серега это жизнь текст

Приходиться биться за право жить надо стремиться,
Чтобы стать тем ты хочешь быть,
Это моя жизнь,
И я живу так как я хочу, я никого не учу, и не учите меня,
Я прошел путь в свои 23 года, видел много столько,
Насколько жизнь убога,
Неоднократно приходилось мерить стальные браслеты,
Видел драму, боль, и я терпел это,
Видел как за брата пацаны разрывали глотку,
Я видел небо из камеры, за стальной решеткой,
Три с половиной года мне пришлось сидеть,
Терпел измену той, за кого готов был умереть
Порой не хотелось жить, не было сил терпеть,
После этого я никогда не смогу любить
Но в моих глазах любви достойна только мать,
Ведь она одна умеет ждать

Это моя жизнь, не я выбирал судьбу
Эта судьба выбирала меня
Это моя жизнь, неважно что ждет нас. Мы еще дадим огня!
Это моя жизнь, не я выбирал судьбу
Эта судьба выбирала меня
Это моя жизнь, брат, а ведь такая жизнь у миллионов таких же как я

Я жил там где многие, лишь существуют,
Имел всё то, о чём многие мечтают,
Я обустроил жизнь, там где многие свою ломают,
Ведь в этом мире, только сильнейший выживает,
Я помню многих ребят, сложно забыть их лица,
Я помню тех кто выживал на улицах столицы,
В надежде что-то получить, в надежде на завтра,
В надежде просто жить, поставив всё на карту,
Мои первые студии, первые треки,
Первый студийный альбом на кассетах деки,
Первое выступление в клубе, и дрожь по телу, о мой бог!
Я предан этому делу!
Я помню всех! Я помню тех кто был рядом,
Я помню тех кто предал нас, им нет пощады!
И если бы я мог время повернуть вспять,
Это моя жизнь, я б не стал её менять!

Это моя жизнь, не я выбирал судьбу
Эта судьба выбирала меня
Это моя жизнь, неважно что ждет нас. Мы еще дадим огня!
Это моя жизнь, не я выбирал судьбу
Эта судьба выбирала меня
Это моя жизнь, брат, а ведь такая жизнь у миллионов таких же как я

Смотрите также:

Все тексты Серёга Жиган >>>

Источник

Милицейский протокол

Считать по нашему, мы выпили немного.
Не вру, ей-богу. Скажи, Серега!
И если б водку гнать не из опилок,
То что б нам было с пяти бутылок?

Вторую пили близ прилавка в закуточке,
Но это были еще цветочки,
Потом в скверу, где детские грибочки,
Потом не помню — дошел до точки,

Я пил из горлышка, с устатку и не евши,
Но я, как стекло, был, то есть остекленевший,
Ну, а когда коляска подкатила,
Тогда у нас было семьсот на рыло.

Мы, правда, третьего насильно затащили.
Но тут промашка — переборщили.
А что очки товарищу разбили,
Так то портвейном усугубили.

Товарищ первый нам сказал, что, мол, уймитесь,
Что не буяньте, что разойдитесь.
Ну, разойтись я тут же согласился.
И разошелся, конечно, и расходился.

Но, если я кого ругнул — карайте строго,
Но это вряд ли, скажи, Серега!
А что упал, так то от помутненья,
Орал не с горя, от отупенья.

Теперь позвольте пару слов без протокола:
Чему нас учит семья и школа?
Что жизнь сама таких накажет строго.
Тут мы согласны, скажи, Серега.

Вот он проснется и, конечно, скажет.
Пусть жизнь осудит, да, Сергей? Пусть жизнь накажет.
Так отпустите, вам же легче будет,
Чего возиться, если жизнь осудит!

Вы не глядите, что Сережа все кивает,
Он соображает, он все понимает.
А что молчит, так это от волненья,
От осознанья, так сказать, и просветленья.

Не запирайте, люди, плачут дома детки,
Ему ведь в Химки, а мне — в Медведки.
Да, все равно, автобусы не ходят,
Метро закрыто, в такси не содят.

Приятно все же, что нас здесь уважают.
Гляди, подвозят, гляди, сажают,
Разбудит утром не петух, прокукарекав,
Сержант подымет, как человека.

Нас чуть не с музыкой проводят, как проспимся.
Я рупь заначил — слышь, Сергей, — опохмелимся.
И все же, брат, трудна у нас дорога.
Эх, бедолага, ну, спи, Серега!

Источник

АЛЕКСАНДР ДОЛЬСКИЙ, ФЕВРАЛЬ 2015

ЭТУ ПЕСНЮ ИЗВЕСТНОГО,ТОГДА ЕЩЁ ЛЕНИНГРАДСКОГО ПОЭТА И БАРДА, АЛЕКСАНДРА ДОЛЬСКОГО, ВПЕРВЫЕ ПРИШЛОСЬ УСЛЫШАТЬ В ДАЛЁКИЕ СЕМИДЕСЯТЫЕ.
ПОТОМ НЕРЕДКО РАСПЕВАЛ ЕЁ В ДРУЖЕСКИХ КОМПАНИЯХ.
И СЕЙЧАС ПРИНЦИПИАЛЬНО ПОЮ ЭТИ СТИХИ ПО ПАМЯТИ.
ПРИНОШУ ИЗВИНЕНИЯ АВТОРУ ЗА ВОЗМОЖНЫЕ ОШИБКИ.

Были времена, ах, было времечко,
Где вы, кудри мягкие, как лён?
Мы года щелкали словно семечки
И гуляли ночи напролёт.
Отлетели буйные, несмелые,
Наши непутёвые года.
Ох, девчонки, что вы с нами делали,
Что мы с вами делали тогда?

Помнишь эти синие скамеечки?
Помнишь эту белую сирень?
Помнишь, как в трамвае без копеечки
Мы с тобой катались целый день?
Помнишь полосатую тельняшечку,
Брюки шириною в пол души.
Сны, где мы летали, не приснятся уж,
Нынче на земле мы всё спешим.

Помнишь, как купались в речке голыми,
Как старались всех перенырнуть?
Помнишь, как мы плакали за голубем?
Этих слёз нам больше не вернуть.
Помнишь, как дрались мы с целой улицей,
Голодали, верили судьбе.
Верили учительнице-умнице,
Как сегодня верим лишь себе.

Рейтинг работы: 113
Количество отзывов: 21
Количество сообщений: 24
Количество просмотров: 3739
Добавили MP3 в избранное: 3
© 16.05.2015г. Ян Подорожный
Свидетельство о публикации: izba-2015-1340781

Наталья Зарубина(Дьякова) 03.03.2021 17:56:47
Отзыв: положительный
» Отлетели буйные, несмелые,
Наши непутёвые года.
Ох, девчонки, что вы с нами делали,
Что мы с вами делали тогда? «..

Эта песня Александра Дольского запомнилась и невозможно тебе не подпевать. ))
Спасибо, Ян!
Вдохновения!
Добрых весенних дней!

Спасибо за столь развёрнутую картину.
И я впервые послушал Александра в далёкие семидесятые.
И тоже влюбился в его стихи, гитару, исполнение.
А память наша, увы, коротка.
И даже такие светила уходят в забытье.
А временами есть желание вспомнить.

слушатель 20.11.2017 15:55:16

Ян, Вы хорошо спели, жаль, что гитара аккомпанемент немного не в масть и даже кажется мешает пению. Конечно, сыграть так, как играет Дольский не каждый сумеет, но все таки, надо бы как то поближе. Это конечно, не в обиду будет Вам сказано, а просто, как пожелание.

Источник

Серега это жизнь текст

(1)Вот и кончился последний урок последнего дня нашей школьной жизни! (2)Десять школьных лет завершились по знакомой хрипловатой трели звонка, что возникает внизу, в недрах учительской, и, наливаясь звуком, подымается с некоторым опозданием к нам на шестой этаж, где расположены десятые классы. (3)Все мы, растроганные, взволнованные, радостные и о чем-то жалеющие, растерянные и смущенные своим мгновенным превращением из школяров во взрослых людей, слонялись по классам и коридору, словно страшась выйти из школьных стен в мир, ставший бесконечным. (4)И было такое чувство, будто что-то недоговорено, недожи- то, не исчерпано за последние десять лет, будто этот день застал нас врасплох.

(5)В класс заглянула Женя Румянцева:

— Сережа, можно тебя на минутку?

(6)Я вышел в коридор.

— (7)Сережа, я хотела тебе сказать: давай встретимся через десять лет.

(8)Шутливость совсем не была свойственна Жене, и я спросил серьезно:

— (10)Мне интересно, каким ты станешь. (11)Ты ведь очень нравился мне все эти годы.

(12)Я думал, что Жене Румянцевой неведомы ни эти слова, ни эти чувства. (13)Вся ее жизнь протекала в двух сферах: в напряженной комсомольской работе и в мечтаниях о звездных мирах. (14)Не многие из нас твердо определили свои дальнейший жизненный путь, а Женя с шестого класса знала, что будет астрономом и никем другим.

(15)Между нами никогда не было дружеской близости. (16)В поисках разгадки я мысленно пробегал прошлое, но ничего не нашел в нем, кроме одной встречи на Чистых прудах…

(17)Однажды мы собрались в выходной день на Химкинское водохранилище — покататься на лодках. (18)Сбор назначили на Чистых прудах, у большой беседки. (19)Но с утра заморосил дождь, и на сборный пункт пришли только мы с Павликом Аршан- ским, Нина Барышева и Женя Румянцева.

— (20)Давайте покатаемся по пруду, и будем воображать, что мы в Химках.

— (21)Или в Индийском океане! — восторженно подхватила Женя. — (22)Или у берегов Гренландии.

(23)Мы влезли в старую, рассохшуюся плоскодонку, подобрали на берегу две дощечки вместо весел и отправились в кругосветное путешествие. (24)Едва ли кому-нибудь из нас, кроме Жени, это доставляло удовольствие. (25)Пока мы с Павликом вяло шлепали дощечками по воде, Женя придумывала трассу нашего путешествия. (26)Вот мы проходим Босфор, через Суэцкий канал попадаем в Красное море, оттуда в Аравийское, оплываем Филиппины и входим в Тихий океан.

(27)Больше Женя не бывала с нами. Мы не раз приглашали ее на наши сборища, но она отказывалась за недосугом. (28)А что, если в тот единственный раз она пришла из-за меня, и из-за меня отступилась, сказав с гордой честностью: «Не вышло»…

— (29)Почему же ты раньше молчала, Женя? — спросил я.

— (30)К чему было говорить? (31)Тебе так нравилась Нина!

(32)С ощущением какой-то досадной и грустной утраты я сказал:

— (33)Где же и когда мы встретимся?

— (34)Через десять лет, двадцать девятого мая, в восемь часов вечера в среднем пролете между колонн Большого театра.

(35)Минули годы. (36)Женя училась в Ленинграде, я ничего не слышал о ней. (37)Зимой 1941 года, жадно ловя известия о судьбе моих друзей, я узнал, что Женя в первый же день войны бросила институт и пошла в летную школу. (38)Летом 1944 года, находясь в госпитале, я услышал по радио указ о присвоении майору авиации Румянцевой звания Героя Советского Союза. (39)Когда я вернулся с войны, то узнал, что звание Героя было присвоено Жене посмертно.

(40)Жизнь шла дальше, порой я вдруг вспоминал о нашем уговоре, а за несколько дней до срока почувствовал такое острое, щемящее беспокойство, будто все прошедшие годы только и готовился к этой встрече. (41)Я купил у цветочницы ландыши и пошел к среднему пролету между колонн Большого театра. (42)Постоял там немного, затем отдал ландыши худенькой сероглазой девушке и поехал домой.

(43)Мне хотелось на миг остановить время, оглянуться на себя, на прожитые годы, дождик, вспомнить слепоту своей юношеской души, так легко прошедшей

Женя никогда не появлялась на скромных наших пирушках, не ходила с нами в кино, в Парк культуры, в «Эрмитаж». Никто не подозревал Женю в ханжестве, просто у нее не хватало времени: она занималась в астрономическом кружке при МГУ и еще что-то делала в Планетарии. Мы уважали эту Женину устремленность и не хотели ей мешать.

И вот мы сошлись в большом сквозном павильоне, под этим гигантским деревянным зонтиком посреди бульвара. Дождь то крупно и шумно остегивал землю, то утончался в почтя невидимые и неслышные нити, но не переставал ни на минуту. Нечего было и думать о Химках. Но Женя настойчиво уговаривала нас ехать. Впервые позволила она себе маленькое отступление от обычного строгого распорядка, и надо же, чтобы гак не повезло! На пуговице плюшевой жакетки висел у нее сверточек с бутербродами. Было что-то очень трогательное в этом сверточке. Жене, видимо, и в голову не приходило, что можно позавтракать в закусочной, в кафе, как это мы делали во время наших походов. Из жалости к этому сверточку я предложил:

— Давайте покатаемся по пруду, и будем воображать, что мы в Химках.
— Или в Индийском океане! — восторженно подхватила Женя. — Или у берегов Гренландии.
Мы влезли в старую, рассохшуюся плоскодонку, подобрали на берегу две дощечки вместо весел и отправились в кругосветное путешествие. Едва ли кому-нибудь из нас, кроме Жени, это доставляло удовольствие. Пока мы с Павликом вяло шлепали дощечками по воде, Женя придумывала трассу нашего путешествия. Вот мы проходим Босфор, через Суэцкий канал попадаем в Красное море, оттуда в Аравийское, оплываем Филиппины и входим в Тихий океан.

Запоздалая ребячливость Жени была мила и трогательна, но было в ней и что-то жалкое.

— Смотрите! — говорила Женя, указывая на мокрые колонны кинотеатра «Колизей». — Вон пальмы, лианы, слоны: нас отнесло к берегам Индии.

Мы переглядывались. Как это бывает в семнадцать лет, мы защищали свою внутреннюю жизнь, еще хрупкую, легко ранимую, броней нарочитой насмешливости, легкого цинизма, и нам непонятно было, как можно так наивно обнаруживать себя.

Больше Женя не бывала с нами. Мы не раз приглашали ее на наши сборища, но она отказывалась за недосугом. Может, у нее и действительно не хватало времени, ей столько нужно было успеть! А что, если в тот единственный раз она пришла из-за меня, и из-за меня отступилась, сказав с гордой честностью: «Пе вышло».

Источник

Свободная жизнь Сережи

Сереже в двадцать семь лет приходится впервые учиться, как стучаться в комнату, прежде чем войти, как стирать одежду, как готовить еду. Большую часть жизни он провел в закрытых учреждениях

В кулинарной мастерской — совместной площадке фонда «Жизненный путь» и центра лечебной педагогики «ГАМП» (ЦЛП) шумно и людно. Пахнет жареным чесноком и вареными овощами, гудит вентиляция, стучат ножи, из большого чана поднимаются клубы пара, пищит таймер духовки, шуршат по плитке кроссовки. Двадцатисемилетний Сережа, одетый в синие треники и худи, поправляет очки и вертит в руках стебли сельдерея, внимательно рассматривая их.

Марианна, кудрявая женщина в яркой блузке, помогает ему закатать рукава, объясняет, как правильно порезать стебли. Сережа улыбается и говорит, как он рад всех видеть. Он потратил больше часа, чтобы добраться сюда с другого конца Москвы и уже в 11 утра стоять у металлической столешницы, нарезая сельдерей тонкими брусочками для будущего овощного супа.

Сережа — интернатский. Вся его жизнь — это череда цифр, номеров детских и взрослых интернатов, которые он неизменно называет «неприятными учреждениями». Почему неприятные? Молчит.

Пробует кусочек сельдерея. Задумчиво спрашивает, где такое можно купить.

Один мужчина режет савойскую капусту, другой шутит, что он шеф-повар, разрезая надвое большие луковицы, а третий, круглолицый, с пушком над губой, сидит в стороне, отщипывает кусочки теста и взвешивает их. Кухонные весы показывают 51 грамм, он отщипывает кусочек — 49 граммов. Теперь добавляет.

На стенах мастерской развешаны рецепты блюд, правила поведения и подсказки на случай разных ситуаций. Над разделочным столом зеленым и синим маркером написано, что делать, если ты волнуешься.

Пункт первый: пойти в комнату отдыха и послушать музыку. Пункт четвертый: обратиться к Гале, Эле или Марианне. Пункт пятый: пойти на улицу и покричать.

Все ученики этой мастерской — люди с ментальными нарушениями. Кто-то из них «домашний», остальные, как Сережа, из психоневрологических интернатов. Они учатся готовить, нарезать продукты, обращаться с тестом и духовыми шкафами. Они учатся взаимодействовать друг с другом. Они расширяют свои границы.

К каждому в мастерской находят свой подход. Кого-то готовят к профессии заготовщика или помощника повара, кого-то учат базовым навыкам работы на кухне, чтобы человек мог поесть и угостить друзей, а для кого-то это просто способ проводить время с пользой.

— А что Сережа? — спрашиваю я.

— Сережа — самый мотивированный на готовку, — отвечает руководитель мастерской Марианна. — Его прет от готовки, и ему нравится пробовать новое.

Сережа не боится новых вкусов, сочетаний, он анализирует блюда, пытается понять, из чего они сделаны, и сам предлагает рецепты, которые хотел бы освоить.

Ласточка

У Сережи ДЦП и проблемы с ногами. Его ходьба — это размашистые шаги на почти выпрямленных, необычайно худых ногах и раскоординированные махи руками. На его правом колене бандаж, потому что любое падение может закончиться вывихом коленной чашечки и поездкой в больницу, где коленку придется вправлять под наркозом.

Тем не менее Сережа добирается домой пешком. Каждый день после занятий в мастерской на юге Москвы он идет до ближайшей станции МЦК, чтобы совершить долгую поездку на северо-запад города. Ни расстояние, ни затраченные усилия его не волнуют.

Сереже нравится ездить, гулять по городу, нравится видеть меняющиеся пейзажи, людей вокруг. Ощущать, что он волен идти куда хочет. Сереже нравится быть свободным: в течение двадцати четырех лет своей жизни он был лишен этого.

Он не прожил в семье ни дня. Все, что он знает о своей матери, — ее зовут Алла Федоровна. Вместо имени отца в его свидетельстве о рождении пустота. Детские воспоминания — хаотично нарезанная фотопленка.

Сережа помнит, что до девяти лет и сложной операции он не мог ходить, а его стопы смотрели вовнутрь.

Сережа помнит номер своего детского дома-интерната — восемь. Помнит, как его ставили в угол за то, что он рвал тапки и диваны, помнит, как не хотел спать в тихий час и лепил из глины.

Но главное — он помнит, как познакомился с Юлей, девочкой на инвалидном кресле. Она была старше его на четыре года. «Юлечка, ласточка моя, она была мне как мать родная», — говорит Сергей и останавливается, чтобы зайти в салон печати.

Сережа протягивает сотруднице флешку. «Мне нужно распечатать шесть фотографий десять на пятнадцать. Это очень хорошие фотографии моей Юлечки для “Книги жизни”», — говорит он скороговоркой. На экране мелькают кадры: Юля рядом с улыбающимся Сережей, Юля, окруженная желтыми цветами, Юля и торт с зажженными свечками, Юля в растянутой футболке лежит в больничной палате.

Она была добрая и вежливая и всегда хорошо ко всем относилась. Сережу она опекала, следила, чтобы он не ходил в рваных вещах, чтобы ухаживал за собой, пыталась заниматься с ним учебой: читала книги, переписывала их на компьютер и решала задачки на сложение и вычитание. Юля заменила ему семью, но потом их пути разошлись.

Сережа и неприятные учреждения

«Когда тебе исполняется восемнадцать, тебя в неприятные учреждения переводят, — говорит Сережа так, будто это нормальный ход вещей. — Нас разбили на части, разделили: Юлю отправили в 18-й интернат, а меня в 16-й».

На улице солнечно, но дует сильный ветер, люди застегивают куртки, поднимают воротники, а Сережа идет в одном лишь хлопковом худи, будто не замечая погоды.

Из 16-го интерната частенько сбегал. Когда мог, ехал к Юле, но не всегда пускали. Тогда шел просто куда глаза глядят.

В те годы жизнь Сережи была заполнена пустотой. Пустыми были его блуждания по улице, и еще более пустыми были его дни в интернате. Сережа ничем не занимался, лишь сидел в коридоре между одним приемом пищи и другим. Какое-то время он пытался следовать примеру, который подавала ему Юля, и, чтобы вернуться к учебе, записался в школу, где учат выпускников коррекционных детских домов.

Но школа оказалась вечерней, Сережа часто возвращался в то время, когда двери интерната захлопывались, а потом его наказывали или не выпускали на улицу. Порой и вовсе сажали в изолятор. «Это такая комната, где тебя закрывают на ключ, и ты сидишь там как идиот». По его словам, сидеть приходилось несколько дней или даже недель, а однажды и вовсе семь месяцев.

Чуть позже Сереже удалось перевестись в интернат к Юле. Там тоже был строгий распорядок, тоже наказывали, обзывали и унижали, но там была Юля с ее заботой, книгами и занятиями, которые заполняли Сережину пустоту любовью и добротой.

Казалось, все наладилось, однако Юля умерла. Пневмония, сепсис, врачи не смогли спасти. После ее смерти Сережа тоже попал в больницу, настолько сильным было его потрясение.

Другая жизнь

Сережа проворачивает ключ в замке и открывает входную дверь в квартиру сопровождаемого проживания. По-хозяйски он показывает на шкаф с вешалками и тапочками, а сам отправляется в комнату, чтобы оставить свой рюкзак. Я остаюсь один в огромном коридоре трехкомнатной квартиры с большими потолками и светлыми стенами.

Сережа делает книгу о своей подруге Юле Фото: Евгения Жуланова для ТД

Здесь живут трое: девушка, парень и Сережа. Все трое — бывшие жители ПНИ и участники различных мастерских фонда «Жизненный путь», все трое учатся жить самостоятельно и постепенно набираются опыта, чтобы получить профессию. Сосед Сережи, к примеру, уже трудоустроился и работает в столовой на Чистых прудах — моет посуду и котлы.

Сережа делит с соседом комнату: большую и светлую, с минимумом мебели. Два раздвижных шкафа, две кровати и комоды. Ничего лишнего. Сережа раскладывает только что распечатанные фотографии Юли и достает «Книгу жизни» — фотоальбом с рисунками и подписями.

Сережа живет в проекте фонда «Жизненный путь» недолго, с августа 2020-го. По его словам, в первые дни он боялся выходить из комнаты, он закрылся от всех потому, что не знал, что его ждет. Он боялся, что его будут обижать или вернут в интернат. «Здесь не так [как в интернатах], здесь хорошее отношение, здесь не хамят, не оскорбляют. Если ты потеряешь карту, допустим, тебе помогут ее восстановить, если чего-то не знаешь, тебе объяснят спокойно, научат», — рассказывает он.

В квартире ночуют сотрудники фонда, сопровождающие. Они помогают живущим здесь подопечным поддерживать порядок, показывают, как ставить посудомоечную и стиральную машины, общаются, поддерживают и учат, как себя вести. Сережа, например, первое время не стучался, когда заходил в другие комнаты, а ночью, когда все спали, мог шуметь, не обращая внимания на остальных. Сейчас он это переборол, научился понимать собственные границы и думать о других.

Сережа сам стирает свои вещи, готовит для себя и других, убирается по очереди и учится финансовой грамоте, используя табличку в экселе, куда записывает все свои доходы и расходы. Но главное, что его дни теперь наполнены делами: ухаживать за собой и квартирой, сходить в мастерскую, купить и приготовить еду или позаниматься.

У Сережи теперь другая жизнь, и ему больше не нужно блуждать, сбегать и идти куда глаза глядят, ведь сейчас есть рядом те, кто поможет и выслушает, а в кармане всегда есть ключ от квартиры, где никто его не запрет за опоздание. Ведь в свободной жизни Сережи Трунова все иначе. И даже замки теперь не ограничение, а свобода.

«Я люблю находиться в “Жизненном пути”, — говорит он мне на прощание. — Здесь хорошие люди и хорошее отношение». Потом делает паузу и смотрит куда-то в сторону. «Жаль только, Юлечки нет. Мне все говорят, что, будь она жива, ее бы вытащили оттуда».

В России десятки тысяч обитателей ПНИ, которые могли бы жить вне закрытых учреждений, обучаться, получать профессию и становиться полноправными и полноценными членами общества. Могли бы, если бы у них была возможность. Фонд «Жизненный путь» предоставляет такую возможность, он поддерживает, консультирует и помогает им обрести свою свободную, полноценную жизнь. Но фонд тоже нуждается в помощи. Нужны средства на работу мастерских, на сопровождаемое проживание, на оплату труда сотрудников. Помогите фонду «Жизненный путь», ведь это так просто. Достаточно оформить пожертвование под этим текстом. Спасибо!

Мы рассказываем о различных фондах, которые работают и помогают в Москве, но московский опыт может быть полезен и использован в других регионах страны.

Помочь

Оформить пожертвование без комиссии в пользу фонда «Жизненный путь»

Ежемесячное пожертвование раз в месяц списывается с банковской карты или PayPal. В любой момент вы сможете отключить его.

Вы поможете нашему фонду, если добавите процент от пожертвования на развитие «Нужна помощь». Мы не берем комиссий с платежей, существуя только на ваши пожертвования.

Общая сумма пожертвования: 1 250 ₽

Скачайте и распечатайте квитанцию, заполните необходимые поля и оплатите ее в любом банке.

Пожертвование осуществляется на условиях публичной оферты

Введите ваш телефон

Введите вашу фамилию

Введите ваш телефон

Номер вашего телефона нужен, чтобы мы могли дополнительно подтвердить вашу личность и упростить вам доступ к личному кабинету. Мы не передаем ваши контактные данные сторонним организациям и не отправляем нежелательные рассылки.

Возможно, вы имели ввиду @gmail.com?

Возможно, вы имели ввиду @gmail.com?

Пожалуйста, подтвердите согласие

Пожалуйста, подтвердите согласие

Пожертвования на сумму менее 50 ₽ вы можете оформить с помощью смс или банковского перевода, тогда фонд меньше потратит на комиссию платежной системы.

Вы указали новые персональные данные. Хотите чтобы мы сохранили их в личном кабинете?

На вашем счете недостаточно средств для полной оплаты пожертвования. Выберите другой способ оплаты.

Выбрать способ оплаты

Произошла техническая ошибка на нашей стороне, мы уже работаем над ее устранением, попробуйте еще раз позже.

Вы можете им помочь

Помогаем

Сережа у Кати в кабинете

Сережа возвращается домой из ЦЛП

Сережа и Ева на шитье

Сережа и Ева на шитье

Сережа готовит обед в ЦЛП

Сережа собирается домой из ЦЛП

Сережа делает книгу о своей подруге Юле

Сережа дома набирает тексты о своей подруге Юле

На Ваш почтовый ящик отправлено сообщение, содержащее ссылку для подтверждения правильности адреса. Пожалуйста, перейдите по ссылке для завершения подписки.

Если письмо не пришло в течение 15 минут, проверьте папку «Спам». Если письмо вдруг попало в эту папку, откройте письмо, нажмите кнопку «Не спам» и перейдите по ссылке подтверждения. Если же письма нет и в папке «Спам», попробуйте подписаться ещё раз. Возможно, вы ошиблись при вводе адреса.

Исключительные права на фото- и иные материалы принадлежат авторам. Любое размещение материалов на сторонних ресурсах необходимо согласовывать с правообладателями.

По всем вопросам обращайтесь на mne@nuzhnapomosh.ru

Нашли опечатку? Выделите слово и нажмите Ctrl+Enter

Нашли опечатку? Выделите слово и нажмите Ctrl+Enter

Благотворительный фонд помощи социально-незащищенным гражданам «Нужна помощь»

Адрес: 119270, г. Москва, Лужнецкая набережная, д. 2/4, стр. 16, помещение 405
ИНН: 9710001171
КПП: 770401001
ОГРН: 1157700014053
р/с 40703810701270000111
в ТОЧКА ПАО БАНКА «ФК ОТКРЫТИЕ»
к/с 30101810845250000999
БИК 044525999

Благотворительного фонда помощи социально-незащищенным гражданам «Нужна помощь» в отношении обработки персональных данных и сведения о реализуемых требованиях к защите персональных данных

Источник