Почему произошел обвал акций в 1929
Главное о биржевом крахе 1929 года и Великой депрессии
Рыночный крах
ОБРАТИТЕ ВНИМАНИЕ
Мы хорошо помним кризисы прошлых лет и знаем их природу. Поэтому создали специальный тест, пройдя который вы узнаете, насколько готовы к новым потрясениям и сможете ли на них заработать.
22 октября индекс Доу-Джонса немного отступил вниз, но Фишер сказал, что это лишь нестабильность, и скоро рынок наберет рост вновь. 24 октября на Нью-Йоркской фондовой бирже случился «черный четверг» (Black Thursday) – сразу после открытия все акции начали падать, к середине дня случилась паника. В этот день индекс Dow просел с 305,85 до 272,32 пункта, опустившись в минимуме до 11%, и закрылся на 299,47 пункта. Было продано около 12,8 млн акций (оборот втрое превысил обычные торги). И все еще многие не видели в этом опасности.
Динамика индекса Dow Jones, 1929-1930 годы
Голодающая Америка
Большинства жителей Америки кризис на рынке не касался, но в начале 1930 года огонь перекинулся на реальную экономику – кризис неплатежей привел к банкротству банков (каждый пятый банк в стране), разорению компаний (более 110 тыс.), начались массовые увольнения, промпроизводство снижалось, недвижимость обесценивалась, фермеры банкротились массово (плохая погода – пыльные бури в эти годы – усугубили ситуацию). К июню 1930 года ставка ФРС уже находилась на уровне 2,5%, политика невмешательства государства в экономику привела к слабым мерам поддержки, кризис разрастался быстрыми темпами. В 1930 году в Штатах был принят закон Смута-Хоули, который ввел высокие таможенные пошлины. Это не помогло Америке, но, как говорят экономисты, позволило кризису распространиться и на полуразрушенную после Первой мировой войны Европу, где ситуация в экономике и так была непростой.
Штаты неизбежно в такой ситуации социального протеста и бедности «полевели». Новым лидером Америки с марта 1933 года стал член демократической партии Франклин Делано Рузвельт, предложивший программу реформ под названием «Новый курс». Кризис надолго повилял на настроения американцев, республиканцы не могли вернуть власть, и Рузвельт избирался президентом четыре раза подряд.
Причины и масштабы Великой депрессии
Еще один механизм мирового кризиса таится в нехватке денежной массы – это связано с привязкой к золотому стандарту (так называемое Кейнсианское объяснение, денежная масса должна быть обеспечена товаром). Золотой стандарт действовал в мире в XIX веке и начале XX века до Первой мировой войны, потом был приостановлен, но в 1925 году воссоздан. Денежная единица (к этому моменту главными были британский фунт и американский доллар) привязывается к определенному количеству золота и обменивается на него, при межстрановых расчетах действует фиксированный курс валют. В 20-е годы при бурном товарном производстве (в том числе новых товаров, таких как самолеты, автомобили) и при ограниченной денежной массе (привязанной к золоту) возникла дефляция, которая привела к падению цен на товары и финансовой нестабильности, банкротствам многих предприятий. Мощный мультипликативный эффект ударил даже по растущим отраслям. В итоге в начале 30-х годов во всех главных экономиках шел спад производства.
ОБРАТИТЕ ВНИМАНИЕ
Покупайте доллары, евро, юани и швейцарские франки на валютном рынке Московской биржи по выгодному курсу. Комиссия от 0,00275% от оборота.
Кризис, начавшийся в США, затронул в итоге Канаду, а также крупнейшие европейские экономики – Великобританию, Францию, Германию и другие страны. Обычно говорят, что не пострадал СССР (который проводил с середины 1920-х курс на индустриализацию), но экспорт (в основном сельскохозяйственной продукции) Союза в эти годы из-за мирового кризиса тоже значительно снизился, ведь страны в попытках защитить своих производителей вводили импортные пошлины, от чего мировая торговля страдала все больше и кризис усугублялся. В итоге кризиса в индустриальных странах с развитой рыночной экономикой насчитывалось около 30 млн безработных, резко снизилась рождаемость. Одним из главных политических последствий этого мирового кризиса стал рост национализма (и коммунистических настроений) в Европе, в первую очередь в Германии, что привело ко Второй мировой войне.
В Америке Рузвельт в рамках своего «Нового курса» проводил и успешные, и не очень меры борьбы с кризисом. Методы критиковались, поскольку беспрецедентно повышали роль правительства в экономике. В итоге страна отказалась от золотого стандарта, девальвировала доллар, выдала стабилизирующие займы банкам. Были запущены крупные социальные программы, направленные на борьбу с голодом и безработицей. Были созданы Федеральная корпорация страхования вкладов и Федеральная администрация чрезвычайной помощи, приняты законы, защищающие права трудящихся, созданы системы выплаты пенсий и пособий по безработице. Строились дороги, общественные здания, фермерам выдавались льготные кредиты. Но в 1937 году экономика США вновь столкнулась с кризисом, а окончательно выйти из депрессии Америка смогла лишь в связи с началом Второй мировой войны на волне наращивания военных заказов.
Может ли повториться кризис такого масштаба?
Когда случился мировой кризис 2008 года, многие вспоминали Великую депрессию. Сравнивали ошибки монетарных властей и меры, которые применялись для борьбы со спадом в экономике, на финансовых рынках и в Штатах, и в других странах. Уровень развития мировой торговли и экономики, а также уровень текущей глобализации и финансовые уроки, которые были извлечены после Великой депрессии, сделали невозможным повторение кризиса подобного масштаба и долготы. Если не углубляться в сравнения, посмотрим лишь на один параметр – уже на протяжении 10 лет после краха 2008 года американский рынок растет и растет.
Подпишитесь на нашу рассылку, и каждое утро в вашем почтовом ящике будет актуальная информация по всем рынкам.
Как случился биржевой крах 1929 года
В увлекательной манере рассказывается о крахе на Уолл-стрит 1929 года, который привел к Великой депрессии. В статье описаны люди, сыгравшие в этом ключевую роль, а также хорошо показана атмосфера предшествующих этому событию лет.
31 декабря, канун 1929 года. Обвал рынка и его ужасные последствия пока еще были впереди. Финансовые тузы праздновали то, что позже назовут «десятилетием процветания и бесконечного оптимизма». Они полагали, что это никогда не закончится. Этот период называли «новой эрой».
Процветание в кредит
В 1929 году все надежды, иллюзия и обещания 20-ых слились воедино. Именно в этом году США были заражены «новой эрой». Ее дух лучше всего передает хит 29 года «Blue skies» («Синие небеса»). Песня очень оптимистичная, в ней говорится о том, что впереди всех ждет безоблачное будущее.
Фондовый рынок непрерывно рос почти восемь лет. К 1929 году, казалось, в иллюзорном мире бумажных прибылей и надежд нет верхнего предела. Биржа было местом неограниченных возможностей. Сюда мог прийти любой человек и сделать состояние. На «бычьем» рынке 20-ых годов множество людей получили гигантские выигрыши. И уже могло показаться, что, покупая американские акции, нельзя ошибиться.
Биржевая игра стала новым способом сколачивания капитала. В отличие от семей Карнеги и Рокфеллеров, которые в прошлые десятилетия строили сталелитейные заводы и бурили нефтяные скважины, теперь такие люди, как Майкл Михан, Джесси Ливермор и Чарльз Митчелл, делали состояния на игре числами. Публика была очарована. Звездами стали банкиры, брокеры и спекулянты, и они вели королевский образ жизни.
Трудно представить, что в шестиэтажном доме с шикарными комнатами может жить всего одна семья – семья Чарльза Митчелла. Сегодня это невероятно. У него было шестнадцать человек прислуги, и это не считая шоферов и прочих. Помимо этого, прислуга была в двух других его домах. Но эти деньки безвозвратно ушли. Хотя сами жильцы тогда не считали это чем-то необычным. Потому что многие крупные спекулянты так жили.
У Джесси Ливермора был телеграфный аппарат в каждом его доме. У него был отличный особняк на 76-ой стрит в Манхэттене. Еще у него была квартира на 5-ой авеню, потому что его жена Дороти не любила далеко ходить. Кроме того, у них был дом в Грейт Нек, летний домик на озере Плэсид, коттедж в Палм-Бич, частный железнодорожный вагон, две яхты. Как же они жили! Они по-настоящему жили!
Мало кто из американцев жил так же, как Ливермор. Но продолжали расти ожидания того, что такую жизнь сможет иметь каждый. Во время президентской кампании 1928 года кандидат Герберт Гувер пообещал избирателям именно это.
И люди поверили ему. I мировая война не нанесла большого ущерба экономике США. Америка являлась самой мощной державой на планете. В то время американцы получили в распоряжение стиральные машины, холодильники, электричество вместо газа. Люди устанавливали розетки на стенах и гадали, какое изобретение будет следующим. Новые товары появлялись друг за другом, и это были полезные вещи, а не безделушки.
Одним из главных изобретений 20-ых стал потребительский кредит. До этого времени американский рабочий не мог заимствовать деньги. Девиз 20-ых «купи сейчас, плати потом» стал образом жизни. Пришли перемены, большие перемены в жизни людей, в их взглядах на мир. Если экстраполировать этот оптимизм в будущее, что мы получим? Бесконечное процветание. Эта фраза стала употребляться повсеместно в поздних 20-ых. «Эра бесконечного процветания».
Уолл-стрит получила кредит на это процветание, а она управлялась небольшой группой богачей. Это редкий случай в истории США, когда неограниченная власть была сконцентрирована в неопытных руках бизнесменов, таких как Уильям Дюрант. Трудно представить, насколько могущественным был этот человек. Когда Дюрант изредка посещал город Флинт, в котором родилась компания «Дженерал моторс», люди шептались: «Дюрант в городе». Прямо так и говорили: «Дюрант в городе». Его имя значило больше, чем все остальное.
В начале 20-го века Дюрант основал General Motors. Но он еще делал деньги на Уолл-стрит. При поддержке капиталов автомобильной индустрии он контролировал так много денег на Уолл-стрит, что мог единолично разогнать цену на акции, а затем продать их с огромной прибылью. То время было апофеозом его карьеры, максимумом его могущества. Он управлял деньгами в духе времени и контролировал от двух до пяти миллиардов долларов, что для тех дней был невероятной суммой. Был рынок «быков», и он был самым крупным из них.
Ливермор был подлинным спекулянтом. Он не изучал положения вещей в компании. Ему не было важно, приносит ли она прибыль и платит ли дивиденды. Для него фондовый рынок был абстрактной игрой с числами. Для этого человека деньги не были конечной целью. Не деньги, а победа в игре была важна для него.
Он был человеком чисел. Он жил по числам, выезжал в город по минутам, например, не в 8:10 утра, а в 8:07. Все полицейские знали его расписание. По Пятой авеню он проезжал, скажем, в 8:37. Конечно, дорожное движение в то время регулировалось вручную постовыми полицейскими. В тот момент, когда они видели его машину, включался зеленый свет. Ему никогда не приходилось останавливаться перед светофором.
Успехи крупных спекулянтов, таких как Ливермор или Дюрант, привлекали на Уолл-стрит мелких инвесторов. Чарльз Митчелл, президент National City Bank, фактически изобрел способ привлечения публики к игре на рынке акций и облигаций. Это было абсолютно новой идеей и имело невероятный успех. Банк, президентом которого Митчелл стал в 1921 году, был преимущественно нацелен на работу с крупными корпорациями. Он же впервые повернул банк лицом к маленькому человеку. Митчеллу тогда было 38.
У National City Bank было четыре офиса. А через три года их стало больше пятидесяти, и к 1929 году они стали крупнейшими в мире дистрибьюторами акций. Но, даже учитывая всю степень спекулятивного безумства, лишь небольшой процент американцев инвестировал на фондовом рынке.
Но рынок становился популярнее. Wall Street стала главной улицей США. Все говорили об акциях. Наблюдение за телеграфной лентой котировок стало национальной забавой. Популярные журналы печатали рыночные новости. Десятки изданий обещали инвесторам инсайдерскую информацию. Персонаж популярного комикса Gasoline Alley инвестировал в акции компании под названием «Резиновая замочная скважина».
Биржевые советы доносились отовсюду. Некоторые игроки пользовались консультациями астролога Эванджелины Адамс. Она могла давать предсказания колебаниям курсов на бирже с такой степенью точности, что они практически не различались с фактическими. Среди ее самых известных клиентов были Чарльз Чаплин, Мэри Пикфорд, Джон Пирпонт Морган.
В феврале 29 года Адамс взглянула на звезды и предсказала масштабный рост рынка в ближайшие месяцы. Фондовый рынок, до этого считавшийся рискованным объектом вложения средств, теперь стал привлекательным для нового класса любителей. Среди них оказался известный актер Граучо Маркс.
Все пять братьев Маркс всегда прислушивались к Граучо, поскольку он всегда был бережливым и заботился о своем будущем, о том, что с ним будет, если он перестанет быть востребованным актером. Поэтому он вечно копил деньги, экономил свет и воду, хотя уже заработал кучу денег в Голливуде. Среди своих братьев Граучо был самым осторожным в финансах.
Это была одна из акций, с которой проводились манипуляции. Богачи собирали деньги в пул и заключали секретное соглашение о покупке акций, разгоняли цены, а затем продавали их ничего не подозревающей толпе.
И подобные манипуляции в то десятилетие проводились с большинством ценных бумаг. Занимались этим инсайдеры, такие как сотрудник RCA Майкл Михан. В те времена было обычной практикой, когда воротилы Уолл-стрит брали акции под контроль. В доле были почти все финансовые журналисты из таких изданий, как «Уолл-стрит джорнэл», «Нью-Йорк таймс», «Геральд Трибьюн». Поэтому если ты был биржевым оператором, то мог позвонить своему другу в крупную деловую газету и сказать что-то вроде: «Эй, Чарли, для тебя здесь конверт, и мы думаем, что было бы неплохо черкнуть пару хвалебных строк об RCA».
Теперь, когда вы вместе с большими игроками, самое время присоединиться к игре. И вы также инвестировали в акцию. Котировки росли, и все больше народу входило в эту ценную бумагу. И когда курс увеличивался в несколько раз, инициаторы мошеннической операции выходили из игры. Что происходило дальше? Конечно, курс падал.
Мелкие инвесторы теряли деньги, но вновь возвращались попытать счастья. Они догадывались, что все было подстроено, но каждый раз надеялись на везение. У фондовой биржи имелись критики, такие как аналитик Роджер Бэбсон. Когда он «шортил» Соединенные Штаты, его обвиняли в отсутствии патриотизма. Бэбсон был противником спекулятивных торгов и предупреждал: «Обвал на подходе, и его последствия будут весьма ужасными». Критики травили его за это. Поэтому те аналитики и журналисты, которые не хотели стать изгоями, хранили молчание.
В 20-ые годы политики сменяли друг друга, а настоящим королем был бизнесмен. Мэром Нью-Йорка был весьма популярный щеголь-коррупционер Джимми Уокер. Однако по-настоящему балом правили влиятельные финансисты. Среди них был Чарльз Митчелл.
Поскольку Джимми Уокер беспорядочно вел финансовые дела города, Митчелл однажды вызвал его к себе в библиотеку и вместе с другими банкирами устроил ему взбучку, потребовав брать ответственность за финансы города. В библиотеке мэр Уокер сидел на стуле, принадлежавшем когда-то Людовику XV. И он так нервничал во время разговора, что вытащил все маленькие латунные гвозди из этого стула.
У ФРС были инструменты, чтобы обуздать кредитование. Рынок к тому времени полностью зависел от кредитных денег, и без них тут же обвалился бы. Совет проводил встречи день за днем. Потребовали ли они регулирования рынка акций? Они не выпустили открытого заявления, а промедление становилось пугающим.
Сенатор Картер Гласс, который был одним из создателей ФРС в 1913 году, получил пощечину. Но что бы он ни думал, Митчелл притормозил кризис. В течение следующих суток кредитная ставка упала с 20% до 8%, что остановило панику на бирже. На следующий день рынок резко вырос. ФРС сохраняла молчание, признав негласное поражение. Героем дня стал Чарльз Митчелл. Он единолично остановил первый обвал 29 года.
С началом бейсбольного сезона люди быстро забыли про рынок. Новые события занимали первые газетные полосы. Кризис в Никарагуа, где националист Аугусто Сандино угрожал американским морским пехотинцам. Трагедия в Палестине, где евреи и арабы сражались за контроль над святыми местами Иерусалима. В Антарктике Ричард Бэрд ждал улучшения погоды для перелета над Южным полюсом. Получила признание кинохроника. Живой звук позволял быть в курсе всех дел.
Дороти, жена Ливермора, была настоящей вертихвосткой. Она была воплощением 20-ых, все делала под влиянием порыва. У нее были бесценные предметы мебели 18-го века, но их дом дал усадку, и полы оказались неровными. Но Дороти не любила тратить деньги на то, что не могла выставить напоказ. Поэтому вместо того, чтобы подложить что-то под ножки, она подпиливала их таким образом, чтобы полки становились горизонтальными. А вот ножки шкафов оказывались разного размера. Это было ее типичным решением: пока наверху все в порядке, нет причин беспокоиться.
Но с американской экономикой не было все в порядке. Начали появляться зловещие признаки приближающейся беды. Экономика США сокращалась, население было по уши в кредитах, все больше людей становились нищими. А вот котировки устанавливали рекордные максимумы. Курсы акций уже не имели ничего общего с прибылями компаний и экономикой вообще. Бум продолжался по инерции.
Двадцатые – это период стремительных обогащений. Незадолго до этого американцы вкладывались в недвижимость Флориды. Цены на нее взлетали ракетой, и все больше людей старалось в нее запрыгнуть. Но однажды бум превратился в спад, а инвесторы потеряли все. В это время братья Маркс снимали свой первый фильм «Кокосовые орехи». Темой фильма стал бум на рынке недвижимости Флориды. Позже, в 1929-ом, легковерие тех наивных спекулянтов стало предметом насмешек.
Граучо Маркс, вдоволь посмеявшись над людьми, желающими быстренько разбогатеть на этом буме, получил гонорар за фильм и тут же помчался к своему брокеру, чтобы вложить деньги в фондовый рынок. С маржой, разумеется.
Макс Гордон, продюсер с Бродвея, также инвестировал в акции, но он никак не мог воспринять тот факт, что рынок растет и растет без остановки. Однажды он спросил у Граучо Маркса: «Как долго это будет продолжаться?» На что тот ответил: «Я не знаю, но мой брокер из Грейт Нек говорит, что все это от того, что весь мир открыт для американских товаров. И так будет всегда. Поэтому рынок просто будет стремиться все выше и выше».
Вместе с накалом рыночных страстей то лето оказалось очень жарким. В течение трех месяцев держалась рекордная температура воздуха, и на бирже тоже было жарко. Некоторые акции удвоились в цене. По итогам июня индекс New York Times вырос на 52 пункта, в июле он прибавил еще 25 пунктов.
В середине лета дирижабль Graf Zeppelin завершал кругосветное путешествие. Братья Маркс окончили съемки «Кокосовых орехов». Авиатор Ричард Бэрд все еще ждал погоды в лагере на Южном полюсе. У него, кстати, тоже были позиции на фондовом рынке. Приказы брокеру он передавал по радиосвязи. В Кливленде бейсболист Бейб Рут сделал свой пятисотый хоум-ран, а по радио передавали модную мелодию «I’m in the Market for You».
17 августа брокерская фирма Майкла Михана запустила новую услугу. Его изобретением стали брокерские представительства на борту океанских лайнеров. Первое из них разместилось на лайнере Berengaria. Во время семидневного путешествия в Европу пассажиры, которые не могли выдержать столь долгого отсутствия на рынке, имели возможность обратиться к брокеру с приказом купить или продать, допустим, 100 акций General Motors или General Electric. Брокер использовал радиосвязь для трансляции этого поручения в Нью-Йорк. Это было очень модно. На трансатлантических лайнерах путешествовали богатые люди, и им было чем заняться во время турне.
На воде и на земле каждый делал деньги. Была паническая скупка. Крупнейшие спекулянты, такие как Джон Джейкоб Раскоб, подстегивали покупателей. Своим читателям в «Лейдис хоум джорнэл» он обещал, что вскоре каждый станет богачом.
2 сентября, День Труда в США. Это был самый жаркий день в году. Рынки были закрыты, и люди отдыхали на пляжах. Репортер, встретившийся с астрологом Эванджелиной Адамс, попросил ее дать прогноз цен на акции. Она ответила, что индекс Dow Jones улетит в небеса. На следующий день рынок достиг исторического максимума.
Бен Кэрол, который в 1929 году был разносчиком газет, рассказывает: «Мы с отцом обсуждали фондовый рынок. Я часто говорил: «Папа, все богатеют, кроме тебя. Ты так много работаешь, но не зарабатываешь бабки. Так ты всегда будешь разносить газеты. Парень, который чистит обувь, играет на рынке. Бакалейщик держит акции, школьный учитель тоже инвестирует. Кассир в банке тоже вкладывает. Каждый играет. Только ты остаешься в стороне». На это он обычно отвечал: «Увидишь, что будет».
5 сентября на рынке произошло жесткое падение, которое получило название «перелом Бэбсона». Этот аналитик несколько лет предвещал крах рынка, и, похоже, к его словам стали прислушиваться. Впрочем, уже 6 сентября котировки стабилизировались, но продолжили снижаться несколько дней спустя. Игроки еще ничего не понимали, но крах уже начался.
В течение следующих недель отмечались резкие колебания цен как вниз, так и вверх. 12 сентября биржа обрушилась на десять процентов. В 20-ых числах того же месяца произошло еще одно сильное падение. Фондовые рынки по всему миру начали падать. Но 25 сентября произошло неожиданное ралли. Обыватель в те дни думал: «Почему так происходит? Я новичок в этом деле, а эти люди, которые каждый день на рынке, такие как Джон Пирпонт Морган, должны что-то ответить и рассказать, как обстоят дела. Я тут впервые и не способен понять, что происходит».
И биржевые акулы уверяли, что рынок не может пойти вниз. А если пойдет, то обязательно вернется. И им верили, ведь все думали, что они в курсе всего, и будет именно так, как они говорят.
На Уолл-стрит есть старая поговорка о том, что на рынке важны только две вещи: страх и жадность. И они меняются местами в мгновение ока. Поэтому когда жадность преобладает, вы хотите зарабатывать больше и больше. И тут рынок резко обваливается, и вами уже управляет страх. Вы хотите сохранить хотя бы то, что есть, и продаете акции. Именно так начинается паника. Паническая скупка может проходить и во время роста рынка, люди стараются заскочить в последний вагон поезда. А в периоды падения они пытаются выскочить из него перед пропастью.
21 октября, в понедельник, президент Гувер проводит встречу с политическими и финансовыми лидерами США в Дирборне, штат Мичиган. Отмечают пятидесятую годовщину изобретения лампы накаливания Томасом Эдисоном. Организатором встречи выступил Генри Форд. Американцам напоминают, как за последние полвека такие люди, как Эдисон, Дюрант и Форд, изменили жизнь, превратив США в промышленного гиганта.
Они праздновали, а мир уже начал разваливаться. 23 октября начались шаткие и слабые торги. Многие решили, что пришла пора уходить с рынка. 24 октября, в «Черный четверг», прямо с утра начался невероятный обвал. Рынок встретил новый торговый день свободным падением. Люди не находили предложений о покупке на свои акции. Была неистовая паника. Бурлящая толпа скопилась у здания фондовой биржи, издавая сверхъестественный, угрожающий рев.
Но в «Черный четверг» надежда еще не угасла. Прямо напротив биржи NYSE располагалось величественное здание банка Моргана. Двадцать два года назад, в 1907-ом, Джон Пирпонт Морган остановил панику 1907 года. В полдень 24 октября все взоры обратились на фигуру Томаса Ламонта, управляющего этим банком. Ламонт провел собрание банкиров, в числе которых оказались Чарльз Митчелл, Альберт Виггин и другие. Они решали, что именно предпринять для сдерживания невероятного натиска продаж на фондовом рынке.
Примерно в половине первого банкиры объявили, что готовы выделить значительные средства для запуска кредитования и поддержки биржи. И паника утихла, рынок даже продемонстрировал рост. «Нью-Йорк таймс» писала, что благодаря своевременным действиям группы банкиров панические продажи окончены. И многие люди поверили в это. Томас Ламонт тоже был в этом уверен.
Но открытие в понедельник не принесло ничего хорошего. Вероятно, за выходные люди привели мысли в порядок и решили, что будет безопаснее переждать неопределенность без акций на руках. На следующий день, 29 октября, начался настоящий обвал. Это был уже «Черный вторник». Рынок падал и падал, не чувствуя дна.
В то время приказы на покупку писали на черных блокнотах, а на продажу – на красных. По залу носились брокеры с горстями красных бумажек. Словно курицы с отрубленными головами, они не знали куда бежать, паниковали, кричали. Каждый норовил толкнуть соседа. Все орали друг на друга, и никто не знал, как поступать.
Уильям Дюрант, главный «бык» на рынке, старался единолично поддержать рынок. Чем ниже тот падал, тем больше он в него вкладывал. Он убедил себя, что стал всемогущим, и ничто не может противостоять ему. Это был роковой шаг. Силы противника были слишком велики. Нет ни одного отдельного человека, который бы смог побороть рынок.
Тем не менее, в то время были люди, зарабатывающие деньги. 29 октября жена Джесси Ливермора, услышав про обвал на бирже, приказала прислуге вынести всю мебель из дома. Она собиралась устроить распродажу. Когда муж вернулся домой и обнаружил пустые комнаты, Дороти сообщила ему, что сделала это, будучи уверенной в потере всех денег на фондовом рынке. Однако Джесси заявил, что заработал на этом обвале столько, сколько еще никогда не зарабатывал. Но для большинства игроков это, конечно, был конец.
Надежды миллионов людей на обеспеченную старость, большой дом и образование детей вмиг улетучились. Граучо Маркс был на грани самоубийства. Было много слухов, что, прогуливаясь по улице, можно было наблюдать, как прохожие поднимали головы, чтобы увидеть выпрыгивающих из окон людей. Сегодня считается, что не так много людей выбрасывалось из окон, но они были. Были и те, кто выбирал другие способы самоубийства.
В пятистах милях от Нью-Йорка, на борту шикарного лайнера Berengaria, творился дурдом. Из брокерской конторы Майкла Михана по кораблю разносились известия: «Рынок пробил дно». Из турецкой бани бежали люди, завернутые в полотенца. Карточный домик фондового рынка в одночасье рухнул. Инвесторы пытались протиснуться в маленькую контору и выкрикнуть: «Продавай по рынку!» Из Англии они отплыли богачами. Прибыв в Нью-Йорк, оказались без пенни в кармане.
В этом нет ничего удивительного. Такие события происходят каждые 20-30 лет, потому что именно такова глубина памяти биржевых игроков. По прошествии этого времени на рынок приходят свежие инвесторы, которые уверены, что им известно будущее.
Герберт Гувер в начале 30-ых полюбил рыбалку. Он говорил, что ловля рыбы постоянно напоминает ему о хрупкости человека и человечности, поскольку «все люди равны на рыбалке».
Комиссия по ценным бумагам (SEC) стала влиятельным органом, и правила игры поменялись. Ливермор больше не мог оперировать большими капиталами, так и не приспособившись к новым правилам. Игра на рынке была для него окончена вместе с крахом. В 1940 году, накануне Дня благодарения, была сделана последняя фотография Джесси Ливермора. Он выглядел старым и уставшим. Через несколько часов после этого он пустил себе пулю в лоб в ванной комнате.