спектакль федра романа виктюка актеры и роли
Федра
Мистерия духа
О спектакле
«Федра» — совершенно уникальный и уникально совершенный спектакль, полный магии и чувственности, вбирающий в себя силу музыкальных ритмов, красоту поэтического слова, мощь завораживающей тишины и выверенность пластического воплощения.
Никто так точно не чувствует Цветаеву, как Виктюк, никто не может так горячо и тонко ее сыграть, как артисты Театра Романа Виктюка. Классический античный сюжет пересказан Мариной Цветаевой, которую режиссер называет Великим Поэтом и чье творчество сопровождает мастера всю его жизнь.
Родилась. Влюбилась. Умерла
Я не увижу знаменитой «Федры»,
В старинном многоярусном театре…
…Я опоздал на празднество Расина…
…Измученный безумством Мельпомены,
Я в этой жизни жажду только мира,
Уйдем, покуда зрители-шакалы,
На растерзанье Музы не пришли!
Когда бы грек увидел наши игры…
Осип Мандельштам, 1915
В этом ироническом зачине, по существу отвергающем эстетику современного ему реалистического театра, Осип Мандельштам от своего имени и как бы от имени Марины Цветаевой — своей единомышленницы в поэзии — делает заявку на условный, субъективный мифологический характер театра, не имеющий никакого отношения ни к классицизму Расина, ни к последующей театральной традиции, «измучившей» со времен греков музу трагедии Мельпомену.
Мы и прочли «Федру» Цветаевой в духе игрового мифологического студийного театра. На сцене афинская молодежная тусовка на фоне и внутри нашего здания в Сокольниках. Полутанец, полупение, полугимнастика, полуэротика задуманы как фон и исток трагических событий.
Хор на сцене появляется и исчезает, играя разные роли. Этому хору передана роль Лика Федры — ее маски, роль Ипполита, роль Судьбы — так нами назван персонаж, обозначенный у Цветаевой Кормилицей. Тезей саркастически управляет на разных музыкальных инструментах мифическим процессом из-за пределов основной игровой площадки.
Не будем пересказывать содержание трагедии, напомним лишь, что речь в ней идет о том, что героиня борется с пагубной страстью к пасынку Ипполиту, которую заронила в ее сердце богиня любви Афродита, мстя Тезею за измену.
Невозможно выразить словами ту энергию и страсть, которые двигали Цветаевой при написании «Федры», заставляя нас задуматься о новых, вернее, забытых в советском театре средствах театральной выразительности — о синтезе слова, музыки, ритмики, хореографии, о силе голоса, жеста и мимики в палитре актера, то есть о том, что было хорошо известно в театре Серебряного века времен Блока с его «Розой и крестом», времен молодого Таирова и Вахтангова с их Студиями, с которыми Цветаева была связана самым непосредственным образом.
Мы пытаемся возродить забытую традицию Серебряного века русской сцены, традицию «Привала комедиантов» и «Старинного театра» Евреинова, с его имитацией разных форм театральности — от античности до постмодерна.
«Миф предвосхитил, и раз и навсегда изваял все», — утверждала Цветаева. Мифы дремлют в словах и живы в царстве Идей, предвосхищая события, которые произойдут и станут их плотью.
Как и в древнегреческом театре, внимание зрителя здесь сосредоточено не на внешних эффектах, а на героях, которых играют мужчины. Фигуры актеров похожи на фрески Микеланджело, хор — часть легенды, ее атмосфера.
По словам Виктюка, «Федра» — это полутанец, полупение, полугимнастика, полуэротика.
Создатели спектакля
Автор
МАРИНА ЦВЕТАЕВА
Режиссура,
музыкальная и пластическая партитура
РОМАН ВИКТЮК
Цветаевская Федра в театре Романа Виктюка заметки
Опыт пластической трансгрессии
«Федра – крайность любовного бесстыдства и бесстрашия»
Роман Виктюк
Думаю, что постановщик «Федры» из породы тех, для кого, перефразируя Мережковского, «боги воскресли», минуя «театр Расина», о котором у Мандельштама, т.е. театр, полный нагроможденья условностей и украшений, не свойственных греческой драматургии (в том же стихо: «— Как эти покрывала мне постылы. /Театр Расина! Мощная завеса /Нас отделяет от другого мира»).
У Виктюка принципиально не отделяет: от мистерии эроса как раны смерти (вспомнила звук, с которым автоматические металлические жалюзи задраивают перед спектаклем огромные окна в зале, превращая его. гм… в склеп. Хотя это всего лишь техническая необходимость).
Насколько серьёзно сама Цветаева полагала о возможности постановки «Федры»? Начала она её обдумывать в 1923 г., закончила в 1927 г. Относилась серьёзно, вчувствовалась, хотя, судя по записям, не видела с собой в героине сходства. На беседу с артистом Завадским (коему, по его признанию, Цветаева рассказывала о своей пьесе и предлагала сыграть в ней Федру (!), ссылается Р.Виктюк в аннотации к спектаклю. Так ли это было на самом деле? Не важно: Виктюку нужна легитимизация его сценического решения – ВСЕ роли исполняют мужчины. И, как большой художник, он творит свою легенду: имеет право.
. Прежде не задумывалась над тем, до какой степени в этой последней по времени написания пьесе М.Цветаевой сплавлены энергии эроса и танатоса. Между тем талантливая постановка всегда не сужает до отдельного психологического вопроса содержание, но, напротив, приводит к чему-то большему, чем рассказанная история.
. Марина Цветаева, дочь основателя музея, который по несправедливости носит имя Пушкина, возрастала не только на обязательных для классической гимназии латыни и древнегреческом, на переводах. В её памяти античности – ощущения тактильные (да и отец ведь задумывал первоначально музей как коллекцию превосходных слепков со знаменитых скульптур, прежде всего древнегреческих).
Итак, нам дают почти буквально прикоснуться к теме Эрос и Танатос: могучая дилемма, космическая. Греки её ведали не умозрительно: применительно к разным ситуациям, выходящим за рамки одержимости любовной страстью. Эрос – это ведь не только любовь между двумя. Это вожделение. Синоним – потос (страстное желание) – в этом качестве с эросом – пара взаимозаменяемых понятий. Сюда же – экстаз. Агафон, историк, объясняет, например, желание Александра Македонского завоевать Индию тем, что его охватило могучее страстное желание. И никаких дополнительных разъяснений современникам не требовалось. Та же ситуация описана применительно к полководцу Алкивиаду, соблазнившему сограждан перспективами похода на Сицилию: тут уж эрос захватил большинство присутствовавших при его речи… У Платона эрос, эротический экстаз – условие выхода за рамки привычного и обусловленного. Эрос как основание для блага. Ну как тут не вспомнить А.Бадью с его идеей Блага и Этоса.
«Детей от Прекрасной Дамы иметь никому не дано, но только Она Адамово оканчивает звено.
И только в Ней оправданье темных наших кровей, тысячелетней данью влагаемых в сыновей.
Ипполит в спектакле – индифферентен. Он в параллельном мире – до конца. На федрин призыв умереть вместе: «Гадина»… Федра и кормилица, названная Судьбой (отличное исполнение И.Ивановича) – скорее две стороны внутреннего диалога: по сути Федра одна. Совершенно одинока.
«Ипполитова пена и Федрин пот –
Не старухины шашни, а старый счёт,
Пря заведомая, старинная.
Нет виновного. Все невинные».
Спектакль «Федра»
Описание
Продолжительность: 2 часа
«Федра» – совершенно уникальный и уникально совершенный спектакль, полный магии и чувственности, вбирающий в себя силу музыкальных ритмов, красоту поэтического слова, мощь завораживающей тишины и выверенность пластического воплощения.
Никто так точно не чувствует Цветаеву, как Виктюк, никто не может так горячо и тонко ее сыграть, как артисты Театра Романа Виктюка.
Классический античный сюжет пересказан Мариной Цветаевой, которую режиссер называет Великим Поэтом и чье творчество сопровождает мастера всю его жизнь.
Родилась. Влюбилась. Умерла
Я не увижу знаменитой «Федры»,
В старинном многоярусном театре…
…Я опоздал на празднество Расина…
…Измученный безумством Мельпомены,
Я в этой жизни жажду только мира,
Уйдем, покуда зрители-шакалы,
На растерзанье Музы не пришли!
Когда бы грек увидел наши игры…
Осип Мандельштам, 1915
В этом ироническом зачине, по существу отвергающем эстетику современного ему реалистического театра, Осип Мандельштам от своего имени и как бы от имени Марины Цветаевой – своей единомышленницы в поэзии – делает заявку на условный, субъективный мифологический характер театра, не имеющий никакого отношения ни к классицизму Расина, ни к последующей театральной традиции, «измучившей» со времен греков музу трагедии Мельпомену.
Мы и прочли «Федру» Цветаевой в духе игрового мифологического студийного театра. На сцене афинская молодежная тусовка на фоне и внутри нашего здания в Сокольниках. Полутанец, полупение, полугимнастика, полуэротика задуманы как фон и исток трагических событий.
Хор на сцене появляется и исчезает, играя разные роли. Этому хору передана роль Лика Федры – ее маски, роль Ипполита, роль Судьбы – так нами назван персонаж, обозначенный у Цветаевой Кормилицей. Тезей саркастически управляет на разных музыкальных инструментах мифическим процессом из-за пределов основной игровой площадки.
Не будем пересказывать содержание трагедии, напомним лишь, что речь в ней идет о том, что героиня борется с пагубной страстью к пасынку Ипполиту, которую заронила в ее сердце богиня любви Афродита, мстя Тезею за измену.
Невозможно выразить словами ту энергию и страсть, которые двигали Цветаевой при написании «Федры», заставляя нас задуматься о новых, вернее, забытых в советском театре средствах театральной выразительности – о синтезе слова, музыки, ритмики, хореографии, о силе голоса, жеста и мимики в палитре актера, то есть о том, что было хорошо известно в театре Серебряного века времен Блока с его «Розой и крестом», времен молодого Таирова и Вахтангова с их Студиями, с которыми Цветаева была связана самым непосредственным образом.
Мы пытаемся возродить забытую традицию «Серебряного века» русской сцены, традицию «Привала комедиантов» и «Старинного театра» Евреинова, с его имитацией разных форм театральности – от античности до постмодерна.
«Миф предвосхитил, и раз и навсегда изваял все», – утверждала Цветаева. Мифы дремлют в словах и живы в царстве Идей, предвосхищая события, которые произойдут и станут их плотью.
Как и в древнегреческом театре, внимание зрителя здесь сосредоточено не на внешних эффектах, а на героях, которых играют мужчины. Фигуры актеров похожи на фрески Микеланджело, хор – часть легенды, ее атмосфера.
По словам Виктюка, «Федра» – это полутанец, полупение, полугимнастика, полуэротика.
Видео
Купить билеты на спектакль «Федра»
Продолжительность: 2 часа
Организатор: театр Романа Виктюка [ репертуар театра ]
Автор: Марина Цветаева
Режиссер: Роман Виктюк
Актеры: Иван Иванович, Игорь Неведров, Сергей Захарин, Никита Косточко, Степан Лапин, Станислав Мотырев
Расписание сеансов и продажа билетов
Если у вас возникли вопросы по приобретению билетов на спектакль Федра в театр Романа Виктюка, наши менеджеры с радостью проконсультируют вас по телефону +7 (995) 880-75-05
— Заказ билетов через сайт, online — круглосуточно.
— Доставка по Москве в пределах МКАД — от 500 р.
— 100% гарантия подлинности официальных билетов.
— В случае отмены мероприятия — вернем полную стоимость билетов.
У нас вы сможете купить билеты на спектакль Федра в театр Романа Виктюка даже в том случае, если билетов уже нет в кассе театра!
Краткое содержание спектакля Федра
Спектакль «Федра» в театре Романа Виктюка
Трагедия одиночества и незаурядной души, сочиненная Мариной Цветаевой, вдохновляет Романа Виктюка уже более тридцати лет. Один из лучших спектаклей 80-х, его легендарная «Федра» в Театре на Таганке с Аллой Демидовой в главной роли, сделала режиссера символом нового театрального направления.
А сегодня, в XXI веке, великое поэтическое произведение возвращается на сцену в совершенно новом прочтении Мастера. «Федра» как синтез слова, музыки, ритмики, хореографии, жеста и мимики – всё то, что формирует современный сценический почерк Виктюка. Это было хорошо известно в театре Серебряного века времен Блока с его «Розой и крестом», времен Студий молодых Таирова и Вахтангова, с которыми Цветаева была связана самым непосредственным образом. «Федра» 2015 года возрождает традиции Серебряного века русской сцены, «Привала комедиантов» и «Старинного театра» Евреинова с имитацией разных форм театральности – от античности до постмодерна…
Виктюк и артисты его театра прочли «Федру» Цветаевой в духе игрового мифологического студийного театра. По выражению самого Романа Григорьевича, здесь «полутанец, полупение, полугимнастика, полуэротика задуманы как фон и исток трагических событий».
Не пересказывая содержание трагедии, напомним, что речь идет о борьбе главной героини с пагубной страстью к пасынку Ипполиту, которую заронила в ее сердце Афродита, желая отомстить афинскому царю, мужу Федры Тезею, за измену богине любви. В самой любовной напасти к пасынку, посланной Афродитой, Федра является только невинной жертвой, о чем говорила в записных книжках Цветаева. А в финальных словах Тезея – разрешение конфликта: «Нет виновного. Все невинные».
В спектакле «Федра» звучит голос Елены Образцовой. «Это была ее последняя работа со мной, – говорит Роман Виктюк. – Голос – это великое, что дается свыше. Лена ждала этой премьеры и часто спрашивала, когда».
Понравился спектакль Федра? Расскажите друзьям!
Все отзывы о спектакле Федра
Постановка Театр Романа Виктюка
Лучшие отзывы о спектакле «Федра»
А не поспоришь, что дед Гений. Бюджет кажется малость подрезали или все ушло на позолоту Бозину. Как-то грустно видеть задник с «картиной» здания на Стромынке. Откроют ли они его при жизни Романа Григорьевича?
Может оно странное сравнение, но далеко не про сравнение, а скорее фантазия почему Виктюк как режиссер новатор (делающий спектакли-события) кончился на Служанках и Саломеи.Это про эстетику формы, где важный акцент на голос и тренированное тело. Такое ощущение здесь есть близость к перформативным практикам, но не дотягивает, а скорее застревает в одной форме игры. Все эти рассуждение не потому что смотрела 24-х часовую запись, и то отрывками перформанса Яна Фабра «Гора Олимп» Просто у бельгийца другой уровень профессионализма и иные цели. Вопрос в том, что почему режиссер в России не вышел на путь определенного развития, где бы был также неуловимые границы на стыке жанров. Тогда бы это было искусство в контакте с реальностью. А так что? Проекция Цветаевой на образ Федры. В финале все обнулим и порефлексируем о загубленных жизнях людей искусства в жуткие сталинские годы правления.
«Solus cum sola, in loco remoto, non cogitabuntur orare «Pater noster»»
Мужчина и женщина наедине не станут читать «Отче наш»
МАРИНА
Преступная любовь в любые времена означала преступить невидимую грань между желаемым и действительным, возможным и допустимым, хочу и могу, «да» и «нет». Преступная любовь, даже иллюзорная и выдуманная, почти всегда наказуема. Наказание за смелость выбора, решительность желания и осуществимость мечты.
Выбор, желание и мечта в ханжеских и завистливых глазах всегда перерождались в «совращение», «разврат», «похоть». Дары жизни мгновенно превращались в смертные грехи. Запретов в жизни Марины Цветаевой было множество. Запрещено любить, запрещено хотеть, запрещено мечтать, чуть позже будет запрещено даже писать. Единственный способ скрыться, дать заслуженную пощечину окружающим, выстроить вокруг себя плотную пирамиду отчуждения – это слова.
В «Федре» каждая строчка, слово, пауза – священное и намеренное оскорбление речи, слуха, восприятия. В результате, получилась замаскированная мантра, сотканная из запредельного презрения и ненависти к высшим силам. Воспаленные нарывы из бунтарства и агрессии, помноженные на искусное владение психологическим неповиновением. Слишком опасное занятие, даже в таком невинном времяпрепровождении, как сочинительство.
Будучи человеком образованным, блестяще владея несколькими языками, имея обширные знания в области философии, музыки и литературы, обладая богатым воображением, аналитическим умом, Цветаева могла совмещать абсолютно разные жанровые структуры в своих произведениях, выстраивая при этом свой собственный поэтический слог, ритм и стиль. По звучанию «Федра» может встать в один ряд с эпическими русскими былинными произведениями, сохраняя гармонию античной лирики и оправданный пафос языческой декламации. «Федра» вне времени, но «Федра» и вне сцены.
Сложно представить, как трагедию Марины Цветаевой можно сформировать и воплотить на сцене в форме театрального действия, не поэтического монолога, а самостоятельного спектакля. Немыслимо, неосуществимо, даже. недопустимо. Для многих цветаевский текст сложно читать, не говоря о том, чтобы воспринимать на слух и получать от этого эстетическое удовольствие. Но удовольствие есть не в понимании и судорожной расшифровке языческих символов, а, скорее, в невидимом осязании слишком опытных слов и слишком спорных предположений. Смелое поэтическое полотно, особенно для 20-х годов прошлого столетия, особенно для страны с любимым красным цветом, особенно для эпохи с вымершим интеллектом и здравым смыслом. Цветаева не пророк, не чернокнижница, скорее, заброшенное существо из прошлого с изломанной судьбой и неразберихой в личной жизни. Судьба для нее не рок, все сложилось наоборот, жизнь Цветаевой для судьбы наказание. Окунуться в мифы с головой и забыть о реальности было спасением в детстве, в юности, даже в молодости. В зрелом возрасте возникали другие антидепрессанты. Вот только итог трагичен. Петля на шее и три посмертных записки. Прощай, Марина…
ФЕДРА
«Mundus vult decipi, ergo decipiatur»
Мир желает быть обманутым, пусть же он будет обманут
«Feriunt summos fulgura montes»
Молнии попадают в самые высокие горы