свадьба павел лунгин актеры
Свадьба
Татьяна несколько лет прожила в столице. Начинающая модель хлебнула как горя, так и радости, находясь на содержании у состоятельного мужчины. Но такой уклад жизни ей не подошел, и девушка решила вернуться в родные Липки — небольшой городок, где жизнь почти что стоит на месте. С момента её отъезда почти ничего не изменилось: молодежь по-прежнему ходит в один и тот же ночной клуб, мужики всё так же работают на заводе и не получают зарплату несколько месяцев к ряду, и т. д.
В первые дни после своего приезда главная героиня собирается с подругой Светланой на дискотеку. Во время танцев она встречает своего давнего приятеля детства — Мишку. Неожиданная встреча раскрепощает действующих персонажей. Как оказалось, позже, Мишка влюблен в Таню еще со школьных лет и до сих пор хранит в сердце светлые чувства к ней. Развеселявшаяся девушка предлагает испытать судьбу и бросить монетку, грань которой определит её совместное будущее с Мишкой. Монетку молодые подбросили, теперь дело остается за малым — сыграть свадьбу.
Художественный фильм Павла Лунгина в жанре комедии, раскрывает описываемых им героев с новой стороны. Здесь привычный для режиссера нарратив сочетается с легкостью описываемых действий, а наблюдения разрухи и упадка российской глубинки заменяется счастливыми улыбками и криками счастья, доносящихся из рассыпающихся хрущёвок и сталинок. Как результат, талантливая работа по подбору актеров была оценена авторитетным жюри Каннского фестиваля в 2000-ом году, а сам фильм удостоился Золотой пальмовой ветви за лучший актерский ансамбль.
Свадьба
«Свадьба» — художественный фильм.
Содержание
Сюжет [ править ]
Таня возвращается из Москвы в родной город Липки. Все вокруг ей знакомо с детства: дома и их жители, подруги и простой парень, шахтер Миша Крапивин, любящий ее еще со школы. На танцах, хлебнув водки для храбрости, Таня пообещала Мише подбросить монетку и, если выпадет орел, она выйдет за него замуж…
А тут на шахте впервые за несколько месяцев выдали зарплату. Но деньги, которые были нужны на свадьбу, разлетелись в миг, причём не без помощи закадычного дружка-пьяницы Гаркуши, который, пытаясь компенсировать уже растраченное, впутал жениха в криминальное дело, так что на свадьбе за ним вынужден неотступно следовать майор милиции Борзов. И вдобавок из Москвы приехал Танин спонсор Бородин, уговаривая ее вернуться к нему. Но раз начали гулять, да ещё летом, то ведь нескоро остановятся! И, в конечном счёте, всё обязано каким-то образом счастливо разрешиться.
Мнение критика [ править ]
Некоторые сцены в первоначальном сценарии, написанном Александром Галиным, отличались от того, что было снято Лунгиным. А дело все в том, что Лунгин для работы над фильмом специально привлек довольно большое количество непрофессиональных актеров — обычных жителей тех самых Липок, — которые, как признался сам Лунгин, настолько повлияли на ход съемок, что Лунгину пришлось даже несколько изменить сценарий. Причем эти обычные жители захиревшего шахтерского городка играли настолько ярко, что не всегда можно было различить, где профессиональные актеры, а где просто статисты, что, вероятно, и побудило жюри Каннского фестиваля дать фильму приз «За лучший актерский ансамбль».
Ансамбль там действительно отличный, хотя актеры выглядят достаточно по-разному. Главные герои — Марат Башаров и Мария Миронова — мне, если честно, не сильно понравились и ничем таким особенным не запомнились. Но в фильме есть несколько актеров второго плана (впрочем, «второго плана» они по сюжету, а по сложности ролей и по частоте появления на экране они вполне могут претендовать на «первый план»), которые сыграли просто блестяще.
Пожалуй, самый запоминающийся — это Гаркуша в исполнении Андрея Панина. Гаркуша, как вы помните, главный алкаш и главный бузотер. По сюжету ему отведена довольно важная роль: он выступает невольным виновником больших неприятностей, которые случаются с женихом, но он же делает все, чтобы жених этих неприятностей избежал. Панин играет просто отлично, и его Гаркуша — одна из самых интересных ролей в фильме.
Вторая по значимости и яркости роль — это милиционер Борзов, которого играет Александр Семчев (помните толстяка, рекламирующего пиво в телерекламе?). Семчев доказал, что его актерские возможности вовсе не исчерпываются рекламными роликами. В «Свадьбе» у него роль крайне сложная: милиционер Борзов — настоящий негодяй, облеченный властью, который ради своей паршивой карьеры готов пойти на должностное преступление и загубить жизнь Мише, «скроив» против него уголовное дело, за которое Миша спокойно может сесть лет на пять. Причем Семчев настолько точно рисует типаж этого мерзавца, что перед глазами сразу встают очень похожие персонажи, которых я неоднократно наблюдал в реальной жизни: милиционер в маленьком городке, знающий по имени почти каждого жителя, бывающий на всех семейных праздниках, который пьет с этими людьми водку, поет песни, танцует с ними, но за грош может продать любого, если это поможет его продвижению по службе.
Некоторые критики упрекали Лунгина за то, что Борзов в конце фильма, вроде как, исправился. Невнимательно смотрели кино, товарищи критики, Борзов вовсе не исправился. Он как был — сволочь, облеченная властью, так и остался. Просто его довели до истерики, вот он и сорвался: не смог довести свое негодяйство до конца. К тому же — свадьба, песни, водка, да и начальник напился… Вот Борзов временно и получшел. Но вы не волнуйтесь! Эти людишки вот так вот враз свои беспринципия на принципы не меняют. Он проспится — и все пройдет.
И третья роль, которая очень запоминается, — это знатный шахтер, отец Миши. Роль эпизодическая, но каждое появление Сальникова — это просто блеск. Очень интересный характер: с одной стороны — довольно мягкий (Мишу он называет «сыночек», что не очень-то типично для суровой среды шахтеров), но с другой — папа настолько переживает за сына и настолько болеет за то, чтобы свадьба прошла нормально и все было «как у людей», что на пути у папы лучше не вставать — затопчет.
Еще отлично играет «тетя из Харькова», которая выделывает нечто невообразимое в сценах с Гаркушей… впрочем, хватит перечислять, ведь там столько интересных ролей, что о них можно говорить сутки.
Короче говоря, мне фильм понравился. В нем есть определенные недочеты, которые несколько смазывают впечатление, но мне не хочется о них говорить, потому что в общем и целом — фильм хороший. Актерский состав действительно великолепный, и приз в Канне картина получила совершенно заслуженно.
Лунгин снял правдивое и жизненное кино. Причем складывается такое впечатление, что правдивым оно получилось даже не благодаря, а вопреки сценарию, в котором, на мой взгляд, много чего навертели «не по делу». Но Лунгин сам говорил, что именно жители Липок в определенной степени повлияли на то, каким в конце концов получился фильм, а это значит, что сама жизнь внесла свои коррективы в картину.
Нужно ли посмотреть? Конечно, нужно. Это не шедевр, но очень добротное кино, в котором присутствует действительно отличный актерский ансамбль и есть несколько блестящих актерских работ. Вопреки мнению некоторых критиков, это вовсе не «клюква а-ля рюсс», снятая Лунгиным для Запада. Поэтому в России фильм будет смотреться ничуть не хуже, чем в Каннах. А уж если учесть то, что в России сейчас хорошие фильмы появляются чуть ли не раз в год (новых «мэтров» почти нет, а старые на порядок чаще разочаровывают, чем радуют), — «Свадьба» Лунгина должна стать настоящим событием. [1]
Мнение обывателя [ править ]
drugoe_kino
drugoe_kinoДРУГОЕ КИНО
Смотрим. Пишем. Обсуждаем.
Ну что ж, так и начнем,- с актерского ансамбля. Да и, пожалуй, закончим им.
О главном герое мне сказать почти нечего: хороший парень, хороший мужик, молодой еще. Ну, это ничего. Марат Башаров создал идеальный образ главного героя, который не заслоняет собой прелесть всех остальных обитателей фильма, а лишь подчеркивает ее.
А вот об ОТЦЕ главного героя, можно слагать песни.
Запомнились слова ОТЦА главного героя, сказанные им при ограблении сына после выдачи тому зарплаты: «Ассорти мясное.. ассорти мясное- 100 порций.. Азу по татарски… 50 порций… У матери сберкнижка закрыта, у меня прости Господи на сберкнижке всего 50 рублей. Дожили, Вот до чего мы дожили. Давай зарплату сынок. Все давай, до копеечки…»
монологи об общественных язвах, о разнузданности молодежи, о телевидении и т.д.,- оставив за рамками нового образа лишнее: бытовой антисемитизм и хроническое старческое одиночество. В новом воплощении этот герой, слава Б-гу, счастливый отец, дедушка а затем и неожиданно прадедушка. При этом характерец все тот же. Да и зять его (то есть папа главного героя) реагирует на дедушку в фильме исключительно однообразно: « УЙДИТЕ ПАПА!».
Этот герой просто упоителен. Он настолько хорош, что за ним хочется просто ходить и слушать.
Вообще о великом Шукшине многое напоминает в этом фильме.
Я благодарен сценаристу за то, что он вложил в уста Гаркуши цитаты из любимого мною фильма «Покровские ворота»: «Заметь, не я это предложил!» (казанное в аналогичной ситуации) и: «Аллес гемахт!». Здесь авторы фильма совершили определенный прорыв в российском кино: почему герои картин так часто цитируют стихи, другие литературные произведения, и даже балет ( танцуют), но никогда или почти никогда не цитируют любимые народом фильмы?! А ведь в жизни все совсем наоборот: фильмы (а в последнее время, и компьютерные игры) народ цитирует часто и с любовью, а на цитаты из поэтов и прозаиков он плевал. Гаркуша исправил этот перекос, уже за одно это ему можно было дать приз зрительских симпатий на Каннском фестивале.
Культовые фразы героя:
1.« Купи подарок… ребенку!» (это когда он предлагает складную самодельную финку представителю кавказской национальности с сыном, торгующему в местном охотном ряду).
Там весь эпизод потрясающий, включая самого 15-летнего усатого ребенка, быстро берущего себя двумя пальцами за горло, чтобы показать отцу как ему важно получить финку в свое пользование.
Вообще почти весь фильм состоит из потрясающих эпизодов- лубков, настолько заразительно и вкусно снятых, что просто дрожь по телу.
Маша Миронова. Она играет в этом фильме. самоотверженно. Другого слова не подберешь. Королевская кровь семьи Мироновых здесь (как в сказке «Принцесса на горошине») проходит испытание,- смешной, беспредельно русской, святой и наивной, физически грязной (героиня в свадебном платье в вся в грязи посреди грязной жижи толкает мотоцикл вместе с главным героем), очень интимной( потрясающие сцены свадебной ночи) ролью, и с честью выдерживает ее.
Спасибо Маша, Вам, за такую работу в кино, такое отношение к кино и за такую роль.
Рецензия чудовищно затянулась.
Там еще много людей было, которых я никогда не забуду, потому что все они живые, и увидены мною в ярчайшие моменты их жизней…
Русская «Догма». «Свадьба», режиссер Павел Лунгин
«Свадьба»
(La Noce)
Авторы сценария А.Галин, П.Лунгин
Режиссер П.Лунгин
Оператор А.Буров
Художник И.Амурский
Композитор В.Чекасин
Звукооператор Ален Кюрвелье
В ролях: М.Башаров, М.Миронова, А.Панин,
А.Семчев В.Симонов, М.Голубкина, Н.Коляканова, В.Кашпур, В.Сальников, М.Голуб и другие
CDP
Франция — Россия
2000
 |
А. «Свадьба»? Фи! Астрахан для богатых. И за что таким фильмам дают призы на Каннском фестивале?
Б. Как это за что? «Свадьба» — отличное кино. Почти уникальный случай внятного перевода нынешних российских реалий на язык качественного европейского кинематографа. Радоваться надо, а не возмущаться! Во Франции по отношению к нынешней постсоветской культуре Лунгин играет ту же роль, которую в XIX веке играл Тургенев по отношению к культуре русской. Он выполняет функции полпреда, дипломатического представителя, что требует толерантности, склонности к поиску точек соприкосновения, к наведению мостов между диаметрально различными реальностями и абсолютно несхожими ментальностями. И подобное амплуа для Лунгина в высшей степени органично. Мотив упразднения перегородок — национальных, социальных, бытовых, эстетических — переходит у него из фильма в фильм. Его неизменно занимает коллизия парадоксального единства, возникающего в силу обстоятельств между абсолютно несхожими людьми. Брутальный таксист и богемный музыкант в «Такси-блюзе», фашиствующий качок и поэт-песенник еврейской национальности, оказывающийся отцом юного фашиста в «Луна-парке». В «Свадьбе» столичная фотомодель выходит замуж за нищего парня из провинциального шахтерского городка, и в дружном угаре свадебного веселья сливаются воедино бедные и богатые, старые и новые, русские и инородцы, верующие и атеисты, менты и правонарушители, интеллигенция и народ… Перед нами целая коллекция социальных предрассудков, раздирающих постсоветское общество и подвергающихся игровому снятию по мере развития сюжета. Все чудовищные перегородки, разделяющие людей, рушатся, и образ врага, ненавидимого «чужого» (кто бы он ни был), тает и испаряется прямо на глазах у изумленного зрителя. Для нас это непривычно. В европейском кино, озабоченном поисками согласия в условиях мультикультурной реальности, — более чем нормально. Вспомните хотя бы английский фильм «Славные люди», где дочь лорда выходит замуж за югославского беженца, а перевоспитавшиеся лондонские скинхеды читают книжки раненым детям из Косова. На этом фоне свадебная утопия Лунгина не выглядит чем-то из ряда вон выходящим. Готовность примирить всех и вся — нормальный, целенаправленный, сознательный жест человека европейской культуры, стремящегося противопоставить хоть что-то всевозрастающей российской ксенофобии. И у нас, где бешеным успехом пользуется балабановский «Брат-2», с его радостным пафосом национального шапкозакидательства, подобный европейский жест должен был бы, по идее, восприниматься вполне сочувственно. По крайней мере в кругах либеральных интеллектуалов, мнящих себя европейцами. Но это не так. От кино мы ждем не социальной терапии, а «всей правды» о нашей ужасной жизни и, не находя ее, готовы отнестись к фильму Лунгина со сдержанным скепсисом, переходящим в открытое негодование.
А. Возмущает не миротворческий пафос сам по себе, а некая фальшь, возникающая от несовпадения идеологии, квазидокументальной эстетики и материала. Лунгин пытается перенести на русскую почву модный ныне в Европе визуальный стиль датской «Догмы». «Свадьба» целиком снята дрожащей ручной камерой в реальных интерьерах, без спецэффектов, почти без закадровой музыки, с участием большого количества непрофессионалов… Но взгляните, что происходит с датской эстетикой под сенью родимых осин!
Помимо эффекта квазидокументальности (вполне достигнутого в «Свадьбе» Лунгиным и Буровым — оператором документальных фильмов Сокурова), визуальный стиль «Догмы» обслуживает (по крайней мере в картинах придумавшего его Ларса фон Триера) базовую философскую оппозицию подлинного и неподлинного, культурно детерминированного, закованного в броню привычных стереотипов и живой субъективности, выламывающейся из рамок слишком стабильной цивилизации. Понятие «подлинное» как объект изображения в картинах датчан неизменно связывается с психофизикой частного, конкретного человека. Подвижная камера ловит неконтролируемый жест, искоса брошенный взгляд, оттенки переживаний, в стремительном движении соотносит моментальные реакции персонажей на развитие ситуации и словно бы вылущивает из привычной стихии обыденного восприятия незамечаемые нами подробности индивидуальных психических процессов. Не случайно героини трех последних фильмов фон Триера — женщины, отличающиеся повышенной, открытой эмоциональностью, и это пульсирующее, трепещущее «я» на фоне социальных условностей и порождаемых ими неврозов, собственно, и составляет основной предмет кинематографической рефлексии.
Ничего подобного в фильме Лунгина нет. Сравните: в свадебном эпизоде фильма «Рассекая волны» камера, панорамируя на общих планах, неизменно утыкается в ликующую Бесс — Эмили Уотсон в подвенечном наряде; у Лунгина, мельком захватив молодых, камера столь же настойчиво уходит в сторону — к разнообразным и колоритным фигурам фона. Даже в сцене венчания лицо жениха, ведущего невесту вокруг аналоя, то и дело перерезается кромкой кадра. Круговое движение камеры фиксирует само движение, внешнее событие, а не внутренний процесс психической жизни. А музыкальные номера?! Романс «Останься» исполняет для невесты совершенно уникальная реальная старуха (Г.Деньга), обладающая поистине муратовской, гротескной фактурой, но и это диво Лунгин умудряется снабдить неким зеркальным отражением — в момент исполнения бывший невестин спонсор, приобняв певицу за плечи, стоит рядом с ней щека к щеке, и их лица обнаруживают поразительное сходство; старуха тут уже не самостоятельный персонаж, а маска — знак беззубой, мертвенной и бессильной любви.
Кажется, индивидуальное начало в фильме принципиально вынесено за скобки. Перед нами единое, нерасчлененное пространство коллективного бытия, где все одинаково давятся за зарплатой, все пьют, азартно поют и пляшут, все умиляются неожиданно появившемуся на свадьбе младенцу, все, не раздумывая, лезут в драку… Не случайно камера наиболее подвижна и раскованна в тех сценах, где человек предстает частью толпы. В лирических эпизодах она нейтральна, сдержанна, почти неподвижна. Решающее выяснение отношений между молодыми происходит в полутьме, на общем плане. И это естественно: подробности переживаний здесь не важны, все, что происходит между героями, подчинено логике универсального сказочного сюжета, где Иванушка-дурачок, чтобы получить в жены царевну, должен пройти через «огонь, воду и медные трубы». Жених Миша (М.Башаров) последовательно проходит через осознание собственной никчемности и бессилия, через неправедное заключение в кпз, через подвиг усыновления чужого ребенка и, только выдержав испытание, показав себя наконец мужчиной, получает право заключить невесту (М.Миронова) в объятия. А до этого — ни-ни. Даже диван ломается под новобрачными в самый ненадлежащий момент. И если уж неодушевленные предметы играют такую роль в развитии фабулы, о свободе и спонтанности индивидуальных душевных движений говорить не приходится.
Герой «Свадьбы» — коллективное тело, захваченное стихией праздника. Свадьба в ритуальном сознании — событие обновления жизни, поэтому здесь все добрые и прекрасные, все любят друг друга… Но общинная жизнь подчиняется циклическим ритмам. За праздником наступают будни, и, очухавшись от хмельного угара, коллективное тело вернется к исходной беспросветности своего бытия, к все той же пещерной ксенофобии, к разрушительной стихии тотального воровства, к отупляющей нищете и мещанской скаредности, к неисцелимому чувству обиды на всех и вся… Лишая своих персонажей каких-либо проблесков индивидуального сознания, индивидуальной душевной жизни, Лунгин обрекает их на вечное блуждание по замкнутом кругу. Поэтому мажорный пафос радостного финала вызывает скорее оторопь, нежели душевный подъем.
Б. Реальность этой жизни, по-видимому, не так уж страшна. Лунгин утверждает, что сценарий, написанный им и А.Галиным, до начала съемок был гораздо более мрачным. Он подвергся коренной переделке под влиянием знакомства с обитателями города Липки (там снимался фильм), поразившими режиссера своим оптимизмом и жизнелюбием; больше того, многие эпизоды импровизировались на месте…
А. Охотно верю. Это ничуть не противоречит общему ощущению заданности и предсказуемости всех поворотов сюжета. Предсказуемость фабулы в сочетании с импровизацией — принцип комедии дель арте. Лунгин, в сущности, и выстраивает свою «Свадьбу» как комедию масок, где есть пара влюбленных, комические наперсники, отвергнутый богатый жених, сварливая жена, злодей капитан, ворчливые старики, клоунесса — тетка из Харькова… Здесь есть перипетии и узнавания, поворот от счастья к несчастью и прочая драматургическая машинерия. Нанизывая на железную проволоку фабулы ворох концертных номеров, откровенно буффонных или душещипательных сцен, Лунгин строит свой фильм по законам шоу, руководствуясь лишь жестким профессиональным принцпом: show must go on — представление должно двигаться вперед любой ценой, несмотря ни на что…
Б. И ведь движется! Да еще как! Главным его мотором являются (если воспользоваться вашей метафорой) блистательный «Арлекин» — Гаркуша (А.Панин) и толстый «капитан» — следователь Борзов (А.Семчев). Когда перемазанное известкой лицо нашкодившего Гаркуши (именно он спьяну подвел жениха под
Надо сказать, что и Лунгин работает в высшей степени профессионально. Он умело связывает параллельное развитие нескольких фабульных линий, не теряет из виду ни одного из второстепенных персонажей, крепкой рукой разводит в кадре профессиональных и непрофессиональных исполнителей, выстраивает замечательные мизансцены. Вспомните демонстративный проход невесты с сигаретой в зубах или эпизод, где Гаркуша с Борзовым обсуждают женские достоинства тетки из Харькова (Н.Коляканова), в то время как предмет их беседы маячит на заднем плане, жеманно отклячив обтянутый мини-юбкой зад и заплетя длинные ноги веревочкой… В общем, по части шоу тут все сделано исключительно грамотно, начиная от кастинга (чего стоит хотя бы дальновидное приглашение в картину двух раскрученных ныне телеперсонажей — М.Голуб, ведущей программы «Эх, Семеновна!», и А.Семчева из рекламы пива «Толстяк», что сразу повышает зрительский рейтинг картины на несколько пунктов, а ведь тут есть еще и красавица Маша Миронова, дочка народного артиста, и Марат Башаров, запомнившийся юнкер из «Сибирского цирюльника», и многие другие) и кончая внятной раскадровкой, делающей фильм понятным каждому школьнику, несмотря на сложность и непривычность визуального языка.
Да, модный «догматический» стиль здесь, как, впрочем, и в других, не собственно триеровских фильмах «Догмы», служит средством визуального обновления готовых, давно существующих драматургических схем. Ну и что же в этом плохого? В мире вообще около тридцати сюжетов, а основные законы драматургии сформулированы еще две с половиной тысячи лет назад Аристотелем. Всякий художник из набора имеющихся в наличии конструктивных принципов выбирает то, что считает необходимым. «Торжество» Томаса Винтенберга восходит к традиции скандинавской драмы с ее запутанными семейными отношениями и скелетами в шкафу. «Последняя песня Мифунэ» — к расхожей голливудской схеме перевоспитания яппи в процессе ухода за психически неполноценным родственником. Лунгин избрал в качестве драматургической основы схему народной комедии с элементами мелодрамы и россыпью музыкальных номеров. Вероятно, он осознавал, что подобная демократическая жанровая структура едва ли не единственное, что позволяет превратить реалии нашей жизни в полноценное шоу — доступное, коммерческое кино, способное доставить удовольствие зрителю. Еще В.Шкловский писал, что «произведение искусства — не окно, а картина, висящая на стене».
А. Да, а Хичкок говорил, что «фильм — это не кусок жизни, а кусок торта». Насколько корректно превращать в «кусок торта» нынешнюю российскую смуту — вопрос, конечно, дискуссионный. Европейцы полагают, что, в принципе, можно все. Роберто Бениньи умудрился превратить в шоу даже Холокост — и ничего, приз получил в Канне и даже «Оскар». Лунгин тоже получит причитающиеся ему дивиденды. И слава Богу! Однако мечта о том, чтобы невнятная, тяжелая, мучительная наша реальность обрела наконец язык и получила адекватное выражение на экране, не оставляет. Правда, с подобными пожеланиями следует, видимо, обращаться к какому-нибудь другому режиссеру.