Протогородские культуры что это
Всемирная история с древнейших времен до конца XVIII в. 10 класс
§ 2-1. Неолитическая революция
1. Сущность «неолитической революции»
Изменения климата спровоцировали перемены в жизни людей. Около 11,5 тыс. лет назад на Земле началось резкое потепление, и ледник, который располагался на огромной территории севера Евразии, начал быстро отступать. Вслед за ним стали уходить на север многочисленные стада крупных животных, которые являлись основной пищей человека в период оледенения. Часть людей двинулась за ними, заселяя новые земли, в том числе и освободившуюся из-подо льда территорию современной Беларуси. Человечество осваивало новые территории в поисках наиболее удобных районов для расселения.
Однако многие общины не покинули своих мест проживания. И теперь они вынуждены были искать новые источники пищи в пределах своих регионов. Итогом этого процесса стал переход к новому типу ведения хозяйства.
Около 10 тыс. лет назад на Ближнем Востоке и в Месопотамии начался переход от присваивающего хозяйства (охоты, рыболовства и собирательства) к производящему хозяйству (земледелию и скотоводству). Данные изменения были столь глобальными для жизни человечества, что современные ученые назвали этот процесс «неолитической революцией».
Конечно же, у человека всегда присутствовало стремление обеспечить себя пищей. Когда он вел присваивающее хозяйство, то не мог влиять на восстановление природных ресурсов. Следовательно, все зависело от природы, а человек только использовал уже имеющееся.
В благоприятном климате «плодородного полумесяца» Ближнего Востока и Месопотамии (образующего дугу от Египта до Междуречья и гор Ирана через Палестину и Сирию) удалось организовать производящее хозяйство. Выращивание различных культур было более трудоемким делом, чем собирательство. Однако земледелие стабильно обеспечивало урожай, если, конечно, не происходили природные катаклизмы, например, засухи или проливные дожди. Скотоводство, в свою очередь, гарантировало запасы мяса.
Практически все виды современных культурных растений стали культивироваться именно в период «неолитической революции». На территории «плодородного полумесяца» выращивали пшеницу, ячмень, садоводческие культуры; разводили коз, овец, свиней, крупный рогатый скот.
Во время «неолитической революции» появились и первые ремесла. Выращивание льна дало возможность производить легкую и удобную одежду. Использование глиняной посуды позволяло сохранять запасы еды и готовить разнообразные блюда.
Переход к земледелию способствовал формированию оседлого образа жизни. Появились большие поселения с постоянными жилищами, хранилищами для сельскохозяйственных продуктов, строениями для содержания скота. Процветающие поселения земледельцев привлекали желающих жить здесь из других родов. На смену родовым общинам пришли соседские общины. Они состояли из больших патриархальных семей во главе со старейшиной рода — патриархом, рядом с которым жили семьи его сыновей. Такое устройство общества давало возможность наиболее эффективно вести производящее хозяйство.
Протогородская цивилизация: «Страна городов» южного Зауралья
Исследования, проведенные в конце 80-х – первой половине 90-х годов на территории Челябинской области сотрудниками археологической экспедиции Челябинского госуниверситета – Центра «Аркаим», позволили выделить в регионе новый пласт археологических памятников (В.Ф. Генинг и др., 1992, рис. 1; Г.Б. Зданович, И.М. Батанина, 1995), стадиально соответствующий начальному этапу эпохи средней бронзы в Южном Зауралье. * Ранее отдельные поселенческие и погребальные комплексы этого периода раскапывались К.В. Сальниковым, В.С. Стоколосом, Г.Б. Здановичем, В.Ф. Генингом.
Начальный этап эпохи средней бронзы – это время существования в Южном Зауралье уникальной степной цивилизации протогородского типа (Г.Б. Зданович, 1989), которую мы также называем, прибегая к живому образу и метафоре, «Страной городов».
«Страна городов» имеет четко выраженные границы (в противоположность «границам» алакульским, срубным, позднеямным. ) и относительно небольшую территорию, которая протянулась на 400 км с С на Ю вдоль восточных склонов Уральских гор и на 120-150 км с 3 на В. Современное состояние источников позволяет удревнить принятую датировку
* Особенности развития степного Зауралья в эпоху энеолита-бронзы не позволяют воспользоваться шкалой относительной хронологии, принятой для европейских территорий. Предлагаемая для «Страны городов» периодизация является частью «наклонной» шкалы периодизации, которая обосновывает некоторую ассиметрию в развитии культур европейских и азиатских степей.
памятников «Страны городов» с XVII-XVI вв. до н.э., по крайней мере, до XVIII в. до н.э. (В.В. Отрощенко, 1994).
Протогородская цивилизация («Страна городов») Южного Зауралья – это «супер-» и «метакультурный» (с точки зрения категории археологической культуры) феномен, являющийся составной частью динамической системы «культурной непрерывности» степного мира эпохи бронзы. При наличии большого разнообразия («разброса») в проявлении культурно-образующих элементов (керамика, домостроительство, фортификация, погребальный обряд; вероятно, специализация хозяйства и т.д.) «Страна городов» характеризуется ярко выраженным единством стиля культуры. Этот стиль культуры формируется на раннем этапе существования «Страны городов» и переживает свой расцвет и свой упадок в пределах исторического и культурного пространства «Страны. «.
Организующим началом этого нового стиля культуры является появление крупных поселенческих центров с хорошо продуманной планировкой, системами коммуникаций, замкнутой системой монументальных оборонительных сооружений. Такие поселения можно атрибутировать как поселения протогородского типа.
Наиболее ранними, по современным представлениям, являются поселения овальной формы, затем появляются фортификационные сооружения округлых и прямоугольных форм. * На каком-то отрезке они сосуществуют (на «классическом» синташтинском этапе и части позднего этапа), но завершают развитие военного зодчества бронзового века прямоугольные в плане крепостные сооружения.
Овальных поселений на территории «Страны городов» известно пять или шесть. Наиболее яркие памятники: Берсуат, Аландское, Исиней I, Кизильское. Примерно столько
же круглых поселений. В качестве эталонных памятников здесь
* Материалом для создания предварительной шкалы относительной хронологии служат стационарные раскопки (пос. Синташта, Аркаим, Куйсак), данные разведок (на пос. Берсуат, Исиней, Аландское, Степное произведены шурфовки культурных слоев) и данные дешифрирования аэрофотоснимков, соотнесенные с результатами стационарных раскопок.
можно назвать пос. Синташта, Аркаим, Сарым-Сакла (Зингейка), Исиней II. Поселений, близких по форме прямоугольнику, насчитывается около десятка. Среди наиболее выразительных: Степное, Андреевское, Устье, Родники. Почти все прямоугольные поселки имеют сильно скошенные углы, что роднит их с овалами, однако ранние поселения имеют четко выраженную круговую внутреннюю планировку, а поздние – линейную. Отдельные укрепления фиксируются на современной поверхности как ромбы или многоугольники.
Аэрофотоснимки дают сведения о наложении фортификационных сооружений различных типов друг на друга:
В ряде случаев фиксируется наложение трех конструкций друг на друга (Степное, Куйсак, Устье (?), при этом наиболее поздним сооружением всегда является прямоугольник.
Многослойность памятников подтверждена археологическими данными и материалами дешифровки аэрофотоснимков. Имеются случаи, когда одно поселение протогородского типа частично перекрывает другое, при этом руины более раннего поселения, их конфигурация не учитываются поздними строителями (Исиней I – Исиней II; Степное I – Степное II и др.). Эти факты, а также полевые наблюдения за историей создания строительных комплексов, характером их разрушения и трансформацией в культурные слои позволяют предположить, что традиции протогородской архитектуры имеют достаточно длительную историю в Южном Зауралье. Возможно, «Стране городов» можно «отпустить» 150-250 лет существования.
Достаточно длительный срок существования памятников протогородской культуры подтверждается данными палеопочвоведения и палеоботаники, вариабельностью развития керамических комплексов и разбросом радиоуглеродных дат.
Представляется возможным выделить в истории «Страны городов» три этапа: ранний, развитый или «классический» (синташтинский) и поздний этапы.
Ранний этап связан с оформлением в Южном Зауралье культуры «Страны городов». Сложение культуры «Страны. » происходило на многокомпонентной основе. * В предшествующий период (на рубеже III-II тыс. до н.э.) в степях Южного Приуралья формируется крупный «ямный» культурный очаг (Н.Л. Моргунова, А.Ю. Кравцов, 1991; Н.Л. Моргунова, 1992), по-видимому включающий в себя южные районы будущей «Страны городов». К началу II тыс. до н.э. в Южное Зауралье проникают западные позднеямные племена, несущие полтавкинские и катакомбные традиции, и отдельные группы абашевского населения, корни происхождения которых также восходят к культурам ямной общности (А.Д. Пряхин, 1980).
Определенную роль в сложении культуры «Страны городов» правомерно отвести местному населению степного и лесостепного Зауралья – района распространения культур с яркой геометрической орнаментацией.
Несмотря на плохую изученность памятников рубежа III-II тыс. до н.э. и известный разрыв в хронологических построениях, можно уверенно уловить целый ряд традиций в культуре «Страны городов», связывающий ее с энеолитическими комплексами ботайско-терсекско-суртандинского круга. Не вызывает сомнения, что в сложении синташтинско-петровских племен приняло определенное участие население вишневской (кротовской) группы памятников Приишимья (Н.С. Татаринцева, 1984; Н.К. Стефанова, 1988) и ташковской культуры Нижнего Притоболья (В.Т. Ковалева, 1988).
Таким образом, в решении проблемы исходной многокомпонентности культуры «Страны городов» мы выделяем следующие моменты:
* Отсутствует также и единый антропологический тип населения «Страны городов» (данные Р.У. Линдстрома).
Ранний этап истории «Страны городов» связан с появлением первых укрепленных поселений (в плане – овальных), оформлением погребальной обрядности, освоением Зауральских меднорудных проявлений, становлением комплексного скотоводческо-земледельческого хозяйства, формированием и развитием особой социальной и политической среды.
Развитый («классический») этап истории «Страны городов» в настоящее время ассоциируется с памятниками синташтинского типа. Этот этап характеризуется заметным культурным воздействием со стороны приуральского «абашева» (в традициях металлургического производства, отчасти в керамическом комплексе).
Проблема участия абашевских племен в формировании культуры «Страны. » заслуживает отдельного рассмотрения.
По мнению О.В. Кузьминой (О.В. Кузьмина, 1992), в Волго-Уралье абашевская археологическая культура имеет два варианта – более ранний на Средней Волге и поздний – в Приуралье. Одновременно с процессом постепенного «перетекания» абашевских групп со Средней Волги в Приуралье происходит культурная трансформация «абашева», которая затрагивает вообще стиль абашевской культуры. Эта трансформация охватывает керамический комплекс (генерализация острореберности сосудов, уменьшение роли архаических керамических форм со сферическими днищами, распространение новых элементов декора – валиков, каннелюр), погребальную обрядность (увеличение размеров могильных ям, усложнение погребальной архитектуры, более богатый погребальный инвентарь, жертвоприношения животных). Кроме того уменьшается количество металлических украшений, изменяется ритуальная функция огня и т.д.).
Эти новые культурные черты заставляют думать, что приуральское «абашево» начинает трансформироваться в том же направлении, в каком развивается культура «Страны городов».
На наш взгляд, можно, в общем и целом, синхронизировать модификацию «абашева» в Приуралье и ранний этап истории протогородской цивилизации Южного Зауралья.
Модификация абашевской археологической культуры объясняется влиянием формирующейся культуры «Страны городов», наложившимся на тенденции абашевского культурогенеза или, лучше сказать, на те общие и широкие тенденции прогрессивного развития евразийской степи-лесостепи, носителем которых, несомненно, была и абашевская археологическая культура.
Мощное абашевское присутствие на западных рубежах «Страны городов» на раннем этапе, в свою очередь, должно было оказывать сильное катализирующее влияние на формирование социально-политических институтов «Страны. » и ее культуру. По-видимому, не без влияния абашевских традиций, проникающих вовнутрь «Страны. «, в ее пестрой культурной среде формируется «прото-синташтинская» керамика, которая зафиксирована в культурных слоях некоторых овальных укрепленных поселений раннего этапа (Исиней 1, Берсуат).
Культура «синташтинского» этапа «Страны. » демонстрирует развитие тех черт, которые наметились в приуральском «абашеве». Но корни «синташты» связаны, в первую очередь, с уже сложившимися на раннем этапе традициями самой «Страны городов», а не с абашевскими традициями.
Абашевское влияние на формирующиеся памятники синташтинского типа выразилось в появлении абашевского «слоя», абашевского «налета» на древностях «Страны городов».
Таким образом, взаимодействие «синташты» и «абашева» представляется нам как чрезвычайно сложный и неоднозначный процесс. Мы убеждены, что наложение сформировавшейся «синташты» на абашевский субстрат в Приуралье и миграционные волны синташтинцев способствовали распространению абашевских элементов далеко на запад и привели к неправомерному расширению объема понятия «собственно абашева» в современной археологической литературе.
Развитый этап культуры «Страны городов» характеризуется сложившимися типами укрепленных поселений (преимущественно круглых в плане), мощной фортификацией, четкой планиграфией всех архитектурно-строительных элементов поселка, высоким уровнем инженерного благоустройства: водоснабжением, водостоками (канализацией), теплотехническими сооружениями, оригинальной системой коммуникаций. Наравне с укрепленными поселениями протогородского типа, широко распространены небольшие неукрепленные селища и сезонные стоянки.
Погребальный обряд синташтинского этапа характеризуют значительные по площади округлые в плане и компактно расположенные погребальные поля, с крупными, часто сдвоенными центральными ямами-склепами с престижным погребальным инвентарем, захоронениями колесниц и лошадей. Рядовые могилы расположены по кругу. Погребальные камеры, в целом, отличает сложное оформление. Необычайно развита система жертвоприношения домашних животных, прослеживается культ огня. Погребальное поле не имело единой объединяющей курганной насыпи, надмогильные конструкции, сложенные из грунта и дерева, возвышались над отдельными ямами.
К особой категории памятников «Страны городов» относится Большой Синташтинский курган. Сочетание мощных монолитных конструкций (грунт, камыш, дерево) с сырцовой кладкой и полыми объемами, многоярусность сооружения и погребальная камера в виде толоса позволяют определить этот грандиозный архитектурный ансамбль как храмово-погребальный комплекс. В нем нашли отражение высшие формы развития погребального обряда и закреплены поиски каких-то новых путей в духовной и культовой практике.
На развитом этапе культуры «Страны городов», вероятно, четко оформляются «территориальные округа». Взаиморасположение культурных комплексов позволяет определить радиус освоенной территории, связанной с протогородским центром. По материалам южной, наиболее хорошо обследованной части «Страны городов», он составляет 20-30 км. Таким образом, площадь «территориального округа» с размещенными на ней иерархизированными неукрепленными поселениями (вторичного или третичного порядка) равна 1,5-2 тыс. кв. км.
С «классическим» этапом связана активная разработка медных месторождений Зауралья и поставка меди и медных орудий в различные регионы степной и лесостепной Евразии. О размерах этих поставок могут свидетельствовать материалы недавно открытого рудника «Воровская яма», основной ресурс которого (10 тонн чистой меди) был выбран в эпоху средней – начала поздней бронзы. При пластинчатой индустрии медных орудий это – впечатляющая цифра. Отсутствие какого-либо импорта на памятниках «Страны городов» позволяет с уверенностью говорить, что основным эквивалентом сбываемой меди мог быть только скот.
Развитый этап – это расцвет системы вождества, достижение уровня протогосударственных образований. Это время военных экспансий на запад и на восток, с которыми связано широкое «волновое» распространение синташтинских племен и черт синташтинской культуры на окружающих территориях. Комплексы с хорошо выраженными синташтинскими чертами известны в Притоболье (Т.М. Потемкина, 1985), в Оренбуржье (Могильник Новый Кумак, курган 25 (К.Ф. Смирнов, Е.Е. Кузьмина, 1977), II Герасимовский могильник (О.И. Порохорова, 1992). Археологическими материалами документируется продвижение первой волны «синташтинцев» в западном направлении, в зоне европейских степей. С этим направлением первой волны синташтинской миграции можно связывать Потаповский могильник в Среднем Поволжье и многочисленные «синташтинские» проявления в культурных комплексах многоваликовой керамики, стремительно распространившиеся между Доном и Дунаем в XVII-XVI вв. до н.э. (С.С. Березанская, 1982, А.Т. Синюк, 1991).
Поздний этап «Страны городов» характеризуется заметной деградацией того стиля культуры, который сложился в «Стране. » на «синташтинском» этапе. К этому времени уменьшается роль фортификационных сооружений. Оборонительные стены становятся менее монументальными, рвы мелкими, упрощается планиграфия. В расположении жилых сооружений обычно используется линейный принцип. Круглые в плане поселки утрачивают лидирующую роль: наибольшее распространение получают укрепления, тяготеющие к форме прямоугольника. Идея особой защиты центра, практикуемая в круглых сооружениях, теряет свое значение. В квадратных поселениях каждый отдельный сектор в плане обороны имеет одинаковые возможности. Падает роль укрепленных поселений как религиозных и ритуально-астрономических центров. Культурные слои в пределах оборонительных стен по мощности и по содержанию все более становятся близкими хозяйственно-бытовым напластованиям обычных поселений конца среднего-позднего бронзового века.
За пределами крепостных стен появляются жилые и хозяйственные постройки, расположенные хаотично по отношению друг к другу. Вероятно, меняется и жилая архитектура, уменьшаются размеры дома.
Несмотря на снижение роли фортификации, потребность в создании укрепленных центров (и возможность их создавать и поддерживать) продолжает сохраняться на протяжении всего периода.
На позднем этапе упрощается погребальный обряд. * В центре погребального (подкурганного) поля располагается обычно одна яма, сдвоенные могилы встречаются редко. Отсутствуют сложные грунтовые и деревянные надмогильные сооружения. Резко сокращается количество костей жертвенных животных, не практикуются захоронения лошадей и конских голов.
Еще в конце синташтинского этапа возникают новые черты в топографии могильников. Появляются одиночные курганы, которые занимают возвышение участки, тяготеющие к водоразделам. Курганы отстоят друг от друга на значительном расстоянии и образуют цепочки насыпей. Через тысячелетие такая планиграфия могильников получит развитие в сарматском мире.
Эти перемены, так же как и упрощение в целом «вещевого мира» и изменение керамического комплекса (обеднение орнаментации, стандартизация керамических форм), приводят к «осрубнению» культуры «Страны городов», к началу формирования стиля срубной культуры.
* Могильник у с. Степное (В.С. Стоколос, 1962), Большекараганский могильник (курганы 11, 22, 26).
На позднем этапе продолжается исход населения с территории «Страны. «. С этой миграционной волной, по-видимому, связано распространение памятников покровского типа.
В это же время особое значение приобретают взаимоотношения насельников «Страны городов» с их восточными соседями – «петровскими» племенами.
Еще на раннем этапе существования «Страны городов» часть ее населения мигрирует в Среднее Притоболье и Приишимье, где принимает участие в сложении петровской культуры; может быть, это был более ранний западный импульс, прокатившийся на восток через территории будущей «Страны городов». Ясно, однако, что именно эти миграционные импульсы, наложившиеся на родственные между собой местные культурные субстраты (а кроме того, и более поздние, никогда не прекращавшиеся, контакты), обусловили глубокую культурную близость памятников синташтинского типа и петровских комплексов. При этом, если в «синташте» местные («восточные») элементы отступают на второй план, как бы уходя в тень, то для формирования петровской культуры определяющими оказываются именно «восточные» культурные традиции.
Расцвет петровской культуры приходится на поздний этап существования «Страны городов». В это время имеет место проникновение в Южное Зауралье с востока значительных групп населения петровско-раннеалакульского культурного облика. На территории «Страны. » появляются петровские поселения (как, например, поселение Кулевчи III, Н.Б. Виноградов, 1981), широко распространяется петровская керамика, для укрепленных поселений становится обычной прямоугольная планировка, явно тяготеющая к петровской традиции.
Отмеченные выше особенности формирования петровской культуры позволяют рассматривать «синташту» и «петровку», при соответствующем масштабе видения, как разные аспекты или «слои» одной «большой» культуры и трактовать появление «петровских» элементов в культуре «Страны городов» не просто как культурное воздействие мигрантов с востока, но как воздействие восточных петровских племен в его сочетании и союзе с местными архаизирующими, восходящими в своей основе еще к энеолиту, вырожденными тенденциями, проявившимися с большой силой на последнем этапе существования самой «Страны. «. *
Именно столкновение таким образом понимаемых «петровских» элементов, с одной стороны, и «синташтинских»-«продвинутых» раннецивилизационных («синташтинско-микенских»!) элементов, с другой, оформляет основную конфликтную ситуацию в «Стране городов» на позднем (завершающем) этапе ее существования, раскрывает дуализм протогородского раннецивилизационного общества в Южном Зауралье.
Описанные процессы и тенденции, наложенные на изменение климатической ситуации, приводят к постепенному замиранию и коллапсу протогородской культуры в Южном Зауралье. В ряде случаев (мог. Исиней «А», Синташтинский культурный комплекс) создается впечатление, что раннеалакульские группы занимают опустевшие, покинутые жителями территории и не вступают в широкие контакты с поздне- или постсинташтинским населением. Можно предположить, что завершающие фазы существования «Страны городов» проходили на фоне глубокого экологического кризиса и сопровождались массовым оттоком населения. Наряду с этим, в Южном Зауралье есть и смешанные ранне-срубно-алакульские комплексы. В этих комплексах еще можно встретить отдельные синташтинские элементы.
Страна городов прекращает свое существование. История «Страны городов» убеждает в необходимости рассматривать «Страну. » как особое культурное образование с направленной линией развития и единым стилем культуры, данным в своей эволюции. Однако такой подход к «Стране городов» неосуществим в рамках той традиционной для археологии концептуализации источников, которая базируется на понятии археологической культуры.
В истории протогородской цивилизации Южного Зауралья можно выделить три этапа. На раннем этапе в «Стране. » доминируют позднеямные элементы, на развитом – «постабашевские» и синташтинские, на позднем – петровские. Подчеркнем еще раз присутствие катакомбных элементов, «многоваликовой» керамики, разнообразные сочетания «западных» и «восточных» черт. Культура «Страны. » представляет собой как бы «квинтэссенцию» мира евразийских степей в эпоху раннего металла. То есть, проблема протогородской цивилизации Южного Зауралья – это, в сущности, вообще проблема Степи как особого рода культурного и исторического существования.
* Исходя из этого, можно объяснить архаизирующие черты алакульской керамики.
Что же такое Степь в эпохи позднего энеолита-бронзы? Во-первых, это есть некоторая «культурная непрерывность», исходно «замешанная» на древнеямном субстрате, а к концу эпохи причудливо и сложно «сплетенная» из многочисленных, множество раз перекрещенных связующих нитей. Мы (археологи) склонны подчеркивать и утрировать культурные различия внутри степного мира, тяготея к провинциальному восприятию археологических источников; вероятно, мы склонны ошибаться в этом вопросе, склонны недооценивать «идентичность» Степи. Во-вторых, степь в эпохи энеолита-бронзы – это динамичное и интенсивное культурное и историческое существование. Феномен южно-зауральской «Страны городов» знаменует собой ту высшую для эпохи раннего метала точку экономического и культурного подъема, к которой были устремлены евразийские степи с самого начала появления в них производящего хозяйства.
Мы трактуем «Страну городов» как «мета-» и «суперкультурное» образование, которое оказывается как бы надстроенным над археологическими культурами степной лесостепной Евразии. Это образование уже не является «археологическим» по своей природе, но оно, бесспорно, имеет свое «формационное лицо». «Страна городов» – это не особая археологическая культура; это – новая ступень в развитии евразийской Степи, ступень, связанная с формированием сегментных обществ и протогосударственных образований.
Мы считаем необходимым различать «исторический» и «историцистский» подходы к древности, подобно тому, как это делает К. Поппер применительно к изучению социальной истории (К. Поппер, 1993).
Под «историцизмом» мы понимаем мировоззренческую и методологическую позицию, связанную со стремлением свести вещь к истории вещи, рассматривать древность только как становление и процесс. Ясно, что историцизм отдает явное предпочтение проблемам происхождения, развития, трансформации, упадка и т.д. и страдает отсутствием интереса к «глубине» истории, к истории как к потрясающему «параду миров», которые, по словам Ницше, «вращаются неслышно». *
Плоская, одномерная модель истории подталкивает историциста к тому или иному «тотальному видению» истории, к спекулятивным и абстрактным построениям, замкнутым на «тотальную концепцию», к примату метода над вещью. Историцистская модель, как правило, a priori исключает неизвестные величины и факторы истории, ее нетипизированные фигуры и тенденции. Такие модели лишены фактора новизны и неожиданности. Поппер отмечает: ни в чем не проявилась так «нищета историцизма», как в нищете его воображения
Предложенные выше основы периодизации культуры «Страны городов» мало выходят за рамки историцистской модели. Однако, как говорит Х.Л. Борхес: «Книга, в которой нет ее антикниги, считается незавершенной» (Х.Л. Борхес, 1989, с. 58).
Опыт работы на поселенческих и погребальных комплексах «Страны. » убеждает в недостатках традиционного для археологии историцистского моделирования феноменов, в недопустимости ограничения авторской позиции историцистскими моделями древности.
* «Не вокруг творцов нового шума, – вокруг творцов новых ценностей вращается мир, он вращается неслышно» (Так говорил Заратуштра).
Действительно исторический подход к древностям «Страны городов» мы связываем, в первую очередь, с дополнением историцистской модели широким блоком культурнантропологических моделей (КА-моделей) и последующим синтетическим обобщением этих двух взглядов на древность. *
Насколько для историцистской модели актуальна идея времени, «стрела» времени и причинно-следственная связь вещей, настолько для КА-моделей важна идея и логика пространства, сущностная связь пространства и текста.
Итогом КА-моделирования должен быть (в перспективе) некоторый срез (срезы) древности, раскрытый в умном пространстве как «мир». Это, безусловно, будет «мир с человеком». Поэтому с конструированием КА-моделей мы связываем разработку проблемы «человек и его обстоятельства» ** в древности, причем одним таким глобальным обстоятельством будет «природа», а другим – «культура»; нельзя последовательно и до конца разграничить эти «обстоятельства» (I.Mc. Mann, 1994).
Моделирование «мира» «Страны городов» должно производиться на основе самой тесной и непосредственной связи между аналитическим исследованием и полевой археологической практикой; именно «в поле» происходит выбор аналитического метода, формируются и внутренне обосновываются основы моделирующего отношения к древности.
Памятники «Страны городов» в большинстве случаев отличаются хорошей сохранностью, их культурные слои насыщены необычно большим количеством разнообразных артефактов. Поэтому в процессе моделирования «мира» «Страны городов» во главу угла нужно поставить не поиск аналогий и не атрибуцию археологического источника, а разработку этого источника, «живую» конкретику археологии. Археологический источник мы рассматриваем как «содержательную форму». Информативность археологических источников «Страны городов» приближается, по целому раду тем и параметров, к информативности источников письменных, при том, разумеется, что они (археологические источники) разработаны максимально подробно и детально, «сделаны» с широким привлечением методов естественных наук, взяты в своем контексте.
* Опыт такого синтеза в настоящее время ассоциируется, прежде всего, с позициями «исторической антропологии», с разработками «новой исторической школы» во Франции (Л. Февр, М. Блок, Ле Гофф и др.).
** Если воспользоваться известной формулой Х. Ортеги-и-Гассета «я – это «я» и мои обстоятельства».
По мнению известного французского археолога Ж.-К. Гардена, археология – это «лишь ветвь исторической антропологии, самобытность которой проявляется в природе изучаемых объектов (предметы материальной культуры) и в методах, которые нацелены на коллекционирование, анализ и интерпретацию этих объектов. Однако по завершении этого процесса археолог формирует свои гипотезы, относящиеся к структуре и эволюции общества, на языке, понятном антропологу и историку» (Ж-К. Гарден, 1989, с. 26). Как подчеркивает Гарден, «археологическими» должны считаться все построения, выполненные на археологическом материале, независимо от тематики «завершающей гипотезы» (всеобщая история, социология, экология, география или нечто иное) (Ж-К. Гарден, 1983, с. 37-38).
Мы будем настаивать на широком понимании конечных целей и задач археологического исследования памятников «Страны городов».
Мы видим свою цель в том, чтобы рассмотреть протогородскую цивилизацию («Страну городов») Южного Зауралья как ОДНУ ИЗ РАННИХ ИНДОЕВРОПЕЙСКИХ ЦИВИЛИЗАЦИЙ, как особый и яркий исторический и культурный «мир», который нельзя свести к каким-то (скажем, арийским) аналогиям.
Г.Б. ЗДАНОВИЧ, Д.Г. ЗДАНОВИЧ | Россия и Восток: проблемы взаимодействия. Мат. конф. Ч. V, кн. 1. Челябинск, 1995.