Когда уходят из земной жизни праведники, мы стремимся узнать их завещание. Приснопоминаемый старец Николай оставил нам свое завещание в книге «Слово жизни».
Священник Слово пел,
И клавиши, сроднившись
С недужными перстами,
В тиши уединившись,
Как будто пели сами.
О, сколько в этих звуках
Таким видели старца, протоиерея Николая Гурьянова, его ближние. Отец Иоанн Миронов вспоминает, как любил старец попеть вместе с кем-то из паломников духовные песнопения, сам аккомпанируя на фисгармонии. «И поплачем вместе, и помолимся – и так хорошо на душе, – рассказывает отец Иоанн. – Батюшка всю жизнь собирал псалмы. Просил, чтобы ему привозили все, что услышишь или найдешь в дореволюционных книгах для народного пения. Многие песнопения он сам положил на ноты. Показывал я рукопись батюшки профессору ЛДА Н. Д. Успенскому – литургисту. Он одобрил. Батюшка потом благословил издать книгу «Слово жизни». Вот уже три раза она переиздавалась. В ней – вся жизнь батюшки. Ни одной минуты он не пропускал, как мы, грешные, вся жизнь его – с Богом и ради Бога прожита».
После этих слов отца Иоанна мы попробовали по-новому перечесть «Слово жизни».
И дерзнуть написать о том, что открылось в этом молитвенном чтении. Да, книгу старца нельзя читать как обычную книгу стихов, вникая в эстетические достоинства. Вообще эту книгу не стоит – как это делают некоторые – оценивать с точки зрения художественности. Не для этого она собрана, составлена и издана. А для чего же?
Вот что сказал духовный сын старца иеромонах Нестор (Кумыш): «Вы замечали, что отец Николай часто спрашивал: “А у вас есть моя книга?” Дарил ее, если у человека ее нет. И добавлял: “А ты пой по ней”. Я на себе это испытал – какую благодатную помощь оказывают песнопения из “Слова жизни”. Каждый человек, живущий духовной жизнью, знает периоды уныния. Это тяжелейшее состояние, когда даже молиться не можешь. И вот именно тогда помогает пение этих бесхитростных, простых на первый взгляд кантов. Через них получаешь благословение старца, его помощь. Потому что они отражают ту борьбу, которую перетерпел он сам, и дают приобщиться к его опыту преодоления немощи человеческой благодатию Божией».
. Ступи ж Божественной стопой
На волны сердца моего,
Оно умолкнет пред Тобой
И вкусит мира Твоего.
. Дух, скорбию стесненный,
Сдавила грусть свинцом,
И в плоти моей бренной
Под тяжким я крестом.
Все собранное в «Слове жизни» – это свидетельства о Божьей благодати. Это рассказ, от страницы к странице, о том, что такое благодать и как она действует в человеке. Поэтому эти стихи не сопоставимы ни с какой светской поэзией: там на первом месте стоит «я» автора, а здесь – благодать Божия. И даже включенные в сборник хрестоматийные произведения М. Лермонтова, Г. Державина, А. Хомякова, Ф. Глинки, Я. Смелякова преображаются – они становятся в иной ряд, не в тот, в каком существуют обычно (творческий путь того или иного поэта). В «Слове жизни» важно не то, кто написал эти стихи, а о чем они. Эта книга составлена как памятник соборного творчества. Вспоминаю, как вместе с детьми мы пели «О, дивный остров Валаам» на палубе теплохода, заходя в монастырскую бухту. Было чувство, что через это пение мы общались с отшедшими поколениями, с теми, кто до нас пел эти слова на том же самом месте. С теми же чувствами поют паломники кант «Гора Афон, Гора Святая», подплывая к Пантелеимонову монастырю на Святой Горе. «Прощай же, обитель святая» – этот кант пели старушки-монахини, поминая закрытый монастырь, и этим пением приобщали молодое поколение к тем переживаниям, которые выпали на долю исповедников Христовых в нашей стране в начале ХХ века.
Низкий-низкий поклон батюшке Николаю за то, что он собрал все эти воздыхания народной души и соединил их под одной обложкой. Они – правда о Руси народной, о той, которую так старательно уничтожают уже почти столетие. В «Слове жизни» звучит бесхитростный, чистый народный голос простых прихожан, которых так мало осталось. Ведь мы – молодое поколение – в основном все «умники», сухие рационалисты, эстеты, «богословы» и прочие специалисты. И нам так нужно напоминание, что главное в жизни – не эти «достижения», а ласка, тепло, любовь, всепрощение, родственное внимание к людям.
Все эти песнопения – дар нам, плененным «окамененным нечувствием». Они – если их петь, а не читать, как обычную книгу стихов – могут расшевелить душу, разбудить ее, размягчить. В «Слове жизни» перед нами предстает картина народных бедствий: сиротства, вдовства, бесприютности, пьянства. Мы видим образы великих страданий Богочеловека, Его Матери, Его святых. Мы слышим слова утешения ко всем страждущим и унывающим, призыв стремиться «от тленности земной к вечности небесной». И так хорошо, когда прихожане во внебогослужебное время поют все вместе. Для того, чтобы петь стихиры, каноны, тропари, нужно понимать нотную грамоту, да и церковнославянский язык неплохо знать – не всем это под силу, а вот эти простые слова, подобранные к несложной мелодии, для всякого доступны.
Дух книги отца Николая можно сравнить с духом писаний преподобного Силуана Афонского – это то же предстояние Творцу за весь страждущий мир, это «Адамов плач» за всех и за вся, это оплакивание земной жизни перед лицом грядущей смерти и Суда.
Прошел мой век, как день вчерашний,
Как дым, промчалась жизнь моя,
И двери смерти страшно тяжки,
Уж недалеки от меня.
Часто повторял старец эти строки приезжающим к нему паломникам. Посылал их помолиться на кладбище, что напротив его домика, где могилка его мамы, а теперь и его могила. Там на память приходит песнопение «И мы будем такими. ».
Познай, откуда ты и кто,
Зачем пришел, куда идешь.
Что ты велик, и ты – ничто,
Что ты бессмертен, и умрешь.
Перелистывая «Слово жизни», мы как будто слышим беседы старца с Господом. Они рождены желанием воспеть, прославить то, что дорого, выплакать то, что тяготит, – в них живая душа. Они нам показывают, что такое живая душа, душа, которая «скучает по Богу и слезно ищет Его». Душа, которая «бегает бессловесия», которой недостаточно только «выполнять правила», она живет жаждой выразить Творцу и Создателю все свои движения – и скорбные, и угнетающие греховным наваждением, и радостные. «Слово жизни» – это разговор со своей душой, это, как сказано в предисловии к книге, – «проповедь самому себе».
Вот он, блаженный пустынник, взыскующий
Века грядущего благ неземных.
Вот он, в скорбях, как мы в счастье, ликующий,
Душу готовый отдать за других!
. Силою он одарен благодатною:
Чуткой душой прозревает он вдаль,
Видит он язвы людские, невнятные,
Слышит он вопли – и всех ему жаль.
Учит искать он богатство нетленное,
Чтоб не владела душой суета, –
Ибо все мира сокровища бренные
Нашей душе не заменят Христа!
Когда поешь или читаешь это стихотворение Леонида Денисова о преподобном Серафиме из книги «Слово жизни», видишь не только во славе Отчей пребывающего преподобного, но и нам на утешение данного смиренного старца Николая с Талабского острова. Сам он о себе в конце книги говорил:
А я? Лишь утро наступает,
Стою пред образами.
Вам в помощь Бога призываю,
С надеждой, верой и слезами.
Прошу я Необъятного,
Не познанного Вами,
Спасти от неприятного
Семью и Вас с друзьями.
«Отец Николай для нас как скорая помощь, – сказал мне один паломник, – и не только при личной встрече он помогал, но помогает и через вылившиеся из его души слова, положенные на ноты в “Слове Жизни”». Помогает и после блаженной кончины своей.
Поделиться ссылкой на выделенное
Нажмите правой клавишей мыши и выберите «Копировать ссылку»
Никакое гнилое слово да не исходит из уст ваших, а только доброе для назидания в вере, дабы оно доставляло благодать слушающим (Еф.4:29)
FAQ Поиск Пользователи Регистрация Вход
Стихи батюшки Николая Гурьянова
пока присматриваюсь
Зарегистрирован: 31 май 2015, 23:53 Сообщения: 17
Вероисповедание: Православный, МП
МОЛИТВА «ГОСПОДИ, ПОМИЛУЙ»
Из всех молитв, какие знаю, Пою в душе иль вслух читаю, Какою дышит дивной силой Молитва «Господи, помилуй». Одно прошенье в ней, не много! Прошу лишь милости у Бога, Чтоб спас меня Своею силой, Взываю: «Господи, помилуй». Плыву в житейском бурном море, Встречаю радости и горе; От бурь какой спасался силой? Молитвой «Господи, помилуй». И горе таяло, и радость Мне приносила вдвое сладость, И все то было дивной силой Молитвы «Господи, помилуй». Когда лились от горя слезы Иль страстные смущали грезы, Тогда с особой сердца силой Твердил я: «Господи, помилуй». Уж близок я к последней грани, Но все ж горячими слезами, Хотя с увядшей тела силой Молюсь я: «Господи, помилуй». Душа, окончив жизнь земную, Молитву эту, не иную, Тверди и там ты, за могилой, С надеждой: «Господи, помилуй».
НАПОМИНАЮ ВАМ. Молитесь пламенно Творцу И мне спасения просите, Внимайте грустному певцу И песнь надгробную творите; И плачьте день и ночь о мне Ко всем, как Иов, говорю я, И пойте, верные, по мне Над тихим гробом: аллилуйя!
Прошел мой век, как день вчерашний, Как дым, промчалась жизнь моя, И двери смерти страшно тяжки, Уж недалеки от меня.
Владыка Бог мой милосердный, Не дай погибнуть мне в грехах, Отныне я молюсь и каюсь, И каясь, плачу во слезах.
Чтоб мне омыть грехи слезами, И чистым внити в твой чертог, И со святыми вечно славить, Хвалить Тебя, Творец и Бог.
Пусть церковь-мать меня проводит. Туда, где Божия семья, Туда, где славят тебя вечно, Там есть обитель для меня.
О Боже мой, прими моленье, И скорбь, и плач моей души, Пошли мне, Господи терпенья, И все грехи мои прости…
Прошел мой век, как день вчерашний, Как дым промчалась жизнь моя, И двери смерти страшно тяжки, Уж недалеки от меня.
Это будет Блаженство, Где повсюду кругом Со Иисусом Воскресшим Воспрянет род людской.
Чтоб свергнуть грех с души всецело, Одно лишь средство есть у нас: Раскайся пред Иисусом смело И сердцем отвернись от зла.
Это будет Блаженство, Где повсюду кругом Со Иисусом Воскресшим Воспрянет род людской.
Красива эта перестройка, пока вы живы, милый. Не будет ли затем: «Постой-ка, померяемся силой». Глухая слышится угроза уже от недовольных, Здесь не спасет ни стих, не проза от козней своевольных И, как в годах тридцатых, не грянет ли облава Садистов, злобою объятых, не имеющих ни права, Ни жалости к невинным, как видим в фильме «Покаянье». Здесь можно было б списком длинным Людское отразить страданье. Не прилетит ли ангел черный, страшилище былых времен, Поглотивший столь проворно великое число имен? За что, никто мне не расскажет, и честь, славу погубили, Лишь Божий Промысел покажет, за что невинных били. А я лишь утро, наступает, стою пред Образами, Вам в помощь Бога призываю с надеждой, верой, со слезами. Прошу я Необъятного, Непознанного вами, Спасти от неприятного семью и вас с друзьями; От притаившихся убийц, от злобных мародеев, Слоняюсь пред Распятым ниц, чтоб спас от лиходеев. А в поминаниях церковных у меня и у других С именами близких, кровных и ваше имя среди них.
пока присматриваюсь
Зарегистрирован: 31 май 2015, 23:53 Сообщения: 17
Вероисповедание: Православный, МП
Митрофорный Протоиерей Николай (Гурьянов)
Красива эта перестройка, пока вы живы, милый. Не будет ли затем: «Постой-ка, померяемся силой». Глухая слышится угроза уже от недовольных, Здесь не спасет ни стих, не проза от козней своевольных И, как в годах тридцатых, не грянет ли облава Садистов, злобою объятых, не имеющих ни права, Ни жалости к невинным, как видим в фильме «Покаянье». Здесь можно было б списком длинным Людское отразить страданье. Не прилетит ли ангел черный, страшилище былых времен, Поглотивший столь проворно великое число имен? За что, никто мне не расскажет, и честь, славу погубили, Лишь Божий Промысел покажет, за что невинных били. А я лишь утро, наступает, стою пред Образами, Вам в помощь Бога призываю с надеждой, верой, со слезами. Прошу я Необъятного, Непознанного вами, Спасти от неприятного семью и вас с друзьями; От притаившихся убийц, от злобных мародеев, Слоняюсь пред Распятым ниц, чтоб спас от лиходеев. А в поминаниях церковных у меня и у других С именами близких, кровных и ваше имя среди них.
Прошел мой век как день вчерашний как дым промчалась жизнь моя
Современный патерик. Чтение для впавших в уныние
Уже несколько лет из самых разных концов России мне приходят истории о батюшках, матушках, мирянах и архиереях, со скромными приписками – может быть, Вам пригодится, только имени, пожалуйста, не называйте. Не назову. Еще и потому, что настоящий «патерик» (сборник рассказов из жизни христиан и мудрых изречений) – жанр совершенно серьезный и документальный. Для верующего человека нет сомнений, случались ли события, описанные, например, в Киево-Печерском патерике на самом деле, – конечно да. И цели у подобных патериков высокие – привести человека к Богу.
Книжку, которую читатель держит в руках, следует числить совсем по другому ведомству – ведомству изящной словесности. Да, отдельные исторические персонажи в «Современном патерике» присутствуют, и все они, кстати, названы своими именами, но даже про них автор рассказывает небылицы. И как ни поверни, а все же «Современный патерик» – художественная проза. Изредка вытканная по реальной основе; чаще – нет. Так что тем, кому во что бы то ни стало захочется разыскать в отдаленной российской губернии норку православного ежика или попробовать яблоки из чудесного сада, выращенного ангелами, боюсь, придется нелегко.
Отдельно обращусь и к тем, кто не разглядит надежды на дне самых печальных историй, кого ранят батюшка-людоед и мама-убийца, а ученые речи о литературной условности, законах пародии и сатиры только разгневают – прежде чем бросить книжку в огонь (с предыдущими изданиями «Патерика» случалось и такое), имеет смысл заглянуть в ее конец, прочитать последнюю главу. Обещаю, станет легче.
И признаюсь чистосердечно: сама возможность нашего общения – для меня огромная радость и ощущение невероятного простора. Столько людей живет на белом свете, и вот эти совершенно незнакомые люди, в Петербурге, Москве, Киеве, Томске, Милане, Торонто, Бостоне однажды открывают твою книжку. Читают, смеются, огорчаются, утирают слезы, соглашаются (спорят) с тобой. Еще вчера мы друг друга совершенно не знали – и вдруг – уже знакомы. Происходит это чудо встречи. Всем за него самая теплая и по-прежнему удивленная благодарность. Приятного чтения.
ЧТЕНИЕ В РОЖДЕСТВЕНСКИЙ ПОСТ
1 Трапезовали. Вдруг отец Феопрепий полез под стол. И залез, и сидел там среди грубо обутых ног братии. Ноги не шевелились. Тогда Феопрепий начал лазать и дергать всех снизу за рясы. По смирению своему никто не упрекнул его. Только один новоначальный инок вопросил с изумлением: «Отче! Как прикажешь понимать тебя?»
– Хочу быть как дитя, – был ответ.
2 Старец, о котором известно было, что он прозорлив, поручил послушнику срубить тополь, росший прямо посередине монастыря. Послушник, желая постичь прикровенный смысл просьбы, сказал: «Батюшка, а зачем его рубить-то?»
– Лергия замучила, внучок. От тополиного пуха, – ответил старец и чихнул.
– Будьте здоровы, – сказал послушник и побежал за электропилой.
Ибо обладал даром рассуждения.
3 Отец Стефан дернул брата за бороду.
– Ой-ой-ой! – закричал брат.
– Ты же молчальник, – изумился Стефан.
– Ну и что же, – сказал брат. И горько заплакал.
4 Один инок премного унывал. Никакие средства не могли его исцелить. Тогда братия подарила ему на именины заводную машинку. Машинка умела сама поворачивать, бибикать и мигать фарами.
– Ух ты, машинка! – воскликнул инок.
С тех пор он не унывал никогда в жизни. Каждый день перед сном он нагружал в кузов машинки камешки, заводил ее и смотрел, как она едет по келье, сама поворачивает, мигает фарами и тихо бибикает.
5 Братия спросила старца:
– Скажи, отец, где лучше строить нам сарай для дров? Поближе к забору или рядом с банею? А может быть, за воротами?
– Где хотите, – отвечал старец.
6 Отец Иегудил облился гороховым супом.
– Слушай, Вася, постирай-ка мою рясу, – сказал он одному недавно поступившему в монастырь послушнику.
– Да я не умею стирать, – возразил Вася. И засмеялся.
– Вот и научишься, – ответил отец Иегудил.
И засмеялся еще громче.
7 Пошла раз братия в лес погулять. Только начали гулять, как вдруг отец Иаков потерялся.
– И почему он не откликается? – размышляла братия. – Может быть, он ушел в затвор? Или принял обет молчания?
А отец Иаков залез на высокое дерево, притворился кукушкой и смотрел сквозь листья, как его ищут. И смеялся, и куковал!
8. Отец Гаврюша был очень толстый и хрюкал во сне. Один новоначальный инок не был знаком с монастырскими порядками и, услыхав хрюканье, стал бегать по монастырю и искать поросенка. Прыгал по кроватям, пихал палкою в темные углы, даже залез на крышу и покидал камешки в водосточную трубу. Так и не нашел.
9. Инок Степаненко так усердно молился всю ночь, что расшиб себе лоб. Наутро товарищ спрашивает его:
– Что это, Степаненко, у тебя – шишка на лбу?
А вчера не было. Наверное, молился всю ночь?
– Да нет, это я просто упал.
– А я думал, молился всю ночь!
– Да нет, это я просто упал.
– Да нет, это я просто упал.
– А не знаешь, как наши с канадцами сыграли?
– Да нет, это я просто упал.
10 Некоторый брат перестал вкушать пищу.
– Почему ты ничего не ешь? – спросили его соседи по келье.
– А я постник, – объяснил брат.
– Да, но так ты скоро умрешь с голоду.
– Да? – отвечал инок. – Умру с голоду?
И, подивясь рассудительности их, стал есть, получив назидание.
11 Один инок пришел к старцу жаловаться на другого.
– Он очень плохой! – сообщил инок старцу. – Сколько раз собственными глазами я видел, как совершал он тяжкие прегрешения.
Старец же перевязал грязной и вонючей тряпицею глаза брату, сказав ему:
– Накажем двух негодников – пусть созерцают и обоняют теперь душу своего хозяина.
– Подобна ли душа моя этой гадости? – вопросил брат.
– Много хуже, я просто тебя пожалел!
С той поры брат, видя кого согрешающим, немедленно приближал к лицу смердящую тряпку, которую всегда хранил теперь при себе, и получал утешение.
12 Однажды в монастырь заехали участники Всемирной конференции и за трапезой начали угощать братию колбасой, привезенной из Финляндии.
Братия нарочно отворачивалась в другую сторону, чтобы не видеть и случайно не съесть. Один старец ужасно обрадовался.
– Вот удружили старику, вот вельми, вот зело. – приговаривал он с набитым ртом. А сам все ел, ел, ел. И съел всю колбасу из Финляндии.
Очень удивлялась Всемирная конференция.
13 Старец одной святой обители, желая показать гостям из дальних стран, какого послушания достиг его келейник, подозвал его и, указывая на рыжую дворняжку в монастырском дворе, сказал:
– Видишь, брат Иоанн, что творится! По монастырю разгуливает волк!
Гости же из дальних стран захлопали от восхищенья в ладоши.
14 Увидев у своей кельи толпу страждущих мирян, отец Паисий бросился бежать. Резво кинулись за ним страждущие, кто-то схватил было его за кончик мантии, да упустил.
Долго бегали они так за непослушным духовником, помяли уже две монастырские клумбы, но догнать не умели и до того расстроились, что пошли жаловаться на отца Паисия игумену.
Игумен же, выйдя на крыльцо, поманил отца Паисия толстым пальчиком и говорит ему на ухо:
– Что ж ты, братец, бежишь от своих духовных чад, а?
– Не от них, отец, но от духа тщеславия, – отвечал запыхавшийся отец Паисий.
Протоиерей Николай Гурьянов, настоятель храма во имя святителя Николая на острове Талабск (более известном ныне по названию рыболовецкого колхоза имени Залита), был одним из великих старцев двадцатого века. Невозможно перечесть, сколько побывало паломников на этом отдалённом острове. Многие, впервые видевшие его, вспоминают, что когда они спрашивали отца Николая о конкретных делах, то замечали, что старец знает о их проблемах, о их близких, сразу начинает говорить по существу — за внешней простотой, шутливостью, своеобразием поведения отец Николай скрывал свои духовные дарования, совершение подвига непрестанной, глубокой, истинной молитвы.
МОЛИТВА «ГОСПОДИ, ПОМИЛУЙ»
Из всех молитв, какие знаю, Пою в душе иль вслух читаю, Какою дышит дивной силой Молитва «Господи, помилуй». Одно прошенье в ней, не много! Прошу лишь милости у Бога, Чтоб спас меня Своею силой, Взываю: «Господи, помилуй». Плыву в житейском бурном море, Встречаю радости и горе; От бурь какой спасался силой? Молитвой «Господи, помилуй». И горе таяло, и радость Мне приносила вдвое сладость, И все то было дивной силой Молитвы «Господи, помилуй». Когда лились от горя слезы Иль страстные смущали грезы, Тогда с особой сердца силой Твердил я: «Господи, помилуй». Уж близок я к последней грани, Но все ж горячими слезами, Хотя с увядшей тела силой Молюсь я: «Господи, помилуй». Душа, окончив жизнь земную, Молитву эту, не иную, Тверди и там ты, за могилой, С надеждой: «Господи, помилуй».
ЗАУТРА УСЛЫШИ ГЛАС МОЙ
Опасен путь мой и уныл; С невольным трепетом вступаю; По нем еще я не ходил, И той страны еще не знаю. Никто не знает и меня, И утешенья ждать напрасно! Ведущих же. боюся я, Мне и взглянуть на них ужасно. А Он, зовущий для суда! Как на Него потом взгляну я?! Царь жизни, смерти, Он туда Зовет нас властно. Аллилуйя!
ГОСПОДИ, ПОМИЛУЙ, ГОСПОДИ, ПРОСТИ…
Господи, помилуй, Господи, прости. Помоги мне, Боже, Крест свой донести. Ты прошёл с любовью Свой тернистый путь, Ты нёс Крест безмолвно, Надрывая грудь. И, за нас распятый, Много Ты терпел, За друзей молился, За врагов скорбел. Я же слаб душою, Телом так же слаб, И страстей греховных Я преступный раб. Я – великий грешник На земном пути, Я ропщу, я плачусь… Господи! Прости. Помоги мне, Боже! Дай мне крепость сил, Чтоб свои я страсти В сердце погасил… Помоги мне, Боже! Щедрою рукой, Ниспошли терпенье, Радость и покой. Грешник я великий На земном пути… Господи, помилуй. Господи, прости!
Не печальтесь, не грустите: Время счастья вновь придет; Подождите, потерпите, — Есть награда тем, кто ждет! Тем из нас, кто здесь страдает, За страданья есть венец; Кто здесь слез не проливает? Но и им придет конец! Всё, что в жизни — всё на время, Нам на краткий миг дано: Счастья сладость, горя бремя — Всё мгновение одно. Жизнь сама — одно мгновенье, Радость — светлая мечта, Скорби — призрак сновиденья, Все заботы — суета! Подождите, потерпите, — Есть награда тем, кто ждет; Не печальтесь, не грустите; Время мчится — всё пройдет.
О Приснодево Всесвятая И Матерь Света! Пред Тобой Во умилении взывая, Прошу, молюся всей душой: Продли, продли Твои моленья, Продли их к Сыну Твоему О мире, милости, прощеньи Рабу усопшему сему! Да по Твоей молитве чудной, Надеждо грешных всех веков, Пощаду встретит он в день судный И оставление грехов. Ты, Сыну.в кротости ревнуя, Всегда, Владычице, пред Ним Со дерзновением благим Молиться можешь: аллилуйя!
МОЛИТВЕННОЕ ОБРАЩЕНИЕ КО ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЕ
В неизвестности, смиренно В Назарете Ты цвела, Средь молитв, уединенно, Мирно жизнь Твоя текла. Но Святой Своей десницей Бог Тебя приосенил, И небесною Царицей Кроткой Деве быть судил. Безызвестную обитель Свет небесный осиял Пред Тобою небожитель С вестью радостной пристал. Благовестнику внимала Ты с смущенною душой, — Но с покорностью сказала: «Воля Бога будь со Мной!» Все сбылось – Твоя Порфира, Краше всех земных порфир! Сын Твой – Бог, Спаситель мира! Пред Тобой склонился мир! Но и тяжких испытаний Много Ты перенесла! Крестных Господа страданий Соучастницей была! Ты молилась, изнывала; Но к виновникам скорбей Ты враждою не пылала… Ты молилась за людей. И теперь, воспоминая Твоего Успенья час, Мы взываем: «Пресвятая, Заступи, – помилуй нас!» Много бурь в житейском море! Средь его сердитых волн, Без Твоей защиты вскоре Наш погибнет утлый челн! Дай нам сил к сопротивленью В нас бушующим страстям! Укажи нам путь к спасенью, К безопасным берегам! Дай – чтоб нас взяла могила, Чуждых мира суеты! Дай почить, как Ты почила, И проснуться там, где Ты.
ПРЕД ИКОНОЮ СВЯТОГО АРХИСТРАТИГА МИХАИЛА
Верховный Вождь и Воевода, Архистратиг Верховных Сил, И человеческого рода Заступник теплый Михаил, Завета Божия хранитель, И для враждующих духов Гроза и пламенный Воитель, И князь всех Ангельских чинов! К тебе страдальческой душою От смут житейских я парю И с умилительной слезою, Таинник Божий, говорю: «Ты видишь жалкие растраты Безценных всех моих даров. Мне данных Духом благодати, И брань со мной моих врагов. От дней младенческих доселе Враги мои меня теснят, И я, как в мысли, так и в деле, От них расхищен уж и смят. Где путь, ведущий нас до Бога? Нет чувств со мной, нет дел благих, Тяжелый грех – страстей тревога, Вот путь из всех путей моих! Водясь в сердечном заблужденьи Движеньем собственных страстей, Я часто жертвой был растленья В расцвете первых юных дней. В искусах демонския битвы Забыл и думать я, чтоб взять Мне щит Божественной молитвы И с ним на славу отстоять Невинность сердца, святость чувства, Что все мне Бог в крещеньи дал, И я от собственного буйства В той вражьей брани смертно пал! Враги теснят меня… их пленом Я целу жизнь мою томлюсь. И скромно, в чувстве утесненном, Тебе, мой Ангел, я молюсь: Ты видишь, Ангел, враг лукавый Меня в пути житейском смял. И я светильник вечной славы Во тьме греховной потерял… И так уж демонскою силой Охвачен, крепко так я взят, Что сердце Бога разлюбило, Не хочет слушать, да и знать Его законов, повелений, И только просит каждый миг Одних греховных наслаждений, Найти мечтая счастья в них. Что ж будет мне, когда я снова Дам волю сердцу моему, Когда сверну с пути Христова Я в ад и демонскую тьму? Как я тогда от этой жизни На Небо светлое явлюсь И к славе райския Отчизны Без крыл духовно понесусь. Тебе молюсь я в сокрушеньи, Бесплотных Сил Архистратиг: Меня храни ты от паденья Везде, во всех путях моих. Блюди меня ты от порока Крылом хранительным твоим, И, как луч вечного Востока, Здесь будь светильником моим. Когда ж призыв от жизни тленной Заслышу я, и час пробьет, — Душе моей, грехом растленной, Тогда ты будь и жизнь и свет; Свети ей к Небу путь воздушный, Полки враждебные рассей, Освободи темницы душной И неистлевающих цепей. О, дай мне зреть мой рай желанный! Будь сам к нему вожатый мой, И света славы трисиянный Меня, мой Ангел, удостой. »
О, приди, мой усталый, измученный брат; Здесь, под сенью Креста, нет для сердца преград, Отдохни наболевшей душою. Ты устал, изнемог на житейском пути; Крест твой жмет рамена, сердце ноет в груди, И подавлен ты злобой людскою. Не печалься, родной, пусть душа холодна, У подножья Креста много сил и тепла, Много ласки, любви, всепрощенья. О, приди же скорей, здесь святая любовь Угнетенных судьбой, удрученных зовет И готова всем дать облегченье. Пусть безмолвствует ум — ты с любовью приди И подножие ног у Христа обыми, Бремя скорби пред Ним полагая. Не без сердца ведь ты, не без взора, мой друг, Чтоб не видеть Христа — Его Царственный Лик — Слез источник пред Ним проливая. Весь предайся Ему, Его воля сильна Облегчить Крест земной, бремя взять у тебя, Укрепить твое сердце больное. О, ужели Глава под терновым венцом С этим царственным, Кровью облитым лицом, Не смягчит тебя силой своею? Неужели те язвы израненных рук Не откроют тебе всю жестокость тех мук, Как страдал Он, за нас умирая? Неужели пронзенное сердце Христа Не научит страдать и терпеть до конца, В Его волю себя полагая? Посмотри, Он Божественных уст не открыл, Потому, что так свято, так крепко любил, Себя в волю Отца покоряя. О, приди, мой усталый, измученный брат; Здесь, под сенью Креста, нет для сердца преград, Отдохни наболевшей душою.
Было весеннее раннее время, В трудную пору, забывши покой, Сеятель сеял здоровое семя, Мерно бросая умелой рукой. Полный работы, любви и тревоги, Жатвы он ждал от труда своего: Первое семя легло при дороге, Стаи пернатых склевали его. Семя другое на камень упало, Быстро из семени вышли ростки. В пору же летнюю солнышко встало И засушило листки. Третие семя упало средь терний, Тернии силой могучей своей В час неожиданный, грустный, вечерний Семя от солнечных скрыли лучей. На землю добрую семя иное Пало и, выросши, вызрело в плод. Так и Господнее Слово святое В почве сердечней живет и растет.
Жизни светлая дорога Вьется лентой пред тобой. Помни, друг мой, сердцем Бога И люби Его душой.
Что прочтешь ты в этой книжке, Верой в сердце запиши, В жизни, верою согретой, Безопасна жизнь души.
Не жалей делиться хлебом С каждым бедным, с сиротой, И покров Царицы Неба Будет вечно над тобой.
ХРИСТОС С УЧЕНИКАМИ
Благовещение Святое — День великий на Руси, С ним ты чувство молодое В чёрством сердце воскреси; Отзовись душой, как младость, Грудью полною своей На сияющую радость, На улыбку вешних дней. Соблюдая праздник строго, В этот день твердит народ, Что и пташка хвалит Бога И гнезда себе не вьёт; В этот праздник, выйдя к полю С горстью полною зерна, Добродушно птиц на волю Выпускала старина. Приближенье дней пасхальных Проясняет хмурый взгляд, Из сторонок чужедальных В гости ласточки летят. И внушая мысль о братстве, О дарах любви благой, Будто спорят о богатстве Небо с грешною землёй. Все внимают чутким слухом Гимну зорьки золотой, Опушились нежным пухом Ветви вербы молодой. И глядит на нас, сияя Недоступностью чудес, Эта вечность голубая Торжествующих небес.
ПЕРЕД ОБРАЗОМ СПАСИТЕЛЯ
Пред Тобою, мой Бог, Я свечу погасил И премудрую книгу Пред Тобою закрыл. Твой небесный огонь Негасимо горит, Бесконечный Твой мир Пред очами раскрыт. Я с любовью к Тебе Погружаюся в нем, Со слезами стою Перед светлым Лицом. И напрасно весь мир На Тебя восставал, И напрасно на смерть Он Тебя осуждал. На Кресте под венцом И спокоен, и тих До конца Ты молил За злодеев Своих.
К тебе, о друг, я обращаюсь, Тебя хотел бы я спросить, Когда греховну жизнь оставишь, Когда начнешь Христу служить? Довольно жить тебе в разврате И тяжесть всю греха нести. Господь послал блаженства Рая Там можем радость обрести. Лишь со Христом одно спасенье, Ведь Он один дает покой, Дает на век успокоенье Душе истерзанной твоей. Иди ж к Нему, и Он подарит Спасенье на земле тебе. Тебя во тьме Он не оставит И одиноким на земле.
Коль славен наш Господь в Сионе, Не может изъяснить язык: Велик Он в небесах на троне, В былинках на земле велик! Везде Господь, везде Ты славен, В нощи, во дни сияньем равен! Тебя Твой агнец златорунный, Тебя изображает нам! Псалтирями десятирунны Тебе приносят фимиам! Прими от нас благодаренье, Как благовонное куренье! Ты солнцем смертных освещаешь, Ты любишь, Боже, нас, как чад; Ты нас трапезой насыщаешь И зиждешь нам в Сионе град. Ты смертных, Боже, посещаешь И плотию своей питаешь. О Боже! во Твое селенье Да взыдут наши голоса! И наше взыдет умиленье К тебе, как утрення роса! Тебе в сердцах алтарь поставим; Тебя, Господь, поем и славим.
ДА ПРИИДЕТ ЦАРСТВИЕ ТВОЕ!
МЫСЛИ О ПОСЛЕДНЕМ ЧАСЕ
Прошел мой век, как день вчерашний, Как дым, промчалась жизнь моя, И двери смерти страшно тяжки, Уж недалеки от меня.
Владыка Бог мой милосердный, Не дай погибнуть мне в грехах, Отныне я молюсь и каюсь, И каясь, плачу во слезах.
Чтоб мне омыть грехи слезами, И чистым внити в твой чертог, И со святыми вечно славить, Хвалить Тебя, Творец и Бог.
Пусть церковь-мать меня проводит. Туда, где Божия семья, Туда, где славят тебя вечно, Там есть обитель для меня.
О Боже мой, прими моленье, И скорбь, и плач моей души, Пошли мне, Господи терпенья, И все грехи мои прости…
Прошел мой век, как день вчерашний, Как дым промчалась жизнь моя, И двери смерти страшно тяжки, Уж недалеки от меня.
О дети, братья и друзья! Я вам еще напоминаю: Не забывайте вы меня — Прошу, молю вас, уповаю. Молитесь пламенно Творцу И мне спасения просите; Внимайте грустному певцу И песнь надгробную твердите; И плачьте день и ночь о мне – Ко всем, как Иов, говорю я, И пойте, верные, вполне, Над тихим гроб
FAQ 
