Почему демократия лучше чем диктатура
Диктатура vs. демократия
Юрий Христензен: Построение демократических институций связано с изменениями в головах
update: 30-05-2021 (19:19)
! Орфография и стилистика автора сохранены
В мире не утихают споры о том, какая модель государства лучше. Диктатура, способная быстро мобилизоваться, или демократия с ее постоянными спорами, медлительностью и компромиссами. На первый взгляд, конечно же диктатура. Но наблюдаемая нами действительность упорно твердит обратное.
Изначально в слове «диктатор» не было ничего ругательного. Но потом оказалось, что диктаторы не хотят через полгода уходить. Назначают себе начальника конницы и стремятся остаться у власти. Поэтому через пятьсот лет, уже после смерти Цезаря, в Риме был издан закон, запрещающий диктатуру.
Мы не будем ждать пятьсот лет, а посмотрим на современные страны. В ряде случаев диктатуры могут быть эффективными при продаже ресурсов демократиям или при заимствовании выгодных им демократических институций. Но в вопросах создания эффективных институций почему-то впереди демократии.
Этот парадокс объясняет гипотеза Карла Поланьи: «Выигрывает тот, кому удалось синхронизировать темп изменений с темпом приспособления к ним. Если темп изменений низкий, вы отстаете. Если темп изменений слишком высокий, а темп приспособления низкий, то у вас происходит революция или иные катаклизмы.»
С виду медлительные демократические процедуры позволяют синхронизировать темп изменений со скоростью адаптации общества к ним. А диктатуры вечно пытаются за год выйти в лидеры по выплавке чугуна и одновременно законсервировать общество, или даже развернуть общественное развитие вспять.
В СССР у нас не было элементарных навыков жизни в свободном обществе. Демократию нам показывали, как сплошной обман, коррупцию и эксплуатацию бедных богатыми. Когда мы начали строить демократию, у нас получилось именно то, о чем предупреждали в СССР. И не могло получиться иначе.
Чтобы построить демократию, необходимо синхронизировать принятие демократических законов с изменениями в обществе. Чтобы быстрее построить, нужно не чаще менять законы, а заниматься просвещением и обучением граждан навыкам демократии. Это архисложно, но другого выхода нет.
! Орфография и стилистика автора сохранены
Что такое диктатура и что такое демократия? Что лучше и почему??
Диктату́ра (лат. dictatura):
2. высшая чрезвычайная магистратура в Древнем Риме (Римские диктаторы: Юлий Цезарь, Луций Корнелий Сулла).
В марксизме имеется также понятие диктатуры пролетариата.
Демокра́тия (греч. δημοκρατία — «народовластие», «республика») — форма правления государством или политическая система, при которой власть осуществляется через прямое народовластие (прямая демократия) либо через представителей, избираемых народом или какой-то частью народа (представительная демократия). Главной функцией демократии является обеспечение пропорционального представительства во власти как можно более широких интересов населения присутствующих в стране, а также динамическое изменение представительной власти вместе с соответствующими изменениями этих интересов во времени.
1. Государственная власть, обеспечивающая полное политическое господство определённого класса, партии, группы. Фашистская д. Д. пролетариата (в России: провозглашённая большевистской партией власть рабочего класса).
1. Политический строй, основанный на признании принципов народовластия, свободы и равноправия граждан. Принципы, идеалы демократии. Борьба за демократию.
2. Принцип организации коллективной деятельности, при к-ром обеспечивается активное и равноправное участие в ней всех членов коллектива. Внутрипартийная д.
| прил. демократический, ая, ое. Д. строй. Демократическая республика. Демократическая партия (название нек-рых партий в ряде стран). Демократические преобразования.
Демократия или диктатура?
За последние несколько лет отношение к политическим режимам и различным формам правления во всем мире несколько изменилось. Накаляющаяся международная обстановка, военные угрозы, перераспределение сфер экономического влияния, природные катастрофы лихорадят планету. Как показывает опыт, зачастую, ни сильный лидер автократического государства, ни правительство демократической страны не в силах справиться с такими проблемами. Следствие – потеря доверия граждан.
Недавний опрос, проведенный Pew Research Center, показывает, как изменилось отношение людей к политическому режиму страны. Приверженность демократической модели управления государством сосуществует с открытой поддержкой диктаторских политических режимов. И хотя в каждой стране, в которой проводился опрос, почти половина населения выступает за демократию, уровень доверия людей к автократической форме правления растет.
В Европе, где самодержавное правление имело весьма губительные последствия в прошлом, и где в последние десятилетия активно прививались демократические ценности, поддержка автократии довольно незначительная.
В Германии 93% граждан полагают, что автократия (когда лидер страны имеет возможность принимать решения единолично без участия правительства, судов и прочих инстанций) – это «путь в никуда». В то же время, количество людей, считающих авторитарные режимы более эффективными возросло в Великобритании и Италии (более четверти населения в каждой из стран поддерживают теорию «сильного лидера»). В России отдать власть в руки самодержца готовы 48% граждан (хотя это и не удивительно, учитывая историю страны). Автократия традиционно приветствуется в Азии (в Индонезии – 52% населения выступают за эту форму правления, в Индии – 55%, во Вьетнаме – 42%, в Японии – 32%). В США же поддержать сильного лидера страны готовы лишь 22% жителей.
Если обобщить полученные данные, то выходит, что автократию стали поддерживать активнее в тех странах, в которых лидеры упрочили свои позиции в последние годы. Помимо России, к ним можно отнести Филиппины и Турцию.
Демократия, автократия или военная диктатура? Мнения разделились.
Проведенное Pew Research Center исследование устанавливает следующую закономерность: жители богатых развитых стран и тех стран, в которых демократия уже существует и работает в максимально полном соответствии с представлениями о ней, более охотно склоняются к пользе демократической формы правления; жители неразвитых стран, в которых существуют проблемы с уровнем образования и развита идеология, над которой не нужно задумываться, но которой нужно следовать – предпочитают недемократические альтернативные формы правления.
В то же время, существуют некоторые различия в характеристиках демократии, как таковой. Согласно исследованию, более половины поддерживающих демократическую форму правления склоняются к прямой демократии, а не к представительной, при которой основные государственные вопросы решаются народом на голосовании, а не его представителями в парламенте.
Аналогично существуют специфические характеристики «идеальной» автократии. Жители стран, поддерживающие эту форму правления, больше склонны к тому, чтобы подчиниться не просто лидеру или группе лидеров, а группе экспертов, имеющих необходимое образование и опыт для управления страной. Этот тип автократии называется меритократией или «властью достойных». В США такой политический режим готовы будут рассмотреть только 40% жителей, в Европе – 43%.
В США отношение к автократии отличается у представителей различных политических сил. Так, 1/3 республиканцев полагает, что страной должен управлять сильный лидер, без вмешательства представительных органов. Такой же точки зрения придерживается всего 17% демократов и 20% независимых респондентов.
Факторы, оказывающие влияние на представления людей о демократии и автократии
Интересен анализ приверженности демократической форме правления с точки зрения удовлетворенности работой этой модели в своем государстве. В 26 из 38 стран, в которых проводился опрос, люди, которые довольны своей демократией, с большей вероятностью отдадут голос в пользу представительной демократии, а не прямой. В свою очередь, уровень удовлетворенности значительно отличается в разных регионах, странах, и даже внутри стран. Причин тому несколько. Это и различия в экономическом развитии, в военной обстановке, уровне образования, уровне жизни населения и т.д.
Эксперты утверждают, что степень удовлетворенности политическим режимом и формой правления напрямую зависит от одобрения и доверия к действующему национальному правительству. Чем меньше уровень доверия – тем хуже оценивают люди работу демократии. При этом лишь 14% населения стран, охваченных исследованием, доверяют своему правительству.
Взаимосвязь отмечается и между уровнем экономического развития страны и одобрением действующей формы правления, а также оценкой работы правительства страны. В государствах, где люди видят активное развитие экономики, действующая форма правления, а также работа правительства оцениваются подавляющим большинством жителей, как эффективные. В 23 странах мира представительная демократия оценивается, как неэффективная, большинством из тех, кто полагает, что за последние 50 лет экономические условия в стране значительно ухудшились и большинством среди тех, кто считает, что в дальнейшем ситуация в стране станет еще тяжелее.
Опрос был проведен Pew Research Center среди 41 953 респондентов в 38 странах с 16 февраля по 8 мая 2017 года.
Разница между демократией и диктатурой
В СМИ, публицистике и научных изданиях демократия обычно противопоставляется диктатуре. В чем особенности данных политических режимов?
Что такое демократия?
Демократия — это политический режим, в котором население страны непосредственно влияет на формирование органов власти или же само осуществляет управление государством. В первом случае демократия будет являться представительной. Данная ее форма имеет наибольшую распространенность в современных странах. Во втором сценарии демократия будет прямой. Сейчас подобная ей форма осуществления народовластия реализована, в частности, в Швейцарии.
Формирование органов власти при представительной демократии осуществляется с помощью открытых выборов. Как правило, население страны избирает кандидатов на высшие должности как в законодательной, так и в исполнительной ветви власти — выбирая депутатов парламента либо президента страны. Кроме того, выборы могут проводиться на разных уровнях — например, общенациональном, региональном и местном, если говорить о России. На каждом из них формируются органы власти, отвечающие за управление, соответственно, государством в целом, отдельным субъектом либо муниципальным образованием (городом, округом, районом).
Сущность представительной демократии в том, что население страны (района или муниципалитета) доверяет разработку, принятие и реализацию законов тем людям, которые занимают выборные должности. В свою очередь, прямая демократия предполагает, что граждане сами будут осуществлять законотворчество — как минимум на уровне обсуждения и принятия нормативно-правовых актов, как это происходит в Швейцарии.
При любой демократии власть, как правило, не бывает сосредоточена в руках какого-либо конкретного человека или органа. В современных республиканских политических режимах она обычно поделена на 3 ветви — законодательную, исполнительную и судебную. Решения, принимаемые одной ветвью власти, как правило, контролируются органами двух других.
Так, закон, принятый парламентом, может быть не подписан главой исполнительной ветви власти, если тот посчитает его противоречащим интересам государства. Суд, в свою очередь, способен признать соответствующий нормативный акт нелегитимным. При этом глава исполнительной ветви власти не может издать норму права, которая будет иметь большую юридическую силу, чем закон, одобренный парламентом. Отметим, что в некоторых странах с английской правовой традицией (например, в США) функции законов могут выполнять судебные прецеденты. При этом отменены они могут быть только вышестоящим судом.
В прямой же демократии носителем власти фактически является каждый гражданин. И если население приняло какой-то закон на референдуме, то вопрос его соответствия национальным интересам, а также легитимности обычно не встает.
Что такое диктатура?
Существует несколько определений термина «диктатура».
Так, под диктатурой может пониматься политический режим, в котором органы государственного управления формируются и осуществляют свои полномочия без значимого вмешательства со стороны граждан, и при этом вся полнота власти, как правило, сосредотачивается в руках одного человека (в этом случае он будет являться диктатором) либо группы лиц (например, партии или социального класса).
По другой трактовке диктатура — это политический режим, при котором человек или группа лиц, получив власть (неважно, каким методом — вполне допустимы и демократические выборы), осуществляет свои полномочия по управлению государством вне какого-либо контроля со стороны иных органов и институтов.
Таким образом, в первом случае мнение народа диктатором не учитывается вообще (здесь государство, скорее всего, является тоталитарным), во втором — люди сами отказываются от того, чтобы как-то влиять на диктатора, поддержав его политическую программу, предполагающую неограниченное осуществление власти, на выборах. Либо — утвердив диктатора на его должность в ходе государственного переворота, который может поддерживаться и внешними силами. В этом случае государство, скорее всего, будет авторитарным.
Сравнение
Главное отличие демократии от диктатуры в том, что политический режим первого типа предполагает реальное влияние граждан страны на формирование институтов власти, а иногда — и на принятие законов. При диктатуре граждане не могут воздействовать на решения, принимаемые властью, либо отказываются (возможно, под нажимом внешних сил) от подобной возможности.
Определив то, в чем разница между демократией и диктатурой, внесем ключевые критерии исследования в небольшую таблицу.
Лототрон: диктатура или демократия
Последнее десятилетие стабильность демократических систем все чаще подвергается испытаниям. Венесуэла, Кения, Нигерия, большинство бывших республик СССР, Венгрия, а теперь, возможно, и Польша испытывают те ли иные проблемы с консолидацией демократического правления. Более того, нередко процесс демонтажа демократии и персонализация власти не воспринимается в этих обществах с тревогой. Возможно, такая реакция объясняется положительным образом некоторых авторитарных режимов, созданным в информационном пространстве. Например, недемократический Китай вдохновляет многие развивающиеся общества как образец быстрого экономического развития.
Однако стремление вернуть авторитаризм в надежде на успех является скорее поведенческим, а не рациональным выбором. Чтобы надежно оценить последствия принятых решений, лучше всего обратиться не к отдельным примерам, а к статистике, отражающей результаты прошлых похожих решений. В таком случае Китай перестанет вдохновлять: шансы на успех авторитарного режима окажутся слишком маленькими.
Власти могут принимать ошибочные или радикальные решения, вести разрушительную экономическую политику или репрессии против своих или чужих граждан. Однако если вердикты на высшем политическом уровне выносятся коллегиально, вероятность принятия крайних решений заметно падает.
Напротив, в случае персонализации власти, когда ближайшее окружение политического лидера фактически наделено лишь совещательным голосом, риск принятия крайних мер становится выше.
Эта зависимость хорошо проявляется на следующем простом примере. Наполним урну 100 синими и 100 красными шарами и как следует перемешаем их. Предположим, красные шары соответствуют политикам с радикальными взглядами или с плохой экономической программой, а синие — с умеренными политическими предпочтениями или хорошими предложениями в сфере экономических реформ.
Предположим, что в ситуации А нам дозволено вынуть лишь один шар, а в ситуации Б — двадцать. В обоих случаях шары извлекаются из урны случайно, то есть мы не имеем права подсматривать, пока вынимаем шары.
Если нам дозволено вынуть лишь один шар, то мы достанем из урны или красный, или синий шар. С вероятностью ½ мы столкнемся с радикалом, который может использовать опасную политику, блокировать которую будет невозможно: ведь принятие решения целиком зависит только от этого человека.
Если же мы достаем 20 шаров, едва ли все из них будут красными. Более правдоподобные выборки будут содержать шары обоих цветов. Вероятны следующие комбинации: 8 красных и 12 синих, 10 красных и 10 синих или 12 красных и 8 синих.
Теперь представим вместо шаров политиков. Коллегию из 20 человек можно ограничить правилами. Например, это может быть право вето, когда ни одно решение не принимается, если хотя бы один из 20 политиков возражает, или решение должно поддержать не менее 75% политиков, чтобы предложение было утверждено.
Если действует право вето, то радикальное решение становится почти невозможным: из 20 политиков почти наверняка найдется по крайней мере один, соответствующий синему шару, который заблокирует решение, выгодное «красным». Если речь идет о правиле 75%, в этом случае «красных», радикальных, политиков должно быть не менее 15. Вероятность того, что из 20 политиков 15 и более будут «красными», составляет менее 50%.
Следовательно, при коллегиальном политическом устройстве принятие радикального решения становится гораздо менее вероятным, чем при персоналистском режиме, где все зависит от цвета шара, извлеченного из урны.
Из этого примера может показаться, что для снижения рисков, связанных с политиками, достаточно лишь довести размер коллегиального органа до уровня, при котором доминирование радикальных политиков становится статистически маловероятным, а также установить нижний порог для числа голосов, требующихся для принятия решения.
Однако если 20 шаров выбираются не случайно, то коллегиальный орган не будет иметь преимуществ перед персоналистским режимом. Если, извлекая шары, можно подглядывать, то индивид, предпочитающий крайние решения, достанет только красные шары. Политические системы, в которых все решения принимает один политик или 20 одинаковых политиков, имеют лишь формальные отличия.
Пример с намеренно отобранными 20 одинаковыми шарами напоминает управляемые демократии, в которых исполнительная власть контролирует правозащитников, СМИ, суды и парламент, намеренно заполняя их своими сторонниками, шарами красного цвета. В такой системе политический баланс существует лишь в бюрократическом или, как говорят в России, «палочном» измерении: для отчетности у нас создан парламент и есть правозащитники, но в действительности они не служат противовесом исполнительной власти.
Что же делать, если случайность извлечения шаров из урны нельзя гарантировать?
Одно решение — ввести правило, обязывающее вынуть из бочки все 200 шаров и дать им всем право участвовать в коллегии и принимать решения. В таком случае подсматривание не дает никаких преимуществ, и политическая власть будет репрезентативной.
Другой выход — дать возможность извлекать шары двум разным людям с противоположными политическими предпочтениями, чтобы каждый мог вынуть какое-то количество красных и синих шаров, не позволив противоположной стороне полностью сформировать коллегиальный орган.
Решение с извлечением всех 200 шаров соответствует демократии: фактически в работе коллегиального органа принимает участие все население.
Политический дизайн, в котором шары разного цвета вынимают двое, может напоминать китайскую политическую систему с противостоянием пекинского и шанхайского кланов. Стоит, однако, одному из участников получить контроль над урной, как этот баланс перестанет функционировать.
Таким образом, простого увеличения размера коллегиального органа до некоторого размера недостаточно: чтобы у него были преимущества перед персоналистским режимом, нужно еще гарантировать его репрезентативность.
Резонное возражение здесь состоит в том, что все эти предложения сфокусированы на предотвращении неблагоприятных исходов и игнорируют диктатуру «синих», то есть нерадикальных политиков. Ведь не только они могут блокировать радикальные решения «красных», но и «красные» могут не пропускать реформистских инициатив «синих». Не лучше ли все-таки, сохранив возможность для формирования персоналистских режимов, оставить уровень случайности высоким, чтобы дать шанс «хорошему диктатору» взять политику и экономику под свой контроль?
quote_block mneniya-column/vertikal/284009-ya-ostayus-chtoby-zhit-zachem-diktatory-tseplyayutsya-za-vlast Судя по тому, как демократические системы нередко демонтируются с открытого одобрения самих избирателей, многие отвечают на этот вопрос положительно. Этот выбор кажется странным: ведь неограниченная власть увеличивает риск ошибок.
Для того чтобы попробовать объяснить такие предпочтения, стоит обратиться к теории перспектив, создателем которой является нобелевский лауреат по экономике Даниэл Канеман, и попробовать применить ее к выбору в развивающейся экономике.
Используя работы Канемана, посвятившего много времени экспериментам, в которых индивиды делали выбор между разными лотереями, можно попробовать обнаружить сходства между предпочтениями лотерей и выбором индивидами демократического или авторитарного политического устройства.
quote_block mneniya-opinion/vertikal/271367-kak-izbiratel-mozhet-manipulirovat-svoim-golosom Демонтаж демократии в пользу диктатуры, которую нередко выбирают индивиды в нестабильных демократиях — это покупка лотерейного билета, предлагающего нам крупный выигрыш с вероятностью в 5%, ценой отказа от небольшого гарантированного дохода, который нам дает демократия.
Разумеется, в подавляющем большинстве случаев переход от менее волатильной демократии в сторону авторитаризма приводит к получению билета без выигрыша. Вместо ожидаемого процветания страна на долгие годы погружается в стагнацию. Но люди часто продолжают выбирать авторитаризм: им хочется побыстрее вырваться из бедности и разрухи, и пусть диктатура не предоставляет им ощутимого шанса испытать реальное благополучие, зато позволяет им хорошенько помечтать, побывав в мире приятных иллюзий.