солист бахыт компот биография
Поэт, хулиган… Великий Магистр (36 фото + 12 видео)
Российский поэт, автор песен, певец и актёр Вадим Юрьевич Степанцов родился 9 сентября 1960 года на ст. Узловая Тульской области в семье технических интеллигентов, окончивших Тульский горный институт/ТулГИ (однако, в 2016 году в программе «Соль» Захара Прилепина Степанцов заявлял, что родился в Донецке (тогда Сталино), но сразу же после рождения был увезён в Тулу).
Мать — Лора Ивановна (1937-1994), в девичестве — Вертепа, украинка по национальности, уроженка Луганской обл. (Украина). Отец Юрий Иванович (1938-2003) родом из Смоленска. Дед — Иван Степанцов после революции 1917 года раскулачивал зажиточных крестьян, позже стал главным редактором смоленской партийной газеты, а в конце 1930-х гг. был репрессирован. Есть младший брат — Пётр (род. 1967, работает переводчиком).
Будущий поэт писать стихи начал ещё в 7 лет:
«Материнское тепло как второе солнце.
Материнское тепло делает потомцев».
«Есть в Африке деревья — баобаб, он сильный и могучий.
И в Африке, я думаю, считают так — что он, он самый лучший».
В 16 лет, окончив тульскую общеобразовательную среднюю школу №22, Степанцов намеревался поступить на географический факультет МГУ, однако по дороге в Москву ему встретилась сестра школьного приятеля, убедившая его сдать документы в Московский технологический институт мясной и молочной промышленности (МТИПП, ныне — Московский государственный университет пищевых производств/МГУПП). Вадим окончил лишь 3 курса этого заведения, проходил практику на Микояновском мясокомбинате и впоследствии неоднократно отмечал в интервью, что в истории литературы лишь 2 человека учились на инженера-технолога мясомолочной промышленности — он и Джером Сэлинджер.
Досрочно покинув институт, Степанцов сразу же был призван на срочную службу — в полк связи войск КГБ в подмосковной Малаховке. Однако, после конфликта со старослужащими, он самовольно оставил часть, но уже на вторые сутки был задержан и направлен на обследование в московскую психиатрическую клинику №15, откуда вышел через 4 месяца с диагнозом «психопатия». По словам Вадима, в этой истории сыграл роль ещё и тот факт, что в его тумбочке были найдены брошюры «Истина и пути её познания» и «Христианский экуменизм: вчера и сегодня».
По возвращении в Узловую, диагноз помешал ему устроиться на местный химический завод. И Вадим работал грузчиком, слесарем-сантехником, вырубщиком жёстких кожизделий.
В 1983 году Степанцов с 3-го раза прошёл творческий конкурс, сдал экзамены и поступил в ЛИ — Литературный институт им. А.М. Горького, на семинар поэта-песенника Льва Ошанина. Жил в общежитии на Добролюбова, 9/11.
Первая поэтическая публикация Степанцова состоялась при участии известной советской поэтессы Риммы Казаковой в альманахе «Поэзия». Стихотворение «Деньги» было опубликовано под коллективным псевдонимом «Ефим Самоварщиков»:
«Деньги имеют способность куда-то деваться.
Деньги в стремлении смыться, похожи на птиц.
Эдак бывает, уцепишь пучок ассигнаций,
Глядь — разлетелись на книги, вино и девиц…»
Затем журнал «Литературная учёба» публикует его стихотворение «Молодой иностранец в красивой машине». В 1988 и 1989 гг. у Степанцова ещё 2 громкие публикации — выходивший в то время многомиллионным тиражом журнал «Новый мир» печатает его подборки в №№3 и 12. И он стремительно входит в число наиболее известных молодых поэтов. Его произведения печатаются в самых престижных журналах, переводятся на иностранные языки.
В 1988 году Вадим с отличием окончил Литинститут, о чём позже рассказывал:
«Был 1988 год. Председателем государственной экзаменационной комиссии в Литинституте внезапно назначили Сергея Владимировича Михалкова, закосневшего в своём переделкинском пузыре. Ветер эпохи его ещё не коснулся. А в Литинституте всегда была вольница. Народ там даже при застое жил отдельной жизнью. Но Михалков это не всосал. Плюс у него на тот момент сын – «фашист, предатель Родины» Кончаловский. Михалков бздит. И его назначили председателем ГЭКа! Он читает дипломы студентов отделения поэзии. Это машинописные сборники стихов. «О, Русь моя, о, берёзы мои!», «Горы мои, мой Дагестан»… Все понятно. Никого ничто не задевает. И тут Михалков берёт мой диплом. Читает:
«Убей меня, красотка, на заре,
На крыше голубого лимузина.
Убей меня, вынь печень — и скорей
Сожри её, в ней много витаминов.
Убей меня, разделай и сожри,
Ведь я твой враг, и, значит, есть причина,
Чтоб утром, на рассвете, ровно в три,
Убить меня на крыше лимузина.
Да, я твой враг — не веришь? Я твой враг!
Да, я покамест ласковый мужчина.
Но час пробьёт — рассыплется во прах
Моя непостоянная личина.
И превратится в ледяной оскал
Гагаринская тёплая улыбка.
Рука, которой я тебя ласкал,
Пощёчиной тебя согреет, рыбка».
И у старого киборга начинают плавиться микросхемы. Мой руководитель, Лев Иванович Ошанин, автор «Гимна демократической молодёжи», потом передавал их разговор: «Серёг, может, ты напрасно так вспылил? Парень-то ничего, чуть-чуть экстремален». — «Какой, на х…, экстремален! Это фашист! Только через мой труп он получит диплом литературного института!». А я был отличником. И Ошанин отвечает Михалкову: «Вот ты — сатирик. Он — молодой. У них сейчас другая сатира. Не порти человеку жизнь». Михалков не унимался. Потому что, будучи литературным генералом, ещё не понимая, в какую сторону качнется маятник перестройки, он вёл себя как держиморда».
В названии Ордена использовали 2 термина: маньеризм — течение в европейском искусстве XVI века, отличающееся напряжённостью образов и манерностью форм, и куртуазность — система правил поведения при королевском дворе в средние века, включающая в себя возвышенную любовь к Даме. Стихотворения, написанные в стиле куртуазного маньеризма, отличает сочетание изысканности с циничным юмором (реже — просто цинизмом).
Первоначально в Орден входили: Степанцов — Великий Магистр, Александр Бардодым — Чёрный Гранд-Коннетабль, Дмитрий Быков — Командор (вышел из Ордена в 1992 году), Константэн Григорьев — Командор-Ордалиймейстер и Магический Флюид, Андрей Добрынин — Великий Приор, Пеленягрэ — Архикардинал.
В том же 1989 году Степанцов и Григорьев создали ещё и, по их выражению, вандал-рок-банду Бахыт-Компот («Бахыт» — «Счастье», каз.), первыми известными песнями которой стали «Девушка по имени Бибигуль», «Анархистка» и «Пьяная помятая пионервожатая», отличающиеся едко-ироническим содержанием.
Поэт не только писал тексты песен для чужих групп (На-На, ТаТu), но и был автором и вокалистом в своей, несмотря на то, что совсем не обладал умением играть на каких-либо музыкальных инструментах.
Состав группы неоднократно менялся, и в разное время её участниками были Роберт Ленц, Константин Меладзе, Ким Брейтбург и другие известные российские музыканты.
В 1990 году вышел первый альбом Компота — «Кисло». Музыканты выступали с концертами в клубах, причём зачастую гонораром им служил ящик пива.
Среди своих коллег и поклонников поэт имеет кличку «сын Юрия Антонова». В середине 1990-х гг. в музыкальной прессе муссировались слухи, поддерживаемые самим Вадимом, что он является внебрачным сыном Юрия Антонова. Этому способствовала его невероятная схожесть с молодым Антоновым, а также отчество Степанцова, хотя певец старше Вадима всего на 15 лет.
В 1991 году Степанцов написал авантюрный роман о похождениях маньеристов — «Отстойник вечности» (1-я его часть была опубликована в №4-5 за 1992 г. журнала «Юность»).
А в январе того же года, после исполнения на фестивале «Рок-акустика» в Череповце песен, содержавших ненормативную лексику, Вадим был задержан и препровождён в местное отделение милиции.
Допивался музыкант в своё время и до «белой горячки», лечился от алкоголизма в реабилитационном центре Ассоциации анонимных алкоголиков/Alcoholics Anonymous (АА) в штате Мэриленд (США).
«В начале карьеры я думал, что алкоголь — это хорошо и правильно, это в порядке вещей. Обстоятельства и окружающая действительность в 1993 году спровоцировали меня на неумеренный алкоголизм, но также и способствовали творчеству. Когда в Америке я попал в реабилитационный центр Ассоциации анонимных алкоголиков, то переменил свой взгляд и на шесть лет завязал. Тогда же я понял, что творчество не творится, когда я пью. У алкоголика все мысли о другом — о прекрасном, преимущественно о женщинах. Когда слишком много пьёшь, то совсем в высокие сферы забираешься. А по-настоящему творить можно только в трезвом состоянии. Пожалуй, отличить мои стихи и песни, написанные в период абстиненции, от тех, что я писал пьяным, нельзя — опыт не задвинешь. По сути, в обоих случаях истории те же самые — анонимные алкоголики, которые меня возвращали к уму-разуму, с удовольствием пересказывают свои смешные и нелепые похождения из жизни «до». На этом и зиждется их программа — ты не перестаёшь быть алкоголиком, даже когда перестаёшь выпивать. В России я мог бы попробовать тоже походить в подобную клинику, беда в том, что у нас очень скучная публика. Когда приходит новый человечек в группу, и все старые перцы повторяют в 288-й раз свои банальные сюжеты, то зеваешь и думаешь, куда уже бечь» (из интервью В. Степанцова)
А в 1995 году поэт вдруг решил баллотироваться в Госдуму от Партии любителей пива (фракция непьющих) по Чукотско-Корякскому избирательному округу. И занял 2-ое место!
В 2001 году Степанцов выступил с критикой методов работы телеканала НТВ 1990-х и начала 2000-х гг., осуждал Владимира Гусинского и коллектив его телекомпании за прочеченскую позицию при освещении обеих чеченских войн, что отчасти нашло своё отражение в тексте «История с гимном».
17 января 2004 года Степанцов был увезён с собственного выступления в НИИ скорой помощи им. Склифосовского после того, как одна из зрительниц запустила ему в голову бутылкой.
В феврале 2008 года столичная квартира Степанцова на Гавриковой была обворована. Из холодильника злодеи похитили 300 тыс. рублей, отложенных на съёмку клипа на песню «Пьяная помятая пионервожатая». Съёмку пришлось отложить
А в октябре 2010 года Вадим вновь столкнулся с криминалом — из его автомобиля были украдены личные вещи и в то числе — только что сведённая песня «Уберите Петра!» (творческая невезуха какая-то!)
В своих интервью и текстах 2010-х гг. он неоднократно высказывался против протестных выступлений россиян 2011-13 гг., Евромайдана и украинской политики после 2014 года. Осуждал проукраински настроенных деятелей культуры из России, в частности, Андрея Макаревича.
Последний на сегодня студийный альбом Бахыт-Компота — «Полигимния» (Warner Music Russia) вышел в 2014 году. Вадим выпускает так же и свои сольные альбомы. А коллектив существует и сейчас, 1 марта 2019 года вышел видеоклип группы — «Роняя айфоны».
Его любимые авторы — французский поэт XVI века Пьер де Ронсар и казахский поэт, композитор, просветитель и мыслитель, основоположник казахской письменной литературы Абай Кунанбаев (причём, читает последнего он в подлиннике).
Живёт Вадим Юрьевич в Москве. Разведён, есть дочь Ольга (2000 г.р.). В детстве у неё тоже была тяга к стихам, как и у отца.
Библиография:
«Убей меня, красотка, на заре» (1990, после выхода сигнального экземпляра тираж уничтожен), «Баллады и стансы» (Узловая, приложение к газете «Знамя», №151, 1994), «Неприличные, столичные, отличные, уличные, личные стихи: Стихи, песни, поэмы» (М.: «Эксмо», 2002), «Неприличные стихи» (М.: «Эксмо», 2003), «Аморальные истории» (М.: «Эксмо», 2004, Самое лучшее, самое любимое). «Мутанты Купидона» (М.: «ZебраЕ: Альта-Принт», 2004), «Гламуры и тренды: том стихотворений» (М.: «Время», 2008), «О бесстыдницы, о недотроги! (сонеты, рондели, баллады)» (М.: «Эксмо», 2011).
Дискография:
Студийные альбомы:
Бахыт-Компот: «Кисло» (1991), «Охота на самку человека» (1992), «Пьяная-помятая пионервожатая» (1995), «Раздень меня по телефону» (1996), «Страшнее бабы зверя нет» (1997), «Бог, клубника и павлин» (1999), «Все девчонки любят пацанов» (2002), «Stereoбандитизм» (2003), «8-е марта — Дурацкий праздник» (2007), «Самые лучшие тёлки» (2009), «Перезагрузка» (2011), «Полигимния» (2014).
Синглы: «Чурка и скинхед» (2006).
Сборники: «Легенды русского рока» (2002), «Лучшие баллады в алфавитном порядке» (2002).
Сольные проекты:
«Урки правят миром» (1996), «Король Оранжевое Лето» (Разные исполнители, песни В. Степанцова, 1996), «Русский кибер-парень» (2000), «Мясо & Пластмасса» (2003), «Великое и смешное» (2007), «Небесные карлики» (2019).
Нетиражированные издания:
«Эротоман», «Пьяная рожа» (1994), «Бахыт-Компот в «Секстоне» (1994), «День рождения Брежнева» (1995), «Концерт в клубе «Бедные люди» 10.06.96» (1996), «Новогодние консервы» (1999).
Участие в проектах:
«ДМБ-2000», «ДМБ-001» (саундтреки к к/ф «ДМБ-2000, 2001», 2002), «Гражданская Оборона. Трибьют. ч.2» (2003), «Рок-н-ролл надувает наши паруса» (2004), «Наивные песни» (2005), «Трибьют Сектора Газа» (2005).
Фильмография: В. Степанцов появлялся в кино-проектах и ТВ-шоу в качестве актёра:
«За брызгами алмазных струй» (1992), «Музыка для декабря» (1994, роль 2-го плана), «Кому я должен — всем прощаю» (1999, музыкант в подземном переходе), «Редакция» (2000), «Женское счастье» (2001), «На углу у Патриарших-3» (2003, эпизод), «ГИБДД» (2008, эпизод), «Синдром дракона» (2012).
Награды и премии В. Степанцова:
1996 – «Овация» в номинации «Поэт-песенник».
2000 – «Серебряная калоша» в номинации «Я вас любил» — за стихотворение «История с гимном». Наградную статуэтку «Серебряная калоша – 2000» Вадику вручили за самое блистательное матерное произведение. Степанцов тогда оказался единственным артистом, который не постеснялся прийти и получить сатирическую награду.
Член Союза российских писателей с 1991 года.
Вадим Степанцов
Словно некий спокойный залив,
Где медузам тепло и вольготно,
Мой Аксён, весел и говорлив,
Привлекает упругих животных.
А иной малохольный ботан,
Даже очень порой симпатичный,
Ни в Тырнетах, ни где ещё там,
Не найдёт себе бабы приличной.
С мелюзгою обидно дрищу,
А с акулами не по карману,
Лишь по праздникам чешет он щуп,
Дважды в год покупая путану.
А секрет у фотографов прост:
Булькай ртом, чтоб медуза сомлела
И, расслабив кружавчатый хвост,
На коралл нахлобучила тело.
Ну а если развратная дрянь
В свистопляске коралл поломала,
На повисшее щупальце глянь
И скажи: «Поиграем в кальмара?»»> МОРСКАЯ ПРИТЧА
Словно некий спокойный залив,
Где медузам тепло и вольготно,
Мой Аксён, весел и говорлив,
Привлекает упругих животных.
А иной малохольный ботан,
Даже очень порой симпатичный,
Ни в Тырнетах, ни где ещё там,
Не найдёт себе бабы приличной.
С мелюзгою обидно дрищу,
А с акулами не по карману,
Лишь по праздникам чешет он щуп,
Дважды в год покупая путану.
А секрет у фотографов прост:
Булькай ртом, чтоб медуза сомлела
И, расслабив кружавчатый хвост,
На коралл нахлобучила тело.
. На страну накатилась такая пора,
что застряла — ни взад, ни вперед,
и палач не умеет держать топора. «> В наше время Троцкий сам должен волочь свой ледоруб, аки Христос.
Ибо, как метко шутканул Д.Л.Быков:
Вадим Степанцов запись закреплена
Ну и вдогоночку про шамана:
ДВА БРАТА И ВОЛЬНАЯ ВОЛЯ
Из дальней Якутии, мёрзлой и сладкой,
Показать полностью.
Как мясо коня на морозе,
В больших сапогах и с линялой палаткой,
Шагала глиста в коматозе.
На мятом лице мужичка-сахаляра
Блуждали лишь два выраженья:
Зачем он смешал самогон и соляру? –
И в брюхе бурленье и жженье.
Но, двигаясь твёрдо к поставленной цели,
Мужик говорил себе: – Саня,
Правители наши в Москве озверели,
Совсем не считаются с нами.
Не надо мне денег от нефти и газа,
От северных труб и от южных,
Но парочку лямов с якутских алмазов
В валюте мне выплатить нужно.
Я слышал, в Москве брат мой сильно страдает,
Актёр популярный Ефремов.
За то, что на власть он в стихах нападает,
С карьерой актёрской проблема.
Стихи не его, но, по сути, не важно
(Я сам ведь шаман самозванный!),
За то, что транслирует Миша отважно,
Его ненавидят тираны.
И главный тиран, и московский наместник,
Хоть он, говорят, и из наших –
Из лютых хакасов колдун и кудесник,
Как идол гранитный он страшен.
Ещё там ведьмак из Тувы с ними рядом,
Пожаров лесных усмиритель,
Способный тайфун останавливать взглядом,
Пустынь и песков покоритель.
Но если мы с Мишей, волшебником слова,
Возьмёмся за гуж с новой силой,
То будет Рублёвка свободною снова,
А с нею Москва и Россия.
Поверила, дура: кино, режиссёры,
Фата, подвенечное платье.
Но писем всё нет, а рожать уже скоро.
Был добр, но забывчив, наш батя.
Отвергнута домом, семьёй и страною,
Одна меня мать воспитала,
К шаманам ходила подмышкой со мною,
На капищах с ними плясала.
Не знаю, что было там, то или это,
Пока я лежал на поляне,
Но сгустки энергий Небесного Света
Делила со мною маманя.
Мишаня, иду я, твой братец острожный,
Сожрём упырей с потрохами!
Я их буду жечь своим солнцем таёжным,
А ты распылять их стихами.
Отменим солдат, обучение в школе,
Болезни, ментов, угнетенье!
Лишь небо над нами, лишь кони и воля,
Тайга и шаманское пенье.
Вадим Степанцов запись закреплена
Попоём нынче, приходите!
ШАМАН САНЯ
Никакой благодарности пальцам моим и словам,
Только старые клуши в любви ещё толк понимают.
Удеру я к шаманам на Север, построю вигвам,
Пусть чукчанки мне сердце моржовой иглой залатают.
Вадим Степанцов запись закреплена
Словно некий спокойный залив,
Где медузам тепло и вольготно,
Мой Аксён, весел и говорлив,
Привлекает упругих животных.
А иной малохольный ботан,
Даже очень порой симпатичный,
Ни в Тырнетах, ни где ещё там,
Не найдёт себе бабы приличной.
С мелюзгою обидно дрищу,
А с акулами не по карману,
Лишь по праздникам чешет он щуп,
Дважды в год покупая путану.
А секрет у фотографов прост:
Булькай ртом, чтоб медуза сомлела
И, расслабив кружавчатый хвост,
На коралл нахлобучила тело.
Ну а если развратная дрянь
В свистопляске коралл поломала,
На повисшее щупальце глянь
И скажи: «Поиграем в кальмара?»
У меня есть приятель Артем
Как два брата с Аксеном они
Депутат и фотограф, вдвоем
Всех на Шаморе б переебли!
И медузы с кальмарами есть
В бухте праздничного разгула
Там где девичью свою честь
Не одна потеряла акула!
Вадим Степанцов запись закреплена
В наше время Троцкий сам должен волочь свой ледоруб, аки Христос.
Ибо, как метко шутканул Д.Л.Быков:
. На страну накатилась такая пора,
что застряла — ни взад, ни вперед,
и палач не умеет держать топора.
Вадим Степанцов запись закреплена
О ужас, о сентябрь! Нагая Персефона,
прикрыв ладошкой грудь, на бойню гонит скот.
Над кленом золотым, как негр над саксофоном,
Показать полностью.
набухший черной мглой склонился небосвод.
Какой тревожный звук повис над куполами
оранжевых дубрав, пестреющих куртин!
На брошенном в степи железном ржавом хламе
застыл в раздумье грач, печальный, как раввин.
О ужас, о сентябрь! Дрожащей Персефоне
разнузданный Борей кусает алый рот.
Почуяв мясника, ревут скоты в загоне,
уставив мутный взгляд в дождливый небосвод.
Вадим Степанцов запись закреплена
Вадим Степанцов запись закреплена
Бахыт-Компот: официальная страница
Вадим Степанцов запись закреплена
Юлия Витязева
«Я знаю силу слова. »
Стихотворение с таким названием так и не дописал Маяковский.
Стихотворение с таким названием есть и у украинского поэта Сосюры.
Сила слова имеет огромное значение. Поэтому ее и боятся.
Показать полностью.
Сегодня Фаину внесли на «миротворец». Как врага Украины. Страны, которая отняла у Фаины детство и регулярно покушается не только на ее жизнь, но и на жизни всех детей Донбасса.
Вот так. Уже, не стесняясь, в открытую с детьми воюют.
Таки доборолись. И уже не до края, а до самого днища.
Ну за такой стих я бы тоже внёс 
Я дала лизать Бендере,
Кучеряшечку свою;
Я не думаю о негре,
Украину я люблю.
Вадим Степанцов запись закреплена
Обещанная вторая часть. Закончил.
Вот же ж сукин сын!
ПРО КОТА-ТЕРРОРИСТА И БАРЫШНЮ-ФЛОРИСТА. ЧАСТЬ 2. ВАМПИРЫ НОВОЙ ЗЕЛАНДИИ
Никто поэта не неволит
Показать полностью.
Писать онегинской строфой,
Четырехстопным ямбом, то ли
Вообще октавою какой.
Поэтому, мою беспечность
Читатель мой прощает мне.
Поэт, шельмец, стремится в вечность
Неважно на каком коне:
На Горбунке ли, на Пегасе,
Иль на газели, как Хафиз,
Лишь бы в народной толще, в массе
Пророс, расцвёл, а не прокис.
Вампир Эней был парень прыткий.
Когда из Трои быстро плыл
И в Лациум в расшитой свитке
С триремы с пафосом сходил,
В пути царицу Карфагена
Он очень ловко соблазнил,
Где вместе с нею офигеннно
В пирушках время проводил.
Он был рождён, чтоб правил миром
Им зарождённый город Рим.
Но как он сделался вампиром,
Мы ща чуть-чуть поговорим.
На кораблях её приплыли,
Помимо тысячи солдат,
Слоны и тигры боевые,
И некто, кожист и рогат,
С нетопыриными крылами
Клыкастый изможденный тип,
В нубийской пойманный саванне,
Что чуть от солнца не погиб.
Когда его из старой штольни
Тащили крючьями на свет,
Устроил дикую он бойню,
Пока не крикнул: «Солнце! Нет!!»
Страшились рыков незнакомца
Царица, воеводы, знать,
Не зная, чем, помимо солнца,
Возможно лярву обуздать.
Когда ж однажды бес схватился
Вдруг за серебряный кинжал
И с визгом в клетку откатился,
И после полчаса визжал,
Тогда на кожаный ошейник
Набили обод серебра
И цепь серебряную вдели,
На ней таская до утра.
Когда же с первыми лучами
Пошёл от кожи беса дым,
Вновь в клетку под навес загнали,
Рядя, что дальше делать с ним.
Давали в пищу этой твари
Баранов, козочек живых,
А после тушки те сжигали
На капищах Вааловых.
Но на людишек с вожделеньем
Крылатый монстр всегда взирал,
И обезьянок с упоеньем,
Урча, на части раздирал.
«Ужо, обидчик мой чубатый!
Теперь тебе я отомщу!
И корабли твои, и хаты
Хоть в Крайней Туле отыщу.
Твоя кончина будет страшной,
Когда тебя, Эней, найду,
У всех троянцев на виду
Мой монстр тебе откусит башню,
В твоей омоется крови,
И глас поруганной любви,
Смешавшись с гласом ликованья,
Умножит пусть твои страданья!»
И вот в Италии Дидона,
Трубят военные рога,
Отправив жертву Посейдону,
Спешит орда на берега.
За тыщу лет до Ганнибала
И до Пунической войны,
В броне из собственного сала
Выходят на берег слоны,
За ними черные гориллы,
И львы, и тигры на цепях,
И человеческие силы
В доспехах медных сеют страх.
С тех пор Эней по миру шлялся
И открывал с людьми весь мир,
В конце концов так оказался
В Новой Зеландии вампир.
Последний берег неоткрытый,
Всё, белых пятен больше нет.
«Уже, Эней, пересиди ты
Здесь, в глухомани, сотню лет,
Покуда через стратосферу
К иным мирам не полетят
Капсуловидные галеры,
Неся космических солдат».
Он во главе всей этой своры,
Крюшончик, Крюгер дорогой!
Зачинщик бешеного хора.
«Откуда ты, котейка мой?!»
Идут со стороны Ботсада,
Спускаясь с парковой горы.
Рви, Крюгер, их, кровавых гадов,
Вас много, коготки остры!
Как ты сбежал сюда из Рашки,
Мой пучеглазый Пучдемон?
Мой фрукт Саакашвили страшный,
Мой януковощей фургон!
Вся Виллис-стрит котов победам
И рукоплещет, и визжит,
А вот и Джонни с тёплым пледом
К Виоле с горочки бежит.
Котов и кормят, и ласкают,
Не буйных на руки таскают,
Примчались полисмены, мэр,
Речугу двигает премьер:
Мол, Ботанический наш сад
Всегда и был, и будет рад
Хвостатым и усатым стражам,
Что будет там теперь налажен
Их стол, и быт, и вся фигня –Проголосуйте за меня!
Бегут по мониторам строки,
И информации потоки
Вмиг смыли тему о вампирах
Под плач «Ислам как поиск мира».
Каких-то бешеных дрищей,
Что на мечети нападали,
Под Крайстчерчем арестовали,
На кичу тут же и ваще
Так перепутали два дела,
Что Виолетта офигела,
Глазёнки пялит в интернет:
Ни слова про вампиров нет.
Но вскоре шейхи из Омана,
Из прочих нефтяных краёв,
Ей в Инсте стали ураганом
Являть внимание своё,
И адрес вдруг ее узнали,
И приглашенья присылали
Покайфовать и погостить,
Дворцы и пляжи посетить.
Немногим нефтяным пижонам,
Однако, в голову пришло
Позвать Виолу вместе с Джоном,
И деву дико прорвало.
Нет, толстосумы, в этой роли
Меня вовек вам не видать!
На родину вернуться, что ли?
Там, счас, должно быть, благодать:
Леса в осенней первой дымке,
Между холмов блестит Ока,
Вино прозрачное в бутылке,
Над ним грустят два паренька,
Обращены их очи к югу,
К зеландской зябкой стороне…
Хочу в Тарусу и Калугу,
И чтоб водяры тоже мне!
Виталя, Серый, я скучаю
По вам, Москве, по всей фигне!
Приеду скоро, отвечаю,
Вы оба сдохнете на мне!
Вадим Степанцов запись закреплена
ПРО КОТА-ТЕРРОРИСТА И БАРЫШНЮ-ФЛОРИСТА
И я, художничек, сижу
На свалке, а не у корыта,
Жую не спелую ботву,
А батарейки и прокладки.
А впрочем, я как все живу,
Всё боле-менее в порядке,
Ем бутерброды, мну цветы,
Даю полезные советы,
Во рту огрызок сигареты,
Глаза бессмысленно пусты.
(О названный в Сатурна честь
Старейший в мире аллигатор*,
Кем возродишься ты? Бог весть!
Монахом, птичкой ли пернатой,
Бандитом, модным ли хлыщом,
Иль новым Гитлером успешным?
Нет, будь профессором-врачом,
Дари надежду всем нам, грешным.)
[*Популярный не так давно мем, ныне всеми забытый.]
Так вот. О чем я? А, жила
Одна мамзель в московском гетто,
Она цветочницей была,
Флористкой, звали Виолетта.
Был у мамзели кавалер,
Который звал ее Витусей,
И мама в городе Тарусе,
И котик Крюгер, злобный хер.
Неблагодарнее кота
Никто не видывал на свете,
Драл руки-ноги Виолетте,
И вся в крови ходила та.
Его забить и придушить,
Грозил бойфренд неоднократно,
Но по причине непонятной
Кот продолжал борзеть и жить.
Жила на первом этаже
В квартире съемной Виолетта,
Уже лет пять наверно где-то,
И было грустно ей уже,
В Москве не видя перспективы,
Не продаваясь, не учась,
Придя с работы, с ног валясь,
Кемарить под хип-хоп мотивы,
Под крик подростков за окном,
Иль после сырников с вином
Дать уложить себя Виталию
(Простите, упустил детали я.
Витуся и Виталик, да,
Звучит как сказка, господа.)
Виталик говорил, сегодня
Пойдёт с дружками на футбол.
Иди-иди, овца господня,
А я проветрюсь с Джоном, лол.
Он проводить меня до дому
Пообещал, такой галант.
Ох, обовью, вгоню в истому,
Вложу в извивы весь талант!
Ну что, спрошу, у вас в Сиднее
Бабёнки так же хороши?
А он меня укусит в шею
И рассмеется от души».
В таком мечтательном настрое
Девица провела весь день.
И вот он мчит уже в авто ее,
Влюблённый праздничный олень,
Горячий австралийский Санта,
И колокольчики динь-дон.
Витуся поняла внезапно,
Что ей под юбку лезет он.
Однако, по какому праву,
Ведь я принцесса, а не дрянь!
Но как в ее ладони правой
Сумел набухнуть «ванька-встань»?
Она сама, сама как дура
Полезла первая к нему,
И Джон, от счастья красно-бурый,
Уж рвёт на трусиках тесьму.
Путем извилистым мечтаний
пойдем за мной, мой друг, скорей
в глухую даль, на Север Крайний,
к пиратам Северных морей.
Карибы, Ява и Суматра,
Мадагаскар, Цейлон, Бруней –
как завораживает карта
юнца, склоненного над ней!
Но настоящий сивый мерин,
седой волчара-капитан,
лишь усмехнется: он уверен,
что жизнь пиратская не там.
«Сынок, я видел в разных странах
людей, похожих на зверей,
но нет ублюдков в зверстве равных
пиратам Северных морей.
Таких вонючих, потных, грязных
разбойников не видел свет,
они не знают ромов разных,
не жрут свинины на обед,
любви разнузданных мулаток
они не знали никогда,
лишь чукчи им оленьих маток
дают в аренду иногда.
Дают им чукчи также женщин,
но оленихи им милей,
поскольку и щебечут меньше,
да и в дупле у них теплей.
Пираты Севера воняют
покруче всяких дикарей,
и вонью этой отгоняют
тюленей и иных зверей.
Им достается только мясо
глазастых юных олених,
поскольку чукчи крепким лассо
всегда стреноживают их.
Сидят вокруг костра пираты,
свою любимую жуя,
и из промежности мохнатой
стекает вязкая струя.
Костер шипит, дымится туша,
и мухоморные грибы
пираты впрок на зиму сушат,
чтобы сосать и спать чтобы.
Они зимой уходят в спячку,
волшебных пожевав грибцов,
забыв про палубную качку
и нерешительных купцов.
Ведь навигация в полярных
суровых северных краях
лишь только летом регулярна,
но а потом – увы и ах!
Спят с октября по май пираты,
снегами окопав свой бриг,
чтоб мишка, белый и мохнатый,
их, неподвижных, не застиг.
Едят, едят пиратов мишки!
Уж, почитай, сожрали всех.
Давай, малец, снимай штанишки,
мне вспомнился олений мех.
Иди сюда! Какой ты робкий.
Ну, стань мужчиной, наконец!
В мой дряблый зад вонзись мне пробкой,
Пират, проказник, молодец!»
.
«Атеншен, мальчики, вниманье!
Все по отелям, по домам.
Виола достаётся маме,
Раз в год права есть и у мам.
Сэр Джон, с Петром в гостишку едем?
Дорогу только покажи.
Ну что расселись как медведи?
Домой, соколики-моржи».
Умчались Джон и дядя Петя
На тьюнингованной шахе,
А рашен бойз при лунном свете
Пошли курить невдалеке,
И расходиться не хотели,
Как мама только не гнала,
Минуты пулями свистели,
А эти двое «ла-ла-ла».
У них с собой вискарь и водка,
Базаров, значит, на всю ночь.
И закручинилась красотка,
И мама тихо гладит дочь.
Амбал Серега попытался
Котяру снять с его лица,
Но кот царапался, брыкался,
И расфоршмачил подлеца.
Потом, немыслимым кульбитом
У зека выскользнув из рук,
Повёл себя ворюгой битым,
Гоняющим по шконкам сук.
Он зека спереди и сзади
Драл сквозь рубаху и штаны;
Почти слепой, бежал не глядя
Амбал Серёга от войны.
Примчались вскоре дядя Петя,
И с ним седой красавец Джон:
Не видел он нигде на свете
Такого, был он поражён.
Перед подъездом, у порога,
От глаз, от горла до пупа
Разодранный амбал Серёга
Лежит в крови, вокруг толпа,
А окровавленный Виталий
На кухне бьется и хрипит,
Виола с мамою в печали,
И котик на буфете спит.
Я не могу себе позволить калечить храброго кота!
Ну что, пакуй вещички, что ли,
Моя российская мечта?»