Прокламация что это 19 век

В начале было слово? О прокламации Заичневского «Молодая Россия»

Шести­де­ся­тые годы XIX века не в мень­шей сте­пе­ни, чем шести­де­ся­тые годы века XX-го, могут назы­вать­ся эпо­хой поли­ти­че­ской «отте­пе­ли». Рефор­мы свер­ху и обще­ствен­ное бро­же­ние сни­зу вол­но­ва­ли совре­мен­ни­ков, осо­бен­но когда речь шла о край­них, ради­каль­ных мнениях.

Одним из таких мне­ний была про­кла­ма­ция «Моло­дая Рос­сия» 1862 года автор­ства Пет­ра Заич­нев­ско­го, в кото­рой иссле­до­ва­те­ли порой видят исто­ки рево­лю­ци­он­но­го ради­ка­лиз­ма, экс­тре­миз­ма и тер­ро­риз­ма. Но не будет ли заблуж­де­ни­ем поста­вить Заич­нев­ско­го и его про­кла­ма­цию в один ряд с Сер­ге­ем Нечае­вым, «Народ­ной волей» и Бое­вой орга­ни­за­ци­ей эсе­ров? Исто­рик Вик­тор Кирил­лов делит­ся сво­и­ми рас­суж­де­ни­я­ми о тек­сте это­го клас­си­че­ско­го доку­мен­та по исто­рии рево­лю­ци­он­но­го движения.

Рос­сия всту­па­ет в рево­лю­ци­он­ный пери­од сво­е­го суще­ство­ва­ния. Про­сле­ди­те жизнь всех сосло­вий, и вы уви­ди­те, что обще­ство раз­де­ля­ет­ся в насто­я­щее вре­мя на две части, инте­ре­сы кото­рых диа­мет­раль­но про­ти­во­по­лож­ны и кото­рые, сле­до­ва­тель­но, сто­ят враж­деб­но одна к другой.

Сни­зу слы­шит­ся глу­хой и зата­ён­ный ропот наро­да, наро­да, угне­та­е­мо­го и ограб­ля­е­мо­го все­ми, у кого в руках есть хоть доля вла­сти, — наро­да, кото­рый гра­бят чинов­ни­ки и поме­щи­ки, про­да­ю­щие ему его же соб­ствен­ность — зем­лю, гра­бит и царь, уве­ли­чи­ва­ю­щий более чем вдвое пря­мые и кос­вен­ные пода­ти и упо­треб­ля­ю­щий полу­чен­ные день­ги не на поль­зу госу­дар­ства, а на уве­ли­че­ние рас­пут­ства дво­ра, на при­да­ное фрей­ли­нам-любов­ни­цам, на награ­ду холо­пов, при­слу­жи­ва­ю­щих ему, да на вой­ско, кото­рым хочет огра­дить­ся от народа.

Опи­ра­ясь на сот­ни тысяч шты­ков, царь отре­зы­ва­ет у боль­шей части наро­да (у казён­ных кре­стьян) зем­лю, полу­чен­ную им от сво­их отцов и дедов, дела­ет это в видах госу­дар­ствен­ной необ­хо­ди­мо­сти, и в то же вре­мя, как бы в насмеш­ку над бед­ным, ограб­ля­е­мым кре­стья­ни­ном, дарит по несколь­ко тысяч деся­тин гене­ра­лам, покрыв­шим рус­ское ору­жие неувя­да­е­мою сла­вою побед над без­оруж­ны­ми тол­па­ми кре­стьян; чинов­ни­кам, вся заслу­га кото­рых — неми­ло­серд­ный гра­бёж наро­да; тем, кото­рые уме­ют лов­чее подать тарел­ку, налить вина, кра­си­вее тан­цу­ют, луч­ше льстят!

Это все­ми при­тес­ня­е­мая, все­ми оскорб­ля­е­мая пар­тия, пар­тия — народ.

Здесь и далее при­ве­де­ны фраг­мен­ты про­кла­ма­ции «Моло­дая Рос­сия». Пол­ный текст читай­те здесь.

Рубеж 1850–1860‑х годов вошёл в исто­рию как «эпо­ха про­кла­ма­ций»: извест­ные поли­ти­че­ские эми­гран­ты и безы­мян­ные кор­ре­спон­ден­ты их изда­ний, моло­дые сту­ден­ты сто­лич­ных и про­вин­ци­аль­ных уни­вер­си­те­тов, оппо­зи­ци­он­но мыс­ля­щие пуб­ли­ци­сты и писа­те­ли путём руко­пис­ных и печат­ных листо­вок и бро­шюр стре­ми­лись при­зы­вать пуб­ли­ку к тем или иным дей­стви­ям или про­сто гро­мо­глас­но заяв­лять свою поли­ти­че­скую пози­цию. Несмот­ря на это мно­го­об­ра­зие мне­ний, «Моло­дая Рос­сия» не зате­ря­лась сре­ди мно­же­ства дру­гих про­кла­ма­ций и про­из­ве­ла опре­де­лён­ное впе­чат­ле­ние на современников.

Пер­вые её экзем­пля­ры попа­ли в поле зре­ния вла­стей в мае 1862 года в Москве и Петер­бур­ге: какие-то её копии раз­бра­сы­ва­лись по буль­ва­рам и ули­цам и рас­про­стра­ня­лись в уни­вер­си­тет­ских зда­ни­ях, дру­гие смог­ла обна­ру­жить поли­ция при обыс­ках лиц, при­вле­кав­ших­ся по поли­ти­че­ским делам, а отдель­ные экзем­пля­ры даже были ано­ним­но посла­ны мини­стру народ­но­го про­све­ще­ния Алек­сан­дру Голов­ни­ну и петер­бург­ско­му мит­ро­по­ли­ту Исидору!

Пожар в Петер­бур­ге 28 и 29 мая 1862 года. Лито­гра­фия Ф. Зильбера

Эффект от про­кла­ма­ции усу­гу­би­ли петер­бург­ские собы­тия, слу­чай­ным обра­зом про­изо­шед­шие в то же вре­мя: в тече­ние двух недель в раз­ных кон­цах сто­ли­цы то тут, то там вспы­хи­ва­ли пожа­ры. Как и вся­кий ката­клизм, эта «пожар­ная эпи­де­мия» сопро­вож­да­лась слу­ха­ми о под­жи­га­те­лях — поля­ках, дво­ря­нах (недо­воль­ных отме­ной кре­пост­но­го пра­ва) и, конеч­но, сту­ден­тах-рево­лю­ци­о­не­рах. «Вот и гово­рят, что люди, напе­ча­тав­шие „Моло­дую Рос­сию“, спо­соб­ны на всё, что они не оста­но­вят­ся ни перед каки­ми сред­ства­ми, что под­жо­ги — пер­вые симп­то­мы их дея­тель­но­сти», — писал совре­мен­ник. Ожи­дав­шие кро­ва­вой и бес­ком­про­мисс­ной рево­лю­ции сто­рон­ни­ки «Моло­дой Рос­сии» вполне под­хо­ди­ли на роль заговорщиков-поджигателей.

Впро­чем, пер­во­на­чаль­ный шок от кон­цен­три­ро­ван­но­го ради­ка­лиз­ма очень быст­ро усту­пил место осо­зна­нию невоз­мож­но­сти его реа­ли­за­ции. Кон­сер­ва­тор Миха­ил Кат­ков отме­чал, что «Моло­дую Рос­сию» «труд­но было читать… без сме­ха». Либе­раль­ные «Оте­че­ствен­ные запис­ки» дели­лись мне­ни­ем, что неиз­вест­ный автор про­кла­ма­ции толь­ко помог пра­ви­тель­ству в его реак­ци­он­ной поли­ти­ке, посколь­ку выста­вил себя и сво­их сто­рон­ни­ков «страш­ным пуга­лом». Даже рево­лю­ци­о­нер и эми­грант Алек­сандр Гер­цен гово­рил, что «моло­дые люди», дескать, «в сво­ей занос­чи­во­сти наго­во­ри­ли пустя­ков». «Ну, что упре­кать моло­до­сти её моло­дость? Сама прой­дёт, как пожи­вут…», — писал Гер­цен. Эта соли­дар­ность мне­ний дея­те­лей раз­ных направ­ле­ний не совсем согла­су­ет­ся с вос­при­я­ти­ем «Моло­дой Рос­сии» как серьёз­но­го, «взрос­ло­го» и дей­стви­тель­но ради­каль­но­го документа.

Выход из это­го гне­ту­ще­го, страш­но­го поло­же­ния, губя­ще­го совре­мен­но­го чело­ве­ка, и на борь­бу с кото­рым тра­тят­ся его луч­шие силы, один — рево­лю­ция, рево­лю­ция кро­ва­вая и неумо­ли­мая, — рево­лю­ция, кото­рая долж­на изме­нить ради­каль­но всё, всё без исклю­че­ния, осно­вы совре­мен­но­го обще­ства и погу­бить сто­рон­ни­ков нынеш­не­го порядка.

Мы не стра­шим­ся её, хотя и зна­ем, что про­льёт­ся река кро­ви, что погиб­нут, может быть, и невин­ные жерт­вы; мы пред­ви­дим всё это и всё-таки при­вет­ству­ем её наступ­ле­ние, мы гото­вы жерт­во­вать лич­но сво­и­ми голо­ва­ми, толь­ко при­шла бы поско­рее она, дав­но желанная!

Пони­ма­ет необ­хо­ди­мость рево­лю­ции инстинк­тив­но и мас­са наро­да, пони­ма­ет и неболь­шой кру­жок наших дей­стви­тель­но пере­до­вых людей… и вот из сре­ды их выхо­дят один за дру­гим эти пред­те­чи рево­лю­ции и при­зы­ва­ют народ на свя­тое дело вос­ста­ния, на рас­пра­ву с сво­и­ми при­тес­ни­те­ля­ми, на суд с импе­ра­тор­ской пар­ти­ей. Рас­стре­ли­ва­ние за непо­ни­ма­ние дурац­ких Поло­же­ний 19-го фев­ра­ля (отме­нив­ших кре­пост­ное пра­во Поло­же­ний 1861 года. — Прим.), рабо­та в руд­ни­ках за ука­за­ние без­на­дёж­но­сти насто­я­ще­го поло­же­ния, ссыл­ка в отда­лён­ные губер­нии, ссыл­ка гур­том в каторж­ные рабо­ты за пуб­лич­ное заяв­ле­ние сво­е­го мне­ния, за молит­ву в церк­вах по уби­тым (име­ют­ся в виду погиб­шие во вре­мя подав­ле­ния вос­ста­ния в селе Без­дна Казан­ской губер­нии в апре­ле 1861 года. — Прим.), — вот чем отве­ча­ет импе­ра­тор­ская пар­тия им!

Авто­ра­ми «Моло­дой Рос­сии», соглас­но её тек­сту, были пред­ста­ви­те­ли «Цен­траль­но­го Рево­лю­ци­он­но­го коми­те­та». Коми­тет решил изда­вать соб­ствен­ный жур­нал, пуб­ли­ко­вать отчё­ты о сво­их засе­да­ни­ях, пред­ла­гать раз­лич­ные вопро­сы на обсуж­де­ние про­вин­ци­аль­ным коми­те­там (кото­рые, как мож­но пред­по­ло­жить, нахо­ди­лись у Цен­траль­но­го коми­те­та в под­чи­не­нии), и так далее…

Про­кла­ма­ция «Моло­дая Россия»

На деле же про­кла­ма­цию напи­сал 19-лет­ний сту­дент Мос­ков­ско­го уни­вер­си­те­та Пётр Заич­нев­ский. Вме­сте со сво­им това­ри­щем Пери­к­лом Арги­ро­пу­ло он неко­то­рое вре­мя состо­ял в круж­ке под назва­ни­ем «Биб­лио­те­ка казан­ских сту­ден­тов» — кру­жок орга­ни­зо­вы­вал биб­лио­те­ку из запре­щён­ной в Рос­сии лите­ра­ту­ры. В нача­ле 1861 года Заич­нев­ский и Арги­ро­пу­ло созда­ли соб­ствен­ный кру­жок: в нём они про­дол­жи­ли читать недоз­во­лен­ные цен­зу­рой изда­ния, а так­же копи­ро­вать их на лито­граф­ском стан­ке вме­сте с акту­аль­ны­ми уни­вер­си­тет­ски­ми лек­ци­я­ми для рас­про­стра­не­ния в сту­ден­че­ской среде.

На этом вся «рево­лю­ци­он­ная» дея­тель­ность Заич­нев­ско­го и закан­чи­ва­лась. Кру­жок не был стро­гой орга­ни­за­ци­ей, зна­ко­мые сту­ден­ты при­хо­ди­ли и ухо­ди­ли, его состав был теку­чим; да и этих лиц дале­ко не все­гда мож­но назвать не толь­ко рево­лю­ци­о­не­ра­ми, но даже соци­а­ли­ста­ми по убеж­де­ни­ям. Так, в пись­ме Арги­ро­пу­ло его това­рищ Заич­нев­ский, гово­ря «мы, соци­а­ли­сты», добав­лял: «…я осме­ли­ва­юсь так назы­вать из наше­го обще­ства тебя и себя».

Летом 1861 года Заич­нев­ский отпра­вил­ся на роди­ну в Орлов­скую губер­нию зани­мать­ся про­па­ган­дой в народ­ных мас­сах — объ­яс­нять кре­стья­нам невы­год­ные усло­вия отме­ны кре­пост­но­го пра­ва. Мос­ков­ские жан­дар­мы мог­ли узнать об этом через неко­то­рые доно­сы или же через пер­лю­стра­цию пере­пис­ки Заич­нев­ско­го и Арги­ро­пу­ло, в кото­рой пер­вый не скры­вал сво­ей про­па­ган­дист­ской дея­тель­но­сти. Так или ина­че, в июле 1861 года Заич­нев­ско­го аре­сто­ва­ли в Орле. В ожи­да­нии суда Заич­нев­ский и застал вес­ну 1862 года — вре­мя созда­ния про­кла­ма­ции «Моло­дая Рос­сия», пре­бы­вая в мос­ков­ском поли­цей­ском доме Твер­ской части (доре­во­лю­ци­он­ной КПЗ).

Усло­вия содер­жа­ния для Заич­нев­ско­го были доста­точ­но воль­гот­ны­ми: зна­ко­мые аре­стан­та мог­ли сво­бод­но при­хо­дить к нему в гости — как пооди­ноч­ке, так и ком­па­ни­ей, а в сопро­вож­де­нии сол­да­та под­след­ствен­но­му мож­но было ходить в город­скую баню. В 1889 году Заич­нев­ский в част­ной пере­пис­ке при­знал­ся в автор­стве «Моло­дой Рос­сии»: её «…писа­ли я и мои това­ри­щи по заклю­че­нию. При­пом­нить долю уча­стия каж­до­го не берусь – напи­сал аз мно­го­греш­ный, про­чёл, выпра­ви­ли общи­ми сила­ми…» Про­кла­ма­ция была пере­да­на на волю и отпе­ча­та­на в неле­галь­ной типо­гра­фии в Рязан­ской губер­нии. Вла­сти об этом так и не узна­ли, а упо­мя­ну­тое здесь пись­мо Заич­нев­ско­го было опуб­ли­ко­ва­но и вовсе после революции.

Кем бы ни были соав­то­ры «Моло­дой Рос­сии» — аре­сто­ван­ные вме­сте с Заич­нев­ским его това­ри­щи по мос­ков­ско­му круж­ку или же при­хо­див­шие к нему в гости идей­но близ­кие моло­дые люди — оче­вид­но одно: ника­кой Цен­траль­ный рево­лю­ци­он­ный коми­тет они не пред­став­ля­ли. Сре­ди про­кла­ма­ций и иных неле­галь­ных изда­ний рево­лю­ци­о­не­ров-шести­де­сят­ни­ков мы неред­ко можем натолк­нуть­ся на мани­фе­сты и заяв­ле­ния, ска­зан­ные от име­ни мифи­че­ских мас­штаб­ных рево­лю­ци­он­ных орга­ни­за­ций. Даже о какой-то пер­спек­ти­ве подоб­но­го про­ек­та гово­рить труд­но: отправ­лен­ный в 1863 году на сибир­скую катор­гу Заич­нев­ский толь­ко через шесть лет смог вер­нуть­ся в Евро­пей­скую Рос­сию, и если в его мыс­лях во вре­мя мос­ков­ско­го аре­ста были пред­став­ле­ния о подоб­ной орга­ни­за­ции, вряд ли воз­мож­но­сти моло­до­го сту­ден­та и его узко­го окру­же­ния мог­ли бы пре­тво­рить подоб­ное в жизнь.

Ско­ро, ско­ро насту­пит день, когда мы рас­пу­стим вели­кое зна­мя буду­ще­го, зна­мя крас­ное и с гром­ким кри­ком «Да здрав­ству­ет соци­аль­ная и демо­кра­ти­че­ская рес­пуб­ли­ка Рус­ская!» дви­нем­ся на Зим­ний дво­рец истре­бить живу­щих там. Может слу­чить­ся, что всё дело кон­чит­ся одним истреб­ле­ни­ем импе­ра­тор­ской фами­лии, то есть какой-нибудь сот­ни, дру­гой людей, но может слу­чить­ся, и это послед­нее вер­нее, что вся импе­ра­тор­ская пар­тия, как один чело­век, вста­нет за госу­да­ря, пото­му что здесь будет идти вопрос о том, суще­ство­вать ей самой или нет.

В этом послед­нем слу­чае, с пол­ной верою в себя, в свои силы, в сочув­ствие к нам наро­да, в слав­ное буду­щее Рос­сии, кото­рой вышло на долю пер­вой осу­ще­ствить вели­кое дело соци­а­лиз­ма, мы изда­дим один крик: «в топо­ры», и тогда… тогда бей импе­ра­тор­скую пар­тию, не жалея, как не жале­ет она нас теперь, бей на пло­ща­дях, если эта под­лая сво­лочь осме­лит­ся вый­ти на них, бей в домах, бей в тес­ных пере­ул­ках горо­дов, бей на широ­ких ули­цах сто­лиц, бей по дерев­ням и селам!

Помни, что тогда кто будет не с нами, тот будет про­тив; кто про­тив — тот наш враг; а вра­гов сле­ду­ет истреб­лять все­ми способами.

Но не забы­вай при каж­дой новой побе­де, во вре­мя каж­до­го боя повто­рять: «Да здрав­ству­ет соци­аль­ная демо­кра­ти­че­ская рес­пуб­ли­ка Русская!»

Харак­тер моло­до­го Заич­нев­ско­го с тру­дом соче­та­ет­ся с обра­за­ми «Моло­дой Рос­сии». Он вряд ли мог, да и вряд ли хотел играть роль тер­ро­ри­ста и заго­вор­щи­ка. Как при­зна­вал­ся Заич­нев­ский в пере­пис­ке с Арги­ро­пу­ло, во вре­мя сво­ей лет­ней «про­па­ган­дист­ской» поезд­ки он не скры­вал оппо­зи­ци­он­ных взгля­дов в раз­го­во­рах с окру­жа­ю­щи­ми незна­ко­мы­ми людь­ми, вплоть до скан­да­лов с мест­ным дво­рян­ским обще­ством: «Я выпил. Тут ещё одно­го чёрт дёр­нул начать воз­ра­же­ния про­тив соци­а­лиз­ма и ска­зать, что в 1848 г. соци­а­ли­сты при­ла­га­ли свои тео­рии к прак­ти­ке и дока­за­ли всю несо­сто­я­тель­ность их. Рас­ска­зав исто­рию 48 года, я пере­шёл к поло­же­нию кре­стьян в Рос­сии и, нако­нец, воз­дал хва­лу Анто­ну Пет­ро­ву (руко­во­ди­те­лю кре­стьян­ско­го вос­ста­ния в селе Без­дна. — Прим.). Бла­го­род­ное дво­рян­ство пере­гля­ну­лось и вста­ло. Ни один не стал воз­ра­жать. Я, посмот­рев на них, захо­хо­тал во всё гор­ло и ушёл». Даже если ниги­ли­сти­че­ский вызов и был при­укра­шен в пись­ме дру­гу, писать о таких подроб­но­стях при угро­зе воз­мож­ной пер­лю­стра­ции мог толь­ко далё­кий от кон­спи­ра­ции человек.

Жан­дарм­ский под­пол­ков­ник Жит­ков, сопро­вож­дав­ший Заич­нев­ско­го после аре­ста из Орла, по доро­ге узнал от него, что око­ло вось­ми тысяч сту­ден­тов вме­сте с сочув­ству­ю­щи­ми им вой­ска­ми и тюрем­ны­ми аре­стан­та­ми дей­стви­тель­но пред­по­ла­га­ют совер­шить в Рос­сии госу­дар­ствен­ный пере­во­рот. Неуди­ви­тель­но, что подоб­ное наив­ное пред­став­ле­ние о неми­ну­е­мой рево­лю­ции мож­но было выска­зать и в ано­ним­ной про­кла­ма­ции, — и не так важ­но, пус­кал ли Заич­нев­ский пыль в гла­за или же дей­стви­тель­но верил в подоб­ную возможность.

Так­же по наив­но­сти после сво­е­го задер­жа­ния Заич­нев­ский спра­ши­вал, не аре­сто­ва­ны ли его това­ри­щи Арги­ро­пу­ло, Нови­ков и Покров­ский. Поли­ция к тому момен­ту уже зна­ла об уча­стии Арги­ро­пу­ло в сту­ден­че­ских круж­ках, но вот име­на двух послед­них ей были ещё неиз­вест­ны… Вско­ре Нови­ков при аре­сте заявил, что Заич­нев­ский «до сума­сше­ствия либе­раль­ных мыс­лей и весь­ма неосто­ро­жен в сло­вах сво­их и поступ­ках». Пожа­луй, эти при­ме­ры доста­точ­но оче­вид­но пока­зы­ва­ют, что идеи ради­каль­ной поли­ти­че­ской борь­бы были несов­ме­сти­мы с несе­рьёз­ным и под­час наив­ным под­хо­дом 19-лет­не­го сту­ден­та к под­поль­ной рево­лю­ци­он­ной деятельности.

Пётр Заич­нев­ский в 1860‑е годы

Иссле­до­ва­те­ли, одна­ко, нахо­дят в «Моло­дой Рос­сии» пред­став­ле­ния об узкой заго­вор­щи­че­ской орга­ни­за­ции, кото­рая долж­на соб­ствен­ны­ми сила­ми совер­шить поли­ти­че­ский пере­во­рот, — и это пере­кли­ка­ет­ся с позд­ни­ми взгля­да­ми Заич­нев­ско­го. В 1870‑е годы, про­жи­вая в Орле, он сбли­зил­ся с рево­лю­ци­он­ной моло­дё­жью, читая с ними соци­а­ли­сти­че­скую и исто­ри­че­скую лите­ра­ту­ру на собра­ни­ях круж­ков. Из этих круж­ков вышли неко­то­рые буду­щие дея­те­ли «Народ­ной воли». И вот она, каза­лось бы, иско­мая преемственность.

Но толь­ко «Народ­ная воля» при­шла к идее поли­ти­че­ско­го пере­во­ро­та соб­ствен­ным путём, а не под вли­я­ни­ем Заич­нев­ско­го. Что же каса­ет­ся так­ти­ки поли­ти­че­ских убийств, то поку­ше­ния на Алек­сандра II Заич­нев­ский осуж­дал, счи­тая их боль­шой поли­ти­че­ской ошиб­кой. Веро­ят­но, жаж­да кро­ви и мас­со­вых рас­прав так и оста­лась для него пуб­ли­ци­сти­че­ским при­ё­мом одной про­кла­ма­ции. Несо­гла­сие взгля­дов с наро­до­воль­ца­ми про­яви­лось настоль­ко силь­но, что сво­их уче­ни­ков, ушед­ших в «Народ­ную волю», Заич­нев­ский счи­тал чуть ли не изменниками.

Но наша глав­ная надеж­да на моло­дёжь. Воз­зва­ни­ем к ней мы окан­чи­ва­ем нынеш­ний нумер жур­на­ла, пото­му что она заклю­ча­ет в себе всё луч­шее Рос­сии, всё живое, всё, что ста­нет на сто­роне дви­же­ния, всё, что гото­во пожерт­во­вать собой для бла­га народа.

Помни же, моло­дежь, что из тебя долж­ны вый­ти вожа­ки наро­да, ты долж­на стать во гла­ве дви­же­ния, что на тебя наде­ет­ся рево­лю­ци­он­ная пар­тия! Будь же гото­ва к сво­ей слав­ной дея­тель­но­сти, смот­ри, что­бы тебя не заста­ли врас­плох! Готовь­ся, а для это­го сби­рай­тесь поча­ще, заво­ди­те круж­ки, обра­зуй­те тай­ные обще­ства, с кото­ры­ми Цен­траль­ный Рево­лю­ци­он­ный Коми­тет сам поста­ра­ет­ся вой­ти в сооб­ще­ние, рас­суж­дай­те боль­ше о поли­ти­ке, уяс­няй­те себе совре­мен­ное поло­же­ние обще­ства, а для боль­ше­го успе­ха при­гла­шай­те к себе на собра­ния людей, дей­стви­тель­но рево­лю­ци­он­ных и на кото­рых вы може­те вполне положиться.

Нако­нец, так ли ради­каль­ны были при­зы­вы Заич­нев­ско­го в тек­сте самой про­кла­ма­ции? Абстракт­ных рас­суж­де­ний о наси­лии в ней дей­стви­тель­но мно­го, но все они отно­сят­ся к обра­зу потен­ци­аль­но­го буду­ще­го. Непо­сред­ствен­но­го при­зы­ва к наси­лию в «Моло­дой Рос­сии» нет, а есть лишь жела­ние того, что­бы моло­дёжь чаще соби­ра­лась, заво­ди­ла круж­ки и тай­ные обще­ства, рас­суж­да­ла о поли­ти­ке… и была гото­ва к рево­лю­ци­он­ным потря­се­ни­ям, кото­рые ско­ро будут. Устра­ша­ю­щие кар­ти­ны были нуж­ны как для при­вле­че­ния вни­ма­ния ауди­то­рии, так и для запу­ги­ва­ния вла­стей, но вопло­тить их в реаль­ность Заич­нев­ский не мог и не соби­рал­ся. Оппо­зи­ци­он­но настро­ен­ную моло­дёжь при­вле­ка­ло ско­рее не содер­жа­ние про­кла­ма­ции, а сме­лость её авто­ров, эмо­ци­о­наль­ный настрой, бун­тар­ский пафос.

«В нача­ле было сло­во», — писал совре­мен­ный исто­рик Олег Буд­ниц­кий о «Моло­дой Рос­сии», начи­ная с неё исто­рию тер­ро­риз­ма в Рос­сий­ской импе­рии. Но сло­во без дела мерт­во, и имен­но таким гром­ким — и при этом бес­со­дер­жа­тель­ным — сло­вом ста­ла про­кла­ма­ция моло­до­го Заич­нев­ско­го. Если про­во­ка­ци­он­но­му и не имев­ше­му послед­ствий сло­ву и нуж­но давать какое-то опре­де­ле­ние, то его ско­рее сле­ду­ет назвать не ради­ка­лиз­мом, а ква­зи­ра­ди­ка­лиз­мом. При вни­ма­тель­ном изу­че­нии эпо­хи шести­де­ся­тых годов нетруд­но заме­тить, что поку­ше­ние Дмит­рия Кара­ко­зо­ва на Алек­сандра II или попыт­ки Сер­гея Неча­е­ва спло­тить вокруг себя под­поль­ную орга­ни­за­цию мерк­нут на фоне имен­но таких ква­зи­ра­ди­каль­ных выска­зы­ва­ний и мне­ний. Этот сюжет лиш­ний раз поз­во­ля­ет вспом­нить про­стую мораль: при ана­ли­зе исто­ри­че­ских доку­мен­тов все­гда нуж­но учи­ты­вать кон­текст их созда­ния и послед­ствия выска­зан­ных в них поло­же­ний, ина­че мы можем невер­но понять их реаль­ное значение.

Источник

Прокламация что это 19 век

Войти

Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal

Прежде всего следует оговорить, что в этой статье рассматривается революционно-демократическое движение, а не так называемый «нигилизм» как общественное явление.

Тексты отдельных прокламаций приводятся по ссылкам, в дальнейшем, возможно, будут выложены еще тексты

Александр Иванович Герцен. Портрет работы Николая Ге.

После воцарения Александра II политический режим в России стал понемногу смягчаться. Ослабели цензурные строгости, были приняты поощрительные меры в области просвещения. Несмотря на ограниченность этой гласности, печать преобразилась; журналы стали яснее выражать мнения различных общественно-политических направлений, включая леворадикальное. На левом фланге идейной борьбы оказались «Современник», «Русское слово», сатирический журнал «Искра», журнал «Военный сборник», в редактировании которого одно время принимал участие Чернышевский.

Кружки возникали и в других университетских городах. В Московском университете образовалась Библиотека казанских студентов (типа землячества), к которой примкнули другие студенты, молодые офицеры и чиновники. Позднее на базе этого кружка возникло московское отделение «Земли и воли».
В Казани подобные кружки возникали с середины 50-х годов, в начале 60-х они стали объединяться. Выделился ведущий кружок, послуживший позднее основой казанского отделения «Земли и воли». Видную роль в нем сыграли высланный из Харькова В.Португалов и В.Манассеин. В кружок входили главным образом студенты университета, с которыми сотрудничами некоторые молодые преподаватели (А.П.Щапов и А.В.Петров). Казанский кружок сотрудничал с Пермским, группировавшимся вокруг библиотеки В.С.Иконникова и местной духовной семинарии.

Положение Вольной русской типографии к тому времени совершенно изменилось. Наладились, наконец, связи с родиной. В 1855 году Герцен начал выпускать альманах «Полярная звезда» с силуэтами пяти казненных декабристов на обложке, провозгласивший преемственность революционных традиций. Появилось также издание «Голоса из России», в котором печатались присланные из России статьи либеральных авторов, в том числе К.Д.Кавелина и Б.Н.Чичерина. Последние, полемизируя с Герценом, убеждали его отказаться от пропаганды в России преждевременных идей социализма и сосредоточиться на более насущных проблемах реформ.
Летом 1857 года Герцен вместе с Огаревым начал издавать газету «Колокол», в которой занял достаточно гибкую позицию, сумев привлечь к сотрудничеству широкий круг корреспондентов.

«Колокол» № 2 1857 год

Николай Гаврилович Чернышевский

После ареста Чернышевского в 1862 году журнал «Современник» был приостановлен на 8 месяцев. В редакцию вновь возобновленного Некрасовым журнала вошли либеральные и умеренно-радикальные авторы: М. Е. Салтыков-Щедрин, М. А. Антонович, Г. З. Елисеев, А. Н. Пыпин. В журнале печатались произведения Салтыкова-Щедрина, Ф. М. Решетникова, Г. И. Успенского. В таком виде журнал просуществовал до июня 1866 года, и был закрыт вскоре после выстрела Каракозова.

Программной для русского революционного движения стала прокламация Н.П.Огарева «Что нужно народу?», опубликованная в июле 1861 года в «Колоколе» (и кроме того, размноженная отдельно и отправленная в Россию в количестве нескольких десятков тысяч экземпляров). Отвечая на поставленный в заглавии вопрос, Огарев отвечал: «Очень просто, народу нужна земля и воля». Осудив крестьянскую реформу как обман народа и новое крепостное состояние, автор выдвигал альтернативу: без всякого выкупа передать крестьянам всю землю, которой они владеют, а если ее недостаточно, добавить из пустующих государственных земель. Помещикам же предоставить вознаграждение из общей суммы собираемых податей. Войско сократить наполовину. Чиновников заменить выборными людьми. Царь назван в прокламации первым врагом народа. Но требование ликвидации царской власти не выдвигалось, говорилось лишь о сокращении расходов на царя и его семью. Народу советовали сближаться с войском и искать себе друзей среди офицеров, помещиков, купцов, образованных людей, доказавших делом сочувствие ему. О восстании прямо не говорилось, но ставка явно делалась на силовое решение наболевших вопросов.
Успех ставился в зависимость от позиции, которую займет армия — опора царизма. Большое значение придавалось поэтому пропаганде среди солдат.

Надежды на молодое поколение не были беспочвенны. Нараставшее студенческое движение вылилось осенью 1861 г. в крупные волнения во всех пяти русских университетах. Поводом к ним послужили изданные правительством в июле 1861 года «Временные правила», которые усиливали надзор за студентами и ограничивали доступ разночинцев в университеты. Начавшись в Петербурге, волнения в октябре перекинулись в Москву, Казань и другие города. Массовая уличная демонстрация студентов Петербургского университета была разогнана полицией, сотни студентов оказались в Петропавловской крепости. В защиту студентов выступили либеральные профессора Н.И.Костомаров, П.В.Павлов и другие, подвергшиеся за это правительственным гонениям. В Москве студенческая демонстрация закончилась избиением ее участников полицией и арестами. Итогом волнений стало временное закрытие университетов в Петербурге, Москве и Казани.
Радикально настроенные студенты вели в дни волнений открытую антиправительственную агитацию, распространяли революционные прокламации.

Не удовлетворившая демократов развязка крестьянского вопроса послужила ощутимым толчком для развертывания работы по созданию всероссийской политической организации. Мысль о значении организованности и согласованных действий для завоевания свободы пропагандировал всеми возможными способами Чернышевский. Развернутое выражение она получила в его статье «Предисловие к нынешним австрийским делам», увидевшей свет в февральской книжке «Современника» за 1861 г. К этому времени относится и появление листков «Великорусса», где проводилась, в числе прочего, та же идея.

Выпустил «Великорусс» некий комитет, о составе и направленности которого существуют разные гипотезы. Вероятнее всего, комитет возник в офицерской среде. Среди причастных к его изданию называют сотрудников «Современника» Н.Обручева и В.Обручева и друга Герцена ученого-химика Лугинина. В других случаях авторство приписывают опять-таки самому Чернышевскому. Первый номер «Великорусса» появился в июне 1861 г. (раньше других прокламаций тех лет), второй — в сентябре, третий — в октябре того же года. Вопросы организации и тактики освободительного движения ставились в нем на практическую почву. Это издание стало значительной вехой на пути создания всероссийской «революционной партии».
«Великорусс» выступил за радикальное решение крестьянского и национального (польского) вопросов. Отвергая надежды на царствующую династию, его авторы вместе с тем отстаивали идею согласованных действий радикалов-республиканцев и «умеренной партии» (конституционалистов). «Всего важнее, чтобы друзья свободы действовали заодно», — говорилось там. А потому — в целях «политического воспитания нации» — предлагалось начать с адреса царю, где излагалось бы ходатайство о созыве в Москве или Петербурге представителей русской нации для выработки конституции. Листки «Великорусса» вызвали живой отклик в разных кругах русского общества.
Вокруг «Великорусса» немедленно разгорелась полемика. Крайние радикалы не соглашались с предложенной им тактикой и отвергали союз с конституционалистами. Единственным путем к освобождению провозглашалась народная революция. Выразителем такой позиции стал анонимный автор «Ответа «Великоруссу»», опубликованного в «Колоколе» 15 сентября 1861 г. за подписью «Ваш. Один из многих» (предполагается, что это был Н.А.Серно-Соловьевич). О «Великоруссе» говорилось с сочувствием — как о первом шаге к обузданию самовластия. Но чтобы добиться свободы, полагал автор, нужно обращаться не к «обществу» — дряблому, бессильному и неразрывно связанному с правительством, а к «ограбленному, обманутому, доведенному до остервенения» народу. Автор ратовал за создание общероссийского тайного союза, «идущего к одной цели и действующего как один человек»; как видно, речь шла о единой централизованной организации. Конституционистам же предлагалось предоставить идти своей дорогой, не помогая им и не мешая.
Такая тактическая линия вызвала, в свою очередь, возражения со стороны Огарева, поместившего в следующем листе «Колокола» «Ответ на «Ответ Великоруссу»». Продолжая считать «войну и кровопролитие безумием», он уже признавал весьма вероятным «военное» освобождение России и Польши. При этом автор обращал внимание на предстоящие трудности, замечая, что «вековые задачи в один день не решаются» и что неизбежно придется сообразоваться с реальными обстоятельствами. В отличие от автора «Ответа «Великоруссу»» он утверждал, что демократам незачем расходиться с конституционалистами: те и другие — естественные союзники, поскольку принадлежат к образованному меньшинству, сочувствующему народу, хотя оно и подразделяется на «чисто народное» и «меньшинство с помещичьим оттенком». Конституция, полагал он, в любом случае подвинет дело «простором, данным мысли, слову и действию». «Дикого кровопролития» Огарев желал бы избежать и надеялся, что крестьянские восстания обойдутся без убийств. Царскую династию предполагалось отправить за пределы России.

В развернутом виде характер и структура тайного общества, способы подготовки и организации восстания изложены в конспиративной рукописи Огарева, относящейся к 1862 г.. Единое централизованное общество Огарев считал невозможным, настаивая на федеративном принципе устройства и подчеркивая значение местных центров (особо выделив университетские города, места дислокации войск и др.). Детально определялась численность военных сил в разных местностях и опорные пункты будущего восстания, способы сношений между тайными обществами и всех их — с Лондоном. Целью признавался созыв Земского собора (с согласия правительства или путем восстания) для нового устройства страны на основах общинного владения землей, выборного управления и федерации областей. Начать предстояло с подачи адресов о созыве Земского собора, а дальше действовать в зависимости от ответа властей. В качестве ближайшей задачи выдвигалось развертывание пропаганды.

Источник