рон маэл личная жизнь
Какие ошибки совершил Евросоюз на энергетическом рынке
Европарламент проявил геополитическую наивность
Легендарный линкор повлиял на ключевые моменты истории России
Война Ирана и Азербайджана станет праздником для Америки
Как решить проблему мигрантских общежитий в России
Открытое противостояние Азербайджана и Ирана никому не выгодно
Иса Джавадов, Историк, востоковед
Сбои в работе глобальной «цифры» станут еще жестче
Дмитрий Грунюшкин, писатель
Спор об однополых браках закончился – они победили
Вадим Трухачёв, политолог, кандидат исторических наук, доцент РГГУ
Вычислен главный маньяк Америки
Когда замерзнет Украина
Кто стоит за падением Facebook
Портреты победителей конкурса «Учитель года России» разных лет
Россия отправила в космос первый в истории киноэкипаж
Специализированный БПЛА-спасатель испытывается в России
Российским школьникам покажут маршрут «Золотое кольцо» по Ярославской области
В Марий Эл открыли новое здание государственной филармонии
В Оренбурге легендарная «Катюша» вернулась в парк «Салют, Победа!»
Главная тема
«головная боль»
резонансное преступление
премия по литературе
Видео
«Тарифный геноцид»
«досье Пандоры»
зеленая энергетика
Совет Россия – НАТО
победа пропаганды
бороться «за умы и сердца»
беглый политик
выдуманный имидж
на ваш взгляд
Sparks: Привет, молодежь!
 |
Секрет эликсира вечной молодости удалось раскрыть единицам. Sparks оказались среди этих счастливчиков. Конечно, за сорок лет активной жизни попадались периоды полного забвения, но каким-то чудом Рон и Рассел в нужный момент оказывались в нужном месте и порождали направление за направлением.
Короли арт-попа и вдохновители Faith no More и Suede впервые приехали в Россию с концертами и искренне удивились своей популярности у нас.
 |
— Добрый вечер, рады приветствовать вас в столице. Вчера у вас был первый концерт в Москве, что вы ждали от него и оправдались ли эти ожидания?
Рассел Маэл: Каких-то определенных ожиданий у нас не было. Все было очень размыто. Мы, честно говоря, мало знаем о России. Мы даже не знали, есть ли у нас поклонники в России. Для нас эта поездка была сродни эксперименту, путешествию в неизведанный доселе мир.
Когда я и Рон вышли на сцену и увидели переполненный зал, то не поверили глазам. Это чудо какое-то! Мы были поражены и отношением людей к нам, и их знанием нашего материала. Я отметил удивительную вещь: на концерте были не только наши ровесники, но и совсем молодые ребята, которые родились лет 18-20 назад. Мало того, эти молодые повесы знают наши ранние вещи и правильно реагируют на шоу! Честно скажу, никогда не думал, что путешествие в неизведанный мир может так удивительно завершиться.
— Раз зашел разговор о молодых поклонниках, почему они предпочитают Sparks, когда есть масса поп-групп, популяризуемых MTV?
Рассел Маэл: Мне кажется, их привлекает дух нашей музыки, как мы работаем на сцене – как мы взрываемся на глазах у толпы. Мы же не мумии, мы не тени из прошлого, мы делаем современную музыку, и делаем ее уже сорок лет. Молодые люди это чувствуют. Они чувствуют, что мы все еще ищем, что Sparks не похожи на всех остальных. У нас остались амбиции и осталось, что сказать публике. Это они чувствуют и, видимо, поэтому слушают нас.
— Вам доводилось пробовать себя в качестве продюсеров альбомов сторонних артистов, и каков был итог такого сотрудничества?
Рон Маэл: Мы продюсировали несколько альбомов. Нам это далось очень нелегко. У нас, как у участников Sparks, специфическое видение музыки, свое понимание строения композиций. Мы не очень хорошо чувствуем другого артиста. Мы продюсировали так, как нам казалось нужным, и это не всегда устраивало. Короче, нам не понравилось.
— Сорок лет вы с Роном на сцене. Вы выпустили 20 альбомов, а осталось ли что-то такое, что вы так и не сделали и уже вряд ли сделаете?
Рон Маэл: У нас такое ощущение возникает после каждого альбома – слушаем готовый материал и думаем, как все иначе можно было сделать. Потом мы садимся записывать новый альбом, и все словно с чистого листа начинаем, будто и не было никакого прошлого.
У нас с Расселом есть мечта – снять фильм ужасов или поставить мюзикл, где наша музыка объединится с визуальными эффектами и игрой актеров. Больше, конечно, хочется снять настоящий фильм – Sparks большие фанаты кино!
— Не так давно в прокат вышел фильм о Джонни Кэше, в прошлом году гремела кинокартина о Рэе Чарльзе… Как вы думаете, скоро ли выйдет фильм о вас и кто его снимет? Кто бы мог сыграть вас?
Рассел Маэл: Как-то мне в такое чудо не верится.
Рон Маэл: Ну, на Тома Круза рассчитывать в таком фильме, я думаю, не стоит.
Рассел Маэл: Режиссером мог бы стать Мартин Скорсезе, Орсон Уэллс-то умер. Ну, Вуди Аллен осилил бы наверняка. Насчет названия… Даже не знаю… Так быстро удачное название не сочинить
Рон Маэл: «Hello, Young Lovers» точно бы подошло.
Вам, из другого поколенья…
 |
— Кстати, в одном из интервью, описывая новый альбом – Hello young lovers, вы сказали, что это советы стариков молодому поколению. Такая концепция была изначальной или появилась в течение работы над альбомом?
Рассел Маэл: Помнится, такая идея появилась уже по окончании работы над альбомом. У нас крайне редко перед записью есть четкий план действий. Мы экспериментируем, пробуем то одно, то другое. Это раньше мы шли на запись с готовыми идеями, сейчас, когда у меня дома собственная студия, все стало много проще. Нам хочется избавиться от стереотипа: у тебя есть песня – надо ее записать. Хочется избавиться от внутренней самоуспокоенности, которую тебе как исполнителю дают заранее подготовленные вещи. Надо пробовать новое! Sparks заходят в студию и начинают выдумывать! Иногда бывает страшно – вдруг ничего действительно стоящего не выйдет, но мы продолжаем. Вкалываем в студии по два года и надеемся на лучшее.
— Многие музыканты обеспокоены свободным распространением музыки в Интернете. Что вы думаете по поводу MP3?
Рон Маэл: У меня двойственное отношение к этой ситуации. С одной стороны, мы люди старой закалки, нам важна концепция. Мы выросли на виниловых пластинках, где оформление конверта переплеталось с содержанием диска. Получался такой комплекс аудио- и визуального эффекта.
Второй момент – хочется, чтобы альбом прослушали от начала до конца. В случае же с МР3 ты можешь выбрать любой трек, в отрыве от всего альбома он может и не понравиться. Выглядит это так: « Я возьму четвертый и пятый трек, а на остальные мне плевать». С другой стороны, технология MP3 и все с ней связанное дает возможность слушателю интересоваться той музыкой, на которую он пока не хочет тратиться. Узнавать что-то новое, какие-то совсем неизвестные, но интересные команды.
— Рон, на веб-сайте Sparks рассказывается о ваших успехах в коллекционировании кроссовок Air Jordan – это реальная история или очередной миф?
На эту тему
— Рассел, что-нибудь собираете?
Рассел Маэл: Ну, не знаю как и сказать.
Рон Маэл: Да, он всякие современные сувениры собирает типа шариковых ручек.
Рассел Маэл: Да, ручки! Есть такие забавные, где картинка меняется в зависимости от того, как повернуть ручку. У меня весь дом ими завален. Сейчас начну собирать коллекцию русских сувениров. Начало коллекции положено матрешками с лицами всех глав СССР и России. Мне очень понравилось.
Братья Маелы
Рональд Дэвид Маэл родился 12 августа в 1948-м в Калвер-Сити, Калифорния. Он был старшим из братьев. Рассел Крейг Маэл родился 5 октября в 1953-м в Санта-Монике, но как сообщает Records.com, реальная дата рождения может быть 1945-й или 1948-й год. Было очень много слухов о фамилии «Day» вместо Маэл: в начале 70-х Джозеф Флери (позже менеджер Sparks) однажды напечатал интервью в журнале Fan Club, в котором Маэлы утверждали, что они сыновья Дорис Дэй. По понятным причинам эта гипотеза так и не была опровергнута, но это не имеет никакого значения.
Отец Рона и Рассела был графическим дизайнером для Hollywood Citizen-News, а их мать Мириам работала в библиотеке. Братья Маэлы выросли в Pacific Palisades, Лос-Анджелес, на нижней границе зоны, комфортной для проживания. Это было приятное место по пути к пригороду с зелеными улицами и рядами аккуратных домиков.
Двигаясь вниз по автомагистрали в сторону Galloway Street (бывшая резиденция Маэлов), вы миновали удивительное розовое ранчо, где умерла легендарная Мерилин Монро.
Ронни Маэл вместе со своим братом Расселом провел свое детство, моделируя одежду для молодых людей для каталога почтовой рассылки (все по-прежнему жаждут увидеть фотографии!) и посещая кинотеатр два раза в неделю в раннем возрасте. Рон Маэл: «Каждый родитель в Лос-Анджелесе видит своего ребенка будущей кинозвездой, но успех в этой области ускользнул от нас, поэтому последовали уроки игры на пианино для меня и уроки игры на скрипке для Рассела». Но братья Маэлы получили свое главное музыкальное образование чрез Рок-н-ролл. Рон Маэл утверждает, что он начал слушать классическую музыку только после того, как люди стали говорить ему, что Sparks звучат так, как если б находились под ее влиянием.
Рон Маэл: «Наш отец купил нам Hound Dog Элвиса Пресли и Long Tall Sally от Литтл Ричарда – это были первые наши записи. Я не знаю, чем он руководствовался, но это не были те записи, которые обычно покупают в качестве учебных пособий для своего ребенка!» Тогда Рон Маэл любил музыку прибоя и воздушный инструментал, такой как «Pipeline» Chantays, полагая, что такого рода мелодия могла бы быть прекрасной фоновой музыкой для серфинга, солнца и знакомств с загоревшими белокурыми девчонками. Рон также заслушивался игрой гитариста Link Wray и девичьей поп-группой The Shangri Last…
Позже Маэлы занимались бейсболом в Palisades Park, пытаясь произвести впечатление на местных девушек своим мастерством и бронзовым загаром. Рассел Маэл был защитником футбольной команды в Palisades High School.
Британское вторжение: молодым Рону и Расселу импонировало неистовство подростковых команд, которые возникли в США в середине 60-х. Юношеские группы копировали популярных тогда Rolling Stones в надежде привлечь поклонниц. Так, Маэлы определенно были в духовном родстве с британской группой. В шестидесятые годы все жители в Калифорнии хотели быть немного британцами.
Рассел Маэл: «Еще до того, как мы с Роном переехали в Англию, мы думали о том, что Sparks похожи на британскую группу. Мне нравились британцы и я восхищался Миком Джаггером из Rolling Stones, но в ранних записях Рона чувствовалось влияние The Kinks с Рэем Дэвисом, Move и прежде всего Who».
Рон Маэл: «В начале 60-х я был абсолютно без ума от The Who. И я был преданным фанатом гитариста Pete Towhshend. Я считал группу своим эксклюзивным достоянием, потому что я был единственным в округе, кто владел «A Quick One». Во время наших первых концертов Рассел был одет в костюм моряка и восседал на маленьком океанском лайнере, сделанном из папье-маше. Он приветственно махал толпе, состоящей из четырех-пяти человек. Именно тогда мы поняли, что мы не собираемся становиться Who… (Rock & Folk, французский журнал, октябрь 1974).
Рассел Маэл: «Моему брату Рону нравились яркие восходящие рок-звезды, такие как Пит Тауншед из The Who, но он не мог подражать им на клавиатуре, поэтому он оставался стойким и спокойным. Рон очень похож на комиков из немого кино, таких как Чарли Чаплин, Бастер Китон и Жак Тати. Он стал, своего рода, торговой маркой группы (Rock & Folk, французский журнал, октябрь 1974).
Концерты: Рон и Маэл Расселы были подростками во время золотого музыкального периода в Лос-Анджелесе, где такие группы как Doors, Love, Standells и Leaves играли в Whisky-a-Go-Go на Sunset Strip. Brian Wilson вместе с Beach Boys будут играть в Teenage Fair на дневном мероприятии, на котором группы выступают под одним тентом.
Живущим в Калифорнии Рону и Расселу Маэлам посчастливилось побывать на многих концертах: The Beatles в Hollywood Bowl, трехкратная афиша Rolling Stones, The Byrds, Paul Revere и Raiders, T-Rex в Whisky A GoGo, первый тур Led Zeppelin’s, The Move, Humble Pie, Free, Jeff Beck Group и много других.
Народная музыка также была распространена в то время. Рон Маэл: «Мы ненавидели фольклор, потому что это был настоящий мозговой штурм, а у нас просто не было на это времени, но у Gene Clark и Byrds был полный порядок, потому что у них были электрогитары и английские прически».
В то время Рон Маэл стал сотрудничать с Cinema Graphic Arts в UCLA. Рон Маэл: «посещение кинотеатра, по крайней мере, два раза в неделю в раннем детстве может способствовать устранению реализма в вашей работе. Когда я учился в киношколе Калифорнийского университета, суть моего последнего проекта заключалась в демонстрации классического фильма Фрица Ланга «M», который потом стал называться «W».
Рассел Маел пробовался в театральном искусстве и в создании кино, но помимо этого он сочинял и песни. Запись «Big Bands» с самого раннего LP группы Sparks берёт своё начало от частушки «Summer Days» (Летние дни), которая была написана для школьной киноленты.
Когда Рассел заканчивал высшую школу, он был тем ещё пляжным пижоном, даже несмотря на то, что почти не снимал свою футболку и пытался сохранить свою кожу белой.
В 1966 году братья Маелы на несколько секунд засветились в фильме Ларри Пирса «The Big T.N.T Show», они были в массовке, но с этого всё и началось. Маелы внедрялись в разные группы, пока в 1967 вместе не пересеклись в Urban Renewal Project.
Рон Маел: «Мы всегда интересовались популярной музыкой. Это было заметно. Поиграли в разных группках, а потом взяли и объединили свои усилия в одном проекте. «
Проект назывался «Urban Renewal» (Городское обновление), туда Маелы пригласили своих дрезй Фред и Ронну Франков, Фред был гитарист, а его жена Ронна заведовала драм-машиной. «Urban Renewal» выступали в основном на разогреве, успели отыграть пару концертов, а позже записали сингл на касетте «Computer Girl» (Компьютерная девочка).
Но в 1968 «Городское обновление» прекратило своё существование, причиной тому стала встреча Рона и Рассела с Эрлом Манки. Тогда же и возник новый коллектив с названием «Halfnelson», который иногда превращался в «Half-Nelson». Само название группы отсылало к особому виду борьбы, именуемому полунельсон. Тогда в группе было ещё двое участников: Угрюмый Раф Освальд на басах и Джон Мендельсон на барабанах. Рон же играл на клавишных и был основным композитором группы.
Для демо-пластинки «A Woofer In Tweeter’s Clothing» Рассел написал две песни, а также записал вокал для всех остальных, кроме одной, которая была спета Эрлом Манки. Основная же роль Манки была в зарядке записей своей умопомрачительной бас-гитарой.
Сразу же после выхода демо-альбома к группе присоединились Джим Манки и Харли Файнштейн. «Полунельсон» постепенно превратился в «Искры» (Sparks) и уже под новым именем приступили к сочинению новых альбомов, первые два из которых были выпущены на «Bearsville records» Альберта Гроссмана.
К концу 1973 стало ясно, что «британский» стиль музыки и текстов Sparks намного больше «стреляет» за океаном, чем в Соединённых Штатах. И когда во время тура по Европе, Рону и Расселу позвонил парень из английского лейбла, будущее группы уже было предрешено. Рон и Рассел рискнули всем и перебазировались в Англию, где на тот момент жили их родители. С того для Братья Манки и Харли Файнштейн покинули Sparks, геополитические перестановки в группе им не пришлись по душе. с этого момента биография Маелов окончательно превращается в историю группы Sparks.
Маэл по Маэлу
Sparks блеснули в Москве новизной
концерт рок
В Москве впервые выступила легендарная группа Sparks (интервью с братьями Роном и Расселом Маэлами см. Ъ от 27 февраля). В клубе «Б-2» они дали два разных концерта. В первый вечер — «величайшие хиты». Во второй — новый, двадцатый альбом «Hello, Young Lovers». Гастроли исторической группы могли бы стать бесценной экскурсией через все эпохи, которые рок и поп пережили за последние тридцать с лишним лет. Но Sparks показали московской публике нечто гораздо большее — ошарашивающую новизну. Два вечера подряд изумлялась Sparks ИРИНА Ъ-КУЛИК.
Рок-музыка давно перестала ассоциироваться с молодежной культурой. Но мало у кого из переваливших за пятьдесят живых легенд и монстров рока открывается второе дыхание, редко кто способен не просто поддерживать отличную форму, но решиться на авангардные эксперименты и разрушить привычный имидж. У группы Sparks, образовавшейся на рубеже 1960-1970-х годов, «вторых дыханий» больше, чем у кошки жизней. Дуэту братьев Рона и Рассела Маэлов удавалось тридцать лет подряд идти на полшага вперед музыкальной моды. Но их музыка, ироничная и экстравагантная, подобно костюмам подлинных денди, вряд ли могла прийтись впору кому-то еще и стать достоянием массовой моды. Уникален голос вокалиста Рассела — неправдоподобно высокий фальцет почти оперного звучания. Неповторимыми были и сами персонажи: утрированный глэмовый красавчик Рассел и украшенный неизменными злодейскими усиками мрачный, никогда не улыбающийся Рон. Как ни менялись бы музыкальные вкусы, Sparks всегда оставались слишком необычными, чтобы оказаться старомодными.
Многочисленная публика, собравшаяся в «Б-2», имела право рассчитывать на ностальгию по сразу нескольким музыкальным эпохам: глэму и арт-року 70-х, синти-попу 80-х и даже ранней танцевальной электронике 90-х. Братья Маэл вроде и не собирались обманывать ожидания русских поклонников. Стоило только появиться на сцене Рону, который, ссутулившись и засунув руки в карманы какого-то тишинского пальто, мрачно потоптался по сцене, и не думая разевать рот под бравурную фонограмму, призывающую на шоу Sparks, как зал взорвался аплодисментами. Гротескно-злодейский имидж Маэла-старшего («мой Big Brother» — представил его на концерте Рассел) с возрастом обрел особую убедительность.
Не разочаровал публику и Маэл-младший, с легкостью исполнивший свои самые «колоратурные» номера вроде «This Town Ain`t Be Enough For The Both Of Us» с альбома 1974 года «Kimono My House» и «B. C.» с не менее культового диска того же года «Propaganda». На высоте были и остальные участники нынешних Sparks — барабанщица Тамми Гловер, играющая в группе уже десять лет, и гитаристы Дин Мента, присоединившийся к Sparks после опыта работы с такими «монстрами рока», как Faith No More, и Джим Уилсон, ранее игравший среди прочего с Red Hot Chilly Peppers. На фоне одетых в черное музыкантов сами экстравагантные и яркие братья Маэл слегка напоминали японских марионеток в окружении кукловодов в черных кимоно. И только после того, как Sparks исполнили несколько новейших композиций, Рон и Рассел перестали выглядеть персонажами с собственных постеров и вполне «очеловечились».
Впрочем, для самих Sparks, как они рассказали в интервью Ъ, главным событием московских гастролей был все же второй концерт, на котором они представили свой только что вышедший новый альбом «Hello Young Lovers». Необычному формату нового альбома, который представляет собой не столько набор песен, сколько некое единое целое, соответствовало весьма изобретательное сценическое решение. Братья Маэл выступали перед экраном, на который проецировались видеоролики — в них оказывались вписанными и живые музыканты. Главной звездой этого видеотеатра оказался невозмутимый и непроницаемый Рон, то боксировавший с собственным экранным двойником, то усаживающийся играть на мультипликационном органе.
Если ранние альбомы Sparks казались бравурной и ернической рок-опереттой, то музыка, которую сейчас они пишут и играют (будь то их последний опус или вышедший в 2003 году альбом Lil`Beethoven), заслуживает того, чтобы вспомнить порядком запылившийся термин «рок-опера». Что вовсе не значит, что братья Маэл вернулись во времена пафосных и неофитских попыток 1960-1970-х создать в роке нечто классически-монументальное. Скорее, такую музыку смог бы написать искушенный современный композитор-классик минималистского толка (вроде Филиппа Гласса), вдруг ощутивший потребность в «невыносимой легкости» поп-музыки. «Hello Young Lovers» с его обманчиво патетическим и в то же время невесомым звучанием и есть этакая современная опера «на пустом месте», ироничная и неожиданно грустная, воспевающая в отсутствие настоящих страстей всевозможные пустяки, на которые рассыпается повседневность.
На новом альбоме Sparks нашлось место и для сатиры на злобу дня. «Can I invade your country, baby»,— победоносно распевали Sparks на фоне экрана, по которому браво маршировали шеренги бесчисленных Ронов и Расселов в военной форме. Кто бы мог подумать, что дело дойдет до того, что уже и Sparks будут распевать «песни протеста». Впрочем, московские меломаны отреагировали неожиданно. «You can!» — кричали из зала. В благодарность сдавшемуся без боя залу, отпев целиком новый альбом, Sparks еще раз исполнили во второй части концерта все свои золотые хиты, с особым чувством пропев песню «Aeroflot» с альбома 2000 года «Balls». Под конец концерта можно было насладиться воистину редчайшим зрелищем — увидеть, как улыбается в усы мрачнейший Рон.
«О, Спарксы»: Музыкальный критик объясняет на пальцах величие группы Sparks От большого — к мизинцу: 5 лучших альбомов братьев Маэл
На этой неделе на открытии Beat Film Festival показали «Братьев Спаркс» Эдгара Райта. Режиссер блестяще придумал рассказать о группе Sparks через ее дискографию — вставляя по ходу анекдоты, прибаутки, признания и мнения со стороны. Зрители остались в восторге, а кинокритики с нетерпением ждут фильма-открытия Канн — «Аннетт», мюзикла, который снял Леос Каракс вместе с самими Sparks.
Кажется, настало время в очередной раз обратить внимание на группу, которая держалась в тени более успешных коллег. По просьбе The Village Артем Макарский рассказывает о том, как Sparks постоянно менялись — и благодаря этим изменениям записывали великие и ни на кого на тот момент не похожие альбомы. Для наглядности мы сравниваем каждую из пластинок с пальцами — от большого к мизинцу. Не забывайте загибать во время забега по их дискографии.
Как бы мы ни старались, описать дискографию Sparks через пять альбомов не получится, ровно как и уместить в текст другие детали их биографии. Мало кто в поп-музыке пел о сексе так свободно, игриво и практически без эвфемизмов. Песни братьев Маэл можно любить, как воспринимая их без тени иронии, так и понимая двойное, а то и тройное дно текстов. Однако даже эта простая пятерка неплохо справляется с тем, чтобы показать — Sparks это не просто два брата-чудака, у одного из которых смешные усы, а у другого — смешные костюмы.
Большой
«Kimono My House»
«Сегодня я купил альбом года», пишет в журнал NME про «Kimono My House» пятнадцатилетний Стивен Моррисси — и его можно понять: более подвижную, ироничную и при этом очень хитрую музыку еще стоит поискать. Это не первый альбом Sparks, а третий — но это их первая большая удача. Происходит она из-за того, что братья Маэл понимают, что ловить на американском рынке им нечего — и переезжают в Британию, где и находят себе подходящих музыкантов, а затем и подходящих слушателей. Это их второе важное решение после того, как они все-таки меняют название с Halfnelson на Sparks — в том числе как каламбур, отсылающий к братьям Маркс. Много лет спустя режиссер Эдгар Райт сделает этот каламбур еще более заметным, назвав, очевидным образом, свой фильм «Братья Спаркс».
«Kimono My House», с одной стороны, очень хорошо встраивается в один ряд с Roxy Music и Боуи тех времен, с другой — вообще на них не похож: куда больше едкой усмешки, куда больше динамики: это явно музыка для тех, кто не хочет томно лежать перед проигрывателем, не может усидеть на месте. Это вроде бы и глэм-рок, но при этом с текстами куда менее декадентскими — о том, как влюбиться в себя, о том, как сложно переписываться с пассией, которая говорит на другом языке, наконец, о том, что этот город не выдержит двух таких же человек. Именно обложку «Kimono My House» берет в «Жмурках» Дюжев и говорит нетленное «О, Спарксы!» — но ставит при этом песню из «Propaganda», следующего альбома, который закрепляет успех группы и наполнен хитами с названиями «Апчхи», «Никогда не отворачивайся от Матери-Земли» и «Спасибо, но нет».
Указательный
«No 1 In Heaven»
Успех «Kimono My House» и «Propaganda» оказался недолгим — и к концу 70-х Sparks выпускают альбомы, которые отказываются признать, что мир изменился, а глэм окончательно уступил место панку. Маэлы понимают это — и обращаются за помощью к Джорджо Мородеру, автору «I Feel Love» Донны Саммер, песни, поменявшей представление многих о том, как может звучать поп-музыка. Мородер соглашается, хотя Sparks это первая группа, с которой он когда-либо работал, но с братьями он обращается так же строго, как и с дивами — увольняет их менеджера, нещадно отбраковывает их заготовки, но в итоге помогает им написать альбом, который укажет им, в каком направлении двигаться дальше: от гитарной музыки с усмешкой они переходят к поп-музыке с фигой в кармане.
Иными словами, Sparks продали свои гитары и купили синтезаторы — музыка на «No 1 In Heaven» уже не звучит, как музыка будущего, но хранит в себе ощущение того, что когда-то она музыкой этого самого будущего была. Начинается альбом при этом с трека о гонке сперматозоидов, а заканчивается самосбывающимся пророчеством — гениальной песней о том, что когда ты слушаешь ее, то немного приближаешься к раю. Маэлы подразумевали это в строго ироничном ключе и имели в виду несколько другое — но, если воспринять ее на голубом глазу, песня заставляет замирать сердце и правда ненадолго отправляет тебя куда-то прямо на небеса. Именно так ее слушали Joy Division, вдохновляясь ей во время «Love Will Tear Us Apart». При этом очевидно, что оставшийся альбом очень сильно повлиял на New Order, как в целом и на прочих титанов британских «новых романтиков» и представителей синти-попа: Duran Duran, The Human League, The Soft Cell — и, конечно, Pet Shop Boys.
Средний
«Gratious Sax & Senseless Violins»
«Gratious Sax & Senseless Violins», в котором названия заглавных инструментов выбраны потому, что звучат похоже на «секс» и «насилие» — это пощечина общественному вкусу, Sparks на пике своего блеска и остроумия. Обложка альбома копирует обложку старого таблоида, кроме того, она попросту непредставима в формате винила. Sparks всем своим видом более чем показывают, что идут в ногу со временем, но хотят играть по своим правилам. Британская критика вовсю сравнивает их с Pet Shop Boys — при этом некоторые намекают, что Маэлы показывают, кто тут на самом деле главный. Примерно в это же время российская публика знакомится с творчеством братьев через клипы «Now That I Own the BBC» и «(When I Kiss You) I Hear Charlie Parker Playing».
Безымянный
В 2004 году, когда внимание всей британской прессы было приковано к дебютантам Franz Ferdinand, лидер группы Алекс Капранос написал в журнал NME колонку «Почему я люблю Sparks» — а чуть позже братья Маэл вручали шотландскому квартету награду на Brit Awards. Franz Ferdinand хотели сделать кураторский сборник лучших песен группы — но в итоге судьба распорядилась так, что Капранос встретил Маэлов, прогуливаясь по Сан-Франциско, и предложил записать им совместный альбом. Первой попыткой коллаборации стала песня с красноречивым названием «Collaborations Don’t Work» — о том, что никакая совместная работа на самом деле невозможна, и каждый всегда пытается перетащить одеяло на себя.
Альбома «FFS» это касается в меньшей степени — тут заметен классический подход Franz Ferdinand к ритму, но в то же время здесь есть все лучшее от самых разных периодов Sparks: глэм, хард-рок, арт-поп и диско. Из трех альбомов группы, которые, по сути, не имеют названия — были еще «Sparks» и «Introducing Sparks» — этот, определенно, лучший и уж точно наиболее переслушиваемый (во многом потому, что вышел не так давно). Важно отметить, что Sparks на нем в очередной раз предстают перед слушателями не забронзовевшей группой, а людьми, способными на любые эксперименты и чудачества. Кроме того, в «FFS» можно найти одни из лучших песен Sparks в принципе — например, «Police Encounters», «Save Me From Myself» или все ту же «Collaborations Don’t Work». В это трудно поверить, но с первым альбомом подборки его разделяет 41 год — и это доказывает уникальность Sparks.
Мизинец
«Lil’ Beethoven»
Напоследок хотелось бы вернуться чуть назад — в начало нулевых. После альбома с восхитительным названием «Balls» Sparks снова устают от выбранного ими вектора — и решают подумать, как они могут снова все поменять. Попробовав записывать музыку с драм-машинами, они поняли, что устали от классических поп-ритмов, которыми пользовались давно. И постарались избавиться от них полностью. Все получилось: первая же песня называется «The Rhythm Thief», в которой Расселл Маэл поет «попрощайтесь с битом». Sparks ушли в арт-поп, который скорее намекал на академическую музыку, чем на любимые ими синтезаторы. Претерпели изменения и тексты: во многих песнях Маэл часто повторяет одну-две строчки, вводя слушателя в транс и заставляя его следить за тем, как меняется интонация каждого пропетого слова.
Хотя братья Маэл записывали «Lil’ Beethoven» на протяжении двух с половиной лет, в нем сложно не увидеть реакцию на 11 сентября 2001 года. Sparks словно увидели, что больше не могут продолжать делать поп-музыку в ее старом изводе и перешли к пост-попу. Эта революция оказалась маленькой — хотя критики были в восторге от альбома, публика отнеслась к нему прохладно. Как и у многих пластинок в этом списке, у «Lil’ Beethoven» был брат-близнец — альбом «Hello Young Lovers» 2006 года. И он оказался не менее блистательным — не только музыкально продолжал идеи предшественника, но и гораздо четче показывал, что Sparks, которых никак не могли полюбить в родной Америке, уже и не нуждаются в этой любви. Взять хотя бы «(Baby, Baby) Can I Invade Your Country» — издевательски цитирующую гимн США. Тем ироничнее, что премьера фильма «Братьев Спаркс» состоялась на американском кинофестивале «Сандэнс». Впрочем, Sparks никогда и не чурались иронии, в том числе и злой.