Приговор вмн что это

приговоры Военного Трибунала во время ВОВ

Новый источник поиска сведений – это приговоры Военного Трибунала к
”ВМН-расстрелу и реальному лишению свободы” (в т.ч. и по 58-й статье) в “Донесениях о безвозвратных потерях”, архив ЦАМО ( с сайта http://www.obd-memorial.ru).

Сообщений: 3
На сайте с 2014 г.
Рейтинг: 1

Oslo
Сообщений: 125
На сайте с 2012 г.
Рейтинг: 33

Очень среднее Поволжье
Сообщений: 4774
На сайте с 2011 г.
Рейтинг: 5668

Если осужден военным трибуналом, значит, был военнослужащим.
Сведения об осуждённых военнослужащих хранятся в 5-м отделе ЦАМО.
Пишите запрос в ЦАМО и просите выслать Вам копию приговора Военного трибунала.
ОБЯЗАТЕЛЬНО представить заверенные копии документов, подтверждающие Ваше родство с осужденным.
Если он нереабилитирован, официально ознакомиться с делом вряд ли возможно.

Oslo
Сообщений: 125
На сайте с 2012 г.
Рейтинг: 33

Москва
Сообщений: 755
На сайте с 2010 г.
Рейтинг: 531

Oslo
Сообщений: 125
На сайте с 2012 г.
Рейтинг: 33

РФ
Сообщений: 19
На сайте с 2014 г.
Рейтинг: 3

Информация из донесения о безвозвратных потерях
Фамилия Зиновьев
Имя Василий
Отчество Степанович
Дата рождения/Возраст __.__.1899
Место рождения Коми АССР, Усть-Вымский р-н, д. Зимино
Дата и место призыва Усть-Вымский РВК, Коми АССР, Усть-Вымский р-н
Последнее место службы ВТ 100 сд
Воинское звание красноармеец
Причина выбытия осужден
Дата выбытия 10.04.1942
Название источника информации ЦАМО
Номер фонда источника информации 58
Номер описи источника информации 818883
Номер дела источника информации 747

Подскажите, пожалуйста, как мне узнать его судьбу? где то место, где его осудили? и возможные места захоронения?
С Уважением, Валерий!

Ушел из жизни в мае 2018 года. Светлая память!

Ярославль
Сообщений: 3060
На сайте с 2005 г.
Рейтинг: 637

Ушел из жизни в мае 2018 года. Светлая память!

Ярославль
Сообщений: 3060
На сайте с 2005 г.
Рейтинг: 637

РФ
Сообщений: 19
На сайте с 2014 г.
Рейтинг: 3

Так же ищу предков по фамилиям: БОБРЕНКО, КРЫТЫШ, КОВШАР, БАШТЫК, ЛИСЮК, КОВАЛЕНКО (Все из Бела

Источник

Как исполняли смертные приговоры в СССР (8 фото)

Правда ли то, что палачей из Азербайджана, Узбекистана и Таджикистана отправляли в командировки в другие союзные республики, где годами не находилось желающих привести в исполнение «вышку»? Правда ли то, что в Прибалтике вообще никого не казнили, а всех приговорённых к высшей мере наказания увозили расстреливать в Минск?Правда ли то, что за каждого казнённого палачам выплачивали солидные премиальные? И правда ли то, что женщин в Советском Союзе расстреливать было не принято?

За постсоветский период вокруг «вышки» было создано столько расхожих мифов, что разобраться, что в них правда, а что домыслы, едва ли возможно без кропотливой работы в архивах, на которую может уйти не один десяток лет. Нет полной ясности ни с довоенными казнями, ни с послевоенными. Но хуже всего обстоит дело с данными о том, как же приводили в исполнение смертные приговоры в 60–80-х годах. Как исполняли смертные приговоры в СССР CCCP, архив, смертная казнь 0 Как правило, осуждённых казнили в следственных изоляторах. В каждой союзной республике было как минимум по одному такому СИЗО особого назначения. На Украине их было два, в Азербайджане – целых три, а в Узбекистане и Таджикистане вообще по четыре. Сегодня смертные приговоры приводят в исполнение только в одном-единственном СИЗО советских времён – в Пищаловском централе Минска, известном также под названием «Володарка». Это уникальное место, единственное в Европе. Казнят там примерно по 10 человек в год. Но если пересчитать расстрельные СИЗО в советских республиках сравнительно легко, то сказать с уверенностью, сколько таких специализированных изоляторов было в РСФСР, едва ли сможет даже самый подготовленный историк.

К примеру, до последнего времени считалось, что в Ленинграде в 60–80-е годы осуждённых вообще не казнили – негде было. Но оказалось, что это не так. Не так давно в архивах обнаружились документальные подтверждения того, что приговорённого к высшей мере наказания 15-летнего подростка Аркадия Нейланда расстреляли летом 1964 года именно в Северной столице, а не в Москве и не в Минске, как считалось ранее. Стало быть, нашлось всё-таки «подготовленное» СИЗО. И едва ли Нейланд был единственным, кого там расстреляли. Как исполняли смертные приговоры в СССР CCCP, архив, смертная казнь 0 Есть и другие расхожие мифы о «вышке». К примеру, принято считать, что в Прибалтике с конца 50-х годов вообще не было собственных расстрельных команд, поэтому всех осуждённых к высшей мере наказания из Латвии, Литвы и Эстонии этапировали на расстрел в Минск.

Это не совсем так: смертные приговоры приводили в исполнение и в Прибалтике. Вот только исполнителей действительно приглашали со стороны. В основном из Азербайджана. Всё-таки целых три расстрельных команды на одну небольшую республику – многовато. Казнили осуждённых в основном в бакинской Баиловской тюрьме, а заплечные мастера из Нахичевани часто сидели без работы. Зарплаты им всё равно «капали» – члены расстрельной команды получали примерно по 200 рублей в месяц, но при этом ни премий за «приведение в исполнение», ни квартальных. А деньги это были немалые – квартальные составляли примерно 150–170 рублей, а «за исполнение» платили по сотне членам бригады и 150 – непосредственно исполнителю. Вот и ездили в командировки – подзаработать. Чаще – в Латвию и Литву, реже – в Грузию, Молдавию и Эстонию.

Другой расхожий миф – о том, что в последние десятилетия существования Союза к смертной казни не приговаривали женщин. Приговаривали. В открытых источниках можно найти информацию о трёх таких казнях. В 1979 году расстреляли коллаборационистку Антонину Макарову, в 1983-м – расхитительницу социалистической собственности Берту Бородкину, а в 1987-м – отравительницу Тамару Иванютину. И это на фоне 24 422 смертных приговоров, вынесенных в период с 1962 по 1989 год! Что же, расстреливали одних только мужчин? Вряд ли. В частности, до сих пор окутаны покровом тайны приговоры валютчицам Оксане Собиновой и Светлане Пинскер (Ленинград), Татьяне Внучкиной (Москва), Юлии Грабовецкой (Киев), вынесенные в середине 60-х. К «вышке» их осудили, но казнили или всё-таки помиловали, сказать сложно. Среди 2355 помилованных их фамилий нет. Значит, скорее всего их всё-таки расстреляли.

Третий миф – о том, что в палачи шли, так сказать, по зову сердца. В Советском Союзе палачей назначали – и только. Никаких добровольцев. Мало ли что у них на уме – а вдруг извращенцы? Назначить же палачом могли даже обычного сотрудника ОБХСС. Среди работников органов правопорядка отбирали, как правило, тех, кто был недоволен зарплатой, кому срочно требовалось улучшить жилищные условия. Предлагали работу. Приглашали на собеседование. Если испытуемый подходил, его оформляли. Надо сказать, что работали советские кадровики отменно: с 1960 по 1990 год не было ни одного случая, чтобы палач уволился по собственному желанию. И уж точно среди сотрудников расстрельных не было ни одного случая суицида – крепкие нервы были у советских палачей. «Да, меня именно назначили, – вспоминал бывший начальник учреждения УА-38/1 УИТУ МВД Азербайджанской ССР Халид Юнусов, на счету которого приведение в исполнение более трёх десятков смертных приговоров. – Я шесть лет до этого ловил взяточников. Надоело, только врагов себе наживал».

После оглашения судом приговора и до приведения его в исполнение проходило, как правило, несколько лет. Всё это время смертника содержали в «одиночке» тюрьмы того города, в котором шёл суд. Когда все поданные прошения о помиловании отклонялись, приговорённых перевозили в специзолятор – как правило, за несколько дней до печальной процедуры. Случалось, что заключённые томились в ожидании казни по нескольку месяцев, но это были редкие исключения. Зэков стригли наголо и переодевали в одежду из полосатой ткани (светло-серая полоса чередовалась с тёмно-серой). О том, что их последнее ходатайство о помиловании было отклонено, приговорённым не сообщали.

Тем временем начальник СИЗО собирал свою расстрельную команду. В неё помимо врача и палача входили сотрудник прокуратуры и представитель оперативно-информационного центра УВД. Эти пятеро собирались в специально отведённом помещении. Сначала сотрудник прокуратуры знакомился с личным делом приговорённого. Затем так называемые контролёры по надзору, два или три человека, вводили в помещение осуждённого в наручниках. В фильмах и книгах обычно следует пассаж, в котором смертнику объявляют о том, что, мол, все его ходатайства о помиловании отклонены. На самом деле отбывающему в последний путь об этом никогда не сообщали. Спрашивали, как звать, где родился, по какой статье сидит. Предлагали расписаться в нескольких протоколах. Затем сообщали, что нужно будет составить ещё одно прошение о помиловании – в соседнем помещении, где сидят депутаты, и подписать бумаги нужно будет при них.

Связывание жертв действовало на них настолько сильно, что каждый четвёртый умирал от разрыва сердца. Как исполняли смертные приговоры в СССР CCCP, архив, смертная казнь 0 Примечательно и то, что документы о приведении приговора в исполнение сотрудники прокуратуры никогда не подписывали до казни (как предписывала инструкция) – только после. Говорили – плохая примета, хуже некуда. Далее покойника укладывали в заранее приготовленный гроб и везли на кладбище, на особый участок, где хоронили под безымянными табличками. Ни имён, ни фамилий – только порядковый номер. Расстрельной команде выдавали акт, и в тот день все четверо её членов получали отгул.

Источник

ПОЧЕМУ СОВЕТСКИЙ НАРОД НЕ ЗАМЕТИЛ МАССОВЫХ РЕПРЕССИЙ?

Если число репрессированных было так велико, то люди должны были бы осознать, что в стране происходит неладное. Однако мои разговоры с крестьянами на селе и с людьми, проживавшими в малых городах, обнаружили странную забывчивость этой части советского народа.

С. Г. Кара-Мурза [19] также рассказывает об исследовании репрессий одним рабочим. «Расскажу о письме одного рабочего (я получил его в 1992 г.). Человек этот сам сформулировал гипотезу, выработал понятия и поставил вполне научный эксперимент. Такой, что заслуживает быть введенным в оборот. Каюсь, не смог я уберечь все эти письма, не было материальных условий. Суть дела такова. Человек усомнился в кампании, посвященной сталинским репрессиям. Он составил список своих взрослых и старых родных и знакомых. Вышло около 100 человек, в основном из рабочих, но были и военные, учителя, бюрократы и др. Жили они в Донецке, но знакомые родом были из разных мест Союза. Автор задал каждому вопрос: «знал ли он лично кого-то, кто был репрессирован по политическим мотивам?» К его изумлению, таких не оказалось ни одного. Он рассудил, что каждый из тех, кого он опросил, имел тоже около сотни достаточно близких знакомых. Это значит, что в непредвзято сделанной выборке в 10 тыс. человек из типичного, массового социального слоя, не оказалось ни одной жертвы политических репрессий. При этом весьма многие (в том числе отец самого автора) побывали в ГУЛАГе по уголовным делам. Из этого автор делал вывод, что репрессии были сконцентрированы в каком-то особом узком слое и народ в целом не затронули.»
Тот факт, что советский народ не подозревал о масштабах репрессий, подтверждают не только практически все люди, жившие в то время, но и многочисленные письменные источники [20].

А СКОЛЬКО РАССТРЕЛЯНО?
Как пишет С.Г.Кара-Мурза [21], «точная статистика исполнения приговоров пока не опубликована. Но число расстрелов заведомо меньше числа смертных приговоров. Причина в том, что работники ОГПУ, сами составлявшие очень уязвимую группу, скрупулезно выполняли предписания и документировали свои действия. Никого не расстреливали «без бумажки». По отрывочным данным судить в целом нельзя, но в некоторые годы расхождения между числом приговоренных к высшей мере и числом казненных были большими. Так, в первой половине 1933 г. по закону о хищениях было приговорено к расстрелу 2100 человек, в 1 тыс. случаев приговор был приведен в исполнение, остальным заменен разными сроками лишения свободы.»
ПАЛАЧИ
Другим ограничением для массовых расстрелов было наличие палачей. И вот почему. Технология приведения приговора в исполнение была строго документирована. Сначала составлялось предписание Военной коллегии Верховного суда Союза ССР, которое подписывал председатель этой коллегии Ульрих. Само собой разумеется, предписание имело гриф «Сов. секретно». Б. Сопильняк приводит одно из таких предписаний от 25 декабря 1936 года: «Предлагаю привести немедленно в исполнение приговор Военной коллегии Верхсуда СССР от 7.ХII.36 г. в отношении осужденных к расстрелу. Исполнение донести». Комендант Военной коллегии капитан Игнатьев через некоторое время он отправляет начальству собственноручно написанный документ. «Приговор Военной коллегии Верховного суда СССР от 7.XII.36 г. в отношении поименованных на обороте шести человек приведен в исполнение 25.XII.36 г. в 22 ч. 45 м. в гор. Москве». В тот же день он пишет еще одну бумагу. «Директору Московского крематория. Предлагаю принять для кремации вне очереди шесть трупов» [22].

После расстрела всегда составлялся акт. Вот один из них, составленный 4 июля 1938 года: «Мы, нижеподписавшиеся, старший лейтенант государственной безопасности Овчинников, лейтенант Шигалев и майор Ильин, составили настоящий акт о том, что сего числа привели в исполнение решение тройки УНКВД МО от 15 июня. На основании настоящего предписания расстреляли нижеследующих осужденных. » Далее следует список из двадцати двух человек. В этот же день Овчинникову, Шигалеву и Ильину пришлось расстрелять еще семерых [23]. Как видим, количество трупов, поступавших из так называемых подвалов НКВД можно легко сосчитать.

Б. Сопильняк далее пишет, что Шигалевым было совершено десятки расстрелов. А теперь давайте подсчитаем. Массовые репрессии начались в июле 1937 года. Следствие не могло быть меньшим месяца. Если массовые репрессии начались после июля, а за оставшиеся 5 месяцев было вынесено около 350 тысяч приговоров к ВМН и все они приведены в исполнение, то получается, что в месяц было около 70 000 расстрелов по всей стране. В то время было меньше 70 (но для простоты возьмем именно это число) областных управлений НКВД, где совершались расстрелы. Итого, получается, что ежедневно в КАЖДОМ областном управлении НКВД расстреливали как минимум 30 человек.

Далее. Как установил Б. Сопильняк, каждый палач расстрелял менее 100 человек. Исключение Петр Иванович Магго, латыш по национальности, который расстрелял за 10 лет менее 10000 человек. Получается, что в стране в течение последних 5 месяцев 1937 года с огромным напряжением должны были работать как минимум 500 палачей. Странно, что до сих пор никто из историков не нашел такого огромного количества палачей. Более того, есть масса свидетельств, что их не хватало. Поскольку число палачей было ограничено, то они просто физически не могли расстрелять сотни тысяч человек за 5 месяцев, причем расстрелять, заполнив все надлежащие документы. Итак, приведение в исполнение такого большого количества приговоров требовала организации работы палачей, а их подготовить было не просто. Нестыковочка получается.

Приведу укороченный и скомбинированный с другими вариант таблицы, составленной И. Пыхаловым [25] на основе опубликованных архивных материалов и исследований Земскова [26] и дающей наглядное представление об общей численности (округлено) заключенных при Сталине. Смертность в лагерях и колониях, по данным того же И. Пыхалова, была невелика.
Таблица 1. Динамика заключенных в СССР в 30-е годы. Составлено по данным [27].

С 1921 по 1954 годы к высшей мере наказания за контрреволюционную деятельность приговорено 642 980 человек. Эта цифра вроде как никем не оспаривается (см. [28]). О «движении» состава лагерей можно судить по таким данным на 1937 г.: всего за год прибыло 884 811 человек, убыло 709 325 человек, в том числе освобождено 364 437 человек, переведено в другие места заключения 258 523, умерло 25 376, бежало 58 264 [29]. Итак, цифры есть, а вот сомнения остаются.

Из таблицы видно, что хотя истерия с врагами народа нарастала весь 1936 год, но увеличения числа осужденных было незначительным. Когда оказалось, что спецслужбы и армия ненадежны, Сталин дал карт бланш партии на выявление врагов. Если мы посмотрим внимательно, то окажется, что в 1937 году общее число заключенных снизилось по сравнению с 1936 годом. Напомню, что репрессии начались в июле 1937 года. В 1938 году число заключенных возросло на 685,3 тыс. человек и далее держалось на этом уровне достаточно стабильно. Число заключенных в тюрьмах и колониях тоже оказалось в 1937 году меньше, чем в 1936 году, затем последовал скачок на 509,7 тысяч человек. Далее идет уменьшение количества заключенных в тюрьмах и колониях, видимо, отражающее их убытие в лагеря.

Обращает на себя внимание резкое увеличение числа смертных приговоров в 1937 и в 1938 году. Но известно, что далеко не все смертные приговоры приводились в исполнение. К примеру, с 15 июля 1939 по 20 апреля 1940 г. за дезорганизацию лагерной жизни и производства был приговорен к расстрелу 201 заключенный, однако потом части из них высшая мера была заменена заключением на сроки от 10 до 15 лет [30]. Кроме того в 1938-1939 годах привлекает внимание скачок (на 430,1 тыс. человек) числа находящихся в лагерях осужденных за контрреволюционные преступления.
Далее. Если посмотреть на таблицу, где приводится общее количество заключенных в лагерях и колониях, то окажется, что с 1 января 1937 года до 1 января 1938 года количество заключенных возросло на 685,2 тыс. человек. но уже к 1 января 1939 года уменьшилось на 209,1 тыс. человек. При этом в лагерях число осужденных за контрреволюционные преступления увеличивается только на 80,5 тыс. человек, тогда как число заключенных в колониях увеличивается на 175,5 тыс. человек. Количество же заключенных в колониях возрастает на 509,7 тыс. человек. Итак основная масса арестованных в 1937 году была отправлена в колонии, а не в лагеря. Из 685,2 тыс. человек вычтем число арестованных не за контрреволюционные преступления. Получится 591,2 тыс. человек. Это прирост числа заключенных.

Во второй половине 1937 года был запущен маховик репрессий, вызвавший увеличение числа заключенных. Однако этих заключенных не удалось обнаружить в общем числе осужденных. Значит, эти 350 тыс. человек скорее всего были осуждены и затем большинство их расстреляны. Но скорее всего не все. На 1 января 1938 года число заключенных, содержащихся в местах лишения свободы и осужденных за контрреволюционные преступления увеличилось на 80 тыс. человек. Это, видимо, и было те осужденные, которым ВМН наказания отменили. Но уже в начале 1938 года началась борьба с незаконными осуждениями.

Далее. В 1938 году общее число заключенных увеличилось до 2030,9 тыс. чел., а затем в 1939 году уменьшилось до 1935,6 тыс. чел. Следовательно, за 2 года дополнительно появилось около 800 тыс. заключенных. Если исходить из предположения, что смертность существенно не уменьшилась, то, следовательно, с приходом Берии в 1938 году было реабилитировано около 100 тыс. человек. Значит, для остальных не было найдено оснований для освобождения. В дальнейшем численность заключенных оставалась стабильной до начала войны.

Источник

что обозначает в приговорах 30-ых годов обозначение ВМН?

ига памяти Курганской обл.
#

Иванов Аверьян Фомич

Источник: Белорусский «Мемориал»
#

Иванов Авид Абрамович

Родился в 1897 г., г. Верхнеудинска; образование среднее; Офицер армии Колчака. Проживал: г. Верхнеудинска.
Арестован 12 марта 1920 г.
Приговорен: особым отделом ВЧК 5-й армии 13 марта 1920 г., обв.: карательной деятельности.
Приговор: заключение в концлагерь до окончания Гражданской войны Реабилитирован 31 мая 1997 г. прокуратурой КК

Источник: Книга памяти Красноярского края
#

Иванов Авксентий Петрович

Источник: Книга памяти Республики Татарстан
#

Иванов Аврамий Иванович

Источник: Книга памяти Республики Татарстан
#

Иванов Автоном Федорович

Родился в 1886 г., д. Алексейково; русский; малограмотный; б/п; кузнец колхоза «Красный Остров». Проживал: Новгородская обл., Мошенской р-н, д. Ягайлово.
Арестован 3 июня 1938 г.
Приговор: 8 лет. Умер 1.08.1939 года

Источник: Книга памяти Новгородской обл.
#

Иванов Агафон Архипович

Родился в 1886 г., Читинская обл., Красночикойский р-н, Афонькино; Проживал: Читинская обл., Красночикойский р-н, Афонькино.
Приговорен: в 1933 г.
Реабилитирован 30 декабря 1996 г.

Источник: УВД Читинской обл.
#

Иванов Агафон Степанович

Родился в 1908 г., БМАССР Мухоршибирский р-н, с. Никольск; русский; малограмотный; колхоз им.Ворошилова. Проживал: БМАССР Мухоршибирский р-н, с. Никольск.
Арестован 15 февраля 1938 г.
Приговорен: Тройкой НКВД БМАССР 7 марта 1938 г., обв.: ст. 58-2, 58-11.
Приговор: 10 лет лишения свободы Реабилитирован 16 февраля 2001 г. Прокуратурой РБ

Источник: Книга памяти Бурятии: подготовительные материалы
#

Иванов Аггей Иванович

Родился в 1874 г., с. Урульга Читинского уезда Забайкальской обл.; русский; Председатель ревкома в 1920 г. крестьянин-единоличник.. Проживал: с. Урульга Карымского р-на ВСК..
Арестован 20 февраля 1931 г.
Приговорен: Тройкой ПП ОГПУ по ВСК 22 мая 1931 г., обв.: по ст. 58-2 УК РСФСР.
Приговор: к ссылке на 3 года. Отбывал наказание в Нарыме. Реабилитирован 19 сентября 2002 г. прокуратурой Читинской обл.

Источник: Книга памяти Читинской обл.
#

Иванов Агей Яковлевич

Источник

Порядок рассмотрения заявлений граждан с запросами о судьбе лиц, осужденных к ВМН

«10 лет без права переписки»… Родственники тех, кому якобы вынесли этот приговор, но кого уже давно не было в живых, все эти 10 лет наивно верили, что вот пройдут эти проклятые, эти ужасные, эти нескончаемо долгие 10 лет — и их отец (мать, сын, брат) вернется домой. Они считали каждый год, не зная того, что их родной человек давным-давно лежит с пулей в затылке в общей яме на Донском кладбище, или на Бутовском полигоне, или в Коммунарке, или в таких же бесчисленных — от Москвы до самых до окраин — «коммунарках» НКВД.

Проходили эти десять лет и еще многие годы, менялась страна, сменялись вожди, писалась заново история, а правду о расстрелянных по-прежнему прятали. Как прятали и почему — об этом теперь мы можем прочесть в документах.

Арестовывали, как известно, чаще всего ночью. А уже с утра родственники арестованного начинали поиски. Куда увезли? В чем обвиняют? Что можно передать — из еды, одежды? Возможно ли свидание? Ну и так далее — вечные вопросы, на которые репрессивные органы никогда не считали нужным сразу и толком отвечать.

А ведь, казалось бы, чего проще? «Увозим в Бутырку, свидание в такие-то дни, с такого-то по такой-то час, передать можно то-то и то-то». Но нет — ты побегай по Москве, постой в очередях, приди не тогда, когда разрешено приходить, принеси то, чего нельзя приносить, спроси о том, о чем не положено спрашивать, нарвись на хамство, грубость, равнодушие — вот тогда ты «будешь в курсе».

Существовала справочная НКВД, на Кузнецком Мосту, 24. Обращаться туда могли только близкие члены семьи. Так, выстояв очередь, подошла к окошечку 9-летняя Мария. Ее отец, Авраам Павлович Гиваргизов, старший научный сотрудник ЦНИИ крахмало-паточной промышленности, был арестован в 1938 году. Мария Авраамовна рассказывает: «Говорю: «Я хочу узнать, где мой папа» И мне сказали: «Твой папа арестован и осужден на 10 лет без права переписки. Он находится на Дальнем Востоке». «А где? В каком месте?» Но мне не ответили. Вот это все, что я узнала».

На Кузнецком Мосту, 24, с детьми иногда даже вступали в разговоры. О том же Дальнем Востоке, например. Или о комсомоле, как об этом рассказывает участник войны, кандидат технических наук Марк Нейфельд. Когда он пришел узнать об арестованном отце, сидящий в окошечке энкавэдэшник ему сказал: «Ты комсомолец? Живи своей жизнью, расти. И не надо сюда ходить». Марк больше не ходил. Но зная приговор — «10 лет без права переписки» — он ждал. Вот закончатся десять лет, и отец вернется.

Те, кто отбывал в лагерях, догадывались или, по крайней мере, подозревали, что это вранье, что никто не вернется, что «без права переписки» означает расстрел. Но живущие по эту сторону колючей проволоки, несмотря ни на что, ждали и надеялись.

Два свидетельства о смерти с разными причинами и датами. Пуранен Михаил Андреевич

«Десять лет мы ждали отца, — рассказывает москвичка Елизавета Ривчун. — Потому что когда мама пошла узнать об его участи, ей сказали: «Ваш муж осужден на десять лет без права переписки». А так как мы думали, что это правда, раз нам в таком солидном учреждении говорят, то мама его и ждала десять лет. Так одна и прожила всю свою жизнь».

Наверное, мы уже никогда не узнаем имя человека, который придумал эту дьявольскую формулировку — «10 лет без права переписки». Но для системы она была спасительной. Невозможно представить, что началось бы в стране, если бы она не была придумана. Если бы в миллионах советских семей узнали о расстрельной участи своих близких. Ведь одно дело — казнь руководителей каких-то политических уклонов и мнимых заговоров, о которых говорит Вышинский и пишут в газетах, и совсем другое — расстрел огромной массы «обычных людей». Доверие к власти оказалось бы под неминуемой угрозой. Этого нельзя было допустить. Ну, а 10 лет… Что ж, срок хоть и большой, но не беспредельный. Ждите!

Одного только не учли сочинившие эту формулировку: что же им придется говорить родственникам арестованных, когда ложные десять лет закончатся? Когда осужденные «без права переписки» люди должны бы возвращаться домой?

А такое время настало. Начиная с середины 40-х годов, «10 лет без права переписки» стали заканчиваться. Они заканчивались, а люди не возвращались.

И во властные структуры потоком пошли недоуменные письма. Товарищу Сталину, в приемную Калинина, депутатам Верховного Совета, в прокуратуру, в НКВД… Письма с одним и тем же вопросом: где наш отец, муж, сын, брат? Мы понимаем, говорилось в письмах, что за десять лет много чего могло произойти. Человек мог создать другую семью, получить другую профессию, обжиться на новом месте и не захотеть возвращаться. Ну и ладно! Ну и пусть! Главное, чтобы он был жив. Где он сейчас — сообщите! Многие не только писали, но и сами приезжали в Москву, требовали ответа. Нужно было срочно что-то придумать, как-то выходить из положения.

И выход был найден. Он был не менее гениальный, чем старая формулировка. Его придумал скромный труженик органов, ныне незаслуженно забытый начальник 1-го спецотдела НКВД Союза ССР полковник А.С. Кузнецов.

Из докладной записки начальника спецотдела НКВД полковника Кузнецова народному комиссару внутренних дел СССР Л.П. Берии

Согласно существующему порядку, при выдаче справок о лицах, осужденных к высшей мере наказания бывшими тройками НКВД–УНКВД, Военной коллегией Верховного Суда СССР с применением закона от 1 декабря 1934 года и в особом порядке, указывается, что эти лица осуждены к лишению свободы на 10 лет с конфискацией имущества и для отбытия наказания отправлены в лагери с особым режимом, с лишением права переписки и передач.

В связи с истечением десятилетнего срока в приемные НКВД–УНКВД поступают многочисленные заявления граждан о выдаче справок о местонахождении их близких родственников, осужденных названным выше порядком…

Докладывая об изложенном, полагал бы необходимым установить следующий порядок выдачи справок о лицах, осужденных к высшей мере наказания:

Впредь на запросы граждан о местонахождении их близких родственников, осужденных к ВМН в 1934–1938 годах бывшими тройками НКВД–УНКВД, Военной коллегией Верховного Суда СССР с применением закона от 1 декабря 1934 года и в особом порядке, сообщать им устно, что их родственники, отбывая срок наказания, умерли в местах заключения НКВД СССР…

Вот так! Вот и вся недолга — умер ваш отец, муж, сын, брат, не дождался окончания десятилетнего срока, не обессудьте!

Лаврентию Павловичу придумка полковника Кузнецова понравилась, и он направил его записку своим заместителям с резолюцией для дальнейшей проработки.

Тов. Меркулову В.Н., тов. Чернышову В.В., тов. Кобулову Б.З.

Прошу вас совместно рассмотреть эти предложения и дать свое заключение.

Л. БЕРИЯ.

Товарищи Меркулов В.Н., Чернышов В.В. и Кобулов Б.З. подошли к поручению творчески и развили предложение Кузнецова, изложив свои соображения в следующей замечательной записке.

Докладная записка В.Н. Меркулова, В.В. Чернышова, Б.З. Кобулова народному комиссару внутренних дел СССР Л.П. Берии

По существу предложения начальника 1-го спецотдела НКВД СССР полковника тов. Кузнецова о порядке выдачи справок членам семей лиц, осужденных к высшей мере наказания бывшими тройками НКВД, Военной коллегией Верховного Суда СССР и в особом порядке, считаем целесообразным:

1. Впредь на запросы граждан о местонахождении их родственников, осужденных к ВМН в 1934–1938 годах сообщать им устно, что осужденные умерли в местах заключения.

2. Выдачу подобных справок производить 1-м спецотделам только с санкции в каждом отдельном случае народного комиссара внутренних дел союзной (автономной) республики, начальника УНКВД края (области) соответственно.

3. В отношении осужденных Особым совещанием при НКВД СССР к высшей мере наказания в период Отечественной войны 1941–1945 годов давать устные справки через 1-е спецотделы НКВД–УНКВД в прежнем порядке (осуждены к лишению свободы на 10 лет, с лишением права переписки и передач).

4. О выдаче сведений о смерти лиц, осужденных к ВМН, производить отметку в учетах НКВД–УНКВД и высылать соответствующие извещения в 1-й спецотдел НКВД СССР для отражения в оперативно-справочной картотеке.

5. Одновременно с выдачей справок о смерти заключенных, указанных в п. 1, объявлять их родственникам, что соответствующие свидетельства они могут получить в ОАГСе.

1-м спецотделам НКВД–УНКВД сообщать о выдаче указанных выше справок в ОАГС, а последним, в случае обращения к ним родственников осужденных, выдавать свидетельства о смерти, согласно установленному порядку.

Резолюция: Согласен Л. БЕРИЯ. 29.IX.45 г.

И машина завертелась. К грандиозному государственному вранью, помимо органов НКВД, были подключены отделения милиции, архивы, ЗАГСы, сотни людей в погонах придумывали место, дату и причину смерти «заключенных», «не доживших» до окончания десятилетнего срока.

Иногда, правда, и придумывать ленились — умер, и всё!

Вот как рассказывает об этом Елизавета Ривчун: «Когда прошло десять лет, мама отправилась туда. И сказала, что вот мой муж был осужден по такой-то статье, вот прошел этот срок. Где мой муж? Ей сказали: «Напишите заявление — мы будем его искать». Потом ей позвонили: приходите. Она пришла. Ей сказали: «Ваш муж умер». А это уже был сорок седьмой год.

— У нас нет сведений.

— Мы не знаем. Можете идти и получить в ЗАГСе свидетельство о смерти.

У меня до сих пор хранится это липовое свидетельство».

Не стало Сталина. Вместе с хрущевской оттепелью началась реабилитация невинно осужденных. Оставшиеся в живых возвращались из лагерей. Но родственникам расстрелянных по-прежнему не говорили правду, повторяя версию, придуманную в 1945 году полковником Кузнецовым: осужденные не расстреляны, а умерли в лагере. Более того, 18 августа 1955 года (за полгода до ХХ съезда!) эту ложь санкционирует на своем заседании Президиум ЦК КПСС. Было издано секретное Постановление, на основании которого через неделю тогдашний Председатель КГБ СССР Иван Серов сочинил развернутое Указание №108сс. В нем приказывалось, как и раньше, сообщать родственникам расстрелянных, что те были приговорены к 10 годам ИТЛ и умерли во время отбывания наказания. Но что примечательно: инструкция по тотальному вранью раскладывается буквально по полочкам. Вот этот документ.

Инструкция КГБ СССР №108сс от 24 августа 1955 года «О порядке рассмотрения заявлений граждан с запросами о судьбе лиц, осужденных к ВМН – расстрелу»

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

ПРЕДСЕДАТЕЛЯМ КОМИТЕТОВ ГОСБЕЗОПАСНОСТИ при СОВЕТАХ МИНИСТРОВ СОЮЗНЫХ и АВТОНОМНЫХ РЕСПУБЛИК

НАЧАЛЬНИКАМ УПРАВЛЕНИЙ КОМИТЕТА ГОСБЕЗОПАСНОСТИ при СОВЕТЕ МИНИСТРОВ СССР по КРАЯМ и ОБЛАСТЯМ.

Устанавливается следующий порядок рассмотрения заявлений граждан с запросами о судьбе лиц, осужденных к ВМН быв. Колонией ОГПУ, тройками ПП ОГПУ и НКВД-УНКВД, Особым совещанием при НКВД СССР, а также Военной Коллегией Верховного Суда СССР по делам, расследование по которым производилось органами госбезопасности:

1. На запросы граждан о судьбе осужденных за контрреволюционную деятельность к ВМН. Коллегией ОГПУ, тройками ПП ОГПУ и НКВД-УНКВД, Особым совещанием при НКВД СССР органы КГБ сообщают устно, что осужденные были приговорены к 10 годам ИТЛ и мерли в местах заключения.

Такие ответы, как правило, даются только членам семьи осужденного: родителям, жене – мужу, детям, братьям – сестрам. Гражданам, проживающим вне областных, краевых и республиканских центров, устные ответы даются через районные аппараты КГБ, а там, где таковых нет, – через районные аппараты милиции, согласно письменному уведомлению органа КГБ в каждом отдельным случае.

2. В необходимых случаях при разрешении родственниками осужденных имущественных и правовых вопросов (оформление наследства, раздел имущества, оформление пенсии, регистрация брака) и других случаев по требованиям родственников производится регистрация смерти осужденных к ВМН в ЗАГСах по месту их жительства до ареста, после чего родственникам выдается установленного образца свидетельство о смерти осужденного.

3. Решения о регистрации смерти осужденных по делам, расследование по которым производилось по линии органов государственной безопасности, принимаются председателями комитетов госбезопасности при Советах Министров союзных и автономных республик, начальниками краевых и областных управлений КГБ (в том числе управлений областей республиканского и краевого подчинения).

4. Указания ЗАГСам о регистрации смерти осужденных деются органами КГБ через управления милиции. В них сообщаются: фамилия, имя отчество, год рождения и дата смерти осужденного (определяется в пределах десяти лет со дня его ареста), а причина смерти (приблизительно) и место жительства осужденного до ареста.

5. Регистрация в ЗАГСах смерти осужденных Военной Коллегией Верховного Суда СССР производится по указаниям Военной Коллегии Верховного Суда СССР.

Если осужденные в результате пересмотра дела реабилитированы и сняты с оперативного учета, отметки о данных заявителям ответах производятся в учетных карточках на прекращенные дела.

7. Переписка по заявлениям граждан о судьбах осужденных к ВМН приобщается к архивно-следственным делам на осужденных.

Председатель Комитета Государственной Безопасности при Совете Министров СССР генерал армии И. СЕРОВ.

№ 108сс 24 августа 1955 года гор. Москва

А вот пример того, как инструкция Серова воплощалась на практике. Заместитель главного бухгалтера артели «Химкраска» Сигизмунд Рачинский был арестован в феврале 1938 года, обвинен в принадлежности к контрреволюционной эсеровской организации и расстрелян в июне того же года. Жене, как водится, наврали про 10 лет без права переписки. В июле 1956 года (ХХ съезд уже прошел!) она снова обращается в КГБ: какова же все-таки судьба мужа? Ее заявление принимает оперуполномоченный Учетно-архивного отдела Управления КГБ по Московской области капитан Сергеев. Он действует строго по инструкции №108сс, о чем и докладывает своему начальству.

СЕКРЕТНО УТВЕРЖДАЮ

Начальник Управления КГБ при СМ СССР по Московской области полковник Комиссаров 17.VII.1956 г.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Я, оперуполномоченный Учетно-архивного отдела Управления КГБ при СМ СССР по Московской области капитан Сергеев, рассмотрев материалы архивно-следственного дела №П-23029 по обвинению Рачинского Сигизмунда Густавовича, 1882 года рождения, ур. гор. Златоуст, и заявление жены Рачинской Р.М.,

НАШЕЛ:

Из материалов архивно-следственного дела видно, что Рачинский С.Г. осужден тройкой УНКВД МО 29 мая 1938 года к ВМН, решение исполнено 4 июня 1938 года. В заявлении Рачинская Р.М. просит сообщить о местонахождении осужденного, а в случае смерти выдать свидетельство. Руководствуясь указанием КГБ при СМ СССР №108сс от 24 августа 1955 года,

ПОЛАГАЛ БЫ:

Оперуполномоченный капитан СЕРГЕЕВ

ПРЕДСЕДАТЕЛЯМ КОМИТЕТОВ ГОСБЕЗОПАСНОСТИ ПРИ СОВЕТАХ МИНИСТРОВ СОЮЗНЫХ И АВТОНОМНЫХ РЕСПУБЛИК, НАЧАЛЬНИКАМ УПРАВЛЕНИЙ КОМИТЕТА ГОСБЕЗОПАСНОСТИ ПРИ СОВЕТЕ МИНИСТРОВ СССР ПО КРАЯМ И ОБЛАСТЯМ

В связи с передачей с 1 января 1957 года функций по регистрации актов гражданского состояния из органов милиции в исполнительные комитеты местных Советов депутатов трудящихся, в частичное изменение пункта 4 указания госбезопасности при Совете министров СССР №108сс 1955 года

п р е д л а г а е т с я:

В дальнейшем письма о регистрации смерти лиц, осужденных к ВМН Коллегией ОГПУ, тройками ПП ОГПУ и НКВД–УНКВД и Особым совещанием при НКВД СССР, направлять непосредственно в ЗАГСы (форма письма прилагается).

Председатель Комитета государственной безопасности при Совете министров СССР генерал армии И. СЕРОВ

№6сс
11 января 1957 года
г. Москва

Форма, действительно, прилагалась. В ней была строка, что «по имеющимся данным (вписать нужную фамилию) умер в местах заключения (вписать дату и причину смерти)». Надо же, чтобы везде и всюду лгали одинаково. Как же без формы-то?

Даты, как и причины смерти, придумывались наобум (чаще всего ставились 1941–1945 годы по принципу «война все спишет»), и впоследствии их приходилось публично опровергать. Так, например, долгое время нас убеждали в том, что Исаак Бабель умер в лагере в 1941 году (эта дата попала и в Малую советскую энциклопедию 1958 года, и в Советский энциклопедический словарь 1982 года), тогда как в действительности он был расстрелян 27 января 1940 года.

Государственная ложь о расстрелянных преодолевалась медленно и трудно. Частично это произошло только в 1963 году. С инициативой выступил тогдашний председатель КГБ СССР В.Е. Семичастный. Свои предложения он сформулировал в Записке в ЦК КПСС. После чего появилась данная инструкция.

Инструкция КГБ СССР 1963 года «О порядке рассмотрения заявлений граждан о судьбе лиц, расстрелянных по решениям несудебных органов».

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

ПРЕДСЕДАТЕЛЯМ КГБ при СОВЕТАХ МИНИСТРОВ СОЮЗНЫХ и АВТОНОМНЫХ РЕСПУБЛИКАХ

НАЧАЛЬНИКАМ УПРАВЛЕНИЙ КГБ при СОВЕТЕ МИНИСТРОВ СССР по КРАЯМ и ОБЛАСТЯМ

О порядке рассмотрения заявлений граждан о судьбе лиц, расстрелянных по решениям несудебных органов.

В целях упорядочения рассмотрения заявлений граждан о судьбе их родственников, расстрелянных по решениям несудебных органов.

ПРЕДЛАГАЕТСЯ:

2. На запросы родственников лиц, расстрелянных в несудебнном порядке, о причинах их смерти сообщать устно действительные обстоятельства смерти; заявителям, проживающим в местностях, где отсутствуют аппараты КГБ, давать устные ответы о причинах смерти через районные отделы (отделения) милиции, которым направлять соответствующие уведомления.

3. На запросы органов социального обеспечения о причинах смерти лиц, расстрелянных по решениям несудебных органов и впоследствии реабилитированных, сообщать об их расстреле. Такие ответы в секретном порядке направлять:

– в отношении рабочих и служащих – соответственно в министерства социального обеспечения союзных и автономных республик, краев и областные отделы социального обеспечения.

– в отношении военнослужащих – с соответствующие пенсионные аппараты Министерства обороны СССР, КГБ и министерств охраны общественного порядка союзных республик.

4. В отношении лиц, расстрелянных в несудебном порядке, родственникам которых уже сообщалось о их смерти, как якобы наступившем в местах лишения свободы, ранее принятые решения не изменять. На запросы органов социального обеспечения о причинах смерти этих лиц давать те же ответы, которые сообщались родственникам.

5. Порядок сообщения за границу дат смерти лиц, осужденных к расстрелу, предусмотренный инструкциями об исполнении запросов исполкома союза обществ Красного Креста и Красного Полумесяца СССР о розыске на территории СССР советских и иностранных граждан, а также лиц без гражданства, объявленными в 1961 году приказом КГБ при Совете Министров СССР и МВД РСФСР № 0019/003 и соответствующими приказами по союзным республикам, не изменять.

6. Указания Комитета госбезопасноти при Совете Министров СССР № 108сс от 24 августа 1955 года и № 6сс от 11 января 1957 года считать утратившим силу.

Настоящее указание двести до сведения прокуроров республик, краев и областей, а также военных прокуроров и председателей военных трибуналов военных округов и флотов.

Для сведения прилагается указание Министерства юстиции РСФСР от 4 февраля 1958 года о порядке регистрации смерти ли, умерших в местах лишения свободы, а также расстрелянных по приговорам судов.

Председатель Комитета государственной безопасности при Совете Министров СССР

В. СЕМИЧАСТНЫЙ

№ 20сс
21 февраля 1963 года
г. Москва.

Что обращает на себя внимание в этом документе? Прежде всего признание того, что люди все еще продолжают обращаться с вопросами о судьбе осужденных. А ведь со смерти Сталина прошло уже 10 лет, и казалось бы, с прошлым покончено навсегда. Но все эти годы Лубянка продолжала хранить свои расстрельные тайны. И вот только теперь тем, кто впервые обращался с вопросами о судьбе репрессированных родственников, наконец-то стали говорить правду.

Но аплодировать не хочется. Во-первых, тем, кому раньше в соответствии с инструкцией №108сс давались лживые ответы, продолжали врать по-прежнему. Во-вторых, правду о расстрелах говорили только тем, кто обращался впервые, и только устно. Никаких справок! В свидетельствах о смерти, выдаваемых в ЗАГСах, предлагалось указывать лишь дату смерти, без указания причины. Теперь в строке «причина смерти» стали ставить прочерк. И так же как раньше формулировка «10 лет без права переписки» означала расстрел, теперь то же самое скрывалось под стыдливым прочерком в свидетельстве.

Последняя ложь — образца 1963 года — о расстрелянных в застенках НКВД по приговору во внесудебном порядке пережила Хрущева, Брежнева, Андропова, Черненко и была отменена (разумеется, по согласованию с «инстанцией») приказом по КГБ СССР от 30 сентября 1989 года.

Использованы материалы:

«Новая газета» № 121 от 28 октября 2011 года
Из докладной записки начальника спецотдела НКВД полковника Кузнецова народному комиссару внутренних дел СССР Л.П. Берии
Докладная записка В.Н. Меркулова, В.В. Чернышова, Б.З. Кобулова народному комиссару внутренних дел СССР Л.П. Берии
Инструкция КГБ СССР №108сс от 24 августа 1955 года «О порядке рассмотрения заявлений граждан с запросами о судьбе лиц, осужденных к ВМН – расстрелу»
Инструкция КГБ СССР 1963 года «О порядке рассмотрения заявлений граждан о судьбе лиц, расстрелянных по решениям несудебных органов».

Источник