеть на стуле, осмысливая очередную несостоятельность партийного начальника…
В понедельник вышел на работу Огородников, и дальнейшие поездки на совместные совещания проходили уже без Романа. А Василий Артёмович, когда встречал его в коридоре, подмигивал и молча, протягивал руку для приветствия.
Было ещё одно событие в жизни Хромова, которое не обошлось без участия директора. А началось всё летом 1985 года с получением Сосновоборском статуса города.
Илью Ивановича Огородникова прочили на должность первого секретаря горкома. Об этом говорили и в городе и на заводе и в кулуарах крайкома КПСС. Естественно все коммунисты завода не видели другой кандидатуры и отдавали предпочтение кандидатуре секретаря парткома.
У работников аппарата парткома, тоже было приподнятое настроение – большинство из них переходило на работу в новый горком, вместе со своим шефом.
После переговоров в крайкоме Огородников похвастался Хромову, «что его кандидатуру одобрил сам Федирко, и теперь осталось дождаться утверждения на бюро, и что в случае утверждения, он будет рекомендовать Романа на место секретаря парткома завода».
На что Хромов промолчал, хотя к этому времени он догадывался, кто будет первым, но решил не говорить Илье, а подождать, когда состоится решение.
Но случилось непредвиденное! Кандидатуру Огородникова утвердили…, но не на должность первого секретаря, а на должность председателя горисполкома.
До назначения Ильи Ивановича на должность председателя, Хромова приглашали в крайком партии на собеседование. Но в беседе с заведующим организационным отделом крайкома тот почему-то спросил его не об Огородникове, а о Воробьёве, работавшем первым заместителем Майора.
Он хорошо знал Юрия Воробьева и по учебе в институте, где они были одногруппниками; и по работе в стальцехе, где он целый год ходил у него в заместителях. Знал он его и как бойца и комиссара студенческого отряда…. Но особых чувств к нему никогда не испытывал! Юра всегда был скрытым человеком и дружил только с теми, от кого впрямую зависел или искал выгоды. Он больше походил на карьериста, чем на лидера, умеющего построить с людьми такие отношения, что те уже не видели рядом другого человека. Он ничем не выделялся, пока учился на трёх курсах института, а когда понадобилось заявить о себе, нашёл соратников, а потом обошёл их, став секретарём парткома, а потом и первым заместителем директора. Среди людей, принявших Юрия Воробьёва, как своего человека, сначала был секретарь парткома завода Десятов, а потом им стал директор Майор Василий Артёмович…
Роман почему-то скрыл от Ильи Ивановича содержание разговора у Олексейкина и не рассказал о предпочтениях Майора кандидатуре Воробьёва. Что-то удерживало его, но что именно он не понимал…
Пройдёт время, и люди из крайкома расскажут Илье Ивановичу совершенно другую версию разговора, где якобы он Хромов, нелестно отзывался о своём начальнике и фактически решил выбор основной кандидатуры.
Об этом ему лично скажет Илья Иванович, когда Хромов зайдёт к нему в кабинет, чтобы спросить: «почему он не подаёт ему руку?».
С высоты прожитых лет Роман Иванович поймёт, что зря не рассказал шефу, о чём услышал в кабинете крайкома. Это стало его ошибкой. Скажи он Илье всю правду, возможно, были другие кадровые решения. Но Роман не знал, как ведутся подковёрные войны, и получил очередной урок, восстановив против себя человека, который доверял и верил ему. Говоря простым языком – он просто испугался, чтобы не стать причиной сложившегося равновесия.
…Когда Огородникова избрали на должность председателя горисполкома, Хромов остался за него в парткоме, но ненадолго, а всего лишь до проведения партконференции. Была надежда, что его кандидатура останется в списке кандидатов на должность секретаря парткома. А когда, инструктор организационного отдела крайкома Жвакин подтвердил, что его рассматривают на должность в парткоме, Роман с энтузиазмом взялся за подготовку партийной конференции.
И Хромов понял: что его кандидатура не устраивала ни Майора, ни Воробьёва. По всей вероятности, Воробьёв не хотел иметь «упрямого секретаря», поэтому выбрал себе «лояльного» Лавыгина. Будущий секретарь горкома партии строил себе иерархию из верных и надёжных людей, а фигура Хромова годилась ему, как работнику…, но второго плана.
В сентябре состоялась заводская партконференция, на которой секретарём парткома избрали Лавыгина, человека чем-то похожего на Вробьёва и преданного ему по самую макушку.
Следом прошла первая городская партконференции и первым секретарём коммунисты города избрали Юрия Воробьёва. После конференции на бюро горкома, Хромова утвердили заведующим промыщленно-транспортным отделом.
Впереди Романа ждала двух годовая работа по подготовки справок и постановлений «по результатам работы предприятий города», написание отчётных докладов секретарям, борьба за урожай и нескончаемые субботники на стройках города.
…Прошло ещё несколько месяцев и министр автомобильной промышленности Поляков, освободил Майора Василия Артёмовича от должности директора завода, с мотивировкой «за систематическое не выполнение плана». С этим решением были согласны все: от горкома партии до высших партийных органов города и края. Следующим директором завода стал Богочаров Владимир Иванович, работающий заместителем у Майора, человек хитрый и предприимчивый.
Майор ушёл с завода тихо и без шумных проводов, перейдя на Красноярский завод холодильников главным инженером. Но и там он проработал недолго. Вскоре Василий Артёмович заболел неизлечимой болезнью и вскоре умер на пятьдесят первом году жизни. На его похороны пришло много заводчан, был среди них и Хромов.
Кто, как и зачем разжигает подковерные войны в компаниях
Расположение хозяина, карьерные продвижения, привилегии, зарплаты и бонусы. Об особенностях иерархических войн в главе из книги Сергея Занина «Наемные работники: подчинить и приручить».
Сергей Занин, «Наемные работники: подчинить и приручить». ― Ростов-на-Дону: «Феникс», 2013
Владельцы бизнеса тратят массу средств и времени на попытки разработать и внедрить эффективную систему управления. И бывают часто разочарованы, обнаружив, что их усилия создать «Компанию Мечты, Которая Работала Бы Как Единый Слаженный Механизм» наталкиваются на ежедневное, ежечасное сопротивление персонала. Этот конфликт может быть скрытым и вялотекущим, а может перерасти в открытое столкновение. Итоги противостояния — потеря управления компанией, финансовые издержки, снижение конкурентоспособности, проблемы с карьерным ростом, добровольные или вынужденные увольнения и даже полное разрушение бизнеса.
Автор книги полагает, что для пользы дела и хозяевам, и работникам полезно хотя бы иногда смотреть на свою работу с точки зрения оппонента. Исходя из своего многолетнего опыта работы на наемных должностях и в качестве владельца собственного бизнеса, автор предлагает такой взгляд «со стороны». Суждения, высказанные в этой книге, могут вызывать как полное одобрение, так и крайнюю неприязнь к автору — в зависимости от того, на какой стороне баррикады сегодня находится читатель. Кроме владельцев бизнеса, предпринимателей и топ-менеджеров, книга будет интересна наемным сотрудникам, особенно тем, кто планирует создать собственное дело.
Жизнь под ковром, или работники на работе
Исследование компании Before.
Я полагаю, что 8-12% потерянного времени ― это прекрасный результат. Никто не в состоянии заниматься интеллектуальной работой больше пяти-шести часов в день. Однако не стоит рассчитывать на то, что даже эти часы будут полностью посвящены вашему бизнесу.
Когда значительная часть суток проходит на работе, то работа ― это и есть жизнь. И ваши работники будут жить. А это значит, что они будут общаться друг с другом на темы, далекие от работы, обмениваться новостями, слухами, сплетнями, флиртовать и влюбляться, обсуждать покупки и семейные проблемы, жаловаться на начальство и коллег, отмечать дни рождения, играть в компьютерные игры, бродить по интернету, сидеть в соцсетях, искать новое место работы и так далее.
А еще они будут ссориться, враждовать, вести боевые действия на управляемой вами территории. Сотрудник с сотрудником, группа сотрудников с другой группой сотрудников, один отдел с другим отделом.
И вот эта война отнимает намного больше сил, времени, нервов, чем болтовня в курилках.
Враги внешние и враги внутренние
С внешними врагами все ясно. Это компании-конкуренты, это силы, намеревающиеся захватить контроль над компанией, это государственные надзорные органы. Иногда врагами кажутся потребители, которые предпочитают конкурентов.
Что касается внутренних врагов, то у самого хозяина их нет ― за исключением отдельных работников, от которых он хочет избавиться, но по тем или иным причинам пока не может это сделать.
Зато у самих работников есть достаточно поводов для вражды. Им есть, за что воевать и что делить: расположение хозяина, карьерные продвижения, привилегии, зарплаты и бонусы, а также ― и это бывает важнее, чем перечисленные призы ― статус в компании. Ведь отношения в компании не исчерпываются вертикалью Хозяин ― Работники. Большую часть времени работники общаются друг с другом. И поэтому ответ на вопрос «Как ко мне относятся коллеги?» представляет для них огромную важность.
Каждый второй россиянин утверждает, что его пытаются выжить с работы, говорится в результатах опроса, проведенного порталом Работа@Mail.Ru.
По мнению опрошенных, главными причинами того, что их пытаются убрать из коллектива, являются зависть (31%) и склад ума противников (30%). 25% причину видят в том, что они стали ненужными, 11% полагают, что кто-то пытается занять их место.
Осознание того, что тебя выживают, появляется у людей, когда они начинают ощущать козни за своей спиной (50%) или вдруг слышат, что кто-то распускает про них грязные слухи (30%).
Другие сотрудники уверены, что от них пытаются избавиться путем «навешивания» самой нудной и неинтересной работы (21%) и «заваливая» неосуществимыми проектами (12%). Еще 18% поняли, что у них появились враги, тогда, когда начальство или коллеги стали отпускать злые шутки в их адрес.
Борьба менеджеров за хозяина
Любая иерархическая структура напоминает королевский двор. Чем дальше от хозяина, тем меньше беспокойства, но одновременно и меньше возможностей для карьеры, получения отличий и привилегий. Там работники просто выполняют свои обязанности, а хозяином для них является непосредственный начальник.
Ближе к вершине становится теснее и напряженнее. Люди стараются добиться постоянного доступа к хозяину, протиснуться поближе. Но не всем это удается ― хозяин один, а претендентов много.
Под внешне дружественными отношениями топ-менеджеров и приближенных скрываются недоверие, подозрительность, надежда на то, что коллега споткнется, совершит ошибку, вызовет недовольство хозяина.
Разумеется, они конкурируют между собой не только за близость, уважение или дружеское расположение нанимателя. Это все, конечно, замечательно, «но мы все-таки на работе». Фавор означает скорейшее и беспроблемное одобрение идей, проектов, предложений, служебных записок, то есть всего того, что составляет суть повседневной работы.
Немаловажно и отношение подчиненных. Если их начальник считается «Другом Хозяина», то в их глазах его авторитет возрастает. Начальников и сотрудников много, ресурсов обычно на всех не хватает, поэтому приятнее и удобнее работать в департаменте, которым руководит человек, который может решать вопросы благодаря доступу к «самому».
Кроме того, начальник-фаворит способен помочь карьерному росту своих сотрудников, выбить премию, дополнительное финансирование; его высокий статус принципиально усиливает позиции департамента во внутрикорпоративных военных действиях и интригах.
Руки прочь от моих людей!
Если ты помогаешь коллегам-менеджерам и сотрудникам из другого подразделения, то это демонстрирует твою слабость. Ты сильный человек и уважаемый менеджер, если посылаешь все их просьбы к чертям.
По мере роста вашей компании люди будут сбиваться в стаи ― отделы и управления ― которые живут по правилам: надо лягнуть первыми, пока не лягнули нас; надо запугать других, чтобы они хорошенько подумали перед тем, как выступить против нас.
Практически ни один начальник не может уклониться от участия в борьбе. В противном случае его посчитают слабым, а это чревато потерей уважения своих непосредственных подчиненных. Ведь подчиненные, а также коллеги-союзники ждут, что вы их защитите, достояно ответите недругам, продемонстрируете свою силу.
Схему отношений между подразделениями можно назвать «Руки прочь от моих людей!» или «Наших бьют!».
Например, руководитель одного отдела делает замечание, пусть и заслуженное, сотруднику другого отдела. Это воспринимается начальником отдела как личное оскорбление. Его реакция, как правило, чрезвычайно агрессивная. Каждый начальник читает своим святым долгом защищать своих людей независимо от того, виновны они или нет. В любом случае судить об этом позволено только ему (и, возможно, хозяину).
Монолит любой компании при ближайшем рассмотрении выглядит собранием отдельных, слабосвязанных между собой структурных подразделений. Внутри каждого подразделения своя отдельная жизнь, свои традиции, обычаи, терминология, цели, радости и проблемы. Иногда между подразделениями вырастают высокие заборы, и тогда организация начинает напоминать феодальное королевство. Король был господином для каждого отдельного барона, но это не мешало баронам вести непрерывные междуусобные войны, при этом одновременно обращаясь к монарху за поддержкой.
В современных бизнес-структурах эти войны переродились в выматывающие бюрократические проволочки.
Например, юридический отдел несколько недель рассматривает проект договора с поставщиками компьютерной техники, подготовленный IT-отделом. Почему?
Может быть, потому что юристы завалены работой. А возможно, и потому, что начальник юридического отдела или не любит начальника IT-отдела, или искренно считает условия договора невыгодными для компании.
Вызванный к хозяину начальник юридического отдела приводит вполне разумные причины промедления, попутно характеризуя умственные способности конкретного сотрудника IT-отдела, который принес злосчастный договор.
Если хозяин согласится с ним, то одним выстрелом убиваются сразу несколько иерархических зайцев:
Но и начальник IT-отдела не может позволить себе проиграть, потому что:
Поэтому борьба еще не закончена. Окончательное решение хозяина чаще всего зависит от того, кто последним вошел в его кабинет.
Если начальник IT-отдела сможет пробиться к хозяину (вот для чего нужна привилегия свободного доступа) и поговорить без свидетелей и оппонентов, у него есть шанс доказать свою правоту. В этом случае ликование юристов может быть прервано звонком хозяина и приказом немедленно (НЕМЕДЛЕННО!!) оформить договор.
В этом заключается особенность иерархических войн: они никогда не закачиваются окончательной победой, если, конечно, противник не покинет компанию ― добровольно или принудительно. Но его место может занять более сильный игрок и сегодняшний торжествующий победитель завтра может быть наголову разбит.
Кроме того, никогда неизвестно (в том числе самим участникам), где искреннее боление за интересы компании, а где лишь желание столкнуть соперника. Обычно все перемешано, пропорции постоянно меняются, как меняются и обстоятельства: завтра IT-отдел и юридический отдел плечом к плечу выступят против отдела маркетинга, послезавтра отдел маркетинга вместе с юристами ударят по IT-cпециалистам.