При отсутствии справедливости что такое государства как небольшие разбойничьи шайки
При отсутствии справедливости что такое государства как небольшие разбойничьи шайки
ВСЯ ВЛАСТЬ ОТ БОГА?
«При отсутствии справедливости что такое государство, как не простая разбойничья шайка, также как и разбойничья шайка что такое, как не государство? И они (разбойники) представляют собой общество людей, управляются начальствами, связаны обоюдным соглашением, делят добычу по установленному закону. Когда подобная шайка потерянных людей достигает таких размеров, что захватывает города и страны и подчиняет своей власти народ, тогда открыто получает название государства»
(блаженный Августин, IV-V век)
Современный перевод Священного Писания с церковно-славянского языка предлагает нам следующую редакцию: “Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога: существующие же власти от Бога установлены” (Рим. 13,1).
В “Полном Церковно-Славянском словаре” прот. Г. Дьяченко (М.: “Отчий Дом”, 2000 г., стр.359) слово “НЕСТЬ” переводится двояко: как “НЕТ” или “НЕ ЕСТЬ”. Но смысл фразы “НЕСТЬ БО ВЛАСТЬ, АЩЕ НЕ ОТ БОГА” в русском переводе меняется на диаметрально противоположный в зависимости от того, какой перевод слова “НЕСТЬ” применяется:
а) ибо НЕТ власти не от Бога. — современный перевод;
б) ибо НЕ ЕСТЬ власть, если не от Бога. — иной вариант перевода.
При этом применение варианта “а)” нарушает грамматический и логический строй апостольских поучений. В самом деле, если “всякая власть от Бога”, то какую информацию может добавить часть фразы “существующие же власти от Бога установлены”? При этом изменяется падеж слова “власть” с винительного на родительный, а слово “аще” вообще исчезает, как ненужное.
В варианте “б)” каждое слово на своем месте, а в смысловом контексте словосочетание “существующие же власти. ” дает переход от общего определения понятия “власть” в смысле законности пред Богом, к частному, т. е. речь идет о законности пред Богом современной апостолу Павлу римской власти. В соответствии с таким вариантом перевода земные власти могут быть от Бога и попущением Божиим, т. е. законными пред Богом и богоборческими.
Богодухновенную мысль Апостола развивает блаженный Августин (IV-V век): см эпиграф к статье
Проблема справедливости
При отсутствии справедливости государство превращается в большую разбойничью шайку.
Августин Аврелий
На земле нет и не может быть абсолютно справедливой власти. Но это не оправдание для людоедов.
Леонид Пузин
Трусость спрашивает — безопасно ли это? Целесообразность спрашивает — благоразумно ли это? Тщеславие спрашивает — популярно ли это? Но совесть спрашивает — правильно ли это? И приходит время, когда нужно занять позицию, которая не является ни безопасной, ни благоразумной, ни популярной, но ее нужно занять, потому что она правильная.
Мартин Лютер Кинг
В знаменитом древнем бестселлере «О граде Божием» (книга 4, глава 4) Августина Аврелия есть такой провиденциальный фрагмент:
«Итак, при отсутствии справедливости, что такое государства, как не большие разбойничьи шайки; так как и сами разбойничьи шайки есть не что иное, как государства в миниатюре. И они также представляют собою общества людей, управляются властью начальника, связаны обоюдным соглашением и делят добычу по добровольно установленному закону. Когда подобная шайка потерянных людей возрастает до таких размеров, что захватывает области, основывает оседлые жилища, овладевает городами, подчиняет своей власти народы, тогда она открыто принимает название государства, которое уже вполне присваивает ей не подавленная жадность, а приобретенная безнаказанность. Прекрасно и верно ответил Александру Великому один пойманный пират. Когда царь спросил его, какое право имеет он грабить на море, тот дерзко отвечал: «Такое же, какое и ты: но поскольку я делаю это на небольшом судне, меня называют разбойником; ты же располагаешь огромным флотом, и потому тебя величают императором»».
Доминирующим или связующим фактором мудрого государственного строительства является справедливость. И хотя история является огромным развернутым свидетельством нарушения этого принципа, эволюция человечества является движением от менее справедливых к более справедливым государствам. Потому что даже пресловутое «интеллектуальное большинство», не отличающееся развитым умом, предпочитает справедливую власть бандитской или террористической. Потому что лучшим мерилом качества власти является — при всей его редкости — справедливость. И тот факт, что ее по сей день столь нелегко добиться, свидетельствует только о недостатке усилий и исторической отсталости. Я бы уточнил: чем несправедливее власть и государство, тем они дремучей.
Никто, конечно, не рождается на свет с готовыми понятиями о праве и справедливости, но так или иначе большинство разумеет, что наиболее полезно то, что наиболее справедливо. Ибо справедливость — это истина в действии. Потому что справедливость, как и доброта, — долг каждого порядочного человека. По словам Иммануила Канта, когда справедливость исчезнет, то не остается ничего, что могло бы придать ценность жизни людей. «Истина и справедливость превыше всего, ибо только от них зависит величие наций» (Эмиль Золя).
Я давно обратил внимание на то, что самые бесчеловечные режимы — тиранические, диктаторские, тоталитарные — неизменно взрастали на лицемерной эксплуатации лучших идеалов человечества. Кстати, это не мое открытие, уже деятели эпохи Просвещения заметили, что самая жестокая тирания — та, которая выступает под сенью законности и под флагом справедливости. Более того, глобальная несправедливость взрастает именно оттого, что ублюдки, убийцы, грабители, насильники остаются жить, а уходят самые лучшие, талантливые, справедливые: палачи, творящие зло, — остаются и плодятся, детей палачей всегда много больше, чем детей жертв.
Есть люди с тайным геном комиссарства,
их мучит справедливости мираж,
они запойно строят Божье царство,
и кровь сопровождает их кураж.
Почему же, столь охотно (и справедливо) обвиняя конкретный бесовской режим в коррупции, лжи, фальсификациях, провокациях, даже узурпации власти, многие замачивают самые страшные его преступлениях и тотальную несправедливости? Потому что, когда речь идет об убийствах, захватах или войнах, вернуть украденные жизни невозможно — а стало быть, невозможен и компромисс с убийцами и террористами. Когда у народа украли народную собственность или голоса на выборах, народ может простить воров. Убийц и террористов прощать некому. Живые не вправе это делать.
Несправедливой стране нужны не проповеди и не молитвы, а пробуждение в народе чувства человеческого достоинства, столько веков потерянного в грязи и навозе, права и законы, сообразные со здравым смыслом и справедливостью, и строгое их выполнение. А вместо этого она представляет собою ужасное зрелище страны, где нет не только никаких гарантий для личности, чести и собственности, но нет даже и полицейского порядка, а есть только огромные корпорации разных служебных воров и грабителей. Если национальный характер не включит в себя убежденность в возможности достижения справедливости и в высшей ценности справедливости, — цена этой стране дерьмо.
Как мы знаем из истории большевизм подготовил народы к террористической власти, вбивая в мозги одураченных масс понятие «справедливость», дабы совершенно лишить их разума. Самое страшное, что сделали коммунисты с массами, — оболванивание. Поэтому жуткая несправедливость во имя коммунизма означает безысходность, это источник зла, он излучает зло. Поэтому история таких народов — это борьба невежества с несправедливостью.
Перманентный социальный невроз — реакция психики на неразрешимую социальную несправедливость и безнадегу. Хамство — это выход раздражения, заправленного в человека неправильной, неоптимальной, негуманной стрессирующей средой, тотальной несправедливостью. Мало того, что пришедший Хам принципиально похерил вежливость и приличные манеры как атрибуты враждебного класса, пишет Михаил Веллер. Мало того, что в тоталитарном государстве все были униженные и оскорбленные как частные лица, но уж отыгрывались в социальной роли лица государственного на всех, кто попадал в зону хоть малейшей от них зависимости. Мало всего этого! Кассирша, уборщица, таксист, носильщик — любой мог обхамить тебя в любой миг в радиусе голосовой связи.
Когда человек не только готов мириться с окружающей его подлостью и несправедливостью, он требует такого же поведения и от окружающих. «Милосердный к жестоким будет жесток к милосердным» — вся психология русского человека строится на этом вот «милосердии к жестоким». Желание бороться за свои права, наказывать виновных, требовать справедливости считается глупым, а то и не этичным (А.Володарский).
Слова о необходимости справедливости и другого отношения к людям и стране произносили на протяжении веков многие люди, от Радищева до Салтыкова-Щедрина, от Лунина до Толстого, от Муромцева до Сахарова. Их слова сливаются во времени в один сильный, страстный монолог. Ответ государства не менялся век от века. На желание воздуха — вот вам смрад черносотенного Охотного Ряда. На желание справедливости — изуверские суды. Так было здесь раньше, так происходит и сейчас.
Это государство перманентного запоздания в принятии самых важных решений, от которых зависит жизнь людей и страны. Запоздание проистекает из недостатка мысли, из дефицита понимания, из безразличия к людям, из презрения к стране, из маниакального властолюбия. Суть этого государства в том, чтобы быть тормозом, стоять спиной к будущему, противиться переменам до конца, до взрыва ненависти, до революции, до резни всех всеми, до Ипатьевского дома.
Больна страна моя, больна…
Здесь миллионы стали лживы.
И вся страна поражена
Коварным вирусом наживы.
Чтоб сладко жить и вкусно есть
Чтоб показать свою «весомость»
Здесь позабыли слово — честь.
Здесь позабыли слово — совесть.
Пленяет души злата звон,
В расцвете хамство и спесивость…
И не в чести в стране закон.
И не в почете справедливость.
Здесь мзду чиновники берут.
Карманы туго набивая.
И очень многие живут
Воруя, грабя, убивая…
Здесь есть на все своя цена.
Здесь только доллар правит царство.
Больна страна моя, больна….
И нет врача…
И нет лекарства…
При отсутствии справедливости что такое государства как небольшие разбойничьи шайки
Насколько государства, чуждые справедливости, подобны разбойническим шайкам
Итак, при отсутствии справедливости, что такое государства, как не большие разбойничьи шайки; так как и сами разбойничьи шайки есть не что иное, как государства в миниатюре. И они также представляют собою общества людей, управляются властью начальника, связаны обоюдным соглашением и делят добычу по добровольно установленному закону. Когда подобная шайка потерянных людей возрастает до таких размеров, что захватывает области, основывает оседлые жилища, овладевает городами, подчиняет своей власти народы, тогда она открыто принимает название государства, которое уже вполне присваивает ей не подавленная жадность, а приобретенная безнаказанность. Прекрасно и верно ответил Александру Великому один пойманный пират Когда царь спросил его, какое право имеет он грабить на море, тот дерзко отвечал: «Такое же, какое и ты: но поскольку я делаю это на небольшом судне, меня называют разбойником; ты же располагаешь огромным флотом, и потому тебя величают императором».
О былых гладиаторах, могущество которых
было подобно царскому достоинству
Не спрашиваю, каких людей набрал себе Ромул – этим людям принесло великую пользу то, что, получив права гражданства после своей разбойничьей жизни, они перестали думать о тех наказаниях, страх перед которыми понукал их на еще большие злодейства; так что они сделались более мирными в отношении к условиям человеческой жизни. Остановлюсь на том, что саму Римскую империю, ставшую великой благодаря покорению многих народов и сделавшуюся грозной для остальных, заставило испытать горькое чувство, сильный страх и много потрудиться, чтобы избежать жестокого поражения Это было тогда, когда несколько убежавших с игр в кампании гладиаторов набрали многочисленное войско, поставили трех вождей и начали опустошать Италию со свирепой жестокостью. Пусть скажут, какой бог помог им из состояния маленькой и презренной разбойничьей шайки перейти в разряд как бы государства, которого пришлось страшиться римлянам со столькими их армиями и крепостями? Уж не скажут ли, что они не пользовались помощью свыше, потому что существовали недолго? Но разве жизнь каждого отдельного человека продолжительна? В таком случае боги никому не помогают в достижении могущества, потому что каждый человек живет весьма недолго, и не следует считать благодеянием того, что в каждом отдельном человеке, а отсюда – и во всех людях, за короткое время исчезает подобно пару
Какая, в самом деле, польза людям, почитавшим богов при Ромуле и давно умершим, в том, что после их смерти Римское государство достигло великого могущества, когда сами они давно рассчитываются в преисподней за свои личные дела (хорошие ли, или плохие, это к настоящему предмету не относится)? А так следует думать и относительно всех тех, которые в течение своего короткого существования скользнули быстро исчезающею тенью по Римскому государству (хотя само оно не переставало существовать в преемственной смене умирающих живыми), унося с собою бремя своих деяний. Если же благодеяния и этих кратковременных существований должны быть приписаны помощи богов, то немалую помощь оказали они и тем гладиаторам, которые свергли с себя оковы рабства, бежали, собрали многочисленное и весьма сильное войско и, повинуясь советам и приказаниям своих вождей, сделались весьма страшными для римского величия, а для стольких римских полководцев – непобедимыми, многое захватив в свои руки; одержав же множество побед, предавались удовольствиям, каких желали; делали, что внушала похоть, и жили, подобно царям, пока, наконец, с величайшим трудом не были побеждены. Но перейдем к примерам более значительным
При отсутствии справедливости что такое государства как небольшие разбойничьи шайки
ПИСЬМО (Аврелию, епископу Карфагенскому, 416 г.) [1]
Блаженнейшему господину, почитаемому с искреннейшей любовью, святому брату и сотоварищу по священству, папе Аврелию Августин желает здравствовать в Господе.
К написанию книг о Троице, каковая есть вышний и истинный Бог, я приступил будучи молодым человеком, издаю же их будучи стариком. Я, правда, оставил этот труд после того, как мне стало известно, что эти книги были у меня наперед похищены или выкрадены прежде, чем я их завершил и, пересмотрев, усовершил, каковым было мое намерение. Ибо я принял решение публиковать их сразу все вместе, а не по одной, на том основании, что по мере продвижения моего исследования последующие увязаны с предшествующими. Итак, поскольку из–за тех людей (которые смогли получить доступ к некоторым из книг прежде, чем я того желал) моему намерению не удалось исполниться, я прекратил их диктовать, полагая посетовать об этом в каком–либо другом своем сочинении, чтобы те, кто мог, узнали, что книги эти были изданы не мною, но что они были отняты у меня прежде того, как я счел их заслуживающими публикации. Однако понукаемый настойчивейшими просьбами многих братьев, и в особенности твоим предписанием, я постарался с Господней помощью закончить эту многотрудную работу. Исправив эти книги (впрочем не так, как хотел, а как смог, дабы они не отличались сильно от тех, что, будучи выкраденными, уже попали в руки людей), я послал их с нашим [любезным] сыном диаконом Кресимом твоему преподобию и позволил, чтобы всякий мог их слушать, переписывать, читать. Если бы мое [прежнее] намерение было исполнено, то, разумеется, эти книги (даже при условии, что в них содержатся те же самые мысли) были бы более доступными и ясными, насколько позволили бы нам наши собственные силы и сложность объяснения подобных предметов. Ведь есть те, кто имеет первые четыре или, пожалуй, даже пять книг без вступлений, а двенадцатую — без немалой заключительной части. Но если настоящее издание стало бы известным тем людям, то они, при условии наличия у них желания и способности, смогли бы все исправить. Поэтому я настоятельно прошу, чтобы ты приказал расположить это письмо отдельно, но, однако же, в начале самих книг. Будь здоров. Молись за меня.
(В ней показывается, что единство природы и равенство Лиц в Троице устанавливается самим авторитетом Писания. В этой же книге предлагается объяснение некоторых мест писания, каковые представляются противоречащими положению о единосущии Сына Отцу)
1. Тому, кто собирается прочесть наши размышления о Троице, сначала следует узнать, что это сочинение направлено против превратных толкований тех, кто, презирая начало веры, ошибается вследствие незрелой и извращенной любви к разуму. Иные из их числа пытаются перенести на бестелесное и духовное то, что они узнали о телесных вещах посредством телесных чувств, или то, что они усвоили посредством природной умственной способности и живости усердия либо же с помощью ученичества так, что они хотели бы судить и полагать, исходя из тех [телесных вещей]. Есть, впрочем, и другие, которые думают о Боге (если вообще думают) сообразно с природой или страстями человеческой души, и по причине этой ошибки они, высказываясь о Боге, устанавливают для своего рассуждения искаженные и лживые правила. Однако есть и еще один род людей, которые изо всех сил тужатся выйти за пределы тварной вселенной, каковая, несомненно, изменчива, чтобы устремить свой взор на неизменную сущность, которой является Бог. Но, отягощенные бременем смертности, они, хотя и желают показаться знающими то, чего не знают, все же не могут знать то, чего хотят. Дерзновенно утверждая свои предубеждения, они преграждают себе пути к пониманию и предпочитают не исправлять и не менять свое извращенное мнение. И действительно, таков недуг всех этих трех видов [людей], о котором я сказал: и тех, кто мудрствует о Боге сообразно с телом; и тех, кто делает это сообразно с духовным творением таким, как душа; и тех, кто судит о Боге, не сообразуясь ни с телом, ни с духовным творением, но все так же ложно. Последние тем более далеки от истины, поскольку то, что они надумывают, не обнаруживается ни в теле, ни в духе созданном и устроенном, ни в Самом Творце. Ибо тот, кто считает Бога, например, белым или красным, [несомненно], ошибается, хотя [такие признаки] обнаруживаются в телах. И, опять–таки, тот, кто считает Бога то забывающим, то припоминающим, или что–нибудь еще в таком же роде, тем не менее, ошибается, хотя [такие признаки] обнаруживаются в душе. И также тот, кто полагает, что во власти Бога породить Самого Себя, ошибается тем более, так как не только Бог не таков, но не таково ни духовное, ни телесное творение. Ибо вообще нет ни одной вещи, которая бы породила себя саму к существованию.
2. Чтобы человеческая душа очистилась от подобного рода лжи, Святое Писание, соизмеряясь с детьми, не избегало имен ни одного рода вещей, посредством которых Оно, как бы питая, постепенно поднимало наше понимание к высокому и Божественному. Ведь, говоря о Боге, Писание использовало слова, взятые из [области] телесных вещей, как то: «В тени крыл Твоих укрой меня» (Пс. 16:8). Многое же Святое Писание заимствовало из [области] духовного творения, посредством чего обозначалось то, чего не было, но о чем следовало бы сказать таким образом, например: «Я Бог ревнитель» (Исх. 20:5); «Каюсь, что создал человека» (Быт. 6:7). По поводу же того, чего вообще нет, Святое Писание не растрачивало слов, которыми бы Оно расцвечивало речь или сплетало загадки. Поэтому наиболее пагубно и суесловно тщатся те, кто отрезает себя от истины ошибкой третьего рода, [состоящей в том], что они усматривают в Боге то, что нельзя обнаружить ни в Нем Самом, ни в каком–либо виде творения. Ибо вещами, которые обнаруживаются в творении, Святое Писание имеет обыкновение воспитывать, словно забавляя детей, и соразмерно, как бы шаг за шагом, подвигая слабых к тому, чтобы они искали высшее и покидали низшее. То же, что свойственно [только] Богу, т. е. то, что не обнаруживается ни в каком виде творения, в Святом Писании излагается редко, как, например, то, что сказано Моисею: «Я есмь Сущий»; «Сущий послал меня к вам» (Исх 3:14). Поскольку некоторым образом глагол «быть» употребляется и в отношении тела, и в отношении души, то Он, конечно же, не сказал бы так, если бы не желал быть понятым каким–то отличным образом. Как раз об этом и говорит апостол: «Единый имеющий бессмертие» (1 Тим. 6:16). Но поскольку и душа некоторым образом считается бессмертной, то он не сказал бы «Единый имеющий», если бы истинное бессмертие не было неизменчивостью, каковой не может обладать ни одно творение, ибо она принадлежит лишь одному Творцу. Это и говорит Иаков: «Всякое даяние доброе, и всякий дар совершенный нисходит свыше, от Отца светов, у Которого нет изменения и ни тени перемены» (Иак. 1:17). А также и Давид: «Ты переменишь их — и изменятся, но Ты Тот же» (Пс. 101:27–28).
3. Поэтому трудно узреть и вполне познать сущность Бога, без какого–либо изменения созидающую изменяемое и без какого–либо движения во времени творящую временное. Следовательно, чтобы невыразимым образом увидеть невыразимое, необходимо очистить наш ум. Пока же мы этого еще не достигли, мы питаемся верою и ее посредством ведомы более смиренным путем, чтобы соделаться пригодными и способными к постижению сего. По этой причине апостол и говорит, что во Христе «сокрыты все сокровища премудрости и ведения» (Кол. 2:3). Нам, однако, словно младенцам во Христе, которые, хотя и возрождены Его благодатью, все же еще пребывают плотскими и страстными, он возвестил о Нем не в его Божественной силе, в которой Он равен Отцу, но в человеческой слабости, в которой Он был распят. Ведь апостол говорит: «Ибо я рассудил быть у вас не знающим ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого». И сразу же продолжает: «И был у вас в немощи и в страхе и в великом трепете» (1 Кор. 2:2–3). А немного позднее он добавляет: «И я не мог говорить с вами, братья, как с духовными, но как с плотскими, как с младенцами во Христе. Я питал вас молоком, а не твердою пищею: ибо вы были еще не в силах, да и теперь не в силах» (1 Кор. 3:1–2). Когда это говорится иным людям, они гневаются и считают это оскорбительным и большей частью полагают, что скорее тем, кто такое говорит, нечего было сказать, нежели то, что они сами не способны постичь сказанное. Иногда мы приводим им основание, впрочем, не того, чего они добиваются, когда стараются разузнать о Боге, ибо ни они не способны его получить, ни мы, возможно, его постичь или дать; но то основание, посредством которого им показывается, насколько они неспособны и несостоятельны воспринимать то, о чем спрашивают. Поскольку же они не слышат того, что хотят, то полагают, что мы ведем себя или так ловко, что скрываем свое невежество, или так коварно, что завидуем их знанию. Таким образом, возмущенные и смущенные, они отступают.
Государство без справедливости – шайка разбойников
Текст выступления правозащитника Евгений Жовтиса на общественных слушаниях, посвященных вопросам справедливости и ответственности государства.
В четвёртом веке нашей эры Августин Блаженный, он же Аврелий Августин, христианский теолог, философ и проповедник написал пророческие, не утратившие значения в веках слова: «Что есть государство без справедливости? Шайка разбойников!».
Человек хочет надеяться, что у его детей будет будущее, что они смогут быть немного счастливее своих родителей, а в жизни внуков все будет просто замечательно. Причем, желательно, чтобы преступник сидел в тюрьме, чиновники не воровали, чтобы было действительное равенство возможностей и равенство перед законом.
Мы, к сожалению, живём с массовым ощущением социальной несправедливости, физической незащищенности и неуверенности в завтрашнем дне. Мы живём с ощущением того, что случись что-то с нами или нашими близкими, нет гарантий, что государство обеспечит нам справедливость.
И ещё справедливость не может, как Божий дар, упасть с неба на голову общества, живущего в кривом зеркале лжи. Общество само должно определять критерии справедливости и требовать от государства её соблюдения. А государство представлено властью, конкретной властью в конкретный исторический промежуток времени, и именно власть несёт ответственность за обеспечение справедливости, и именно к ней обращены все претензии за необеспечение такой справедливости.
И особенно остро эта ответственность государства и власти ощущается в процессе отправления правосудия. Правосудия в широком смысле этого слова, начиная от первых шагов государства при возникновении такой необходимости и заканчивая самым последним судебным решением.
Я позволю себе напомнить, что говорит наш закон по этому поводу. Конституционный закон Республики Казахстан «О судебной системе статусе судей» 2000 года: «Никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела с соблюдением всех требований закона и справедливости компетентным, независимым и беспристрастным судом».
Присяга казахстанского судьи гласит: «Торжественно клянусь честно и добросовестно исполнять свои обязанности, осуществлять правосудие, подчиняясь только Конституции и законам Республики Казахстан, быть беспристрастным и справедливым, как велит мне долг судьи».
Действующий Уголовно-процессуальный кодекс Республики Казахстан: «Задачами уголовного процесса являются быстрое и полное раскрытие преступлений, изобличение и привлечение к уголовной ответственности лиц, их совершивших, справедливое судебное разбирательство и правильное применение уголовного закона». Там же: «Доказывание состоит в собирании, исследовании, оценке и использовании доказательств с целью установления обстоятельств, имеющих значение для законного обоснованного и справедливого разрешения дела». С 2012 года в нашем Уголовно-процессуальном кодексе есть даже целая статья, которая так и называется: «Несправедливость приговора».
То есть помимо «традиционных» характеристик уголовного процесса, а сюда включаются все его стадии: и предварительное расследование, и судебное разбирательство, и пересмотр, и исполнение наказания, таких, как «законность», «всесторонность», «полнота» или «внутренние убеждения» судьи, ещё есть важный элемент – «справедливость».
И заметьте, что справедливость нужна всем:
– и потерпевшим, их родным и близким, чтобы была восстановлена социальная справедливость, восстановлены нарушенные права, компенсирован, насколько это возможно, материальный ущерб и моральный вред;
– и подозреваемым, обвиняемым и осуждённым, чтобы невиновные не были осуждены, а виновные были осуждены на основании закона, в результате объективного и беспристрастного судебного разбирательства, наказание назначено соразмерно вине, с учётом всех обстоятельств дела;
– и обществу, если речь идёт о резонансных или политически мотивированных делах, тем более политических убийствах, чтобы общество получило ответ на свои вопросы и было убеждено, что власть надлежащим образом исполняет свои функции, что она обеспечивает правду, устанавливает истину и несёт полную ответственность за свои действия;
– и, наконец, самому государству, потому что справедливость государственных, в том числе и судебных, решений и действий является основой доверия к государству. А если это доверие подорвано, то обеспечивать законность и правопорядок значительно сложнее.
Дело об убийстве Алтынбека Сарсенбаева, Василия Журавлёва и Бауржана Байбосына для меня классический пример того, как справедливость не была обеспечена практически никому. Родные и близкие погибших так и не получили ответа: кто явился действительными заказчиком, организатором и исполнителями этого преступления.
Почти 7 лет нас убеждали, что в результате тщательного и всестороннего расследования, исследования всех вещественных доказательств установлены все: и заказчик, и организаторы, и исполнители. «Отметились» в этом деле своими заявлениями все высшие руководители правоохранительных и судебных органов: и министр внутренних дел, и Генеральный прокурор, и председатель Верховного суда, не говоря уже о нижестоящих чиновниках всех этих ведомств и, тем более, об усиленной следственно-оперативной группе, поддерживающих обвинение прокурорах и выносивших приговоры судьях.
И теперь обнаруживается, что заказчик – не тот, бывший «заказчик» поменял юридический статус на «пособника», и вопросов меньше не стало.
Как минимум один из осуждённых Утембаев почти 8 лет отбывал наказание не за то, что непосредственно совершил. По своему не самому лучшему опыту знаю, что есть огромная разница между назначенным мне сроком в 4 года и отбытыми 2,5 годами, если не знаешь, есть ли шансы освободиться досрочно. А между 20-тью, 13-тью и 8-мью годами? Какая уж тут справедливость.
А какие ответы получило общество? Когда правосудие осуществляется с участием присяжных, им задают вопросы: имело ли место событие преступления, совершили ли его конкретные обвиняемые и виновны ли они.
На эти три вопроса у меня очевидный ответ «да» только на первый вопрос. Три человека были действительно убиты. А дальше никакой ясности. Что явилось мотивом, а что явилось поводом? Кто, как и почему это заказал? Кто, как и почему это организовал? Представленные обществу доказательства мне не представляются бесспорными.
И где гарантии, что вторая версия более достоверна, чем первая, которая с самого начала представлялась весьма сомнительной. То есть, во всяком случае, на настоящий момент времени, истина не установлена, а справедливость не обеспечена. Для подтверждения этого факта даже не нужно проводить социологический опрос. И невозможно не заняться экстраполяцией, говоря не юридическим, а техническим языком.
Если лучшие силы правоохранительных органов, как нам говорили, были задействованы в раскрытии этого преступления и через 8 лет выясняется, что всё не совсем так, как нам отчитывались, а кое-где и совсем не так, то какие гарантии, что в других раскрытых уголовных делах всё чисто.
Что в других делах нет своих Утембаевых, которым полагалось бы изменить срок наказания на треть, а некоторые, возможно, вообще невиновны. Более того, если установлены не те виновные, то настоящие подозреваемые могут так и продолжать совершать преступления.
На примере одного, да ещё и громкого дела возникают серьёзные вопросы к государству. И один – ключевой, а кто за эти ошибки (будем пока считать это ошибками) отвечает? Следователи, прокуроры, судьи…
Есть ведь только три варианта: добросовестное заблуждение, профессиональная некомпетентность (эти два варианта можно объединить) и умышленная фальсификация.
Раз уж всё так поменялось, хотелось бы узнать об ответственности всех этих лиц. Какая дисциплинарная проверка была проведена, было ли возбуждено уголовное дело по этому факту, кто наказан и как, есть ли уволенные из органов и т.д.
Обеспечить справедливость без того, чтобы ответственные лица несли ответственность за ошибки или злоупотребления, невозможно. И здесь как раз за всё несёт ответственность государство в лице конкретных сотрудников и их начальников.
Наша правоохранительная система «гордится» тем, что у нас меньше 1% оправдательных приговоров. Она полагает, что это показатель её качественной работы. Приведу некоторые цифры. В дореволюционной России количество оправдательных приговоров было где-то около 20%. В странах Европы приблизительно такие же цифры в среднем 18–25%. Даже в сталинское время оправдательных приговоров было 10–12%.
А наша «безупречная» система выдаёт близкий к нулю процент «брака» – меньше 1%. И если судить по данному уголовному делу, то странно, что этот процент не достиг вообще нуля. И это с моей точки зрения ещё одно свидетельство того, что нужно прислушиваться к древним мыслителям, которые уже писали про справедливость и государство.
Евгений ЖОВТИС
Текст опубликован в номере азеты «DAT – Общественная позиция» от 11.12.2014