Приплыла к нему рыбка спросила чего тебе надобно
Сказка о рыбаке и рыбке
Как взмолится золотая рыбка!
Голосом молвит человечьим:
«Отпусти ты, старче, меня в море!
Дорогой за себя дам откуп:
Откуплюсь чем только пожелаешь».
Удивился старик, испугался:
Он рыбачил тридцать лет и три года
И не слыхивал, чтоб рыба говорила.
Отпустил он рыбку золотую
И сказал ей ласковое слово:
«Бог с тобою, золотая рыбка!
Твоего мне откупа не надо;
Ступай себе в синее море,
Гуляй там себе на просторе».
Воротился старик ко старухе,
Рассказал ей великое чудо:
«Я сегодня поймал было рыбку,
Золотую рыбку, не простую;
По-нашему говорила рыбка,
Домой в море синее просилась,
Дорогою ценою откупалась:
Откупалась чем только пожелаю
Не посмел я взять с неё выкуп;
Так пустил её в синее море».
Старика старуха забранила:
«Дурачина ты, простофиля!
Не умел ты взять выкупа с рыбки!
Хоть бы взял ты с неё корыто,
Наше-то совсем раскололось».
Воротился старик ко старухе,
У старухи новое корыто.
Ещё пуще старуха бранится:
«Дурачина ты, простофиля!
Выпросил, дурачина, корыто!
В корыте много ль корысти?
Воротись, дурачина, ты к рыбке;
Поклонись ей, выпроси уж избу».
Вот пошёл он к синему морю
(Помутилося синее море).
Стал он кликать золотую рыбку.
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей старик с поклоном отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка!
Ещё пуще старуха бранится,
Не даёт старику мне покою:
Избу просит сварливая баба».
Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе с богом,
Так и быть: изба вам уж будет».
Пошёл он ко своей землянке,
А землянки нет уж и следа;
Перед ним изба со светёлкой,
С кирпичною, белёною трубою,
С дубовыми, тесовыми вороты.
Старуха сидит под окошком,
На чём свет стоит мужа ругает:
«Дурачина ты, прямой простофиля!
Выпросил, простофиля, избу!
Воротись, поклонись рыбке:
Не хочу быть чёрной крестьянкой,
Хочу быть столбовою дворянкой».
Пошёл старик к синему морю
(Неспокойно синее море).
Стал он кликать золотую рыбку.
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей с поклоном старик отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка!
Пуще прежнего старуха вздурилась,
Не даёт старику мне покою:
Уж не хочет быть она крестьянкой
Хочет быть столбовою дворянкой».
Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе с богом».
Воротился старик ко старухе,
Что ж он видит? Высокий терем.
На крыльце стоит его старуха
В дорогой собольей душегрейке,
Парчевая на маковке кичка,
Жемчуги огрузили шею,
На руках золотые перстни,
На ногах красные сапожки.
Перед нею усердные слуги;
Она бьёт их, за чупрун таскает.
Говорит старик своей старухе:
«Здравствуй, барыня-сударыня дворянка!
Чай, теперь твоя душенька довольна».
На него прикрикнула старуха,
На конюшне служить его послала.
Вот неделя, другая проходит,
Ещё пуще старуха вздурилась;
Опять к рыбке старика посылает:
«Воротись, поклонись рыбке:
Не хочу быть столбовою дворянкой.
А хочу быть вольною царицей».
Испугался старик, взмолился:
«Что ты, баба, белены объелась?
Ни ступить, ни молвить не умеешь.
Насмешишь ты целое царство».
Осердилася пуще старуха,
По щеке ударила мужа.
«Как ты смеешь, мужик, спорить со мною,
Со мною, дворянкой столбовою?
Ступай к морю, говорят тебе честью;
Не пойдёшь, поведут поневоле».
Старичок отправился к морю
(Почернело синее море).
Стал он кликать золотую рыбку.
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей с поклоном старик отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка!
Опять моя старуха бунтует:
Уж не хочет быть она дворянкой,
Хочет быть вольною царицей».
Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе с богом!
Добро! будет старуха царицей!»
Старичок к старухе воротился,
Что ж? пред ним царские палаты,
В палатах видит свою старуху,
За столом сидит она царицей,
Служат ей бояре да дворяне,
Наливают ей заморские вина;
Заедает она пряником печатным;
Вкруг её стоит грозная стража,
На плечах топорики держат.
Как увидел старик-испугался!
В ноги он старухе поклонился,
Молвил: «Здравствуй, грозная царица!
Ну теперь твоя душенька довольна?»
На него старуха не взглянула,
Лишь с очей прогнать его велела.
Подбежали бояре и дворяне,
Старика взашей затолкали.
А в дверях-то стража подбежала,
Топорами чуть не изрубила,
А народ-то над ним насмеялся:
«Поделом тебе, старый невежа!
Впредь тебе, невежа, наука:
Не садися не в свои сани!»
Вот неделя, другая проходит,
Ещё пуще старуха вздурилась:
Царедворцев за мужем посылает.
Отыскали старика, привели к ней.
Говорит старику старуха:
«Воротись, поклонися рыбке.
Не хочу быть вольною царицей,
Хочу быть владычицей морскою,
Чтобы жить мне в окияне-море,
Чтоб служила мне рыбка золотая
И была б у меня на посылках».
Старик не осмелился перечить,
Не дерзнул поперёк слова молвить.
Вот идёт он к синему морю,
Видит, на море чёрная буря:
Так и вздулись сердитые волны,
Так и ходят, так воем и воют.
Стал он кликать золотую рыбку.
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей старик с поклоном отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка!
Что мне делать с проклятою бабой?
Уж не хочет быть она царицей,
Хочет быть владычицей морскою:
Чтобы жить ей в окияне-море,
Чтобы ты сама ей служила
И была бы у ней на посылках».
Ничего не сказала рыбка,
Лишь хвостом по воде плеснула
И ушла в глубокое море.
Долго у моря ждал он ответа,
Не дождался, к старухе воротился
Глядь: опять перед ним землянка;
На пороге сидит его старуха,
А пред нею разбитое корыто.
Сказка о рыбаке и рыбке
—————————
Жил старик со своею старухой.
Он в землянке с ней, будто бы, жил.
Врать не стану, всё это по слухам.
Рыбу неводом в море ловил.
Жил у самого синего моря
И достаток его был не мал.
Ни в нужде повседневной, ни в горе
Он совсем недостатка не знал.
А старуха пряла свою пряжу.
Так и маялись бабка, да, дед.
Их совместному, стало быть, стажу
Тридцать с лишним, уж, минуло лет.
Так и жили они в той землянке.
Жизнь не сахар. Уж, что говорить.
Вот, однажды он встал спозаранку
И отправился рыбу ловить.
Раз он в море закинул свой невод,
Полным тины обратно достал.
«Может, бога я чем-то разгневал?
Вроде повода и не давал».
Невод в море закинул он снова,
Тот вернулся с морскою травой.
«Что же сделал ему я такого,
Что ж он так поступает со мной»?
В третий раз он свой невод закинул.
Невод скрылся под пенной волной.
Лёгкий невод, отчаявшись, вынул.
С рыбкой вынул, всего лишь одной.
Только рыбка была не простая
И по виду всему, не проста.
Эта рыбка была золотая
От макушки и вплоть до хвоста.
Золотая взмолилася рыбка,
Человечьим сказав языком
«Я попала к тебе по ошибке.
Загулялась я в царстве морском»
«Отпусти меня, смилуйся, старче!
Рассуди, как простой кулинар,
Из меня ж не получится харча.
Ну, какой с малой рыбки навар!»
«У меня же ни мяса, ни жира,
Чешуя лишь, да, жабры с хвостом.
Так что ужин со мной не планируй.
Спать придётся с пустым животом»
«Я живая гораздо дороже,
На свободе гораздо ценней.
Голова моя многое может.
Ценность вся исключительно в ней».
«В чём там суть, объяснять я не буду,
Извини, ну, никак не могу.
А отпустишь коль, в век не забуду
Обращайся, всегда помогу».
«Хочешь, я откуплюся деньгами
Иль каменьями, если захошь.
Выбрать есть из чего, между нами.
Выбирай, чем ты откуп возьмёшь».
Удивился старик, испугался.
Много в жизни он что повидал,
Много в жизни чему удивлялся,
Но такого он не ожидал.
Много всякого в жизни с ним было,
Не поверишь, скажи о таком,
Но чтоб рыба вот так говорила
Человечьим, причём, языком.
Чем тут ей возразишь, что тут скажешь,
Если нечем в ответ возразить?
Правда ж, в логике ей не откажешь,
Ни поджарить её, ни сварить.
«Я печалиться буду не шибко.
Может только чуть-чуть погрущу
Коль блестящую золотом рыбку
Восвояси к себе отпущу».
«Отправляйся к себе в сине море
Больше меры хвостом не виляй.
И гуляй там себе на просторе
Да, смотри, осторожно гуляй».
«Никакой мне не нужно награды
И ни золота, ни серебра.
Ты плыви, уж, куда тебе надо,
Да, и мне возвращаться пора».
Вот к старухе старик воротился
И с порога ей всё рассказал.
И как с неводом долго возился,
И как рыбку одну лишь поймал.
И что рыбка была не простая,
И по виду всему, не проста,
И что рыбка была золотая
От макушки и вплоть до хвоста.
Отпустить её очень просила
Человечьим моля языком.
И что откуп богатый сулила,
Что находится в царстве морском.
Что сказал ей, не нужно награды,
Что без откупа рыбку спасёт,
Что сказал ей, плыви, куда надо.
Ну, а что? Пусть, конечно, живёт.
Старика забранила старуха
Рассердилась старуха в ответ,
«Голова ты дурная, два уха,
А мозгов в голове твоей нет.
«Дурачина ты, простофиля!
Приступ дури тебя обуял?!
Иль мозги тебе в детстве отбили?
Или к старости все растерял»?
«Голова, знать, соломой набита,
Взять коль откуп мозгов не нашлось!
Хоть бы взял бы у рыбки корыто,
Наше, вон, прохудилось насквозь»!
Знал старик, со старухою спорить
Нужно, точно, старуху не знать.
И пошёл снова к синему морю,
Чтобы рыбку златую позвать.
Золотую стал кликать он рыбку,
Осторожно так, стал её звать.
Он ведь рыбке поверил не шибко,
Что же горло то зря надрывать.
Он решил, что затея пустая.
Разыгралось тут море слегка,
Приплыла к нему рыбка златая
И спросила она старика,
«Ну, чего тебе надобно, старче?
Говори, помогу тебе я»!
И играет на солнце всё ярче
Золотая её чешуя!
Ей с поклоном старик отвечает:
«Я старуху свою рассердил.
А, уж, если она осерчает,
Белый свет станет тут же не мил».
«Я, как только домой возвратился,
Всё в подробностях ей рассказал.
И как с неводом долго возился,
И как рыбку одну лишь поймал.
«И что рыбка была не простая,
И по виду всему, не проста,
И что рыбка была золотая
От макушки и вплоть до хвоста».
«И что ты отпустить попросила,
Человечьим моля языком,
И что откуп богатый сулила,
Что находится в царстве морском»
«Что сказал, что не нужно награды
И ни золота, ни серебра.
А старуха моя, вишь, не рада
И прогнала меня со двора»
«Рассердилась моя, вишь, старуха.
Забранила меня на чём свет,
Голова, мол, дурная, два уха
И мозгов в голове твоей нет»!
«Голова, знать, соломой набита,
Взять коль откуп мозгов не нашлось.
Хоть бы новое взял бы корыто
Наше, вон, прохудилось насквозь».
Ну, а рыбка ему отвечает:
«Ну, а сам ты, уже ль не таков?
Как я вижу, такое бывает
Сплошь и рядом у вас, стариков.
«То старуха на деда браниться
То старик, вдруг на бабу брюзжит.
Ну, а ежели кто провинится,
Тот другого за это винит».
«Не печалься, ступай себе с богом.
Обещаю с корытом помочь.
Не бери в свою голову много
И напрасно её не морочь».
Вот к старухе старик воротился.
Глядь, и правда, корыто стоит.
Коль успел бы старик, удивился.
«Ай, да, чудо! Во, рыбка чудит».
Но старик не успел удивиться
Тут же бабка его за грудки.
Пуще прежнего бабка бранится,
«Ну, и дурни пошли старики»!
«Дурачина ты, простофиля!
Приступ дури тебя обуял?
Иль мозги тебе в детстве отбили?
Или к старости все растерял?
«Голова, знать, соломой набита
Или дырка большая во лбу?
Ну, зачем тебе, дурню, корыто?
Попросил бы, уж, лучше избу!
«Или в этой вот самой землянке
До конца своих дней хочешь жить?
Я пойду-ка, приму валерьянки,
Ну, а ты отправляйся просить».
Знал старик, со старухою спорить.
Нужно, точно, старуху не знать.
И пошёл снова к синему морю,
Чтобы рыбку златую позвать.
Море синее враз помутилось,
Поднялася волна, а потом
Из волны этой рыбка явилась
И махнула широким хвостом.
«Ну, чего тебе надобно, старче?
Говори, помогу тебе я»!
И сверкает всё ярче и ярче
Золотая её чешуя!
Ей с поклоном старик отвечает:
«Снова старую я рассердил.
А, уж, если она осерчает,
Белый свет станет тут же не мил.
«Я к старухе своей воротился.
Глядь, и правда, корыто стоит.
Коль успел бы, ей-ей, удивился.
Лишь подумал, «Во, рыбка чудит».
«Только я не успел удивиться.
Тут же бабка меня за грудки.
Пуще прежнего стала бранится.
Чуть не врезала с правой руки»!
«Дурачина ты, простофиля
Приступ дури тебя обуял?
Иль мозги тебе в детстве отбили?
Или к старости все растерял?
«Голова, знать, соломой набита
Или дырка большая во лбу?
Ну, зачем тебе, дурню, корыто?
Попросил бы, уж, лучше избу»!
«Или в этой вот самой землянке
До конца своих дней хочешь жить?
И отправилась пить валерьянку
А меня же послала просить».
Ну, а рыбка ему отвечает:
«Ну, а сам ты, уже ль не таков?
Как я вижу, такое бывает
Сплошь и рядом у вас, стариков».
«То старуха на деда браниться,
То старик, вдруг на бабу брюзжит.
Ну, а ежели кто провинится,
Тот другого за это винит».
Не печалься, ступай себе с богом.
Обещаю с избою помочь.
Не бери в свою голову много
И напрасно её не морочь».
Вот, к землянке старик возвратился,
А землянки то нет и следа.
Кто-то славно, видать, потрудился
И избу уж поставил сюда.
Со светёлкой, просторный домина
И с кирпичной белёной трубой.
Не найдя для печали причины,
Дед доволен остался собой.
Видит дед, раскрывая ворота,
Под окошком старуха сидит.
Не довольна старуха чего-то.
Старика, как и прежде бранит,
«Дурачина ты, простофиля
Приступ дури тебя обуял?
Иль мозги тебе в детстве отбили?
Или к старости все растерял?
«Голова, знать, соломой набита
Или дырка большая во лбу?
Мне проблемы крестьянского быта
Будут сниться, наверно, в гробу»!
«Не хочу быть я чёрной крестьянкой!
Я дворянки не хуже ни чем!
Быть хочу столбовою дворянкой!
Отправляйся, коль понял зачем».
Знал старик, со старухою спорить,
Значит, сильно собой рисковать.
И пошёл снова к синему морю,
Чтобы рыбку златую позвать.
Море синее вмиг разыгралось,
Поднялася волна, а потом
Рыбка вновь из волны показалась
И махнула широким хвостом.
«Ну, чего тебе надобно, старче?
Говори, помогу тебе я»!
И сверкает всё ярче и ярче
Золотая её чешуя!
Ей с поклоном старик отвечает:
«Злится старая, снова дурит.
Не на шутку, похоже, серчает.
Ей не мил стал крестьянский наш быт»
«Не желает быть чёрной крестьянкой.
Не довольна своею судьбой.
Хочет быть столбовою дворянкой.
Ну, и вот, я стою пред тобой».
Выручай, государыня-рыбка.
Не впервой, уж, меня выручать.
Положенье моё слишком зыбко,
Это если грубей не сказать».
«Не печалься, ступай себе с богом.
Постараюсь тебе я помочь.
Не бери в свою голову много
И напрасно её не морочь».
На крыльце, присмотрелся, старуха.
Коль не знал бы, то мог не узнать.
Без эмоций, спокойно и сухо
Не возможно её описать.
С головы и до ног, где в каменьях,
Ну, а где в жемчугах и мехах.
И такие в глазах измененья,
Что внушают панический страх.
Перед нею усердные слуги.
Так и стелются все перед ней.
А она же, держа всех в испуге,
Упивается властью своей
Рвёт за волосы, бьёт прямо в ухо,
Проявляя животную страсть.
Проявила характер старуха,
Получив бесконтрольную власть.
«Здравствуй, барыня, здравствуй, дворянка!
Чай, теперь ты довольна собой?
Быть по нраву не чёрной крестьянкой,
А дворянкою быть столбовой?»
Рассердилась на деда старуха
«Как же дурень мешает ей жить!»
И, сказав что-то резко и сухо,
На конюшню послала служить.
Вот неделя, другая проходит,
Пуще прежнего бабка дурит.
Старика ко старухе приводят,
Та сердито ему говорит:
«Воротись, поклонись своей рыбке.
Что впустую хвостом-то вилять?
Объясни, что, мол, вышла ошибка,
Нужно как-то её исправлять.»
«Объясни, мне ночами не спится.
Мне серьёзный масштаб по плечу.
Что хочу быть я вольной царицей
А дворянкою быть не хочу.»
Тут старик не смолчал, возмутился.
Не сдержался со страху, видать.
Он и сам на себя удивился
Было б лучше, конечно, смолчать.
«Белены что ль ты, баба, объелась?
Иль мозги застудила, поди?
Ишь, что старой тебе захотелось!
Ты сама-то прикинь, посуди.»
«Ты же ведь ничего не умеешь
И ни молвить, ни просто ступить,
Политесами ты не владеешь,
Только душу умеешь мутить!»
«Знаю вредность твою и коварство.
Ведь, тебя ж ничего не спасёт.
И царицу такую всё царство
За глаза и в лицо обсмеёт.»
Рассердилася злая старуха
Перейдя моментально на крик.
Старику засадила по уху.
«Ты совсем распустился, мужик!»
«Если будешь перечить и спорить
Я тебя прикажу наказать.
Отправляйся немедленно к морю.
Сам придумай, что рыбе сказать.
Знал старик, со старухою спорить,
Значит, сильно собой рисковать
И пошёл снова к синему морю,
Чтобы рыбку златую позвать.
Море синее вмиг разыгралось,
Почернела волна, а потом
Рыбка вновь из волны показалась
И махнула широким хвостом.
«Ну, чего тебе надобно, старче?
Говори, помогу тебе я»!
И сверкает всё ярче и ярче
Золотая её чешуя!
Ей с поклоном старик отвечает:
«Уж, не знаю, как лучше сказать.
Бабка хочет, сама что не знает.
Не исполню, грозит наказать».
«Говорит, по ночами ей не спится,
Что серьёзный масштаб по плечу.
Я хочу быть, мол, вольной царицей
А дворянкою быть не хочу.»
«Выручай, государыня рыбка.
Не впервой, уж, меня выручать.
Положенье моё слишком зыбко.
Ну, тебе ли об этом не знать».
«Не печалься, ступай себе с богом.
Постараюсь тебе я помочь.
Не бери в свою голову много
И напрасно её не морочь».
Хоть в царицы она не годится,
Как и многие кто из царей,
Ладно, будет старуха царицей.
Отправляйся к царице своей».
Вот к старухе старик воротился,
Бросил жизнью измученный взгляд
И как вкопанный остановился
Возле каменных царских палат.
А в палатах старуха-царица
В окруженьи бояр и дворян.
Всяким яствам старуха дивится
Из заморских диковинных стран.
То ли пряником свежим, печатным
То ли тем, что зовут галантин,
То ли чем-то ещё не понятным
Заедает обилие вин.
А вокруг неё грозная стража
С топорами у всех на плечах.
Пробирает не оторопь даже,
А животный естественный страх.
Как увидел старик, испугался,
Рухнул в ноги к старухе старик.
С жизнью мысленно даже расстался.
Головою своею поник.
«Здравствуй, грозная бабка-царица!
Жизнь подобная всем хороша?
Отдыхает душа, веселится?
Ну, довольна теперь-то душа?»
Та ж его не окинула взором,
Лишь с очей повелела убрать.
И дворяне с боярами хором
Сразу бросились деда толкать.
Тут и стража к нему подбежала.
Обошлось, к счастью, без палашей.
Но бока ему сильно намяла,
Из дворца затолкала взашей.
А народ на забаву сбежался
В тот же самый, естественно, миг.
Веселился народ и смеялся
«Поделом тебе, глупый старик!»
«Будет впредь тебе, старый, наука.
Коли лакомый видишь кусок,
Не протягивай грязные руки.
Разевать не спеши свой роток».
«Не в свои не садился б ты сани.
Не ходил бы по царским дворцам.
Там, в дворцах, делать нечего рвани.
Там, в дворцах, делать нечего нам».
Вот неделя, другая проходит,
Ещё пуще старуха дурит.
Старика ко старухе приводят
Та сердито ему говорит:
«Воротись, поклонись своей рыбке.
Неча даром хвостом-то вилять?
Объясни, что, мол, вышла ошибка,
Нужно как-то её исправлять.
«Не хочу быть я вольной царицей.
Не справляюсь со смертной тоской.
Впору мне от тоски удавиться.
Я владычицей буду морской!»
«Я же денно и нощно мечтаю
В океян-море править и жить!
Станет рыбка твоя золотая
Мне и верой и правдой служить!»
Не решился старик ей перечить,
Лишний раз чтобы не рисковать.
Только молча вздохнул, делать неча,
Снова рыбку отправился звать.
Видит, на море чёрная буря.
Волны пеною вздыбились, аж!
Небо вторит и тучами хмурит
Без того не спокойный пейзаж.
Волны ходят, так воем и воют.
Тут и рыбка махнула хвостом,
«Вижу, нет тебе, старче, покою
В чём кручина? Поведай о том».
Ей с поклоном старик отвечает,
«Государыня рыбка, прости.
Очень сильно, уж, бабка серчает
Начинает такое нести!»
«Говорит, не хочу быть царицей.
Не справляюсь со смертной тоской.
Впору мне от тоски удавиться.
Я владычицей буду морской!»
«Я же денно и нощно мечтаю
В океян-море править и жить.
Станет рыбка твоя золотая
Мне и верой и правдой служить!»
«Что мне делать с проклятою бабой?
Как мне старую дуру спасти?
Вот бы если б ты мне помогла бы.
Ты меня, уж, за просьбу прости».
Ничего не ответила рыбка,
Лишь плеснула о воду хвостом.
Вроде даже с какой-то улыбкой
В сине море нырнула потом.
Долго ждал он у моря ответа,
Впялив в воду доверчивый взгляд,
Только рыбки всё нету и нету.
И пошёл не дождавшись назад.
А свой гнев и дурные манеры
Не давайте на откуп словам
И всегда и во всём знайте меру
Да, поможет же рыбка всем нам!
Сказка о рыбаке и рыбке — Пушкин А.С.
Сказка о бедном рыбаке, в сети которого попалась золотая рыбка. Сжалился старик над рыбкой, отпустил ее в море. За это рыбка обещала выполнить любое его желание. Старик ничего не попросил, а вернувшись домой, рассказал о случившемся жене. Старуха начала бранить рыбака и послала обратно к морю за новым корытом. Получив новое корыто, старуха захотела новый терем, потом стать дворянкой. Так и не смогла она унять свои желания и посягнула на титул морской владычицы. За что лишилась всего и осталась вновь у разбитого корыта.
Сказка о рыбаке и рыбке читать
Жил старик со своею старухой
У самого синего моря;
Они жили в ветхой землянке
Ровно тридцать лет и три года.
Старик ловил неводом рыбу,
Старуха пряла свою пряжу.
Раз он в море закинул невод —
Пришёл невод с одною тиной.
Он в другой раз закинул невод —
Пришёл невод с травой морскою.
В третий раз закинул он невод —
Пришёл невод с одною рыбкой,
С не простою рыбкой — золотою.
Как взмолится золотая рыбка!
Голосом молвит человечьим:
«Отпусти ты, старче, меня в море!
Дорогой за себя дам откуп:
Откуплюсь чем только пожелаешь».
Удивился старик, испугался:
Он рыбачил тридцать лет и три года
И не слыхивал, чтоб рыба говорила.
Отпустил он рыбку золотую
И сказал ей ласковое слово:
«Бог с тобою, золотая рыбка!
Твоего мне откупа не надо;
Ступай себе в синее море,
Гуляй там себе на просторе».
Воротился старик ко старухе,
Рассказал ей великое чудо:
«Я сегодня поймал было рыбку,
Золотую рыбку, не простую;
По-нашему говорила рыбка,
Домой в море синее просилась,
Дорогою ценою откупалась:
Откупалась чем только пожелаю
Не посмел я взять с неё выкуп;
Так пустил её в синее море».
Старика старуха забранила:
«Дурачина ты, простофиля!
Не умел ты взять выкупа с рыбки!
Хоть бы взял ты с неё корыто,
Наше-то совсем раскололось».
Вот пошёл он к синему морю;
Видит — море слегка разыгралось.
Стал он кликать золотую рыбку.
Приплыла к нему рыбка и спросила;
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей с поклоном старик отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка,
Разбранила меня моя старуха,
Не даёт старику мне покою:
Надобно ей новое корыто;
Наше-то совсем раскололось».
Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе с богом.
Будет вам новое корыто».
Воротился старик ко старухе,
У старухи новое корыто.
Ещё пуще старуха бранится:
«Дурачина ты, простофиля!
Выпросил, дурачина, корыто!
В корыте много ль корысти?
Воротись, дурачина, ты к рыбке;
Поклонись ей, выпроси уж избу».
Вот пошёл он к синему морю
(Помутилося синее море).
Стал он кликать золотую рыбку.
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей старик с поклоном отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка!
Ещё пуще старуха бранится,
Не даёт старику мне покою:
Избу просит сварливая баба».
Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе с богом,
Так и быть: изба вам уж будет».
Пошёл он ко своей землянке,
А землянки нет уж и следа;
Перед ним изба со светёлкой,
С кирпичною, белёною трубою,
С дубовыми, тесовыми вороты.
Старуха сидит под окошком,
На чём свет стоит мужа ругает:
«Дурачина ты, прямой простофиля!
Выпросил, простофиля, избу!
Воротись, поклонись рыбке:
Не хочу быть чёрной крестьянкой,
Хочу быть столбовою дворянкой».
Пошёл старик к синему морю
(Неспокойно синее море).
Стал он кликать золотую рыбку.
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей с поклоном старик отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка!
Пуще прежнего старуха вздурилась,
Не даёт старику мне покою:
Уж не хочет быть она крестьянкой
Хочет быть столбовою дворянкой».
Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе с богом».
Воротился старик ко старухе,
Что ж он видит? Высокий терем.
На крыльце стоит его старуха
В дорогой собольей душегрейке,
Парчевая на маковке кичка,
Жемчуги огрузили шею,
На руках золотые перстни,
На ногах красные сапожки.
Перед нею усердные слуги;
Она бьёт их, за чупрун таскает.
Говорит старик своей старухе:
«Здравствуй, барыня-сударыня дворянка!
Чай, теперь твоя душенька довольна».
На него прикрикнула старуха,
На конюшне служить его послала.
Вот неделя, другая проходит,
Ещё пуще старуха вздурилась;
Опять к рыбке старика посылает:
«Воротись, поклонись рыбке:
Не хочу быть столбовою дворянкой.
А хочу быть вольною царицей».
Испугался старик, взмолился:
«Что ты, баба, белены объелась?
Ни ступить, ни молвить не умеешь.
Насмешишь ты целое царство».
Осердилася пуще старуха,
По щеке ударила мужа.
«Как ты смеешь, мужик, спорить со мною,
Со мною, дворянкой столбовою?
Ступай к морю, говорят тебе честью;
Не пойдёшь, поведут поневоле».
Старичок отправился к морю
(Почернело синее море).
Стал он кликать золотую рыбку.
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей с поклоном старик отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка!
Опять моя старуха бунтует:
Уж не хочет быть она дворянкой,
Хочет быть вольною царицей».
Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе с богом!
Добро! будет старуха царицей!»
Старичок к старухе воротился,
Что ж? пред ним царские палаты,
В палатах видит свою старуху,
За столом сидит она царицей,
Служат ей бояре да дворяне,
Наливают ей заморские вина;
Заедает она пряником печатным;
Вкруг её стоит грозная стража,
На плечах топорики держат.
Как увидел старик-испугался!
В ноги он старухе поклонился,
Молвил: «Здравствуй, грозная царица!
Ну теперь твоя душенька довольна?»
На него старуха не взглянула,
Лишь с очей прогнать его велела.
Подбежали бояре и дворяне,
Старика взашей затолкали.
А в дверях-то стража подбежала,
Топорами чуть не изрубила,
А народ-то над ним насмеялся:
«Поделом тебе, старый невежа!
Впредь тебе, невежа, наука:
Не садися не в свои сани!»
Вот неделя, другая проходит,
Ещё пуще старуха вздурилась:
Царедворцев за мужем посылает.
Отыскали старика, привели к ней.
Говорит старику старуха:
«Воротись, поклонися рыбке.
Не хочу быть вольною царицей,
Хочу быть владычицей морскою,
Чтобы жить мне в окияне-море,
Чтоб служила мне рыбка золотая
И была б у меня на посылках».
Старик не осмелился перечить,
Не дерзнул поперёк слова молвить.
Вот идёт он к синему морю,
Видит, на море чёрная буря:
Так и вздулись сердитые волны,
Так и ходят, так воем и воют.
Стал он кликать золотую рыбку.
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей старик с поклоном отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка!
Что мне делать с проклятою бабой?
Уж не хочет быть она царицей,
Хочет быть владычицей морскою:
Чтобы жить ей в окияне-море,
Чтобы ты сама ей служила
И была бы у ней на посылках».
Ничего не сказала рыбка,
Лишь хвостом по воде плеснула
И ушла в глубокое море.
Долго у моря ждал он ответа,
Не дождался, к старухе воротился
Глядь: опять перед ним землянка;
На пороге сидит его старуха,
А пред нею разбитое корыто.
(Илл. Б.Дехтерева, изд. Детская литература, 1991 г.)