сагадат певица тристар биография личная жизнь
Вспоминай, и всё вернется
Как-то, разгребая личные кладовые, напоролся на сборник “Радио 31. 3 года в эфире”. Это, пожалуй, один из немногих культурологических артефактов эпохи 90-х в казахской музыке. Предлагаю с помощью свидетелей той поры окунуться в десятилетие. А заодно восстановить баланс поп- и рок-музыки в нашей истории, ведь последнему “Made in Kazakhstan” мы уделили в этом году много внимания, отметив 30-летие алматинского
Вот имена тех, кто творил на нашей сцене хит за хитом. “A’Studio” в самом начале 90-х взошли в Москве с “Белой рекой” и “Джулией”, а Карина Абдуллина (в дуэте “Musicola” с Булатом Сыздыковым) завоевала “Гран-при” в телеконкурсе юных талантов “Утренняя звезда”. Это были достижения неслыханного по тем временам для Казахстана уровня.
В самой Алма-Ате тоже было кого послушать. Свои очень приятные и заметные Дмитрий Белоусов и “Black Blood Blues”, Александр Цой (это сегодня он блогер, которого дома не застать, а тогда он был лидером группы “Танго”) и Гуля Тулегенова, игравший арт-рок URKER, Парвиз Назаров (стартовавший у нас в составе таджикского коллектива “Parvin”, лауреата “Голоса Азии”) и группа “Касса”. Конечно, “Дуэт L” и “АР-Клуб”, Александр Дерновский, обновленный “Яшлык” (“Вспомни обо мне, Нигара…”) и “Алан”, сплотившийся вокруг сына лидера казахских классиков “Дос-Мұқасан” Данияра Кусаинова. Да и “Бубликов” с “Пополам” – наш ответ “На-На” Бари Алибасова – тоже помнят многие. В памяти и Нурлан Абдуллин, как и “Никому тебя я не отдам” плодовитого композитора, а сегодня хит-мейкера-классика Еркеша Шакеева. А ведь была еще и исполненная российской певицей Татьяной Анциферовой “Я зову вчерашний дождь” – песня, ставшая казахстанской благодаря тому, что прозвучала в фильме “Женщина дня” наших Александра Баранова и Бахыта Килибаева (сама лента вышла на экраны еще в 1989-м). А в конце 90-х на сцене появилась группа JCS с потрясающе талантливым вокалистом Данияром Макашевым, поначалу прославившаяся кавер-выступлениями в джаз-клубе, что был на тогдашней ул. Мира в Алматы. А чуть позже всплыл на поверхность и бойз-бенд совсем из другой истории – “All Давай”.
Где они теперь?
Одной из самых необычных для Казахстана тех лет была группа “Тристар”. Инга Руфф (ныне – Инна Афонина, креативный директор московского ивент-агентства), одна из двух вокалисток проекта, рассказывает:
– Я была не пойми кто, жила в музыкальной тусовке Казахстана отдельно. Выскочка, я больше была ориентирована на диджейское сообщество. У меня теперь новый молодой муж. Уже давно, поэтому он уже немолодой (смеется и шутит она, как и 20 с лишним лет назад. – Прим. авт.) Поэтому для меня звёзды 90-х – это вы все, диджеи “Радио 31”.
Факт, что самородки из Казахстана продолжают радовать мир и сегодня. И на нас продуктивность страны не закончилась. Есть талантливые люди в казахских степях и селениях, которые удивляют мир своими классными произведениями и в 2018-м.
Инга подумывает о том, чтобы “уже в третий раз потерять все деньги”, взявшись за музыкальный проект, но пока дела в индустрии организации мероприятий, в которой она нынче как рыба в воде, идут более чем хорошо. Так что плейер с музыкой у нее пока на паузе. А вот для создателя “Тристар” Сергея Чика, также давно живущего в России, 90-е начинались “не с попрыгушек на поп-сцене, а с участия в фестивале “Ленинской смены”. Он был тогда длинноволосым рокером в составе группы “Черный Принц”.
– Это был первый гастрольный опыт в моей жизни, да еще какой! Мы попали на одну сцену с “Бригадой С”, “ЧайФ” и “Апрельским маршем”. Нам так удалось разогреть толпу своими хеви-металл частушками порнографического содержания, что появление Шахрина (лидер группы “ЧайФ”. – Прим. авт.) на сцене вызвало бурю гнева у зрителей. Они начали кидать в него всё, что под руку попадалось, и требовали нас обратно на сцену. Потом начались драки. А когда тем же вечером мы отправились в свою гостиницу, то не успели и ста метров пройти, как на нас напала толпа пьяных гопников. Мне проломили голову в двух местах. Очнулся в милицейском пазике.
Вообще, я бы не выжил, если бы не один парнишка-карагандинец, который, оказывается, носил меня на себе, пока я был в отключке, а я даже имени его не помню. Такие вот 90-е, Рома.
Еще какое-то время Чик пытался найти себя на ниве рока, пытаясь воссоздать группу “РСД”, “эстрадные имена” его тогда сильно нервировали, после было участие в проекте Кости Тимошенко “Дети Парижа”, а 94-й год прошел у Сергея “под знаменами гранжа”. Потом даже пытался писать техно, а далее в его творчестве началась полоса попсы – “Doublelectric” и уже названных “Тристар”.
– Всё оборудование моей подсобки по цене едва тянуло на самый плохонький процессор из гамбургской студии, где любили писаться звезды рока, а в телевизоре в это время пританцовывали Дерновский и Ко, как бы намекая на то, чем дышит музыкальный рынок Казахстана, – раззадорился Сергей.
– Кого-то помнишь из артистов конца XX века?
– Отдельные всплески удивительного встречались. Центровские пацанчики “Rap Zone” активно атаковали головы тинейджерской биомассы, но с российским “Мальчишником” им было сложно тягаться. Все главные музыкальные страсти разгорались в те времена на тусовках, которые устраивал, если я ничего не путаю, Арман Исмаилов, в том числе в клубе “Пилот”, что проходил в Доме ученых. Вот когда на сцене выстрелил URKER, Дима Белоусов, Жантик с “Fridays”. Очень хорошие были годы в плане музыки.
Были республиканские телеэфиры благодаря Ренату Абдулхаликову и Игорю Сырцову: полчаса петь живьем на “Казахстан-1” – это дорогого стоит. Я постоянно отирался на “Радио “Тотем” у Тахи Кибировой.
О, радио!
В те годы единственными источниками местной музыки для людей были пара передач на ТВ и радио. И Тахмина Кибирова – одна из тех, кто такую передачу делал на “Радио “Тотем”. Надо ли напоминать, что это было довольно сильное заявление, так как конкуренция была неслабой, давил в первую очередь Запад, хлынувший в наши края своей качественно-количественной волной после падения железного занавеса. Да и российская поп-рок-музыка наступала казахстанским артистам, не на пятки, скорее на глотки. Наталья Ветлицкая и “Моральный кодекс”, Максим Фадеев и Линда, Валерий Меладзе и “Кар-Мэн”, “Иванушки Интернешнл” и Леонид Агутин, десятки других… Карина Абдуллина: «Мюзиколы» больше не существует
Так вот, звалась программа Тахмины “Лестница”, ведущая еженедельно приглашала в свой прямой эфир самых интересных музыкантов Алматы тех лет. Все казахстанские песенные премьеры случались именно там.
– 90-е – это первая любовь. Многое тогда для меня было впервые. Для музыкантов – тоже: впервые выходили на сцену, впервые давали интервью. И музыка тогда была как первая любовь – простая, понятная, в чем-то наивная, но светлая и идущая от сердца. Потому что еще не было неких канонов, шаблонов, – считает Тахмина.
Медеу Арынбаев, “Достар”, “Плюс”, “Овощи и фрукты”, “Мотороллер”, “Дервиши” – это лишь часть имен тех лет, еще не упомянутых выше, которые нашли отклик в ее душе.
– Сравни 90-е и… нет, даже не нулевые, а 10-е годы этого века – наше время.
– Определенно разница есть. Появилось много новых имен, студий, музыкальных каналов, и сегодня наши артисты развиваются, похоже, в двух параллельных Вселенных. Одни по старой схеме: ротация на каналах и радиостанциях, другие – в социальных сетях, это новое поколение, у них свои правила игры, и они, кажется, выбиваются вперед.
Вокалистка популярной в те времена “Кассы” (позднее “LeLoo” и “Nectar”) Сауле Атабекова подхватывает волну воспоминаний у радиоведущей Тахмины, а ныне пиарщицы крупной сети торговых центров:
– Время экспериментов, зарождение клубной культуры, было много нового в музыке. Мы тогда слушали “Jamiroquai”, Принса, “Propellerheads” и “Chemical Brothers”, равнялись на них. Наше самое яркое воспоминание – это первая съемка профессионального видеоклипа “Кассы” в настоящем “киношном” павильоне на кинопленку, на песню “А мне смешно, бэйби”. А как “LeLoo” – первые гастроли за пределами Казахстана: выступали в Москве, Ярославле, Рыбинске.
– А что изменилось за два десятилетия, как, по-твоему?
– Что-то стало легче, а что-то – труднее. Появилась реальная возможность выходить на мировой рынок. Мы сами два года назад закончили работать по контракту с американским лейблом. Наши артисты могут “покорять мир” – Молданазар или Димаш Кудайберген, – но и конкурировать приходится жестко. Казахский певец Молданазар объяснил, почему он не чувствует себя частью нашей эстрады
Мы были не испорчены
Отцом и участником некоторых из уже упоминавшихся здесь музыкальных проектов был скрипач Адиль Жамбакиев. В начале 90-х он еще активно играл в “Академии солистов” и “Камерате Казахстана”, но уже работал с Русланом Тохтахуновым в “Яшлыке”.
– В 1993 году мы с ним создали “АР-Клуб”. Писал много песен, аранжировок. Покупали на последние деньги пластинки и восполняли тот голод, что скопился: “Earth, Wind and Fire”, Стинг, Эл Джерроу, Стиви Уандер, “Level 42”, Джексон, Бенсон. 90-е для меня – еще и время активной концертной деятельности. Из-за низкого развития цифровых носителей выступать под фонограмму было тяжелее, чем играть вживую. Самым ярким музыкальным событием года всегда был конкурс “Азия дауысы”. Мы часто выступали с коммерческими концертами на стадионах, во дворцах спорта и культуры. Публика была некапризная, очень тепло встречала в любом городе, селении, ауле. А мы были не испорчены гонорарами. На тот момент существовал принцип “концерт на кассу”.
– Что это означало?
– Ты зарабатываешь столько, сколько продал билетов, минус расходы, остаток становится твоей прибылью. Конечно, мы не раз оставались “с носом” из-за организаторов концертов.
– C кем-то из тех соратников по сцене еще общаешься, Адиль?
– Почти со всеми. Нечасто, но видимся. Увы, некоторые уже покинули этот мир, и, к сожалению, это лучшие из лучших. Заметил, что в последние годы многие из артистов 90-х решаются снова выйти на сцену. Например, “Яшлык”. Мы дописываем новый альбом.
Разницу между музыкальным Казахстаном тогда и теперь Адиль считает принципиальной. Здесь и звуковые, и стилевые решения, и то, что индустрия в целом стала “развлекаловкой, заточенной под коммерцию и пропитанной электроникой и спецэффектами”. Повлиял на ход истории, конечно, и Интернет.
Жамбакиеву действительно есть с чем сравнить, а вот журналист Мади Мамбетов в 90-е был еще совсем ребенком и музыку слушал в основном не казахстанскую.
Последняя смогла достучаться до него окончательно лишь десятилетие спустя, да так, что парень “даже начал наслаждаться отдельными явлениями в ней”. Группа “Яшлык”: Крах был неминуем
– Сейчас вспоминать 90-е и смешно, и приятно: клипы были дешевыми, слова и музыка наивными или нелепыми. Однако это была эпоха, когда всё только зарождалось, не было четко заданных форматов и ярко выраженных трендов, и казахстанские артисты постоянно находились в поиске. Это было время маленьких возможностей, но большой творческой свободы. И это было прекрасно.
– Красиво сказал, Мади, а что запомнилось тебе из музыкального детства?
– Появились первые бойз-бенды, были запоминающиеся дуэты, из Таджикистана переехали брат и сестра Назаровы, “Яшлык” был очень популярен. Ярким событием была группа “Тристар” – смесь немецких “Tic Tac Toe” и британских “All Saints”. Помню, даже ходил на их концерт в “Мир фантазий “Айя”. Фанера, конечно, но такой был голод информационный, что всему были рады. Какие-то песни из того периода до сих пор в памяти сидят: “Ходжа Насреддин” “АР-Клуба”, например… Нынешний музыкальный Алматы отчасти напоминает Алма-Ату 90-х: тот же поиск форм и попытки привить на казахстанской почве новые для нее стили, та же попытка делать что-то необычное, свежее. Мой родной город все еще остается музыкальной столицей и творческой кухней страны.
Как «The Beatles»
Лидер URKER Айдос Сагат признался сразу, что он не из тех, кто ностальгирует: “понятно, что в молодости и трава была зеленее”.
– 90-е для меня лично в плане музыки – это расцвет клубного движения, появления большого количества ночных клубов, новая для нас тогда культура. И молодежь делилась по тому – кто куда ходил. Я тусовался в “My Town”, который находился в здании консерватории. Помнишь? Выступали живые группы (тогда никто не называл их кавер-бэндами). Там играла и “Midnight Blues” (их известный хит “Я потерял ту ночь”. – Прим. авт.), где работал и мой коллега, гитарист Рустам Мусин. Они исполняли известные хиты, блюзы, рок-н-роллы. Мне нравилась компактность клуба, его тусовка. И презентация нашего первого магнитоальбома прошла именно там.
Интересное время – много концертов, выступлений, телепроектов. И очень были популярны станции – “Максимум”, “РИК”, “Тотем” – которые показали, что такое независимое коммерческое радио.
Мы часто бывали у них в эфире и впервые тогда сыграли в живом эфире, на телевышке на Кок-Тюбе это было. Выступили и в телепрограмме “Дуплет” – стали первыми из музыкантов, кто отважился отыграть живьем на телевидении, как в 60-е “The Beatles” (смеется).
– Какой ты сам видишь разницу между 90-ми и нашим временем?
– Это было время экспериментов, и артистов было гораздо меньше. Если был десяток имен, которых все знали, то, по крайней мере, они очень сильно отличались друг от друга. Может, я ворчу по-старперски, но мне кажется, что сегодня количество не переходит в качество. Технологически оно выросло в сравнении с 90-ми, но… более дерзкие клипы, монтаж, образ музыкантов… В то время не было социальных сетей и не развит был Интернет.
В наше время существовала печатная пресса, радио и ТВ. Сейчас же каждый сам себе пиарщик и журналист, что выложил – то ты и есть.
Появился даже отдельный пласт инста-селебритиз. Неизвестно, что они создают и что останется после них, но их аккаунты очень популярны – тысячи подписчиков. Тогда, чтобы привлечь к себе внимание журналистов и публики, ты хоть что-то должен был уметь делать. Сейчас достаточно обработать свои селфи. Удивляюсь, когда один и тот же человек в “Инстаграм” и в реальной жизни оказывается двумя совершенно разными людьми. “URKER”: о чем можно петь 25 лет
Айдос уверен, что, когда музыкант в 90-е заходил в студию, он вкладывал в это больший смысл: сильно хотел, чтобы созданное пожило хотя бы какое-то время. “Был смысл во всем, что мы делаем”, – рассуждает он вслух.
Сегодняшние проекты вызывают у музыканта с классическим образованием лишь один вопрос: зачем, когда есть точно такое же и в других странах, причем, скорее, даже лучшего качества?
“Сейчас время бездумного копирования всего и в очень больших масштабах”. И выделить кого-то, реально западающего в сердце, нынче, по его мнению, уже просто нельзя. Серьезную роль в 90-е в развитии музыки в нашей стране сыграли, конечно, конкурсы – “Жас канат” и “Азия дауысы”. На замену последнему ничего так и не появилось. История URKER плотно пересекалась с обоими конкурсами.
Ая (Светлана Назаренко)
Светлана Назаренко, ставшая широко известной под сценическим псевдонимом Ая, родилась 17 октября 1970 года в киргизской столице городе Фрунзе (ныне Бишкек).
Имеет младшего брата Алексея (у них 9 лет разницы).
В ее семье никто не имел отношения к искусству.
Петь начала с ранних лет и, обладая отличным голосом и музыкальным слухом, уже в 7 лет стала солисткой Большого концертного детского хора Киргизской ССР.
В возрасте 12 лет она ярко выступила на республиканском конкурсе народного творчества, после чего была приглашена в студию известного киргизского музыканта Рафаила Сарлыкова и далее стала солисткой его народного ансамбля «Аракет». С ансамблем она неоднократно становилась обладательницей различных призов и премий.
В начале 1990-х она начала сольную карьеру. Стала второй на фестивале «Бухара», выиграла фестиваль «Тянь-Шань», успешно выступила на конкурсе «Ялта», вышла в финал фестиваля «Ялта-Москва-транзит». В 1992-м вышел ее дебютный альбом «Спокойная ночь», позже записала альбомы «Сломанное радио», «Музыка снов» и «Чай с ароматом клубники».
В 1991-1998 годах работала на киргизской радиостанции «Пирамида» в качестве автора, ведущей программ, завотделом рекламы.
В 2001 году с красным дипломом окончила Киргизский институт искусств по специальности «эстрадный вокал».
Вместе с Алексеем Лесниковым, братьями Дмитрием и Леонидом Притулами (Дим и Леон), а также Марией Притулой создала группу «Город 312» (название группы совпадает с международным телефонным кодом ее родного города Фрунзе). Пробиваться на большую сцену они приехали в Москву.
Как вспоминала Светлана Назаренко, прибыв в российскую столицу, не имея связей, они почти пять лет пробивались, распространяли свое творчество через Интернет.
Хитами стали и многие другие песни группы, например, «Обернись».
Группа «Город 312»
В конце 2015 года певица приняла участие в третьем сезоне шоу «Точь-в-точь» на Первом канале и заняла третье место. По ходу шоу она перевоплощалась в Азизу, Мэрайю Кэри, Ёлку, Антонеллу Руджеро, Барбару Брыльску, Шер, Валентину Толкунову, Дебби Харри, Сию, Гелену Великанову и Дэна Маккаферти.
В 2017 году вышел первый сольный клип Аи под названием «Вспоминай обо мне, когда пойдёт дождь», снятый по мотивам OST «Викинг» (автор музыки И. Матвиенко, автор текста Т. Ткачук, режиссёр клипа И. Лебедев).
В 2018 году совместно с Жылдыз Осмоналиевой она приняла участие в записи саундтрека первого киргизского музыкального фильма «Дарак ыры / Песнь древа».
Рост Аи (Светланы Назаренко): 170 сантиметров.
Личная жизнь Аи (Светланы Назаренко):
Имеет взрослую дочь Екатерину. По некоторым данным, отцом девочки является Алексей Лесников, бывший директор радио «Пирамида». О своей дочери она рассказывала: «У нее отличный слух, просто феноменальная память, прекрасный английский. И голос у нее очень приятный. Но ее привлекает совершенно другое. Она пошла в область дипломатии, закончила МГИМО».
Дискография Аи (Светланы Назаренко):
последнее обновление информации: 15.09.2020
Гитарист Эстас Тонне: биография личная жизнь, слушать и смотреть видео
Его называют: «гитарист, уровень профессионализма: бог». Эстас Тонне, что мы знаем об этом выдающемся, талантливом музыканте, кроме того, что каждое его выступление это захватывающее зрелище, неповторимое искусство, которое приносит необыкновенное наслаждение слушателям. Кто он ― Эстас Тонне: биография, личная жизнь, обо всем в нашем материале.
Станислав Тонне ― детство и юность
Будущий гитарист-виртуоз Эстас (при рождении – Станислав) Тонне родился в 1975 году на Украине, в Запорожье. На гитаре он начал играть в 9 лет. Мальчик получал классическое музыкальное образование, а после уроков в музыкальной школе запирался у себя в комнате вместе с гитарой – и подолгу наигрывал произвольные мотивы.
В 1990-м году семья Станислава переехала в Израиль. Здесь он оставил занятия музыкой и в течение долгих 11-ти лет не прикасался к гитаре. Подросток пристрастился к уличной жизни, начал употреблять наркотики, нередко ввязывался в драки.
Эстас Тонне ― жизнь в Америке
Став старше, Станислав отправился в США в надежде воплотить свою мечту о творчестве: юноша планировал снимать кино. Однако он продолжал разгульную жизнь и не спешил завязывать с наркотиками. Влияние на его судьбу оказали следующие события. Молодой человек получил в подарок гитару и начал играть на улицах города. Спустя некоторое время приятель и наркодилер Станислава сам отказал ему в продаже очередной дозы, сказав, что слышал его музыку на улицах, и посоветовал не губить талант. Так юноша начал поиски своего пути, уже не связанного с наркотиками и саморазрушением.
Личная жизнь
О личной жизни Эстаса Тонне можно лишь строить догадки. Единственной и главной женщиной своей жизни он называет гитару. Однако отношений с женским полом он не избегает вовсе: по признанию гитариста, сердечные подруги у него есть.
Музыкант не отрицает возможности того, что когда-нибудь его жизнь изменит более значимая встреча. Но к семейной жизни в традиционном смысле он не стремится. Более того, гитарист не считает брак социально полезным институтом и надеется, что в ходе развития общества произойдет отказ от этого понятия. По мнению Эстаса, привычка рассматривать личность сквозь призму семейного статуса лишает человека свободы – и особенно это вредит женщинам.
В том же духе Эстас рассуждает и о желании иметь детей. Музыкант утверждает, что само выражение «хотеть ребенка» неуместно: речь ведь идет не об обладании собственностью, а о личности, за которую нужно нести ответственность.
Эстас Тонне ― творчество
В 2001 году Эстас Тонне переехал в Нью-Йорк. Здесь он решил вернуться к музыке и после долгого перерыва начал играть на улицах. Тогда же Станислав преобразил свое имя до псевдонима Эстас, что в переводе с испанского означает «ты есть». Затем он некоторое время выступал в дуэте со скрипачом Майклом Шульманом. Однако свою основную карьеру Эстас Тонне решил строить как сольный музыкант.
В числе собственных кумиров и вдохновителей Эстас называет Джанго Рейнхардта, создателя уникального стиля – цыганского джаза. А свой творческий прорыв связывает с шестимесячным пребыванием в Гоа, куда он отправился после первых успехов в США. Эстас считает Индию страной, которая обнажает глубинные процессы в человеке, вскрывает все, что таится в его духе. Новыми ритмами обогатила музыку Эстаса и поездка в Мексику. И даже 11-летний перерыв в игре на гитаре Эстас Тонне расценивает положительно: гитарист считает, что ему было необходимо забыть многое из академической школы, чтобы начать поиски своего уникального стиля.
Эстас Тонне использует 6-струнную акустическую гитару и играет в технике фингерстайла, которая требует умения извлекать звук пальцами одной руки, а вторую руку использовать для дополнительных приемов звукоизвлечения, например, для ударов по деке или по струнам. Игра Эстаса объединяет соло и ритм, и гитара, таким образом, может заменять небольшой оркестр.
Уникальные мотивы гитариста
Уникальной чертой музыки гитариста является причудливое сплетение национальных мотивов и разных музыкальных стилей, которые положены на базу классической школы. В его композициях можно услышать латиноамериканскую мелодику и страстные ритмы фламенко, свободолюбивые мотивы цыганской музыки и созидательное начало индийских мелодий, арабские ритмы и приемы современной рок-музыки.
Своим главным произведением Эстас Тонне считает «The Song of the Golden Dragon» («Песнь о Золотом драконе»). Композиция насыщена метафорическими образами. Дракон – это символ энергии, которая воплощается в музыке в разных ее проявлениях. Она может усиливаться в более эмоциональных, быстрых и ритмичных отрезках произведения или же замедляться вместе с музыкой. Так символический Дракон проходит через ряд трансформаций, которые готовят его к внутреннему полету.
Эстас Тонне фильм «Время шестого солнца»
В творческой биографии Эстаса Тонне числятся и съемки в фильме британского режиссера «Время шестого солнца». Этот документальный фильм снимался более 11-ти лет. Он состоит из рассказов «хранителей мудрости», которые объясняют происходящее в современном мире, ссылаясь на древние мексиканские легенды и откровения.
Самая главная из них – легенда о 80 тысячах барабанов, которые однажды зазвучат одновременно, чтобы пробудить весь мир. Эстасу Тонне досталась в кинокартине роль Трубадура-странника, который переживает в себе самом метаморфозы, происходящие с миром, и сам может влиять на их ход. Эстас утверждал, что ничего не играл в этой роли, а просто был самим собой, ведь он и есть бродячий трубадур. Его образ запечатлен в кинокартине вместе с портретами других людей и их рассказами о жизни и смерти.
Эстас Тонне признается, что ему хотелось бы сняться еще в какой-нибудь крупной кинокартине. Но при этом он не признает «театра», не желает играть роль – он хотел бы прожить ее на экране, оставаясь собой и в кино.
Игры, зарисвки и диалоги ― Эстас Тонне
Кроме того, гитарист уже много лет ведет разного рода записи: это различные диалоги и размышления, зарисовки и воспоминания, которые он набрасывает на клочках бумаги или записывает на диктофон. К своим заметкам Эстас Тонне пока не возвращается, но хранит их, надеясь когда-нибудь составить из них книгу о трансформациях.
На сегодняшний день Эстас Тонне отыграл более 3-х тысяч концертов и записал почти двадцать альбомов. Он выступал на международных фестивалях в Германии, Швеции, Швейцарии, Латвии, Греции. Ежегодно совершает концертный тур по Европе. Но, несмотря на успех в мировых концертных залах, Эстас до сих пор выходит с гитарой на улицу, оставаясь верным образу Трубадура.
Концерт для Эстаса Тонне невозможен без импровизации. Он признается, что сам никогда не знает до конца, что и как будет играть. Идеи приходят к нему в момент исполнения, концерт превращается в путь, по которому его ведет жизненная сила, в проживание самого себя, в движение от «Я знаю» к «Я не знаю». Поэтому своими любимыми слушателями Эстас Тонне называет людей, максимально открытых к восприятию нового, пришедших послушать его без определенных ожиданий и багажа знаний.
Философия Эстаса Тонне
Эстас Тонне не просто музыкант – он, прежде всего, философ. Мировоззрение Эстаса синтетично, оно вбирает в себя разные традиции и взгляды. Ни одной из официальных религий Эстас не симпатизирует, хотя период своей жизни в Израиле он пристально наблюдал за еврейской культурой и религией. Также с юности Эстас не употребляет в пищу мясо. Рыба и молочные продукты тоже появляются на его столе нечасто. По признанию музыканта, чтобы съесть что-то из этих продуктов, ему необходимо себя подготовить.
Неоднозначно Эстас отвечает и на вопросы о своей национальной идентичности. Рожденный в Запорожье, украинцем он себя не считает, ссылаясь на то, что родным языком его был русский. Также Эстас помнит о своих еврейских корнях.
Мировоззрение музыканта основано на вере в то, что в человеке есть две сущности – духовная и физическая. Суть духовной природы личности постичь сложно, но этому и служит музыка, которая, наряду с йогой и медитацией, представляет для Эстаса Тонне путь к высшей свободе.
Давайте послушаем композицию Тонне, чтобы прикоснуться к его высшей свободе.