ранобэ пожалуйста дайте мне жить ленивой жизнью
Please Let Me Live a Lazy Life! / Пожалуйста, дайте мне жить ленивой жизнью!
Год выпуска: 2018
Количество глав: 19
Выпуск: завершён
Сюжет: Маки Танака ленив.
На самом деле, это все.
Синопсис
Маки Танака умер после того, как его толкнули под приближающийся грузовик. Даже не успев вздохнуть, он обнаружил, что его переселили в самую инновационную и популярную отомэ-игру года под названием «Благороднейшая любовь». Честно говоря, Танака не заботился о том, что он был внутри отомэ игры. Ему было наплевать на все цели захвата, так называемого злодея, героиню, и еще меньше на то, что он должен был быть пушечным мясом для своего брата Эдварда, одной из главных целей захвата. Он просто хотел спать, черт побери. После того, как он рассердил своего отца (а потому и всех остальных членов своей семьи) из-за его неспособности, он был изгнан в Поместье Глицинии по другую сторону столицы, отделенную от основной семьи. Что было просто превосходно для Танаки, потому что ему не нужно было постоянно слушать так называемую «семейную болтовню» о его бесполезности. Несмотря на это, казалось, что есть некоторые вещи, которые он не может избежать.
Танака: Я хочу спать.
Злодей: Тогда позволь мне обнять тебя, пока ты спишь
Злодей: Тогда я покормлю тебя
Злодей: Ванна поможет тебе расслабиться. Просто повернись и дай мне помыть тебе спину
Т анака: Мне больно.
Злодей: Я могу помассировать ваше тело
(Заметка автора: сюжет МС начинается с детства, поэтому любое романтическое развитие будет в более поздних главах. Некоторое невинное прикосновение к тофу произойдет рано
Готовый перевод Please Let Me Live a Lazy Life! / Пожалуйста, дайте мне жить ленивой жизнью!: Мини-театр Ленивой жизни #11-21
Мини-театр Ленивой жизни #11: Сила часть 2 из 4
Фифи: Что насчет Свена?
Джоанна: 3/4 от одного.
Значит, она не могла даже поднять молодого мастера?!
Джоанна: Руки астриан похожи на зубочистки.
Благородная леди №1: *вздох* Его высочество такой добрый, нежный и умный.
Благородная леди №2: И такой классный
Мини-театр ленивой жизни #13: Сон
Эдвард: *две политические встречи, три стопки документов, домашнее задание, подготовка рыцаря и встреча с наследным принцем на музыкальном представлении в Королевских садах*
Ксандер: Давай вздремнем! =DDD
Мини-театр ленивой жизни #14: Сила (часть 3 из 4)
Фифи: Что насчет Нины?
Джоанна: 5 или 40 молодых мастеров.
Джоанна: Зависит от того, злится ли она.
Мини-театр ленивой жизни #15: Сила (часть 4 из 4)
Джоанна: 5 или 15 молодых мастеров.
Джоанна: Когда мисс Антония злится.
Джоанна: Он быстро бегает, но Антония всегда его догоняет.
Мини-театр Ленивая жизнь #16: Имя мистера Садика (часть 1 из 2)
Нина: Мисс Джо, вы знаете имя мистера Садика?
Джоанна: Хм? Я не знаю.
Нина: Разве вы не из одной страны?
Нина: Потому что вы оба большие и сильные.
Мини-театр Ленивой жизни #17: Имя мистера Садика (часть 2 из 2)
Джоанна: Спроси Аль-Амина. Их страны близки.
Нина: Но он слишком страшный!
Джоанна: Спросите мистера Садика.
Нина: Он тоже страшный!
Джоанна: Но я не страшная?
Нина: Я видела, как ты несла молодого мастера в корзине для белья, чтобы спрятать его от Клариссы.
Мини-театр Ленивой жизни #18: Старшие братья и сестры + Ксандер (часть 1 из 3)
Что происходит, когда все трое оказываются в одной комнате.
Мини-театр Ленивой жизни #19: Старшие братья и сестры + Ксандер (часть 2 из 3)
Кэтрин: Ваше Высочество. Ты снова здесь. (눈_눈)
Ксандер: Конечно, это так. (∩_∩)
Вторая часть их приветствий друг другу.
Мини-театр Ленивой жизни #20: Старшие братья и сестры + Ксандер (часть 3 из 3)
Кэтрин: Могу я немного побыть наедине со своим братом, ваше высочество? (ᇂ∀ᇂ╬)
Ксандер: Конечно, ты можешь. (∩_∩)
Мини-театр Ленивой жизни #21: Странные места для дна #1
Я наконец-то разобрался с зачетами, экзаменами, небольшими проблемами и вновь могу продолжать переводить.
Однако, к сожалению, за столь долгий период от автора так и не появилось никаких вестей. Поэтому в ближайшее время я буду переводить дополнительный контент: мини-театр, редактор vs автор и прочие выдумки нашего автора. После этого, скорее всего, возьмусь за новый проект.
Please Let Me Live a Lazy Life! / Пожалуйста, дайте мне жить ленивой жизнью! – анонсы
Завершен перевод 1 книги!
Добавлено: Мини-театр Ленивой жизни #1-21; Дополнение от автора [Мини-театр Ленивой жизни #12]
Сюжет: Маки Танака ленив.
На самом деле, это все.
Маки Танака умер после того, как его толкнули под приближающийся грузовик. Даже не успев вздохнуть, он обнаружил, что его переселили в самую инновационную и популярную отомэ-игру года под названием «Благороднейшая любовь». Честно говоря, Танака не заботился о том, что он был внутри отомэ-игры. Ему было наплевать на все цели захвата, так называемого злодея, героиню, и еще меньше на то, что он должен был быть пушечным мясом для своего брата Эдварда, который одной из главных целей захвата. Он просто хотел спать, черт побери. После того, как он рассердил своего отца (а потому и разозлил всех остальных членов своей семьи) из-за его неспособности, он был изгнан в Поместье Глицинии по другую сторону столицы, отделенную от основной семьи. Что было просто превосходно для Танаки, потому что ему не нужно было постоянно слушать так называемую «семейную болтовню» о его бесполезности. Несмотря на это, казалось, что были некоторые вещи, которые он не мог избежать.
Танака: Я хочу спать.
Злодей: Тогда позволь мне обнять тебя, пока ты спишь
Злодей: Тогда я покормлю тебя
Злодей: Ванна поможет тебе расслабиться. Просто повернись и дай мне помыть тебе спину
Злодей: Я могу помассировать ваше тело
(Заметка автора: сюжет МС начинается с детства, поэтому любое романтическое развитие будет в более поздних главах. Некоторое невинное прикосновение к тофу произойдет рано
Готовый перевод Please Let Me Live a Lazy Life! / Пожалуйста, дайте мне жить ленивой жизнью!: Глава 2. Я попал в отомэ игру?! Как хлопотно.
Отклик аудитории на эту историю довольно неплох (на мой взгляд, мои стандарты немного низки), поэтому я решил продолжить и выложил вторую главу.
Танака был прав, его новая так называемая «семья» действительно не ждала, пока он придет завтракать. На самом деле, когда он вошел в столовую, казалось, что все, кто сидели за столом, уже закончили трапезу. Во главе стола сидел отец Томаса, он даже не удосужился взглянуть на своего младшего сына, и равнодушно листал газету (ха, он уже давно не видел, чтобы кто-то читал газету. Отцу нравилось слушать новости по телевизору, а мама предпочитала пользоваться iPad’ом. Все дети семьи Маки зависимы от техники, и все они принадлежат к эпохе, в которой электроника так же распространена, как собаки в собачьем парке, поэтому они смотрят новости только онлайн). Слева от него грациозно сидела красивая женщина, лицо которой было покрыто толстым слоем макияжа. Танака не мог не моргнуть от удивления, потому что единственный раз, когда он видел кого-то с таким количеством косметики, это когда со своей сестрой он посетил странное шоу [1]. Тем не менее, он заметил, как она на мгновение взглянула на него краем глаза, прежде чем слегка приподнять подбородок, явно показывая свое презрение. Вскоре она тоже перестала обращать на него внимание. Справа от отца Томаса сидел еще один мальчик, на вид примерно его возраста. Судя по росту, возможно, даже старше. Он, скорее всего, брат Томаса, и Танака не знал, что о нем думать, когда увидел приятную улыбку, брошенную в его сторону мальчиком. Удивительно, но «брат» не игнорировал его, в отличие от родителей.
«Ты опоздал, Томас. Мы уже позавтракали без тебя. В наказание ешьте то, что тебе дадут. Невежливо заставлять поваров ждать твоего прихода.»
Танака: «. » Контраст между злобным голосом и приятно улыбающимся лицом действительно раздражает.
Что же, Танака и не ожидал, что его семья будет добра к нему. Его так называемый «отец» уже показал, какова семья Розетта.
Кроме того, Танака задается вопросом, отличается ли аристократическая версия «грубости» от его версии, учитывая, что его старший брат и все остальные, сидящие за столом, даже не доели еду на своих тарелках. Разве это не неуважение? Учитывая то, что в этом мире, вероятно, не было холодильника или микроволновой печи. Что они собираются делать с остатками еды?
Может он съест их остатки.
Рядом с «старшим братом», слева от него, сидит девушка, которая тоже очень похожа на него по возрасту. Честно говоря, Танака трудно оценить возраст других. Насколько ему известно, матери Томаса могло быть 60 лет, и он, наверняка, воспринимал ее именно так. что? 80? Или, может быть, 30. Все зависело от того, вспомнит ли он надеть очки или нет. О, подожди. Ему больше не нужны были очки. по крайней мере, Томасу они не нужны.
Дотронувшись до своего лица, Танака нашел странным, что его нос не засален от носовых накладок очков, или как он случайно не сбил свои очки, проведя руками по лицу, поэтому сразу после этого у него было размытое зрение. Но его зрение не затуманено, даже без очков оно довольно четкое и ясное. Тем не менее, он не мог удержаться и привычно сощурился, пока смотрел на молодую девушку, которая, вероятно, была его сестрой.
С другой стороны, эта новая семья, казалось, была наполнена только драматизмом [2]. Они, конечно, подчеркивают странные вещи и ведут себя так, как будто мир сосредоточен вокруг них. Танака никогда не думал, что встретит людей более драматичных, чем Нанами. Хотя, драматичность Нанами всегда поверхностна и использовалась только для того, чтобы рассмешить его и Дайчи (или, наоборот, рассердить, когда она не добивалась своего). Розетты, вероятно, драматичны, потому что они не знают, как не быть драматичными.
В любом случае, казалось, что дворецкий пытается отвести его на место рядом с его новой «матерью», которая. ну, это звучало неприятно. В то время как Розетты могли игнорировать его все это время, Танака чувствовал, что даже находиться рядом с ними было бы напряженно. Не говоря уже о том, что он чувствовал запах духов своей «матери» даже через несколько стульев от ее места. От этого ему захотелось блевать, либо, в качестве альтернативы, залезть под стол и заснуть (что является его постоянной реакцией на тошноту). Как неприятно.
Дворецкий замер от своего, казалось бы, импровизированного решения, хотя на его лице все еще сохранялось то же холодное, профессиональное выражение, которое, словно маска застыло на его лице, когда находился рядом с Танакой. Брат Томаса, хотя и был сбит с толку его поступком, казался весьма удивленным застывшей фигурой дворецкого.
Внезапно между Розеттами воцарилась тишина, и когда Танака поднял глаза на семью, он не заметил пустого взгляда, брошенного на него аль-Амином, выражение лица которого потемнело и стало каким-то неопределенным.
Отец Томаса отложил газету и окинул Танаку критическим взглядом: «Что это было?»
Танака растерянно заморгал, в то время как его брат и сестра тоже недоуменно переглянулись. Мать тоже, казалось, сохраняла некое выражение, которое Танаке не особо нравилось.
«И откуда ты это знаешь?»
Зачем тебе это знать, старик? Это то, что Танака хотел сказать вслух, но вместо этого он просто пожал плечами.
Отец Томаса выглядел странно разочарованным его ответом, прежде чем вернуться к своей газете. Мать и сестра продолжали игнорировать его, а старший брат насмешливо улыбался.
Ну, это было странно.
Как бы то ни было, как только он устроился поудобнее, к нему подошла служанка и поставила перед ним блюдо. Он моргнул, увидев, что ему дали поджаренный ломтик хлеба с клубничным джемом, немного холодного мяса, немного сыра, пару яичниц и миску йогурта. Хотя это звучало щедро, порции слишком малы. Кроме того, горничная налила ему маленькую чашку чая, и, судя по сильному пряному запаху, это, вероятно, Earl Grey [5]. Он не любит Earl Grey.
Танака бросил взгляд на тарелки других, чтобы понять, нормальный ли это завтрак, или они уже готовы его запугать, но увидел, что служанки уже убирают со стола.
Танака не мог не посмотреть на своего «брата», его усталый и вялый мозг внезапно заработал в полную силу.
Принц Ксандер? Где он раньше слышал это имя.
Отец Томаса снисходительно отложил газету и гордо улыбнулся старшему сыну. Это помогло Танаке намного лучше осознать предвзятость между старшим сыном и «бесполезным» третьим ребенком, хотя отношение не было действительно удивительным для него в первую очередь.
. Эдвард. Эдвард Розетта. Розетта Эдвард.
Когда Танака отключился, пытаясь вспомнить название ускользающей от него отомэ игры, мать и сестра Томаса уже встали. Красивая женщина средних лет подошла к мужу и поцеловала его в щеку.
«Я буду устраивать чаепитие у Дэмианов до конца утра и после обеда, дорогой. Кэтрин тоже присоединится ко мне. Пожалуйста, наслаждайся своими обязанностями во дворце сегодня.»
К тому времени, когда все начали расходиться, не заботясь о том, что они в основном проигнорировали своего младшего и оставили его одного, Танака наконец вспомнил имя проклятой отомэ игры своей сестры.
А другие цели захвата. Что ж, он забыл, кто остальные. Он действительно играл только через роман принца Ксандера и сосредоточился на поиске и наращивании своих магических сил и победе над главным злодеем игры, который. Хм, он тоже забыл. Ну что ж.
Именно тогда Танака наконец понял, что его оставили. И что его еда остыла (или, скорее всего, уже остыла, если слова Эдварда что-то значили). Что ж, еда есть еда. Ему лучше не тратить его впустую.
Без дальнейших колебаний Танака принялся за дело, забыв о хороших манерах и запихивая все в рот. Иногда он даже не пользовался посудой и просто запихивал в рот тост и немного сыра. Кто вообще слышал, что можно есть тосты с сыром ножом и вилкой? Это звучало как больше усилий, чем стоило.
Наевшись досыта, Танака не замечал взглядов окружающих его горничных и дворецких, которые были немного шокированы его манерой есть. Особенно аль-Амин, который был немного ошарашен тем, что только что увидел.
Томас всегда старался заслужить одобрение отца, а теперь еще и брата. Казалось, что он больше не заботится ни об отце, ни о старшем брате, ни о своей репутации дворянина. Розетты могли просто подумать, что Томас ведет себя по-детски и пытается найти новый способ привлечь к себе внимание, но он видел явное равнодушие в глазах ребенка.
Перемена была слишком внезапной. Только вчера мальчик был бледен из-за результатов своих оценок, и он почти ухмыльнулся беспокойству молодого мастера. Томас на самом деле просто избалованный ребенок, если бы оценки были его самой большой заботой. А теперь. хоть он не может сказать, что 12-летний мальчик повзрослел. молодой мастер просто стал другим. Все остальные обитатели поместья, за исключением Розеттов, потерявшихся в своем собственном сверкающем мире, заметили это.
Они наблюдали, как новый и усовершенствованный Томас потянулся за чашкой чая Earl Grey, хотя и не без гримасы. Все они знали, что Томас ненавидит чай Earl Grey, но тем не менее пил его часто, потому что все остальные члены его семьи обожали этот напиток. Это был первый раз, когда они видели, как он делает такое лицо, демонстрируя честное выражение своей явной неприязни к чаю.
Внезапно он повернулся к аль-Амину, который все еще стоял совершенно прямо рядом со своим стулом с тем же профессионально холодным выражением лица. Танака не заметил, как дрогнули руки дворецкого, сцепленные за спиной старшего.
Аль-Амин одарил Танаку поверхностной, близорукой улыбкой, махнув рукой служанке с кувшином молока, хотя и знал, что молодой мастер Томас перестал пить такой «детский напиток» с тех пор, как молодой мастер Эдвард поддразнил его насчет своих предпочтений. С тех пор он полностью переключился на Earl Grey. Кувшин с молоком предназначался в основном для юной мисс Кэтрин Розетта, которая часто насмешливо пила его в присутствии младшего брата.
Одна из служанок поставила высокий бокал рядом с Танакой на стол, а другая налила в него белую кремовую жидкость. Сразу же, как только стакан наполовину наполнился, Танака схватил его и сделал глоток, который затем превратился в большой глоток. Полстакана молока было выпито за три секунды. Горничная с кувшином молока выглядела довольно удивленной жестокой жаждой молодого мастера, прежде чем еще раз наполовину заполнить стакан молока. Танака только похлопал по столу и указал на кувшин.
Он подумал, нельзя ли попросить слуг принести остатки еды семьи Розетта. Это было бы странно? Он не хотел оставлять объедки.
Кстати, об остатках-ну, о еде вообще.
Он действительно спрашивал их об этом. Аль-Амин особенно прищурился, но Танака был больше сосредоточен на служанке, которая принесла ему молоко, чем на ком-либо другом. В данный момент у него не было сил сосредоточиться на нескольких людях одновременно.
Горничная непонимающе посмотрела на него, прежде чем взволнованно ответить на его вопросы: «Н-пока нет, молодой господин. Мы должны подождать, пока молодой мастер закончит.»
. Правда? Это казалось неразумным. Если бы они собирались заняться своими делами, разве не было бы лучше, если бы они уже поели? Тем не менее, Танака знал, что это было сигналом для него, чтобы закончить остальную часть его еды. Одним глотком он проглотил всю свою тарелку и практически выпил все молоко из самого кувшина.
Это было забавное зрелище, когда почти все смотрели на черную дыру, которая была их вторым молодым мастером, который спрыгнул прямо со своего места после того, как съел все, что считалось съедобным.
Хотя Танака действительно хотел вернуться в свою комнату, чтобы поспать, проблема заключалась в том, что. ну, он не помнит, где находится его комната. Этот особняк слишком велик для того, кто так мал, как он. И почему здесь так много коридоров? Неужели Розеттам нужно так много комнат в одном доме?
Тем не менее у Танаки не было другого выбора, кроме как согласиться с предложением аль-Амина, потому что в любом случае потребовалась бы много энергии, чтобы спорить в первую очередь.
Танака неохотно шел впереди, сопровождаемый аль-Амином, дворецкий следовал за ним, и Танака немного нервничал из-за того, что случайно свернул не туда, но одна из стеклянных дверей рядом действительно вела прямо в сад. Перед тем как убежать в лабиринт живой изгороди, трансмигратор вздохнул с облегчением, напугав дворецкого. Аль-Амин быстро попытался последовать за ним, но как только он свернул туда, куда убежал молодой мастер, тотчас же бросился бежать.
Очевидно, к его большому удивлению, молодой мастер Томас действительно ускользнул от него. Это. Это был первый раз, когда он потерял из виду самого молодого мастера Розетта. Томас ни в коем случае не хитер. Он молчалив из-за отношения к нему его семьи, но он часто пытался заставить себя высунуться, когда мог.
«Молодой мастер Томас здесь?»
«Да. Он внезапно убежал, и я потерял его из виду.»
Конрад весело фыркнул, не обращая внимания на едва заметный блеск темных глаз дворецкого: «Может, он играет с тобой в прятки?»
«Я имею в виду, что это возможно. Бедняга очень одинок.»
«Да ладно, молодой мастер Томас всего лишь ребенок, и его положение не слишком приятно для любого его возраста. «
Двое мужчин углубились в сад, не подозревая, что если бы они просто повернулись и пошли в противоположном направлении, то легко нашли бы молодого мастера.
Спрятавшись в зарослях живой изгороди (ну, не совсем «спрятавшись», поскольку технически он находится на открытом месте и там был вход, через который он прошел), Танака сначала слушал разговор из любопытства. Но так как он уже лежал на теплой каменной скамье, солнце окутывало все вокруг уютным теплом, а соседний фонтан убаюкивал его журчанием струйки воды, он задремал у слов «детей Розетта играл». Во что играть? Надеюсь, ничего особенного. Или все, что требует от него двигаться. Он не хочет двигаться.
Эта скамейка очень теплая.
Через несколько секунд сознание Танаки отключилось от окружающего мира.
Я собирался загрузить главу вчера вечером, но был занят другими вещами. Третья глава может выйти быстрее, но мы еще посмотрим.
Готовый перевод Please Let Me Live a Lazy Life! / Пожалуйста, дайте мне жить ленивой жизнью!: Глава 12. Я просто хочу спать (3)
Извините, что это заняло много времени. Технологии решили использовать Скайнет против меня, поэтому процесс написания и редактирования занял вдвое больше времени, чем следовало бы. В этой главе может быть больше грамматических ошибок, чем обычно, но, пожалуйста, будьте терпеливы со мной и редактор-тян, в конечном итоге мы исправим их. По крайней мере, редактор-тян заверила, что все основные проблемы, с которыми я столкнулся в процессе редактирования, должны быть решены lol. °˖✧◝(⁰▿⁰)◜✧˖°
Как бы то ни было, в этой главе я поднял шумиху.
Но я выполнил свое обещание о трех главах c «пухом». Поэтому отсюда все должно идти только под уклон.
Краткое сообщение от редактор-тян:
Ответ автора-сан на указанное сообщение:
Ни один редактор-тян не пострадал при создании этой главы.
Эдвард продолжал общаться с братом в течение следующих нескольких дней таким же образом. Даже по выходным он проводил утро с Томасом, а остаток дня посвящал занятиям или работе: управлению поместьем вместе с отцом, встречам с наследным принцем и наследниками для деловых бесед и другим вещам, которые занимали большую часть его свободного времени.
Честно говоря, время еды было его единственным свободным временем, но только потому, что Кэтрин, единственная Розетта, у которой было слишком много свободного времени, кроме Томаса, навязала ему трехразовое питание. Если бы это зависело от Эдварда, по словам его младшей сестры, он, вероятно, жил бы только на молочном чае и магической энергии.
Так что завтракал он в своем кабинете рядом с новым Томасом, которое приводил его в замешательство, обедал с его высочеством, а ужинал либо с семьей, либо с другими деловыми партнерами.
В течение недели или около того, пока он продолжал общаться со своим младшим братом, и хотя это было ошеломляюще, казалось, что Томас начал жизнь с чистого листа. Вернее, он стал совершенно другим человеком. Новый Томас был мягок и добр. Не заботился ни о своей славе, ни о славе их семьи, он заботился только о тех, кто ему небезразличен, и мог быть тронут только этими самыми людьми.
Он был невероятно умным ребенком, и Эдвард не мог не задаться вопросом, заметили бы они это, если бы младший не был так одержим желанием доказать свою ценность как Розетта. Тем не менее, несмотря на свой блестящий ум, Томас, казалось, ограничил прилагаемые усилия для обучения каждый день, и как только энергия покидала его, ребенок автоматически искал шкаф или наиболее удобную поверхность (чаще всего ей оказывался пол) и дремал. Это было одновременно тревожно и неприятно, особенно когда его младший брат не испытывал никаких угрызений совести, оставляя себя уязвимым на открытом месте.
С другой стороны, Томас не был таким беспомощным, каким его, вероятно, представлял Эдвард (и все остальные). Он мог постоять за себя, если возникала необходимость, и обладал сверхъестественным талантом избегать неприятностей, когда они приходили. Вероятно, именно поэтому два его одноклассника, по фамилии Барлоу и Макгоуэн, которые насмешливо называли себя «друзьями» его младшего брата, не смогли поймать младшего, хотя и не похоже, что они умны.
Как бы то ни было, поскольку Томас больше не собирался общаться с этими негодяями, он не видел причин, почему ему следует с ними видеться. У них было такое странное, недоверчивое выражение лица, когда он это делал, но, учитывая его статус и его отношение к их «игрушке», они не пытались убедить холодного и неприступного блондина в обратном и неохотно поклялись оставить младшего Розетта в покое.
Но даже если Эдварду не нужно было беспокоиться о том, чтобы найти своего брата в более темной части города, занимающегося сомнительной деятельностью, его забота о себе была тем, о чем старший никогда не думал, что ему придется беспокоиться. В конце концов, у Томаса были служанки и слуги, которые заботились о нем (и большинство из них делали вещи, которые выходили за пределы их обязанностей, но они это делали, чтобы убедиться, что их маленький хозяин был здоров и счастлив.) Но у его младшего брата была странная привычка дремать в местах, скрытых от посторонних глаз, не заботясь о своей внешности, и если бы не внимательность домашних слуг, ребенок, вероятно, потерялся бы где-нибудь в особняке.
Половину времени Томаса нужно было будить, чтобы поесть, принять ванну или заняться чем-то еще, кроме сна, и Кларисса смело высказывала свои опасения старшему молодому мастеру поместья в свете их развивающихся отношений.
Обычно только благородные ученики в последние несколько лет среднего образования могли привести слуг, и они должны были получить разрешение как от своих опекунов, так и от школьного совета. Они могли привести только двух слуг одновременно, и их магическая подпись должна была быть записана академией.
Поскольку Академия Эвадны была местом, где многие благородные дети, и даже наследный принц, посещали занятия и получали образование, безопасность, очевидно, будет важным фактором для родителей и для будущего Астрии. Поначалу вокруг академии были расставлены охранники и учителя, но школа была слишком большой, и у них не хватало людей, чтобы охватить все, поэтому всегда было несколько случаев похищения людей и много вторжений подозрительных личностей.
Четвертый директор, хорошо известный ученый-рунист, сделавший множество прорывов в магии рун, создал сложный барьер, который мог точно определить и индивидуально распознать магическую подпись персонала и учеников. Все остальные, кто не был зарегистрирован в системе, отталкивались. Даже родители должны были получить специальное разрешение, чтобы попасть в академию, даже если они были бывшими студентами.
Поэтому уровень безопасности Академии Эвадны был самым высоким по сравнению с другими академиями магии в стране. За исключением городской системы барьеров, едва ли существовала какая-либо технология барьеров, которая могла бы конкурировать с этой.
Оба они понимали, что если бы не было кого-то, кто помог бы поставить еду перед младшим братом и не дать ему уснуть, ребенок, вероятно, проспал бы свой голод, но не сказали друг другу ни слова об их (наиболее вероятном) предположении.
Честно говоря, поскольку Томас обычно ел поздно, плотно завтракал и уходил с занятий раньше, чем большинство людей, Эдвард подумал, что его младшему брату не повредит пропустить ланч, но он не мог сказать этого женщине с каменным лицом. В конце концов он ввяжется в спор, который, вероятно, не сможет выиграть, несмотря на то, что является ее работодателем.
Поэтому, зная ленивую натуру младшего и смягченный искренними заботами Клариссы, Эдвард временно отказался от обеда с лучшим другом, чтобы проведать Томаса. Поначалу Ксандер дулся, бормоча что-то вроде того, что они не смогли поговорить утром, а теперь еще он не сможет пообедать с лучшим другом? Белокурого аристократа скорее позабавило, чем рассердило ворчание рыжеволосого подростка, хотя он и чувствовал себя немного виноватым за то, что ушел, пусть и ненадолго. Между занятиями, изучением ремесла, работы и других вещей, которые часто занимали большую часть их времени, было уже достаточно трудно разговаривать друг с другом даже несколько минут.
Но как только он упомянул своего младшего брата (ну, проверку своего младшего брата), принц просиял и фактически прогнал его в следующий момент. Было очень мало людей, с которыми он мог поговорить, кроме их профессоров и некоторых академических исследователей, об экспериментальной магии и исследованиях, поэтому Ксандер предложил своему лучшему другу пригласить молодого человека пообедать с ними.
Эдвард не знал, смеяться ему или плакать при такой резкой перемене настроения, но в его взгляде была нежность, когда он оставил мистера Хьюза ухаживать за наследным принцем.
Ксандер был одним из немногих студентов своего курса, кто не записывал на свою сторону личных слуг, поэтому Эдвард часто делился услугами мистера Хьюза и мистера аль-Амина со своим лучшим другом.
Как бы то ни было, Эдварду потребовалось всего десять минут, чтобы найти класс своего младшего брата, а затем он сдержался, чтобы не вздохнуть, когда обнаружил ребенка с его кудрявой головой, прилипшей к его столу. Судя по тому, как медленно поднималось и опускалось его дыхание, не было ничего удивительного в том, что Томас спал.
Подергивая губами, не обращая внимания на веселый кашель дворецкого, идущего за ним, Эдвард пересек класс, не обращая внимания на шепот и непонимающие взгляды одноклассников брата, и потянулся к столу в дальнем углу. Между братом и остальными, кто остался в классе на обед, было довольно большое расстояние, и старший не мог не задаться вопросом, есть ли у Томаса другие друзья его возраста, по крайней мере, приличные друзья, а не такие, как Барлоу и Макгоуэн.
Аллистер Макгоуэн был магом третьего ранга и наследником своей семьи. Эдвард слышал кое-какие разговоры о том, что его семья участвует в некоторых прибыльных кампаниях, которые не совсем легальны. Но поскольку доказательств не было, Эдвард решил продолжить расследование. Тем не менее, семья Макгоуэнов была одной из самых богатых аристократов в стране, их бизнес соперничал только с семьей Бергманов, главой которой был королевский казначей герцог Аврелий Бергман.
Эти двое были одними из худших «компаньонов» Томаса, и Эдвард не хотел вспоминать список сомнительных личностей, с которыми каким-то образом связался его младший брат. Теперь стало ясно, согласно его источникам, что ребенок отказался от попыток вовлечься в этот тип жизни, поэтому старший никогда открыто не обращался к младшему. Его младший брат казался совершенно довольным и счастливым, будучи избалованным слугами своего дома и следуя графику сна домашней кошки, так что не было никакой необходимости поднимать его плохую историю.
Солнечный свет ярко сиял через большие, чистые окна, и, несмотря на то, что Томас грелся под теплыми лучами, он даже не шевелился во сне. Эдварда немного беспокоило, не перегрелся ли его младший брат, так как ребенок, вероятно, спал на том же месте с самого начала занятий.
Разве Эдварду Розетта не нравился незаконнорожденный сын его отца?! Они были уверены, что два сводных брата не были дружелюбны до такой степени, что старший потратил свое обеденное время, чтобы проверить младшего!
Не пытаясь выделиться или стать заметными, некоторые из них выбежали из класса. В конце концов, многие из них издевались над Томасом, никогда не скрывая своих действий или дурных намерений, и они воспользовались пренебрежением Розетта к своему младшему брату. Но теперь, когда жалкий низкопробный волшебник (если его вообще можно было так назвать, поскольку он не обладал магическим талантом) каким-то образом завоевал расположение Эдварда, они не посмеют причинить ему неприятности. Никто из них не обладал властью или престижем Розетта. Они и их семьи не смогут позволить себе нести последствия оскорбления кого-либо с их статусом.
Однако Эдвард не обращал особого внимания на окружающих, больше сосредоточившись на том, как разбудить брата. Он всегда чувствовал себя немного виноватым, прерывая сон ребенка, особенно потому, что Томас всегда казался очень спокойным, находясь без сознания от остального мира, но было очевидно, что если кто-то не разбудит его, ребенок проспит весь обед. Поэтому старший без долгих колебаний положил руку на спину младшего и мягко встряхнул сутулое тело, нахмурившись от жара, который он ощущал сквозь униформу младшего брата.
Другой определенно слишком долго спал под солнцем.
Его сознание все еще было частично мертво для мира, но он все еще мог различать температуру между нагретым солнцем столом и своим холодным, как лед, братом. Очевидно, последнее было бы предпочтительнее первого, особенно после того, как он, вероятно, грелся на солнце в течение нескольких часов. Какое-то время ему было не по себе, и находиться рядом с Эдвардом было все равно что искать тень в пустыне.
Как бы то ни было, хотя он собирался снова погрузиться в страну грез, Эдвард встряхнул его, чтобы он снова не заснул, хотя и позволил младшему брату держаться за него. Эта близость заслужила больше, чем несколько взглядов от нескольких студентов, которые либо задерживались, чтобы съесть свой обед, либо ходили в многочисленные салоны вокруг кампуса, чтобы получить свой обед.
«Томас.» Эдвард с беспомощным выражением лица немного отодвинулся, так что свет из окон был заблокирован его телом, окутывая мальчика тенью. «Томас, где твой обед?»
Старший сын Розетта вспомнил, как мистер аль-Амин взял ланч Томаса у мисс Бейкер сегодня утром, когда они выходили из экипажа. С полным объятием младшего брата, который отказался отпустить его даже после того, как они добрались до академии, Эдвард не мог взять коробку лично, но горничная позаботилась напомнить старшему молодому хозяину, чтобы он проверил их младшего, указывая на упакованный ланч в руках зафаранца.
Томас держал его в руках, когда они наконец расстались (с неохотой со стороны ребенка), и теперь Эдвард его нигде не видел.
Осторожно опустив крышку стола, Эдвард поправил свою хватку на младшем брате и снова спросил: «Томас, где твой обед?»
В конце концов его попытки разбудить сонного ребенка принесли свои плоды, и Томас, глубоко вздохнув, слегка приподнял голову, чтобы посмотреть на старшего брата. Его темно-карие глаза были мутными и водянистыми, и сонный мальчик несколько раз моргнул, глядя на поразительные, льдисто-голубые глаза Эдварда, прежде чем отвернуться. Он потерся лицом о живот другого, бесстыдный в своей близости, прежде чем пробормотать: «Лежал на столе.»
Его слова были почти неслышны, так как они были приглушены животом старшего, но Эдвард слышал их достаточно ясно. Хотя выражение его лица было относительно холодным, след беспомощности на лице блондина все еще был виден. Никогда еще он не встречал такого беспокойного человека. Даже Ксандер никогда не доставлял ему такого беспокойства, хотя он, как правило, ежедневно беспокоился о своем лучшем друге.
«Сейчас его там нет. Ты не знаешь, где он может быть?»
В ответе Томаса была пауза, вероятно, он был слишком сонным, чтобы быстро понять вопрос, но покачивание головы Томаса не было неожиданным ответом. Хотя ребенок мог быть небрежным, когда дело касалось его самого, он редко терял вещи. Его память, как позже выяснил Эдвард, была превосходной, а младший брат всегда держал свои вещи при себе (хотя бы потому, что ему было лень куда-то их переставлять).
Может быть, это очередная попытка запугивания? Хотя это и было ребячеством, старый Томас устроил бы сцену и наивно потребовал бы, чтобы преступники признались в своих преступлениях. Это сделало бы его открытым для словесных атак и более подходящей мишенью для сомнительных личностей. Нынешнему Томасу было бы все равно, если бы это не мешало ему спать, а это уже другая проблема.
Тем не менее Томас остался без еды, и если бы Эдвард не пришел проведать другого, своего младшего брата, мальчик, вероятно, вообще не стал бы есть.
Эдвард вспомнил приглашение Ксандера и еще немного подумал об этой ситуации. Вряд ли Томас решится отправиться в кафетерий академии. У него было такое чувство, что ребенок заснет где-то на полпути, и была определенная вероятность, что его затопчут при этом. Это не поместье Розетта, где почти каждая горничная и дворецкий нянчились с самым младшим хозяином, и где Эдварду не нужно было беспокоиться о том, что его младший брат пострадает. Здесь, в Академии Эвадны, существовала вероятность, что малышом воспользуются, если его найдут в таком уязвимом состоянии.
Не то чтобы он ожидал, что кто-то в школе сделает что-то ужасно неприятное, кроме нескольких унизительных выходок, пока Томас был без сознания, в конце концов, репутация человека очень важна для дворянина, и из-за праведной личности королевской семьи никто не захочет выставлять себя плохим или особенно неприятным перед Виндзорами. И все же при одной мысли об этом брови Эдварда нахмурились.
Поэтому, не слишком заботясь об окружающей обстановке, Эдвард поднял с сиденья ребенка и взял его на руки, а Томас машинально прислонился к старшему брату и уткнулся носом в плечо блондина.
Эдвард перестал беспокоиться из-за привычки своего младшего брата обнюхивать людей и воспринял это как одну из его (восхитительных) причуд. Если быть ленивым и чувствительным к запахам означало, что он мог ладить со своим младшим братом, то ему не на что было жаловаться.
Не обращая внимания на широко раскрытые глаза одноклассников Томаса, он вышел из класса вместе с Аль-Амином, грациозно идущего следом с достоинством любого дворянина, рожденного и воспитанного, несмотря на липучку, прикрепленную к его груди. Эдвард привлекал внимание не только своим холодным нравом и строгим характером, но и красивым лицом и стройным телом. Редко случалось, чтобы знатная дама не заглядывала ему в лицо. Вдобавок к красивым и экзотическим чертам лица его дворецкого, мистера Аль-Амина, их присутствие практически требовало внимания.
Теперь, когда они шли по коридорам, эти люди подглядывали по другой причине. На руках у «Ледяного принца» был маленький мальчик с вьющимися каштановыми волосами и лицом, спрятанным в плече старшего блондина. Если бы не школьная форма, которая была характерна для средних классов, они бы подумали, что малыш, свернувшийся в объятиях Эдварда, все еще учится в начальной школе.
Вскоре они увидели двойные белые двери личных салонов продвинутого класса и двух швейцаров, которые одновременно выполняли роль охранников, уже приветствовавших наследника Розетта и его дворецкого. Они не задавались вопросом о дополнительном человеке в их окружении, до тех пор, пока кто-то из класса продвинутого класса лично сопровождал гостя, независимо от его класса или личности, не было никакой необходимости вмешиваться или препятствовать им войти.
И снова, как только они оба вошли, они легко привлекли внимание почти всех дворян в комнате, но было очевидно, что их больше интересовал маленький ребенок на руках Эдварда. Белокурый аристократ послушно проигнорировал это, его ледяное выражение лица и безразличное отношение мешали кому-либо воспользоваться необычной ситуацией, чтобы попытаться завязать разговор со своим холодным одноклассником, и направился прямо к столу рядом с большим, ярким окном, где он увидел привлекательные рыжие волосы Ксандера, пылающие как маяк.
Он сидел один, что было необычно для дружелюбного принца, так как он всегда был очень готов общаться с любым из своих одноклассников и сверстников, но Эдвард не придавал этому особого значения, так как малиновые глаза Ксандера засияли при виде их. И когда он увидел прижавшегося к его груди Томаса, широкая улыбка осветила его солнечное лицо.
Эдвард не заметил мистера Моргана Хьюза, когда тот подошел ближе к их обычному обеденному месту, и старший Розетта могла только предположить, что второй дворецкий отправился за едой, хотя на кофейном столике посреди двухместных диванов уже стояло множество блюд. Они покрывали всю стеклянную поверхность, аромат был достаточно хорош, чтобы вызвать слюнотечение, струйка пара все еще танцевала на некоторых из них. конечно, Ксандер не ожидал, что они закончат все.
Тем не менее, Эдвард попытался посадить своего прилипчивого младшего брата рядом с Ксандером и между двумя мужчинами. но он не мог этого сделать. Томас снова вцепился в его рубашку ужасно сильной хваткой, и сколько бы он ни пытался оторвать эти тонкие пальцы, малыш не отпускал его.
В конце концов он сдался и посадил Томаса к себе на колени, не обращая внимания на ужасающе глупое выражение лица Ксандера. Мистер аль-Амин начал расставлять чашки перед своим хозяином и наследным принцем, наполняя их чем-то, что пахло как Эрл Грей. Зафаранец был хорошо знаком с тем, как они пили чай: три кубика сахара со сливками для Эдварда и один кубик сахара с капелькой молока для Ксандера.
Эдвард: «. «. Несмотря на то, что он носил форму среднего класса, его друг все еще не понял, что его брату не семь лет. Однако белокурый аристократ не стал его поправлять и повернулся к Томасу, который все еще пускал слюни на лацкан его пиджака.
С еще одним беспомощным выражением лица Эдвард мягко встряхнул маленького мальчика, успокаивающим тенором уговаривая его: «Томас, проснись. Тебе нужно поесть.»
Потребовалось еще несколько звонков, но вялый мальчик наконец открыл глаза. Его темно-карие глаза наполнились слезами, часть жидкости прилипла к ресницам, и принц издал забавный звук, когда ребенок потирал голову о грудь Эдварда.
Старший Розетта уже привык к ребяческим манерам младшего брата и жестом попросила лучшего друга передать ему стакан молока. Ксандер с радостью это сделал, придвинувшись ближе к тому месту, где его нога касалась Эдварда, а ноги молодого человека лежали у него на коленях.
Томас издал неразборчивый звук, но все же потянулся за стаканом. Эдвард не осмелился убрать руку даже после того, как его младший брат схватил свое молоко, но позволил мальчику поднести стакан ближе. Он не мог не расслабиться, когда Томас начал пить, его темно-карие глаза становились ярче, чем больше он пил.
Согревшись и проснувшись, Танака постепенно осознал, что его окружает за пределами прохладного комфорта объятий брата. Медленно отпивая из чашки, он огляделся по сторонам, не узнавая ни обстановки, ни людей, неосмотрительно глядящих на них широко раскрытыми, недоверчивыми глазами. Он бросил короткий взгляд на нелепое количество еды на кофейном столике, что напомнило ему о пустоте в желудке, а затем повернулся, чтобы проследить за красным цветом, который он увидел краем глаза.
Танака чуть не выплюнул молоко изо рта, когда увидел ослепительное, радостное выражение лица принца улыбок и, верный своему прозвищу, данному Нанами, его улыбка была такой же яркой, как солнце, сияющее из окон. Чем больше обращенный в мужчину ребенок смотрел на него, тем более бодрым он себя чувствовал.
Танака не мог удержаться, чтобы не посмотреть на лицо своего брата, которое было гладким и холодным, как его стихийная магия. Несмотря на его недружелюбие, он мог видеть мягкие грани, которые заставляли Эдварда казаться очень терпимым.
Конечно, Эдвард был гораздо более мягким в общении, чем Нанами. И Нанами часто жаловалась, в то время как Эдвард просто неэффективно отчитывал его. Эти различия помогали ему держать этих двух людей порознь, и хотя Танака ужасно скучал по своей сестре, его близость с блондином-мишенью успокоила большую часть его тоски по дому.
Танака не обращал внимания на пустоту в груди, где в последние несколько месяцев жила его семья. Каждый запах лаванды напоминал ему о маме, когда она стирала их вещи, и о том, как папа каждый раз вмешивался, потому что она добавляла слишком много мыла. Всякий раз, когда Генри читал ему сказку или рассказывал сказку, он вспоминал, как отец читал ему перед сном, независимо от того, был ли он ребенком или взрослым. Каждый раз, когда он пробовал молоко, он думал о тех временах, когда Дайчи всегда приносил ему теплый стакан с капелькой меда перед сном, и иногда, когда его укачивали или несли, его внезапно поражало одиночество. Даже став взрослым, его семья беззастенчиво отдавала ему свою любовь, и для них не было ничего необычного в том, чтобы посадить своего подросшего младшенького к себе на колени или обнять.
Такое случайное проявление привязанности было бы постыдным и неловким в Японии, поскольку ее граждане обычно сдержанны в своих чувствах, но это, в какой-то степени, естественно в Астрии, особенно с детьми, поэтому Танака чувствовал себя как дома, когда его так часто трогали.
Но от этого одиночество становилось еще более удушливым.
Он прекрасно понимал, что вероятность возвращения в свой мир очень мала. Почти в сфере невозможного. Он умер всего в нескольких кварталах от своей семьи, и его тело, вероятно, уже невозможно было восстановить. Он даже не знал, как попал сюда и почему вообще стал «Томасом». В любом случае, у него не было ни возможности, ни средств вернуться назад. Телепортация была едва ли даже осуществимой или стабильной идеей в этом мире, который был полон невозможностей и чудодейственной «магии», так что насколько вероятно, что он или кто-то еще сможет разблокировать трансмерные путешествия? Он умен, но не был богом.
Так куда же он теперь попал?
Теперь он был младшим ребенком и вторым сыном в семье Розетта, обреченный стать пушечным мясом для героини во время маршрута Эдварда Розетта, но он действительно не очень заботился об этой роли. Кроме того, он был маленьким мастером Клариссы, Генриха, Эмира и многих других слуг. Он был младшим братом лучшего друга наследного принца. Он был младшим братом Эдварда.
До своего переселения Эдвард был трудной, ледяной и пугающей целью захвата, чье сердце таяло только из-за настойчивых ухаживаний Нанами. Он был двумерным в сознании Танаки, потому что сам никогда не интересовался персонажем, но после недели, проведенной под безусловной заботой и снисхождением другого, он чувствовал себя комфортно с блондином, как будто они были давно потерянными братьями.
Эдвард перестал быть целью захвата Эдвардом Розеттой и стал свободным ледяным пакетом, который помогает ему пить молоко, братом Эдвардом.
Были ли у Томаса какие-то проблемы со старшим братом, для него не имело значения. Он не собирался становиться главным героем какого-то романа о мести, но он не возражал быть избалованным младшим братом Эдварда. Ему нравилось снова быть младшим братом.
Конечно, Эдвард не знал, о чем думает новый Томас, но он должен был быть слепым, если бы не заметил пристального взгляда брата.
Хотя Танака смотрел на Эдварда только потому, что был слишком погружен в свои мысли, он не отказался бы от идеи поесть и сделать свой желудок менее пустым. Количество молока, которое он выпил, утолило его голод, но его тело все еще хотело чего-то твердого, чтобы успокоить его рычащий орган.
Он осторожно отодвинул стакан ото рта и потянулся за одним из сэндвичей, не обращая особого внимания на то, как Эдвард передал его напиток Амиру, который затем был заменен салфеткой. Он даже не моргнул, когда та же самая белая салфетка была заправлена за воротник, и сосредоточился на наполнении своей тарелки половиной еды, протянутой ему Ксандером. Как будто он был каким-то бродячим животным, которое они нашли и хотели покормить с рук, как только поняли, что оно не кусается.
Все это время друзья стояли, склонившись друг к другу, и тихо переговаривались у него над головой. На самом деле он не обращал никакого внимания на их разговоры. Кронпринц казался удивленным, в то время как его правая рука была немного раздражена, периодически смахивая крошки на щеках и/или вытирая майонез, который был размазан в уголках его губ.
Поэтому, когда Ксандер протянул шестую тарелку, на которой тоже лежали бутерброды, вместо того чтобы отправить вкусные кусочки в рот, он протянул ее Эдварду. Оба брата проигнорировали глупое выражение, появившееся на лице принца, и уставились друг на друга с одинаковыми пустыми выражениями.
Ах, они определенно братья, Ксандер не мог не подумать, когда он смотрел на их непроницаемые лица, аура искр и цветов заполняла атмосферу.
Еще через несколько секунд в уголке рта Эдварда появилась легкая судорога, когда он выхватил сандвич из ослабевших пальцев Танаки. Старший Розетта старался есть его осторожно, чтобы крошки не сыпались на маленького человечка внизу.
Это продолжалось в течение следующих нескольких бутербродов, действия между двумя братьями были гармоничными и странно веселыми, пока Танака не вспомнил, что принц улыбок еще ничего не ел. Поэтому следующий бутерброд был протянут рыжеволосому подростку, который почти преувеличенно ахнул и улыбнулся, открыв рот. Его солнечное лицо осветилось так ярко, что трансмигратору пришлось прищуриться, чтобы смотреть прямо на принца.
Без малейшего намека на смущение или стыд, Ксандер наклонился вперед, чтобы откусить бутерброд в руке Танаки. Сначала ленивый ребенок удивленно моргнул, но ничего не подумал об этом, когда принц наклонился вперед, чтобы откусить еще кусочек.
«. Ваше высочество, вы не ребенок.» Над Танакой выражение лица Эдварда не изменилось, за исключением вспышки беспомощности в его глазах. Честно говоря, они были на публике, и это не было похоже на то, что он не знал о странных взглядах, которые они получали от своих сверстников. Томас тоже не должен потакать принцу.
Наследник Розетта едва не вздохнул, взял из объеденных крошками рук младшего брата надкусанный бутерброд и поднес его к губам лучшего друга. Ксандер даже не моргнул, когда открыл рот и позволил Эдварду запихнуть маленький кусочек себе в рот. «Не будь грубым. Ты можешь взять то, что тебе предлагают, но ты не животное, поэтому Томасу не нужно кормить тебя из своих рук.»
Хотя он выглядел неохотно, Ксандер прислушался к словам своего лучшего друга и начал есть то, что осталось на блюде с сандвичами либо из рук малыша, либо из самой тарелки. Тем не менее он не мог не дуться, когда они были маленькими, они кормили друг друга со своих тарелок, но теперь, когда они стали старше, Эдвард был таким сознательным и строгим, когда дело касалось манер.
Плывя по течению и не обращая внимания на разговор, Танака переключался между кормлением Ксандера и кормлением Эдварда. Поскольку он уже проглотил пять других тарелок различных блюд, он был уже вполне удовлетворен и сыт, поэтому он мог сосредоточиться на том, чтобы не мешать обеду своего брата и принца улыбок.
Конечно, потом он заметил Амира в глубине своего сознания. Он не мог видеть дворецкого, так как зафаранец стоял рядом с кушеткой и был вне поля зрения Танаки, но со странной, уникальной магической аурой темнокожего слуги ему было трудно игнорировать темную и пьянящую магию, сконцентрированную в человеческой форме.
С некоторым усилием он передвинулся на коленях Эдварда, заставляя подростка переместиться туда, где он теперь прижимался спиной к груди старшего. Во всяком случае, ему было приятнее прижимать к спине пакет со льдом. Он услышал, как Ксандер хихикнул над его удивительно энергичными движениями, и рыжеволосый принц позаботился о том, чтобы блюдо с сандвичами было в пределах досягаемости Танаки, потому что принц улыбок всегда был таким милым и любезным.
Теперь, когда он действительно мог видеть дворецкого, который стоял рядом с ним, опустив голову и с приятным выражением лица, Танака взял с подноса бутерброд и тихо позвал: «Амир».
Услышав свое имя, произнесенное мягким гнусавым голосом, Амир поднял глаза и увидел, что малыш протягивает ему бутерброд. Уголки губ дворецкого дернулись от удовольствия, но, несмотря на настойчивость ребенка, он отклонил предложение.
«Благодарю молодой мастер Томас за великодушие, но этот слуга должен сосредоточиться на своих обязанностях.»
Это был очень чистый отказ, но Танака не был полностью убежден. Было время обеда, и Амир просто стоял там, ожидая приказа. Разве дворецкий когда-нибудь отдыхал? Насколько он знал его, зафаранец всегда был занят и, похоже, не имел ни минуты покоя. Разве дворецких и горничных не отпускали, когда их молодые хозяева и барышни посещали занятия?
Никому из нынешней возрастной группы Танаки не разрешалось приводить своих личных слуг на территорию школы, поэтому он не был уверен, каковы нормы рабочего времени дворецких и горничных. Как бы то ни было, обед в Академии Эвадны длился два часа; Амир, вероятно, позавтракал до того, как Эдвард проснулся, так что к полудню он определенно проголодается.
Поэтому в ответ на отказ он схватил еще один бутерброд и протянул оба Амиру.
Танака заметно оживился и наблюдал, как Амир изящно откусил от одного из сэндвичей. Удовлетворенный тем, что ему удалось накормить старшего, он повернулся к своему брату и принцу, чтобы продолжить кормить их.
Такая теплая атмосфера сохранялась на протяжении всего обеда. Даже после того, как Эдвард и Ксандер уже давно насытились, видя, как радуется ребенок, когда они съедают кусочек пищи, которую он им вручал, они оба решили, что смогут справиться с болью в животе позже.
Амир, с другой стороны, продолжал принимать все, что давал ему мальчик, без малейшего дискомфорта на лице.
Только через три часа после окончания занятий Эдвард смог покинуть кампус и отправиться на следующую встречу. Большую часть времени он проводил со своими обычными деловыми партнерами в одном из самых популярных салонов, где студенты разных званий и рангов могли свободно общаться, не подвергаясь чрезмерному осуждению. Как бы то ни было, мало у кого хватало смелости поговорить с прославленным ледяным принцем, поэтому наследник Розетта держался в своем маленьком уголке с теми немногими людьми, которые знали, что с ним нельзя говорить глупости.
Ксандер, конечно, был одним из них… Ну, даже если бы кронпринц начал говорить ему глупости, Эдвард не стал бы возражать. Было очень мало вещей, из-за которых его лучший друг мог его рассердить.
Но Ксандер пообещал «тусоваться» со своей «старой, дорогой и одинокой матерью» (слова королевы, а не ее сына) до конца дня, и рыжеволосый подросток ушел с нежным, но беспомощным выражением на лице. Эдвард знал, что вариант ее высочества «тусоваться» с сыном, скорее всего, состоял либо в том, чтобы отправиться в лес Адраста на охоту за каким-нибудь мистическим зверем, либо присоединиться к сыну в ее собственном домашнем адском режиме обучения, который мог заставить даже капитана королевской гвардии плакать.
К счастью, Ксандер обладал выносливостью своей матери (несмотря на разрыв между их уровнями) и мог справиться с большинством ее проказ. Как бы то ни было, Эдвард решил захватить с собой несколько зелий и лечебных мазей, чтобы залечить неизбежные синяки и уменьшить боль.
Было почти странно, что рядом нет Ксандера, но ничего необычного или необычного в этом не было. У них обоих была своя семья и своя жизнь, и хотя они наслаждались обществом друг друга, они не были привязаны к бедру, как Кэтрин постоянно утверждала ему. Честно говоря, она никогда раньше не видела его без наследного принца, и все же она всегда бросала на него странные взгляды, когда рыжеволосый подросток не был рядом с ними. А может быть. неужели его младшая сестра наконец заинтересовалась противоположным полом.
Прежде чем он успел внутренне испугаться и съежиться от этой мысли, он заметил что-то странное у главных ворот. Издалека он узнал бордово-белую униформу горничной, расхаживающую у входа, и только после того, как он прошел через процесс исключения, он понял, что это может быть либо свита его матери, либо собственная горничная его младшего брата, мисс Кларисса Бейкер. Он знал, что Кэтрин уже уехала пораньше, чтобы навестить одного из своих компаньонов, а личные слуги его матери были более. броскими, мягко говоря, так что это.
Он ускорил шаг, направляясь к маленькому неприметному экипажу, столь непохожему на его собственный и сестринский, и чем ближе подходил к воротам, тем отчетливее видел тревогу в манерах Клариссы.
Хотя ее лицо оставалось чистым листом бумаги, обе ее руки были прижаты к груди, а глаза выглядели подозрительно водянистыми, что только заставило Эдварда двигаться быстрее.
«Молодой мастер Эдвард!» В ее голосе звучало облегчение, но в то же время беспокойство. «Прошу прощения за прямоту, но молодой мастер Томас с вами?»
Заметив его колебания, Кларисса тут же снова забеспокоилась.
Прежде чем горничная успела начать расхаживать из стороны в сторону, Эдвард тут же спросил: «Томас не выходил из дома?»
Чуть раньше она действительно остановила юную мисс Кэтрин, когда та уходила со своими знакомыми, не видела ли она своего младшего брата, но молодая девушка бросила на нее странный взгляд и осторожно сказала «нет». Она почему-то выглядела виноватой, когда садилась в карету, но это не заставило Клариссу меньше волноваться за безопасность своего молодого хозяина.
«Где ты был, Розетта?» Эдвард замер, услышав, как три пары ботинок приближаются к нему, громко отдаваясь эхом на пустой дорожке. В каждом его шаге слышались нотки высокомерия и дерзости, и старший Розетта чуть не застонал от раздражения и нетерпения, когда понял, что беда надвигается на него. «Убегаешь?»
Зеленые глаза Николь насмешливо блеснули, слегка насмехаясь над самообладанием Эдварда. «Ты что, забыл? Вас пригласили в мое поместье. Его высочество наследный принц тоже приедет.»
Глаза Эдварда на мгновение вспыхнули, сузившись почти до блеска, но не так грубо. «Я припоминаю, что у его высочества планы с королевой.»
«. Понятно.» Если бы не тот факт, что Эдвард неохотно принял приглашение два дня назад, он бы заподозрил, что Галлант держит в заложниках его лучшего друга. С мрачной, но невольно вежливой улыбкой, светловолосый дворянин потом произнес: «Тогда, пожалуйста, идите. Я присоединюсь к вам и вашей семье позже.»
Мышца возле брови Эдварда дернулась. «Ты не спрашивал, и я не соглашался.» Это определенно первый раз, когда он слышал об этом, но Николь нагло пожал плечами, как будто это не было проблемой.
«Я спрашиваю сейчас.» Воздух между ними стал невероятно холодным, и Эдвард заставил себя не стискивать зубы, когда несносный дворянин усмехнулся над его явным раздражением. «Конечно, ты не оставишь меня здесь. Что подумает его высочество, если узнает, что его правая рука издевается над бедным одноклассником?»
Эдварду захотелось сделать что-нибудь ребяческое, например, засунуть ведерко со льдом под рубашку Николь и посмотреть, как визжит надоедливая змея, но старший Розетта остудил свой пыл и только скосил глаза на несносное отродье. «Тогда мне придется попросить вас подождать в карете, пока я не вернусь.»
«Так не пойдет. Ты хочешь сказать, чтобы я заставил маму ждать?»
Прежде чем Эдвард успел ответить что-то неуместно язвительное, кто-то прочистил горло у него за спиной, напомнив ему об окружающих и заставив проглотить свои слова.
Когда он оглянулся на слуг, Кларисса выглядела еще более обеспокоенной, а мистер Садик, казалось, был готов прорваться через барьер и вмешаться. Рядом с ним сидел Амир с одним из своих приятных профессиональных, но непроницаемых выражений лица и с легким поклоном предложил: «Молодой мастер Эдвард, пожалуйста, позвольте этому слуге поискать молодого мастера Томаса. Я обеспечу его безопасность и помогу мисс Бейкер сопроводить его обратно в поместье.»
Не обращая внимания на предостережение своего соперника, молодой доблестный наследник только фыркнул: «Я не сказал неправду.» И прежде чем старший Розетта успел как следует ответить, он с надменным видом прошел мимо Эдварда и направился прямо к роскошному экипажу Розетта. Слуги Николь, два дворецких астрийского происхождения, следовали за ним по пятам и бросали презрительные взгляды на кажущегося покорным зафаранца. Как и их молодой хозяин, они очень мало заботились о Зафаране и его народе.
Выражение лица Эдварда было таким же холодным, как зимы в Кальтсблуте на далеком севере, и как бы ему ни хотелось заставить Галланта ждать назло, у него не было выбора, кроме как принять предложение дворецкого. К сожалению, он не мог оставить его высочество и королеву на попечение кавалеров. Возможно, ему даже придется позвонить сестре, чтобы разобраться с парой матери и сына. Она была гораздо более терпелива, чем он, с подспудными сообщениями и ехидными замечаниями, хотя в несколько раз более резкой и впечатляющей критикой, если дуэт заходил слишком далеко. «Когда найдешь Томаса, скажи ему, чтобы он ждал нагоняя и нотаций, когда я вернусь с обеда.»
Хотя он беспокоился за своего беспечного младшего брата, не было ничего удивительного, если бы ребенок случайно проспал, не говоря уже о том, что Томас не оставался в Академии Эвадны дольше, чем это было необходимо, и всегда покидал кампус в одно и то же время в день занятий, что, вероятно, было причиной того, что Кларисса так отчаянно волновалась в первую очередь. Не важно, что его брат был человеком привычки и имел сверхъестественный внутренний будильник на определенное время (в основном на время сна).
Но расписание Томаса всегда было беспорядочным и неорганизованным, поэтому он не позволял себе думать о том, что ситуация ужасна.
Как только Морган закрыл дверцу кареты, позволив кучеру начать подгонять лошадь вперед, Амир выпрямился и бросил короткий взгляд на Клариссу и мистера Садика. Лицо горничной как обычно ничего не выражало, но ее руки больше не были крепко сжаты.
Дворецкий лишь вежливо улыбнулся ей: «Я проверю его классную комнату, а затем некоторые места, которые часто посещает молодой мастер.»
Кларисса даже не спросила, почему Амир так хорошо осведомлен о возможном местонахождении ее молодого мастера, и с тревогой кивнула в знак согласия. Дворецкий ушел, а горничная смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду за большими деревьями.
Следующие пятнадцать минут были мучительно долгими, и Кларисса не сдвинулась со своего места у барьера. Мистер Садик был таким же, как и она, он стоял рядом с экипажем и лошадьми, глядя вперед на тропинку, ведущую к академии.
В конце концов, они увидели знакомую темную фигуру вдалеке, и оба вздохнули с облегчением, но это чувство уверенности длилось недолго. Когда Амир подошел ближе, Кларисса сразу же заметила нечто странное. Зафаранец всегда нежно обнимала своего юного хозяина (хотя дворецкий, казалось, этого не замечал), но то, как он держал руку на затылке ее ребенка, и то, как юный мастер Томас лежал ее в его объятиях, послужило поводом появления тревозного звоночка у нее в голове.
Амир шел необычно быстро, его шаги были торопливыми, а туфли тяжело стучали по кирпичной мостовой. Резкий звук зловещим эхом отозвался в воздухе, и к тому времени, когда зафаранец подошел достаточно близко, чтобы они могли разглядеть его лицо, выражение его лица было совершенно пустым.
Кларисса чуть не бросилась к барьеру, как только заметила, что ее молодой мастер выглядит мертвым. Служанке была хорошо знакома поза спящего ребенка, и она ясно видела разницу между его довольной сутулостью и этой безжизненной сутулостью.
Хотя лицо Амира было непроницаемо, в его голосе послышались мрачные нотки: «Вызывайте врача.»
Я надеюсь, что вам понравились эти несколько беззаботные, пушистые и легкие главы, потому что моей целью будет разбить ваши сердца, а затем заколоть оставшиеся кусочки к главе 16.))
Я думаю, что все примерно поняли, что произошло с Танакой по названию следующей главы.