Тарковский брейгель какой брейгель авто
LiveInternetLiveInternet
—Фотоальбом
—Цитатник
Акварели норвежской художницы Aud Rye *
«Киото Севера»: Хираидзуми, жемчужина «Земли золота». Японский посе.
Термы Диоклетиана: бани-трансформер Термы Диоклетиана ( Terme di Diocleziano) были постр.
Очередной сюрреалистичный книжный магазин с «лестницей мудрости» в Шэньчжэнь ( Китай) В К.
—Музыка
—Видео
—Рубрики
—Поиск по дневнику
—Подписка по e-mail
—Статистика
Место Брейгеля и Баха в фильме Андрея Тарковского «Солярис»
Место Брейгеля и Баха в фильме Андрея Тарковского «Солярис»
Место Брейгеля и Баха в фильме Андрея Тарковского «Солярис»
Как досадливо сказал С. Лем, по чьему одноименному произведению был снят фильм: «он снял совсем не «Солярис», а «Преступление и наказание».
Вещь среди вещей: Место Брейгеля в «Солярисе» Тарковского
В фильме Андрея Тарковского «Солярис» есть эпизод, в котором главную роль играет картина. Место действия — библиотека космической станции, помещение без окон (что специально отмечено фразой одного из героев). Окна как бы замещены картинами; среди них — зимний пейзаж с четкими силуэтами на белом снегу.
Поначалу картина дана как один из многих предметов обстановки, как вещь среди вещей, но по ходу действия начинает играть все большую роль. Заполняя пространство экрана, оживают фрагменты изображения; при этом сквозь неясный шум, сопровождающий действие, пробиваются звуки, соотносимые с деталями картины (звон — колокольня, треск — костер, лай — собаки).
В этот озвученный изобразительный ряд включены кадры реального зимнего пейзажа — как фрагменты детских впечатлений главного героя. Далее, согласно развитию сюжета, герой и героиня оказываются в состоянии невесомости и свободно парят в пространстве.
Картина «наплывает» на зрителя, обретая стереоскопичность. Совершается пространственная метаморфоза: из реального интерьера герои переносятся в становящийся не менее реальным зимний ландшафт, и вместе с ними туда переносится зритель. Иллюзия оживления живописного полотна так сильна, что трудно различить творимое двумя искусствами.
Картина, которой отведена столь важная роль, принадлежит кисти Питера Брейгеля, величайшего живописца Нидерландов XVI века. Это «Охотники на снегу», пейзаж из знаменитого цикла «Времена года» (см.иллюстрацию ниже)
Но почему Тарковский обратился именно к Брейгелю?
Прежде всего, надо полагать, в силу особой (космической) точки зрения, присущей живописцу. За несколько веков до того, как человек поднялся в воздух, Брейгель воплотил эту мечту в своем творчестве, и если существуют картины, где зрителю дано парить над землей, подобно птице, то брейгелевский пейзаж следует назвать в числе первых.
Вместе с чувством небывалой свободы зритель обретает чудесную возможность ощутить себя и весь род людской обитателем мира без границ, жителем беспредельной вселенной. Но тем самым обостряется и ощущение человеческого единства, родственной близости всего и вся на этой планете, населенной многими породами существ.
Вглядываясь в лицо родной земли, Брейгель, казалось бы, ничего не упустил из виду, заметил всякую малость, мельчайшую подробность. Взгляд его исполнен любви.
Вот это и поражает более всего в брейгелевском: дар зрения, способного заключить в объятия всю Землю и не обойти вниманием ни одной мелочи.
Впрочем, для любви нет мелочей. Именно так понял Брейгеля Тарковский.
В философско-этическом контексте фильма картина Брейгеля явлена как посредник между астрально-отвлеченным миром лаборатории и живым миром Земли, как символ человеческих, внятных всем и каждому.
Наряду с «Возвращением охотников» (другой вариант названия картины) Тарковский «процитировал» Рембрандта — центральную группу из «Возвращения блудного сына». Символический смысл, объединяющий две цитаты, не требует комментария.
Человеку, преодолевшему границы земного притяжения, дано блуждать в дебрях космоса, но суждено снова и снова возвращаться в отеческие пределы, на родину человечества, к нравственным его заветам. Тем более заслуженным оказалось международное признание фильма как «оригинального воплощения гуманистических идеалов человечества». источник
Солярис»: Тридцать секунд возвращённого Рая
ВЗГЛЯД ИЗ КОСМОСА НА ПРОБЛЕМУ, ЧТО ЕСТЬ ЧЕЛОВЕК
Созерцая картины Брейгеля, задумалась Хари о своём — ЧТО ЕСТЬ ЧЕЛОВЕК…
Цитируется «Потерянный рай» Джона Мильтона.
Питер Брейгель Старший. Цикл «Двенадцать месяцев». «Пасмурный день».1565, 118х163 Музей истории искусств, Вена
Широкая река текла на юг,
Нигде не изгибаясь; под лесной
Горой она скрывалась в глубине
Скалистых недр. Всевышний водрузил
Ту гору над рекою, чтоб земля
Вбирала жадно влагу, чтоб вода
По жилам почвы подымалась вверх
И, вырвавшись наружу, ключевой
Струей, дробясь на множество ручьев,
Обильно орошала Райский сад.
Питер Брейгель Старший. Цикл «Двенадцать месяцев». «Возвращение стада». 1565 г. Музей истории искусств, Вена
… На лугу
Покоились коровы и глазели,
Насытясь или жвачку на ходу
Жуя, плелись к ночлегу. Между тем
Склонялось ниже солнце и уже
К далеким океанским островам
Приблизилось…
Питер Брейгель Старший. Цикл «Двенадцать месяцев». Жатва, 1565. Музей Метрополитен, Нью-Йорк
… а я лишь стороной
Задет проклятьем, — проклята Земля;
Я должен хлеб свой добывать в трудах.
Что за беда! Была бы хуже праздност ь.
Меня поддержит труд и укрепит.
Питер Брейгель Старший. Цикл «Двенадцать месяцев». «Сенокос». 1565 Дворец Лобковица в Пражском Граде, Холст-масло.-114-х-158-см.
Прекрасные, счастливые места,
Различных сельских видов сочетанье!
Без страха сможем нашу жизнь прожить,
Пока последний не вкусим покой
И отойдем во прах — родной наш дом.
ой
Питер Брейгель Старший. Цикл «Двенадцать месяцев». «Охотники на снегу». 1565. Вена, Картина эта признана одним из величайших шедевров пейзажной живописи в истории искусства.
Замечательное свойство этой картины заключается в том, что написана она с высоты птичьего полета, даже выше — из Космоса, потому что открывается в ней безбрежность земных далей. Хари разглядывает Землю, но она — планета эта — ей неведома, как и то, что собой представляют земляне. Хари видит ОБРАЗ СЧАСТЬЯ, что заключается в обычном мирном труде и незатейливых развлечениях на бескрайних просторах Земли…
ЗЕМЛЯ ДЛЯ ЧЕЛОВЕКА — УЮТНЫЙ ДОМ,
А НЕ ОБИТЕЛЬ ПЕЧАЛИ…
В СОЗЕРЦАНИИ КАРТИНЫ БРЕЙГЕЛЯ «ОХОТНИКИ НА СНЕГУ»…
Охотники и собаки словно «вступают» в картину сверху-слева и идут по свежему снегу вперед.
Чувствуется, как трудно идти по глубоким сугробам, но движения людей упруги и уверенны.
Снег хрустит под ногами. Дрожит морозный воздух. Движению охотников вглубь картины вторит ритм чередования древесных стволов. Оранжевым пламенем полыхает костер, разведенный на снегу.
Столь противоположные тона, теплые и холодные, не спорят между собой, а создают общую чудесную гармонию красок.
. 
В СОЗЕРЦАНИИ КАРТИНЫ БРЕЙГЕЛЯ «ОХОТНИКИ НА СНЕГУ»…
В сравнении с необъятной долиной и неприступными горами люди должны казаться крошечными, но это не так. Пространство брейгелевской картины соразмерно человеку. Он мал, но ни в коем случае не ничтожен — ведь его повседневные заботы и радости сопряжены с величественной жизнью природы, с вековечной сменой времен года.
ИДУТ МУЖИ — ХОЗЯЕВА ЗЕМЛИ…
Цитируется «Потерянный рай» Джона Мильтона.
… Творцу принадлежат
Земля и Небо, — не один утес
Эдемский этот! Сушу, и моря,
И воздух вездесущностью своей
Он наполняет и любую тварь
Могучей силой действенной живит,
Питает, согревает. Он во власть
Всю Землю дал тебе, — не малый дар;
Так не считай, что ограничил Бог
Эдемским или Райским рубежом
Свое присутствие.
В СОЗЕРЦАНИИ КАРТИНЫ БРЕЙГЕЛЯ «ОХОТНИКИ НА СНЕГУ»…
Зритель, вслед за художником, смотрит на Землю с большой высоты: так видит мир парящая в поднебесье птица или человек, поднявшийся на вершину высокой горы. Что видит птица, свободно парящая в Небе? Всю Землю в целом и в деталях…
Горы и долины. Деревья и дома. Птица парит. Птица царит, упиваясь свободой своего движенья, мерность которому задают горы, что подобны волнам бушующего Океана…
В СОЗЕРЦАНИИ КАРТИНЫ БРЕЙГЕЛЯ «ОХОТНИКИ НА СНЕГУ»…
Широко раскинув крылья, над головами людей летит птица. Она, равно как и все живое и неживое на картине, — часть этого мира, грандиозного и величественного, но в то же время близкого и благожелательного к людям.
В СОЗЕРЦАНИИ КАРТИНЫ БРЕЙГЕЛЯ «ОХОТНИКИ НА СНЕГУ»…
Люди заняты своими повседневным делами. Кто-то в зимнюю пору катается на коньках. Кто-то занят подводным зимним ловом. Их лиц не видно, но фигуры написаны так легко и в то же время твердо, что они кажутся удивительно реальными на фоне снега и льда. Не видишь лиц, но чувствуешь ясно: людям свойственны…
ВЕЛИЧАЙШИЕ В МИРЕ БЛАГА —
НЕВИННОСТЬ И ЧИСТАЯ ПРОСТОТА.
И ЭТИ СВОЙСТВА ИХ ВОЗВРАЩАЮТ В МИР
ПОТЕРЯННЫЙ ПРАРОДИТЕЛЯМИ ЗЕМНОЙ РАЙ.
В СОЗЕРЦАНИИ КАРТИНЫ БРЕЙГЕЛЯ «ОХОТНИКИ НА СНЕГУ»…
Кажутся таинственными и одинокими заснеженные скалы у горизонта. А в домах с засыпанными снегом крышами тепло. К теплу домашнего очага стремятся замерзшие охотники, сопровождаемые собаками. На льду веселятся дети, а взрослые жители спешат по своим делам. Женщина на мостике несет к дому хворост. Праздничный вид имеют заснеженные улицы, нарядные домики, башенки, колокольня, возвышающаяся вдали. Над всем этим белым великолепием, уходящим далеко за горизонт, разливаются ПОКОЙ и СЧАСТЬЕ. Здесь нет того, что наполняло земную жизнь Хари…
Цитируется «Потерянный рай» Джона Мильтона.
В попреках обоюдных зря текли
Часы; никто себя не осуждал,
И тщетным спорам не было конца.
Здесь женщины следуют Божьему завету, данному им при изгнании из Рая. Тому самому завету, который нарушила Хари:
Уйдешь ты не одна, с тобою — муж;
Ступай за ним, и где б он ни избрал
Пристанище, твоя отчизна — там!
Здесь действуют те простые истины, которые каждому нужно знать, чтобы РАЙ ЗЕМНОЙ СТАЛ ДОСТОЯНИЕМ ДУШИ…
Питер Брейгель Старший. «Ловушка для птиц». 1565
У Брейгеля есть и другая картина — «Ловушка для птиц». Не птиц, а маленьких птичек. В мире, где всё взаимосвязано, размер не имеет значения.
Только бы ПТИЦА-ХАРИ не увидела подобный сюжет, не то ей станет СТРАШЕН МИР ЗЕМНОЙ.
ПУСТЬ ПТИЦЫ ПАРЯТ. ПУСТЬ ПТИЦЫ ЛЕТЯТ.
ПУСТЬ ВЗДЫМАЮТСЯ СКАЛАМИ ГОРЫ,
НЕ НАРУШАЯ НИЧЬЕЙ СВОБОДЫ БЫТИЯ…
ТРИДЦАТЬ СЕКУНД НЕВЕСОМОСТИ —
ОСЛАБЛЕНИЕ СВЯЗИ С ОКЕАНОМ, СТАНОВЯЩЕЕСЯ МГНОВЕНИЕМ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО СЧАСТЬЯ, ПЕРЕЖИТОГО ХАРИ…
Звучит музыка Баха в переложении Эдуарда Артемьева «Слушая Баха (Земля)».
Андрей Тарковский сохранил имена, данные героям фильма Станиславом Лемом.
Попробуем понять значение имени Хари, пользуясь двумя понятиями: «харизма» и «хариты». Харизма — дар, милость; хариты — прелесть, радость. В античности и христианстве то — высшая милость, благодать, ниспосланная Богом, дар небес.
В творчестве — необыкновенные способности, исключительная одаренность, расцениваемые как милость Божия («священный огонь», вдохновение, гений, призвание, талант).
На языке Сарториуса Хари — «замечательный экземпляр». И замечательность её заключается в следующем: БУДУЧИ ИНОЙ «ПО КРОВИ» СИСТЕМОЙ, ОНА СТАНОВИТСЯ ЧЕЛОВЕКОМ ПО СЕРДЦУ:
ЧЕЛОВЕКОМ ЛЮБЯЩИМ И ЛЮБИМЫМ…
ТРИДЦАТЬ СЕКУНД НЕВЕСОМОСТИ — ОСЛАБЛЕНИЕ СВЯЗИ С ОКЕАНОМ, СТАНОВЯЩЕЕСЯ МГНОВЕНИЕМ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО СЧАСТЬЯ, ПЕРЕЖИТОГО ХАРИ…
НЕВЕСОМОСТЬ В ФИЗИЧЕСКОМ СМЫСЛЕ —
ОБРЕТЕНИЕ САМОСТОЯТЕЛЬНОГО БЫТИЯ,
НЕЗАВИСИМОГО ОТ ЧУЖДОЙ ПРИРОДЫ,
КОТОРОЙ ЕЁ НАДЕЛИЛ СОЗДАТЕЛЬ-ОКЕАН.
ХАРИ СВОБОДНА, ПУСТЬ НА МГНОВЕНИЕ,
НО МГНОВЕНИЕ ЭТО ПОЗВОЛЯЕТ ЕЙ
ОЩУТИТЬ ПОДЛИННОЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ СЧАСТЬЕ…ТРИДЦАТЬ СЕКУНД НЕВЕСОМОСТИ —
ХАРИ ПАРИТ,
УДЕРЖИВАЕМАЯ ЛИШЬ ЕГО ОБЪЯТИЯМИ.
ЭТО ПАРЕНИЕ — СЧАСТЬЕ ДУШЕВНОГО СЛИЯНИЯ
С ЛЮБИМЫМ, ОБРЕТЁННОЕ ЦЕНОЙ БЕЗЫСХОДНОСТИ.
В РЕАЛЬНОСТИ ЗДЕСЬ-СЕЙЧАС ВСЁ ПРЕКРАТИТСЯ:
ОНА БЕССМЕРТНА — ОН СМЕРТЕН,
ОНА ПРИНАДЛЕЖИТ ОКЕАНУ, ОН — ЗЕМЛЕ.
НО МГНОВЕНИЕ СЧАСТЬЯ ПОДАРЕНО ЕЙ,
И ОНА ПЕРЕЖИВАЕТ ЕГО СО ВСЕЙ САМООТДАЧЕЙ.
ХАРИ ПАРИТ, ХАРИ ЛЕТИТ,
ВСЁ ЗЕМНОЕ И НЕБЕСНОЕ В СЕБЕ СОЧЕТАЯ…
Питер Брейгель Старший. «Ловушка для птиц». Фрагмент, рассказывающий о том, что счастье может быть мгновенным.
По чьей воле? Бога, дьявола? Из-за несовершенства людей.
…из большого иссследования ГАЛИНЫ ЗЕЛЕНСКОЙ
И ещё одна статья о фильме.
статья Иеромонаха Димитрия (Першина)
Лем до хрипоты ругался с Тарковским еще на стадии работы над сценарием. Лем рассказывал о космосе свершений, Тарковский — о космосе покаяния.
Великий фантаст вспоминал потом: ««Солярис» — это книга, из-за которой мы здорово поругались с Тарковским. Я просидел шесть недель в Москве, пока мы спорили о том, как делать фильм, потом обозвал его дураком и уехал домой… У меня Кельвин решает остаться на планете без какой-либо надежды, а Тарковский создал картину, в которой появляется какой-то остров, а на нём домик. И когда я слышу о домике и острове, то чуть ли не выхожу из себя от возмущения».Но мои симпатии на стороне русского режиссера.
Полагаю, экранизация Тарковского — этот тот редкий случай, когда фильм объемнее текста, ибо размыкает горизонты мифа о прогрессе, возводя зрителя к библейской истине об утерянном рае.
Тем интереснее прислушаться к посланию Андрея Арсеньевича Тарковского, погребенного в канун Рождества 5 января 1987 года на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа после отпевания в парижском храме святого благоверного князя Александра Невского.
«Солярис» лаконичен. Это весть о будущем, но на древнем языке. Дом у пруда, лошадь, дети, отец, мать, любимая, небо, ливень, туман, занавешивающий реальность пеленой времени. Перед нами архаика. Допотопные символы и знаки, запечатленные в сознании самых первых людей.
Но оказывается, это лишь начало исхода из нашего обыденного мира в тот, воспетый Лемом и Тарковским.
Ибо далее сквозь эти символы и знаки проступает совестная боль. Там, в глубоком космосе, куда отправляется герой этой истории Крис Кельвин, визуалируются все те сокровенные движения души, что ранее вытеснялись на периферию сознания.
И ведь, действительно, путешествие в космос подобно смерти, ибо, вернувшись, уже не встретишь ни родных, ни друзей.
Когда, нырнув в звездную бездну, наконец-то остаешься наедине с собой, вдруг замечаешь то, что раньше отказывался видеть и воспринимать.
Пресловутые скелеты выходят из шкафов, пожимают тебе руку, делятся воспоминаниями. Накатывает стыд и растерянность. Точит мысль простая как чаша воды: а что, разве можно было?
И кажется, да, еще не все потеряно, еще что-то успеешь исправить, но это лишь фантомы, плоды воображения.
Безусловно, они хотят быть настоящими, но они вторичны. Они ощущают свою неподлинность и точно также страдают от нее.
Человеку во Вселенной нужен только человек. Не невесомость. Не комфорт. Не компетенции и самореализация.
Человек. Неслучайно Андрей Рублев облекает тайну Троицы в человеческие лики ангелов. И именно этим иконописным образом его тезка-режиссер осеняет космическую станцию соляристов.
И тогда приходит прозрение. Блудный сын находит тропинку к Отчему дому.
Невозможно сделать бывшее небывшим. Даже Богу не под силу. Ибо во внутреннем мире хозяин не Он.
Но можно изменить свое отношение к себе и другим. Попросить прощение и простить самому.
Обрести свободу покаяния и перемахнуть границы времени и пространства навстречу любви, понимаемой в самом широком смысле как общение, доверие и преданность друг другу.
(даю ссылку на видео, ибо её могут удалить,так как обычно первообладатели не разрешают ролики на сторонних сайтах размещать.)
И в судьбе героев картины, каковыми незаметно для себя становятся и зрители, этот свиток безжалостного самопознания, граничащего с самораспятием, и беспредельного удивления разворачивается в полилоге с другими людьми и с таинственным мыслящим метафизическим зеркалом — Солярисом — на фоне непрестанной молитвы ко Христу, льющейся в полифоническом звучании хоральной органной прелюдии Иоганна Себастьяна Баха.
Она вводит нас в пространство фильма и напутствует в его лабиринтах. Подает надежду и утешение.
По первым словам хорала ее именуют так: Ich ruf zu dir, Herr Jesu Christ…
И в течение всего фильма мы вновь и вновь произносим эти слова:
Я взываю к Тебе, Господи Иисусе Христе…
И да, нам ничто не препятствует молитвенно попросить об упокоении Андрея там, где нет ни печали, ни воздыхания.
И.Бах Хоральная прелюдия фа-минор. Переложение прелюдии И.С. Баха для детского хора «Веснянка» сделал А.В. Чернецов. Исполнение в Малом зале консерватории, 2004 год.
Cubus plays Adagio in D minor by Johann Sebastian Bach: Adagio, BWV 974 It is an arrangement of an Oboe Concerto by Allesandro Marcello.
Тарковский брейгель какой брейгель авто
Вещь среди вещей: Место Брейгеля в «Солярисе» Тарковского
В фильме Андрея Тарковского «Солярис» есть эпизод, в котором главную роль играет картина. Место действия — библиотека космической станции, помещение без окон (что специально отмечено фразой одного из героев). Окна как бы замещены картинами; среди них — зимний пейзаж с четкими силуэтами на белом снегу.
Поначалу картина дана как один из многих предметов обстановки, как вещь среди вещей, но по ходу действия начинает играть все большую роль. Заполняя пространство экрана, оживают фрагменты изображения; при этом сквозь неясный шум, сопровождающий действие, пробиваются звуки, соотносимые с деталями картины (звон — колокольня, треск — костер, лай — собаки).
В этот озвученный изобразительный ряд включены кадры реального зимнего пейзажа — как фрагменты детских впечатлений главного героя. Далее, согласно развитию сюжета, герой и героиня оказываются в состоянии невесомости и свободно парят в пространстве.
Картина «наплывает» на зрителя, обретая стереоскопичность. Совершается пространственная метаморфоза: из реального интерьера герои переносятся в становящийся не менее реальным зимний ландшафт, и вместе с ними туда переносится зритель. Иллюзия оживления живописного полотна так сильна, что трудно различить творимое двумя искусствами.
Картина, которой отведена столь важная роль, принадлежит кисти Питера Брейгеля, величайшего живописца Нидерландов XVI века. Это «Охотники на снегу», пейзаж из знаменитого цикла «Времена года».
Охотники на снегу, 1565. Музей истории искусств, Вена
Но почему Тарковский обратился именно к Брейгелю?
Прежде всего, надо полагать, в силу особой (космической) точки зрения, присущей живописцу. За несколько веков до того, как человек поднялся в воздух, Брейгель воплотил эту мечту в своем творчестве, и если существуют картины, где зрителю дано парить над землей, подобно птице, то брейгелевский пейзаж следует назвать в числе первых.
Вместе с чувством небывалой свободы зритель обретает чудесную возможность ощутить себя и весь род людской обитателем мира без границ, жителем беспредельной вселенной. Но тем самым обостряется и ощущение человеческого единства, родственной близости всего и вся на этой планете, населенной многими породами существ.
Вглядываясь в лицо родной земли, Брейгель, казалось бы, ничего не упустил из виду, заметил всякую малость, мельчайшую подробность. Взгляд его исполнен любви.
Вот это и поражает более всего в брейгелевском: дар зрения, способного заключить в объятия всю Землю и не обойти вниманием ни одной мелочи.
Впрочем, для любви нет мелочей.Именно так понял Брейгеля Тарковский.
В философско-этическом контексте фильма картина Брейгеля явлена как посредник между астрально-отвлеченным миром лаборатории и живым миром Земли, как символ человеческих, внятных всем и каждому.
Наряду с «Возвращением охотников» (другой вариант названия картины) Тарковский «процитировал» Рембрандта — центральную группу из «Возвращения блудного сына». Символический смысл, объединяющий две цитаты, не требует комментария.
Человеку, преодолевшему границы земного притяжения, дано блуждать в дебрях космоса, но суждено снова и снова возвращаться в отеческие пределы, на родину человечества, к нравственным его заветам. Тем более заслуженным оказалось международное признание фильма как «оригинального воплощения гуманистических идеалов человечества».
Солярис»: Тридцать секунд возвращённого Рая
ВЗГЛЯД ИЗ КОСМОСА НА ПРОБЛЕМУ, ЧТО ЕСТЬ ЧЕЛОВЕК
Созерцая картины Брейгеля, задумалась Хари о своём — ЧТО ЕСТЬ ЧЕЛОВЕК…
Цитируется «Потерянный рай» Джона Мильтона.
Питер Брейгель Старший. Цикл «Двенадцать месяцев». «Пасмурный день».1565, 118х163 Музей истории искусств, Вена
Широкая река текла на юг,
Нигде не изгибаясь; под лесной
Горой она скрывалась в глубине
Скалистых недр. Всевышний водрузил
Ту гору над рекою, чтоб земля
Вбирала жадно влагу, чтоб вода
По жилам почвы подымалась вверх
И, вырвавшись наружу, ключевой
Струей, дробясь на множество ручьев,
Обильно орошала Райский сад.
Питер Брейгель Старший. Цикл «Двенадцать месяцев». «Возвращение стада». 1565 г. Музей истории искусств, Вена
… На лугу
Покоились коровы и глазели,
Насытясь или жвачку на ходу
Жуя, плелись к ночлегу. Между тем
Склонялось ниже солнце и уже
К далеким океанским островам
Приблизилось…
Питер Брейгель Старший. Цикл «Двенадцать месяцев». Жатва, 1565. Музей Метрополитен, Нью-Йорк
… а я лишь стороной
Задет проклятьем, — проклята Земля;
Я должен хлеб свой добывать в трудах.
Что за беда! Была бы хуже праздность.
Меня поддержит труд и укрепит.
Питер Брейгель Старший. Цикл «Двенадцать месяцев». «Сенокос». 1565 Дворец Лобковица в Пражском Граде, Холст-масло.-114-х-158-см.
Прекрасные, счастливые места,
Различных сельских видов сочетанье!
Без страха сможем нашу жизнь прожить,
Пока последний не вкусим покой
И отойдем во прах — родной наш дом.
Питер Брейгель Старший. Цикл «Двенадцать месяцев». «Охотники на снегу». 1565. Картина эта признана одним из величайших шедевров пейзажной живописи в истории искусства.
Замечательное свойство этой картины заключается в том, что написана она с высоты птичьего полета, даже выше — из Космоса, потому что открывается в ней безбрежность земных далей. Хари разглядывает Землю, но она — планета эта — ей неведома, как и то, что собой представляют земляне. Хари видит ОБРАЗ СЧАСТЬЯ, что заключается в обычном мирном труде и незатейливых развлечениях на бескрайних просторах Земли…
ЗЕМЛЯ ДЛЯ ЧЕЛОВЕКА — УЮТНЫЙ ДОМ,
А НЕ ОБИТЕЛЬ ПЕЧАЛИ…
В СОЗЕРЦАНИИ КАРТИНЫ БРЕЙГЕЛЯ «ОХОТНИКИ НА СНЕГУ»…
Охотники и собаки словно «вступают» в картину сверху-слева и идут по свежему снегу вперед.
Чувствуется, как трудно идти по глубоким сугробам, но движения людей упруги и уверенны.
Снег хрустит под ногами. Дрожит морозный воздух. Движению охотников вглубь картины вторит ритм чередования древесных стволов. Оранжевым пламенем полыхает костер, разведенный на снегу.
Столь противоположные тона, теплые и холодные, не спорят между собой, а создают общую чудесную гармонию красок.
В СОЗЕРЦАНИИ КАРТИНЫ БРЕЙГЕЛЯ «ОХОТНИКИ НА СНЕГУ»…
В сравнении с необъятной долиной и неприступными горами люди должны казаться крошечными, но это не так. Пространство брейгелевской картины соразмерно человеку. Он мал, но ни в коем случае не ничтожен — ведь его повседневные заботы и радости сопряжены с величественной жизнью природы, с вековечной сменой времен года.
ИДУТ МУЖИ — ХОЗЯЕВА ЗЕМЛИ…
Цитируется «Потерянный рай» Джона Мильтона.
… Творцу принадлежат
Земля и Небо, — не один утес
Эдемский этот! Сушу, и моря,
И воздух вездесущностью своей
Он наполняет и любую тварь
Могучей силой действенной живит,
Питает, согревает. Он во власть
Всю Землю дал тебе, — не малый дар;
Так не считай, что ограничил Бог
Эдемским или Райским рубежом
Свое присутствие.
В СОЗЕРЦАНИИ КАРТИНЫ БРЕЙГЕЛЯ «ОХОТНИКИ НА СНЕГУ»…
Зритель, вслед за художником, смотрит на Землю с большой высоты: так видит мир парящая в поднебесье птица или человек, поднявшийся на вершину высокой горы. Что видит птица, свободно парящая в Небе? Всю Землю в целом и в деталях…
Горы и долины. Деревья и дома. Птица парит. Птица царит, упиваясь свободой своего движенья, мерность которому задают горы, что подобны волнам бушующего Океана…
В СОЗЕРЦАНИИ КАРТИНЫ БРЕЙГЕЛЯ «ОХОТНИКИ НА СНЕГУ»…
Широко раскинув крылья, над головами людей летит птица. Она, равно как и все живое и неживое на картине, — часть этого мира, грандиозного и величественного, но в то же время близкого и благожелательного к людям.
В СОЗЕРЦАНИИ КАРТИНЫ БРЕЙГЕЛЯ «ОХОТНИКИ НА СНЕГУ»…
Люди заняты своими повседневным делами. Кто-то в зимнюю пору катается на коньках. Кто-то занят подводным зимним ловом. Их лиц не видно, но фигуры написаны так легко и в то же время твердо, что они кажутся удивительно реальными на фоне снега и льда. Не видишь лиц, но чувствуешь ясно: людям свойственны…
ВЕЛИЧАЙШИЕ В МИРЕ БЛАГА —
НЕВИННОСТЬ И ЧИСТАЯ ПРОСТОТА.
И ЭТИ СВОЙСТВА ИХ ВОЗВРАЩАЮТ В МИР
ПОТЕРЯННЫЙ ПРАРОДИТЕЛЯМИ ЗЕМНОЙ РАЙ.
В СОЗЕРЦАНИИ КАРТИНЫ БРЕЙГЕЛЯ «ОХОТНИКИ НА СНЕГУ»…
Кажутся таинственными и одинокими заснеженные скалы у горизонта. А в домах с засыпанными снегом крышами тепло. К теплу домашнего очага стремятся замерзшие охотники, сопровождаемые собаками. На льду веселятся дети, а взрослые жители спешат по своим делам. Женщина на мостике несет к дому хворост. Праздничный вид имеют заснеженные улицы, нарядные домики, башенки, колокольня, возвышающаяся вдали. Над всем этим белым великолепием, уходящим далеко за горизонт, разливаются ПОКОЙ и СЧАСТЬЕ. Здесь нет того, что наполняло земную жизнь Хари…
Цитируется «Потерянный рай» Джона Мильтона.
В попреках обоюдных зря текли
Часы; никто себя не осуждал,
И тщетным спорам не было конца.
Здесь женщины следуют Божьему завету, данному им при изгнании из Рая. Тому самому завету, который нарушила Хари:
Уйдешь ты не одна, с тобою — муж;
Ступай за ним, и где б он ни избрал
Пристанище, твоя отчизна — там!
Здесь действуют те простые истины, которые каждому нужно знать, чтобы РАЙ ЗЕМНОЙ СТАЛ ДОСТОЯНИЕМ ДУШИ…
Питер Брейгель Старший. «Ловушка для птиц». 1565
У Брейгеля есть и другая картина — «Ловушка для птиц». Не птиц, а маленьких птичек. В мире, где всё взаимосвязано, размер не имеет значения.
Только бы ПТИЦА-ХАРИ не увидела подобный сюжет, не то ей станет СТРАШЕН МИР ЗЕМНОЙ.
ПУСТЬ ПТИЦЫ ПАРЯТ. ПУСТЬ ПТИЦЫ ЛЕТЯТ.
ПУСТЬ ВЗДЫМАЮТСЯ СКАЛАМИ ГОРЫ,
НЕ НАРУШАЯ НИЧЬЕЙ СВОБОДЫ БЫТИЯ…
ТРИДЦАТЬ СЕКУНД НЕВЕСОМОСТИ —
ОСЛАБЛЕНИЕ СВЯЗИ С ОКЕАНОМ, СТАНОВЯЩЕЕСЯ МГНОВЕНИЕМ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО СЧАСТЬЯ, ПЕРЕЖИТОГО ХАРИ…
Звучит музыка Эдуарда Артемьева «Слушая Баха (Земля)».
Андрей Тарковский сохранил имена, данные героям фильма Станиславом Лемом.
Попробуем понять значение имени Хари, пользуясь двумя понятиями: «харизма» и «хариты». Харизма — дар, милость; хариты — прелесть, радость. В античности и христианстве то — высшая милость, благодать, ниспосланная Богом, дар небес.
В творчестве — необыкновенные способности, исключительная одаренность, расцениваемые как милость Божия («священный огонь», вдохновение, гений, призвание, талант).
На языке Сарториуса Хари — «замечательный экземпляр». И замечательность её заключается в следующем:
БУДУЧИ ИНОЙ «ПО КРОВИ» СИСТЕМОЙ, ОНА СТАНОВИТСЯ ЧЕЛОВЕКОМ ПО СЕРДЦУ:
ЧЕЛОВЕКОМ ЛЮБЯЩИМ И ЛЮБИМЫМ…
ТРИДЦАТЬ СЕКУНД НЕВЕСОМОСТИ — ОСЛАБЛЕНИЕ СВЯЗИ С ОКЕАНОМ, СТАНОВЯЩЕЕСЯ МГНОВЕНИЕМ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО СЧАСТЬЯ, ПЕРЕЖИТОГО ХАРИ…
НЕВЕСОМОСТЬ В ФИЗИЧЕСКОМ СМЫСЛЕ —
ОБРЕТЕНИЕ САМОСТОЯТЕЛЬНОГО БЫТИЯ,
НЕЗАВИСИМОГО ОТ ЧУЖДОЙ ПРИРОДЫ,
КОТОРОЙ ЕЁ НАДЕЛИЛ СОЗДАТЕЛЬ-ОКЕАН.
ХАРИ СВОБОДНА, ПУСТЬ НА МГНОВЕНИЕ,
НО МГНОВЕНИЕ ЭТО ПОЗВОЛЯЕТ ЕЙ
ОЩУТИТЬ ПОДЛИННОЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ СЧАСТЬЕ…ТРИДЦАТЬ СЕКУНД НЕВЕСОМОСТИ —
ХАРИ ПАРИТ,
УДЕРЖИВАЕМАЯ ЛИШЬ ЕГО ОБЪЯТИЯМИ.
ЭТО ПАРЕНИЕ — СЧАСТЬЕ ДУШЕВНОГО СЛИЯНИЯ
С ЛЮБИМЫМ, ОБРЕТЁННОЕ ЦЕНОЙ БЕЗЫСХОДНОСТИ.
В РЕАЛЬНОСТИ ЗДЕСЬ-СЕЙЧАС ВСЁ ПРЕКРАТИТСЯ:
ОНА БЕССМЕРТНА — ОН СМЕРТЕН,
ОНА ПРИНАДЛЕЖИТ ОКЕАНУ, ОН — ЗЕМЛЕ.
НО МГНОВЕНИЕ СЧАСТЬЯ ПОДАРЕНО ЕЙ,
И ОНА ПЕРЕЖИВАЕТ ЕГО СО ВСЕЙ САМООТДАЧЕЙ.
ХАРИ ПАРИТ, ХАРИ ЛЕТИТ,
ВСЁ ЗЕМНОЕ И НЕБЕСНОЕ В СЕБЕ СОЧЕТАЯ…
Питер Брейгель Старший. «Ловушка для птиц». Фрагмент, рассказывающий о том, что счастье может быть мгновенным.
По чьей воле? Бога, дьявола? Из-за несовершенства людей.
статья Иеромонаха Димитрия (Першина)
Лем до хрипоты ругался с Тарковским еще на стадии работы над сценарием. Лем рассказывал о космосе свершений, Тарковский — о космосе покаяния.
Великий фантаст вспоминал потом: ««Солярис» — это книга, из-за которой мы здорово поругались с Тарковским. Я просидел шесть недель в Москве, пока мы спорили о том, как делать фильм, потом обозвал его дураком и уехал домой… У меня Кельвин решает остаться на планете без какой-либо надежды, а Тарковский создал картину, в которой появляется какой-то остров, а на нём домик. И когда я слышу о домике и острове, то чуть ли не выхожу из себя от возмущения».Но мои симпатии на стороне русского режиссера.
Полагаю, экранизация Тарковского — этот тот редкий случай, когда фильм объемнее текста, ибо размыкает горизонты мифа о прогрессе, возводя зрителя к библейской истине об утерянном рае.
Тем интереснее прислушаться к посланию Андрея Арсеньевича Тарковского, погребенного в канун Рождества 5 января 1987 года на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа после отпевания в парижском храме святого благоверного князя Александра Невского.
«Солярис» лаконичен. Это весть о будущем, но на древнем языке. Дом у пруда, лошадь, дети, отец, мать, любимая, небо, ливень, туман, занавешивающий реальность пеленой времени. Перед нами архаика. Допотопные символы и знаки, запечатленные в сознании самых первых людей.
Но оказывается, это лишь начало исхода из нашего обыденного мира в тот, воспетый Лемом и Тарковским.
Ибо далее сквозь эти символы и знаки проступает совестная боль. Там, в глубоком космосе, куда отправляется герой этой истории Крис Кельвин, визуалируются все те сокровенные движения души, что ранее вытеснялись на периферию сознания.
И ведь, действительно, путешествие в космос подобно смерти, ибо, вернувшись, уже не встретишь ни родных, ни друзей.
Когда, нырнув в звездную бездну, наконец-то остаешься наедине с собой, вдруг замечаешь то, что раньше отказывался видеть и воспринимать.
Пресловутые скелеты выходят из шкафов, пожимают тебе руку, делятся воспоминаниями. Накатывает стыд и растерянность. Точит мысль простая как чаша воды: а что, разве можно было?
И кажется, да, еще не все потеряно, еще что-то успеешь исправить, но это лишь фантомы, плоды воображения.
Безусловно, они хотят быть настоящими, но они вторичны. Они ощущают свою неподлинность и точно также страдают от нее.
Человеку во Вселенной нужен только человек. Не невесомость. Не комфорт. Не компетенции и самореализация.
Человек. Неслучайно Андрей Рублев облекает тайну Троицы в человеческие лики ангелов. И именно этим иконописным образом его тезка-режиссер осеняет космическую станцию соляристов.
И тогда приходит прозрение. Блудный сын находит тропинку к Отчему дому.
Невозможно сделать бывшее небывшим. Даже Богу не под силу. Ибо во внутреннем мире хозяин не Он.
Но можно изменить свое отношение к себе и другим. Попросить прощение и простить самому.
Обрести свободу покаяния и перемахнуть границы времени и пространства навстречу любви, понимаемой в самом широком смысле как общение, доверие и преданность друг другу.
И в судьбе героев картины, каковыми незаметно для себя становятся и зрители, этот свиток безжалостного самопознания, граничащего с самораспятием, и беспредельного удивления разворачивается в полилоге с другими людьми и с таинственным мыслящим метафизическим зеркалом — Солярисом — на фоне непрестанной молитвы ко Христу, льющейся в полифоническом звучании хоральной органной прелюдии Иоганна Себастьяна Баха.
Она вводит нас в пространство фильма и напутствует в его лабиринтах. Подает надежду и утешение.
По первым словам хорала ее именуют так: Ich ruf zu dir, Herr Jesu Christ…
И в течение всего фильма мы вновь и вновь произносим эти слова:
Я взываю к Тебе, Господи Иисусе Христе…
И да, нам ничто не препятствует молитвенно попросить об упокоении Андрея там, где нет ни печали, ни воздыхания.
И.Бах Хоральная прелюдия фа-минор. Переложение прелюдии И.С. Баха для детского хора «Веснянка» сделал А.В. Чернецов.
Исполнение в Малом зале консерватории, 2004 год.
Вступите в группу, и вы сможете просматривать изображения в полном размере