серго закариадзе биография личная жизнь дети фото
Серго Закариадзе
Серго Закариадзе родился 18 июня (1 июля по новому стилю) 1907 года в Баку. По другим данным, родился в 1909 году в Зестафони.
Семья жила на станции Зестафони.
Серго Закариадзе рос подвижным и спортивным. С детства любил спорт и театр. В юности выступал на школьной сцене в Баку, а в Зестафони, где летом давали спектакли известные тифлисские актеры, иногда исполнял детские роли.
Отец рано умер (ему было всего 28 лет), мать сама воспитывала троих детей. Серго приходилось помогать матери, но он все равно успевал играть в школьной самодеятельности и заниматься спортом (футболом).
В 13 лет он увидел объявление о наборе в Тифлисскую драмстудию. Серго тайком уехал в Тифлис и успешно сдал экзамены при конкурсе 80 человек на место. Увы, но его не приняли из-за возраста. Тогда мальчик добился зачисления его в студию в качестве вольнослушателя.
Окончил гимназию (ныне школа № 1) в Зестафони, в годы учебы играл в футбольной команде города и был её капитаном.
Спустя несколько лет Закариадзе стал студентом филологического факультета Тбилисского университета, а с 1926-го по 1928 годы он уже был актером театра имени Шота Руставели. Ученик К. А. Марджанишвили и А. В. Ахметели.
Параллельно Закариадзе он также был центральным защитником тбилисского «Динамо».
Работы Серго Закариадзе в Тбилисском академическом театре имени К. Марджанишвили:
В 1956 году он вернулся в Театр имени Руставели.
Работы Серго Закариадзе в Тбилисском драматическом театре им. Ш. Руставели:
Как отмечали театральные критики, его творчество отмечено упорством в осуществлении замыслов, глубоким интеллектом, смелостью. Мастерски находил выразительные черты характера своих сценических героев. Удавались ему и драматические, и характерные, и комедийные роли.
Серго Закариадзе в кино
На экране дебютировал в 1933 году в фильме «Последние крестоносцы».
Известность к нему пришла в военные годы после ролей князя Шадимана Бараташвили в исторической драме «Георгий Саакадзе» и генерала Багратиона в ленте об Отечественной войне 1812 года «Кутузов». За исполнение роли князя Шадимана Бараташвили ему была присуждена Сталинская премия первой степени.
Серго Закариадзе в фильме «Георгий Саакадзе»
Серго Закариадзе в фильме «Кутузов»
Серго Закариадзе в фильме «Отец солдата»
Картина «Отец солдата» стала одной из лучших среди фильмов о Великой Отечественной войне. Лента была удостоена множества различных призов. В т.ч. был отмечен наградами и актер: Приз за лучшую мужскую роль Серго Закариадзе на МКФ в Москве в 1965 году; Премия Ленинского комсомола Серго Закариадзе в 1965 году; Ленинская премия Серго Закариадзе в 1966 году; Премия «Капитолийский Юпитер» Ревазу Чхеидзе на МКФ-кинообозрении «Капитолийский Юпитер» в Риме в 1966 году; Премия Ленинского комсомола Грузинской ССР Ревазу Чхеидзе в 1970 году.
Серго Закариадзе объездил многие страны, представляя фильм «Отец солдата».
Серго Закариадзе и Софи Лорен
Сыграл главные роли в грузинских картинах «Встреча с прошлым» (Алмасхан), «Скоро придет весна» (Минаго), «Не горюй!» (старый лекарь Леван).
Серго Закариадзе в фильме «Не горюй!»
Много выступал на эстраде. В его репертуаре было чтение произведений грузинских прозаиков и поэтов.
В 1955-1960 годах вёл педагогическую работу по сценической речи в Тбилисском театральном институте.
Депутат Верховного Совета СССР 7-8 созывов (с 1966 года).
Киногерою фильма «Отец солдата» Георгию Махарашвили, которого сыграл С. Закариадзе, воздвигнут скульптурный памятник в Гурджаани (Грузия).
В честь артиста в советское время был назван сухогруз «Серго Закариадзе», приписанный к Новороссийскому морскому пароходству до 2000 годов.
Личная жизнь Серго Закариадзе:
О своем отце Гурам Сергеевич говорил: «Мы с отцом были очень дружны. Эта дружба сильно углубилась в последние лет десять его жизни, когда я стал достаточно независимым мыслителем. Долгие и обстоятельные обсуждения различных проблем, творческих, человеческих, философских, стали неотъемлемой частью нашей жизни. Он ушел в 64 года, полный физических сил и творческой мощи и для меня всегда останется болью, что его восхождение, когда он начал подводить итог своему творчеству, так рано прервалось».
Фильмография Серго Закариадзе:
Награды и звания Серго Закариадзе:
последнее обновление информации: 15.05.2020
Быть Закариадзе, или когда любовь к актеру навечно
Кинорежиссер Чухрай называл его чудом и праздником нашего искусства. И с этим не поспоришь, достаточно лишь было раз увидеть его на экране или сцене. Обаяние этого актера стирало все границы и приносило истинное удовольствие от его игры.
От стадиона до сцены
Серго Александрович Закариадзе родился 18 июня (1 июля) 1907 года по одной версии в Зестафони (регион Имерети), по другой – в столице Азербайджана, городе Баку. Окончил зестафонскую гимназию (ныне школа № 1), в годы учебы играл в футбольной команде города и был ее капитаном. Позже даже играл центральным защитником тбилисского «Динамо». Серго рос красивым, подвижным юношей, с детства страстно любившим театр. Когда в Зестафони заезжали гастролирующие актеры из Тифлиса, он всегда напрашивался на какие-то роли. И вскоре судьба прислушалась к нему и привела к сцене. Сначала Серго правда учился на филологическом факультете Тбилисского университета, а в 1926 году поступил в Тифлисский драматический театр имени Ш. Руставели.
Создание Закариадзе
Свой творческий путь Закариадзе начал с маленьких ролей в пьесах Эрнста Толлера, Лопе де Вега, Карла Гуцкова, Николая Погодина, Юрия Олеши и Уильяма Шекспира. Но все же более весомый успех пришел к молодому артисту в пьесах грузинских авторов. С 1928 года выступал на сцене 2-го Государственного драматического театра в Кутаиси, организованного Котэ Марджанишвили, в 1956 году Закариадзе вернулся в театр имени Руставели. Жизнь актера всегда была меганасыщенной. Серго тратил огромные силы своей души на создание собственного уникального характера, на лепку самобытного национального неповторимого образа. И это у него получилось на все сто процентов.
Серго Закариадзе был учеником Коте Марджанишвили и Сандро Ахметели, и, безоговорочно, одним из любимейших артистов Грузии. Режиссерам нравился темперамент молодого грузинского актера, его пронизывающий взгляд и атлетичная фигура. Во время исполнения Закариадзе роли в пьесе «Гоп-ля», во время общения тюремщика и заключенных в сцене звучал вопрос: «Кто здесь требовал священника?» Закариадзе произносил в ответ лишь несколько слов и снимал плащ. Но публика встречала игру актера аплодисментами. В творчестве Серго Закариадзе было невероятное упорство в осуществлении замыслов, глубокий интеллект и смелость. Закариадзе мастерски находил выразительные черты характера своих сценических героев. С одинаковой легкостью удавались ему и драматические, и характерные, и комедийные роли.
Актер от Бога
Серго Закариадзе был одним из тех немногих грузинских актеров, которые получили всемирное признание, и одной из тех единиц, кто шел к нему так долго и так трудно к признанию, как он. Закариадзе подходил к своим ролям глобально: он досконально изучал быт, нравы народов Грузии, исходив свою страну вдоль и поперек.
Создавая очередной образ, он играл не какого-нибудь абстрактного грузина, а именно кахетина или тушинца, пшава или имеретинца, и не просто имеретинца, а жителя Верхней или Нижней Имерети, если этого требовала роль. Любой из сыгранных им персонажей ходил, говорил, общался, улыбался и прищуривался по-своему. И в этом он был неподражаем.
Закариадзе в кино
В кино Серго Закариадзе дебютировал в 1935 году, в картине «Последние крестоносцы». Вскоре последовали роли в лентах «Дарико» (Симоно), «Родина» (шпион Сордион), «Дружба» (Варден).
Роль почтальона, исполненная Закариадзе в фильме Сико Долидзе «День первый, день последний» была отмечена на 3-м Всесоюзном кинофестивале в Минске специальным призом «За лучшую мужскую роль». В фильме «Георгий Саакадзе» Закаридзе сыграл роль его врага Шадимана: «Мы в кольце мусульман. Как же мы одни справимся?» В словах его героя звучал упрек: «Лучше бы вы нам пушки прислали, а не приветы. Мы здесь воюем…» За эту работу Закариадзе был удостоен Государственной премии СССР.Следующей значимой работой Закариадзе в кино была роль Багратиона в фильме «Кутузов», во время исполнения которой создаваемый образ необыкновенно совпадал с мыслями, чувствами, внешностью и национальностью актера.
Отец солдата – роль всей жизни
Но 1963 году в творчество Закариадзе пришла роль всей его жизни — ему предложили поработать в фильме «Отец солдата».
Режиссер фильма Резо Чхеидзе вспоминал: «Серго Закариадзе был единственным кандидатом на главную роль. Искать актера не пришлось. Выбор практически сразу пал на Серго Закариадзе. До этого я видел его на театральной сцене и в других фильмах. Я знал его палитру, в театре он играл ряд характерных ролей. Тем более что в то время он снимался в моем фильме «Морская тропа». В роли Георгия Махарашвили я хотел видеть типичного грузина, очень типичного старика, но мощного. Именно такого, как выглядел сам Сергей Александрович – мощный торс, мощные шаги, движения, и – юмор, юмор и теплота в глазах, в голосе. Я хотел, чтобы Махарашвили был именно таким – мощным, несгибаемым, но не человеком-памятником, а живым».
Счастье актера и зрителя
«Говорят, что гениальные физики, математики достигают своей цели, когда, освобождаясь от всего житейского, остаются наедине со своими формулами. Ученый и формула. Вот так и мы, люди искусства, работающие на сценической площадке или перед съемочной камерой — режиссеры и особенно актеры — должны учиться у тех физиков, математиков умению отключаться во время творческого процесса от всего суетного, постороннего, оставаясь как можно дольше наедине со своим героем. Ты и твой герой. И надо очень зорко наблюдать, прислушиваться к бесконечным движениям своей души при соединении, при слиянии ее с душой героя. Кто приучает себя к этому, кто добивается этой сокровенной секунды творчества, тот может считать себя поистине счастливым. Счастливым потому, что этот ключ открывает сказочные двери, за которыми хранятся плоды творения художника, несущие радость зрителю», — писал Серго Закариадзе в журнале «Театральная жизнь».
Другие увлечения Закариадзе
Помимо любви к футболу, Закариадзе много выступал на эстраде. В его репертуаре было чтение произведений грузинских прозаиков и поэтов – мудрого Сулхан-Саба Орбелиани, певца природы и людей Важа Пшавелы, великих Ильи Чавчавадзе и Акакия Церетели, романтика Николоза Бараташвили и, олицетворения ума, сердца и мощи грузинского народа – Шота Руставели. Также в его репертуаре были творения Гете и Чандра, чью поэму он мог читать 45 минут, ни на секунду не отпуская внимания слушателя. В 1955—1960 годах он вел педагогическую работу по сценической речи в Тбилисском театральном институте. Был он и депутатом ВС СССР 7—8 созывов с 1966 года.
Уход легенды
Рабочий день Закариадзе был всегда расписан по минутам, несмотря на то, что друзья и близкие его предостерегали, что нельзя слишком беспощадно относиться к своему здоровью. Он лишь улыбался: «Я — как дуб». Но неожиданно выяснилось, что у актера проблемы с сердцем – оно было предельно изношено. Умер Серго Закариадзе 12 апреля 1971 года в Тбилиси. Похоронен в Пантеоне писателей и общественных деятелей Грузии на горе Мтацминда. Автор надгробия, которое является еще одним произведением искусства, как и вся жизнь Закариадзе, является выдающийся грузинский скульптор Мераб Бердзенишвили.
Жизнь, отданная искусству, или Каким мы помним Серго Закариадзе?
13-летний Серго выдержал экзамен (80 человек на место), но его не приняли по возрасту. Долго стоял он у театра, убитый горем, но добился зачисления вольнослушателем.
Режиссерам все нравилось в юноше: искристый темперамент, пронизывающий взгляд, атлетическая фигура. В пьесе «Гоп-ля» была сцена, когда к заключенным входит тюремщик, спрашивая: «Кто здесь требовал священника?» Пятеро поворачивали головы, с лица шестого спадал плащ, и он произносил несколько слов. Но как произносились эти слова! И как спадал плащ!
В пантомиме «Пожар» Закариадзе изображал Вестника. На гастролях режиссер сказал: «Будешь танцевать лезгинку. Ворвешься, сообщишь и на радостях станцуешь». Возражений режиссер не принял. И Закариадзе ее танцевал, вызывая бурю аплодисментов — так прекрасен был юноша Вестник, так красиво готовился он к танцу, вытягиваясь в струнку, одергивая черкеску, подтягивая ноговицы, выхватывая кинжал, чтобы зажать его в зубах, делая вид, что бросается в огненную пляску, но рывком исчезая в толпе.
Грузия была исхожена Закариадзе вдоль и поперек. Он досконально изучил быт, нравы всех ее районов. И, создавая образ, он играл не вообще грузина, а точно и во всем многообразии именно карталинца или имеритинца. Каждый из них шагал, говорил, общался, улыбался и прищуривался по-своему.
В селе Сигнахи Закариадзе встретил крестьянина, чья размашистая походка полной ступней при энергичном движении целеустремленного корпуса приковала его внимание и отложилась в памяти. 30 лет спустя, когда создавался образ Махарашвили, в памяти вдруг всплыл этот крестьянин, и его походка стала походкой всемирно известного Отца солдата.
Закариадзе не раз столкнется с легендарной фигурой Георгия Саакадзе. В одноименном фильме, где он сыграет роль его врага Шадимана, и в пьесе Чхеидзе, играя заглавную роль. Кажется, что Шадиман является частью сурового края: седых вершин Кавказа, грозовых туч. Он так убедителен в раздумьях о судьбе Грузии! «Мы в кольце мусульман. Как же мы одни справимся?» И упрек московскому посольству: «Лучше бы вы нам пушки прислали, а не приветы. Мы здесь воюем…» За эту работу Закариадзе был удостоен Госпремии СССР.
А затем была роль Багратиона в фильме «Кутузов». Здесь совпало все: и мысли, и чувства, и внешность, и даже национальность. Даже небольшая серия стоп-кадров передает динамику характера Багратиона. Вот — (редкий случай) спокойный Багратион, сосредоточенное, полное благородства лицо; пронзительный взгляд умных глаз, плотно сжатые губы. А рядом — сосредоточенное лицо с обостренными чертами волевого человека, принимающего единственно верное решение. Перед войсками появляется просветленный от доброй улыбки «отец солдатам». В другом кадре — остроумный военачальник, готовый обнять весь мир. Наутро бой, и генерала, мысленно оглядывающего завтрашнее поле битвы, сменяет стремительный полководец, увлекающий за собой войска громовым «Ура!». Его лицо озарено неугасимым солнцем Бородино, сияет счастьем близкой победы. На экране неподвластный ни времени, ни смерти ЧЕЛОВЕК! Миг — и на всем скаку обрывается бешеный полет, живое, трепетное тело застывает… и отливается навеки в бронзу.
Был в творчестве Закариадзе и великий образ Давида Строителя. И надо видеть сцену появления Давида на сборище заговорщиков. Как тихо начинает он говорить, тоном, завораживающим князей, как тихая мелодия ядовитую змею. «Да, я первый среди вас. У меня в руках символ власти — скипетр. Но принадлежит он не мне, а Грузии. И он тяжел! Если кто хочет взвалить на себя эту тяжесть, пусть берет его». И царственным жестом швыряет скипетр к ногам феодалов.
Стоило кому-нибудь схватить скипетр, и вместе с ним пришла бы власть. Но все глядели на катящийся скипетр заворожено, провожая его глазами, боясь двинуться. Казалось, остекленели взоры князей, и только одни глаза жили в смене эмоций — и это были глаза Давида. Когда же, преодолев оцепенение, кто-то двинулся к скипетру, раздался его громоподобный окрик: «Не сметь!» И будто подкошенные повалились князья к ногам Давила, ставшего во весь рост над всеми со скипетром в руке и пламенем во взоре.
Созданный Закариадзе образ еще больше усилил уважение к царю Давиду, сплотившему в XI веке раздробленную Грузию, отстоявшему ее независимость, построившему святыню — храм Гелати, в стены которого он положил немало камней.
В 1952 году Закариадзе получил вторую Госпремию за роль Гигаури в пьесе «Его звезда».
…Старик-крестьянин отправился в прифронтовую полосу навестить раненого сына и остался, чтобы разделить с ним борьбу за победу. С крестьянской наивностью он в который раз повторяет в госпитале, что сын его должен быть здесь, раз писал, что он здесь. Вот же письмо, он сам писал, что будет здесь…
Раздраженно отбивается: «Я здесь гуляю…» Мечется перед поездом, не решаясь ехать туда, куда не разрешено, но затем решительно бросает в тамбур вагона узелок и, как мальчишка, самого себя.
После «Отца солдата» Закариадзе сказал: «Каждый актер мечтает о такой роли. Мне пришлось ждать этого счастья более 30 лет». Сына Закариадзе зовут Гурам, но все его называют Годердзи, по имени сына Махарашвили.
В 1969 году была роль старого колхозника в спектакле «Пока арба не перевернулась». Это была комедия, но так хотелось плакать в финале, когда Минаго возвращался домой, и его одинокая фигура словно вопрошала: «А с кем я буду делить весну, которая скоро придет?»
Рабочий день Закариадзе был расписан по минутам. Он горел! И сгорел… Ему говорили: «Так нельзя!» Он смеялся: «Я как дуб». Но сердце оказалось не в силах нести фантастическую нагрузку. Оно было отдано любимому делу. Иначе жить он не мог. Он был таким, каким он был.
В день его похорон в Грузии был национальный траур. В переполненном зале Театра Руставели шла панихида. Когда к гробу подошли солдаты-пограничники, неся громадный венок, на ленте которого было написано «Отцу солдата от его сыновей» — в зале зарыдали.
Уходит человек, и его место остается не замененным, и оно тем больше, чем значительнее был ушедший для людей. Серго Закариадзе жив, он живет в нашей благодарной памяти.
LiveInternetLiveInternet
—Метки
—Рубрики
—Музыка
—Поиск по дневнику
—Подписка по e-mail
—Статистика
Чтобы помнили. Закариадзе Серго Александрович
1 июля 1909 года – 12 апреля 1971 года
Закариадзе – это чудо, это праздник нашего искусства. (Г. Чухрай)
Серго Закариадзе родился 1 июля 1909 года в маленьком грузинском селе Зестафони.
Александр Закариадзе умер в 28 лет, и мама Серго осталась одна с тремя детьми. Несмотря на то, что Серго было необходимо помогать матери, он все равно находил время играть в школьной самодеятельности. Однажды по пути в школу Серго прочел объявление: «Тифлисская драмстудия объявляет прием…». И Серго тайком уехал, доверившись брату только на вокзале: «Мне ничего не надо. Но если мать захочет, то пусть присылает лобио и кукурузную муку, а то, кто знает, не придется ли мне умереть с голоду…». Приехав в Тифлис, он успешно сдал экзамены при конкурсе 80 человек на место, но его не приняли из-за возраста – начинающему актеру было всего лишь 13 лет. И тогда мальчик добился зачисления его в студию в качестве вольнослушателя.
Спустя несколько лет Закариадзе стал студентом филологического факультета Тбилисского университета, а с 1926-го по 1928-й годы он уже был актером театра имени Шота Руставели.
Некоторое время Закариадзе успел уделить спортивной карьере – он также был центральным защитником тбилисского «Динамо».
Сыграв небольшую роль Осетина в инсценировке «Сказ об Арсене» Закариадзе следом исполнил роль Тибула в «Трех толстяках» Юрия Олеши. Играя роль циркача, Закариадзе прыгал через несколько человек, делал сальто, и однажды сильно ударился головой об каменный пол, после чего попал в больницу. Но даже после этого случая он продолжал делать в спектакле свои опасные акробатические элементы.
Во время работы в пантомиме «Пожар» режиссер потребовал от Закариадзе, чтобы он танцевал: «Будешь танцевать лезгинку. Ворвешься, сообщишь и на радостях станцуешь». И Закариадзе станцевал, вызывая бурю аплодисментов – так прекрасен был сыгранный им юноша Вестник, который вытягивался в струну, одергивал черкеску, выхватывал кинжал, зажимал его в зубах, и исчезал в толпе. Никто из грузинских актеров не получил такого всемирного признания, как Серго Закариадзе, и никто из грузинских артистов того времени не шел так долго и так трудно к признанию, как он. Закариадзе досконально изучил быт, нравы народов Грузии, исходив страну вдоль и поперек. Создавая какой-либо образ, он играл не какого-нибудь абстрактного грузина, а именно карталинца или тушинца, пшава или имеритинца, и не просто имеретинца, а жителя Верхней или Нижней Имерети, если этого требовала роль. Любой из сыгранных им персонажей шагал, говорил, общался, улыбался и прищуривался по-своему. Национальная характерность и народность отличали игру Закаридзе от любой другой актерской работы.
Закариадзе много выступал на эстраде. В его репертуаре было чтение произведений грузинских прозаиков и поэтов – мудрого Сулхан-Саба Орбелиани, певца природы и людей Важа Пшавелы, великих Ильи Чавчавадзе и Акакия Церетели, романтика Николоза Бараташвили и, олицетворения ума, сердца и мощи грузинского народа – Шота Руставели. С годами репертуар его выступлений пополнился произведениями Нико Лордкипанидзе, Симона Чиковани, Георгия Леонидзе, Казбеги, Асатиани, Анны Каландадзе. Также в его репертуаре были творения Гете и Чандра, чью поэму он мог читать 45 минут, ни на секунду не отпуская внимания слушателя. Однажды сам Чандра аплодируя, вышел на сцену и поцеловал руку смущенного Закариадзе.
Следующей работой Закариадзе в кино была роль Багратиона в фильме «Кутузов», во время исполнения которой создаваемый образ необыкновенно совпадал с мыслями, чувствами, внешностью и национальностью актера.
Среди работ Закариадзе была и роль Давида Строителя. Давид в исполнении Закариадзе появлялся на сборище заговорщиков и тоном, завораживающим князей, как тихая мелодия ядовитую змею, произносил: «Да, я первый среди вас. У меня в руках символ власти – скипетр. Но принадлежит он не мне, а Грузии. И он тяжел! Если кто хочет взвалить на себя эту тяжесть, пусть берет его». Актер царственным жестом швыряел скипетр к ногам феодалов, и когда, преодолев оцепенение, кто-то двигался к скипетру, раздавался его окрик: «Не сметь!» И князья падали к ногам Давида, ставшего над ними.
После «Отца солдата» Закариадзе сказал: «Каждый актер мечтает о такой роли. Мне пришлось ждать этого счастья более 30 лет». Сына Закариадзе зовут Гурам, но все его называют Годердзи, по имени сына Махарашвили.
В день похорон Закариадзе был охвачен скорбью весь Тбилиси. Это был национальный траур. Проспект Руставели и прилегающие к нему улицы были заполнены народом. Женщины и мужчины не стесняясь плакали, слушая голос любимого артиста, раздававшийся изо всех уличных репродукторов, и скорбно глядели на его изображения в витринах кинотеатров. В кинозалах и по телевидению демонстрировались фильмы с его участием. Панихида прошла в зрительном зале Театра Руставели, переполненном друзьями и почитателями артиста. Когда к гробу подошли солдаты-пограничники, неся громадный венок, на ленте которого было написано «Отцу солдата от его сыновей», – пришедшие проститься с актером люди в зале зарыдали.
Серго Закариадзе похоронен на горе Мтацминда, в Пантеоне великих художников, рядом с поэтом Николозом Бараташвили. Из деятелей театра такой чести удостоился только великий Котэ Марджанишвили.
Сам Закариадзе писал в журнале «Театральная жизнь»:
— Было время, когда мне очень импонировало, что я так занят, что у меня так много ролей. Я даже бравировал этим, щеголял именами авторов, названиями сценариев и пьес. И вдруг понял, правда уже довольно поздно, что ценно не то, сколько сыграет актер ролей, а то, кто будет его героем. И оказалось, что громкие имена совсем не главное в работе. Любое дело, любой человек в жизни могут быть одинаково интересны, если есть у человека свой душевный склад, своя духовная жизнь, свои трудности и своя борьба. И нельзя сказать, что интереснее актеру на сцене — прожить жизнь короля или жизнь простого солдата…
…В наше искусство начали просачиваться огорчительные, на мой взгляд, тенденции. Мы стали афишировать, броско подавать и сами творения искусства, и их творцов, и даже процесс творчества. А ведь занятие такой рекламой отнимает много сил у каждого творца, у театра, у кинематографа в целом.
Я и себя поймал на этом. Стало неприятно и горько. Теперь стараюсь быть как можно незаметнее, не выдавать заранее никаких векселей. Что смогу сделать, то и покажу, когда работа будет уже завершенной. Теперь — никаких отвлечений от главного, от работы. Я просыпаюсь утром и тут же включаюсь в работу. Это приносит огромную радость. Может быть, это признак старости, свидетельство того, что я тороплюсь: успеть, успеть, успеть еще как можно больше. А неограниченная жажда работы рождает в ответ большую творческую силу. И как-то не хочется верить, что эта сила и эта работа, если к тому же правильно их направляешь, не дадут тебе возможности быстрого движения вперед.
Твердо знаю, уверен в том, что сегодняшнее искусство не для единиц. Оно двигает массы и само по сути своей тоже плод труда коллективного. И если каждый для приведения в движение этого единого и большого мотора нашего искусства приложит все свои усилия (как бы ни был мал сам по себе каждый отдельный толчок), мотор заработает быстро и обретет ту стремительность движения, которую ожидает и требует от нас сегодняшний цивилизованный мир. Но много работать — это еще не все. Это не дает еще нужных плодов. Надо работать много, не замечая, что работаешь. Работа не должна тяготить. Ты должен быть окрыленным. Только тогда придет радость, ощущение полноты жизни. Человеку говорят — вы слишком много работаете, это невозможно, вам надо отдохнуть. Врачи ему что-то запрещают. А он удивляется: что они там имеют в виду, какую такую тяжелую работу? Объясняется же все очень просто — разными понятиями о труде. Для одних — это струи пота, для других — наслаждение, кульминация жизни.
Говорят, что гениальные физики, математики достигают своей цели, когда, освобождаясь от всего житейского, остаются наедине со своими формулами. Ученый и формула. И в этом своем мире они живут вместе — формула и ученый. И бесконечные варианты этой жизни проходят перед их внутренним взором.
Вот так и мы, люди искусства, работающие на сценической площадке или перед съемочной камерой — режиссеры и особенно актеры — должны учиться у тех физиков, математиков умению отключаться во время творческого процесса от всего суетного, постороннего, оставаясь как можно дольше наедине со своим героем. Ты и твой герой. И надо очень зорко наблюдать, прислушиваться к бесконечным движениям своей души при соединении, при слиянии ее с душой героя. Кто приучает себя к этому, кто добивается этой сокровенной секунды творчества, тот может считать себя поистине счастливым. Счастливым потому, что этот ключ открывает сказочные двери, за которыми хранятся плоды творения художника, несущие радость зрителю.
Много ли было у меня самого таких счастливых секунд? Увы, наверное, не так уж много. Прежде всего потому — и об этом нельзя забывать и в этом мы должны себе честно признаться, — что существует большая разница между героями нашей сегодняшней жизни и героями, созданными нашим сегодняшним искусством. Титулы у них одинаковые. А по сложности души, по своеобразию индивидуальностей, по глубине и значительности — эти явления несоизмеримые. Видимо, всей нашей творческой силы хватает только на то, чтобы начертать титул. А самую сущность современного героя мы строим прямолинейно, арифметически, тогда как сегодняшний наш герой, живущий в мире науки и техники, человек давно разрушивший все привычные каноны, раздвинувший границы и рамки познания, человек вышедший, если можно так выразиться, за пределы земного притяжения, нуждается в высшей математике. Высшая же математика в искусстве нам еще недоступна. И если такие герои все-таки где-то появляются — на сцене или на экране — мы воспринимаем их как неожиданность, как явление редкое, стихийное, пока еще лишь как предвестник будущего.
Встречался ли я сам с такими героями? Об этом трудно говорить и трудно их точно назвать. Конечно, в отдельных ролях я получал огромную радость от встречи с желанным героем. Но, если говорить все-таки очень честно и очень строго, радости эти были лишь частичными.
Нельзя жить по чужим подсказкам, порой не соответствующим нашему нынешнему дню и его требованиям. Необходимо искать свою тропинку, найти ее во что бы то ни стало. Тропинку, которая потом превратится, не может не превратиться, в широчайшую дорогу будущего. Она так необходима нашему искусству, эта новая тропинка. И, конечно же, мы найдем ее. Я убежден в этом, убежден, по-моему, не один — так думают все, кто работает и в театре, и в кинематографе.
Я уважаю всех тех, молодых или старых — годы здесь не играют никакой роли, — кто мучится, ищет, движется. И кто тратит на это свою энергию, время, жизнь, не щадя себя. Тот уже значительно ближе к заветной цели — открытию новых путей в искусстве. Конечно, ошибки и издержки здесь неизбежны. Только ошибки эти могут быть роковыми (если художник чужд жизни народа, не чувствует потребностей времени), а могут быть ошибками роста, ошибками поиска. Когда художник в движении, ошибкам трудно пустить глубокие корни, они не успевают уцепиться за почву. А рутина стоит на месте прочно, и потому ошибкам ее легче пускать глубокие корни.
Вот почему мне хочется сказать всем товарищам по искусству: не застревайте на месте, бойтесь статики. Надо искать. Надо двигаться. Вперед, вперед, все время вперед!
1937 — «Из искры» Дадиани — Доментий
1938 — «Свадьба колхозника» Какабадзе — колхозник Джибило
1942 — «Царь Ираклий» Готуа — поэт Бесики
1944 — «Багратиони» Самсония — Багратиони
1945 — «Непобедимые» Готуа — капитан Ратиани
1945 — «Изгнанник» Важа Пшавела — Бах
1946 — «Давид Строитель» Готуа — царь Давид
1952 — «Его звезда» Мосашвили — Гигаури
1952 — «Хозяйка гостиницы» Карло Гольдони — кавалер Риппафрата
1954 — «Секретарь райкома» Табукашвили — секретарь райкома Георгий
1956 — «Лавина» Мревлишвили — Тиниберг
1956 — «Царь Эдип» Софокла — Эдип
1960 — «Бахтриони» по Важа Пшавела — прорицатель
1961 — «Пиросмани» Нахуцришвили — Пиросмани
1935 — Последние крестоносцы — Торгвай
1936 — Дарико — Симоно
1939 — Родина — шпион Сордион
1941 — Дружба — Варден
1942 — Георгий Саакадзе — князь Бараташвили
1943 — Кутузов — генерал Багратион
1948 — Кето и Котэ
1953 — Великий воин Албании Скандербег — Лаоникус
1959 — День последний, день первый — Георгий
1962 — Морская тропа — старик
1963 — Палиастоми — Иване
1964 — Отец солдата — Георгий Махарашвили
1966 — Встреча с прошлым — Алмасхан
1967 — Скоро придёт весна — Минаго
1969 — Не горюй! — доктор Леван Цинцадзе
1970 — Ватерлоо — маршал Блюхер