стихи миркиной радость жизни

Стихи миркиной радость жизни

Что значит счастье?
В небе легкий пух
От облаков. Бескрайняя дорога.
Сплошная тишь и абсолютный слух,
Которым сердце может слышать Бога.

О сроках забыть и о цели,
Забыть про заботы и труд,
И жить, как спокойные ели,
Как тихие сосны живут.
О близкой и дальней обиде,
О боли своей позабыть.
Я здесь для того, чтобы видеть,
Я здесь для того, чтоб любить.

Дойти до светящейся глуби —
Немой полноты бытия.
А любят меня иль не любят —
Забота уже не моя.

Блаженная нищета

Светлой памяти Зинаиды Александровны Миркиной

Как тихо — Господи, помилуй.
Душа, как дерево — одна.
А, может, внутренняя сила
И есть вот эта тишина?

Ветвей причудливых извивы.
И еле слышный плеск вершин…
А жизнь деревьев молчаливых
И есть, быть может, жизнь души.

Весь век глубинный голос слушать,
Весь век тянуться до небес…
Что про свою мы знаем душу?
Быть может, то же, что про лес.
… показать весь текст …

Я часто публиковала здесь стихи Зинаиды Миркиной. 21 сентября ее не стало.

Ты успокойся. Бог возьмет
Тебя в ладонь и в ней подымет.
И ты очнешься от забот
И тихо вырастешь над ними.
И будешь больше всех страстей
Всех бед, испытанных когда-то,
Как больше головы твоей
Огромный разворот заката.
О, Господи, как высоко!
И нераздельно с нами всеми.
Отдать бы все земное бремя
Тому, кому оно легко…
Отдай всю боль, тоску отдай
Пусть преходящее проходит,
… показать весь текст …

День серый, пасмурный, дождливый,
Но он наполнен не тоской.
Нет, мне совсем не сиротливо —
Во мне растёт такой покой!
Мне б только шёпот капель слушать,
Теряя счёт часов и лет.
Слепящий внешний свет приглушен,
Но внутренний, глубинный свет!
Меж мной и лесом нет границы.
Душа согрета мягкой тьмой.
И можно молча погрузиться
В лес или — внутрь себя самой.

Облако белое-белое
Между листвою и хвоей,
Небо пустое, всецелое
И бесконечность покоя.
Что все мечты наши сонные
Перед величием яви?
Только б, как чашу бездонную,
Душу под небо подставить.

Мне бы где потише,
Мне бы где поглуше.
Мне бы лишь расслышать
Собственную душу. …

Когда затопит синева
Дрожащий теплый вешний воздух,
Когда улягутся слова
В свои оставленные гнезда, —

Закончится круговорот
Часов и дней, тревоги полный,
И будет слышно, как растет
Жизнь средь великого безмолвья.

И мысли, тайны не дробя,
Замрут, как слуги у порога…
Тогда душа придет в себя
Или, точней, вернется в Бога.

Настоящее чудо это не то, что поражает воображение,
а то, что преображает нашу душу.

Чуть видный луч в туман был вкрАплен,
Завёрнут лист в бутон тугой,
Переговаривались капли
Одна с другой, одна с другой…
Покоя леса не нарушив,
В ответ на дальний тихий зов
Переговаривались души
Совсем без слов,
Совсем без слов.

Есть тайна тишины. Есть тишь великой тайны.
Пока не замолчишь, не отворится вход
Во внутренний покой —
в тот мир необычайный,
Который вечно есть, который не пройдёт.
Есть тайна тишины. Замри с благоговеньем —
Откроется тебе такая глубина,
Что всё, что прежде знал, покажется лишь тенью,
Лишь путанной игрой обманчивого сна.
Знакомый мир пришёл сейчас к своей границе,
И вот перед тобой — таинственная тишь.
Ты не войдёшь в неё, но плавно отворится
Дверь сердца твоего, и ты её вместишь

Источник

Зинаида Миркина

О нет, не громыхающая весть
И не прямая торная дорога,
А только лишь Поэзия и есть
Тропинка, приводящая нас к Богу.

Светящаяся вечная страна,
Куда веду следы из лёгких кружев.
Но только лишь Поэзия одна
В невечном мире Вечность обнаружит.

Деревья звали, но никто не слушал,
Никто не видел их в упор, и вот
Они вошли в раскрывшуюся душу
И совершили в ней переворот.

Они вокруг, но их не замечали,
Немыми называли, а они
Шептали сердцу о начал начале
И сохраняли канувшие дни.

А мы кичились тем, что знаем много,
А мы. Мы жили, их собой глуша.
Вот так же мы не замечаем Бога,
Покуда не разверзлась вся душа.

Есть линии, диктующие нам,
Как надо жить. И тайные законы
Я узнаю по веткам и стволам,
Прослеживаю по корням и кронам.
И в час, когда тяжёлый узел дней
Уже обвился возле горловины,
Я погружаюсь в лабиринт ветвей,
Распутывая судьбы и причины.
С терпением незыблемой сосны
И с чуткостью трепещущей берёзы
Я расплетаю жалобы и сны,
Разматываю страхи и угрозы.
И вот уже последняя черта
Расправлена на заводи зеркальной,
И остаётся только высота
И чистота того, что изначально.

Что нужно всем ушедшим от меня?
Что вам, мои умолкнувшие, надо?
Лишь только это углубленье дня,
Лишь только это удлиненье взгляда.

Безмолвный рост сквозь темноту и глушь,
Таинственное это прорастанье
Сквозь нашу плотность до срастанья душ
В невидимом пространстве мирозданья.

Соотнесённость звука, знака, жеста
С тем самым Духом, что сей мир воздвиг,
И нахожденье собственного места,
Всегда иного в каждый новый миг.

Я знаю, где-то здесь, неподалёку,
А может быть, за тыщу лет отсюда
(И всё равно неподалёку) есть
Пространство, где живут стихи.

Никто их не читает и не пишет,
Никто их не пугает и не ловит,
Как птиц, взлетающих с куста на куст.
Они живут, как птицы среди веток,
В своём прозрачном трепетном пространстве

Какое там стоит благоуханье.

Другие статьи в литературном дневнике:

Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+

Источник

LiveInternetLiveInternet

—Рубрики

—Музыка

—Цитатник

Моему лучшему другу Сандро-Поздравление в День его Рождения! &nbs.

В зимний день рождения для Саши (Сандро5) стихи Ирины Самариной в подарок С днем рождения тебя, С.

—Музыкальный плеер

—Стена

—Поиск по дневнику

—Статистика

ЗИНАИДА МИРКИНА – СТИХИ

Говорят, что люди умирают,

Что болеют люди, говорят.

Говорят, что нет на свете рая,

Говорят, что очень близко ад.

Говорят, что нет таких событий,

Чтобы не внесли в водоворот.

Говорите, люди, говорите,

А у дома яблоня цветёт…

ВСТРЕЧА ЗИНАИДЫ МИРКИНОЙ С ГРИГОРИЕМ ПОМЕРАНЦЕМ

Подруга привезла к ней на дачу Григория Померанца,

который собирал стихи для издания антологии непечатной поэзии.

Этот день стал значительным для них.

2. Martin Martinsson (с)

«…День так горел, день так сиял.

Как будто это интервал Между мирами…»

Она увидела молодого на вид человека, хоть ему было уже за 40, сухонького, несколько тщедушного, с глубоким взглядом и тихим голосом.

Он вежливо попросил прочитать ее стихи. А потом произошло нечто удивительное! Как для Григория Померанца, так и для Зинаиды.

Он слушал ее 12 часов без перерыва! Зинаида Миркина была в растерянности, так как собрались гости, надо было идти к накрытому столу, но Григорий не разрешал ей прерваться.

Мало того, он запретил и ее гостеприимной маме приглашать всех к трапезе. Сам Григорий Соломонович вспоминал об этом с недоверием – он, такой тактичный, превратился в жесткого человека, который не слышал окружающих, не обращал внимания на просьбы и ропот гостей.

Тот период был трудным для него, умерла любимая жена, потеря была горькой и тяжелой. И вдруг он почувствовал, что прикоснулся к волшебному источнику.

Он оживал с каждой строчкой, он впитывал слова, он не мог ни на мгновение оторваться, ему казалось, что в противном случае жизнь остановится.

И вдруг случается такое:

Вся даль вплывает в сердце к нам.

И ты притронулся щекою

К звезде и пальцем-к облакам.

И так нам тихо, так хрустально,

Что в океане видно дно

И ты с звездою самой дальней—

ТАК внимательно Зинаиду Миркину никто не слушал. Пространство и время перестало существовать и для него, и для нее.

Зинаида почувствовала то, что было ее душе так необходимо.

Ее стихи по- настоящему востребованы, они кому-то нужны так же, как ей.

Они как глоток воздуха, без которого не могла жить ни она, ни он. Стихи их сразу объединили.

“…Протянуто пространство рая

Меж двух смешавшихся сердец..”

“СВЕТ ПРЕВРАЩАЛ ДВОИХ В ОДНО…”

А через полгода они поженились. Зинаиде Миркиной было 34 года. В духовном плане она была уже сложившимся человеком, но в физическом – это была очень слабая женщина.

Болезнь в самом страшном своем проявлении отступила, но всегда была рядом и частенько напоминала о себе.

Она признается, что проживая одна, не выдержала бы физической боли, ее бы уже давно не было.

«Со мной с той поры постоянно рядом был человек, деливший мою душу, со всей ее радостью и тяжестью. Человек, которому никогда не было меня слишком много.

Я была всегда нужна, и не какой-то кусочек души, я – вся»

Муж буквально вынянчил свою супругу. Они прожили вместе более 50 лет. Это одна из самых счастливых, самых вдохновенных пар. Наверное, это тот случай, когда встретились две половинки души. Зинаида не устает напоминать, что ТАКИЕ встречи случаются, когда человек внутренне готов остаться одним.

Только цельная личность может притянуть себе подобное. Она поставила на своей женской судьбе крест, будучи уверенной, что останется одна навсегда. И только она прочувствовала свою готовность быть одной…., как судьба преподнесла вселенский подарок – встречу с человеком, который разделил с ней душу.

Мы два глубоких старика.

В моей руке — твоя рука.

Твои глаза в моих глазах,

И так невозмутимо тих,

Так нескончаемо глубок

Той нежности, что больше нас,

Но льется в мир из наших глаз,

Той нежности, что так полна,

Что все пройдет, но не она.

Интересно, что за несколько лет до их встречи, ее родственница встретила своего знакомого, который сидел в одной камере с Григорием Соломоновичем. Родственница стала взахлеб рассказывать о своей Зиночке необыкновенной, а тот – о потрясающем сокамернике.

И тогда прозвучали слова – «Вот бы их познакомить! Они так похожи». На этом они расстались, но Небеса то их услышали)

Ты раскрываешь душу нам,

Нас тихо обнимаешь светом.

А мы… мы ищем здесь и там.

А мы всё спрашиваем: где Ты?

Ты Дух зажёг, как небосвод,

И тихо шепчешь на закате:

Лишь только тот Меня найдёт,

Кто сам раскроет Мне объятья.

НОВЫЙ ВИТОК В ТВОРЧЕСТВЕ ЗИНАИДЫ МИРКИНОЙ И ГРИГОРИЯ ПОМЕРАНЦА.

Конечно, на творчестве Зинаиды Александроны отразилось мировоззрение такой незаурядной личности, как Г.С. Померанц.

Но и лирика жены, ее стихи тоже отразились на публицистике Померанца. После женитьбы Григорий Соломонович стал много писать, он почувствовал прилив сил.

Время их совместной жизни было необычайно плодотворным для обоих. Григорий Соломонович Померанц – одна из самых ярких и образованных личностей, один из самых значительных мыслителей прошлого века.

Он не любил, когда его называли философом. Скорее это человек Пути, «абсолютный человек», как назвал его Владимир Леви.

Очень хочу написать о Григории Соломоновиче статью, потому что, даже бегло коснувшись его биографии, была поражена силой духа, интеллектом и глубокой порядочностью этого человека.

Двери их дома всегда открыты для друзей, в нем всегда – особая радостная атмосфера. Почитайте, как вспоминает беседы один из слушателей – Б. Чичибабин

«Величайшим счастьем моей жизни были их беседы, во время которых они говорили оба, по очереди, не перебивая, а слушая и дополняя друг друга.

Хотя говорили она и он, это был не диалог, а как бы вьющийся по спирали двухголосный монолог одного целостного духовного существа, из снисхождения к слушателю, для удобства восприятия и ради большей полноты разделившегося на два телесных — женский и мужской — образа».

Помимо домашних «посиделок» Зинаида Миркина и Григорий Померанц долгое время вели совместные лекции в московском Музее меценатов, где встречались близкие духом люди.

Зал всегда был переполнен, люди стояли вдоль стен, сидели на полу. Послушать стихи приезжали специально из других городов. Эх, как жалко, что я об этом не знала…

Жизнь – это с Богом разговор.

Не тот записанный, вчерашний,

А несмолкающий, всегдашний,

Который длится до сих пор.

Из сердца в сердце – напрямик,

Так, как внезапный птичий вскрик,

Как стук дождя, как блеск лучей

Среди намокнувших ветвей.

Зинаида Александровна Миркина писала стихи, поэмы, прозу, сказки, эссе о Достоевском, Пушкине, о Рильке.

Ее перу принадлежит известная книга о Цветаевой, которую она очень любила, «Огонь и пепел».

Но самой дорогой для себя вещью из прозы Миркина считает роман «Озеро Сориклен» и называет его автобиографией души.

“Мне сказали капли дождевые

Вспышкою в скрестившемся огне:

Мертвых нет, но только мы, живые,

Живы лишь отчасти, не вполне”

Зинаида Миркина постигает жизнь обнаженным до предела сердцем, она чувствует этот мир и вбирает в себя каждый его звук, понимая, что только чуткая душа способна вести диалог с Небесами.

Ведь «Бог не говорит ни на одном из наших языков.

Он говорит светом, тишиной,

высотой и глубиной, обнимающими нас.»

Природа, небо, горы, деревья, дождь… все любимо.

Особенно трепетно Зинаида Александровна относится к лесу.

Благодарю тебя, мой лес,

За тихие твои уроки.

За то, что жизнь возможна

без Дел суетных и слов жестоких…

Она умеет слышать молчание деревьев и лесная тишина настраивает камертон ее души на самый высокий тон.

“….Ведь то, что мы считаем тишиной,

Есть голос несмолкающего Бога..”

50 ЛЕТ СОВМЕСТНОГО СЧАСТЬЯ

Зинаида Александровна и Григорий Соломонович вместе прожили более 50 лет.

Он ушел из жизни чуть-чуть не дожив до 95-летия.

К счастью, остались ролики с его беседами. И, как жаль, что наше телевидение глухо к таким незаурядным людям.

А их становится все меньше и меньше..

Они ушли от нас далёко,

Ушли в немые небеса.

И, замирая, видит око.

И ухо слышит голоса,

Которые доносит ветер.

Звук расплывается вдали.

О, что же, что же им ответить?

Зачем они от нас ушли?

Ещё б глядеть, ещё бы слушать,

Что шепчут в высоте листы.

Деревья – это наши души,

После ухода мужа Зинаида Александровна Миркина написала книгу «Тайная скрижаль», стихи в которой посвящены самому дорогому и любимому человеку.

“Это непрерывный диалог с ним, «диалог голоса и тишины – отзывчивой, наполненной ответным смыслом» (А. Зорин)

Ты ушёл, но остались берёзы.

Ты ушёл, но остались леса.

И сквозь все неуёмные слёзы

Проступает немая краса.

Ни на час, ни на миг не отвлечься,

С ними я, как с тобою, слита.

И сквозь все неумолчные речи

Проступает твоя немота.

Зинаида Александровна Миркина

Зинаиде Александровне Миркиной исполнилось в январе 88 лет. …

Тот давно знакомый звук—

Легких капель перестук,

Словно мокрая листва

Шепчет сердцу, что жива…

Она пишет стихи («море и реки стихов»), разговаривает с деревьями, слушает тишину и продолжает нас врачевать своими строками.

И так хочется, чтобы реки ее стихов никогда не иссякали.

Совсем не делать ничего,

Застыть недвижно тихим утром

И наслаждаться перламутром

Родного неба моего

И раковины на столе,

Моим кораллом снежно-белым…

Да, вовсе ничего не делать,

И даже мысли на нуле.

Быть неподвижно рядом с Богом

И вдруг почувствовать, как много,

Безмерно много мне дано,

Когда есть стол, коралл, окно…

ЗИНАИДА МИРКИНА – СТИХИ О БОГЕ И ЖИЗНИ

Стихи Миркиной о вере и Боге

Сумерки, тихие сумерки…

Свет меж стволами погас.

Те, кто давно уже умерли,

Рядом со мною сейчас.

Взгляды их тихие встречные

Светят среди темноты.

Нет, не прошедшие – вечные,

Так же, как я или ты.

Небо… Небо надо мною —

Прямо в сердце льётся весть:

Есть на свете неземное,

Над домами, над погостом,

Всей бескрайностью дыша…

Может, небо – это просто

Как тихо – Господи, помилуй.

Душа, как дерево – одна.

А, может, внутренняя сила

И есть вот эта тишина?

Ветвей причудливых извивы.

И еле слышный плеск вершин…

А жизнь деревьев молчаливых

И есть, быть может, жизнь души.

Весь век глубинный голос слушать,

Весь век тянуться до небес…

Что про свою мы знаем душу?

Быть может, то же, что про лес.

Одна, как лодка в океане,

Одна средь мировых пустот…

Кто до своей души достанет,

Тот и до Бога добредёт.

Берёз белоснежное пламя –

Из боли нечаянный выход, –

Как мне удивительно с вами!

Как с вами пронзительно тихо…

Как бережно, как осторожно

Дыханьем касаетесь раны…

Здесь ранить меня невозможно,

Здесь я под надёжной охраной

И нет здесь неглавной минуты:

Бог с вами, а значит – со мною…

Бог каждую ветку окутал,

И это зовут тишиною.

Крикливы только сны.

А жизнь есть накопленье тишины.

Как тишина-переполненье жизнью.

И когда как две параллельные сходятся две вертикали, когда говорят друг другу через Бога, но напрямую никогда, вот тогда получается вечное и настоящее…” (З. Миркина)

Источник Музыка души Nasati

Метки: стихи Зинаида Миркина Г. Померанц

Процитировано 3 раз
Понравилось: 7 пользователям

Источник

Зинаида Миркина

ПРОНИКНОВЕНЬЕ СВЕТА
Избранные стихи

Проникновенный взгляд огня –
Сквозь лес лучи продеты:
Вторженье жизни внутрь меня –
Проникновенье света.

Есть в мире истин так немного.
У Бога тайн от сердца нет.
Кто видел свет, тот знает Бога.
Кто знает Бога, видел Свет.
Как речь беспомощна земная
И как невыразима суть!
Я только то, на свете знаю,
Что переполнило мне грудь.

И вот оно, счастье – друг к другу прильнуть,
Чтоб грудь ощутила любимую грудь.
И в этой раскрывшей крыла тишине
Недвижное небо прильнуло ко мне.

Весною ранней – утром года,
Чуть-чуть приоткрывая глаз,
Спелёнутая в снег природа
Улыбкой одаряет нас.
И бесконечно чист и звонок
Заливший целый небосвод
Свет – слов не знающий ребёнок –
Уже зовёт, зовёт, зовёт.
Ликуют ветки в вешнем свете,
Сверкают, тянутся к лучу.
Попробуй, сердце, не ответить,
Попробуй не сказать: «Лечу!»

А солнце, а солнце весеннее!
Как будто отснилась беда,
Как будто и впрямь воскресение,
Как будто мы все – навсегда.

А утро, утро погожее,
Как будто ни мук и ни лет.
Кому говорят? Для кого же он –
Вот этот распевшийся свет?

Незримая правда глубинная
Всей видимой правды видней…
Лучи словно трель соловьиная,
И словно сам свет – соловей.

Весной солнцелицей
Стать вновь молодою
И Богом напиться,
Как свежей водою.

Расстаться с бедою,
Расстаться с тревогой
И свежей водою
Напиться, как Богом.

Открытий так много,
Но есть откровенье:
Почувствовать Бога
В потоке весеннем.

Как близко до рая:
К ручью наклониться
И, годы смывая,
Всем Богом умыться.

О, это море бытия!
Нырнуть и потонуть…
Не я, не я, совсем не я,
А То, что входит в грудь.

То, чем весенний лес набух,
Что натекло в сосну.
Не я, не я, а этот Дух,
Который я вдохну.

Вдохну и выдохну сейчас,
Стряхнув вест зимний сон,
И Он войдёт внезапно в Вас.
Не я, не я, а Он.

О, это веянье весны!
Развеиванье тьмы!
Он входит внутрь, мы Им полны.
Есть только Он – не мы.

Весенний лес – отрада глаз,
Души переполненье.
Я славлю Бога каждый час
И каждое мгновенье.

И песню вечную свою,
Как иволга лесная,
Глаза открою – и пою,
А для чего – не знаю.

Стихи приходят от переполненья,
Когда не умещается во мне
Вот этот свет вдруг хлынувший весенний,
Вот этот лес, омывшийся в весне.

В тишайший час, погожим утром ранним,
Едва успею эту тишь вдохнуть,
Стихи приходят, как в любви признанье,
Когда не скажешь – разорвётся грудь.

Такая глубь и нежность в небосводе
И так он явен – тайный Божий след…
А может быть, стихи вот так приходят,
Как в этот мир приходит первый свет.

Живу у жизни на краю –
Запас всех сил растрачен…
А я пою, пою, пою
И не могу иначе.

Лишь потому, что край исчез,
И нет душе границы.
Лишь потому, что рядом лес,
И не смолкают птицы.

Какая жизнь! Мой лес весенний,
Сосна, берёзы лист любой…
Ведь вы ни на одно мгновенье
Не разлучаетесь с собой.

Жизнь без разлуки, без предела,
Закон живых могуч и прост:
С собою – значит с миром целым,
С собою – значит с сонмом звёзд.

Что, что назвать моей судьбою?
Её предел смела весна.
Ведь я сейчас с самой собою,
Со всей Вселенной сплетена.

Может быть, другого и не надо.
Может быть, всё дело только в том,
Чтоб сойтись со Светом взгляд со взглядом,
Как Даная с золотым дождём.
И волна пахучая лесная
Грудь прожжёт, как жаркий поцелуй.
И душа способна, как Даная,
Жизнь зачать от золотистых струй.

Живой воды прозрачные колодцы,
Хлеб нашей жизни, сущность наших дней…
Чем больше ешь, тем больше остаётся.
Чем больше пьёшь, тем водоём полней.
Собою насыщая человека
Незримое, немое Божество,
И вечность есть не протяжённость века,
А перенасыщение его.

И стоит мне остановиться,
Забыть, утратить счёт минут,
Как вижу: тихой вереницей
Стволы идут, идут, идут…

Они – движенье, я – дорога.
И через сердце, чрез грудь
Идут деревья прямо к Богу,
А я никто. Я только путь

Куда-то в царствие иное…
Кто может внять? Кому повем,
Какое счастье быть сквозною,
Какое счастье быть никем!

Этот май священный –
Половодье сил,
Ах, Творец Вселенной,
Что Ты натворил?!

Распахнул все двери –
Здесь я и везде.
Потому не верю
Ни одной беде,

Ни одной утрате,
Никакой судьбе,
Верю я, Создатель,
Одному Тебе.

Лес в зелёном цвете,
Как жених в венце.
Этот мир – свидетель
О своём Творце.

Осталось так немножко
До той последней точки.
А сосны за окошком.
А первые листочки.
И благовест не прерван –
Стихи текут, как слёзы.
И вся душа как первый
Листочек у берёзы.

Ах ты, дерево зелёное
И душа моя влюблённая,
И душа моя влюблённая
Скоро восемьдесят лет.
Что же делать, Боже, Боже мой?
Хоть немного, да похожи мы.
Хоть немного, да похожи мы:
Ты – поэт, и я – поэт.

Мне ни минуты, ни мгновенья
Нельзя терять! Весна! Весна!
Идёт великое Движенье.
Душа поспеть за ним должна.

Листы своё рожденье празднуют,
И белизной слепят цветы,
И в сердце – ни мгновенья праздного,
Ни мимолётной пустоты!

Мы все сейчас у Бога первенцы,
И радость льётся через край.
А если в сердце не удержится –
На самого себя пеняй!

Мне нынче ничего не надо.
Жизнь переполнена моя.
Она вот здесь со мною рядом –
Живая тайна бытия.

Она нисколько не таится –
Заборов нет, охраны нет.
И разглашают тайну птицы
И белый яблоневый цвет,

И переплеск листов случайный,
И зашумевшая сосна.
О, Господи, ведь вся Весна
Есть разглашенье этой тайны.

Счастье – это углубленье
Сердца. Нет ему конца.
Это вечное кормленье
Ненасытного птенца,

Счастье – это свет фонтаном
Из глубин до самых звёзд.
Счастье – это неустанный
Рост листа и сердца рост.

Разрастание чащобы,
Разрастание души.
Обогнать весну попробуй,
За Творцом своим спеши!

Так, чтоб ты в любой из веток
И в сплетении кистей…
Так, чтоб стала скорость света
Скоростью души твоей.

Рассвет. И вновь ночная тень
Уйти готова.
Нам шанс даётся каждый день
Родиться снова.
Увидеть мир сей в первый раз
И – изумиться,
И в этот вот рассветный час
Запеть, как птица.
О, только не гляди назад!
Не в прошлом где-то –
Сейчас родится аромат
И россыпь света.
Сейчас нам шлётся благодать
Бог весть откуда,
И нам доверено встречать
Господне чудо.
Сейчас творящая любовь
Глядит нам в лица,
И мы вольны в миг этот вновь
На свет родиться.

Как тихо.
Тише…
Тише… Тише…
И – кончился земной закон.
Дух за его пределы вышел,
Уже земле не подчинён.

Нет тяжести, нет веса. Где я?
Всё там же и – в такой дали!
И что-то есть куда мощнее,
Чем притяжение земли.

Что это? Ничего нет, кроме
Пространств седого полотна.
Но сердце сделалось весомей,
Чем солнце, звёзды и луна.

О, лесная великая тишь,
Чудотворная сила безмолвья,
Это ты моё сердце растишь.
Это ты его тайною полнишь.

Омываясь в твоей тишине,
Я прощаюсь со знанием ложным. –
Всё, что истинно надобно мне,
То воистину сердцу возможно.

Покуда, как ягоды, шишки на ели,
Покуда всей жизни нисколечко лет,
Покуда листы ещё не потемнели
И как откровенье младенческий цвет;

Покуда так чист этот воздух весенний,
Что видно всё то, что у мира на дне,
И всюду, куда ни взгляни – откровенье,
Ведь снова сам Бог открывается мне;

Тёмный лес повстречался с лучом,
И открылись залесные дали…
И зачем говорить, и о чём?
Всё, что нужно, деревья сказали.

Ум сейчас неподвижен и нем,
Бесконечным простором залитый.
И о чём говорить, и зачем,
Если сердце, как небо, открыто?

Если нет окончанья дорог,
И сквозь темень – стрела огневая?
Если сосны, и небо, и Бог
От тебя ничего не скрывают?

И больше ничего не надо.
Ну, совершенно ничего.
Деревьев тихие громады,
Безмолвье леса моего…

Таинственное замедленье –
Забудь о цели, не спеши…
Идёт работа наполненья,
Переполнения души.

Незаполнимые пустоты.
Просторы, бездна бытия…
И что ни миг – идёт работа.
Господня? Дерева? Моя?

Так наступил конец желаньям.
Чего желать? К чему стремится?
Душа в великом океане,
У океана нет границы…
Блаженное переполненье.
Окончен древний спор с судьбою.
Так наступает единенье
Со всей Вселенной и с Тобою.

Мои стихи – их слишком много –
За книгой книга. Перебор,
Но что же делать, если с Богом
Всё время длится разговор?
На нескончаемую встречу
Иду и слышу тайный звон.
Окликнет Бог – а я отвечу,
Я вопрошу – ответит Он.

Дух жизни всегда безымянный,
И как Его ни назови –
Есть тайна весенней поляны,
Есть таинство нашей любви.
И каждое сердца движенье,
И рост молодого листка
Есть таинство богослуженья.
И тайна сия велика…

Июньский день. Листва искрится.
В пятнистых блёстках небосвод.
Душа сейчас поёт, как птица,
А птица, как душа, поёт.
Она у светлых чар во власти,
И ей неведом дней итог.
Куда ни глянешь – счастье, счастье!
Во что ни в слушаешься – Бог!

Когда душа совсем полна
И грех искуплен первородный,
Нет смерти. Есть лишь тишина,
В которой Богу так свободно!

Я не во тьме ночной тону,
А, вдруг забыв земные муки,
Вся погружаюсь в тишину,
Как в любящие Божьи руки.

И затихает гул времён,
И тянется незримый мост,
Которым ты соединён
С любой из самых дальних звёзд.

И раздаётся тайный звук
Из засветившихся глубин,
И у тебя сто тысяч рук,
Сто тысяч глаз, но ты один.

И всё, что нужно, есть сейчас.
Всё внутрь сердца вмещено.
Сто тысяч рук, сто тысяч глаз,
А сердце у тебя – одно.

Летний день или весенний,
Певчий дрозд иль соловей,
Счастье – это единенье
С вечной сущностью своей.

Крепче пунша, крепче грога
Искромётное вино.
Счастье – наполненье Богом.
Ты и я сейчас – одно.

Провал в тебя, нет – сквозь тебя,
Сквозь меру, сквозь черты, сквозь числа.
Лишь до безмерности любя,
Ты обретёшь иные смыслы.
Есть смысл великий всех потерь,
Прорыв за стены всех итогов.
Любимый – это путь и дверь
Неисчерпаемого Бога.

Под лёгкий птичий пересвист,
Под перезвон синицы,
Когда растёт на ветке лист
И в сердце Бог стучится…

Под тихий листьев разговор,
Под этот шорох вещий,
Когда стучится в грудь простор
И над водой трепещет

Вот тот, всё тот же самый Дух,
Что в первый день пророчил,
Вот тот, что разверзал нам слух
И открывал нам очи…

И чувствует Его вода,
Земля, листва и птицы…
О, что, о, что с тобой тогда,
Душа моя творится!

Мне с Тобой не скучно никогда.
Мне с Тобой не тяжко ни мгновенья.
Страх земной растаял без следа.
Тихо длится сердца омовенье.

Света нескончаемый прибой…
Как он душу раненую лечит!
Сердце наполняется Тобой.
Время медленно впадает в Вечность.

Посмотреть друг на друга – и час остановлен,
И, раскинувши крылья, застыл небосвод,
И дыхание стало глубоким и ровным,
И набухшее сердце растёт и растёт.

И негаснущий свет задержался на лицах.
Дух бездомный находит свой дом во плоти.
Посмотреть друг на друга – как в лес погрузиться,
Как в спокойное море внезапно войти.

И, как камушки в море, потонут тревоги,
И появится сила весь страх побороть,
И растёт вместе с сердцем уверенность в Боге.
Посмотреть друг на друга и – с нами Господь!

Лесной покой… так вот в чём дело,
Так вот в чём тайна бытия:
Жизнь ни одна не пролетела,
Не просочилась, как струя,

В сухой песок. Любая малость,
Всё, что стремилось вдаль и сквозь,
Не промелькнуло, а осталось –
Всё, всё до капли собралось

В одну таинственную чашу.
Она недвижна. Вот она.
И грудь трепещущая наша,
Как целый небосвод полна.

И пусть свернётся небо в свиток
Всесильной Божьею рукой,
Но каждый волос наш сосчитан.
Вот от чего такой покой.

Тихо-тихо, долго-долго
Незаметный ветер веет.
Мокнут тёмные иголки,
На дубах листы ржавеют.
Даль сырая, даль глухая
Промелькнёт и вновь померкнет.
Жизнь медлительно втекает,
Наполняя чашу сердца.
День прохладный, предвесенний.
Только шёпот, только шорох.
Только это наполненье
Нужно сердцу и простору.

Вот оно передо мною,
Царство тихое лесное.
Я пришла к своей границе.
Мне пора остановиться.

В этом месте, здесь, теперь.
Я всего лишь только дверь.
Все запоры отперты –
Дверь, в какую входишь Ты.

С каждым годом душа всё моложе,
С каждым годом сиянье сильней.
Знаю, знаю, я знаю, мой Боже,
Гнёт и тяжесть бесчисленных дней.
Дни мои… но сквозь них и над ними…
Сквозь всю боль, в сердцевине её…
Да святится и светится Имя,
Сокровенное имя Твоё!

И Я СЕЙ ОГНЬ НЕ ПРЕДАМ

Мы все пройдём через распятье,
Нам всем его не избежать.
Когда расторгнутся объятья
И потеряет сына мать.

Когда возлюбленных утратим,
Когда придёт разлуки час.
Мы все пройдём через распятье,
Оно – для каждого из нас.

Не только мать Его, но все мы
Поймём, что значит пустота,
Когда, как тяжкий камень, немы,
Замрём внезапно у креста.

Всему ответ – огонь священный,
Что в глубине глубин воскрес,
Наперекор природе тленной,
Отчаянью в противовес.

Кто доберётся до моей души,
До той глубинной, самой сокровенной,
Что зазвучала в мировой тиши
И засветилась в темноте Вселенной?

Слепой отец и нищий блудный сын,
Тот самый, что всю жизнь свою разрушил,
Вновь встретились. И только лишь один
Слепец нащупал замершую Душу.

О, эта задрожавшая рука
И подогнувшиеся вдруг колена!
И та Душа, что слишком глубока,
Та самая, что слишком сокровенна…

Где мёртвые? Да там же, где и Бог;
А если нет их, значит, нет и Бога.
Но только в тот таинственный чертог
Земные мысли заглянуть не могут.
В пространстве в самом деле мёртвых нет,
Как нет и Бога в этом зримом мире.
Но вот откуда появился свет?
Где то зерно, в котором зреют шири?
Не знаю где, но знаю, что не здесь.
О том земная мудрость умолчала.
И только сердце ведает, что есть
У зримого незримое начало.
Иначе я… Ну, что такое «я»?
Ком из земли. Бродячий призрак. Небыль.
Но это чувство полнобытия.
Но прямо в сердце – разрастанье неба…
Шестое чувство – это чувство крыл,
Которое с неведомою силой
Творящий Дух над бездною раскрыл,
Объяв всё то, что будет, есть и было.

Тот звук, которым усмирён
Вой адских псов. Тот райский звон,
Тот перешедший за порог
Безмолвной тьмы, звучащий Бог –

Первооснова бытия –
Любовь поющая моя,
Любовь, преград которой нет,
Пронзивший тьму звучащий Свет.

Непроходимая граница.
Ничто уже не просочится
С той стороны. И нас не слышат
Те, кто корней подземных тише.

Совсем не слышны наши громы
На тех просторах невесомых.
Но наших душ малейший шорох
Как гром звучит на тех просторах.

На тех невидимых глубинах,
Где мы и мёртвые едины,
И где на нашу речь без слов
У них уже ответ готов.

Да, их таинственный ответ –
Из темноты встающий свет.

И постепенно тишина
Души вдруг сделалась равна
Твоей творящей тишине,
И начал мир расти во мне.
И, как дитя под сердцем рос
Ответ на вековой вопрос.
На всё страдание в ответ
Из недр сердца вырос свет.

Моя любовь не знает края,
Затем что в Боге края нет.
Запас любви неисчерпаем,
Как нескончаем в мире свет.

Ничто Любви не остановит.
Она идёт по морю слёз,
Она идёт по морю крови
Так, как по водам шёл Христос.

Время наполняется любовью,
Время – это тайное движенье
Света. К вечной жизни предисловье –
Душу озарившее мгновенье.
Может быть, когда-нибудь застынет,
Краткий миг. Окаменеет пламя.
И тогда звездой в небесной сини
Изнутри светиться будет камень.

Вам кажется, что я застыла.
Остановившись на ходу,
Смотрю в закат золотокрылый…
Но я иду, иду, иду.

Зимой и осенью и летом
Одним горит моя душа –
По свету жить, идти за светом,
Не отставая ни на шаг,

И перейти свою границу,
Чтоб, все границы разрубя,
Со светом вместе возвратиться
В Господне царствие – в себя.

Как молишь ты немое Божество,
С каким упорством бьёшься у порога!
Но Бог есть выход из себя в Него
Не Бог к тебе, а ты приходишь к Богу.

Как лес осенний, все свои листы
Сбрось сам себя, устав с собой бороться.
Вот он – предел последней нищеты:
Когда от человека остаётся

Один лишь Бог. И после страшных мук
Внезапно радость ощутишь такую,
Что взглянешь ввысь, оглянешься вокруг –
И, точно ангел в небе, возликуешь.

Святая скорбь, божественная боль.
Душа глядит из темноты глубокой
Немой звездой, пронзающей юдоль,
И тайным светом наполняет око.

Святая скорбь, священная печаль.
Душа сейчас звездою восходила
Из темноты. И озарилась даль,
И прилила неведомая сила.

И вот тогда умолкли все слова,
И слёзы сердце слили с океаном.
Душа взошла из тьмы. Душа жива.
И входом в вечность оказалась рана.

Есть непреложное деленье,
И все мы делимся сейчас
По степени проникновенья
Нас в свет и света – в нас.

И если он проник глубоко,
И если мы в него вошли,
То просквозило Божье око
Слепую тяжесть всей земли.

Не знаю кто, не знаю где –
Есть только блики на воде,
Есть только очень нежный цвет
И ничего другого нет.

О, Господи, как тайный маг,
За мигом миг, за шагом шаг
Ты достаёшь мне из глубин

То, чем владеешь Ты один.
И, видя блики на воде,
Я знаю кто, я знаю где…

Всю жизнь смотреть, всю жизнь, весь век
На синих волн неспешный бег.
Не уставая никогда,
Следить, как синяя вода

Зазеленела, и на нас
Взглянул пронзивший сердце глаз.
Всю жизнь смотреть и, наконец,
Увидеть: в мире есть Творец.

И пробудиться ото сна,
Когда немая глубина
Во весь свой свет заговорит
И будет Божий взгляд открыт

Во все концы, во все края,
Во все пределы бытия.
Тогда взломай земной закон –
Ведь ты от смерти пробуждён.

Огонь! Огонь, спустившийся с небес.
И сердце дрогнуло, огнём палимо.
Блеск молнии? Воскрылья Серафима?
Что б это ни было – заслон исчез.

Неразрушимое! Сейчас Оно,
Как жизнь сама, как солнце, несомненно.
Завеса сорвана. Обнажено
Пред каждым сердцем, перед всей вселенной.

И как завяли гордые слова!
И тень исчезла, названная тенью!
О, это обнаженье Божества!
Единства нашего обнаруженье!

А за окном осенние деревья.
Огнь! Огонь! О, этот звон огня!
Призыв могучий бросить всё кочевье
И повернуть во глубину меня!

Нас много только здесь, а там,
Откуда свет приходит к нам,
Там множеств нет. Там есть Одно,
В котором всё заключено.
О, если б мы сумели здесь,
Уже припомнить, кто мы есть!
Нас тьмы, и тьмы, и тьмы, и тьмы,
Но до единого все мы
Есть тот невидимый Один,
В котором и Отец и Сын,
Все сыновья и все отцы,
И все начала и концы.
Есть древо жизни. Все листы
На нем суть мы, но Древо – Ты.

Ты снова что-то хочешь мне сказать,
А я прислушиваюсь… Долго-долго…
Я точно моря замершего гладь
Под ясным небом. Я совсем замолкла,
Прислушиваясь к слову Твоему;
Но я ещё не знаю, не пойму,
Чего Ты хочешь… Нарастанье тиши…
Не отойду, покуда не расслышу,
Покуда не сумею передать
Всё то, что Ты так хочешь мне сказать.
Какое счастье просто быть с Тобою,
Стоять и слушать этот гул прибоя
Нездешних слов, неведомых речей…
Служить Тебе и быть совсем Твоей…

Бог – это жизнь и воскресенье.
Бог – это противотеченье,
Всей тяжести противовес,
То, что идёт наперерез
Стихии, всем её законам,
Совсем не Богом утверждённым.
Не спрашивайте как и кем –
Господь пребудет вечно нем.
Но только в каждое мгновенье
Бог – это жизнь и воскресенье.

Не спрашивайте «где». Уже нигде.
Не спрашивайте «как». Никто не знает.
Но вот оборвалась судьба земная,
И тихо на торжественном суде.
Насыщенная жизнью тишина
Недвижность Бога. Сил пересеченье.
И миллионы лет равны мгновенью,
И к вечности душа присуждена.

Умри, чтобы не умирать.
Не понимаешь? И не надо.
Но есть одна лишь благодать:
Покорность Богу. Вот награда

За все мучения земли.
Не действуй. Замолчи. Внемли.
Лишь только мёртвый входит в Бога.
Смерть есть великая дорога

Лесные дебри… Боже правый.
Наверно, есть один лишь путь –
Нырнуть в творящий этот хаос
И захлебнуться, потонуть

Совсем без мысли о возврате.
И лишь когда весь мир исчез,
Очнуться в Божеских объятьях
И ощутить, что ты воскрес.

До дна исчерпано мгновенье,
И там, на дне его, ответ:
Без смерти нету воскресенья,
Без смерти жизни вечной нет.

Бог – стержень мира. Бог есть тишина.
Полнейшая. Ни ветерка, ни пены.
Та чаша жизни, что полным-полна
И для стихии неприкосновенна.

Всецелый неподвижный океан –
Миры объемлющее сердце Божье,
Которое не тронет ураган
И никогда ничто не потревожит.

Мою немую целостность храня,
Он на мои стенанья не ответит.
Бог – стержень мира. Он – внутри меня.
Пусть хлещет дождь, пусть с ног сбивает ветер,

Я не спрошу «зачем» и «почему».
Я укрощу молитвою тревогу.
Я все удары на себя приму,
Самой собою я укрою Бога.

Душа глаз на глаз с целым мирозданьем…
И вот она – задача всех задач:
Преодолеть страданием – страданье
И Божьей болью – человечий плач.

Ещё никем не хожена дорога.
Ты – первый путник. Ты совсем один.
О, этот труд отыскиванья Бога
В сердечной глуби – в глубине глубин.

Ни проблеска. Последний звук смолкает.
Не шепчет ветер, вздохи не слышны.
О, Боже святый, тишина какая!
И вдруг из этой полной тишины

Вихрь поднялся. Он вырвался на волю!
В его дыханье огненном кружись!
Дыхание той светоносной боли,
Божественной, которой имя – жизнь.

* * *
Посвящается
Ирине Афанасьевой

А Он стоит за безутешным горем
Вот точно так, как за горами – море.
Вот так, как небо над моим окном.
Он не ломает, Он раздвинул дом.
Он – Адонай, Егова, Элоим –
Стучит в тебя, чтоб стать жильцом твоим.
К тебе, Свой взгляд бездонный наклоняя,
Он попросил: будь домом для Меня,
Принять Меня пусть сердцу хватит сил.
Твой Бог меня сегодня посетил.

День длится, как Дерево, длится, как лес.
День длится, и длится, и длится.
И тянется сердце в пространство небес,
Туда, к пролетающим птицам.
Туда, к облакам серебристо-седым
Да к птичьим бескрайним дорогам.
О, только бы время не стало пустым,
А полнилось лесом и Богом!

Я погружаюсь вглубь за кладом,
Душе моей коснуться надо
Тех самоцветов, из которых
Вдруг разгораются просторы.
И в пламени листов осенних
Пылает весть о воскресеньи.

Есть в хаосе просвет миропорядка,
Теченье Духа – тайная струя.
И каждый стих мой – новая разгадка
Загадочного смысла бытия.
И чем она внезапней, чем случайней,
Тем достоверней вечные черты.
Ведь каждый стих – прикосновенье к тайне,
Её свеченье в недрах темноты.

Ты знаешь, что такое сказка?
Та вспышка или же та связка
Всех вспышек, всех случайных бликов
В черты единственного лика.
Тот звон, то самое «да будет»,
Что нам доносит весть о чуде.
Умеет в мире только сказка
Незримой правде дать огласку
И в неподвижное мгновенье
Ввести нас прямо в воскресенье.

Передо мною лес. О, Боже,
Передо мною снова лес.
Вот почему и вправду может
Душа пропеть: Христос воскрес!
Лишь потому возможно чудо,
Что появилась Дверь в стене.
Есть вход вовнутрь. И лес – повсюду.
Не только рядом, он – во мне.
И жизнь нигде не ставит точку,
А открывает в вечность вход.
Христос воскрес! Ведь сердце – почка,
В которой Бог живой растёт.

Бог своё дело вершит в тишине.
Шум весь творим мы сами.
Осенью этой увиделось мне,
Что тишина – это пламя.
Если, лукавый, в Господнюю тишь
Вступишь – сгоришь.

Сыплются, сыплются листья, как слёзы…
Жизнь отлетает с высокой берёзы
И золотыми трепещет крылами,
Вдруг заплеснув негасимое пламя
В душу.
О, чистое пламя без дыма!
Скоро, о, скоро жизнь станет незримой,
Скоро, о, скоро немая жар-птица
Будет из дали холодной светиться.
Но открывается сердцу сегодня
То, что вся жизнь наша – пламя Господне,
То ни на миг негасимое пламя,
Что, отлетая, трепещет крылами.

А Свет глядел в мои глаза,
Свет прямо в душу мне глядел.
Он так глядел, что всё сказал.
Да, всё сказал, что Он хотел.
О, слов светящихся прибой!
Горение в лесной глуши…
Чем говорит Он? Всем собой.
Всем, всем собой для всей души…

Ты исчерпать вовек не можешь
Неисчерпаемости Божьей.
Ведь, что ни день и что ни час,
Вновь открывается запас.
Чего? Да жизни, жизни, жизни,
Которая внезапно брызнет
Осенним золотом кленовым –
И ты опять родишься снова:
И снова исчерпать не сможешь
Неисчерпаемости Божьей.

Ты говоришь. Ты говоришь!
Я слышу, Господи, я слышу.
И разгоревшаяся тишь
Всё шире, всё мощней, всё выше.
Как пламенеет тишина!
Ты погрузить всё сердце просишь
В огонь. Вот для чего нужна
Твоя пылающая осень.

I
Что значит золото осеннее,
Пылающий осенний лес,
Небес внезапное вторжение,
Огонь, сошедший к нам с небес?

В огне даётся нам прозрение:
Смысл непостижный – постижим
Лишь только пламенным горением…
И мы горим, горим, горим.

Весь лес октябрьский в огне.
Взметнутся искры – только тронь!
Здесь всё напоминает мне,
Что Бог – огонь! Огонь! Огонь!

И Он сейчас глазам открыт
И пламенеет, тьму круша.
И вот горит, горит, горит
Неопалимая душа.

Осень ясная, погожая.
Как сверкают янтари!
Приоткрылась тайна Божия,
Засветилась изнутри.

Знаю, золото осеннее
Отгорит, но в глубине
Не останется сомнения
В Том, Кто вечно жив в огне.

Жёлтыми, бурыми, рдяными
Стали осенние листья.
Лес мой, расписанный заново
Вечной невидимой кистью.

О, как он просит внимания!
Всё во мне смолкнуть готово.
Господи, это послание.
Господи, это же Слово.

Знаю я, слышу я – должно нам
Душу собрать воедино!
Как же не видеть Художника
За совершенной картиной?!

Как не провидеть нетленное
За приоткрытою дверью?
Как не рвануться мгновенно нам
Прямо к Нему в подмастерья?

Закатный луч застрял в листве густой,
И, Боже мой, с какой великой силой
Я поняла: есть стержень золотой.
Есть Ось, которая мира пронзила.

Всё мирозданье светом налилось,
Как соком плод… зачем же слов так много?
А я стою, пронзённая насквозь,
Как лес лучом, просверленная Богом.

И воцарилась тишина,
Какой душа ещё не знала,
Как будто полная луна
Внезапно озарила скалы.
Как будто бы из глубины
Взошло всё то, что в ней сокрыто –
Что много более луны
И звёзд толпы многоочитой.
Объяв собою высь и дол,
Связав узлом все жизни нити,
Над царством плоти Дух взошёл
Её всевластный повелитель.
И вся враждующая тварь
Затихла у Творца в объятье.
И стало ясно вдруг, кто царь,
Кто наш владыка и создатель.
Огнь разрушительный потух.
Одно осталось в мире пламя –
Творящий Дух, тишайший Дух,
Повелевающий громами.

Жизнь движется к невидимому краю,
Доходит до неведомой черты.
И я со светом вместе умираю,
Чтоб вместе с ним восстать из темноты.

Из тьмы великой не приходят вести,
Но лишь одно бесспорно знаю я:
Мне надо быть всегда со светом вместе,
И буде жить всегда душа моя.

Со светом слиянье, со светом соитье –
Конец всем деяньям, конец всем событьям.
Ни зим и ни лета, ни льда и ни зноя –
Что будет со светом, то будет со мною,

В едином горенье, в одном океане –
И нету блаженней такого слиянья.

Вихрь холодный дохнул пустотой.
И, хотя закрываются выси,
Разрастается свет золотой,
Что от солнца совсем не зависит.

Лес осенний в священном огне.
И, как ветер ни рвёт и ни вертит
Всё вокруг, что-то крепнет во мне,
И совсем не зависит от смерти.

Что значит предстать перед Богом?
Я вижу, я внемлю, я – вот.
Ни радость, ни боль, ни тревога –
Ничто меня не отвлечёт.

Не сдвинусь ни влево, ни вправо –
Уже никакой суеты.
Сегодня бессилен лукавый –
Мне нужен один только Ты

Не знаю, скоро иль нескоро
Растает время, словно дым,
И мы с тобой взойдём на гору
И, как пространство, замолчим.

И мы очнёмся вдруг в отчизне,
Где дней прошедших – ни следа,
Где станет ясен смысл жизни
Так, как нигде и никогда…

Он в том, чтобы раздать богатство –
Весь скопленный за годы хлам,
И до конца Тому отдаться,
Кто весь до капли отдан нам.

Боже мой, ликуя и любя,
Всё и всех, как солнце в день погожий,
Нищий духом потерял тебя
И богат одним Тобою, Боже.

А ветер качает деревьев вершины,
Колеблет и треплет верхушки берёз.
А к горлу подходит и давит лавина
Скопившихся в сердце непролитых слёз.

А ветер высокие ели тревожит
И шлёт облака на небесную гладь.
Взгляни в моё сердце, прости меня, Боже,
За то, что мне слёз ни пролить, ни унять,

За то, что нет силы, прости меня, Отче!
Но буду ли жить, или завтра умру,
Твори Свою волю, верши, что захочешь,
А я – как вершины дерев на ветру.

Как мне сказать, что ничего
Важнее сердца Твоего
На свете не было и нет?
Что надо только этот све

Источник