творчество в коллективной жизни
«Детское коллективное творчество». Консультация для педагогов
Татьяна Безменова
«Детское коллективное творчество». Консультация для педагогов
Доброго времени суток, уважаемые коллеги! Сегодня мне бы хотелось поговорить о детском коллективном творчестве, и ответить на два вопроса – что такое коллективное творчество и почему так важно уделять внимание этому виду деятельности детей?
Каждому педагогу хорошо известно, что одной из важных, можно сказать основных задач, является – формирование творческой личности. Решение её должно начинаться в дошкольном детстве, ведь дошкольный возраст – самый благоприятный период для развития любых способностей, в том числе и творческих. От того насколько активно используются возможности и развиваются творческие способности в детстве, будет зависеть творческий потенциал дошкольника, ставшего взрослым.
Будут ли развиваться творческие способности ребёнка в коллективном творчестве, и вообще, зачем оно нужно? Размышляя над этим вопросом, на ум пришло стихотворение Людмилы Чекмарёвой:
Я рисую дом с утра,
Капельку на ветках,
Поиграть ко мне пришла
У меня был грустный дождь,
Небо – синей краской.
Кошка мокрая сидит-
Но сказала Маша мне:
Рядом с тучкою она
А потом ещё мы с ней
И рисунок стал светлей,
Мне с подругой Машей,
А рисунок тот теперь
А ведь действительно, особую радость, особое удовлетворение детям доставляет совместное творчество. Такая форма работы даёт каждому ребёнку возможность формировать умение и навыки работать вместе. Дети учатся договариваться, планировать, подсказывать друг другу, вместе переживают за конечный результат. Совместное коллективное творчество позволяет детям, которые испытывают трудности в общении с другими детьми, быстрее преодолеть свою замкнутость, неуверенность, нерешительность, стеснительность, а порой помогает ребёнку избавиться от агрессивности и злобы. Может возникнуть вопрос, а как же самовыражение, индивидуальность? Может ли ребёнок проявить их в коллективном творчестве? Я думаю, что ребёнок способен проявлять эти качества и в совместной работе, при этом дети, у которых, так сказать, не совсем хорошо с фантазией, будут учиться у деток, у кого хорошо получается придумывать, фантазировать.
Развивая коллективное творчество нельзя забывать об учёте индивидуальных способностей, о реализации творческого потенциала каждого ребёнка, о комфортности пребывания в коллективе.
Именно на педагога, на мой взгляд, ложится вся «ответственность» за раскрытие каждого ребёнка, как творческой личности, ведь большую часть времени ребёнок проводит в детском саду. И именно пребывание ребёнка в коллективе, даёт ребёнку развиваться творчески!
Полагаю, доказательством послужат наши работы, созданные совместными усилиями. И это только малая часть того, что мы сделали коллективно!
«Здравствуй лето». Коллективное творчество детей (фотоотчёт) Наступило самое лучшее время года – лето! За этот учебный год наши ребятишки очень многое узнали и многое умеют. А главное, чему они.
Детское изобразительное творчество Консультация для воспитателей Детское изобразительное творчество можно рассматривать как сознательное отражение ребенком окружающей действительности на основе накопленного.
Коллективное творчество «Осенние мотивы» (фотоотчет) Осень – прекрасное время года, которое вдохновляет на творчество. Детям младшего дошкольного возраста очень нравится создавать коллективные.
Коллективное творчество — основа создания детского коллектива Человек с рождения попадет вобщество – семья, детский сад, школа. Жить в коллективе, работать в коллективе, учиться в коллективе человек.
Консультация для педагогов «Детское экспериментирование, как средство повышения познавательной активности у дошкольников» Консультация для педагогов «Детское экспериментирование, как средство повышения познавательной активности у дошкольников». Расскажи –.
Консультация для педагогов дошкольного образования «Изобразительное творчество и игра» Муниципальное бюджетное дошкольное образовательное учреждение «Детский сад № 116 » Консультация для педагогов дошкольного образования.
Консультация для педагогов «Художественное творчество и развитие речи у детей» Консультация «Художественное творчество и развитие речи у детей». «Надо помочь ребенку через искусство глубже осознать свои мысли и чувства,.
Консультация для педагогов «Творчество Т. И. Немцевой» Творчество Немцевой Татьяны Ивановны. В детстве все любят книги с картинками. Самые маленькие дети по картинкам как бы прочитывают книги,.
Практикум для педагогов «Детское экспериментирование» Цель: закрепление теоретических знаний воспитателей о методах работы с детьми в организации познавательно-исследовательской деятельности.
Бехтерев В. Избранные работы по социальной психологии
ОГЛАВЛЕНИЕ
XV. КОЛЛЕКТИВНОЕ ТВОРЧЕСТВО
За последний период времени взгляд на коллективную творческую деятель-
ность существенно изменился. В то время, как еще недавно признавалось,
что творчество есть результат по преимуществу отдельных индивидов, вы-
деляющихся силой своего ума, коллектив же не может дать в процессах
суждения и творчества ничего, кроме посредственности, ныне напротив того
приходится признать как положение, что коллективная творческая деятель-
ность в человечестве играет преобладающую роль, и что даже само суждение
обязано не чему иному, как коллективной деятельности. Эту точку зрения
между прочим разделяет и выдающийся социолог современности Э. Дюрк-
гейм. Но, не останавливаясь пока на этом факте, заметим, что, когда дело
идет о суждении отдельной личности, то в этом случае все, или по крайней
мере многое, определяется предшествующим опытом личности, в
зависимости от которого и выявляется ценность того или иного суждения.
Приложение этого опыта к новой задаче в конце концов сводится к приве-
дению доказательств за и против и к взаимному взвешиванию их с целью
подвести окончательный итог этому взвешиванию в виде определенного
вывода.
Подобное же мы в сущности имеем и при суждении коллектива с тем
различием, что здесь к делу привлекается не опыт отдельной личности, но
опыт многих личностей, входящих в данный коллектив, вследствие чего и
суждение коллектива представляется обыкновенно более многосторонним по
сравнению с суждением отдельной личности в той мере, в какой опыт
многих личностей многостороннее опыта каждой отдельной личности. Вот
почему критика того или другого предмета и его частностей в коллективе
оказывается всегда полнее и разностороннее критики отдельной личности,
а самые суждения и решения оказываются более осторожными.
Но зато работа коллектива вследствие участия в суждении многих отдель-
ных личностей для подведения итогов оказывается гораздо более медленной,
нежели работа отдельной личности.
Поэтому там, где нужна спешность и быстрота решения, там работа
коллектива неуместна, хотя бы она была и совершеннее работы отдельной
личности; где, наоборот, нужна бблыпая предусмотрительность и осторож-
ность и в то же время нет спешности, там работа коллектива предпочтительнее
работы отдельной личности.
На характере суждения коллектива однако сказывается его состав, опре-
деляющий взгляды и интересы большинства входящих в него отдельных
личностей.
Отсюда очевидно, что в зависимости от состава коллектива, суждения и
решения его в отдельных случаях могут иметь тенденциозный характер и
могут даже носить отпечаток своеобразной заинтересованности. Тем не менее
как общее правило суждения и решения коллектива представляются более
беспристратными, нежели индивидуальные суждения и решения. Для того
же, чтобы обеспечить вполне беспристрастное коллективное суждение, самый
коллектив должен быть составлен из разнородных по характеру элементов ^ *.
Однако вместе с этим из самой работы устраняются нередко особо
характерные индивидуальные особенности. Чтобы они были сохранены, не-
обходимо автору предоставить лишь воспользоваться приемлемыми для него
замечаниями коллектива и только.
Содержание речей в собрании обычно отражает в себе индивидуальность
отдельных членов собрания, но не следует забывать, что ораторы, выступа-
ющие в собраниях, невольно принимают во внимание как характер самого
собрания, так и взгляды других ораторов; следовательно, уже на этих речах
отражается влияние коллектива, но окончательное коллективное суждение
получается лишь из взаимно скрещивающихся и взаимно критикующих
друг друга мнений и выливается в конце концов в определенное постанов-
ление, решение или резолюцию.
Всякое собрание, как известно, протекает более вяло или более оживленно
в зависимости от важности предмета, состава собрания и заинтересованности
в нем лиц, участвующих в собрании.
Если полного расхождения взглядов на собрании не обнаруживается и
может быть найдена точка примирения, то решение идет по равнодейству-
ющей двух или многих скрещивающихся мнений, но чем более расхождение
взглядов, тем обыкновенно медленнее достигается каждый результат обсуж-
дения, т. е. решение.
Само собой разумеется, что умелое регулирование прений содействует
большей успешности и большей сдержанности собрания и направления его
по определенному руслу. Недостаток же правильной регуляции прений может
быстро осложниться каким-либо инцидентом, а неуменье вовремя
ликвидировать инцидент иногда срывает самое собрание. Дело в том, что
всякий инцидент, возникающий на почве разногласий в собрании, резко
подчеркивает и обостряет это разногласие и тем вредит правильной работе
коллектива, если не сводит ее окончательно на нет при полном расхождении
во взглядах отдельных частей собрания.
Продуктивность работы коллектива зависит в известной мере и от размера
самого коллектива. Обыкновенно, чем больше коллектив, тем медленнее идет
его работа, но зато она представляет ббльшую гарантию в отношении удов-
летворения интересов возможно большей массы лиц. Однако размеры соб-
рания для успешности коллективного обсуждения предмета имеют свои
пределы, и собрания свыше 500-1000 человек уж сильно затрудняют
правильное руководительство^* обсуждением предмета ^*.
Когда предмет становится ясным для большинства лиц, когда путем
коллективной работы и скрещивания взглядов выясняется сущность дела,
можно говорить о коллективном выяснении предмета.
Когда мы говорим о коллективном рассмотрении предмета, о кол-
лективной критике, о коллективном взгляде на вещи и т. п» все это в
сущности только отдельные этапы коллективной соотносительной деятель-
ности, выливающиеся окончательно в форму коллективного суждения.
Результатом последнего является, как уже сказано, резолюция или
решение, постановление или приговор при одобрении большинством соб-
рания. Эти решения, постановления или приговоры являются в сущности
сводкой всего обсуждения и последним выводом, к которому приходит
коллектив в результате своей работы и формулу которого предлагает та или
другая сторона или вообще кто-либо из участвующих в прениях.
Что касается коллективных словесных заявлений в собственном смысле
слова, то в сущности имеется почти единственный случай, когда тот или
иной коллектив произносит вполне согласованную во всех частях речь. Это
в хоровом пении, но здесь согласованность имеет целью дать наряду со
словесной символизацией гармонию звуков.
С другой стороны, коллективные заявления могут быть более или менее
согласованными в виде возгласов и выкриков в толпе: в других же случаях
эти заявления, хотя и могут иметь со стороны отдельных индивидов кол-
лектива более или менее согласованное содержание, но каждым отдельным
лицом выражаются индивидуально. Так бывает при заявлениях и требованиях
массы лиц, собравшихся по какому-либо определенному поводу и связанных
одними и теми же интересами.
Печать есть одна из форм коллективного обсуждения, являющегося все-
народным, а, следовательно, и более широким в смысле большего круга
лиц, которые привлекаются к обсуждению, причем в последнем участвуют
люди, уже владеющие в той или иной мере пером, и к тому же самое
обсуждение по условиям печати лишено конкретной экспрессивности живого
слова.
Само собой разумеется, что, хотя это обсуждение может быть особенно
ценным в смысле освещения разных сторон вопроса, но по самому условию
своего выполнения оно является еще более медлительным в отношении
затрачиваемого времени и не дает возможности получить определенное
решение путем непосредственного голосования, если не иметь в виду форму
анкеты.
Мы уже упоминали, что многие из авторов утверждали, будто только
индивидуальная деятельность является творческой, коллективная же деятель-
ность будто бы к творчеству неспособна или во всяком случае не может
быть сравниваема по качеству с творчеством индивидуальным.
Так, многие авторы признают толпу тупой и в отношении своих умст-
венных процессов стоящей вообще ниже отдельных индивидов, ибо решение
толпы обыкновенно не выходит будто бы из порядка посредственности.
Вышеуказанные взгляды ничуть не исключительны. Они разделяются
и другими авторами, писавшими о том же предмете. Очень выразительно
по этому предмету высказывается Макс Нордау: ^.
^^ Сигеле С. Преступная толпа. С. II.
2″ Там же. С. 11-12.
«» Там же. С. 12.
^ Там же. С. 13.
Единство толпы как социальной личности есть, как известно, первое
условие проявления массовых действий. Это единство устанавливается часто
независимо от состава индивидов, исключительно под влиянием эмоциональ-
H^IX состояний, вызванных тем или другим фактом ^*.
С другой стороны, благодаря известной численности толпы в составля-
ющих ее элементах появляется большая уверенность в силе и авторитетность,
чем не обладает в такой мере каждый индивид в отдельности. Вместе с
этим связана вера в безнаказанность и непогрешимость общего решения.
Далее в толпе развивается необычайно повышенная восприимчивость к
внушениям и склонность к заразе.
Благодаря всему этому получается склонность к импульсивности, к не-
способности к критической оценке своих поступков.
Отсюда как общее явление можно признать понижение интеллекта в
толпе и, с другой стороны, повышение мимико-соматических рефлексов.
Все это, конечно, относится к уличной толпе и ничуть не может быть
применимо ко всем собраниям и в особенности к собраниям специального
характера.
Согласно Г. Лебону, ^». Но это положение опять-таки
подлежит оспариванию, ибо толпа даже неорганизованная, но объединенная
известным настроением, способна на геройские поступки и действия, укра-
шающие страницы истории до настоящего времени. С другой стороны,
собрания, слушая подготовленные заранее доклады специалистов, сглаживают
в них именно те или иные односторонности и увлечения, а что это служит
пользе дела, можно видеть из того, как часто сами специалисты-докладчики
соглашаются с правильностью внесенных поправок или даже отказываются
от своих положений.
21″ Там же.
^» Лебон Г. Психология социализма. С. 322.
Вообще же, что касается большей глупости коллектива, по сравнению с
отдельными индивидами, то в этом отношении многое было высказано без
достаточного взвешивания всех обстоятельств. Прежде всего нельзя
смешивать, как уже сказано, уличные толпы, связанные одним лишь на-
строением, с другими коллективами. С другой стороны, то, что делает
отдельный индивид, есть плод часто долговременных поисков и стараний,
основанных к тому же на синтезе коллективной работы, тогда как толпа
большей частью принуждена принимать решения, которые не могут быть
откладываемы на более или менее долгое время. Вместе с тем решение
толпы является равнодействующей или, вернее, средней арифметической из
мнений целого ряда лиц, составляющих толпу, и, следовательно, характер
решения определяется самим составом толпы, а потому при преобладании
в ней посредственностей и мнение ее окажется посредственным, но вовсе
не доказано, что толпа умных людей будет давать коллективное мнение,
которое окажется глупее, нежели в том случае, если бы оно при тех же
самых условиях было высказываемо каждым в одиночку.
Бентам между прочим обращает внимание на различие между постанов-
лениями политических обществ, имеющих постоянный характер, и такими
же обществами, имеющими случайный и кратковременный характер, в том
смысле, что первые дают легче решения, отвечающие истинным интересам
их членов.
Также и положение об односторонности мнений, выставляемых Лебоном,
как одного из свойств толпы, даже парламентской, не может быть принято
безусловно. Если партия, взвешивая интересы своих избранников, высказы-
вается при голосованиях как один человек в силу партийной дисциплины,
то не следует забывать, что до предварительного голосования в самом
парламенте вопрос всесторонне обсуждался в партийных собраниях, где
скрещивались доводы многих ораторов и где решение явилось той средней
линией поведения, которая оказалась наиболее целесообразной при данной
конъюнктуре партийных соотношений. Этой заранее условленной подачей
голосов объясняется и безразличное отношение слушателей к речам ма-
лоизвестных ораторов, тогда как речи главных вожаков партии представля-
ются всегда показательными и выслушиваются с должным вниманием.
Надо при этом заметить, что до сих пор характеризовали толпу как
более или менее самостоятельное сообщество лиц, тогда как действующей
толпы нет без ее вожаков; толпа и вожаки взаимно дополняют друг друга
и влияют друг на друга. Вожак руководится настроением толпы и эффектом,
производимым его речью на толпу; тогда как толпа слушает своего вожака
и подчиняется ему в своих действиях.
Любое вообще собрание представляет собой сочетание индивидуального
и соборного ума. Не подлежит сомнению, что не всякий может быть вожаком
толпы и опять толпа толпе рознь. Не всякий из лидеров парламентских
партий может быть вожаком уличной толпы и наоборот ^»‘.
Поэтому и характеристика толпы со стороны различных психологов
страдала той или иной односторонностью благодаря тому, что не принималось
во внимание в той мере, в какой это необходимо, тесное взаимоотношение
между вожаком и толпой, чему между прочим были посвящены интересные
страницы еще со стороны нашего Михайловского и о чем позднее говорили
видные западные социологи, как например, Тард и др.
Что касается коллективного творчества в тесном смысле этого слова, то
мы не разделяем общепринятой точки зрения, будто бы коллективный труд
не может быть сравниваем по качеству с индивидуальным трудом. Собрание
или толпа будто бы никогда не могут достичь в отношении качества труда
даже средней степени индивидуальной работы (Сигеле, Г. Лебон и др.). Это
мнение, однако, следует признать крайне односторонним. Правда, индивиду
чаще, чем группе, мы обязаны инициативой и изобретениями, но нельзя
упускать из виду, что индивидуальный гений есть сам по себе продукт
общества, олицетворяющий собой синтез коллективное работы, что он вдох-
новляется толпой, что инициатива требует осуществления при участии толпы,
что изобретения делаются для толпы и без нее они утрачивают всякий
смысл, и что индивидуальный порыв нередко совершенно бессилен, если
он не поддерживается и не будет подхвачен толпой «»‘. Ясно, что индивид
без толпы или собирательной личности ничто, как ничто и толпа без
индивида. Только совместная работа индивида и толпы или собирательной
личности обеспечивает прогресс. При этом каждой стороне выпадает своя
доля участия в человеческом прогрессе.
Индивидуальному уму, чтобы проявить себя, нужна помощь коллектива,
потому что он творит для него, он изобретает то, что полезно и нужно
коллективу, он собирает материал, который ранее его подготовил коллектив,
он синтезирует факты, уже подготовленные коллективом, он осуществляет
то или другое дело в интересах коллектива и пользуется всеми указаниями,
которые черпает из коллектива. С другой стороны, коллективный ум поль-
зуется продуктом индивидуального ума, но он сглаживает все острые углы
в его творческой работе, он устраняет излишние частности и шероховатости,
имеющие то или иное значение в глазах индивида, но лишенные общего
значения, он обобществляет работу индивидуального ума, делает ее
общеприемлемой и общезначимой. Таким образом совершенно неверна точка
зрения, будто бы только индивидуальный ум может творить хорошо, а ум
толпы или собрания не способен проявлять творческую деятельность или
по крайней мере не способен в той мере, как ум индивидуальный, и что
последний в этом отношении должен быть поставлен выше коллективного
ума. Я больше склонен к мысли, что лучшая творческая деятельность достига-
ется путем совместного труда, выполняемого при участии индивидуального
и коллективного ума, из которых первый принимает на себя подготовку и
обработку материала, второй же его критику, пополнение и обобществление.
И разве мы не знаем примеров, когда даже гениальные творения были
исправляемы под влиянием критики и оценки коллектива, на суд которого
представлялось произведение. А если это так, то, очевидно, что за кол-
лективным умом всегда останется принадлежащая ему роль в соответственном
исправлении и сглаживании недостатков и односторонностей индивидуальной
работы.
Уже коллективное или общественное мнение суть результат обсуж-
дения того или другого факта или события отдельными сочленами кол-
лектива, его отдельными кружками, а в больших коллективах отдельными
Да и всякая вообще работа, поручаемая любому собранию, выполняется
так или иначе путем коллективного обмена мнений, которые затем
синтезируются в форме того или другого вывода или коллективным же
умом или, что бывает чаще, индивидуальным умом, выражающим в этом
случае работу коллективного ума.
Не следует вообще упускать из виду, как я уже упоминал, что индивиду-
альное творчество пользуется накопленным богатством коллектива, что любое
открытие является плодом накопленных фактов и даже обобщение этих
фактов, необходимое для нового открытия, бывает нередко подготовлено в
такой мере, что остается подвести лишь итог всему сделанному, причем
само открытие как бы носится в воздухе, индивидуальный же ум является
только ярким выразителем этого обобщения.
Задаваясь вопросом, как происходит процесс в тех или других
достижениях, Тард между прочим говорит: ^.
^^ Тард Г. Законы подражания. С. 153.
Таким образом логическое суждение в сущности становится возможным
с тех пор, когда индивид приобретает сверх индивидуальных представлений
еще концепты общие для многих умов и имеющие безличный и устойчивый
характер. В конце концов, безличная мысль «°’ возникла из коллективной
мысли.
Колпэ И. Отношение социологии к психологии // Новые идеи в социологии. Кн. 2.
С. 84-85; Idem. Elements de sociologie. P., 1903.
^° Дюркгейм Э: Социология и теория познания // Новые идеи в социологии. Кн. 2. С. 27-67.
Понятия рода, силы, личности и действенности имеют такое же социаль-
ное происхождение.
Мы полагаем, что вопрос представляется далеко менее ясным, когда
рассматриваемый предмет обсуждается с субъективной точки зрения, ибо в
таком случае приходится говорить о коллективных представлениях, безличной
мысли и т. п. Дело упрощается в значительной степени, коль скоро мы
будем обсуждать вопрос с объективной точки зрения, говоря о языке как
орудии логической мысли. В самом деле мы определенно можем сказать,
что без языка не может быть никакого суждения, ибо в субъективном мире
представлений в форме суждений нет и быть не может. Там имеется только
ассоциативная связь представлений по смежности, по сходству, по принад-
лежности и т. п.; та же связь, которую мы называем суждением, возможна
только при существовании словесных и иных символических сочетаний, не
иначе. Но слово, жест или письменный знак, как мы знаем, представляют
собой символы, которые являются результатом коллективного опыта, откуда
ясно, что и суждение может быть не чем иным, как таким же результатом
коллективного опыта. Отсюда ясно, что логика развилась вместе с языком,
и когда язык находится еще на примитивной стадии развития, тогда и
логическое мышление оказывается невозможным в полной мере, что нам
и доказывает первобытная мифология.
В логическом мышлении человек отрешается от чувственного опыта,
входя в область отвлечения и подходя к пониманию истинной сущности
«^ Дюркгейм Э. Социология и теория познания. См. также: Vmdelbandt // Zeitschrift Fur
Volkerspsychologie. S. a. Bd. 8. S. 166-167; Steinthal // Ibid. S. 178-179.
Дюркгейм Э. Социология и теория познания. С. 35.
«» Там же. С. 36
внешнего мира, но это он мог сделать лишь с помощью символа как
продукта коллективности, являющегося первым шагом отвлечения ^^^*, ха-
рактеризуясь безличностью. Лишь при посредстве коллективного опыта
придается определенная устойчивость данному символу как безличному обоз-
начению определенных объектов, представляющему в то же время первое
обобщение всех аналогичных объектов опыта многих людей. Очевидно, что
только путем этого обобщения и достиг человек умственного взаимоотно-
шения, являющегося таким образом результатом коллективности.
Как известно, категории признавались и признаются за абсолютно
значимые и неизменные формы всякого суждения. Это очевидно указывает,
что в отношении их от начала умственного обмена между людьми в условиях
жизни и деятельности человеческого коллектива было достигнуто полное и
безусловное согласие, которое вошло, так сказать, в природу каждого
индивида, выросшего и воспитавшегося в коллективе. И Дюрктейм прав,
признавая за ними не только общественное происхождение, но и выражение
ими различных сторон общественного бытия. ^. Мы думаем, однако, что категории,
как и концепты, суть продукты деятельности одновременно и индивидуальной,
и коллективной. Здесь именно нашли полную согласованность между собой
результаты личного и коллективного опыта, который развил и закрепил их
как незыблемые формы человеческого обмена. Индивид живет в пространстве
и уже в связи с устройством своих органов (полукружные каналы и др.)
имеет возможность ориентироваться в нем. Он живет во времени, имея
возможность воспринимать последовательность раздражений (звуковых и
иных), и в то же время может даже измерять последовательность внешних
явлений с помощью меры своего дыхания, количества сделанных движений,
например шагов, и пр. Он действует, являясь причиной изменения вещей
в мире, пользуясь своими конечностями как орудиями наподобие рычагов:
он имеет перед собой сходные предметы, воспроизводимые с особенной
легкостью при встрече с другими сходными предметами, и путем сопостав-
ления устанавливает родство между ними; он улавливает группу предметов,
связанных между собой и образующих собой нечто целое и т. п. Но все
эти продукты индивидуального опыта, хотя бы и основанные на органической
основе воспринимающих аппаратов, оставались бы недоразвитыми и несог-
ласованными в различных своих частях без коллективного опыта. Индивид,
имея органические данные в устройстве своих воспринимающих органов к
образованию самих категорий, не мог бы их создать как общезначимые
явления без взаимообмена в этом отношении с другими индивидами, без
коллективного опыта, который только и может установить категории как
непреложную основу всякого суждения, являющегося в свою очередь в
результате взаимообмена личным опытом отдельных индивидов «».
В категориях отразился коллективный ум, но он вошел в них на основе де-
ятельности индивидуального ума. В сущности последний отсчитывает после-
довательность времен года, дня и ночи, дыхательных движений и т. п. Но сде-
лать эту последовательность общезначимой мог только коллективный ум, ус-
тановив и дальнейшие необходимые подразделения этой последовательности
в форме тех или иных сроков. Равным образом индивидуальный ум путем
опыта определяет при посредстве своих движений пространственные размеры,
для которых он пользуется даже частными размерами своего тела или произве-
денных им передвижений, как например, толщина пальцев, вершок, четверть,
фут, аршин (шаг), сажень и пр., а также повороты в одну и в другую
стороны, движение вперед, вспять и т. п. Но эти определения опять-таки полу-
чают общезначимость только при посредстве коллективного опыта, который
согласует необходимые для всех результаты индивидуального опыта, воспол-
няет их необходимыми деталями и таким образом создает общие категории,
как бы выделяя их в силу их общезначимости из области индивидуального
опыта. Являясь результатом индивидуально-коллективного опыта, общие ка-
тегории в то же время не лишаются своей теоретической ценности, ибо они не
могут не быть отражением самой природы вещей.
Мы уже знаем, что отвлеченное мышление возможно только при пос-
редстве языка, а язык есть произведение коллективное, откуда ясно, что и
категория, как и все вообще общие понятия, не могли бы быть созданы без
коллективного опыта. Но это однако ничуть не исключает того, что с
образованием языка были созданы первоначально символы для общих
понятий каким-либо одним или несколькими индивидами сообразно вы-
яснившейся на практике потребности, после чего эти символы получили
всеобщее распространение путем их обобществления. Можно по этому вопросу
представить доказательства, равносильные эксперименту в области, например,
изобретательности жестикуляторного языка глухонемых, что может быть
проверено любым наблюдателем.
Перед нами группа глухонемых детей в возрасте до 10-12 лет. Вечером
27 июня я пошел вместе с д-ром Ш. в их спальню. Дети лежали на своих
кроватях, но еще не спали. Они живо жестикулировали между собой как
все вообще глухонемые дети данного возраста. Между прочим каждый из
взрослых людей на их языке обозначается жестом, указывающим на какой-
либо характерный признак. Например, полнощекая дама обозначается ука-
зательным пальцем, направленным в щеку, усатый господин обозначается
двумя руками при посредстве отведения их кистей из-под носа наподобие
разглаживания усов в стороны, доктор в очках обозначается приставлением
к глазу пальцев правой руки, сложенных в виде кольца и т. п. Меня
предупредили, что будет крайне любопытно, какой жест дети придумают
специально для меня как для нового лица, которое они видят впервые. И
что же оказалось? Не прошло и несколько секунд, как один ребенок сделал
жест своей правой рукой, показывая, как спускается у меня борода, указывая
тем на характерный для них внешний признак моего лица, и этого было
достаточно, чтобы тотчас же этот жест вошел в общее между детьми упот-
ребление для обозначения в их среде моей личности.
Здесь таким образом удачный жест, проделанный одним ребенком, быстро
перенятый другими детьми, обобществляется «»‘ путем коллективного обме-
на, становясь таким образом общепринятым жестом, сделавшимся общим
достоянием, понятным для всех и каждого. Не видим ли мы того же самого
и в устном языке слышащих. Кто-нибудь даст соответствующее обозначение
какому-либо новому предмету, и это обозначение принимается другими,
входя во всеобщее употребление. Так, не очень давно вошли во всеобщее
употребление слова: хулиган, отсебятина и др.; благодаря печатной пропаганде
еще позднее вошли во всеобщее употребление новые научные термины в
виде ^-лучей, с легкой руки Рентгена, в виде рефлексологии, предложенного
мной названия для разрабатываемой мной же дисциплины, сводящейся к
объективному изучению человеческой личности и т. п.
Отсюда ясно, что уже в образовании символов нельзя исключать участие
творчества отдельной личности. Тем более это должно быть признано в
отношении образования категорий, которые зависимы в известной мере от
органических условий деятельности воспринимающих органов каждого
индивида.
Все сказанное однако не умаляет творческой роли общества, и тысячу
раз прав Э. Дюрктейм, говоря: ^.