Почему предприятия на основе частной собственности работают более эффективно чем государственные

Новое в блогах

Мифы современной экономики: частная собственность эффективнее, чем государственная

Будущее нельзя предвидеть,
но его можно вообразить.
(аксиома австрийской экономической модели)

Вам, будущим и настоящим менеджерам, инвесторам и политикам предлагаю не только эмоционально, но и логически осмыслить мифы современной экономики: эффективность частной собственности, возможность реализация рыночных механизмов в большом и среднем бизнесе, эффективность инвестиций в акционерных обществах и т.д. и т.п.

Что эффективнее, государственная или частная собственность в естественных монополиях? А в крупных корпорациях? А на больших и средних предприятиях? Есть ли объективные, фундаментальные, реально существующие механизмы, заставляющие частных владельцев эффективно управлять предприятием? Что понимается под эффективностью управления при частной и государственной собственности?

В настоящее время большой и средний бизнес существует исключительно в форме открытых акционерных обществ, т.е. в форме коллективной собственности. Такая организационно-правовая собственность обеспечивает возможность собственникам предприятия, практически без какой-либо материальной ответственности перед кредиторами, привлечь инвестиции и кредиты для своих личных нужд, через котировку акций на биржах и залог акций в банках.

Для получения максимальных объемов кредитов, необходимо лишь организовать соответствующую рекламу будущих достижений предприятия через соответствующие институты аналитиков, политиков и СМИ. При этом, получаемые под залог акций кредиты, как правило, не направляются на развитие предприятия, а используются частными собственниками для приобретения предметов роскоши и скупки акций других предприятий с целью их последующего залога.

Предприятие же самостоятельно, под залог своего имущества, как юридическое лицо под управлением наемных управленцев, набирает кредиты и создает долги для организации своей производственной деятельности.

Такой механизм привлечения финансов частными владельцами акций обеспечивает им (владельцам) возможность ускоренного обогащения путем создания узаконенных финансовых пирамид, вне зависимости от фактической производственной деятельности акционерного общества (предприятия).

При этом выбор совета директоров предприятия (общества) осуществляется путем голосования на собрании акционеров и формально реализует демократическую модель управления. Однако реально совет директоров формируют несколько наиболее крупных акционеров, которые либо уже имеют необходимый пакет акций, либо через брокеров покупают право голоса у мелких частных инвесторов(не правда ли, все это очень напоминает выборы политической государственной власти).

Государственные корпорации или современные предприятия с государственным участием также являются акционерными обществами, в которых большая часть голосов у Государства.

При этом, если государство реально, а не декларативно социальное, то привлекаемые на акции предприятия средства будут направлены либо в предприятие, либо на решение социальных задач общества. Если государство представляет собой организационную форму приватизации власти частными собственниками, то эффективность государственного предприятия для целей частных собственников также будет выше, чем без государственного участия.

Очевидно, что при участии в акционерах приватизированной власти, у собственников имеется возможность привлечь для своего обогащения не только кредиты банков и инвестиции мелких инвесторов, но и бюджетные инвестиции, а также государственные гарантии.

Таким образом, логический анализ показывает, что государственная собственность всегда эффективнее, чем частная. Вопрос лишь в том, кто приватизировал власть. Если это те же лица, кому принадлежит собственность, то проблем с эффективным управлением в их интересах не возникает.

Проблема возникает при смене собственников государственной власти. В этом случае у новой политической власти всегда возникает желание или необходимость сменить собственников в экономике и поставить более эффективных для собственных интересов, из своего резерва, управляющих этой собственностью.

Политологи и публичные экономисты дружно декларируют, что у акционерных обществ с государственным пакетом акций низкая эффективность по сравнению с акционерными обществами с полным отсутствием государственного участия.

Для того чтобы доказать, что теорема верна, недостаточно тысячи примеров. Однако для доказательства обратного достаточно и одного.

При этом довод о плохой работе российской государственной власти в данном случае не катит, так как кризис охватил все страны мира, в том числе и самые передовые.

Во времена «неправильного» советского периода существовала «неправильная» модель развития капиталистической экономики.

Согласно этой модели, когда крупному предприятию, либо целой отрасли, в результате неэффективного управления собственниками, грозит банкротство, то государство выкупает эту собственность и накачивает в нее деньги налогоплательщиков для ликвидации долгов бывших собственников и обновления изношенных материальных ресурсов. После того как предприятие реанимировано, долги списаны, в ход идет постулат о неэффективном государственном управлении. Предприятие или отрасль приватизируют наиболее лояльные к политической власти бизнес структуры. При этом, так как продажа собственности осуществляется через выкуп акций по «рыночной» цене, то «очевидна» выгодность продажи «неэффективной» государственной собственности по справедливой низкой цене новому эффективному частному собственнику. Начинается новый цикл «эффективного» управления частной собственностью.

В действиях и декларациях правительств большинства стран мира по выходу из разразившегося мирового экономического кризиса, может быть к удивлению, а может быть к сожалению, а может быть и к радости, видны уши «старой и неправильной» модели советского периода по решению капиталистических проблем. Все также проблемы, созданные «эффективным» управлением на основе частной собственности, решаются за счет ресурсов, созданных «неэффективным» управлением государственной.

Источник

Автор: Беседовал Александр Гончаров

Холоднокровные и теплокровные — кто эффективнее?

Этот вопрос из дарвинизма сегодня является предметом спора у биологов.

А у специалистов по менеджменту почти поголовно бытует мнение, что госсектор почти всегда уступает в эффективности частному сектору. Поскольку Россия даже спустя 22 года с начала новой эпохи в экономике (указ Рыжкова) все еще имеет более половины занятых в госкомпаниях или госсекторе (в США — 4%, во Франции — 25%), и при этом по данным Игоря Артемьева (ФАС) 1,8 млн чиновников (в СССР — около 1 млн), то резонно возникает вопрос: почему «динозавры» не вымерли.

Поддержка государства, монопольное положение? Да, если говорить об РЖД с 12 млрд долларов госсубсидий (ну почему не помочь монополии деньгами налогоплательщиков и пустыми составами в Одессу? Помните знаменитый рассказ изумленного мудреца Вассермана о том, как он один ехал туда в целом поезде. ). Но если взглянуть шире, то, оказывается, картина сложнее. И сравнение с динозаврами выглядит наивным — «холоднокровные» прекрасно существуют и развиваются.

Редакция решила поговорить об эффективности персонала государственных и частных компаний, о чиновниках, об управлении в целом с нашим экспертом г­ном Ильдаром Богдановым.

(Вы с ним знакомы по его интересному интервью о принципах «Тойота» в недавнем номере нашего издания.)

Давайте определимся в терминах, чем государственный бизнес принципиально отличается от частного? Почему сегодня работа в госкомпании для сотрудников выглядит более привлекательной?

— Сегодня 66% граждан нашей страны работают в госучреждениях. Это реальная картина. Достаточно много причин, почему люди стремятся попасть именно в госсектор, если говорить о России в целом (что касается Москвы — это отдельная история, требующая отдельного рассмотрения).

Во­первых, из государственной компании сотрудника намного сложнее уволить. Как следствие, человек чувствует себя более защищенным. В частных компаниях в период кризиса пачками увольняли. По законодательству человек защищен, но если есть необходимость, опытный эйчар найдет способ, как уволить кого угодно, даже, к примеру, беременных. В госсекторе сделать это намного сложнее.

Во­вторых, в госсекторе белые зарплаты и белые налоги. Это дает человеку надежду на то, что у него будет более высокая пенсия. Хотя на практике достоверно подсчитать, какая у тебя будет пенсия, почти невозможно. Это можно сделать только максимум года за три до ее начала. Фактор белых зарплат становится привлекательным для многих, несмотря на то, что возможность заработка в частной компании может быть существенно выше.

Вообще, для тех, кто трудился еще в Советском Союзе, очень важна стабильность, и установки эти довольно сильные, а потому люди в возрасте за сорок и тем более за пятьдесят лет предпочитают госучреждения.

Почему, с точки зрения ведения бизнеса, госсектор менее эффективен? На Ваш взгляд, что можно сделать для изменения ситуации?

— Давайте посмотрим на структуру доходов от госсектора. Нашу страну кормят нефтяные компании, налоги госкорпораций и таможня. Если посмотреть на государство как на бизнес­структуру, то только эти три сектора мы и должны оставить. Всех тех, кто задействован в других отраслях — образовании, здравоохранении, культуре и т. п., — получается, необходимо убрать. Для бизнеса все эти отрасли неприбыльны. Государство, естественно, этого сделать не может, поскольку задача развитого государства — обеспечить в том числе тех, кто сам себя обеспечить не может, сделать так, чтобы все граждане имели равные права и гарантии. Соответственно, для того чтобы государственные отрасли (все, а не только те, которые дают ощутимую прибыль) финансировались и функционировали эффективно, нужна очень сильная управленческая воля, которая позволит доводить до реализации управленческие решения и контролировать реализацию этих решений на всех уровнях.

Одним из препятствий на пути повышения эффективности государственных отраслей является удаленность регионов и настолько большая вертикаль власти, что, видимо, «силы воли на верху» не хватает, чтобы охватить всю нашу огромную страну.

Госчиновники понимают, как повысить эффективность тех же больниц, культурного сектора?

— Я думаю, каждый конкретный человек на месте понимает, что нужно сделать в его конкретной отрасли и в его зоне ответственности. Отрасли, изначально не являющиеся доходными для государства, решают задачи, выгода от которых не менее значима, нежели выгода от продажи природных ресурсов, хотя не так молниеносна и очевидна. К примеру, с точки зрения бизнеса музеи совсем невыгодны. И в то же время они должны решать стратегические вопросы воспитания культуры, что очень важно для государства в целом. Если государство захочет формировать общественное мнение, оно может устраивать в музеях целенаправленные выставки, проводить форумы и прочие мероприятия пропагандистского характера.

Мне кажется, ключевая проблема развития страны в том, что сейчас у России нет единой национальной идеи. Если я сейчас вас спрошу, какая у нас национальная идея, возможно, вы что­то и ответите, но я имею в виду ОДНУ ПРИНЯТУЮ ИДЕЮ, которую ЗНАЮТ ВСЕ. Далеко не каждый сотрудник в компании, может ответить, какие цели у компании и к чему идет компания. Менеджмент обычно слабо транслирует эти цели, хотя они, как правило, есть. У руководства нашей страны, безусловно, есть цели, но, если спросить обычных обывателей по всей России, вряд ли кто­то сможет их четко сформулировать.

И, как ни крути, эта ситуация неясности идей транслируется сверху. В Японии, к примеру, после Второй мировой войны была одна очень простая задача — выйти в лидеры на рынках информационных технологий. Эта задача была четко сформулирована государством, и все ее понимали — вся страна, каждый гражданин. Вы когда­нибудь слышали о батарейках или телевизорах 1950­х годов из Японии? Наверное, нет.

К 1970–80­м Япония осуществила прорыв. Потом уже китайцы подключились. В 1930–40­х представить, что азиатские страны смогут захватить рынок бытовой техники, было невозможно. Тем более представить, что это сделает Япония, разрушенная после Второй мировой войны. Но у Японии была национальная идея — и она людей сплотила. Сейчас в Японии кризис, но это, возможно, потому, что она не поставила себе новой цели, ну это я, конечно, не всерьез, вопрос глубже.

Бизнес в нашей стране в целом менее эффективен в том числе и по такой простой причине, что далеко не все сферы деятельности, требующие временных и трудовых затрат, компьютеризированы. Во многих компаниях, и тем более в госсекторе, базы данных отчетности до сих пор ведутся на бумаге. Скорость передачи такой информации и скорость принятия решений соответственно намного ниже. Следствие всего этого — низкая эффективность коммуникаций, а значит, и низкая эффективность совокупности бизнес­процессов.

Почему государственные типографии уменьшаются по численности и по объемам заказов, а частные при этом растут? Инвестиции на развитие — это же не проблема для государственной типографии.

— Если мы рассматриваем две типографии, частную и государственную, то давайте для начала рассмотрим менеджмент этих структур. По своему опыту могу сказать, что менеджмент в обоих типах компаний с точки зрения образования и квалификации отличается не сильно. Есть продвинутые управленцы в частном секторе, есть продвинутые и в государственном. Часто в госкомпаниях работают весьма передовые люди с западным образованием. Если компания частная и крупная, то там также уже есть нанятый квалифицированный менеджмент, собственник, уже, скорее всего, не управляет компанией, хотя и может управлять. То есть в глобальном смысле корень проблемы не в менеджменте, а в том, какие цели и задачи ставятся перед сотрудниками и какова мотивация на их выполнение? Какие цели ставят «сверху», какая культура управления на таких предприятиях — мотивация достижениями или мотивация избегания? Я считаю, что основная причина разницы в успехе частных и государ­
ственных типографий в очень разной мотивации сотрудников, транслируемой сверху.

Какая мотивация в госструктурах, если нет глобальной идеи, что государство должно быть сильным? У большинства госчиновников дети учатся за границей, недвижимость за границей. Я не против этого, но у меня возникает вопрос: если ты сам не веришь в свою страну, как могут верить другие, к примеру, сотрудники, которые тратят время и жизнь на работу под твоим руководством? Это то же самое, что руководитель частной компании, который аккуратненько продает акции своей компании. Я могу понять частного предпринимателя, который не имеет серьезной государственной власти, но, если ты чиновник — ты стоишь у руля и, соответственно, степень влияния и ответ­
ственности у тебя существенно выше.

Почему гостипографии в Германии не проигрывают частным, а в России проигрывают?

— Это комплексный вопрос. У любой страны есть общепринятые ценности. Немцы более ориентированы на результат и на достижения, чем люди в нашей стране. У нас население больше нацелено на отношения и на глубину этих отношений. Люди у нас душевные. Хорошо и глубоко общаются, но дело от этого часто не сдвигается. Эти общие ценности, будучи своеобразной корпоративной культурой, даже на государственном уровне, влияют на эффективность работы предприятия, к примеру, типографий в России и Германии, и обусловливают в конечном счете разную эффективность.

Если рассматривать в целом страну, возвращаюсь к мысли о важности национальной идеи для эффективности предприятий и страны в целом. Да, часто звучат общие пафосные фразы о том, что мы должны восстановить экономику. Я уверен, что это делается в каком­то объеме, но когда каждый чиновник на своем месте не знает, куда именно идет страна, что ожидается именно от него, то вряд ли мы куда­либо придем и ситуация как­либо изменится.

Возьмем, например, такую ценность, как клиентоориентированность. Это очень хороший пример. Задаем вопрос, скажем, директору по логистике: «Что такое клиентоориентированность?» Он говорит, что это что­то для отдела продаж, потому что это они с клиентами общаются. Таким образом, директор по логистике не понимает одной из главных ценностей компании. Клиентоориентированность — это же не только общение с клиентами, это и внутренняя атмосфера в компании, ориентация на внутреннего клиента и т. д.

Очень важно такое понятие, как «корпоративная культура». Руководитель компании должен стать транслятором корпоративной культуры. Он должен на словах и на деле заряжать сотрудников энергией корпоративных ценностей. Если он сам подкрепляет своим примером принятое для всех поведение, люди понимают, «куда ветер дует», и это чрезвычайно действенный пример для них.

Необходимо, чтобы человек наверху соответствовал корпоративной культуре. То же правило работает и в госсекторе, вопрос только, какая там корпоративная культура —
нацелена ли она на клиентоориентированность? И настроена ли вообще на что­либо, кроме стихийных стремлений выжить, сиюминутно обогатиться и так далее. к сожалению, далеко не во всех учреждениях.

Это, как на паровозе соревноваться с тепловозом?

— Да. В России очень заметна клановость. Неэффективных сотрудников далеко не всегда увольняют. В частном бизнесе это более прозрачно, потому что ясно видны результаты работы. В госкомпаниях это видно меньше. К тому же защищенность в госкомпаниях выше, там нельзя сотрудника взять и завтра уволить, а в частном секторе можно. Приведу пример: есть масса предприятий, подразделения которых разбросаны по регионам. Работает на таком предприятии сотрудник службы HR. На этом же предприятии работают его братья, сестры, дальние и близкие родственники. Он их никогда не уволит. Еще есть годами построенные отношения, которые оказываются важнее профессиональных возможностей, вспомним про ценности наших соотечественников, о которых мы говорили ранее. Это выражается примерно так: «Мы с Васей уже 10 лет дружим, как я его уволю», отвечая на вопрос, почему у нас так неэффективно — потому что среда не эффективна, не всегда работают эффективные сотрудники, да и руководство часто не считает нужным вовлекать своих подчиненных в принимаемые решения, — потом удивляясь, почему эти решения не поддерживают и им не следуют.

Еще есть такое понятие, как «организация труда». Даже если очень талантливого специалиста поместить в обстановку, где он будет вынужден заниматься бюрократией и на любой приказ создавать по 10 бумажек, то вряд ли его деятельность можно будет считать эффективной. Или если решения руководства быстро меняются, вряд ли талантливый сотрудник сможет реализовать себя. Корпоративная культура всегда есть, даже если вы считаете, что ее нет, она складывается сама собой. Затягивать сроки поставки продукции тоже может быть частью корпоративной культуры. Сами по себе отдельные люди могут быть очень талантливы, и это факт, но общая организация труда (к примеру, то, как принимаются решения) не всегда позволяет талантливому сотруднику реализовать свой потенциал.

Можно ли перестроить людей и насколько сложно это сделать в госкомпаниях?

— Начать перестраиваться может только человек, у которого возникнет потенциал изменения — это совокупность неудовлетворенности текущей ситуацией, понимания цели, чего человек все­таки хочет, и наличия нужных для этого знаний и навыков (или стремление их приобрести). Чем человек старше, тем все это сложнее. На Западе немного по­другому, я видел абсолютно седовласых руководителей лет за 50, которые слушали с открытым ртом экспертов, выступающих на разных конференциях. Они были открыты к обратной связи. Есть такая компетенция — готовность к обратной связи. Если человек ею обладает, то в принципе не важно, сколько ему лет. Хотя, конечно, люди часто «костенеют» с возрастом, и это факт.

Из­за чего происходят изменения? В первую очередь, как мы обсуждали выше, из­за недовольства текущим положением дел. Может быть так, что постоянно срочные задачи, постоянный аврал, или наоборот — люди сидят и ничего не делают. Их это не устраивает.

Я не готов сказать обо всех госструктурах, но, к примеру, приходит человек в госучрежение и видит, как там все постоянно пьют чай и выходят покурить, работают из восьми часов максимум пять. Несложно догадаться, что у них то ли загрузка малая и реально мало дел, то ли действительно такая культура сложилась. Их руководитель системно с этим не работает, скорее всего, иногда дает нагоняй, но ведь изменять корпоративную культуру можно только системно.

Что нужно делать руководителю, чтобы реализовать эту задачу — изменить корпоративную культуру?

— Только стимулировать непосредственную смену установок у себя и сотрудников. Есть такая концепция — «кадровый эскалатор». Ее суть в том, как изменяется мышление руководителя в зависимости от его уровня. Руководитель группы, бизнес­направления и президент компании думают совершенно по­разному. С переходом на другой уровень у руководителя меняются в первую очередь ценности, и он совершенно иначе начинает распоряжаться своим временем. Кроме того, необходимы определенные коммуникативные навыки. На разных уровнях ты должен по­разному общаться. Сам себе человек не ответит на вопрос, зачем ему нужна компания больше, почему он должен из семейного бизнеса вырасти? Но если человеку на самом деле это не нужно, он никогда не сделает из своей компании большой бизнес. Точно так же, чтобы человек изменил свои ценности, должны произойти внутренние изменения, к этому может привести коучинг, потому что редко кто из людей может провести глубинный самоанализ. Кажется, это так просто — разобраться в себе, но на самом деле это то же самое, что сделать самому себе шунтирование сердца.

Люди почему­то думают, что я умный, сейчас сяду и разберусь со своей головой. Если мы говорим о руководителях высокого уровня, которые влияют на производство в стране, от их решения, от того, как они строят корпоративную культуру, зависит много людей. Конечно, не просто говорить о том, что они сами возьмут и изменятся. Но коучинг даст результат.

Можно ли искоренить коррупцию и расхищение бюджетных денег в госкомпании?

— Я думаю, искоренить невозможно. Потому что это многовековое явление в культуре нашей страны. Можно сделать определенные шаги для значительного снижения коррупции. Первое — общая коррупционная культура в любом случае идет сверху. В министерствах и департаментах люди должны быть подобраны таким образом, чтобы у них не было стимула к воровству. Есть люди, которые готовы честно служить, и современные методы оценки позволяют их выявить. Вопрос в том, что этих людей все равно будут пытаться развращать, давать им «откаты». Но если изначально психологический профиль человека этому не соответствует, то при хорошей денежной мотивации коррупцию можно снизить. Надо не бояться давать таким руководителям большие зарплаты. Если коротко, то выход — это высокие зарплаты и правильный профиль людей.

Второе, я продолжаю настаивать, что должна быть идея, которой пропитана вся страна. Куда Россия идет в ближайшие 30 лет? Цель должна быть глобальной, и дальше каждое министерство, каждое подведомственное управление, конкретная организация должны иметь четкую декомпозицию, что конкретно это означает для них, если мы говорим о том, что мы хотим стать лидерами мировой экономики. Такой шаг увеличит ответственность за результат — «белой вороной» уже будут те, кто, наоборот, берет взятки. Если есть правильные руководители наверху, то третьим шагом я выбрал правильного HR­директора, который будет системно реализовать продуманную кадровую политику. Ведь сейчас в госсекторе HR является стратегической функцией, то есть реально не может влиять на качественную политику работы с людьми, а мы помним цитату одного из наших генсеков: «кадры решают все».

В качестве четвертой меры я бы наладил механизм исполнения судебных решений, которые реально не оставляли бы желания расхищать бюджетные деньги. Сейчас мы слышим, что кого­то поймали у нас в стране, но мы крайне редко слышим, что кто­то из пойманных на взятке получил реальный срок. Или у него было изъято имущество. Механизм наказания не работает.

Осознание ответственности, если ее в принципе можно воспитать в зрелом возрасте, происходит только через понимание последствий. Отсюда пятый рецепт искоренения коррупции — понимание реальности и тяжести наказания (в соответствии с нанесенным ущербом, разумеется), причем и для близких родственников такого расхитителя служебных денег. Сделайте невыездными на всю жизнь пару семей чиновников с конфискацией имущества и реальным сроком для самого виновного — и остальные задумаются.

Так можно сформировать реальную убежденность, что если ты воруешь, то у тебя действительно будут серьезные последствия.

Редакция благодарит Ильдара Богданова за содержательное и откровенное интервью. Организация интервью: индивидуальный предприниматель Лев Дрейер

Источник

Экономика будущего: как можно сгладить несовершенства капитализма и рынка

Итоги долгого развития экономической теории в части исследования достоинств и недостатков рыночных механизмов можно свести к двум простым утверждениям:

Слабости (несовершенства) рынка — неспособность рыночных механизмов решать некоторые экономические задачи.

Причины слабостей рынка заключаются в том, что в реальной жизни никогда не удается соблюсти все те условия, которые позволяют рыночным механизмам успешно решать главные экономические проблемы общества.

Назовем наиболее важные из них:

Как правило, в условиях смешанной экономической системы государство берет на себя решение нескольких задач:

Устранение последствий, порождаемых слабостями (несовершенствами) рынка

1. Монополизация рынка

Рыночный механизм сам по себе не может помешать той или иной фирме занять главенствующее положение на рынке определенного товара. При этом такая позиция фирмы может быть достигнута в силу либо экономического преимущества, либо различных сговоров или уничтожения конкурентов. Монополизация рынка за счет экономического преимущества той или иной фирмы может возникнуть, если эта фирма смогла предложить покупателям наиболее выгодное им соотношение «цена — качество» по своим товарам. Основой такого преимущества обычно служит внедрение более совершенных технологий производства или методов организации производства и сбыта товаров.

Если итогом такой деятельности фирмы становится захват подавляющей доли рынка, то в этом нет ничего опасного — ведь здесь рыночный механизм успешно решает свою главную задачу: обеспечивает наилучшее распределение ограниченных ресурсов. Действительно, в такой ситуации наибольшая доля ресурсов достается фирме, победившей в конкурентной борьбе за счет наилучшего использования ограниченных ресурсов и достижения на этой основе минимальных затрат или наивысшего качества.

И то и другое хорошо для потребителей, а потому оснований для вмешательства государства здесь нет. Если же такая фирма попытается использовать свое господство на рынке для завышения цен, то тем самым она создаст условия, позволяющие другим фирмам — даже имеющим более высокие издержки — выжить за счет предложения покупателям более низких цен.

Монополизация рынка за счет сговора или уничтожения конкурентов — совсем иное дело. Такая ситуация возникает, когда господство на рынке одной или нескольких фирм является следствием не лучшей технологии или организации производства, а следствием сговора нескольких крупнейших фирм между собой, вытеснения остальных конкурентов с рынка или поглощения их. В этом случае хозяевами рынка вовсе не обязательно становятся фирмы, обеспечивающие наиболее эффективное использование ограниченных ресурсов, а просто самые крупные или ловкие в уничтожении соперников. В этом случае производственные ресурсы распределяются хуже, чем могло бы произойти на немонополизированном рынке (они попадают в руки не самых успешных фирм).

2. Трудности создания общественных благ на коммерческой основе

Большинство благ люди потребляют по принципу исключительности, т.е. если потребляет один человек, то другой этого сделать уже не может. Однако в ассортименте человеческих нужд есть такие блага, которые нельзя потреблять по принципу исключительности, — они равно доступны всем. Такие блага называются общественными.

Простой пример общественного блага — правовая система общества, т.е. законы и способы обеспечения их исполнения. Эта система призвана оберегать от произвола всех граждан страны и гарантировать равное соблюдение их интересов. Подобная организация общественной жизни дает всем гражданам равные исходные возможности, и потому услуги по созданию и обеспечению соблюдения законов полезны людям, т.е. являются благом.

Вместе с тем представить себе коммерческий способ создания и продажи таких услуг (например, «защищаем от ограбления только этого гражданина, поскольку он за это заплатил») в нормальном обществе просто невозможно. Подобные ситуации характерны для криминализированных стран, где государство слабо, а потому и люди, и фирмы ищут защиты от бандитов или вынуждены добиваться вроде бы гарантированных им законом прав путем подкупа коррумпированных чиновников. С подобным «криминальным правопорядком» хорошо знакомы жители не только России, но и юга Италии, а также стран Латинской Америки, Африки и некоторых азиатских государств.

В большинстве стран мира «криминальный правопорядок» уничтожен правовой системой, которая поддерживается силой государства. Именно для получения такого общественного блага, для того, чтобы закон равно защищал всех, а не только тех, кто оплатил мафии «крышу», люди готовы согласиться на вмешательство государства в жизнь общества.

Ассортимент общественных благ огромен. Сюда относятся услуги армии, милиции, проверка доброкачественности поступающих из-за рубежа продуктов питания и лекарств, аварийные службы для чрезвычайных ситуаций, службы профилактики эпидемий и т.д. Все это удобнее делать с помощью государства, чем на рыночной основе.

3. Возникновение внешних эффектов или внешних затрат

Такая ситуация характерна, например, для производств, загрязняющих окружающую среду. Химический комбинат загрязняет через атмосферные выбросы окружающую территорию, и от этого болеют дети в близлежащем городе. Это никак не волнует дирекцию комбината, зато очень заботит родителей этих детей — им бы хотелось, чтобы комбинат поставил мощные очистные сооружения и перестал загрязнять воздух.

Однако жители этого города никоим образом не участвуют в управлении комбинатом или формировании цен на его продукцию. Следовательно, в рамках стандартных коммерческих процедур их интерес рынком не может быть учтен. Покупатели химической продукции также не заинтересованы в дополнительных затратах на очистку воздуха, поскольку это вызовет удорожание покупаемого ими товара.

В результате загрязнение воздуха над жилыми кварталами оказывается как бы «внешним» эффектом, посторонним по отношению к рынку химической продукции, и потому никак не учитывается в формировании цен на нем. Это, естественно, сердит жителей пострадавшего города, и они начинают требовать от правительства «навести порядок», учесть их интересы, т.е. заставляют его вмешаться в обычные рыночные процессы.

Если загрязнение полей атмосферными выбросами промышленности — пример отрицательного внешнего эффекта, то улучшение освещения улиц вечером за счет реклам и витрин магазинов — пример положительного внешнего эффекта. Но этот эффект никак не сказывается на взаимоотношениях владельцев магазинов и покупателей в них. А значит, также не может быть учтен рынком при регулировании распределения ограниченных ресурсов (в данном случае — ресурсов, используемых для производства товаров, которые продаются в магазинах с хорошо освещаемыми витринами и световой рекламой).

Иными словами, внешние (побочные) эффекты некоторых видов хозяйственной деятельности для общества в целом могут иметь большое значение, но рынком не учитываются и потому не могут влиять на то, как он распределяет ограниченные ресурсы. Если рыночные решения принимаются без учета всех издержек и выгод, связанных с производством и потреблением определенного типа благ, то эти решения оказываются далекими от совершенства. Более того, недоучет внешних эффектов означает игнорирование потерь или выгод некоторых групп граждан или фирм, а это может породить общественные конфликты.

Вот почему государство вынуждено вмешиваться в решение проблемы внешних эффектов хозяйственной деятельности, компенсируя несовершенство рынка, его неспособность учитывать такие эффекты и находить наилучшие решения для подобного рода ситуаций.

4. Смягчение неравенства доходов и богатства

Изменить эту ситуацию можно несколькими способами:

1. Самый прямой и на первый взгляд самый простой — изъять у наиболее богатых граждан часть их доходов и богатства и распределить собранные средства между беднейшими гражданами страны.

Этот способ вполне разумен, но практическое его использование всегда порождает массу проблем, что мы и наблюдаем сегодня во всем мире, в том числе и в России. Назовем только некоторые из них.

Во-первых, изъятие достаточно большой доли доходов может отбить охоту к деятельности у наиболее экономически активных (а зачастую именно потому много зарабатывающих) граждан. Действительно, какой смысл работать особенно интенсивно или рисковать, создавая фирмы, если государство все равно отнимет почти весь полученный доход? Но если самые экономически активные или одаренные граждане перестанут работать в полную силу, то в итоге все общество начнет производить меньше благ и сумма совокупных доходов населения упадет.

Во-вторых, изъятие на цели перераспределения очень большой доли доходов может привести к тому, что граждане с самыми высокими доходами начнут прятать их от государства, пускаясь на те или иные (в том числе противозаконные) ухищрения. Между тем, развитие теневой экономики всегда и везде ведет к росту взяточничества и укреплению мафии, что разрушает все устройство государства.

Наконец, получение беднейшими гражданами денег от государства просто «за то, что они бедные» часто ведет к возникновению иждивенчества: люди начинают считать само собой разумеющимся, что они могут особенно и не стараться заработать — все равно государство «подбросит на жизнь».

2. Более сложный, но экономически более рациональный способ смягчения неравенства в доходах и богатстве семей — создание как можно более равных стартовых условий для начала трудовой деятельности.

Самый очевидный пример таких мер — это всеобщее бесплатное школьное образование. Если бы такая возможность не обеспечивалась государством и школьное образование было только платным, то получить образование и шансы на высокие доходы в будущем могли бы лишь дети из состоятельных семей.

Дети бедняков были бы обречены, даже при наличии у них больших природных способностей, заниматься во взрослой жизни только низкоквалифицированной (а значит, и малооплачиваемой) работой. Тогда неравенство доходов стало бы уделом определенных семей навсегда (вспомним, сколько об этом написано в русской литературе XIX — начала XX в.)

Создание системы бесплатного всеобщего школьного образования выпадает из рыночного механизма, требующего платить за все жизненные блага, но зато оно дает всем детям равные стартовые условия, во всяком случае с точки зрения возможности проявления своих дарованных природой умственных способностей.

Однако этого мало — необходимо устранять и другие барьеры, затрудняющие людям равный старт на рынке труда и в бизнесе. Как же государство может этого добиться?

Прежде всего необходимо не допускать дискриминации при найме на работу по этническим или иным признакам. Это весьма актуально для России, где в городах с наивысшей экономической активностью и наибольшими заработками часто невозможно найти работу только потому, что человек приехал из другой местности и у него нет регистрационной отметки в паспорте.

В идеале желательно помогать еще и начинающим предпринимателям, поскольку выходцы из беднейших семей просто не могут собрать сумму, достаточную для начала собственного дела. Вот почему во многих развитых странах мира существуют специальные программы государственной поддержки начинающих предпринимателей.

Способ ликвидации неравенства в доходах за счет поощрения трудовой и предпринимательской активности граждан — самый эффективный, но и самый трудный для реализации. Именно поэтому пока еще большинство даже самых развитых стран мира вынуждено пользоваться наиболее прямолинейным методом сглаживания различий в благосостоянии — изъятием части доходов граждан с помощью системы прогрессивного налогообложения и использованием собранных средств для оплаты программ социальной помощи беднейшим слоям населения.

Таким образом, основные функции современного государства в сфере экономики весьма многообразны.

УСПЕЙТЕ ДО НГ!

Самый посещаемый курс «Клерка» про управленческий учет проходят уже более 100 ваших коллег. Успейте записаться на курс по старой цене 2021 года. Потом – дороже. Оплатите сейчас, учитесь в 2022 году в удобном потоке.

Источник