софи хиринду султанова биография
Самобытная. Национальная. Своя
Она появилась на глазах московской дагестанской общественности с бубном и национальными аварскими песнями, чем сразу вызвала интерес и недоумение одновременно: «Неужели национальный фольклор исполняют молодые?»
Эта самобытная девушка и певица, концертмейстер, преподаватель, а еще студентка магистратуры МГИК по специальности «эстрадно-джазовое пение» прошла огромный путь от пения в ресторанах до самых ярких сцен российских и международных конкурсов, решив в итоге вернуться в родной Дагестан.
Как понимать национальный фольклор и не бояться бросить вызов современной эстраде, мы поговорили с Хиринду-Сафи Султановой в рамках творческого диалога.
— Хиринду-Сафи, насколько тебе близок образ самобытной аварской девушки, поющей народный фольклор?
— Мое знакомство с национальной аварской песней началось с певицы, которой, к сожалению, нет уже в живых — Муи Гасановой. Во-первых, у меня с ней было личное знакомство, что для меня очень ценно, а во-вторых, когда я собиралась выступать в 2008 году на вокальном конкурсе в Лас-Вегасе, она помогла мне выбрать песню из ее репертуара, поддерживала. Тот конкурс предполагал исполнение именно фольклорной музыки, ведь нужно было представить свой регион. Это была аварская народная песня «Раздели со мной любовь». Моя большая проблема, что я не знаю аварского языка, так как мама говорит на своем, андийском, а с папой, носителем аварского, они в разводе. В ближайшей перспективе хочу выучить этот язык, чтобы нести народный фольклор в массы.
Не могу сказать, что эта самобытная идея — выступать с бубном — моя, я сделала это скорее под влиянием талантливой Муи.
— Какие национальные песни ты поешь?
— Пока только из репертуара Муи Гасановой, но недавно выучила еще одну — «Погибает горный тур» — на стихи Магомеда Ахмедова. Я чувствую определенную тягу к этим песням и искренне не понимаю, почему современные дагестанские исполнители не поют их.
— Как в Москве воспринимает тебя дагестанская община, есть ли понимание?
— Принимают очень тепло. Вижу неподдельный интерес, признательность, что я пою такие песни, удивление в хорошем смысле этого слова (смеется).
— Таким образом понимаешь, что эта ниша свободна и ты готова влиться в нее с новой силой?
— Да, эта ниша свободна. Нужно понимать, что это определенный труд и финансовые вложения, ведь каждую песню надо записывать под живые национальные музыкальные инструменты. Я бы хотела профессионально записать песни на студии звукозаписи, чтобы сохранить это культурное наследие.
— В каких направлениях, помимо народного фольклора, ты видишь свое профессиональное развитие?
— Сейчас я делаю упор также на джаз, люблю блюз, соул, зарубежный R’n’B, а также качественную поп-музыку.
— Какая, на твой взгляд, поп-музыка является качественной?
— Не так давно на профессиональном уровне открыла для себя певицу Алсу. Слушала я ее давно, но, посмотрев сольный концерт, поняла, что от нее шла какая-то энергетика, женственность. Она умеет себя подать. Мне нравится Петр Налич. Я была на его живом концерте, это непередаваемые ощущения.
На зарубежной эстраде исполнителей очень много. Селин Дион — одна из моих любимых. В процессе получения музыкального образования на многих исполнителей стала смотреть по-другому, вижу разницу между студийным и живым исполнением. Бейонсе, например, очень хорошо и поет, и двигается. Селин Дион такая же. Важно быть гармоничной и с образом, и с песней.
— Как ты выбираешь песни для своего репертуара?
— Всё зависит от того, как конкретная песня «ляжет на душу». Здесь очень важно уметь выбирать песню именно для себя. Порой хочется спеть какую-то диапазонную песню, а потом понимаешь, что она тебе не идет ни по стилю, ни по манере исполнения, ни по технике. Мой педагог по вокалу Ольга Анатольевна Донская-Анисимова, основатель методики «Свобода и воля», научила меня двум важным вещам: думать, о чем я пою, и не бросаться на все песни подряд.
— Сейчас ты поешь в ресторанах. Насколько важно и нужно пройти этот этап тебе, как человеку, получающему хорошее образование? Это определенная ступень или финансовая необходимость?
— Я пела в ресторанах Махачкалы с 16 лет, и для меня это не ново. Изначальная цель — доход. Это не зазорно, скорее большой опыт. В ресторане я репетирую песни, которые потом пою на концертах.
Конечно, концертные выступления важнее. Когда я пою в ресторане, чувствую себя свободнее и раскованнее, справляюсь со всеми песнями, а на концертах до сих пор не могу справиться с волнением.
— Как ты видишь свое профессиональное становление в будущем?
— Сейчас учусь в магистратуре. Я просто живу, работаю и, если кто-то мне захочет помочь без подводных камней, — я открыта к сотрудничеству. Очень хочу сделать в будущем народный проект — записать диск аварского народного фольклора. Также готова преподавать, учить детей и взрослых технике исполнения, заниматься с ними вокалом. Когда делишься знаниями, их меньше не становится, наоборот, у учеников тоже многому можно поучиться. Я всегда за здоровое сотворчество.
— Как считаешь, до этого момента какая главная сцена у тебя случилась в жизни?
— Когда я жила в Махачкале, очень любила выступать в Русском драматическом театре. Там особая атмосфера, зал. Хорошая сцена и в Кумыкском театре. А в Москве — сцена нашего института, там было больше всего концертов и самая теплая публика.
— А какую хотелось бы покорить в перспективе?
— Для меня каждая сцена, где выступаю, — важна. Я не разделяю их по значимости.
— Сейчас, продолжая обучение в магистратуре, ты приняла решение уехать работать обратно в Махачкалу. С чем это связано?
— Я не считаю, что в Москве так востребована. У меня сейчас такое состояние, что надо что-то изменить, перезагрузиться, восполнить свою энергию. Когда мне предложили поработать с музыкальным бэндом в ресторане Махачкалы, с радостью согласилась. Там очень культурная обстановка и приятная публика. Я не категорична, что там останусь, но на данном этапе уверена — эти изменения пойдут мне на пользу.
Мария Малова. «Молодежь Дагестана».
Мечта Хиринду сбылась
Автор: Амина Магомедова
Самобытная певица, концертмейстер, преподаватель Хиринду-Сафи Султанова (на снимке) прошла большой путь, выступая на самых разных площадках, в том числе и в рамках российских и международных конкурсов. А на днях она выступила с музыкальной программой «Нет песни без тебя» в зале Кумыкского театра.
Хиринду-Сафи Султанова пела в сопровождении оркестра Дагестанской филармонии им. Т. Мурадова под управлением народного артиста Дагестана Магомеда Абакарова. Это первый сольный концерт молодой вокалистки, но он собрал полный зал поклонников ее таланта. В концерте прозвучали известные джазовые и блюзовые хиты, эстрадные песни. Хиринду-Сафи – обладательница удивительно красивого голоса с глубоким объемным тембром звучания. Ее природный дар отшлифован прекрасным музыкальным образованием.
Султанова начинала как пианистка у Светланы Папаян в Махачкалинском музыкальном училище, но желание учиться вокалу победило, и она окончила Московский государственный университет культуры по специальности «Эстрадно-джазовое пение». Как отмечают специалисты, девушка обладает умением работать с народной музыкой, доносить до слушателей ее суть и профессионально обращаться с аутентичным материалом.
О первых шагах теперь уже состоявшейся звезды на страницах нашей газеты писала моя коллега Светлана Кривоносова («Дагправда» от 25.07.2008 г., «Хочу быть королевой»).
«Любовь к музыке у меня от моего отца Гаджимагомеда – отчаянного меломана, который как-то получил от своего отца деньги на новый плащ, – рассказывала Заграт, мать Хиринду. – Но плащ он не купил, а купил на эти деньги проигрыватель (тогда это был особый шик). Свой старенький светлый плащ перекрасил в синий, а отцу сказал, что купил новый».
В 5 лет Заграт познакомила Хиринду с ее первой учительницей по музыке Ольгой Носовой. А в 7 лет малышка рвалась на республиканский конкурс. Ей говорили: «мала еще», но все доводы для нее были несостоятельными. Хиринду допустили к выступлению вне конкурса в виде исключения. Встав из-за пианино после сыгранной маленькой пьески, она ощущала себя самой яркой звездой и с чувством выполненного долга раскланивалась огромному залу зрителей. Но потом, когда услышала выступления конкурсантов, осознала весь комизм своего положения. Плакала она отчаянно и все приговаривала: «Не успокаивайте меня. Я плохо сыграла».
Гордое желание быть лучшей она осуществляла, как могла. Ее учительница Ольга Федоровна Носова, видя потенциал девочки, сама предложила Заграт перевести Хиринду к более сильным учителям.
Но Хиринду всегда увлекало пение. Учиться вокалисты начинают поздно, однако пример мамы, которая даже зарабатывала себе на жизнь пением, ее увлекал не на шутку. Именно поэтому она и решила всерьез заняться вокалом. Когда Хиринду была маленькой девочкой, мама спросила: «Что ты хочешь от жизни?» На сложный вопрос, казалось бы, несмышленыш ответила: «Хочу быть королевой и чтобы все мною восхищались».
Что ж, мечта Хиринду сбылась. Она своим талантом действительно восхищает многих. Впереди у талантливой вокалистки много творческих побед и свершений. А мы, ее поклонники, с радостью осознаем, что теперь Хиринду-Сафи Султанова влилась в культурный мейнстрим республики.
Хиринду-Сафи Султанова: «Я не хочу изменять себе»
Этой весной на телеканале Россия 1 стартовало новое музыкальное шоу «Ну-ка, все вместе!», участие в котором приняла талантливая дагестанская певица, солистка Дагестанской государственной филармонии и преподаватель вокала Хиринду-Сафи Султанова.
В 4-м выпуске телепроекта девушка исполнила композицию No Roots (All Together Now) на английском языке и, судя по реакции ведущих и членов жюри, удивила их своей оригинальной внешностью и стилем.
«Какая крутая!» – комментировали из зала ее появление на сцене. – «Очень оригинальная внешность». – «Брутальная девчонка. Такая вся на стиле». – «Она явно не будет петь, как Монсеррат Кабалье, но даст что-то зажигательное». И Хиринду зажгла. О том, как это было и как ей удалось попасть на музыкальный проект федерального канала, Хиринду-Сафи Султанова рассказала в интервью «МИ».
– Меня на конкурс порекомендовала мой педагог по вокалу из Москвы заслуженная артистка России Ольга Анатольевна Донская. Мне написала редактор этого проекта, сказала, что основной состав участников уже набран, но им нужны яркие, харизматичные участники, и предложила мне попробовать. Я согласилась. Отправила им свои записи и буквально через день мне перезвонили по видеосвязи – им нужно было послушать песню, которую я планирую исполнить на конкурсе. Мне сразу сказали, что нужно что-то современное, молодежное, динамичное, не нужно петь ничего нудного. Ну, знаете, как обычно, начинают петь Уитни Хьюстон или Мэрайю Кэри.
После выхода эфира с моим участием многие начали мне говорить, зачем ты взяла эту песню, надо было что-то другое спеть, чтобы свой голос показать. Но я выбрала именно то, что мне самой нравилось, то, в чем я чувствовала себя уверенно, и ни в коем случае не жалею о выборе песни.
Мой выбор понравился и редакторам, которые обычно говорят, вы знаете, давайте попробуем что-нибудь другое, это не совсем подходит и т.д. После моего исполнения они ее моментально одобрили. Меня утвердили, и я поехала на съемку в феврале.
– Комментаторы в социальных сетях негодовали, как так, кто такие безголосый Шура или Сергей Лазарев, чтобы критиковать вас. А вы сами как считаете, выступление оценивалось объективно?
– Конечно, во время исполнения я волновалась, посмотрев свое выступление, я и сама это поняла. Не могу сейчас сказать, что была настолько крута, и я не знаю, как они меня не выбрали, но в любом случае считаю, что показала себя с хорошей стороны. И если обычно исполнители из Дагестана – за исключением Селима Алахярова (победитель проекта «Голос» на Первом канале. – Прим. «МИ») – не особо себя демонстрируют на каких-то масштабных проектах, то я себя показала неординарно. Я не говорю сейчас о детях. Они у нас очень классные, что Эльвира Яхьяева, что Карина Исмаилова (участницы детского вокального шоу «Ты супер!» на НТВ. – Прим. «МИ»). Когда я выходила, были комментарии: какая классная внешность… То есть они удивились, что девушка из Дагестана и такая.
Что касается комментариев жюри, то, конечно, мне было обидно, что в выпуске показали только негатив. Были люди, которые очень хорошо обо мне высказались, но в выпуске, как вы понимаете, их почему-то не показали. Если Лазарев все-таки артист, то, извините, комментарий Шуры я всерьез воспринимать не могу. И когда он мне говорил, что песня простовата, я стояла и про себя думала: «Извините, уважаемый исполнитель Шура, вы, видимо, поете что-то из Паваротти?» (смеется).
– Было еще мнение, что вас, дагестанку, не пропустили дальше из нелюбви к Дагестану…
– Не только я обратила внимание, что во время моего выступления многие члены жюри, сидя на местах, подпевали и подтанцовывали, но не вставали. Но мне бы не хотелось сейчас поднимать тему нелюбви к Дагестану. Когда я вышла на сцену, сразу обозначила, что я из Махачкалы. Возможно, это была моя ошибка и, может, не стоило этого говорить, но я сказала. Ну, в любом случае, из ста человек 47 меня поддержали.
– По правилам было нужно, чтобы больше половины встали?
– Да. Кто смотрел выпуск полностью, тот видел, что после моего выступления вышла девушка, которой поставили на 10 баллов меньше, чем мне, и она сразу ушла. А я еще осталась сидеть. Затем вышел Нодар Ревия. Ему поставили больше баллов, и автоматически я вышла из игры.
– Ну… Нодар Ревия – участник «Голоса»…
– Да, Нодар уже популярный исполнитель. Насколько я знаю, его приглашали в этот проект в качестве эксперта и он сам изъявил желание стать участником.
– В своем приветствии перед выступлением вы сказали, что прилетели из Махачкалы, но очень хотите снова вернуться в Москву. «Голос» не рассматривали для себя как шанс для возвращения?
– У меня все об этом спрашивают, но я подавала заявку туда не один раз. На первый «Голос», второй, третий и даже четвертый, по-моему. Один раз меня пригласили на кастинг, но до слепых прослушиваний я не дошла. Поэтому тут моей вины нет. Я пыталась.
– Вы еще сказали такую фразу, что пришли на шоу, в первую очередь, из-за денег, а уже во вторую – ради славы.
– Да! Там был хороший приз – миллион рублей, по-моему.
– Если бы выиграли, на что бы его потратили?
– В анкете, кстати, был такой вопрос: на что бы вы потратили свой выигрыш. Я ответила, что открыла бы свою вокальную студию в Махачкале. И второе – если бы мне по остаточному принципу хватило денег – я бы записала альбом с народными аварскими (и не только аварскими) песнями.
– Вы сегодня и сами поете, и преподаете детям. Есть еще что-то, чем хотелось бы заниматься?
– Если вдруг мне завтра позвонил бы Максим Фадеев и сказал бы: «Сафи, вы такая классная, приезжайте, будем вместе с вами работать», конечно, от такого предложения я бы не отказалась (смеется).
Но поскольку таких предложений не поступает…
Я уже давно перестала относиться к участию в проектах как к чему-то обязательному и важному в жизни, и не считаю, что если этого нет, то смысл жизни потерян. Я занимаюсь своим делом и рада, во-первых, что востребована. Да, может, меня не знают многие, как некоторых наших именитых певиц, но кому надо, те знают меня, слушают, любят и собственно ради них я и работаю. И ни в коем случае не хочу изменять себе. Мне говорят, поменяй репертуар на более свадебный, запиши такие-то песни, чтобы тебя приглашали… Но я не хочу, потому что так могу потерять себя. Я абсолютно не против национальных песен, у меня в репертуаре есть две аварские народные песни. Я абсолютно не против народного исполнения, но против, когда переделывают чужие мелодии, вставляют туда аварский текст и потом это выдают за аварскую песню. Я только за настоящую авторскую и фольклорную музыку. Ни в коем случае не за фальшивку, подмену, не хочу с этим даже связываться. Пусть после этого у меня будет хоть миллион свадеб, я не хочу себе изменять.
Хиринду-Сафи. Неисправимая легкость
Мы познакомились в 2009. Мой редактор сказал: «Слушай, там девочка одна, певица, выиграла конкурс какой-то, съездила в Америку, там что-то тоже выиграла, вот телефон, позвони». И я позвонила. Она пришла, совсем ещё девчонка, 19 лет, и мы записали интервью. Про то, как Хиринду-Сафи Султанова потеряла концертное платье перед самым выступлением, как удивилась, что на улицах улыбаются, и как сильно ей не хватало в Америке маминой манной каши. А потом я попросила: «Спой, а». Её голос заполнил небольшой кабинет, там не оставалось места ни для меня, ни для неё самой, и было непонятно, как такая махина живёт в худом девчоночьем теле.
Прошло почти 10 лет. Она уезжала в Москву, вернулась. Оказалось, она по-прежнему поёт, а ещё пишет на своей страничке в Facebook резкие посты — совсем детские, бунтарские. И стихи пишет. Тоже детские, если понимать под этим словом безыскусность и такую открытость, что хочется обнять, заслонить, защитить. Она где-то совсем безбашенная, где-то очень консервативная. Она стрижётся налысо и поёт аварские песни. Бесстрашно ругается в интернете и боится расстроить маму. Живёт и учится в Москве, как и многие наши соотечественники, но вся целиком совершенно наша — махачкалинская, дагестанская. Именно об этом, а не о музыкальной карьере мне и захотелось рассказать. Девушка со сложным именем Хиринду-Сафи — живое воплощение современного Дагестана со всеми его противоречиями.
Про слона в туфлях и маленькие хитрости
Под деревом сидела собака,
За ней наблюдала кошка —
Кошка боялась сильно,
Но делала вид, что немножко.
— Напомни, сколько тебе было лет, когда ты отсюда уехала?
— Не помню. Мы тогда были с мамой. Она тоже была в шоке. Кстати, вспомнила, забавное. После экзамена мы с мамой пошли в зоопарк. А у меня с собой были дорогущие туфли. Специально на экзамен надела, а после сняла. И представляешь, я их забыла в зоопарке. Вот из-за них плакала! А мама шутила, что их какой-нибудь слон носит.
Но это всё было возможно — и мои слёзы и шутка про слона, потому что мы обе были уверены, что я поступлю. И мелкие эти потери были как приправа, что ли, чтобы потом, когда я стану звездой, рассказывать об этом в интервью или родным. Но я не поступила. Не знаю, откуда у меня взялось упрямство, но через день я иду на экзамен в институт культуры. С теми же песнями. Сто баллов.
— Первое, что делает нормальный институт — это лишает уверенности в собственной крутости. У тебя как вышло?
— Тут важно, к какому педагогу попадёшь. Мой педагог по вокалу — Донская-Анисимова Ольга Анатольевна (очень хочу, чтобы ты это выделила). То, как я сегодня владею голосом, это благодаря ей.
Мне с педагогами везёт. Им со мной — нет, а мне с ними — да. Им не плевать, как я живу, и что со мной будет. Они и в мою личную жизнь могут влезть, с моего позволения, конечно. У меня такая была и в музыкальном училище — Папаян Светлана Георгиевна. И вот — Ольга Анатольевна, у неё взрывной характер, она мне этим очень близка. И моё слияние с институтом, если можно так сказать, благодаря ей произошло очень мягко. Помню, пришла на первое занятие, трусила ужасно, а она мне: ну, присаживайся, кошечка моя. И это было так круто — «кошечка». В тот момент я поняла, что мы с ней на одной волне. Она не только в профессиональном плане мне помогла, она как к человеку ко мне относилась.
Мне только немножко пришлось хитрить. Я, даже если не любила предмет, всё равно участвовала во всех семинарах, садилась за первую парту, смотрела педагогу в рот. Может быть, по-школярски. Но это такая хитрость. И в конце полугодия педагог, такой строгий, всем неуды ставит, а мне — «А, Султанова, я вас помню, хорошая девочка, пять!»
— Так что с твоим педагогом, она довольна тем, как ты выучилась? Ты получила от неё какие-то слова одобрения, что-то кроме кошечки?
— Уже после, когда поступала в магистратуру, решила сделать ей сюрприз. И для экзамена выбрала песню «Афганский вальс». Песня трагичная, о любви к солдату, который не вернулся к невесте. Я послушала, как её исполнила Ирина Шведова, показалось скучным. Не хватало эмоций, не цапануло. Я посидела и расписала песню по-своему. И вот я её спела, и тут моя Ольга Анатольевна заплакала. Заплакала и сказала: я вырастила профессионала. Я в тот момент поняла, как она мной гордится, как верила, что я не стану делать всё по шаблону.
Про кресло министра, патриотизм и детские песни о недетской страсти
Спускается кошка на землю,
Уже ей чуть-чуть осталось.
Страх покидает кошку
И бдительность тоже, немножко.
— Я ехала в Москву и думала, что я там стану звездой великой. Что буду участвовать в «Голосе». Выйду на сцену, запою, и все сразу нажмут кнопки. Или: вот я поступлю, отучусь, вернусь в Дагестан, стану министром культуры, например. Или займу какой-то пост, это было бы офигенно. Но не в плане финансов, а чтобы что-то интересное и крутое делать. Немножко смешно вспоминать об этом. Я и сейчас не понимаю, какое у меня будущее. Не вижу определённой цели, что я хочу там-то работать, или тем-то быть. Через пару лет после переезда в Москву и учёбы там я поняла, что я не пуп мира.
Рядом со мной учились и работали классные люди. Конечно, было и много халтурщиков, кому учёба как не в коня корм. Сама училась жадно, хватала всё. Очень горжусь, что владею различными стилями в вокале. Могу исполнить и рок, и третье, и пятое. И десятое. Рок, джаз, блюз. Я очень люблю блюзовые композиции. Мне нравится поп-рок — это, наверное, самый такой чёткий жанр, меня качает. Романс тоже очень люблю. Говорят, — самый сложный жанр. Требует не только голоса, но и души. Там слово очень много значит. Я в Москве преподавала детям и всегда говорила: нужно слышать слово, понимать, что вы поёте. Когда маленькая девочка поёт о неиспытанной любви и страсти, это звучит фальшиво.
— Не очень люблю слушать про взлёты. Из таких историй ничего про человека не поймёшь. Интереснее, что и как он рассказывает про свои неудачи, кого в них винит.
— Взлёты-то были — не столько, правда, сколько я ожидала. Мы с группой и на Первом канале выступали, в «Поле чудес» засветились. И вот какие-то такие моменты, когда мне казалось, вот круто, мы что-то делаем, дальше будет ещё лучше — раз! — и опять упадок. Думаю, проблема была с продюсером, не было чётко выстроенной работы. Всегда должен быть какой-то план, а тут всё время: «ой, денег нет», «ой, там концерт отменился». И в финансовом плане проблемы были: работала, а денег не видела особо — фигня какая-то. Стала искать для себя какие-то другие варианты. А это очень не приветствуется. Считается, что нужно отдаваться одному делу, даже если это тебе выходит боком. И начались такие разговоры вскользь: «Вот Сафи у нас в небесах летает, наверное. Спустится, может быть, на землю?» И я вообще ушла из группы.
— Тебе не пришлось столкнуться с неприятием? Всё-таки девочка из провинции приезжает в большой город, метит в певицы, а там уже топчется огромная толпа, и она этой девочке не рада.
— Не было. Извини. Поначалу я горела, подавала документы на все кастинги, куда-то ходила. И не могу сказать, что меня не воспринимали. Наоборот, говорили, вот девочка, хорошо поёт, а можно эту девочку ещё раз на концерт. Мне очень удаётся патриотический репертуар. Я на самом деле люблю эти песни — не потому что я такая великая патриотка.
Когда говорят, что надо бы куда-нибудь уехать, я думаю: «Ну, уеду я. И что? Мне здесь нормально. Можно на многое жаловаться, ну а что делать, такая страна, так и живём». Ещё никогда у меня не было конфликтов на национальной почве, никто от меня не отворачивался. И я всегда удивляюсь, когда люди говорят про холодность Москвы. Меня это не коснулось. Ко мне всегда отношение было такое, тёплое. Если просила о чём, всегда помогали.
— Давай теперь о Дагестане. Ты училась в хорошем вузе, жила в хорошем городе и вдруг такое неожиданное возвращение. Зачем?
— Всё вышло случайно. Перед окончанием института работала на кафедре, были планы. Меня все педагоги знают, я на хорошем счету; думала: вот будет круто, я стану тут работать, потихоньку квартиру снимать. И тут в 2016 году летом я приезжаю в Махачкалу на свадьбу и встречаю Сабира Алаверды. Он говорит, я сейчас руковожу музыкальной частью в ресторане «Вейнерский сад», нам нужна певица, у нас очень интересная команда. Я, конечно, сразу «да» не сказала. Но задумалась. Как раз была напряжёнка с работой. На лето закрылась школа, где я преподавала; с рестораном, где пела, возникли проблемы. И потом я немножко, может, соскучилась. Думаю, раз пока не получается куда-то продвинуться, ничего я не теряю.
Через два месяца позвонила Сабиру и сказала, что приеду. Меня зацепило то, что там живой состав. В ресторане всё-таки люди сидят, едят, слушают тебя в пол-уха. Даже в Москве, на банкете в самом крутом ресторане люди всё равно пойдут танцевать под Сердючку, под «тра-та-та». Я приехала не для пения в ресторане, а чтобы работать с командой, которая планирует выходить на другой уровень. Хотелось показать себя на другой сцене. На правительственных концертах, где мы можем выступить командой. Потом могут куда-то отправить.
— Что значит «отправить»? Если вы интересны, если вы записали что-то крутое, почему надо тусить на этих скучнейших правительственных концертах и ждать, что тебя заметят и продвинут? Это просто какой-то совок. Ты молодая девчонка, откуда в твоей голове такая каша? Что, Земфира, ждала, пока её отправят?
— Скажи, она классная!? Ты права, конечно. Я вот сама думаю: что я столько сижу и ною в интернете?
— Говорят, ты на каком-то концерте вышла на сцену с бубном в руках, и зал взревел от восторга. Никто не ожидал такого.
— Это было в Москве. Большой концерт для дагестанской диаспоры — мне очень нравятся эти сплочённые концерты. Очень загораюсь, мне нравится в этом вариться. И я, знаешь, в чём была? В том самом платье, в котором выступала в Америке девять лет назад. Там были ещё чохто и штанишки, но их уже нет, а чохто мы перешили немножко. Вышла я с бубном, и кто-то сказал про Муи. Мне было очень, просто очень приятно. Она же без образования специального, но настоящая певица. И думаю, очень много над собой работала — это же невероятно, сохранить такой голос.
Почему у нас столько исполнителей, а все поют одно и то же? Ведь, в самом деле, есть народные песни, можно и авторскую вещь записать на родном языке, можно же что-нибудь рОковое на аварском спеть. Сплавить национальные мотивы и рок — это же интересно, это же даст крутой эффект. Почему у нас до сих пор никто за это не берётся?
— Это я тебя спрашиваю: почему?
— Клянусь, не знаю. Двигать народное искусство в Дагестане — куда? Чтобы своеобразие оставить и добавить что-то. Я понимаю, что мало работать над голосом, нужно ещё и головой, но я ещё не поняла, куда идти. У меня даже была песня на слова Расула Гамзатова. Мне и стихи его нравятся, и он сам нравится. Интересный, импозантный мужчина. Любил алкоголь, женщин, жизнь любил. Но понимаю, что ты тоже права, что есть много молодых поэтов, моих ровесников и надо чего-то там… Не стоять на месте.
Ещё понимаю, что проблема во мне самой. Мало старалась, и мама в принципе права. Она мне резко это говорит, а от неё это тяжело принимать. Я начинаю злиться, я просто схожу с ума! Она очень болезненно реагирует, когда я начинаю ей грубить.
Совсем недавно она написала про меня. Оказывается, ей тоже не просто. Пишет, что я была невыносимым подростком. А она, «ужасная мать», носила с собой блокнотик с моими стихами, чтоб их перечитывать, когда ей казалось, что я холодная и чёрствая. И эти стихи помогали.
— Ты знаешь, а вы ведь очень похожи. Потому и ругаетесь, наверное.
— Думаешь? Вот я сейчас осознаю, что мне 27 лет, вроде бы уже и замуж надо бы выйти и ребёнка родить, а я понимаю, что к ребёнку я не готова. У меня племянница родилась, какое-то чудо. Если она рядом, мне так комфортно. Думаю: жаль, что это не моё дитя, которое я могу взять и унести с собой куда-то. Но в то же время понимаю, что и выйти замуж, и родить ребёнка — это не просто так, это ответственность.
Скажу тебе честно, я бы не хотела себе такую дочь, как я. У меня есть сестра двоюродная — не болтает попусту, не спорит, не врёт, с характером, но не строптивая. Может сделать, как ей сказали, даже если знает, что права она. Наверное, я бы хотела, такую дочь.
— Хочешь удобного ребёнка?
— Не удобного, а чтобы не делал моих ошибок. Мне кажется, я сама себе много напортила. С личной жизнью, например. Бывало, что за мной начинают ухаживать, и сразу мысли: мой последний шанс, надо поскорее замуж! Бред какой-то, короче. Если бы меня не тыкали этим замужем, я б, может, так не думала. Но тыкают же. А ещё у меня был комплекс с детства, что я не нравлюсь мальчикам, за мной никогда не «бегали». Я плакала: ну как так, я же и яркая, и на сцене… И когда на меня обращали внимание, была даже благодарна. Думала: о, круто, он меня оценил! Люди сразу видели эту мою дурацкую благодарность и начинали меня исправлять: так не делай, то не делай. И чем старше я становлюсь, тем чётче понимаю: я сама себе такая, исправленная, буду нужна?
Про честность, картошку и неисправимость
Собака хвостом виляет,
Дальше сидит как слепая.
А кошка идёт к ней в лапы —
Кошка совсем тупая.
— До Москвы я тоже пела в ресторане и так сильно реагировала на всё — такая дура была! Меня всё время дергали: «оденься нормально, что ты так вышла», «ой, ты вообще не красишься, так некрасиво». Или на кухне поварихи: «на вот, почисть картошку — это тебе не на сцене петь». И я начинала плакать. И краситься, как не знаю кто. В Москве отвыкла краситься — разве что для сцены. Ещё вот волосы. Не особо дружу с этими фенами, утюжками, люблю и как есть пойти, ведьмой. Недавно был эмоциональный срыв, я взяла и остриглась налысо. Сначала ходила в платке. Через месяц волосы немного отросли, я смотрю: о, оказывается, как круто! Вот так у меня появился свой стиль. А вокалисту стиль нужно найти свой обязательно. У тебя может быть офигенный голос, но ты не пришёлся к сцене, ты не смотришься на ней, и всё — тебе сказали «нет».
— В чём разница между тем, как ты себя чувствуешь на сцене и в обычной жизни?
— Сцена меня вроде как защищает. В Москве отвыкла от излишнего внимания, а тут, дома, всё наоборот. На сцене ты свободна — то, что на тебя смотрят, зажигает; а на улице чувство, будто все тебя обсуждают, оценивают. Могут ничего не сказать, но я же чувствую, что на мне чьи-то глаза! И Махачкала в этом смысле очень некомфортный город — тут ты всегда на виду, будто голая, даже без кожи совсем, и нечем закрыться.
— Скажи, ты правда считаешь, что как только тебя что-то задело в соцсетях, надо немедленно высказаться? Ты там очень дерзкая.
— Ну, я так делаю. Я не считаю, что это правильно, честно, но я так делаю. Всё, что пишу в Интернете,я могла бы сказать менее резко, менее эмоционально. Но мне это нравится, понимаешь? Да, по-хамски, может, но сейчас я так чувствую. Раньше ещё больше грубила, сама нарывалась на конфликты.
Понимаю, что, может, я кажусь такой ненормальной, сумасшедшей. Понимаю, что у меня характер дурной, но я-то знаю, что, по сути, я человек не злобный, и у меня нет какой-то скрытой агрессии. И я не могу, когда пишут неправду, когда лгут. Во мне сразу всё начинает гореть. Одна девушка как-то назвала меня лицемеркой. Это было так обидно! Я просто быстрая, если мне кто нравится, я сразу об этом пишу. Потом он может сделать что-то, моё отношение меняется, и я снова пишу. А после снова понравится, и я не промолчу. Но лицемерие же это другое, да? А я просто честная в каждый момент жизни. А если всё время такой быть, то, наверное, получится честная жизнь, да?
— Слушай, не знаю. Не уверена, что хочу честности. Дружбы и любви, наверное, хочу больше.
— Я тоже хочу любви! Я если меня не любят, вообще ничего не сумею. Я бы и петь не научилась, если бы моя преподавательница меня не любила. Сразу замерзаю и ничего не могу. А любовь это что? Это спокойствие, тепло, это когда ты после концерта приходишь, а тебе открывают дверь и спрашивают: устала, маленькая моя? Мой дурной характер, наверное, мешает меня сразу полюбить, потому что я раздражаю. Меня трудно рассмотреть, понять: что я и кто я… Но вот мама же придумала носить с собой мои стихи и читать их, когда злится на меня. Она читала и вся злость забывалась, она снова видела, что я классная, хорошая. Это же крутой способ! Почему все люди так не делают?
Собака зубами крепко кошку немножко хватает.
Кошка орёт благим матом, собака её отпускает —
Собаке не нужен скандал.
Бесе