Про что книга заводной апельсин
Заводной апельсин
Перед вами, бллин, не что иное, как общество будущего, и ваш скромный повествователь, коротышка Алекс, сейчас расскажет вам, в какой kal он здесь vliapalsia.
На другой день я был один, и время провёл очень kliovo. По своему любимому стерео слушал классную музыку — ну, там Гайдн, Моцарт, Бах. Другие maltchild этого не понимают, они тёмные: слушают popsu — всякое там дыр-пыр-дыр-дыр-пыр. А я балдею от настоящей музыки, особенно, бллин, когда звучит Людвиг ван, ну, например, «Ода к радости». Я тогда чувствую такое могущество, как будто я сам бог, и мне хочется резать весь этот мир (то есть весь этот kal!) на кусочки своей бритвой, и чтобы алые фонтаны заливали все кругом. В тот день ещё oblomiloss. Затащил двух kismaloletok и отделал их под мою любимую музыку.
А на третий день вдруг все накрылось s kontzami. Пошли брать серебро у одной старой kotcheryzhki. Она подняла шум, я ей дал как следует ро tykve, а тут менты. Maltchicki смылись, а меня оставили нарочно, suld. Им не нравилось, что я главный, а их считаю тёмными. Ну, уж менты мне вломили и там, и в участке.
А дальше хуже. Старая kotcheryzhka померла, да ещё в камере zamochili одного, а отвечать мне. Так что сел я на много лет как неисправимый, хотя самому-то было всего пятнадцать.
А на воле-то мне стало хуже, чем в тюрьме. Били меня все, кому это только в голову придёт: и мои бывшие жертвы, и менты, и мои прежние друзья (некоторые из них, бллин, к тому времени уже сами ментами сделались!), и никому я не мог ответить, так как при малейшем таком намерении становился больным. Но самое мерзкое опять, что не мог я свою музыку слушать. Это просто кошмар, что начиналось от какого-нибудь Мендельсона, не говоря уж про Иоганна Себастьяна или Людвига вана! Голова на части разрывалась от боли.
Когда мне совсем уж плохо было, подобрал меня один muzhik. Он мне объяснил, что они со мной, бллин, сделали. Лишили меня свободы воли, из человека превратили в заводной апельсин! И надо теперь бороться за свободу и права человека против государственного насилия, против тоталитаризма и всякий такой kаl. И тут, надо же, что это оказался как раз тот самый хмырь, к которому мы тогда с операцией «Незваный гость» завалились. Kisa его, оказывается, после этого померла, а сам он слегка умом тронулся. Ну, в общем, пришлось из-за этого от него делать nogi. Но его drugany, тоже какие-то борцы за права человека, привели меня куда-то и заперли там, чтобы я отлежался и успокоился. И вот тогда из-за стены я услышал музыку, как раз самую мою (Бах, «Бранденбургский квартет»), и так мне плохо стало: умираю, а убежать не могу — заперто. В общем, припёрло, и я в окно с седьмого этажа.
Очнулся в больнице, и когда вылечили меня, выяснилось, что от этого удара вся заводка по доктору Бродскому кончилась. И снова могу я и drasting, и krasting, и sunn rynn делать и, главное, слушать музыку Людвига вана и наслаждаться своим могуществом и могу под эту музыку любому кровь пустить. Стал я опять пить «молоко с ножами» и гулять с maltchikami, как положено. Носили тогда уже такие широкие брюки, кожанки и шейные платки, но на ногах по-прежнему govnodavy. Но только недолго я в этот раз с ними shustril. Скучно мне что-то стало и даже вроде как опять тошно. И вдруг я понял, что мне теперь просто другого хочется: чтоб свой дом был, чтобы дома жена ждала, чтобы маленький беби.
И понял я, что юность, даже самая жуткая, проходит, причём, бллин, сама собой, а человек, даже самый zutkii, все равно остаётся человеком. И всякий такой kal.
Так что скромный повествователь ваш Алекс ничего вам больше не расскажет, а просто уйдёт в другую жизнь, напевая самую лучшую свою музыку — дыр-пыр-дыр-дыр-пыр.
Что скажете о пересказе?
Что было непонятно? Нашли ошибку в тексте? Есть идеи, как лучше пересказать эту книгу? Пожалуйста, пишите. Сделаем пересказы более понятными, грамотными и интересными.
Анализ произведения «Заводной апельсин» (Энтони Берджесс)
Автор: Guru · Опубликовано 17.05.2017 · Обновлено 08.10.2017
Энтони Бёрджесс писал «Заводной апельсин», будучи уверенным в том, что неизлечимо болен. Врачи поставили ему страшный диагноз «опухоль мозга», и писатель принялся за создание книг, чтобы заработать деньги для своей семьи. Позднее станет известно (от самого автора) об ужасной трагедии, которая случилась с его беременной женой. В военные годы, когда на улицах многих городов стояла анархия, американские дезертиры жестоко надругались над ней, после чего у женщины случился выкидыш. Она так и не смогла прийти в себя и вернуться к полноценной жизни, а ее мужу пришлось видеть страдания любимого человека день за днем без какой-либо надежды на облегчение. Позже он скажет:
Эта чёртова книга — труд, насквозь пропитанный болью…
Смысл названия
Нетривиальное заглавие Берджесс позаимствовал у лондонских кокни — маргинальных обитателей «дна» Ист-Энда. Так люмпены отзывались о непонятных или странных вещицах, это значит: «кривые, как заводной апельсин». Значение выражения – неразумная диковина или небылица. Недоумение от знакомства с таким феноменом полностью разделял герой, когда обнаружил, что с ним сотворили в тюрьме. Поэтому он называет себя именно так. Его поведение действительно не вкладывалось в его же представления о жизни, но главное – он так и не понял, как это неестественное исправление поможет очистить улицы города? Оно было лишь варварским, противоестественным, нелогичным способом увеличить количество жертв.
Другое значение открывается нам, когда мы узнаем, что Энтони Бёрджесс семь лет проработал в Малайзии, а там слово «orang» означает «человек», а на английском «orange» — «апельсин». Соответственно писатель с самого начала знал, что говорит не о явлении или вещи, а именно о человеческой судьбе, которую власть имущие воспринимают, как заводную игрушку, причем свою. Они сделали из юноши программируемый механизм, которого достаточно завести, и он заиграет на нужный лад. Таким образом, вопросом о свободе воли уже не ведала Небесная канцелярия, его стали решать люди с незавидным радикализмом. От этого шага автор и предостерегает читателя.
О чем книга?
Парень не уважает своих друзей, он ими руководит и очень ревностно относится к своей власти. И если этот мир — подлый и вонючий, как он считает, то случается вполне естественный ход — друзья его предают. При очередном ограблении они оставляют его со своим преступлением наедине, и главный герой попадает в руки полиции. Там он избивает до смерти своего сокамерника, и после этого злосчастного молодого убийцу решают «исправить». Умные люди в халатах связывают его и начинают крутить фильмы, полные зверского насилия, жестокости и прочих кровавых сцен. После этого у него начинаются страшные боли только при мысли о злодеяниях, даже мысли о сексе приносят ему страдания и вызывают тошноту. Можно подумать, что малолетний преступник и хулиган претерпел изменения. Можно, подумать, что теперь он — порядочный гражданин.
Главные герои и их характеристика
Проблематика
В чем смысл книги?
Конечно, из прочтения следует, что произведение учит чему-то вроде: «Что бы мы ни делали, маргиналов нам не изжить». Однако стоит подумать и разобраться — в чем состоит идея романа «Заводной апельсин»? Автор хотел показать нам всем, что этот мир несправедлив и жесток? Да, бесспорно. В нем всегда найдется место преступлениям, предательству, трагедиям. Зло находится на одной земле с добром, и от этого никуда не деться. Алекс видел и чувствовал всю подлость общества, с его несправедливыми законами и низкими моральными устоями, и стал его частью, которая хотя бы пожинает плоды человеческой гнусности. Он в сложившихся обстоятельствах лишь выбрал то, что выгоднее, вот и все, за что его можно судить, и Бёрджесс далек от патетики прокурора. Писатель, хоть и был в роли жертвы преступления, отказывается от идеи насильственного подавления зла и права мести. Он даже высмеивает образ себя в романе, подводя жизни литератора Александра жалкий итог: он сошел с ума от ярости на своего обидчика. Носитель светлых идей гуманизма и свободы от ненависти превращается в такого же преступника, готового на жестокую расправу. Таким образом, насилия во благо быть не может, оно отравит и самого нравственного человека.
Даже автор «Заводного апельсина», который по вине таких же отморозков потерял жену, на удивление не видит смысла в логичной и простой языческой формуле «око за око». Так что же получается, ничего не делать, пусть себе грабят? Нет. В наших силах стараться изменить ядовитую атмосферу, вынуждающую людей быть такими. Только самостоятельно можно прийти к осознанию своих поступков и к их искуплению, поэтому нужно помочь человеку понять, что мир может быть и другим, но это зависит от каждого из нас. Пока хоть кто-то из нас хранит в сердце доброту, а в головке — умение остановить в себе животную агрессию, которой манипулируют власти, Алекс с его теорией о «вонючем» мире будет всего лишь героем антиутопии.
В любом случае, говорить о положительном исправлении целого общества и мира глупо, ведь никогда не знаешь, когда на тебя обрушатся такие маргинальные мальчики. Рецепта избавления от них не могут придумать даже фантасты. Поэтому надо начать хотя бы с себя и своего окружения.
Символика
Автор применил в своем произведении «Заводной апельсин» вымышленный сленг (надсат – от русского «надцать»), на котором общаются британские подростки, преимущественно главный герой и его компания. Жаргон, что примечательно, состоит из слов русского языка, записанных латиницей (droog «друг», malchik «мальчик»). Видимо, Бёрджесса вдохновило путешествие по Советскому союзу, которое он предпринял незадолго до написания романа. Основа для новояза была выбрана неслучайно: так писатель обыгрывает страх, который европейцы испытывали к русским. Обострение и без того натянутых отношений западной цивилизации с СССР, нашедшее выражение в Карибском кризисе, пугало многих людей. Кстати, то же предубеждение заметно в выборе фамилии для главного мучителя юных преступников – «доктор Бродский», названий локаций (магазин «Мелодия») и т.д.
Любопытно, что в книге есть роман «Заводной апельсин» и его автор. Алекс впервые видит название рукописи, когда врывается в дом к писателю. Он недоумевает, что значит такое странное заглавие, но вскоре забывает о нем. Зато сама фраза врезалась в его память и преследовала на протяжении всего повествования, как злобное прозвище, брошенное судьбой. Складывается ощущение, что его роль от начала и до конца была прописана его же жертвой еще до совершения преступления и всех последующих событий. Пока герой отбывал наказание, произведение было опубликовано, а его сочинитель заслужил славу, как оппозиционный творец.
В образе Александра Энтони Бёрджесс пытался выплеснуть переполнявшую его злость к тем мучителям, которые расправились с его женой. Он излечился от нее, дописав текст и доведя логику ненависти до победного финала. Герою так и не удалось отомстить, зато в этом порыве он теряет собственную личность. Все, что отделяло его от того преступления, рухнуло, перед нами был такой же убийца, просто мотив был иным. Автор доказал самому себе, что, как бы ни было больно, нельзя унижаться до жестокости.
Апофеоз зла в поведении Алекса и его дружков получил в критике название «ультранасилие». Иными словами, это разрушения ради разрушений, без коммерческой или иной мотивации.
Концовка
После того, как Алекс покинул дом своей жертвы вместе с политиками из оппозиционной партии, он оказался в просторной квартире, где за стеной была специально включена классическая музыка, которая теперь тоже давила на нервы подростку. Не выдержав боли, он бросается из окна. В результате, его попытка самоубийства была использована интриганами против действующей власти, как предлог для отставки правительства. В больнице молодого человека навещает тот самый инициатор программы исправления преступников и предоставляет ему выгодную работу, новый проигрыватель и множество пластинок за подпись на документе о том, что претензий он не имеет. Теперь пациент излечился от навязанной ему доброты и готов продолжить свое дело под эгидой привилегированного положения.
В последний раз читатель после видит его уже с новой компанией, они сидят в молочном баре «Korova» и пьют «молоко с ножами». На улице зимняя промозглая ночь, и герой Бёрджесса ощущает ужасную тоску и скуку, в его сердце робко стучат перемены, смягчение, что-то неясное вкрадывается в его душу. Что именно — он не знает сам, но склоняется к выводу, что это взросление. В финале «Заводного апельсина» он встречает своего друга Пита с женой и понимает, что ему тоже нужна семья и домашний очаг.
Критика
По словам самого автора, он утверждал «превосходство даже употребленного во зло морального выбора над насаждаемой государством безальтернативностью, необходимость приятия опасностей свободы». А вот получилось у него или нет, спорят до сих пор. Известно, что современники не приняли «Заводной апельсин», и он продавался очень плохо (из первого издания продано менее 4.000 экземпляров) вплоть до тех пор, пока его не экранизировал Стенли Кубрик. «Дешевые штампы о подростковой преступности», — так окрестил книжную новинку рецензент Times.
Об этом в своей статье откровенно высказался рецензент Андрей Цунский:
Отечественная критика часто осторожно ругает Бёрджесса, переходя на его собственную личность. Но если наши критики думают, что они оригинальны — то напрасно. На Западе и на Востоке писали и пишут почти слово в слово одно и то же. Но на всех языках, во всех странах этот «voniutshi griaznyi апельсин» признан великой книгой. Иначе пришлось бы сделать смелое заявление, что проблему зла внутри человека решить можно, и даже знаешь способы. И что можно написать, если великий роман поставил вопросы, решить которые не под силу никаким литературным критикам… Даже на могиле писателя начертано ABBA ABBA — «Отче, отче» — последние слова Христа, оставшиеся без земного ответа.
Действительно, многие считают Бёрджесса «гением одной книги», так как, кроме «Заводного апельсина», успешного благодаря нашумевшей экранизации, из 57 томов его творчества ничего больше не известно. Даже его друг, литератор Пол Теру, говорил о нем: «Возможно, стать великим писателем ему мешали его непоседливость, нетерпеливость, сверхпродуктивность». Даже триумф романа об ультранасилии многие считают незаслуженным. В тексте описано множество сцен сексуального характера, они же повторились в скандальном фильме Кубрика, из-за чего художественная ценность произведения ставится под сомнение. Людей якобы привлекает там исключительно натуралистичность описания постельных сцен. На это сетовал и сам автор:
Но не все читатели «Заводного апельсина» сходятся во мнении на этот счет. В произведении многие из них находят нечто более весомое, чем описание физиологических подробностей образа жизни банды. Например, первого переводчика романа на русский, В. Бошняка, больше волнует удивительный парадокс, ставший основой главного образа: «В книге и фильме было выведено юное чудовище — преступник и садист Алекс, одержимый жаждой насилия и тягой…к красоте». Противоречивость персонажа создает желаемую неоднозначность восприятия: литературный труд трактуется по-разному, создается полемика.
О персонаже метко высказался российский критик В. Утилов: «В равной степени опасно поддаваться интонации его внутреннего монолога, описывающего то эпические злодеяния героя, то его эпические муки в тюрьме, во время лечения по «системе Людовика», то его переживания после выхода на волю. Форма монолога, позволяя автору отстраниться от своего персонажа, заставляет и читателя, и зрителя забыть, что даже в этом рассказе Алекс играет свою роль, умело расставляет выгодные для себя акценты в том «монтаже аттракционов», каким оказывается его «одиссея». В результате мы почти рады, когда в финале герой снова становится собой — воплощением ликующих темных инстинктов, получивших теперь как бы моральное право в силу аморальности цивилизации».
Он же дает философскую оценку музыкальным пристрастиям подростка:
Также он указывает на сходство предпочтений героя и нацистского репертуара, излюбленного аккомпанемента для геноцида.
То, как писал и как выражался, и то, как ставил проблему Бёрджесс, при всей критической направленности его книги, было написано не так, как хотелось бы советскому издательству. Это была все равно, конечно же, чуждая книга