тайная жизнь тайные желания
«Я — красивая игрушка» Самые известные эскортники России — об осуждении, заработке и тайных желаниях клиенток
И стория мужской проституции, как и женской, начинается с глубокой древности. В наши дни она распространена на территории практически всех стран мира. С течением времени проституция видоизменялась, и помимо сексуальных услуг в ней появлялись другие направления, например, эскорт — в классическом понимании сопровождение клиента на различных мероприятиях. «Лента.ру» разбиралась, чем отличается мужской эскорт от женского в России и других точках Земли, а также узнала у представителей индустрии, как они пришли в профессию, сколько они зарабатывают и как терпят странные желания клиентов.
В России так называемые «мальчики по вызову» скрывают свою деятельность от друзей и родных, чтобы избежать публичного порицания. По этой причине им приходится работать в одиночку и искать клиентов самостоятельно — в соцсетях и на других порталах.
Работа мужчин-эскортников определяется запросами клиенток. Женщины, обращающиеся за подобными услугами, весьма привередливы: их интересует не только привлекательная внешность мужчины, но и его эрудиция, порядочность и хорошие манеры. Сами же эскортники, как правило, имеют высшее образование, а доходы от этой деятельности не являются их единственным заработком.
«У меня есть всего лишь один человек, который обо мне заботится»
Рома Желудь, 25 лет, бывший блогер-миллионник на YouTube. Живет в США
Эскорт привлек меня высоким заработком, общением с интересными людьми из разных стран, а также возможностью путешествовать и помимо денег получать дорогие подарки. В мои услуги входит различного рода сопровождение: в ресторанах, в поездках и так далее. Можно сказать, что я как красивая игрушка в жизни моего клиента.
До прихода в индустрию я работал продюсером видеоконтента в крупных компаниях, а также продюсером в отделе брендированных коммуникаций. Я был довольно успешным специалистом в своей сфере.
И все-таки в эскорт я пришел за легкими деньгами, как и другие мужчины, хотя многие из них также выбирают эту профессию для самоутверждения. На самом деле у эскортников есть потребность во внимании и даже зависимость от веществ, которые вырабатывает мозг в момент получения каких-либо подарков.
Самое сильное тайное желание человека
О нем можно узнать с помощью всего одного вопроса.
Психологи предлагают простой способ узнать про самое тайное желание человека.
Можно сделать вывод о том, что существует огромная притягательность всяких странных желаний и фантазий, в которых люди никогда не признаются друг другу, если проанализировать статистику соответствующих сайтов, где размещены тематические рассказы, фото и видеоматериалы. И таким образом составить представление о том, какие из влечений наиболее востребованы среди людей.
Но это будет лишь ознакомительная и общая информация о психике людей в формате бигдата. Узнать же о том, что является самым сильным желанием лично для вас можно с помощью вопроса:
«Какое тайное желание вы реализовали бы, если бы знали, что об этом никто никогда не узнает и вас точно не осудят за это?»
Это очень интересное в плане самоисследования упражнение, которое позволяет вам узнать о ваших тайных желаниях, сдерживаемых требованиями общества. Такой опыт исследования себя дает людям заглянуть чуть глубже тех желаний, от неудовлетворенности которых они мучаются.
Раньше подобной привилегией, делать все, что вздумается, имея неограниченную ничем власть над человеком, обладали лишь какие-то единицы людей. Правители, рабовладельцы, воины и всякие тюремщики. Из истории человечества мы знаем, какие тараканы могут быть в головах людей, которым досталась неограниченная власть. Нельзя сказать, что все представители данных социальных групп были моральными уродами или что у всех в голове творился кошмар. Все люди разные, естественно.
Теперь же, в наши дни, любой человек может проживать свои тайные фантазии, например, с помощью представления себя на месте героев роликов и фильмов. И речь не идет лишь об эротических желаниях. В голове любого человека имеется масса неудовлетворенных желаний, объектами которых могут являться деньги, вещества, изощренный разврат, власть, агрессия, адреналиновые горки.
Но и это еще не самая глубина. Те люди, которые имеют возможность реализовать свои фантазии в реале, подтвердят, что удовлетворение таких желаний не дает ощущения счастья. Конечно, эйфория и снятие внутреннего напряжения наступает на какое-то время, но по большому счету ничего не меняется. Потом опять подступает пустота, если она была до удовлетворения желания.
При глубинном психологическом анализе всех этих желаний обнаруживается, что за ними стоят еще более глубокие неудовлетворенные психологические потребности. За теми более глубокими можно найти еще более глубокие. И за ними — еще более глубокие смыслы всех наших потребностей.
Есть некоторые способы прямого контакта с теми слоями. Сигналы из глубоких слоев подсознания приходят к нам во время сна. Контакта с глубокими слоями можно достичь и во время выполнения специальных расслабляющих упражнений. Там открывается в тысячи раз более интересный и, что очень важно, эмоционально насыщенный мир.
Существуют люди, имеющие настолько хороший контакт со своим бессознательным, что они во сне получают не менее ценный опыт, чем в реальной жизни. Некоторые сны могут дать нам такой опыт, который никогда не мог бы быть получен в реальности. Я думаю, что каждый человек может привести единичные примеры таких ярких и эмоционально сильных снов, которые благотворно повлияли на человека.
Проживание своих фантазий во сне отличается от любого фантазирования наяву, которое бывает при просмотре видео-роликов и чтении книг, по многим параметрам:
1. Гораздо большей степенью включенности всего существа в события. Во сне ты не просто сторонний наблюдатель, ты находишься прямо в той виртуальной реальности и проживаешь события всеми органами чувств.
2. Неожиданные повороты сюжета. На то оно и бессознательное, что выдает что-нибудь неожиданное и непредсказуемое, но важное. Как и в жизни, когда ты не можешь абсолютно точно предсказать, что случится в следующую минуту.
3. Эмоциональная насыщенность переживаний. Такой уровень сложности и драматизма событий, который невозможно воссоздать искусственно. Потому что сны задевают самые глубокие струны в твоей психике и используют уникальные коды, на которых была когда-то создана твоя неповторимая психика.
Тайная жизнь тайные желания
После смерти родителей, Артур Блонский неосознанно закрыл свое сердце, не желая больше испытывать боль, от потери любимых людей. Но тогда он еще не догадывался, что девушка из детства, любившая его всю жизнь, вовсе не согласна отказаться от него. И главная ее задача состояла в том, чтобы открыть его сердце для любви.
Дождь немилосердно лил на головы и зонты людей, которые в последний раз пришли почтить память супружеской четы Блонских, трагически погибших в автомобильной катастрофе.
Священник что–то говорил, но Артур ничего не слышал, казалось, боль утраты распространилась по всему телу, а в душе образовалась пустота.
«Мама, папа, почему вы оставили нас? – спрашивал он. – Кому мы теперь нужны?» Семнадцатилетний парень, выглядевший немного старше своего возраста, стоял в кругу семьи, вернее того что от нее осталось. Его пятилетний брат Владислав и десятилетняя сестра Карина были слишком хрупкими и маленькими для столь великой утраты. Влад жался, словно испуганный цыпленок к старшему брату под родное крыло. Карина же, незаметно держала Артура за пиджак, боясь, что если отпустит, то и он исчезнет из ее жизни. Рядом с ними стоял с невозмутимым видом их двоюродный дядя, который в силу обстоятельств, ставал их опекуном, чему был несказанно рад. Его радость была вполне объяснимой, ведь вместе с сиротками в его руки перетекало немыслимое богатство семьи Блонских. Что же касалось его обязательств по отношению к своим племянникам, то он все продумал. Чтобы ему никто не мешал пользоваться всеми благами, внезапно свалившегося ему на голову состояния, он подыскал частные школы для племянников и собирался немедленно отправить их туда.
Когда после похорон дети вошли в родной дом, он показался им невероятно пустым. Сразу же, словно заботливая квочка, на них налетела их нянюшка, которую они с любовью прозвали Мери Попинс, ей было не более тридцати пяти, и она была невероятно доброй и очень-очень ласковой.
– Живенько переодеваемся, а потом, будем есть самый вкусный пирог в мире, – прощебетала она, беря на руки Владислава. – Бедняжки мои, совсем измучились.
– Сначала мы поговорим! – властно остановил ее новоявленный опекун.
– Ни в коем случае, они уставшие и голодные, им нужна забота, а не разговоры, – мягко возразила няня.
Лицо опекуна исказилось от ярости.
– Да кто ты такая? Ты уволена? – проскрежетал он, возмущенный от подобной дерзости.
– Эвелина, уведите детей, пожалуйста! – спокойно, но не менее властно, чем его покойный отец, возразил Артур.
– Не смейте разговаривать с ребенком в таком тоне, – Эвелина редко повышала голос и сама удивилась случившемуся. – Игорь Ростиславович, вы же не хотите, чтоб они заболели? Всего десять минут…
Глаза Игоря налились кровью, но разум победил, ему было не выгодно, чтоб что–то помешало его планам.
– Уведите их, а ты, – он указал толстым пальцем на Артура. – Останься.
– Поговорим через полчаса в кабинете моего отца, – сказал Артур, его серьезное лицо было уставшим, но непреклонным.
От подобного пренебрежения, их опекуна передернуло, но что-то в этом мальчишке побудило его не протестовать.
Для своих семнадцати лет Артур Блонский был очень развит физически, и намного опережал своих сверстников в умственных способностях. Он был высок и слегка худощав, но его руки и грудь были рельефны от мускулов, которые парень старательно тренировал в спортзале. Артур занимался разными видами спорта, включая бокс, теннис, плаванье и конный спорт. Также его увлечениями были шахматы, логические задачи, финансы, экономика и многое другое, что развивало мозг. Порой родители приходили в трепетный ужас перед его умом. К тому же природа не обделила его и красотой: у него были серебристо–серые глаза, черные как смоль волосы, упрямый подбородок и обворожительная ямочки на щеках. Он имел ошеломляющий успех у девчонок и женщин намного старше его. Его чары околдовали и Аню – двенадцатилетняя дочь няни.
Анна носилась из кухни в детскую, таская подносы с едой для детей. Сейчас же она спешила в комнату Артура, выбрав самые лакомые кусочки для своего кумира. Постучав, она осторожно отворила дверь и поставила поднос на столик. В комнате никого не было, но из ванной доносился шум воды. Мокрая одежда валялась на полу, и Аня подняла ее, сильно прижав к себе. На ее кофточке сразу стало расползаться влажное пятно, но она даже не заметила. Детская любовь девочки к Артуру была абсолютной, чистой и невинной.
– Лягушонок? – услышала она его голос.
Девушка, как всегда когда видела Артура, зарделась, и неуверенно пролепетала.
– Я принесла тебе поесть.
Артур с нежностью посмотрел на малышку, которая была слишком тоненькой для своих двенадцати лет. Над ее маленьким носиком рассыпались забавные солнечные веснушки, а ее голубые глаза казались слишком большими на маленьком личике, но более милой и забавной девчонки он не встречал.
Восемь лет назад, когда родилась Карина, его мама взяла на работу молоденькую девушку с четырехлетней дочкой на должность няни. Отец воспротивился.
– Милая, но ведь она так молода, – твердил он. – Как она управится с нашими детками, еще и со своим маленьким сорванцом.
– Именно потому, что у нее есть дочь, я и верю в то, что она нам подходит, – уверяла его жена. – И еще, я не могу отвернуться от них, ей так нужна эта работа, в ее глаза столько боли и отчаяния.
– Ох уж эта твоя доброта, – он ласково привлек жену к себе и нежно поцеловал. – Я не могу отказать тебе ни в чем, ты просто вьешь из меня веревки…
Что было потом, восьмилетний мальчик не понял, отец повалил мать на кровать и стал целовать, но в этот момент, дверь перед его носиком закрылась и няня, лукаво улыбнувшись, увела его в детскую.
С тех пор, ни единого дня чета Блонских не пожалела о том, что взяли Петрову на работу. Она не только относилась к их детям со всей возможной ответственностью, но и не делала разницы между ними и с собственным ребенком, даря нежность и свою любовь пополам. Аня же была сущим чертенком, подбивающей Карину и Влада на всякие шалости. И только с Артуром она вела себя неизменно робко, что было до ужаса смешным, ибо даже родители пострадали от ее проделок.
Артур очнулся от воспоминаний и потрепал ее по светлым волосам.
– Беги лягушонок, мать наверно тебя обыскалась, – ласково сказал он.
Она улыбнулась ему, и ее глаза засияли, осветив все черты маленького личика. И только сейчас Артур понял, что когда-то эта улыбка покорит и разобьет множество мужских сердец.
Артур оделся и спустился в кабинет, где застал Игоря за столом его отца, вальяжно развалившегося в кожаном кресле и попивавшего вино из запасов семьи.
– Ты не сильно торопился, – бросил тот.
Артур посмотрел на часы и равнодушным голосом сказал, что пришел ровно через тридцать минут.
Тайная жизнь тайные желания
— Если меня вынудят выйти за этого человека, я никогда, ни за что не позволю ему прикоснуться ко мне…
Ну вот, она все сказала. И любой ценой настоит на своем. И теперь она стояла перед Кортлендом Саммервилом, хрупкая, неподвижная, словно скала, окутанная вуалью, собственной гордостью и стальной решимостью не поддаваться чужой силе.
Он не тот, чьей женой она должна стать. Настоящее чудовище… и ее отец принес дочь в жертву, хотя она не могла видеть так называемого жениха и не желала обращать внимания ни на забитую людьми церковь, ни на терпеливо ожидавшего священника. Ее не оставляло странное ощущение, что она никак не может очнуться от дурного сна.
Она ненавидела его. И ненавидела Жерара Ленуа, человека, которого любила. Того, кто спокойно стоял рядом и не препятствовал отцу отдать ее Корту. Невероятная, непростительная подлость. Он даже не пытался бороться за нее, и она никак не могла понять почему.
И чувствовала себя так, словно находится одна в этой церкви и рядом нет никого, а человек, который шел вместе с ней по проходу и вручал жениху, — всего лишь посторонний. Незнакомец.
Она слышала слова службы, слышала сильный жесткий голос Корта, повторявшего обеты любить, почитать и заботиться, и сердце ее болезненно забилось.
Неужели она действительно надеялась, что он откажется? Откажется взять ее.
О Господи, забери меня к себе…
Или что Жерар в последнюю минуту придет на помощь и спасет ее?
Жерар… не кто иной, как жалкий трус, готовый пресмыкаться перед богатством и влиянием семьи Корта и волей ее отца, так страстно желавшего этого брака, готового ради этого идти по трупам.
— Дрю Каледон, берешь ли ты Кортленда Саммервила… Она слегка покачнулась. Все так нереально… будто она смотрит пьесу… со стороны… и кто-то другой отвечает священнику…
Этот кто-то выдохнул:
Оживившийся священник громко провозгласил их мужем и женой.
Кто-то повернулся, и святой отец представил новобрачных собравшимся гостям.
Кто-то другой. Кто эта девушка?
Нужно отдать должное Корту, он не сделал попытки поцеловать ее и лишь слегка нахмурился. Хотя выражение его лица оставалось бесстрастным, застывшим, как на картине. Представить невозможно, что он дотронется до нее, хотя по условиям брачного контракта, подписанного отцом и Кортом, он имел полное право овладеть ею. А она была обязана подчиняться.
Высечено на камне. Он может делать с ее жизнью все, что пожелает.
Она положила ледяную руку на сгиб его локтя и позволила увести себя из церкви, под палящее солнце, в невыносимую луизианскую жару. Жару, ударившую в лицо, удушливую, непробиваемую, обволакивающую. А еще предстояло выдержать свадебный прием; как бы ни приходилось тяжело, приличия необходимо соблюдать.
Новобрачные терпеливо ждали, стоя на нижней ступеньке паперти, пока подбежавшие соседские девочки усыпали их путь розовыми лепестками.
Ее отец и Корт… тщательно следуют этикету… все, только чтобы заткнуть рты сплетникам и сделать убедительный вид, что свадьба настоящая.
Она медленно шагала вслед за детьми, не поднимая глаз, машинально пересчитывая порхающие лепестки. Гости валом валили за новобрачными.
Любовь, недостаточно мужественная и сильная, чтобы спасти меня от этого кошмара.
Позади церкви слуги из Уайлдвуда под руководством жены священника воздвигли в саду настоящий свадебный павильон.
Я не хочу этого, не хочу…
Люди, которых она знала с детства, подходили с поздравлениями, радуясь за нее, желая счастья и благоденствия, завидуя чужим страстям. Все обожают любовные истории, но самое главное — благословляют идеальный династический брак.
Разумеется, это одна из причин, почему Корт согласился на предложение отца.
Я этого не забуду. Я всего лишь товар, имеющий определенную цену. Такой же, как мешок риса или хлопковая кипа. Я стою ровно столько, сколько ушло у Корта на то, чтобы заплатить отцовские долги и приобрести половинную долю в Оук-Блаффс, а заодно получить бесплатную экономку, управляющего и любовницу в одном лице, а со временем и наследника.
Но какая от этого прибыль мне?
Необходимость терпеть ласки человека, которого я презираю. Брак, положение и потеря истинной любви.
Неужели я когда-нибудь найду в себе силы простить его? Как он мог использовать подобным образом моего отца?
Корт искоса наблюдал за ней; курсируя между гостями, принимая поздравления, она физически ощущала непроницаемый взгляд этих темных бездонных глаз.
Она взяла себя в руки. Нужно держаться. Ей не хочется ни есть, ни пить, хотя на столах достаточно еды, чтобы кормить весь приход в течение месяца. Что ж, Корт обо всем позаботился. Таковы обычаи. Ожидания каждого должны быть оправданы.
Она машинально приняла стакан кофе с молоком.
Он потребовал, чтобы свадьба была рано утром. Потом, после приема и завтрака, новобрачным предстояло отправиться в Уайлдвуд, где они проведут две недели в одиночестве, с самым минимальным штатом слуг.
Он распланировал все.
Она наблюдала за ним так же настороженно, как и он за ней. Невозможно отрицать, что Кортленд Саммервил обладает почти военной осанкой, внушительной внешностью и элегантностью манер, способными привлечь любую женщину. Все незамужние особы в приходе готовы были броситься ему на шею и страдали втихомолку, как влюбленные школьницы. Даже сейчас они поглядывали в его сторону, словно еще не осознали, что он уже сделал выбор, и до сих пор питали напрасные надежды на то, что все изменится.
Острая боль пронзила сердце. Навсегда разлучиться с Жераром, мягким, милым, добрым Жераром, с его нежными поцелуями и неутомимыми руками. Он знал, как уговаривать, обольщать, когда настаивать, когда ожидать, когда молить…
Не бандит вроде Корта. Настоящий джентльмен, пусть и сделавший себя сам.
И может, именно за это она полюбила Жерара. Он сумел подняться над обстоятельствами, тяжелым трудом заработать богатство, репутацию и славу.
И ничего не воспринимал как должное. Даже ее. Он собирался жениться на ней. Все было решено.
Не надо! Не думай об этом!
Рядом стоял Корт. Когда он успел подойти?
Она вымучила слабую улыбку.
— Надеюсь, ты всем довольна?
— Прекрасный прием, — похвалила она, стараясь вкладывать в слова как можно больше искренности. Да, в общем, и не было нужды лгать. Все просто идеально.
— Ну? Почему бы тебе не притвориться, что и остальное тоже прекрасно? — резко бросил он. — Выглядишь так, словно заблудилась в лесу, и чужая на собственной свадьбе. А это мне не слишком приятно.
Вот и началась жизнь во лжи.
Она гордо выпрямилась. Ну нет, она никому не позволит топтать себя ногами, хотя он и пугает ее до смерти.
— Надеюсь, ты не ожидаешь, чтобы я разыгрывала роль влюбленной женушки? — прошипела она.
— Думаю, ждать этого осталось недолго. Не волнуйся, ты меня обязательно полюбишь.
Спесивый, надменный осел!
— Я исполню свой долг, ни больше ни меньше. Это брак по расчету, и я постараюсь выполнить условия контракта, но лезть из кожи не собираюсь.
Ее трясло от гнева. До сих пор она ничем не показала, как оскорблена и унижена сговором отца и Корта.
— Как интересно! У лани прорезались зубки?
— Ты еще не знаешь, как лань может кусаться! — с бешенством прошипела она.
— Надеюсь, — весело кивнул он.
— Нет! — Он грубо стиснул ее руку. — Это ты не смей! Теперь ты принадлежишь мне, маленькая лань, и, как сама сказала, выполнишь все до одного пункты контракта.
Предчувствие неминуемой беды вновь охватило ее. Близится час, когда они должны уехать, и она не знала, как его оттянуть.
— Я для тебя — только дорогая игрушка, собственность, сосуд, в который можно излить свое семя и ждать наследника!
— Не только. Еще и самый верный способ расширить границы моей империи, не забывай этого, — ядовито напомнил он. — Половинная доля в Оук-Блаффс. Твоему отцу больше пальцем о палец ударить не придется. Разве не в этом смысл нашего союза?
— Весь смысл — в уплате его игорных долгов! И ты прекрасно знал, что делаешь, когда дал ему денег взаймы, а потом потребовал возврата долга. Что еще ему оставалось делать?
— Но он первый предложил мне жениться, — спокойно возразил Корт. — И настойчиво добивался согласия.
— Ты воспользовался его положением.
— Мы просто поговорили по душам, Дрю. Ничем я не пользовался. Всего лишь спас жизнь и репутацию твоего отца.
— Чтобы взамен наполнить сундуки, согреть постель и заселить детскую.
— Я считаю это вполне справедливой сделкой, Дрю. Тебе следовало бы гордиться таким предусмотрительным мужем.
Знакомая ярость захлестнула ее. Какой смысл спорить с ним? Он воображает себя ее спасителем, хотя отец по уши у него в долгу. Ни она сама, ни отец не способны на подобную «предусмотрительность». Значит, все это придумал Корт.
— Я никогда не прощу тебя! Его глаза опасно блеснули.
— Мне все равно, — жестко бросил Корт и, помня, что кругом люди, улыбнулся так ослепительно, словно Дрю только что призналась ему в любви. Потом безжалостно впился губами в ее губы, пожал плечами и отошел.
Ее отец, с его мягким, убеждающим тоном и неопровержимыми аргументами. Такой счастливый, словно дочь вышла замуж по страстной любви и сама выбрала Корта.
— Ты делаешь все, как нужно.
— Ради кого? — с горечью обронила она. Ах, разве не ясно, что она готова на все для отца! Даже стать собственностью Корта, с тем чтобы жизнь папочки могла вновь войти в прежнее русло. Если не считать одного условия: никогда больше не играть.
А что, если он нарушит обещание? Что, если ее беспринципный, бесшабашный отец отправится в Новый Орлеан и вновь поставит на какую-нибудь лошадь? И проиграет. Что тогда будет?
Но стоит ли гадать? Корт предъявил отцу ультиматум, записанный к тому же в контракте. На первый раз он заплатит… из чувства долга, на второй — из жалости, а на третий — заберет всю плантацию, оставив Виктора ни с чем.
А Виктор не тот человек, который привык к нищете. Угроза напугала его. И даже тот факт, что у него есть еще две возможности выиграть целое состояние, — не более чем пустые мечты. И те несколько месяцев после заключения контракта, когда Дрю и половина Оук-Блаффс перешли к Корту, отец вел себя безупречно: занимался делами, разливался соловьем, расписывая, сколько денег положил Корт в его банк, хотя знал, что он потребует отчета за каждый цент.
Именно Корт утверждал, что так сотрудничают все партнеры. Все должно записываться, никто не обязан доверять честному слову компаньона. Тогда не будет никаких недоразумений.
Только как вышло, что она попала в смертельную ловушку?
«Цена была слишком высока», — в отчаянии подумала она, когда отец прикоснулся губами к ее щеке. Ее тело. Ее верность. Ее жизнь.
Но отец оказался в безвыходном положении. Ростовщики жаждали его крови. Он потерял прибыль от трех сезонов, и деньги было необходимо выплатить. А какой выход может быть легче и лучше, чем союз двух самых влиятельных и богатых в приходе семейств?
О, для нее все сложится идеально, так сказал отец. Она будет обеспечена, и ему никогда больше не придется беспокоиться о дочери.
Дрю вспомнила, как оцепенела от ужаса и негодования, услышав, что будет обеспечена. Кортлендом Саммервилом. Кредитором отца. Другом отца.
— Ты сегодня неотразима, — заметил Виктор, гладя ее затянутую в шелк руку.
Он повторяется… несколькими часами раньше, когда вел ее в пене подвенечного платья к алтарю, где стоял Корт, все твердил то же самое.
Что можно сказать отцу, считавшему, что принесенная ею жертва не что иное, как истинное благословение?
— Скоро ты окажешься в своем новом доме, в уюте и безопасности, — продолжал отец. — Не могу сказать, как я счастлив!
Бьюсь об заклад, так оно и есть.
Эта мысль потрясла ее. Она никогда, никогда в жизни не осуждала отца.
Но это было до того, как она обещала любить, почитать и слушаться его злейшего врага.
— Значит, ты счастлив, отец? — негромко спросила она.
— А ты нет? — удивился он, словно с самого начала считал ее своей союзницей.
Дрю отвела глаза. Лгать с каждой секундой становилось все легче. Корт мог забрать все в уплату долга, но потребовал лишь половину Оук-Блаффс — и ее. Она сменила одну золотую клетку на другую. Правда, эту другую уже занимает коварный тигр.
— Я… я довольна. Это наилучшее решение.
— Позволь ему позаботиться о тебе, Дрю. Он в самом деле неплохой человек.
— Уверена, что мы прекрасно поладим.
— Если бы ты только захотела, вы могли бы полюбить… он страстный человек, ты это поймешь.
Дрю вздрогнула. Ничего не скажешь, отца романтиком не назовешь. Он вовсю наслаждался жизнью, когда была жива мать. Именно она управляла плантацией и держала при себе все свои эмоции, чувства, добрые и недобрые.
Страсть никогда не посещала супругов, если не считать несчастного тяготения отца к игре. Да, это влечение было истинным, стоившим самого бурного любовного романа. Оно затягивало его, соблазняло, держало в своих путах. Роман всей его жизни, возможно, еще не закончившийся.
Кто способен добровольно поддаться столь неуправляемым чувствам?
Тебя затянет пучина, выбросит на берег, обессиленного, с переломанными костями или мертвого.
Но не меня. Не меня.
И тут нахлынула мысль, непрошеная, нежеланная, неожиданная.
Есть только один способ выдержать это.
…Как мать. Совсем как мать. Отстраненная. Сдержанная. Решительная. Респектабельная.
Только на это и может надеяться женщина. За целое тысячелетие ничего не изменилось.
Дрю вызывающе вздернула подбородок.
— Весь приход Сент-Фобонна знает, какой энергичный человек Кортленд Саммервил.
— Какой стыд, Дрю! Порядочная дама никогда не слушает сплетен. Отныне ты обязана всеми силами защищать мужа. Никогда этого не забывай, дорогая. Независимо оттого, прав или не прав твой муж.
Отец обернулся в ту сторону, где Корт толковал о делах с соседними плантаторами.
Мой муж… о Боже, мой муж!
Ей хотелось бежать. Господи, ей больше всего на свете хотелось бросить все, и бежать, и предоставить отцу самому отвечать за свои слабости и глупость.
Но от Корта не скроешься. Он так же неизменен, как солнце и луна, и осведомлен о каждом ее движении… и, кажется, умеет читать мысли.
«Не двигайся, — словно предупреждал его бесстрастный взгляд. — Не смей шевельнуться без меня. Теперь ты моя. И я могу делать с тобой все, что захочу».
Отец направился к Корту, стоявшему среди самых влиятельных в приходе людей, и она почувствовала, как лишилась последнего якоря. Он уплыл от нее, притянутый мужскими делами и самым мощным магнитом — Кортом.
Он тверд, как железо, и так же бесчувствен. В значении его взгляда трудно ошибиться. Едва отец присоединился к толпе, Корт отошел и направился к ней.
А она… она словно приросла к месту, ожидая, пока он соизволит приблизиться.
— Ты так прекрасна, любимая, — пробормотал Корт, протягивая руку.
Дрю ничего не оставалось, кроме как взять ее. Он в одно мгновение мог лишить ее отца крова и дома. Самое малое, что могла сделать Дрю, — сжать руку мужа.
Вместе они зашагали к людям, и розовые лепестки снова посыпались дождем. Сигнал, что пора уезжать.
Экипаж остановился перед церковью. На козлах сидел Айзек, одетый так же строго, как Корт. Ноги Дрю снова подкосились.
Пора выполнять обещания. Время истекло. Время — мой враг.
Корт подсадил ее в коляску, сел сам. Айзек взмахнул поводьями, и колеса застучали по дорожке, ведущей к далеким садам.
Она повернулась, чтобы взглянуть на поредевшую толпу гостей, увлеченно махавших вслед. И тут заметила человека, метнувшогося в тень деревьев.
Жерар все-таки пришел, о Господи, Жерар пришел. Он все время был неподалеку, страдал с ней, за не», столь же беспомощный и несчастный, как она.
О, Жерар… любовь моя… спасибо, любовь моя…
Он пришел. Он все видел. Он мучился. Но не позволил ей пройти через это в одиночку.
Так прекрасна… так вероломна…
Этот ублюдок, маячивший в кустах… словно Корт мог не увидеть его. Словно Жерар Ленуа хотел, чтобы он не обратил внимания ни на него, ни на реакцию Дрю!
Будь он проклят! Чертовы слезы!
Его трясло от бешенства, пока экипаж уносил их по Ривер-роуд к Уайлдвуду, ощутимо прорезая жару, густую, как мед.
Не стоило… черт возьми… он сделал величайшую ошибку в жизни, взвалив себе на шею насквозь пропитанного грехами и пороком тестя, обремененную долгами плантацию и женщину, которая его ненавидит.
Как глупо… впервые в жизни алчность и представившаяся редкая возможность затмили здравый смысл.
Но разве он вообще был способен думать связно там, где дело касалось Оук-Блаффс? Долгие годы он наблюдал, как Виктор Каледон разоряет плантацию своим несчастным пристрастием к игорным залам Нового Орлеана.
А Дрю все это видела и тем не менее защищала отца, хотя понимала, что мать загнала себя в могилу, стараясь сохранить плантацию… правда, она и представить не могла всей подлости и грязи, гнездившихся в душе отца.
Когда впервые он обратил внимание на Дрю?
Видимо, как только Жерар Ленуа стал ее преследовать. И когда долг Виктора Жерару возрос до небес.
Очевидно, Дрю должна была заплатить своим телом. А женившись, он заполучил бы и Оук-Блаффс.
Но Жерар был слишком занят обольщением, чтобы понять: Виктор никогда и ни за что не благословит подобный союз. Жерар Ленуа в жизни не переступит порога Оук-Блаффс даже в качестве гостя.
Поэтому Виктор пришел к Корту и предложил ему плантацию и Дрю в обмен на партнерство и спасительную ложь: пусть все считают, что именно Корт — его кредитор и что доля в плантации и женитьба на Дрю погасят все долги, все займы, все залоги… все обманы…
Дрю ни в коем случае не должна узнать, что именно Жерар требовал от отца уплаты целого состояния.
Вот так Корт и попался. Он смертельно жаждал получить Оук-Блаффс. И к собственному потрясению, заключив сделку, обнаружил, что хочет также и Дрю. Такого он не предвидел.
Или все дело в том, что зелен виноград и она так желанна потому, что тоскует по другому мужчине? А может, ему было противно подумать, что она будет принадлежать Ленуа?
Корт искоса метнул взгляд на ее задумчивое лицо, защищенное от солнца зонтиком, который предусмотрительно захватил Айзек.
Она смотрела вперед, словно надеясь, что, если не станет двигаться, кошмар происходящего исчезнет. И первым растворится в воздухе ненавистный муж.
Как она прекрасна с этими длинными черными волосами, уложенными короной на голове! Настоящая принцесса. Принцесса, идущая навстречу страшной участи.
Она вызывающе подняла подбородок, безуспешно пытаясь бороться со слезами, обжигавшими синие глаза. Она не заплачет. Не заплачет.
Дрю кусала губы, идеально очерченные мягкие губы. Господи, как ему хотелось целовать их прямо здесь и сейчас, в возмещение за поцелуй, которым он не одарил ее у алтаря.
Но она не думала о Корте Саммервиле. Вся ее энергия, все желания были сосредоточены на Жераре Ленуа. И слезы и поцелуи приберегались для Жерара Ленуа. И тело, принесенное на алтарь долга, тоже должно было достаться Ленуа, если бы Корт не перевел на его имя сто тысяч долларов, чтобы спасти престиж и репутацию Виктора Каледона.
Корт сжал кулаки, пронзенный бессильной яростью. Теперь Дрю принадлежит ему. Он купил ее, выставил условия, достаточно ясные, чтобы не допустить недомолвок, и она, черт побери, согласилась. Теперь она — его, вся, телом, умом и душой, и не имеет права страдать по Жерару через час после свадьбы!