Принцип языка судопроизводства предполагает что
Принцип государственного или национального языка судопроизводства и делопроизводства в судах
В соответствии с Конституцией РФ государственным на всей территории России является русский язык. Республики вправе устанавливать свои государственные языки (ст. 68). Признавая равноправие всех наций и народностей, населяющих Россию, с учетом ее политико-территориального устройства, Конституция установила право каждого на пользование родным языком, на свободный выбор языка общения (п. 2 ст. 26).
С позиций этих основных конституционных требований решается и вопрос о языке судопроизводства и делопроизводства в судах. Закон РСФСР от 25 октября 1991 г. «О языке народов РСФСР», в редакции от 24 июля 1998 г., установил, что судопроизводство и делопроизводство в судах ведется на государственном языке Российской Федерации или государственном языке республики, на территории которой находится суд (ст. 18).
Все стадии производства (предварительное расследование и рассмотрение дела в суде) должны вестись с соблюдением конституционного права каждого пользоваться родным языком. Это право не предусматривает каких-либо исключений и не должно зависеть от усмотрения следователя или судьи. Все судьи обязаны знать язык, на котором ведется судопроизводство в регионе их юрисдикции. Это требование в равной мере относится как к профессиональным судьям, так и к присяжным, народным и арбитражным заседателям, которые освобождаются от участия в заседании, если они не владеют языком данного судебного процесса.
Участвующим в деле лицам, не владеющим языком судопроизводства, обеспечивается право выступать в суде, давать показания, заявлять ходатайства на родном языке, а также пользоваться услугами переводчика.
Переводчик обязан переводить показания и заявления других участников процесса, документы, с которыми должны знакомиться лица, не владеющие языком судопроизводства. Услуги переводчика подсудимому предоставляются бесплатно. Необеспечение права подсудимого пользоваться переводчиком – существенное нарушение уголовно-процессуального закона, влекущее отмену приговора. Переводчик несет ответственность за ненадлежащее исполнение возложенных на него обязанностей. За заведомо неправильный перевод в суде установлена уголовная ответственность (ст. 307 УК рФ), уголовная ответственность предусмотрена также за подкуп или принуждение переводчика к осуществлению неправильного перевода (ст. 309 УК РФ).
Универсальность конституционного принципа государственного национального языка судопроизводства в том, что без права каждого свободно пользоваться родным языком в конечном итоге невозможно было бы реализовать многие важнейшие принципы правосудия.
Язык судопроизводства
Значение принципа государственного языка судопроизводства заключается в том, что именно он является главным условием для реального обеспечения демократичного начала гласности.
Принцип национального языка судопроизводства. Сущность, содержание
В рамках арбитражного права действует принцип государственного языка судопроизводства. Сущность данного принципа может быть охарактеризована при помощи двух правил:
В частности, участник имеет право:
Действия могут быть совершены таким лицом на его родном и понятном ему языке. Кроме того, каждый участник судопроизводства может изъявить желание воспользоваться услугами, предоставляемыми переводчиком.
Права, которыми обладают лица, не владеющие языком, на котором ведется судопроизводство. Правила участия переводчика в арбитражном процессе
Арбитражный процесс ведется с применением нормы, в соответствии с которой все лица, принимающие участие в рассмотрении дела и не владеющие языком, непосредственно на котором ведется судопроизводство, имеют право на ознакомление с материалами дела и активное участие во всех судебных действиях.
В соответствии с требованиями гражданского процессуального законодательства каждый такой участник имеет право на подачу заявления, разъяснения, показания, ходатайства на своем родном языке. Принцип государственного языка судопроизводства означает, что каждый такой участник процесса может общаться в суде на своем языке или выбранном им языке без каких-либо ограничений. Для общения с другими участниками процесса такое лицо может воспользоваться услугами переводчика. Все судебные документы, необходимые для ознакомления, должны быть переведены на родной язык участника процесса или любой другой язык, которым он владеет.
Данные требования установлены и урегулированы Арбитражным процессуальным кодексом РФ и Конституцией России.
В соответствии с этими нормативно-правовыми актами арбитражный суд перед началом процесса должен ознакомить всех участвующих в деле лиц с возможностью подавать заявления, пояснения и ходатайства на их родном языке или любом другом известном языке. Кроме того, перед началом процесса каждый участник должен быть уведомлен о возможности воспользоваться услугами переводчика.
Осуществление перевода документов, выступающих в качестве письменных доказательств по делу, на русский язык
Национальный язык судопроизводства также установлен и для документов, которые предоставляются в суд в качестве письменных доказательств.
В соответствии с требованиями нормативно-правовых актов все предоставленные документы, составленные на иностранном языке, обязательно должны быть переведены на государственный язык судопроизводства.
В законодательных актах содержится обязательное требование о том, чтобы ко всем таким документам прилагался заверенный перевод на русский язык. В соответствии с нормами законодательных актов федерального уровня арбитражный суд, который принял письменные доказательства, содержащие в себе сведения, имеющие важное значение для рассматриваемого дела, но оформленные в виде документации на иностранном языке, имеет право предложить лицам, их предоставившим, официальный перевод документов. Арбитражный процессуальный кодекс РФ также содержит в себе норму, согласно которой при выполнении требований о необходимости предоставить в суд заверенный перевод документа на иностранном языке, последний имеет право выступать в качестве письменного доказательства. При этом такое доказательство будет относиться к позиции стороны, принимающей участие в разбирательстве возникшего экономического спора.
Принцип языка судопроизводства, его значение
Национальный язык судопроизводства отражает в себе весь многонациональный состав государства. Благодаря введению данного принципа законодательство осуществляет сразу несколько действий, среди которых:
В общей же значение принципа государственного языка судопроизводства заключается в том, что именно он является главным условием для реального обеспечения демократичного начала гласности. В связи с этим вышеназванный принцип закреплен на конституционном уровне. При этом Конституция РФ содержит в себе норму, в соответствии с которой каждый проживающий на территории Российской Федерации человек имеет право пользоваться родным языком. Причем данное правило распространяется не только на жителей государства, но и на иностранцев.
Русский язык выступает в качестве единого языка, являющегося основным средством общения между нациями, проживающими на территории государства.
В связи с этим он имеет статус государственного. При этом Конституция не определяет его в качестве единственного единого языка, в связи с чем от не обязателен в судах. Поэтому судопроизводство может осуществляться на языке республики, непосредственно на территории которой располагается судебный орган. В соответствии с нормами законодательных актов лица, принимающие участие в деле и не владеющие должным образом языком судопроизводства, могут выступать в суде и давать все необходимые для рассмотрения дела пояснения на своем родном языке.
Принцип языка судопроизводства предполагает что
Статья 18. Язык судопроизводства и делопроизводства в судах и делопроизводства в правоохранительных органах
(в ред. Федерального закона от 24.07.1998 N 126-ФЗ)
(см. текст в предыдущей редакции)
1. Судопроизводство и делопроизводство в Конституционном Суде Российской Федерации, Верховном Суде Российской Федерации, федеральных арбитражных судах, военных судах, а также делопроизводство в правоохранительных органах Российской Федерации ведется на государственном языке Российской Федерации. Судопроизводство и делопроизводство в других федеральных судах общей юрисдикции могут вестись также на государственном языке республики, на территории которой находится соответствующий суд.
(в ред. Федерального закона от 12.03.2014 N 29-ФЗ)
(см. текст в предыдущей редакции)
2. Судопроизводство и делопроизводство у мировых судей и в других судах субъектов Российской Федерации, а также делопроизводство в правоохранительных органах субъектов Российской Федерации ведется на государственном языке Российской Федерации или на государственном языке республики, на территории которой находится соответствующий суд или правоохранительный орган.
3. Лица, участвующие в деле и не владеющие языком, на котором ведутся судопроизводство и делопроизводство в судах, а также делопроизводство в правоохранительных органах, вправе выступать и давать объяснения на родном языке или на любом свободно избранном ими языке общения, а также пользоваться услугами переводчика.
Понятие «язык судопроизводства» в системе российского процессуального законодательства
/»Современное право», 2005, N 4/
О.Ю. КУЗНЕЦОВ
Кузнецов О.Ю., кандидат исторических наук, доцент Международного юридического института при Минюсте России.
Следовательно, важнейшей функцией языка судопроизводства, возникающей в результате его законодательного определения, является перенос правил вербальной и литеральной коммуникации, т.е. этикета, правил и практики устной и письменной речи из области социального общения в государственно-правовую сферу, одним из элементов которой является система правосудия (включая административную юрисдикцию, предварительное следствие и судопроизводство).
Приведенные выше нормы позволяют определить и выделить качественный признак языка судопроизводства: им может быть исключительно государственный язык или Российской Федерации, или республики в ее составе, а поэтому никакой другой местный язык, диалект или наречие этнического меньшинства, законодательно не наделенные подобным статусом, не могут быть языками судопроизводства, а также делопроизводства в судах и иных правоохранительных органах.
Важнейшей особенностью правового статуса государственного языка является то обстоятельство, что он устанавливается не просто законом, а непосредственно Конституцией РФ. Так, ч. 1 ст. 68 Конституции РФ определяет, что «государственным языком Российской Федерации на всей ее территории является русский язык», а ч. 2 предоставляет республикам, входящим в состав России, право самостоятельно устанавливать собственные государственные языки, которые «в органах государственной власти, органах местного самоуправления, государственных учреждениях республик употребляются наравне с государственным языком Российской Федерации».
См.: Саркисянц Г.П. Переводчик в советском уголовном процессе. Ташкент: Фан, 1974. С. 20.
Наиболее честно о «национальном языке судопроизводства» как о результате «ленинской национальной политики Коммунистической партии Советского Союза» писала М.Т. Аширбекова (см.: Аширбекова М.Т. Принцип национального языка уголовного судопроизводства: Дис. канд. юрид. наук. Саратов: Саратовская высшая школа МВД СССР, 1984. С. 2).
См., например: Рыжаков А.П. Краткий курс уголовного процесса (по УПК РФ 2001 г.): Учеб. пособие. Тула, 2002; Он же. Курс уголовного процесса (структурно-логические схемы): Учеб. пособие. М.: Контракт ИНФРА-М, 2001. С. 32, 33.
Предметом правового регулирования института языка судопроизводства, на наш взгляд, является совокупность общественных отношений, возникающих при осуществлении правосудия и связанных с организацией, обеспечением и документальным закреплением результатов законодательно установленных социальных коммуникаций в рамках процессуальной деятельности.
Следовательно, рассматриваемый правовой институт призван регулировать следующие основополагающие организационно-технические и организационно-методические вопросы судопроизводства:
на каком языке должно осуществляться слушание дел в судах, а также производиться все предшествующие ему процедуры (в том числе предварительное расследование в рамках уголовного процесса);
на каком языке должно вестись делопроизводство, закрепляющее результаты процессуальной деятельности;
на каком языке участники и стороны процесса должны представлять в суд документы, являющиеся доказательствами по делу;
каким образом могут участвовать в разбирательстве по делу субъекты правоотношений, не владеющие языком судопроизводства;
каким образом в рамках процессуальной деятельности должны гарантироваться и обеспечиваться права и законные интересы участников процесса, не владеющих языком судопроизводства.
Гричанин И., Щиголев Ю. Квалификация подделки и использования подложных документов // Российская юстиция. 1997. N 11. С. 47.
Часть 3 ст. 10 Закона о судебной системе устанавливает правила и порядок участия в судопроизводстве лиц, не владеющих языком, на котором оно осуществляется. Эти лица имеют право выступать и давать объяснения на родном языке либо на любом свободно избранном языке общения, а также пользоваться услугами переводчика, причем это право им должно быть не только разъяснено, но и обеспечено. Однако отечественное законодательство не дает однозначно определенного ответа на вопрос о том, какой субъект процессуальных правоотношений может и должен быть признан лицом, не владеющим языком судопроизводства, и какие именно критерии должны лежать в основе такого признания. Фактически суд, а также органы дознания и предварительного следствия сегодня вынуждены самостоятельно определять лингвистическую компетентность участников процесса, не имея на то достаточной профессиональной подготовки и методического обеспечения. Оценивая уровень познаний участников разбирательства по делу, они исходят из своего внутреннего убеждения и субъективного понимания, что недопустимо в вопросе, урегулированном конституционно (не следует забывать, что ч. 2 ст. 26 Конституции РФ гарантирует каждому субъекту общественных отношений право общаться на родном языке и свободно выбирать язык общения, и поэтому оно носит императивный характер). В этой связи представляется своевременным и важным выявить и определить качественные характеристики, позволяющие, не умаляя прав человека, доказать владение им языком судопроизводства в объеме, достаточном для решения задач, стоящих перед производством по делу. Авторы известных нам исследований ранее никогда не обращали внимания на этот вопрос, несмотря на то что в России имеется достаточное количество нормативных правовых актов и материалов судебной практики, чтобы ответить на него положительно.
Документами, «подтверждающими владение русским языком на уровне, достаточном для общения в устной и письменной форме в условиях языковой среды», являются:
сертификат о прохождении государственного тестирования по русскому языку как иностранному в объеме не ниже базового уровня общего владения;
См.: п. 10 Положения о порядке рассмотрения вопросов гражданства Российской Федерации, утвержденного Указом Президента РФ от 14.11.2002 N 1325 // СЗ РФ. 2002. N 46. Ст. 4571.
Отечественная судебная практика устанавливает еще несколько субъективных критериев, зависящих от индивидуальных характеристик личности участников процесса, а именно:
получение на территории России профессионального образования ;
Признано необоснованным возвращение судом дела на дополнительное расследование для выполнения требований ст. 17 УПК РСФСР в отношении лица, длительное время проживавшего на территории России, владевшего русским языком и не заявившего на следствии ходатайства об обеспечении его переводчиком (Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 1 февраля 1995 г. по делу Алескерова) // БВС РФ. 1995. N 8. С. 11.
Кассационная инстанция не установила по делу нарушения требований ст. 17 УПК РСФСР (Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 2 сентября 1992 г. по делу Айдаболова) // Бюллетень нормативных актов Верховного Суда Российской Федерации. 1993. N 7. С. 15; Надзорная инстанция признала отсутствие на рушения судом требований ст. 17 УПК РСФСР (Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 13 января 1999 г. по делу Чарганова) // ВВС РФ. 1999. N 9. С. 15.
Государственный образовательный стандарт. С. 6.
Таким образом, можно указать некоторые формализованные критерии, по которым легко установить, что участник процесса не владеет языком судопроизводства, т.е. русским языком. Гражданин не владеет русским языком, если он:
не является гражданином России;
не имеет общего или профессионального образования, полученного на русском языке;
не является этническим носителем русского языка, т.е. не идентифицирует себя с русским народом;
не способен читать и писать по-русски.
/»Современное право», 2005, N 5/
К сожалению, в современной системе общественных знаний отсутствует четкое определение содержания понятий «родной язык» и «национальный язык». В этнологии, например, сложилось пять точек зрения на этот вопрос, отличающихся теоретическим подходом к смысловому наполнению этих дефиниций. Сегодня «родной язык» (именно этот термин присутствует в отечественном законодательстве) традиционно рассматривается как:
Такое многообразие подходов к смысловому наполнению термина «родной язык» не позволяет однозначно дать ответ на вопрос, какой именно язык следует считать родным для участника судопроизводства, с тем чтобы обеспечить перевод процессуальных действий или документов. Очевидно, что все эти интерпретации содержания термина «родной язык» как юридической дефиниции не могут быть приемлемыми, поскольку имеют социально-политический, а не правовой характер и объективно не отражают степени лингвистической компетентности индивида в этом языке. Например, родной язык как язык матери может не совпадать с родным языком как языком народа, что особенно ярко проявляется среди метисов, произошедших от смешанных браков и воспитывавшихся в языковой среде одного из родителей. Зачастую представители какого-либо народа, социализация которых происходила в иноэтничной среде, свободно не владеют языком своих родителей, хотя и отождествляют с ними свою национальную принадлежность, а в качестве родного языка используют разговорный или бытовой язык среды своего воспитания.
С позиции законодательства о судебной системе России институт языка судопроизводства должен гарантировать и защищать право участника процесса, не владеющего этим языком, на получение информации на понятном ему языке и общения на нем, реализуя свои права или исполняя обязанности. Поэтому разумным представляется подход законодателей, заложивших в текст Закона о судебной системе (ч. 3 ст. 10) правило о том, что языком участника процесса или языком перевода является родной язык или любой иной свободно избранный язык. Таким образом, в основу определения и процессуального закрепления языка перевода или языка участия в процессе лица, не владеющего языком судопроизводства, положен подход, связанный не с национальной принадлежностью, а с лингвистической компетентностью человека, чье право на национально-языковую самобытность реализуется в ходе процессуального производства.
Единственным способом обеспечения этого права в рамках разбирательства по конкретному делу отечественное законодательство называет возможность участвовать в процессе на том языке, который субъект судопроизводства избрал самостоятельно. На этом языке (условно назовем его языком внутрипроцессуальной коммуникации) он имеет право выступать и давать объяснения, т.е. опосредованно выполнять весь комплекс процессуальных действий, обусловленных его субъективным статусом в процедурах судопроизводства, исходя из отраслевой специфики правоотношений. Важнейшее отличие языка внутрипроцессуальной коммуникации от языка судопроизводства заключается в том, что последний имеет универсальный характер, не зависящий от специфики обстоятельств конкретного дела, тогда как первый обусловлен субъективными личностными характеристиками участника процесса, не владеющего языком, на котором он осуществляется, а поэтому является существенным обстоятельством самого дела и должен быть определен в процессе разбирательства сторонами и документально закреплен в его материалах в виде общеобязательного процессуального решения. В связи с этим следует сделать принципиально важное, на наш взгляд, замечание: язык внутрипроцессуальной коммуникации используется в процедурах производства по делу лишь потому, что это является следствием исполнения предписаний института языка судопроизводства, а поэтому для дела язык внутрипроцессуальной коммуникации существен и имеет значение лишь постольку, поскольку он обеспечивает функционирование правовых механизмов института языка судопроизводства.
Помимо организации межличностного взаимодействия между сторонами и участниками разбирательства по делу с участием переводчика, а также обеспечения единства содержания материалов дела, переданных на разных языках, принципиально важно установление равной юридической значимости и доказательственной силы сведений, существенных для судопроизводства и изложенных (высказанных) как на русском, так и на ином языке, избранном субъектом процесса. Эти сведения должны быть не просто переведены на язык судопроизводства, но и надлежащим образом оформлены, т.е. документально закреплены в материалах дела, исходя из предписаний закона в соответствии с отраслевой спецификой соответствующего вида процессуальных правоотношений. Только в этом случае можно будет говорить о том, что переводчик, участвуя в отправлении правосудия, в полной мере и до конца реализовал все права и исполнил обязанности, обусловленные законом.
Итак, подводя итог рассмотрению содержания правового института языка судопроизводства, следует сформулировать основополагающие, по нашему мнению, характерные черты его содержания.
Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации от 05.05.1995 N 70-ФЗ утратил силу в связи с принятием Федерального закона от 24.07.2002 N 96-ФЗ «О введении в действие Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации».
СЗ РФ. 1999. N 26. Ст. 3170.
Там же. 2002. N 1 (ч. 1). Ст. 1.
Там же. 1995. N 19. Ст. 1709.
Там же. 2002. N 46. Ст. 4532.
Там же. 2001. N 52 (ч. 1). Ст. 4921; 2002. N 22. Ст. 2027.
Сравнительный анализ содержания статей АПК РФ, ГПК РФ, КоАП РФ, УПК РФ, регламентирующих язык судопроизводства
Исходя из специфики задач, стоящих перед соответствующей отраслью процессуального законодательства, правовой институт языка судопроизводства получает свою конкретизацию и детализацию. Например, в уголовном процессе участник разбирательства по делу, не владеющий языком, на котором осуществляется следственное и судебное производство, имеет право не только выступать и давать объяснения на родном либо ином свободно избранном языке общения, но и делать заявления, заявлять ходатайства и отводы, приносить жалобы, знакомиться с материалами дела, что, скажем, не предусмотрено нормами арбитражно-процессуального закона, поскольку в последнем субъектами судопроизводства являются не физические, а юридические лица. Таким образом, корреляция норм общеправового или как минимум общепроцессуального института языка судопроизводства применительно к отраслевой специализации отдельных видов процессуальных правоотношений в качестве гносеологической базы отражает не парадигмы правовой системы в целом, а исключительно функциональные потребности соответствующей группы отношений, обусловленные их законодательно установленным назначением. Иными словами, объем влияния норм института языка судопроизводства на содержание правоотношений в каждой конкретной отрасли процессуального права различен и зависит от назначения этой отрасли. Следовательно, между институтом языка судопроизводства и его интерполяцией на отраслевой процессуальный закон существует обратнопропорциональная зависимость: потребности правосудия в рамках отдельно взятого процесса являются определяющими для нормативного регулирования порядка использования этого языка применительно к специфике той или иной отрасли права.
См., например: Уголовный процесс / Под ред. А.С. Кобликова. М.: НОРМА, 2001. С. 23, 24.
Отраслевой принцип языка судопроизводства в качестве адресатов имеет не всех участников правоотношений соответствующего вида (уголовно-процессуальных, гражданско-процессуальных и др.), а только тех из них, которые непосредственно вовлечены в процессуальную деятельность. Иными словами, юридические нормы, составляющие содержание этого принципа, не являются всеобщими и универсальными (как, например, нормы принципов законности, равенства сторон или отправления правосудия только судом) и бывают востребованы только тогда, когда на процедуры судопроизводства начинает оказывать влияние субъективный фактор лингвистической некомпетентности одного из субъектов разбирательства по делу в языке, на котором оно осуществляется. Следовательно, действие принципа языка судопроизводства в соответствующем процессе имеет не основополагающий, а как бы «догоняющий» характер, т.е. потребность применения его норм возникает не вследствие решения задач, стоящих перед тем или иным процессом в силу закона, а из-за потребностей производства по конкретному делу в связи с его частными обстоятельствами. Таким образом, предметом этого принципа является не процессуальная деятельность как таковая, а опосредованно затрагиваемые ею права человека, не связанные напрямую с предметом производства по конкретному делу.
Однако мы не имеем права говорить о том, что отраслевой принцип языка судопроизводства играет якобы вспомогательную роль или имеет второстепенное значение. Как и все важнейшие принципы той или иной отрасли процессуального права, рассматриваемый принцип обладает конституционно-правовым происхождением и природой, а потому имеет равную с ними юридическую силу и значимость: в противном случае система соответствующей отрасли права не обладала бы внутренним единством и целостностью. Таким образом, принцип языка судопроизводства, гарантируя и обеспечивая права и законные интересы субъектов процессуальных правоотношений, не владеющих языком, на котором осуществляется рассмотрение дела с их участием, одновременно обеспечивает сбалансированность и гармоничность применения процедур правосудия в зависимости от предмета разбирательства по делу и субъективных характеристик личности его участников.
Итак, говоря о юридическом содержании понятия «язык судопроизводства» в системе российского процессуального законодательства, следует сделать некоторые обобщающие выводы.